Глава 24

Лучи солнца коснулись граней, и из глубин камня, подобно крику долгожданной свободы, вырвались призмы света.

– Это отчасти отвечает на наш вопрос, – сказала я, сжимая в руке бриллиант, как будто пыталась скрыть от досужих глаз секрет Роберта Вандерхорста.

– Типа того. Но где остальные три? О трех первых нам известно: бриллиант в колье Луизы, которое старший Лонго продал и продул за карточным столом, этот камень, что теперь у нас, а третий – готов поспорить на коллекцию итальянских костюмов Марка Лонго, – третий был продан, чтобы финансировать внезапный отъезда Сюзанны Барнсли из Чарльстона.

При упоминании имени Марка я невольно скривила губы.

– Значит, другие три либо давно были проданы, либо находятся там, где их спрятал Роберт.

– Именно так.

Я посмотрела на бриллиант на моей ладони.

– Но, по крайней мере, мы знаем, что Луиза и Джозеф мертвы и что Луиза не бросала своего сына. Вы даже не представляете, какой камень свалился с моей души!

Джек сдержанно улыбнулся.

– У меня возникла одна неплохая идея.

Он открыл мешочек, и я неохотно сунула бриллиант обратно.

– Осталось узнать, где похоронена Луиза. Мы просто обязаны это выяснить, чтобы она упокоилась с миром.

Джек кивнул.

– Надо будет усерднее поработать над шифрами.

Он вернул мешочек и револьвер в шкатулку, а вот письмо я оставила у себя, все еще не готовая расстаться с ним. Мы по невысокой насыпи вернулись к машине.

Джек завел двигатель.

– Надо будет остановиться возле «Уолмарта» или чего-то в этом роде и купить чемодан, чтобы сесть с ним в самолет. Ведь нам не пронести пистолет в ручной клади, и я не хочу никому объяснять, откуда у нас этот бриллиант.

– Да и в багаж его тоже не сдашь – вдруг он краденый?

Джек выехал на дорогу.

– Не берите в голову. Давайте купим сумку с логотипом «Доры-путешественницы», чтобы было похоже, будто она принадлежит ребенку, и немного одежды, чтобы завернуть в нее хумидор. Поверьте мне – никто даже не прикоснется к ней.

– Вы уверены? – спросила я, все еще мучимая сомнениями.

– Да, я уверен, – ответил Джек. – Я когда-нибудь вас подводил?

Не зная, что он имеет в виду – то ли мое некритичное отношение к Марку, то ли что-то еще, я просто отвернулась и ничего не сказала. Однако затем не удержалась и все-таки спросила:

– А кто такая «Дора-путешественница»?

– Персонаж мультиков, популярный в наши дни среди дошколят – это надо признать. Мультик чуть более познавательный, чем мультяшки про Скуби-Ду, которые в детстве смотрели мы.

– Я никогда не смотрела мультяшки про Скуби-Ду, или вы забыли? А откуда вам известно о Доре-путешественнице?

Джек пожал плечами.

– Иногда я присматриваю за внуками Ивонны, когда она выполняет мои поручения.

Не сумев совместить образ плейбоя с Джеком, сидящим на полу перед телевизором с маленькими детьми, я вернула разговор туда, откуда он начался.

– Я думаю, разрыв деловых отношений между Робертом и Гасом был нарочно придуман для того, чтобы отвлечь семейство Лонго от Гаса, чтобы он и его возможные сообщники не попали под их пристальный взгляд в поисках ответов.

– Логично, доктор Ватсон, – произнес Джек со своей коронной улыбкой. – Знаете, мы так хорошо сработались, что непременно должны продолжить заниматься этим и дальше.

Я наградила его испепеляющим взглядом.

– Я скорее предпочту с помощью карманного ножа и без анестезии отрезать конечность, чем вновь вынести мучения этих последних месяцев.

Джек принял обиженный вид, и, похоже, искренне.

– Неужели все было так плохо?

Вспомнив все, что произошло с момента нашей первой встречи, я поняла, что не смогу, не покривив душой, сказать: да, именно так все и было. А будь я откровенна с ним на все сто, я бы призналась, что за всю свою жизнь я не смеялась так много, как за последние несколько месяцев, и что мои труды по восстановлению дома – это, пожалуй, самое яркое пятно в моей жизни.

Даже то, что мне пришлось столкнуться с призраками, стало неповторимым опытом, а главное – ничего этого не было бы, не повстречай я Джека Тренхольма. Я улыбнулась своим мыслям. Либо я до этого вела крайне замкнутый образ жизни, либо я действительно впервые наслаждалась жизнью – благодаря Джеку.

С другой стороны, он солгал мне, и не размышляй я об этом слишком много, я бы даже обвинила его в том, что это по его вине я увлеклась Марком Лонго. В итоге я предпочла уклониться от прямого ответа.

– Не все, конечно.

Джек поджал губы и кивнул.

– Надеюсь, вы не обвиняете меня в фиаско с Марком Лонго?

– Я, кажется, уже сказала, что не хочу говорить на эту тему.

Джек, посигналив, обогнал ехавший перед нами внедорожник, набитый детьми в футбольной форме, который, потягивая на ходу кофе из чашки с логотипом «Старбакс», вела их измученная мамаша.

– Знаю. Прошу прощения. Лучшее, что я могу сказать об этой авантюре, это то, что, по крайней мере, вы не спали с ним.

Я промолчала, чувствуя, как мои щеки заливаются краской.

Он посмотрел на меня с выражением ужаса, смешанного с удивлением. Рядом прогудел клаксон, и Джек рывком вернул машину обратно на середину полосы.

– Вот же сукин сын, – пробормотал он под нос.

Оставшаяся часть поездки прошла в напряженном молчании, которое перемежалось короткими вежливыми разговорами и новыми идеями для наших шифров, правда, все попытки заканчивались очередной неудачей. Мы вернулись в дом на Трэдд-стрит в одиннадцатом часу вечера. В окнах было темно, и я со стопроцентной уверенностью поняла: не будь рядом со мной Джека, я бы ни за что не осмелилась войти в дом, хотя никогда не призналась бы ему в этом.

Когда мы прошли в калитку, Джек прикоснулся к моей руке, чтобы я остановилась.

– Слышите?

Я вслушалась в ночные звуки: сквозь отдаленный гул уличного движения доносился отчетливый скрип веревки о кору дерева. Я улыбнулась в темноте.

– Да, слышу. Это Луиза и Невин. Они дают нам знать, что они там.

– Все ясно, – сказал Джек, и мне показалось, что он вздрогнул.

– Послушайте, они не причинят вам вреда. Они знают, что мы пытаемся им помочь. Кроме того… – Я не договорила, пытаясь вспомнить, что сказал мне Невин Вандерхорст.

– Что – кроме того?

– Видите ли, Луизу видят лишь те, кого она одобряет. Пока что это только я, Генерал Ли, водопроводчик и вы.

– Водопроводчик? – недоверчиво переспросил Джек.

– Да. Он ее тоже видел.

– Тогда я польщен, – сказал Джек. Поднявшись по ступенькам на веранду, он остановился у входной двери. – Чувствуете? – спросил он.

Я, стуча зубами, кивнула. За считаные минуты, пока мы вошли в ворота и поднялись по ступенькам крыльца на веранду, температура упала примерно градусов на двадцать.

– Похоже, нас тут целая компания.

– Надеюсь, что компания хорошая? – нервно пошутил он.

Я покачала головой.

– Нет. Будь это Луиза, то мы бы уловили аромат ее роз. Если же просто холодно и начинаешь нервничать, это… другое существо. Я видела его несколько раз. Малоприятный тип.

Белые зубы Джека жутковато сверкнули в лунном свете.

– Замечательно. И что нам делать?

– Просто продолжайте говорить себе, что вы сильнее его. В большинстве случаев это срабатывает.

– В большинстве случаев? А в остальных?

– Тогда он подожжет дом и не выпустит вас наружу.

Возникла долгая пауза.

– Так почему мы стоим здесь, пытаясь войти, вместо того чтобы поскорее убраться отсюда к чертям собачьим?

Я глубоко вздохнула.

– Потому что теперь я знаю его силу. Раньше я пыталась игнорировать его и Луизу, независимо от того, как сильно они пытались привлечь мое внимание. Долгое время это было моей главной «фишкой»: сделай вид, будто в упор не видишь их, и в конце концов они оставят тебя в покое. Но теперь это личное – я должна их выслушать. В данный момент злодей требует, чтобы я ушла. Это означает, конечно, что мы должны, наоборот, войти внутрь. Там есть что-то такое, что он не хочет нам показывать. – Я расправила плечи. – Нам просто нужно быть предельно внимательными и не разлучаться. И если вы чувствуете запах роз, это хорошо – это значит, что там Луиза и злодей бессилен навредить нам.

– Вы знаете, кто он такой?

– Сначала я думала, что это Роберт. Но Роберт не был злым, а этот тип определенно злобный сукин сын. Теперь, когда я знаю, что Джозеф Лонго был убит в этом доме, думаю, можно с уверенностью утверждать, что это он.

– Отлично! Это существенно облегчает нашу задачу.

– Вы так считаете?

– Да. Если представить себе, как стираешь в порошок мерзавца, который пытался лишить жизни невинного мальчика, это облегчает задачу уничтожения противника, будь он призрак или человек. Все просто как дважды два: я – хороший парень, а он – плохой. Это все, что мне нужно знать.

Я подняла руку и покачала ключом от двери; свет уличных фонарей отразился от металла, словно от маятника гипнотизера.

– Ну как, готовы? – спросила я, вставив ключ в замочную скважину и повернув его.

– Вперед, – тихо сказал Джек.

К нашему удивлению, дверь открылась легко и свободно. Быстро войдя внутрь, я провела руками по стене и вскоре щелкнула выключателем. Все вокруг тотчас залил желтый свет, чему я была несказанно рада. Я удивленно огляделась. Похоже, миссис Хулихан в мое отсутствие не сидела сложа руки. Песок и пыль, которые покрывали буквально каждую поверхность, были убраны. Теперь меня окружали лоснящееся дерево, сверкающее стекло и отчетливый запах паркетной мастики.

– Кстати, уже не холодно, – заметил Джек.

– Думаю, он знает, что мы его не боимся. И что Луиза рядом.

Мы оба устремились в гостиную, где напольные часы пробили полчаса. Здесь мы включили свет везде, где только обнаружили выключатели, изгоняя из дома зловещую темноту. Подойдя к боковому окну, я вгляделась в ночь, туда, где стоял дуб, но ничего не увидела. Однако я знала, что они там, чувствовала, что они смотрят и ждут. Вот только чего? Этого я не понимала…

– «Cerca Trova», – произнес Джек. Он стоял перед часами; стеклянная дверца над циферблатом была открыта. – Я так и знал, что где-то уже видел эти слова раньше. Вот они – на одном из сигнальных флажков. А забыл потому, наверно, что они плохо различимы.

Я подошла и встала с ним рядом.

– Эти слова были в первом письме Невину. Как говорится, ищите и обрящете.

– Но мы изучили каждый дюйм этих часов. Я даже нашел потайное отделение. – Джек на мгновение задумался. – Значит ли это, что они исчезли, эти три недостающих бриллианта, еще до того, как Роберт нашел тайник?

– Не знаю. И не узнаем, если не разгадаем шифр.

Задумчиво нахмурив лоб, Джек продолжал смотреть на циферблат. Я уже была готова предложить подняться наверх и лечь спать, когда услышала царапанье карандаша по бумаге. Или скрежет ногтей по пластмассе.

– Слышите? – спросила я.

Джек кивнул.

– Мыши?

Я покачала головой.

– Нет. Термиты – да. Грызуны – нет.

Я перешла туда, где звук был как будто громче. Он исходил от стены рядом с часами, где длинные шторы ранее закрывали ростомер Невина. Теперь он был под тонким листом плексигласа. Стоило мне опуститься перед ним на колени, как царапанье прекратилось. Скользя глазами снизу вверх, я пристально вглядывалась в отметки на стене в поисках чего-то необычного, пока мой взгляд не достиг самой верхней точки. У меня тотчас перехватило дыхание. Там аккуратным почерком Луизы были написаны буквы МЛМ. Мой любимый мальчик.

Я выпрямилась, чувствуя, как тревожно стучит мое сердце.

– Джек, что Роберт сказал в том первом письме Невину? Что-то о его матери. О том, как она его называла.

– Да. «Помни, как тебя называла твоя мать». Почему? Как вы думаете?

– Мой любимый мальчик – так она его называла, помните? Это написано прямо здесь, на стене.

Опустившись на колени, я вытащила блокнот, почти полностью исчирканный неверными ключевыми словами, и открыла новую страницу. Затем быстро записала буквы алфавита, а прямо под ним – слова «МОЙ ЛЮБИМЫЙ МАЛЬЧИК» и прошлась по всему алфавиту от начала до конца, избегая повторения каких-либо букв.

Джек опустился на колени рядом со мной и начал повторять мне последовательность из тридцати двух латинских букв, которую мы оба запомнили путем неоднократного повторения шифра часов. Записав их в строчку, я глубоко вздохнула и, глядя на лист блокнота, одну за другой начала заменять их буквами из нового ключевого алфавита.

Посмотрев на то, что получилось, я прочитала фразу вслух:

– В полночь звезды сверкают, как бриллианты.

Мы с Джеком посмотрели друг на друга.

– О, боже, – пробормотала я. Как по команде, мы оба вскочили на ноги и бросились к часам.

Джек снова открыл циферблат.

– В полночь… – Он повернулся ко мне. – Помните фотографии с того рулончика фотопленки? На одном снимке обе стрелки напольных часов указывают на двенадцать.

– Но мы оба не раз были в этой комнате в полночь, и ничего не произошло. – Я попыталась подавить разочарование. – Как вы думаете, а не проще ли сдвинуть обе стрелки на двенадцать и посмотреть, что произойдет?

Джек бросил взгляд на часы.

– Сейчас чуть больше одиннадцати. Не хочу делать ничего такого, что могло бы изменить то, чему суждено случиться. Может, лучше разойдемся по своим комнатам и встретимся здесь в полночь?

Я кивнула – его осторожность была мне понятна, но полностью обуздать свое нетерпение я не смогла.

Мы взяли наши сумки. Джек позволил мне нести сумку с логотипом «Доры-путешественницы». Он наверняка подумал, что я выбрала именно ее, потому что в ней лежал бриллиант. На самом же деле причина скорее заключалась в письмах и в последних словах отца, обращенных к сыну, которые тот так никогда и не прочел.

Трагедия их жизни тяжелым камнем давила на меня, и даже правда не положила конец их истории. Я чувствовала в доме их скрытое присутствие, чувствовала, как они наблюдают за нами, пока мы поднимаемся по лестнице. Я остановилась на верхней лестничной площадке, едва ли не кожей ощущая пульсирующее вокруг нас предвкушение.

– Чувствуете? – прошептала я.

Джек покачал головой.

– Что именно?

Я нахмурилась, пытаясь определить свои ощущения: что-то вроде щекотки или серии легких прикосновений.

– Они смотрят на нас. Ждут.

– Кто они? – спросил Джек. Его голос поразил меня своей твердостью.

Я вслушалась в шепот, который становился все громче.

– Луиза. Невин. – Я замерла, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. – И Джозеф.

Свет заморгал и погас, затем включился снова.

– Я сильнее тебя. Я сильнее тебя, – пробормотала я под нос.

Взяв за локоть, Джек повел меня по коридору в мою комнату.

– Продолжайте это повторять, хорошо? Мне так спокойнее. – Он открыл мою дверь и щелкнул выключателем. – Я останусь здесь, пока вы будете готовиться ко сну, а затем мы вместе спустимся вниз и подождем там.

Я была слишком взволнована, чтобы спорить с ним о моей частной жизни и домашних правилах, которые включали также запрет входить в мою комнату. Я зашла в ванную, умылась и почистила зубы, после чего надела тренировочный костюм, а поверх него – халат. На всякий случай я старалась не смотреть в зеркало, боясь того, что могу увидеть у себя за спиной.

Когда я вышла из ванной, Джек сидел на моей кровати. На покрывале перед ним была открыта какая-то большая книга. Сначала я решила, что это один из фотоальбомов Луизы, но, когда подошла ближе, увидела, что это не так.

– Откуда она у вас? – спросил он, показывая мне обложку. Я прочитала название: «Шифры и коды Древнего мира».

Я покачала головой.

– Первый раз ее вижу.

– Но она лежала на вашей кровати.

Мои глаза от удивления полезли на лоб.

– Но я не клала ее туда.

– Тогда как она сюда попала? Я точно помню, что среди других книг про шифры, что лежали на чердаке, ее не было, потому что я их все пересмотрел и эту там никогда не видел.

– Добро пожаловать в мой мир, – сказала я, садясь на кровать по другую сторону от книги. – Из своего прошлого опыта я бы сказала, что кто-то хочет, чтобы мы ее увидели. – Мы посмотрели друг на друга, и я поняла: мы одни в моей спальне и на моей кровати. Кстати, в глазах Джека промелькнуло нечто такое, отчего я решила, что он мог подумать то же самое.

Я резко встала и придвинула к кровати стул.

– Ну и как, нашлось что-то полезное?

Скользнув взглядом по моему халату и тренировочному костюму, он вернулся к книге и перевернул страницу.

– Пока нет, но я только начал. Возможно, это даст нам другой способ расшифровать слово «полночь»…

Его руки застыли над открытой страницей.

– Что такое? – спросила я и, привстав, посмотрела ему через плечо.

Джек поднял книгу.

– Вот, – сказал он, указывая на таблицу из пяти столбцов и пяти рядов. Над верхним рядом и вдоль крайнего левого столбца по порядку расположились цифры от одного до пяти, а внутри, начиная с верхней левой клетки, шли все буквы алфавита, причем две последние занимали одну клетку.

– Это так называемый квадрат Полибия. Я видел это раньше, в одной из книг о шифрах, но отклонил его как слишком простой. – Джек посмотрел на меня так, как будто извинялся. – Я забыл, что вы сказали о шифрах, мол, они обязаны защитить секреты от посторонних глаз, однако не должны поставить в тупик Невина.

– Но как это работает, Джек? Если мы пытаемся найти другое значение слова «полночь», оно будет преобразовано в число, а не в другое слово.

Он достал из кармана куртки ручку и покачал головой.

– Неправильный шифр, Мелли. Это подстановочный шифр, который переводит числа в буквы. Другими словами, код представляет собой последовательность чисел, которые, когда разгаданы, превращаются в слово.

– Ой, точно – фонтан!

– Именно, – сказал Джек. – Помните те цифры?

Я кивнула.

– Помню, но не по порядку.

– Не проблема – их всего три, и мы разберемся в них, если потребуется.

Я закрыла глаза, вспоминая римские цифры, выгравированные на боку фонтана.

– Сорок один, сорок три и двадцать четыре.

Прямо на моих глазах он разгадал первое число, XLI, найдя сначала строку номер четыре, затем переместившись к столбцу номер один и записав букву в соответствующее поле – «P». Тем же образом он нашел и две другие буквы, «R» и «I».

– «P-R-I?» – спросила я.

Джек посмотрел на записанные им буквы и, судя по его лицу, явно что-то понял.

– Достаточно переместить единственную гласную в середину, чтобы это сокращение обрело смысл.

Я снова посмотрела на буквы. Они могли обозначать только одно: латинское сокращение «RIP». Я села на кровать.

– Упокойся с миром, – тихо сказала я. – Такое обычно пишут на надгробиях.

– Верно, – согласился Джек, кладя ручку на книгу. – Думаю, теперь мы знаем, где Роберт и Гас спрятали тела.

– И почему фонтан никогда не работал – возможно, он даже не был подключен. Роберт соорудил фонтан как памятник покойной жене, но испугался, что рабочие при прокладке труб могут найти тела. – Я покачала головой, вспомнив, что, бывая в саду, я всегда чувствовала там присутствие Луизы. Теперь я знала почему.

– Нужно вызвать полицию, – сказал Джек.

– Знаю. – Я нахмурилась. Мне совершенно не нравилось, что сад будет разрушен, пусть даже и временно. – Может, все-таки подождем до утра? Я думаю, что Луизе там нравится. Пусть проведет хотя бы еще одну ночь в своем любимом саду.

– Уговорили. – Джек повернул голову. – Кстати, чувствуете запах?

Комнату, приятно щекоча ноздри, окутал сладкий аромат свежих роз.

– Да, – сказала я, улыбаясь. – Это Луиза говорит нам спасибо.

Внизу начали бить часы. Джек встал.

– Без четверти. Думаю, нам стоит спуститься вниз, чтобы ничего не пропустить.

Я кивнула и последовала за ним к двери.

Мы уже были почти перед ней, когда она захлопнулась у нас перед носом. Джек подскочил к ней и попытался повернуть ручку.

– Похоже, она заперта. У вас есть ключ?

– Нет, – ответила я, чувствуя, как к аромату роз примешивается другой, омерзительный запах.

– Боже, откуда эта вонь? – спросил Джек, сморщив нос. – Я вдыхал ее раньше, но не ожидал, что когда-нибудь почую ее снова.

– Что это? – спросила я, чувствуя, что меня вот-вот вырвет. Омерзительный смрад почти полностью заглушил аромат роз.

Джек в упор смотрел на меня. Я тотчас вспомнила, что читала в Интернете о его службе в армии, и пожалела, что задала этот вопрос.

– Так смердят трупы, долго пролежавшие на солнце. Этот запах невозможно забыть.

Я отвернулась и зажмурила слезившиеся от мерзкого запаха глаза.

– Он пытается вселить в нас страх. Не дайте ему себя запугать, иначе он победит. И помните, Луиза на нашей стороне.

Это было слабое утешение, но это было все, что я могла предложить.

Джек повернул ручку и потянул дверь. Сначала та не поддавалась, но затем сила, удерживающая ее, внезапно ослабла. Дверь открылась, и Джек отлетел назад, ко мне. Свет вновь замигал.

– Не отпускайте мою руку, Мелли, – сказал Джек, нащупав мое запястье. – Он пытается разъединить нас.

Я не собиралась спорить и вцепилась в руку Джека, словно тонущий человек, который отчаянно хватается за любой обломок плавающего дерева. Лампочки между тем светили все ярче и ярче, дом наполнился странным гудением, за которым вдруг последовали хлопки лопающихся одна за другой лампочек. На нас обрушилась волна ледяного воздуха, такого холодного, что мои пальцы и кончик носа мгновенно онемели. Я вздрогнула, и Джек сжал мою руку. В следующий миг взорвалась последняя лампочка, и мы оказались в кромешной тьме.

– Закройте глаза, Мелли, это включит другие чувства, пока не сработает ночное зрение.

Я кивнула и закрыла глаза. Представляя себе коридор наверху, я двинулась следом за Джеком к лестнице. Когда он дошел до верхней ступеньки, я потянула его за руку.

– Помните, как он однажды пытался столкнуть меня с лестницы? Давайте сядем на ступеньки и просто сползем вниз.

– Отличная идея, – ответил Джек, усаживая меня рядом с собой. Медленно, ступенька за ступенькой, мы проделали спуск и уже были в самом низу, когда Джек издал приглушенный крик и дернул меня за руку.

Я застыла на месте.

– Что такое?

Он тяжело дышал и из последних сил пытался сдержать позыв к рвоте. Похоже, что причиной было зловоние, которое с каждым мгновением ощущалось все сильнее. В кромешной тьме, с закрытыми глазами, я подумала о старой могиле.

– Что-то твердое ударило меня в спину. Со мной все в порядке. Просто перехватило дыхание. Продолжаем двигаться дальше.

Мы спустились еще на одну ступеньку. Я повернулась к Джеку, чтобы спросить, можно ли мне открыть глаза, как вдруг ледяные пальцы схватили меня за горло и начали душить. Я отпустила руку Джека и потянулась к шее, но нащупала лишь ледяной воздух. Судорожно открывая рот, я попыталась восстановить дыхание. Даже зловонный воздух был желанным, главное, открыть дыхательные пути и впустить его в легкие.

– Мелли, с вами все в порядке?

Почувствовав на своем лице теплое дыхание Джека, я слегка согрелась. Из моего рта вырвался гортанный звук, а затем руки Джека вцепились в мои пальцы и попытались оторвать их от шеи.

– Помните – вы сильнее его. Продолжайте все время повторять это, Мелли. Мелли, вы меня слышите?

Я лягнула напавшего на меня призрака, но мой удар угодил в пустоту. За веками плясали яркие точки; легкие горели огнем. Голос Джека доносился как будто издалека.

– Мелли, вы сильнее его – скажите это! Давайте, Мелли, вернитесь ко мне.

Я ухватилась за голос Джека и его дыхание на моем лице, как за спасательный круг. А потом я увидела лицо матери: она говорила мне, что я сильная и что никакой дух не может причинить мне боль, если я ему не позволю. Мама, подумала я, а в следующий миг она уже была рядом – гладила мои волосы, шептала, что любит меня. Потрясенная этим вспоминанием, я испуганно открыла глаза и, набрав полные легкие воздуха, вернулась в настоящее.

«Я сильнее тебя!» – мысленно крикнула я.

– Я сильнее тебя! – вырвался крик из моего горла. Разорвав хватку, сжимавшую мое горло, я броском преодолела оставшиеся четыре ступеньки.

Часы начали отбивать время.

– Быстрее, Джек! Уже почти полночь.

Подойдя ко мне сзади, он схватил меня за руку и втащил в гостиную в тот момент, когда раздался третий удар. В комнату проникал тусклый свет уличного фонаря и полной луны, подсвечивая темный силуэт массивных часов и тонкую дымку, что, казалось, витала в воздухе вокруг нас, словно былые надежды маленького мальчика.

Мы, все еще держась за руки, стояли перед часами, когда сквозь нас пронесся порыв холодного ветра. Мой нос уловил слабый запах роз, постепенно вытеснявший гнилостный запах тлена и смерти. Часы пробили еще и еще раз. Восьмой удар.

– Прислушайтесь, – сказал Джек, открывая корпус часов. Те отбили девятый удар, затем десятый. Глядя в темную пустоту корпуса, мы слушали, как, отражая туманный свет, медный маятник отсчитывает минуты. – Ну как, слышали?

Я опустилась на колени рядом с Джеком и вслушалась. До моего слуха доносился ход часового механизма и что-то еще, слабый щелкающий звук внутри корпуса.

– Это где-то в потайном отделении, – сказала я срывающимся от волнения голосом. Засунув дрожащие руки внутрь, я нащупала секретную кнопку и нажала. Ничего не произошло.

Часы пробили одиннадцатый раз. Я надавила на кнопку сильнее. Последовал щелчок, и потайная панель открылась. Джек убрал голову, чтобы не загораживать свет. На моих глазах, словно на крошечном лифте, вверх поднялся небольшой деревянный ящичек. Я сунула руку внутрь. Мои пальцы тотчас сомкнулись вокруг чего-то мягкого и объемистого.

Выдернув руку, я увидела, как ящичек медленно поднялся в верхнюю часть часов, и его дно превратилось в фальшивую крышку потайного отделения. Гудение и щелчки прекратились, часы умолкли до следующей полуночи, когда спектакль повторится снова.

Чувствуя головокружение, я слегка пошатнулась.

– Что-нибудь нашли? – Голос Джека прозвучал тихо, хотя теперь мы были одни. Даже призраки и те покинули нас, оставив после себя лишь постепенно ослабевающий аромат роз.

Я разжала пальцы, и мы увидели мешочек, похожий на тот, что нашли в хумидоре Гаса. Я посмотрела на Джека; он улыбнулся.

– Похоже, у моей следующей книги будет счастливый конец.

Как и в первый раз, Джек взял у меня мешочек и, развязав шнурок, стягивавший его горловину, вытряхнул содержимое мне в руки. Мне на ладони, подмигивая нам в свете уличных фонарей, упали три крупных бриллианта.

А в следующий миг фундамент содрогнулся от раската грома. На дом, завывая в карнизах, обрушился внезапный порыв ветра. Оглушительный грохот заставил нас броситься к боковому окну и выглянуть в полночный сад. Вспышка молнии на мгновение осветила боковой двор, и мы увидели, что это с дуба на фонтан обрушился огромный сук и аккуратно расколол его пополам. Рядом с фонтаном зияла темная дыра, черная, как разлитые чернила, и из этой черноты возникла полупрозрачная бесформенная масса.

Ветер колыхал листья и ветви дерева, но фигура застыла неподвижно, как будто чего-то ждала. Затем из-под фонтана появилась другая фигура, и я узнала человека в шляпе, который смотрел на меня сверху из окна. Джозеф. Вой раздался снова, но на сей раз я поняла, что это не ветер.

Бесформенная масса как будто поглощала Джозефа, как это бывает, когда два смерча сливаются в один. Рядом со мной ударила молния. Она ушла в землю, после чего заряд, щекоча мне кости, пробежал по моим ногам. На миг вспышка высветила сад, но и этого мига было достаточно, чтобы мы увидели, как дыра захлопнулась, оставив расколотый фонтан и старый дуб и дальше хранить тайны сада.

Дом вздохнул, и я прильнула к Джеку.

– Вот и все, – сказала я и расплакалась. Нет, я оплакивала не себя, а мать, которая никогда не переставала любить своего сына, и сына, который, наконец, узнал правду.

Той ночью мы с Джеком как убитые спали на полу возле часов, положив между нами бриллианты, а когда, наконец, проснулись, уже было светло и в окна дома на Трэдд-стрит лились лучи чарльстонского солнца.