Алена наклонилась над ним. Она же умерла, вспомнил Женя. Ее волосы вот-вот коснутся его лица. Сталкер махнул рукой, прогоняя наваждение:

– Алена?!

Вокруг не было ни решетки, ни тюбингов, ни ведра-параши. Остро пахло чем-то медицинским, старые разводы сырости покрывали все еще белые стены. Парень сел на топчане, сбросил одеяло. Трусы чистые, следы уколов на руке.

Потряс головой. Маша сидела рядом на табуретке. Глаза девочки зло блестели.

– И кто такая Алена?!

Женя растерялся. Маша вскочила, чуть было по-детски не топнула ногой, но сдержалась, только губы вытянулись в тонкую твердую линию.

– Так… сон, – парень удивился реакции девочки. – Где мы?

Арсений то ли не спал, то ли проснулся от крика сталкера.

– Маша, ты чего?

Разведчица смутилась, несколько раз шмыгнула носом, хотела что-то ответить, но выскочила вон, едва не вытолкнув Арсения на платформу.

– Хи-хи, – серьезно сказал доктор. – Доброе утро! Подвинься.

Он сел рядом с Женей, поставил на табуретку и раскрыл саквояж.

– Где мы? – сталкер удивился собственному хриплому голосу.

– Лазарет на Краснопресненской.

– Ничего себе! – парень потер горло.

– Ты спал тридцать шесть часов. Со второй попытки на Киевской тебя опознали, но разбудить не смогли. Мы оказались неподалеку. Помогли доставить сюда. Ты не проснулся и при перевозке.

– Пить…

– Извини, затупил, – Арсений переставил на пол саквояж и вышел из палаты.

Белый брезентовый полог отодвинулся, появилась голова Лагутина.

– Проснулся? Очень хорошо, – голос следователя звучал миролюбиво.

Голова исчезла.

Арсений вернулся с кружкой воды. Видеть его в белом халате и шапочке было непривычно.

– Я вас искал, – Женя напился и протянул кружку доктору.

– Знаю.

– Рад, что вы благополучно добрались.

Тот кивнул. Приложил стетоскоп к груди пациента.

– И что со мной?

– Переутомление, лучевая болезнь в легкой форме, некритично. Витаминов бы попить. Да где их взять?

Сталкер пристально посмотрел в глаза врачу.

– Термос где?

– Я видел его вместе с твоими вещами при перевозке. Но где сейчас, не знаю.

– А чего Лагутин такой вежливый?

– Думал, мордовать начнет?

– Угу.

Арсений вместо ответа собрал все медицинские принадлежности в саквояж.

– Так все-таки?

Доктор отвел глаза.

Сталкер требовательно схватил его за руку.

Арсений аккуратно разжал его пальцы.

– Полис… хочет тебя к себе.

– Проболтались?

Доктор по-прежнему смотрел в сторону.

– Полису – нет. Сергеичу только рассказал.

– И?

– А Маша – ганзейцам. Понимаешь, нам нет дела до жителей «Украины». Павел Николаевич – мужик толковый, но руки у него коротки.

Женя презрительно молчал.

– И вот, пока ты был в отключке, ганзейцы организовали экспедицию. Реактора не нашли, зато наткнулись на сталкеров Полиса.

– Ну, допустим, найдут они реактор, а топливо?

– Купят или отобьют.

– А реактор куда делся? – парень знал ответ, но стоило изобразить неосведомленность.

– Х-х-х-х-х, – Арсений сдержал ругательство и хитро посмотрел на пациента. – Так что тебя так просто Лагутину теперь не отдадут.

– А он что?

– Следователь под давлением. С одной стороны, все уже смирились с тем, что девушек живыми не найдут. Но Лагутина начальство шпыняет, да и тот не готов сдаваться. Хочет довести дело до конца. Но он уже понял, почему с тобой они свободно ходили по поверхности, а без тебя – только и успевают, что отстреливаться. Думаю, попробует с тобой подружиться. Они ко мне уже подкатывали.

Доктор заметил тень, промелькнувшую на лице Жени, но промолчал.

– Мне нужна ваша помощь, Арсений.

– Сбежать не помогу, – перебил его доктор.

– Да нет. В одной колбе был кусок породы, наверное, высохло и сдохло все. А во второй – капля. Раствор ваш нужен.

– Раствор – не проблема.

Доктор задумался.

– Думаете, как термос найти?

– Машу попрошу помочь… – пояснил тот и вдруг рассмеялся.

– Вы чего? – покраснел сталкер.

– Девочка имеет на тебя виды.

– Не понял, – Женя покраснел еще больше.

– Положила глаз.

– В смысле?

– Ревнует.

– На каком основании? Я что, повод давал? – Евгений возмущался искренне, стараясь шуметь так, чтобы подслушивающая наверняка Мотылек услышала его.

– Сердцу не прикажешь!

– По-русски говорите, Арсений, не понимаю я ваших загадок.

– Ой ли? – доктор потешался, а Женя смущался.

– Она же маленькая!

– Ну вот и объясните ей! Загадочная женская душа.

– Не. Я так не согласен.

– Как вы думаете, Евгений, сколько Марии лет?

Сталкер попытался было назвать цифру, но по виду доктора понял, что обязательно ошибется. Арсений развел руками:

– У нее сейчас это… Женские дни.

– Она же выглядит лет на двенадцать максимум.

– Плохое питание.

Женя опустил голову на грудь и задумался. С Аленой было все понятно и просто. Попользовалась и продала. Но было приятно. С Машей ничего не было и быть не могло, а сцены уже начались. Фу! Хотя слепое доверие пополам с обожанием тоже были приятны. Приободряли сталкера. Не позволяли расслабиться. Вот и думай о роли женщин в своей судьбе! А баба Юля?! Ничего приятного не было, зато как познавательно!

Арсений смотрел на пациента, но думал о чем-то своем. Женя помахал рукой у доктора перед глазами, тот очнулся.

– Я вот думаю, как эту гадость победить.

– И?

– Есть пара мыслей.

Женя заулыбался.

– Видимо, станем врагами?

Арсений поднял к лицу указательный палец, но к губам прижимать не стал, а многозначительно потер кончик носа.

– Эксперимент нужен.

Сталкер протянул ему ладонь для пожатия.

– Давайте попробуем сотрудничать. Уточните, что и как с микробами? А дальше видно будет.

– Думаешь, могут сдохнуть?

Женя кивнул.

– Тогда поспешим.

Доктор вышел, а сталкер, ощутив себя по-настоящему отдохнувшим, выглянул из палаты.

У входа спиной к нему стоял часовой.

Через час Лагутин собственноручно принес поднос с первым, вторым и третьим.

– Спасибо, что девочку сберег, – буркнул он, глядя, с каким аппетитом Женя уничтожает завтрак. – Лепила тебе диспозицию объяснил?

Сталкер кивнул. Ему было непривычно видеть следователя вежливым.

– Помоги, будь человеком!

– Сбежать помогите!

– И?

– И пообещайте, что деда, как найдем, мучить не будете.

– Да похер нам твой дед. Мне девочек нужно отыскать.

– Так все-таки?

– Обещаю, что все юридические тонкости в отношении Виталия Максимовича Серова и его права как подозреваемого будут соблюдены.

Женя взглянул на него с подозрением.

– Я сам еще не знаю, где он. Но мне обещали помочь. Просто будьте неподалеку. Когда с дедом выйдем к вам, чтоб все честь по чести было. Хорошо?

– Хорошо. А ты изменился, пацан, – под взглядом Лагутина Женя поежился. – Насчет сбежать – не все так просто. Надо подумать. Я тут не главный.

Следователь вышел и вернулся с хлопчатобумажным комбинезоном ганзейской расцветки. Кинул в руки сталкеру.

– Мне нужны мои вещи, – Женя уточнил: – Термос.

– Термос?

Ментальная волна ужаса прокатилась по станции, полог затрепетал.

– Термос! За мной! – бросил парень сквозь зубы и как был, босой, выпрыгнул наружу.

По платформе Краснопресненской метался человек. Он кричал, выл и пытался выбросить нечто, зажатое в кулаке. Оно тяготило его, раскачивало, вырывалось и не отпускало одновременно. Всех охватила паника. Простые люди, торговцы, военные – все пытались сбежать, укрыться. Лишь Арсений стоял на коленях, прижимая обе руки к лицу. Женя мельком взглянул на него и все сразу понял. Бежавший сзади Лагутин упал на живот и попытался отыскать щель в гладком полу. Но неведомая сила уже потянула их всех к совершенно обезумевшему ганзейцу. Следователь тормозил ладонями, а доктор – каблуками. Женя упал на Лагутина.

– Оружие?

Тот кивком указал на финку за поясом.

Сталкер извлек клинок и кошачьими прыжками двинулся туда, где человек изо всех сил отпихивал от себя собственную руку.

– Арсений! Термос!

Рука ганзейца уже окаменела.

Женя взмахнул финкой, как тесаком, и полоснул прямо по сгибу локтя несчастного. Но нож не был тесаком или топором. Руку не удалось перерубить полностью, парень растерялся и начал суетливо наносить удары, которые слишком медленно приближали его к цели. Ганзеец благополучно потерял сознание еще до того, как каменное предплечье повисло на лоскутке кожи. Последний взмах ножа.

Верный Арсений стоял на коленях и держал раскрытой пасть термоса. Внутри виднелась одинокая колба. Значит, любопытный ганзеец решил поиграть с симпатичным камушком.

Женя ножом затолкал каменную руку в термос.

– Раствор! Сюда! Быстро!

Доктор кивнул, отполз, а сталкер остался сидеть рядом с телом.

Голова пульсировала страхом, и было сложно даже прислушаться к звукам приходившей в себя станции. Почему-то никто не стремился приблизиться. Ужас все еще тут?

Женя вдруг сообразил, что из отрубленной руки должна хлестать кровь, что нужно накладывать жгут. Но ничего не происходило, и, присмотревшись, сталкер понял, что опоздал с ампутацией. Белевшая костяшка культи ганзейца была каменной, и сейчас вены на бицепсе несчастного бесшумно и быстро покрывались микроскопическими организмами, требовавшими свое.

– Сколько у меня есть времени? – зачем-то спросил он обреченно, зная, что ответа не получит.

Появился Арсений, протянул Жене термос, внутри которого булькало. Термос был полон и тяжел.

Сталкер натянул на плечи лямки, с усилием поднялся на ноги, посмотрел на босые ступни.

– Что вы говорили? О средстве борьбы?

Доктор растерялся.

– Мне нужно какое-то время, это аэрозоль. На основе нефтяных отходов, их в Конфедерации полно!

– У вас нет времени.

Женя схватил за ноги ганзейца и, пятясь задом, поволок того к эскалатору. Волны ужаса раскатывались по платформе все сильнее, никто не пытался остановить их. Сталкер не видел, куда двигается, он смотрел, как каменеет тело человека. Скорость окаменения была медленной, видимо, живых микроорганизмов в засохшем камне оставалось совсем мало. Сейчас они интенсивно размножались у Жени на глазах. Сталкер понимал, что реакция протекает с ускорением. Спустя некоторое время голова ганзейца подпрыгнула на ступеньке уже с каменным звуком. Широко распахнулись красные, безумные, но все еще живые глаза.

Женя спешил, но где-то на середине подъема все-таки бросил тело. С неимоверным усилием, срывая в кровь ногти, он пополз наверх, чувствуя, как нарастает мощь ужаса, тянущего его назад.

– Чего там? – часовые у гермодвери сидели, крепко прижимаясь к ней спиной и выставив перед собой автоматы.

– Эпидемия?

– Не. Даже не знаю, как объяснить, – парень обнаружил, что сюда ужасу не хватает силы добраться. – Короче, пацаны. Станция цела, но вам вниз ходу уже нет. Уходим по поверхности на Баррикадную.

– Мы – не сталкеры.

– Теперь – сталкеры.

Часовые переглянулись.

– Для меня найдется что-нибудь?

Часовой поднялся, покачнулся.

– Ни черта себе фонит оттуда!

Женя обнаружил, что не чувствует тяги микробов.

Старший наряда смерил Евгения взглядом, увидел его босые ноги.

– Химзу подберем, с обувкой не уверен. Оружия нет.

Парень покрутил в руке нож.

– Ладно, так справимся. Я одеваюсь. Вы выходите, ждите меня снаружи.

Ганзейцы подчинились.

Облачившись в ОЗК, но не натянув противогаз, Женя повертел в руках термос. Спина саднила.

– Не! Хватит.

Он открыл термос, заглянул. Головка колбы торчала из раствора. Подумал. Колба могла пригодиться. Но чем ее вытащить, чтобы не запачкаться? Дверь за ганзейцами уже закрылась. Женя набрал в грудь воздуха, прислушался. Станция внизу оживала, на улице было тихо. Глянул на ступени. Тело любопытного ганзейца превратилось в статую. Головка колбы в термосе уже показалась Жене чистой, и он решил рискнуть. Двумя пальцами рывком извлек колбу и опустил в крышку термоса. Изнутри повеяло ужасом, но сталкер даже не отшатнулся. Микробы переваривают руку?

Он перенес колбу в комнату для дезактивации, смыл с нее раствор.

– Блин! – спохватился парень. – Я же только что заселил микробами канализацию!

Правда, колба стала чистой. Евгений чувствовал себя преступником. «Но я же не мог предотвратить чужое любопытство!» – подумал он. Вялая, никчемная попытка оправдаться, успокоить совесть!

Женя оставил колбу на полу дезактиваторской и вернулся к эскалатору, еще раз осмотрел содержимое термоса, поболтал. Отрезанная рука распалась на несколько комочков, которые, судя по звуку, стали мягкими.

– Интересно!

За дверью раздался выстрел. Гермодверь практически глушила все звуки, но, видимо, ганзейцы не рискнули оторваться от нее.

– Сейчас, мужики! – объявил парень двери.

Обеими руками снизу вверх он выплеснул все содержимое термоса на потолок, туда, где начинался эскалатор. И швырнул пустую железяку в дезактиваторскую.

Комья, прилипшие к потолку, разгладились. Пятно растеклось по поверхности, обтекая все выступы, хрустнуло, но застывать не спешило. Двинулось в сторону Жени, но вдруг остановилось и переместилось по потолку обратно. Передвинулось влево, потом вправо.

«Калибруется!» – догадался сталкер. Неужели Бык-ментал дотянулся и сюда?

Образовались два серых холмика, из которых стекли вниз и застыли сталактиты. Получилась дверь поперек эскалатора, но косяки сразу же разорвались. Теперь уже внизу растеклись на полу сталагмиты. Они устремились к разным стенам, и по ним впозли, возвратились к потолочной колонии. Пятно скрипнуло и окостенело. Знакомые волны ужаса запульсировали, притягивая новые жертвы.

– Доктор, ваш выход!

Женя попятился, в дезактиваторской вымыл термос. Из сливного отверстия повеяло могильным ужасом. Сталкер нахмурился. Ну, догадаются, наверное. Он переложил колбу в термос, закрыл его, надел на спину. Что-то подсказывало, что каплю микробов с кончика тесака стоит сохранить в колбе.

К вечеру мороз на поверхности усилился. У Жени под ОЗК не было обычной теплой одежды, только хэбэшный комбинезон, потому парень чудовищно замерз, пока ждал Быка у входа в зоопарк. Представители местной фауны то и дело выглядывали из зарослей, но попробовать на вкус сталкера желающих не находилось. Он рассматривал уродливые колючие побеги на решетке уцелевшего участка забора, когда в проеме величаво появился Бык. Увидел сталкера, чуть повернул голову набок. В его глазах играло любопытство. Женя дотронулся до ноздрей. На этот раз он уже хотел ощутить их влажное, живое тепло.

– Я…

– Тс-с…

Изображение переливалось многоцветными гранями – ничего не разобрать, но вот наблюдатель сфокусировался на человеческой фигурке так, что она стала видна одновременно с трех сторон. Женя плотоядно облизнулся, но немедленно отогнал чужую эмоцию.

Человек в полном комплекте химзащиты держал в руке распылитель. За спиной чернела туго натянутая цепь. Человек, поднял руку, брызнул. Изображение начало застилаться пленкой по частям, как будто кто-то кисточкой закрашивал глаза наблюдателя. Должна была наступить темнота, но последовала ослепительная вспышка и ощущение полета во сне.

Внезапно Евгений почувствовал облегчение, даже поникшие плечи приподнялись. Бык заметил это и удивленно поинтересовался:

– Ты меня обманул?

– Я? – Женя сделал по-детски удивленные глаза и стал похож на школьника.

Оба ухмыльнулись.

– Ты знал, что люди придумали, как победить микробов.

– Узнал пару часов назад. Но я сделал, что ты велел.

Бык молчал. Парень решил добавить аргументов:

– Ничего у тебя не выйдет. Ты не учитываешь волю к сопротивлению. Человека назвали царем природы потому, что природу он подминал под себя. Жители метро будут сражаться.

Ментал хихикнул, смутился.

– А ты их возглавь!

Теперь смутился Женя.

– Ты знал, что так будет!

– Предполагал…

– Тогда зачем?!

– Ты сумел переступить через людей, пожертвовал безопасностью невинных. Жители этой станции ничего тебе не сделали. Так ведь?

Парню стало стыдно.

– И ты дал возможность своему другу совершить подвиг. А если б у него не получилось?

Со ступеней эскалатора на Женю живыми безумными глазами посмотрел однорукий каменный истукан.

– Коврик покажет дорогу к логову Деда.

– Так просто?

– Нет.

Бык помолчал.

– Это никем не используемый ход в сторону от человечьей норы.

Перед глазами Евгения мелькнула щель среди тюбингов, потом круглый стальной люк.

– Старика выведешь по поверхности. У тебя ж остались микробы?

– Да.

– Микробов поселишь в норе, люк оставишь открытым.

– Буду рад избавиться от этой гадости.

Бык обиделся.

– Мы расстаемся не навсегда. Моя проблема – охотники. Микробы будут жить в каждой дырке, в каждом подвале, в каждом подземном переходе. Каждое их гнездо станет частью сети, куда попадут те, кто осмелится заступить нам охотничьи тропы.

– Но ведь вы тоже их боитесь. Слишком близко от зоопарка нельзя селить эту гадость. Она разрастется и будет мешать вам самим. Давить страхом.

В воображении Жени пятно микробов на потолке Краснопресненской приблизилось и отодвинулось от него.

– Извини, сказал глупость.

– Эту сеть расставишь ты. Потом. А пока поспеши.

Бык транслировал парню изображение сталкеров, выбирающихся на поверхность.

– Видимо, у твоего Деда рано или поздно кончится еда, и он сам выйдет к ним в руки.

– А проблему с реактором я так и не решил.

– Решишь. Только с этим я тебе не помощник. Мой учитель ничего не знал о ядерной энергии.

Сверху посыпался какой-то пепел, Женя подставил рукавицу и разглядел белый кристалл, который немедленно растаял. Снежинка.

– Я не все тебе сказал.

Бык многозначительно молчал, пришлось продолжать:

– На этот город медленно движется ледяная смерть. Твоя мечта защитить свой мир – иллюзия, ты не защитишь его ото льда.

– Сколько у нас времени?

– Лет сто, думаю, есть. Но с каждым годом будет становиться все холоднее. Живым рано или поздно придется уйти отсюда.

– Мы последуем за вами. Вы поведете нас?

– Мы не знаем, куда идти. Планета заражена.

– Тебе по силам найти чистое место…

Бык умолк.

– Говори, что думаешь! – потребовал Женя.

– Вы пойдете по земле, собирая достойных. И мы пойдем за вами.

– Твое племя вырастет.

– Да, это так. А у тебя и твоих потомков не будет времени на склоки и интриги, потому что за вами будет гнаться могущественный враг. Это сплотит людей.

– Люди и звери всегда будут врагами?

– Всегда. И неясно, кто победит: вы умнее, но мы многочисленнее и сплоченнее.

– Скажи, у нас есть шансы на равновесие?

Бык потряс головой и громко фыркнул. Парень не сразу понял, что это означает смех.

– Ступая по планете, вы будете очищать ее от себе подобных. Для нас. Считай это частью нашего договора, только держи его в тайне. Но помни, что если люди захотят нарушить равновесие, мы будем готовы – у нас есть Ужас…

Женя подумал, что Ужас теперь будет и у людей, но не стал расстраивать Быка, просто кивнул на прощание, словно отмечая окончание новой, увлекательно опасной главы своей жизни, и пошел прочь.