Глава 36
В огромном окне напротив дома 24 по улице Догвуд-Драйв пусто. Сегодня никто не смотрит в него, сидя в кресле.
Бриджит занята. Вчера ночью… вчера ночью началась новая жизнь. Ей кажется, будто она может взорваться от счастья.
И если кто-то ради ее счастья должен пострадать, сесть в тюрьму до конца своих дней – что ж, так устроен мир. Один выигрывает, другой проигрывает.
Бриджит вспоминает день, когда все случилось, день, который все изменил. Он начался как вполне обычный день на сонной Догвуд-Драйв. Бриджит занималась домашними делами, периодически поглядывая на улицу, как вдруг заметила возле дома Краппов незнакомца. Она выключила пылесос и принялась наблюдать за ним. Он поднялся на крыльцо и заглянул в дверное окошко. Бриджит обратила внимание, что он не стал ни звонить, ни стучаться. Казалось, он знал, что хозяев нет дома. На подъездной дорожке не было их машины. Потом пошел к задней двери. В Бриджит проснулось любопытство – и возмущение. Ей хотелось знать, кто этот человек и что он здесь делает.
Она взяла садовые перчатки, спустилась в палисадник и стала полоть сорняки, приглядывая за незнакомцем, шныряющим вокруг дома Краппов. Когда он вернулся к крыльцу, она поднялась, не сводя с него взгляда. Он дружелюбно помахал ей и подошел.
– Привет, – доброжелательно бросил он.
– Здравствуйте, – сухо ответила Бриджит, не поддавшись на симпатичное лицо и приятную улыбку. Она не знала, кто этот человек. Может быть, он был страховым оценщиком, потому и разглядывал собственность Краппов. Вот только он не походил на страхового оценщика.
– Вы живете здесь? – спросил он, указывая на дом Бриджит за ее спиной.
– Да, – ответила она.
– Значит, вы знаете, кто живет через дорогу, – сказал он, мотнув головой на дом Краппов. Бриджит осторожно кивнула. – Я давний друг, – сообщил он ей, – жены.
– О, – ответила Бриджит, не до конца ему веря. – Откуда?
Его дружелюбие испарилось, он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнул жестокий огонек.
– Из прежней жизни.
С этими словами он небрежно помахал ей и убрался восвояси.
Поведение незнакомца оставило неприятный осадок. Когда он ушел, Бриджит вернулась в дом, думая об этой странной встрече. Потом она задумалась о Карен. Карен никогда не рассказывала о своей жизни до Тома, сказала только, что она из Висконсина и у нее нет семьи. И еще кое-что: Карен не было в Интернете. Запрос в поисковике не выдал никаких результатов. Ее не было даже в «Фейсбуке». У всех есть «Фейсбук».
Бриджит вспомнила девичью фамилию Карен, с тех времен, когда Карен с Томом только встречались. После свадьбы Карен сменила ее на Крапп. Бриджит села за компьютер и ввела в поисковик запрос «Карен Фэрфилд», но опять ничего не нашла. Ее это не удивило. Но чем больше она думала о незнакомце, о его словах «из прежней жизни», тем сильнее становилось ее любопытство. Тогда-то Бриджит и затянули статьи в Интернете о том, как люди исчезают и начинают жизнь заново под вымышленным именем. Прошло немного времени, и она стала подозревать, а после убедила себя, что Карен не та, за кого себя выдает. Тогда-то она и позвонила Тому и попросила о встрече. Хотела рассказать ему о незнакомце и о своих подозрениях насчет Карен.
Но вечером, как раз когда Бриджит собиралась на встречу с Томом в их старом месте у реки, она увидела, как Карен в суматохе выбегает из дома. И, вспомнив о странном незнакомце, Бриджит решила проследить за ней. Том мог подождать.
Она видела то, что видела. И теперь все изменилось.
Она вспоминает о том, что случилось ночью между ней и Томом, и по всему ее телу откуда-то снизу медленно разливается тепло. Как же она по нему скучала! Она даже не подозревала, пока не поцеловала его.
Этот поцелуй, порочный и страстный, пробудил сладкие воспоминания. Рот Тома на вкус был точно таким, каким Бриджит его помнила. По ее телу пробежал электрический разряд наслаждения. У нее перехватило дыхание. Их связывало прошлое, и теперь поцелуй оживил его. Когда Том, отстранившись, посмотрел на нее, она видела, что он в таком же смятении, как она сама.
Тогда она взяла его за руку и привела в спальню, где они занялись любовью в постели Тома и Карен. В той самой постели, где они с Томом занимались любовью до того, как появилась Карен. Эта разлучница!
Бриджит вспоминает, как распутно они с Томом вели себя ночью, и в ней снова разгорается жар. Вспоминает, как после на нее снизошло ощущение власти и вседозволенности. Она приподнялась на локте, даже не думая прикрыть грудь, и посмотрела на Тома, который лежал рядом голый и уязвимый. Медленно провела кончиками пальцев по его ноге и спросила:
– Ты же не хочешь, чтобы я рассказала полиции о том, что видела?
Он со страхом посмотрел на нее:
– Не хочу.
Теперь она думает, что не ошиблась, между ними действительно есть искра. Том любил ее когда-то, в этом она уверена, и снова полюбит. Снова станет ее рабом, совсем как раньше. Теперь Том знает, что сделала Карен, что она убийца, ведь Бриджит была там и рассказала ему.
Бриджит обещала Тому, что ничего не скажет полиции.
Но у нее есть план.
Назад пути нет.
Все будет идеально.
Заседание потрясло Тома до глубины души. Зал суда представлял собой настоящий цирк: ничего не слышно из-за шума, происходит слишком много всего и слишком быстро. Он ожидал, что заседание будет куда более торжественным и понятным. Когда прозвучало имя Карен, она вышла вперед вместе с Джеком Кельвином. Том сидел в задних рядах – единственное свободное место, которое ему удалось найти. Карен он видел только со спины. Из-за размеров зала и окружающего гвалта она казалась маленькой и сломленной. Тому пришлось напрячься, чтобы хоть что-то услышать.
Через пять минут все закончилось и ее увели. Том поднялся. Она испуганно оглянулась на него, когда ее выводили из комнаты. Том снова сел, оглушенный, не понимающий, что делать. К нему подошел, заметив его, Кельвин.
– Можете идти домой, – сказал он. – Ее переводят в окружную тюрьму. Позже сможете ее навестить.
Том поехал домой. Он не знал, что еще сделать. Позвонил на работу и взял бессрочный больничный. Он понимает, что едва дело Карен попадет в газеты, все перестанут верить, что он болен.
Сейчас он идет в спальню и в ужасе смотрит на смятые простыни. Нельзя было снова спать с Бриджит. Как он мог это допустить?
Он знает как: ему было одиноко, он был пьян, а она проявила сочувствие. К тому же она умеет быть неотразимо сексуальной, и их связывает прошлое. Но потом она ясно дала понять, что секс – цена ее молчания.
Теперь ему плохо и страшно. Что если она врет? Что если Бриджит вообще там не было? В любом случае, она шантажировала его, чтобы вернуться к нему в постель. Что если она навестит Карен в тюрьме и обо всем расскажет? Поверила бы Карен, скажи он ей, что переспал с Бриджит, чтобы защитить ее?
Под влиянием внезапной вспышки гнева Том сорвал простыни и комком бросил их на пол. Он запихнет их в стиральную машину и смоет все следы Бриджит с их постели.
Но избавиться от самой Бриджит, наверное, будет не так просто.
Джек Кельвин спешно вылетел в Лас-Вегас, штат Невада, чтобы посетить центр поддержки жертв домашнего насилия, куда Карен ходила, когда была замужем за Робертом Трейнором. Он уже проверил: центр до сих пор существует. И кое-кто из сотрудников помнит ее. Они ждут его приезда.
Еще он нанял в Лас-Вегасе частного сыщика, чтобы проверить деловых партнеров Роберта Трейнора. Может быть, всплывет что-нибудь, но он не питал больших надежд.
Приземлившись, он взял такси до города. Вскоре он увидел центр помощи женщинам «Открытые руки». Здание немного обветшало, но изо всех сил старалось излучать тепло, счастье, дружелюбие. На стенах висело множество детских рисунков.
Кельвин подошел к стойке информации. Через минуту к нему вышла директор и провела в свой кабинет.
– Меня зовут Тереза Волчак, – сказала она, указывая ему на кресло.
– Джек Кельвин, – представился он. – Как я сказал по телефону, я представляю женщину из штата Нью-Йорк, которая ходила сюда три-четыре года назад. Джорджина Трейнор.
Она кивнула.
– Можно взглянуть на ваше удостоверение?
– Да, конечно, – он показал документы. Потом открыл портфель и достал письменное согласие Джорджины Трейнор на предоставление любой информации ее адвокату Джеку Кельвину.
Поправив очки на носу, она прочитала письмо. Коротко кивнула.
– Хорошо. Чем я могу помочь?
– Моя клиентка, Джорджина Трейнор, обвиняется в убийстве мужа, Роберта Трейнора.
Тереза посмотрела на него и устало кивнула:
– И теперь она должна предстать перед законом.
– Ее обвиняют в убийстве человека. Закон требует правосудия. Если она говорит правду, присяжным нетрудно будет взглянуть на дело с ее точки зрения, понять, что она боялась за свою жизнь.
– С вашей клиенткой в основном работала консультантка Стейси Хауэлл. Я ее позову.
Кельвин с консультанткой уединились в небольшом кабинете. Стейси, серьезная чернокожая женщина с мягким голосом, принесла досье Джорджины Трейнор и открыла его сразу после того, как прочитала согласие.
– Конечно, я ее помню. Вы можете подумать, что я забыла, ведь ко мне ходит так много женщин с одной и той же печальной историей, но ее я помню. Джорджина – достаточно редкое имя. И она мне нравилась. Ходила, по меньшей мере, год.
– Какой она была?
– Такой же, как все остальные, кто сюда ходит. Перепуганной до усрачки. Уж простите за прямоту. Но никто как будто не замечает, через что проходят все эти женщины. Ее муж был настоящим ублюдком. Ей казалось, она в западне. Казалось, расскажи она кому-нибудь, кроме нас, что он с ней делал, никто бы не поверил.
– И что вы ей посоветовали? Уйти от него?
– Это не так просто. Некоторым женщинам приходится жить у нас в целях безопасности. Очень сложно добиться поддержки властей. Запрет на приближение не особенно помогает, – она обреченно вздохнула. – Я говорила ей, что у нее есть рычаг давления. Он был уважаемым бизнесменом. Я говорила: если она хочет, она может уйти от него, добиться судебного запрета на приближение и пригрозить, что сделает его достоянием общественности. Общественное порицание иногда держит их в узде. Но она была слишком напугана.
Кельвин кивнул.
– Однажды она не пришла на очередную консультацию. Мы узнали, что она спрыгнула с моста плотины Гувера. Тело так и не нашли. Я прочитала об этом в газете, – она печально покачала головой, вспоминая. – Подумала, что он точно убил ее, а потом попытался замаскировать это под суицид.
– Вы пошли в полицию?
– Конечно. Его проверили, но у него было железное алиби. Он весь день провел на работе, это подтвердили многие. Дело закрыли.
– Он ее не убивал, – сказал Кельвин, показывая на письмо.
– Нет, она умудрилась сбежать. Молодец.
– Но теперь она обвиняется в убийстве.
– Она его убила? – с удивлением переспросила Стейси. Резко выдохнула через нос. – Он это заслужил, сукин сын. – Потом она встревоженно посмотрела на него и спросила: – Что теперь с ней будет?
