Часть шестая
Охотники пограничных территорий

Оказавшись в Хьюстоне, Сиг принялся разыскивать Моко, но тот как сквозь землю провалился.

Сигу потребовалось два дня, чтобы добраться сюда из Далласа, пешком и на попутках, да еще добывая себе пропитание.

Он рыскал по всему Хьюстону в поисках лазарета для задержанных, но никто не слышал о таком или не желал говорить. Один старик-негр, которого Сиг встретил у больницы, сказал, что подобные заведения держат в тайне, без вывесок и указателей.

– Спрятаны у всех на виду. – Он сказал, где, на его взгляд, мог находиться лазарет.

На самом деле Сиг обнаружил там лагерь беженцев, устроенный в заброшенном гараже и на пустыре рядом. Ему еще никогда не приходилось видеть так много палаток. На одной большой белой палатке был нарисован красный крест, но, заглянув туда, Сиг увидел лишь больных стариков и детей. Все беженцы были из Нового Орлеана, многие спасались от уличных боев, кто-то бежал от предшествовавшей им природной катастрофы. Здесь никто не смог сообщить Сигу ничего полезного, за исключением женщин, стиравших белье в корыте для кормления коров, которые сказали, что больных заключенных, скорее всего, содержат в дельте реки, к востоку от центра города.

Они также ошибались.

Зато Сиг нашел там хорошее укрытие. Заброшенный сарай на самом берегу заболоченной протоки, за старой мусорной свалкой. Он слышал голоса находившихся в здании рядом со свалкой, но его никто не слышал. После захода солнца Сиг поужинал пакетиком вяленой говядины, который стащил на заправке, наблюдая за тем, как нутрия разгуливает по берегу, усатой мордочкой обнюхивая землю. Он подумал было о том, чтобы поймать ее, но тут нутрия, словно прочтя его мысли, бросилась в воду и поплыла подобно неестественно большой водяной крысе.

В ту ночь Сиг заснул рано, на листе строительного утеплителя, вытащенного из воды, вместо подушки подложив под голову почти пустой вещмешок. Здесь, вдали от огней города, было темно, но все-таки звезд видно не было. Слушая лягушек и ночных насекомых, Сиг спал крепко до тех пор, пока его не разбудил мужской голос. Открыв глаза, он увидел массивный силуэт с фонариком и пистолетом.

Набросившись на незнакомца и отобрав у него оружие, Сиг меньше всего думал о том, что приобрел себе нового друга. Который доставит его туда, куда он сам очень хотел попасть.

– Мы хотим поговорить с тобой, – заявил мистер Колдун, он же Фриц. У него был ключ от номера. Наверное, у него были ключи от всех номеров.

Вместе с ним была миниатюрная дама. Твердое лицо. Внимательные глаза. Остальные трое были простые мужики. Один пожилой тип с короткой седой стрижкой и двое мужчин помоложе, в рабочей одежде, один с окладистой бородой, как у лесоруба, а другой с откормленным кукурузой детским лицом, взирающим сверху вниз с высоты чемпиона баскетбольной лиги.

Лесоруб и Дитятко окружили Таню у двери, а остальные тем временем осмотрели номер.

Пистолет остался в сумочке, в противоположном конце комнаты.

– Любопытный коллаж, – заметила женщина, разглядывая карту с отметками.

– Почему бы вам не сесть, – сказал Фриц, рассматривая импровизированный сетевой сервер. И это был не вопрос.

Оглянувшись на Дитятко, Таня оттолкнула его прочь.

– Почему бы вам не оставить меня в покое, – сказала Таня, усаживаясь на кровать.

Парни застыли перед ней, не обращая внимания на ее просьбу. Пододвинув стул, дама уселась напротив. Мистер Колдун продолжал рассматривать вещи Тани.

– Потому что ты никак не можешь оставить нас в покое, – сказала женщина.

– Что вы хотите сказать?

– Кто тебя пригласил? – спросила женщина.

– Я сама себя пригласила.

– Так дела не делаются.

– Мы живем в свободной стране, – заявила Таня, и как только эти слова вырвались у нее, она поняла, какая же это глупость, поскольку на самом деле все обстояло как раз наоборот.

Женщина лишь молча бросила на нее взгляд, предлагая попробовать еще раз.

– Мистер Колдун, будьте добры, уберите руки от моих вещей, – сказала Таня.

– Что-то прячешь? – спросила женщина.

– Всем нам есть что прятать, разве не так? – парировала Таня.

– Пожалуй, – усмехнулась женщина. – Но мы живем в маленьком городке. И посторонние люди, которые заявляются к нам без приглашения, естественно, привлекают к себе внимание.

Взяв в руки телефонный аппарат, Фриц изучил, как Таня подключила его к телевизору. Он выдернул шнур из розетки на стене, оборвав гудок.

– Я полагала, у вас открытое сообщество, – сказала Таня.

– Это действительно так, – подтвердила женщина. – Для всех, кто на нашей стороне.

– Так в чем проблема? – спросила Таня.

– Думаю, ты сама все понимаешь, – сказала женщина. – Я не знаю, кто ты, Патриотка отчизны или просто заблудшая дилетантка, но от тебя пахнет неприятностями, а у нас в последнее время их и так достаточно.

– А что, если оба ваших предположения неверны? – сказала Таня.

– Послушай, дорогая, – сказала женщина, – мы никого не арестовываем. Мы не такие, как они. У нас нет секретных тюрем.

– Оставляете это на потом? – спросила Таня.

– Вот видите? – обернувшись к своим спутникам, указала на Таню женщина.

– Я просто хочу сказать, – продолжала Таня, – если мы говорим обо всех, разве это не относится к каждому?

Женщина развела руками.

– Да и нет, – сказала она. – Я хочу сказать, что ты вольна уйти. Но ты должна уйти.

– Уехать из города, – добавил Лесоруб.

– Вернуться туда, откуда приехала, – продолжала женщина.

– На восток, – подхватил Лесоруб.

– Думаю, он прав, – подтвердила женщина.

– А я хочу сказать вот что, – сказала Таня. – Что, если я ни на чьей стороне? Что, если я просто ищу любимого человека? Потерявшегося во всей этой кутерьме, которую мы устроили.

Женщина молча посмотрела на нее.

Таня встала. Отстранила Лесоруба. Схватила папку. Достала лучшую фотографию Сига, какая у нее была. Показала ее женщине.

Таня все поняла по ее лицу.

– Нет, – покачала головой женщина.

Глаза ее были красноречивыми.

У Тани мелькнула мысль, а может быть, эта женщина знает ее мать или слышала о ней в сети. Но вместо этого она прибегла к другой тактике. Тактика не сработала. По крайней мере, сразу.

– Что, если я дам вам нечто такое, что вам пригодится? – предложила Таня. – Что, если мы заключим сделку?

– Фриц поможет тебе собрать барахло, – сказала женщина. Она встала. – После чего поможет тебе найти дорогу из города. У тебя нет ничего такого, что может мне когда-либо понадобиться, потому что все, что у тебя есть, заражено компромиссами, на которые тебе приходится постоянно идти.

Эти слова ужалили больно, особенно потом, когда Таня обдумала их. Что-то похожее ей как-то говорила Одиль, но в устах этой женщины они показались истиной.

– Не вздумай вернуться! – строго произнес Лесоруб.

Сиг вытер подтек соуса на щеке, затем облизал пальцы и откусил еще кусок кукурузной лепешки с сыром. Лепешка была такой же острой, как и все то, что когда-то готовил Конг, такой острой, что Сига прошиб пот, но остановиться он не мог. Впервые за последнее время он ел что-то настоящее.

Рядом с Сигом за столиком сидел Даллас, охранник, который попытался разбудить незаконно проникшего на охраняемую территорию Сига, но затем познакомился с ним и даже уговорил его вернуть оружие – в обмен на обещание горячей еды и холодного пива. Напротив устроились тетка и дядя Далласа, которые и накормили его после долгого переезда через самый длинный мост, какой когда-либо приходилось видеть Сигу.

Столик стоял на пустыре за камерой хранения, в конце улицы, проходящей вдоль судоходного канала. Там, за оградой из проволочной сетки, в оранжевых сумерках под звуки гудка неспешно возвращался домой огромный танкер.

Были слышны голоса лягушек и шум дизельных двигателей, крики цапель и вой гидравлических приводов, рев реактивных транспортников, рассекающих воздух, настолько плотный, что в нем вязли москиты, роящиеся целыми полчищами.

Позади тянулись ряды пронумерованных шкафчиков, узкая полоска сосен и мили и мили топливоперегонных заводов, которые были видны с моста. Целые акры огромных сооружений из труб, глины и червей, копошащихся в преисподней внизу.

– Почему они горят? – спросил Сиг.

– Это попутный газ, – прихлопнув москита на шее, объяснил Клинт, дядя Далласа. – Сжигаются излишки, чтобы не произошел случайный взрыв.

Клинт был самым настоящим городским ковбоем – жилистый, поджарый, крепкий, однако левая рука его заканчивалась обрубком чуть ниже локтя. Им с женой принадлежала камера хранения. Даллас жил вместе с ними и помогал обеспечивать безопасность. Его мать была старшей сестрой Клинта.

– Свечки на торте богов, – сказала тетя Селина, поднимаясь за тем, чтобы принести добавку. Смуглая худая уроженка южных районов Техаса лет тридцати, она была моложе Клинта. – Это праздник в честь конца природы.

– Вот уж спасибо, bruja! – усмехнулся Клинт. – Надеюсь, ты обязательно поделишься с нами, когда придумаешь, как самостоятельно заряжаться энергией.

– Это вот гербицид, – сказала Селина, указывая на одно из растений. – Из того, что рядом с ним, получают жидкий полиэстер. Полипропилен, полиэтилен, полихлорвинил и все остальное, название чего даже не выговоришь, дорогой, что подпитывает это долбаное напыщенное общество потребления, которое ты, по твоему утверждению, презираешь, но благодаря которому зарабатываешь на жизнь.

– Так, послушай, – сказал Клинт. – Мы храним у себя кое-что поважнее всякого хлама, который люди не желают держать у себя дома.

– Выбирай выражения, когда говоришь в обществе незнакомых людей, – заметила Селина.

Сиг уставился на украшения из золота и кости на ней, часть из которых были вплетены в волосы, другие протыкали кожу. Ничего подобного он никогда не видел.

– Почти все это она делает сама, – хлопнул его по плечу Клинт. – Выглядит весьма неплохо, твою мать, ты не находишь?

Сиг молча кивнул, вспоминая Бетти. Ей Селина понравилась бы.

Селина раскинула руки в стороны. На левом предплечье у нее была наколота курсивом какая-то фраза на испанском. Рубашка на перламутровых застежках разошлась в стороны, подобно черным крыльям, открывая изображение на майке под ней. Антенна из человеческих костей, излучающая волны. Также стал виден пистолет в кобуре на ремне джинсов.

– Ты пиво захватила? – спросил Клинт.

– Забыла, – призналась Селина. – Извини, была занята работой над последним видео.

Когда Сиг только появился здесь, он в открытую дверь увидел спину Селины, склонившейся перед компьютером с большим монитором.

– Мне пора подключаться, – сказал Даллас, доставая из сумки-холодильника четыре бутылки «Мучеников Аламо».

Он был из тех, на ком жир смотрится здоровым и естественным. Быть может, все дело было в бронзовом загаре.

– Отлично, – обрадовался Клинт.

Схватив две бутылки, он откупорил их пряжкой своего ремня и протянул одну Селине. Даллас откупорил остальные и одну дал Сигу.

– Понравилось? – спросил Даллас, кивая на медную пряжку с изображением ковбоя, бросающего лассо. – Клинт ее выиграл.

– В родео, где у всех остальных участников было по две руки, – добавила Селина.

– Это было давным-давно, – скромно заметил Клинт.

Залпом проглотив полбутылки пива, Сиг рыгнул. Пиво оказалось настолько холодным, что трудно было распробовать его отвратительный вкус.

Взяв пузырек, Даллас отвинтил крышку, вытряхнул две блестящие черные капсулы и отправил в рот, запивая пивом.

– Когда ты поумнеешь и выбросишь это дерьмо? – спросил Клинт.

– Чувак, «Максимол» помогает мне почувствовать себя настоящим героем, – сказал Даллас.

– Точно, – усмехнулся Клинт. – Как мутант. У тебя кожа стала оранжевой, твою мать!

– Это цвета моей команды, – улыбнулся Даллас, показывая ему ро́жки.

– Ни в коем случае не позволяй ему кормить тебя этой отравой, Сиг, – строго произнесла Селина. – Она вроде бы должна придавать силы и повышать настроение, но на самом деле лишь делает человека более покорным.

– Чтобы наши хозяева в зданиях из стекла и бетона заставляли нас делать то, что им нужно, – добавил Клинт.

– Я ограничусь вот этим, – сказал Сиг, поднимая пиво.

– Мудрый человек, – заметил Клинт.

– Но ведь я только что получил повышение, – обиженно произнес Даллас.

Сиг поднес бутылку к лицу и присмотрелся к этикетке. Большая трехмерная звезда, поднимающаяся над развалинами старой крепости.

– Значит, это действительно была другая страна? – спросил Сиг.

– Да, черт возьми, – сказал Даллас. – Это тебе не Миннесота.

– Однажды мы вторглись в Нью-Мексико, – хитро усмехнулся Клинт.

– Где вам сначала надрали задницу индейцы, после чего вы сдались в плен мексиканцам, – добавила Селина.

– Наверное, раньше везде все было по-другому, – задумчиво произнес Сиг. – И в будущем все снова изменится.

– Это случится гораздо раньше, чем ты думаешь, – улыбнулась Селина, чокаясь с ним бутылкой.

– Я обязательно подарю тебе наклейку на бампер с призывом «Отделяйся!», – сказал Даллас. – Как только ты обзаведешься машиной.

– Мне нравится ходить пешком, – сказал Сиг.

– Калифорния отделится еще до того, как Техас всерьез об этом задумается, – заметила Селина. – Мы слишком сильно привязаны к ВПК.

– Тут ничего плохого нет, – сказал Даллас. – Парочка моих приятелей побывала на Кадьяке, и они сколотили неплохие «бабки», помогая борцам за свободу зарабатывать на своих идеалах. По их словам, они как сумасшедшие набирали людей для Никарагуа и Зоны племен. Семьдесят «штук» в год, жилье и еда оплачиваются, плюс премии за участие в боях. Надо проверить, так ли это.

– Сынок, я полагал, ты на нашей стороне, – сказал Клинт. – О чем ты говоришь, твою мать?

– Только о том, что я хочу заработать побольше денег и посмотреть, что к чему, – сказал Даллас. – Рекламу крутят постоянно, а я ночью долго не могу заснуть. Что плохого в том, чтобы поднимать бучу по заказу?

– Мне придется трахнуть тебя по голове вот этой бутылкой, чтобы вправить тебе мозги, – сказал Клинт. – Как тебе такое понравится?

– Клинт, оставь его в покое, – вмешалась Селина. – Что плохого в стремлении посмотреть мир? Быть может, Даллас познакомится с нашим новым инвестором.

Даллас вздрогнул, услышав это слово. Клинт нахмурился.

– Это он покупает наши видео, – продолжала Селина. – И помогает нам заполнять шкафчики камеры хранения более важными вещами. Как-то на днях Даллас объяснял нам, почему ему нужна помощь посторонних людей. Безопасность, чем ты занимаешься, поездки за границу.

– Да, черт возьми! – подхватил Даллас. – Я хочу познакомиться с этим типом!

– Мы еще поговорим об этом, – сказал Клинт, многозначительно глядя на Селину. – Ну а пока нам нужна твоя помощь. Я тут нашел одну интересную страничку, и ты должен помочь мне получить к ней доступ через все мудреные коды, которые хранятся у тебя на телефоне. Повтори-ка мне, где ты нашел этого юного Тарзана?

Сиг впился зубами в сочный кусок белого мяса.

– Обходил свои владения, – сказал Даллас. – Знаете ту свалку на берегу, которую для каких-то своих проектов прибрал к своим рукам музей? Обнаружил его там, спящим. Он успел хорошенько мне наподдать, прежде чем я его успокоил. После чего сразу же предложил ему работу.

Клинт рассмеялся.

– Даллас сказал, вы можете переправить меня в Новый Орлеан, – сказал Сиг.

– Вот как?! – удивился Клинт. – Даллас много говорит, полагаю, ты это уже заметил. С какой стати ты хочешь оказаться в самой гуще?

– Я обещал одному другу, – сказал Сиг.

– Вот как, – сказал Клинт.

– Я ему сказал, что вам известно, как попасть в закрытую зону, – объяснил Даллас. – Он твердил, что собирается просто идти туда пешком, а я убеждал его, что это плохая затея.

– Возможно, – пробормотал Клинт. – Сигурд, а сколько тебе лет на самом деле?

– Девятнадцать, – ответил Сиг, хватая новую кукурузную лепешку.

– Никаких документов нет, – сказал Даллас. – Ни в каких системах не значится. По крайней мере, я не смог найти его в нашей сети, а ведь основная база данных Патриотов отчизны обновляется ежедневно.

– Ха, – презрительно фыркнул Клинт.

Они с Селиной посмотрели на Сига, загадочно улыбаясь.

– И он крепкий, как дворняжка, – продолжал Даллас. – Вот я и подумал, может быть, он поможет нам со всеми стремными проектами, которыми вы занимаетесь.

– Сынок, а почему ты не в армии? – спросил Клинт. – Судя по твоему виду, ты полностью готов к военной службе.

– А ты почему не в армии? – ответил вопросом на вопрос Сиг.

– Я отслужил обязательный срок, – сказал Клинт, потрясая несуществующим кулаком на конце своей культи. – Полтора года в долбаной Панаме в составе рейнджеров, после того как эти безмозглые ублюдки взорвали канал и отправили на дно свою и без того уже тонувшую экономику. Охотился в болотах на кубинцев и наводил понтонные дороги вместе с сумасшедшими малайзийцами.

Сиг отпил пиво, гадая, кто такие малайзийцы.

– Я же тебе говорил, – сказал Даллас. – Он вне системы. Ни идентификатора, ни пластика, ничего. Нигде не зарегистрирован. Его нет ни в одной гребаной базе. Я везде проверял.

– Ну, это чертовски удобно, – заметил Клинт. – Сигурд, давай прогуляемся. Как ты относишься к тому, чтобы поохотиться вместе с нами на свиней?

Сиг подумал про ковбоев, преследующих полицейских. Подумал про охоту на всех тех служителей закона, которые сделали ему больно или что-либо у него отняли.

– Он имел в виду совсем другое, – сказала Селина, кладя руку Сигу на плечо. Тот ее стряхнул.

– В любом случае не прямо сейчас, – подтвердил Клинт.

– Так, – сказал Сиг. – Сколько платите?

– Все, что сможешь съесть, сынок, – рассмеялся Клинт. – Мы охотимся ради еды, а не ради денег. Особенно если учесть, что в наши дни деньги еще не гарантируют полную кладовку. Половина этих ящичков в камере хранения – это запасы на тот случай, если станет еще хуже.

– Понятно, – сказал Сиг. Он понимал, что такое голод, и рад был помочь добыть продовольствие для своих новых знакомых.

– И мы можем предложить тебе место для ночлега получше, – улыбнулась Селина.

Сиг оглянулся по сторонам, определяя, достаточно ли безопасно это место.

– Идем, – сказал Даллас.

Укладывая оружие в машину, они допили все пиво.

«Вторая луна – это не спутник. Это даже не место. Это бесконечная связь между всеми местами. Нити, которые связывают воедино все существа. И там, где эти нити отсутствуют. Можно назвать это сетью, если ты не проникнут божественным и лишен самостоятельной линии».

Таня захватила с собой книгу Максины Прайс, найденную в придорожной гостинице. Мистер Колдун уложил ее в чемодан вместе с остальными вещами, не догадываясь, что книга чужая. Быть может, в ней были ответы на вопросы, которые Таня даже не знала, как спросить. Она отложила книгу, осознав, что уже раз семь перечитала одну и ту же страницу. Кто-то утверждал, что книги Максины Прайс именно так и действуют, что в любом выбранном наугад отрывке закодирован особый смысл. Как будто слова, чем больше их читать, могли перекроить мозг так, как задумал автор.

В окно поезда Таня видела сети, проникнутые не божественным, а чем-то другим. Переплетения наземных трубопроводов, перекачивающих топливо. Телефонные вышки, распространяющие Поток. Изрытые ухабами дороги, изъезженные первым поколением тупых беспилотников, патрулирующих пустыри.

Таня подняла взгляд на небо. Летающие роботы даже не оставляли за собой инверсионных следов, но иногда их все-таки можно было увидеть, при соответствующем освещении. После террористических атак они получили зеленый свет сами выбирать себе маршруты патрулирования на основе данных аналитических прогнозов, перелопачивающих всю возможную информацию о любых подозрительных людях и действиях. Теперь поговаривали о том, чтобы разрешить беспилотникам самим выбирать себе цели. Быть может, это уже произошло.

Поезд состоял из одного-единственного пассажирского вагона, прицепленного к короткому товарняку. Железнодорожная версия торгового судна, сложившаяся после кризиса: немногочисленная горстка отбившихся путников, добирающихся на попутках туда, куда везут груз. В данном случае в Сент-Луис.

Украдкой посмотрев на пятерых пассажиров, сидящих на железной скамейке, Таня попыталась определить, кто из них может приглядывать за ней. И с какой стороны за ней наблюдают. После нескольких дней молчания ей пришли два сообщения от Герсон, которые она оставила без ответа, и теперь ей приходилось исходить из предположения, что Секретная служба постарается найти новый способ следить за ней.

Затем Таня еще раз взглянула на закладку в книге. Имя и номер телефона, которые ей дал мистер Колдун, чтобы она связалась, когда прибудет в Сент-Луис. Рискнув, Таня призналась ему, почему разыскивает Сига. Рассказала про свою маму, про то, как ее использовали, добавив, что готова переметнуться на другую сторону. Сказав это, Таня сама поверила в свои слова.

Или у нее все получилось – и мистер Колдун ей поверил, или она сейчас направляется прямиком в новую западню.

Фриц обещал связаться кое с кем насчет мамы. Он слышал ее имя, знал тех, кто может ей помочь.

Таня спросила у него, к какой он принадлежит группировке.

– Никаких группировок больше нет, – ответил тот. – Остались только узлы связи. Сеть объединяет людей вместе посредством соединительных линий, проложенных теми, кто был раньше.

Таня недоуменно спросила, что это значит. Фриц ответил, что она должна найти ответ сама, и указал на коды контактов.

Таня гадала, возможно ли такое. Действительно ли Максине Прайс удалось объединить разрозненные группировки вокруг общей цели.

Она услышала вдалеке громкий шум. Всмотревшись, она увидела на горизонте пылающее топливохранилище, извергающее жидкое пламя, подобно огромной трубе.

Сент-Луис являлся промышленным сердцем Тропика. Разрушенная инфраструктура вернула былое значение реке, на восток уходили нити железных дорог. Здесь в сборочных цехах собирались и настраивались самые большие роботы, которые затем отправлялись по воде к своим получателям в Новый Орлеан, чтобы разместиться на зеленых территориях дальше к югу.

Встав на рассвете, Таня пришла к складам у грузового причала. Поспрашивав, она нашла, где останавливались гастарбайтеры из Текате и Хуареса, за пределами охраняемой зоны. Старая гостиница, неоднократно менявшая владельцев, все еще сохранила на фасаде вывеску «Марриот» с одной отвалившейся «р». Местным она была известна как Mer Blanco. Дороговатая для Тани, однако девушка не собиралась задерживаться, а сеть здесь принималась надежно. Таня все для себя решила еще в поезде. Она отправится туда, куда отправляются все эти баржи, груженные роботами, батареями и биотопливом. Она отправится в Новый Орлеан.

Как только придумает, как достать билет, не привлекая к себе внимания.

Тогда она стряхнет со спины своих кураторов.

Герсон позвонила вскоре после того, как Таня устроилась в номере. На этот раз ей пришлось ответить.

– Мне не нравится, когда мои осведомители меня подводят, – сказала Герсон.

– Извините, – сказала Таня. – Я не хотела раскрывать себя, так как подошла совсем близко.

– Ты торчала в своем номере в гостинице и смотрела телевизор. Неужели ты считаешь нас настолько тупыми?

– А вы считаете меня тупой? Вы даже не знаете, что мне удалось выяснить.

– Знала бы, если бы ты четко и точно докладывала обо всем случившемся, а не водила меня за нос.

– У меня есть ключ ко всей сети. Это действительно самая настоящая сеть. И все суперкомпьютеры Кристал-Сити ее не видят. Она огромна.

– Хороший ход, но это никак не объясняет то, что твоя главная цель, твой младший брат, находится от тебя за тысячу миль.

– Откуда вам это известно?

– Мы взяли одного из его попутчиков. По его словам, они разделились в Далласе.

– В Далласе?

– Я полагала, что ты справишься с этой задачей гораздо лучше. Это показывает, как лгут тесты. Я крайне разочарована.

К удивлению Тани, это замечание больно ее задело, даже несмотря на то что от мысли заслужить благодарность Герсон ей становилось тошно.

– Мне нужно, чтобы ты дала о себе знать, – продолжала Герсон. – Ты можешь обратиться в местное отделение Патриотов отчизны, и они организуют твою отправку домой.

Домой. В Вашингтон. На самом деле это не ее дом. И никогда им не был.

– Что насчет моей мамы?

– Если у тебя действительно есть что-либо сто́ящее, как ты утверждаешь, быть может, мы оставим наше соглашение в силе. Но если ты послезавтра не появишься в моем кабинете с реальными данными, мы тебя разыщем и арестуем, и ты сможешь проверить, найдется ли адвокат, который обеспечит, чтобы вы со своей мамашей сидели в Детройте в одной камере.

– Дайте мне пять дней, – сказала Таня.

Герсон молчала.

– Ну хотя бы три! – взмолилась Таня.

– Это я смогу устроить, – согласилась Герсон. – Но только постарайся сделать так, чтобы я не разочаровалась.

Положив трубку, Таня постаралась взять себя в руки.

Сполоснув лицо холодной водой, она посмотрелась в зеркало, пытаясь понять, кого там видит.

Подойдя к окну, Таня посмотрела на город. Номер находился на девятом этаже. На западе был виден укрепленный район со старыми особняками, где жили управляющие. Владельцы жили гораздо дальше. На востоке тянулись заводы, а за ними на юг и восток простирались безликие бараки, где жили все остальные. Большая река скрывала все это, словно жизнь на всем континенте иссякла.

Зашторив окно, Таня открыла чемодан и принялась восстанавливать сетевое подключение. Фриц дал ей маленькое устройство, с помощью которого регистрироваться было гораздо проще в любом месте, где принимался сигнал.

Покончив с этим, Таня позвонила по телефону, который ей дал мистер Колдун, и объяснила, где ее найти.

После чего спустилась в вестибюль и из телефона-автомата позвонила Одиль.

Они пили пиво, дожидаясь подходящего момента. Сиг всматривался в заросшее травой заброшенное поле для гольфа. Даллас демонстрировал Селине свой арсенал пистолетов, позаимствованных из магазина, а Клинт тем временем укутывал собак в кевлар.

Собаки понимали, что означают жилеты. Клинту едва удавалось сдерживать их. Техасские бойцовые собаки, они внешне напоминали помесь питбуля с бульдозером. Черного звали Локо, белый был Арбузом. Чувствовалось, что клички им полностью подходят.

– Пахнут они как свиньи, – заметил Сиг.

– Ага, – согласился Клинт. – Они развлекались без присмотра, пока за полем для гольфа никто не ухаживал. – Он указал подбородком на покрытое косматой травой пространство вокруг лунки. Видны были огромные рытвины. – Похоже, какой-то пьяный гонял здесь на джипе.

Даллас захватил ружей больше, чем у него было рук, и, увидев, как он, заряжая их, заправляется пивом, Сиг пожалел о том, что у него самого нет бронежилета.

Клинт сказал что-то собакам, и те запрыгнули в кузов его старенького «Шайенна». Присоединившись к ним, Сиг помог Далласу забраться в кузов и усесться на холодильнике. Селина села в кабину рядом с Клинтом.

Клинт ехал медленно, прямо через поле для гольфа, выключив фары. Проехав мимо водной преграды и большой песчаной ловушки, он вернулся к тому месту, где оставил приманку. Ровная зеленая лужайка с флагштоком. Сам флажок разорвался на полосы, но на нем еще можно было разобрать часть цифры «9».

– Твою мать, в чем дело? – удивленно посмотрел на Сига Даллас.

Тот, знаком показав ему молчать, встал и заглянул поверх кабины.

Подъезжая к лужайке сверху по склону, Клинт сбросил скорость. Заглушив двигатель, он поставил коробку передач на нейтралку и скатился еще дальше.

Приманкой были сушеные кукурузные початки, обсыпанные вишневой пудрой. Она оказалась выбрана правильно. Сиг почувствовал запах мускуса, услышал хрюканье, увидел в темноте движение.

Клинт зажег свет: фары и прожекторы на крыше. Прищурившись от яркого света, Сиг еще раз пересчитал кабанов. Девять диких свиней, жрущих. Хрюк-хрюк-хрюкающих хором. Шесть крупных, два поросенка и один гигант.

– Матерь божья, – пробормотал Клинт. – Должно быть, этот боров потянет на все пятьсот фунтов.

Даллас выстрелил первым, в стиле кинобоевиков – навскидку, не целясь. Сиг спрыгнул из кузова на землю, увлекая за собой собак.

Сиг присел на корточки у левого переднего колеса машины, а Селина тем временем присоединилась к Далласу. По словам Клинта, она стреляет метко, так как все детство ходила на охоту со своим отцом, пока его не забрали.

Свиньи заревели от боли под градом пуль. Селина попала огромному борову в ляжку, что только взбесило его. В отсветах большого города сверкнули его клыки.

Сиг держал дрожащих от нетерпения собак, вцепившись обеими руками в кевлар. Кабаны трусцой направились через поле к опушке леса. Когда они находились уже достаточно далеко, Сиг спустил собак.

– Взять! – приказал Клинт.

Локо оказался более проворным; задние лапы в безумном порыве опережали передние. Он преследовал нырнувших в высокую траву поросят. Арбуз погнался за гигантом. Клинт знаком показал Сигу и Далласу следовать за ним.

Кивнув на Далласа, Сиг побежал. Здоровенный боров скрылся в высокой траве между двумя лунками, но оставил за собой след, ведущий вниз к маленькой рукотворной протоке. Сиг услышал, как Арбуз плюхнулся в воду, преследуя животное, у которого хватило сообразительности войти в реку, чтобы сбить со следа. Сиг оглянулся. Даллас показался на гребне холма, бряцая металлом. Помахав Сигу, он остановился, стараясь отдышаться.

Сиг оглянулся по сторонам. Легкий ветерок колыхал деревья. Ниже по течению виднелись белые уши Арбуза, торчащие из травы. Почувствовав в воздухе запах кабана, Сиг понял, что собака его потеряла. Он пошел вдоль протоки, следуя за запахом, и увидел примятую траву там, где кабан выбрался из воды. И пятна крови. Услышав хрюканье, Сиг посмотрел направо и увидел стоящего в ста ярдах на лужайке перед лункой секача. Повернувшись, кабан снова хрюкнул. Сиг знал, что зрение у кабанов слабое, однако этот секач словно смотрел прямо на него.

Сиг побежал к нему.

С Таней разговаривали в подвале старого промышленного здания на берегу реки.

– Что это за шум? – спросила она.

Казалось, огромный робот отплясывает в деревянных башмаках.

– Рабочие, – ответила женщина, ведущая допрос. – Играют со штамповкой, которую им только что удалось наладить.

– Что они изготавливают?

– Об этом мы поговорим позже, – сказала женщина. Усталая белая дама с черными волосами, тронутыми сединой, сказавшая, чтобы Таня звала ее Дэвис. – У меня уже готов вопрос. Почему я должна открыть вам, где этот парень? Если предположить, что нам это известно.

– Он мой родственник.

– Внешнего сходства никакого.

За спиной у Дэвис было большое зеркало. Возможно, однонаправленное. Таня посмотрела на свои волосы. Они начинали отрастать. У нее мелькнула мысль подстричь их «ежиком». В ретрорадикальном стиле. Наверное, притворяться уже слишком поздно. Особенно если учесть, что Таня не смогла бы сказать, притворяется она или нет.

– Вы можете его найти?

– А если и можем, то что?

– У меня есть допуск.

– Вот как.

– И я знаю, как им пользоваться, – кивнула Таня. – Как свободный художник, я занимаюсь сбором информации.

– Наверное, у вас хорошее оборудование.

– Я его смастерила сама, – сказала Таня. – Из отдельных разрозненных частей.

– Это незаконно, – заметила Дэвис. – Или, по крайней мере, нарушает условия обслуживания. Все аппаратные средства принадлежат «Белл-Нет», и мы не имеем права их трогать.

– С тем, что нашел на свалке, можно поступать как угодно, – возразила Таня. – Даже если речь идет о виртуальной свалке.

– Так говорят полицейские.

Таня умолкла на мгновение, гадая, заметит ли эта дама, как залилось краской ее чернокожее лицо. Затем она рассудила, что это и так уже всем известно. И они перешли дальше, к следующей стадии торгов.

– Да, возможно, но я собираю данные другого вида, – сказала Таня. – Коммерческие, а не политические.

– Кто сказал, что это не одно и то же?

– Отличия есть.

Дэвис рассмеялась, но не так, как если бы услышала что-то смешное. Сделав кое-какие заметки, она подняла взгляд.

– Итак, означает ли это, что ваш доступ чистый? – спросила она. – То есть анонимный. И его невозможно проследить.

– В каком-то смысле. У меня есть чистый счет, которым я пользуюсь. Для окружающих я какой-то тип из Сакраменто, давно умерший.

– Ха! – оживилась Дэвис. – Вы можете показать нам, что к чему? Как это делается?

– Нет.

Дэвис проворчала что-то себе под нос. И посмотрела на Таню уже другими глазами.

– У меня есть вопрос, – сказала Таня. – Это правда, насчет Максины Прайс?

– Что правда?

– Что она жива.

Дэвис отмахнулась обеими руками.

– Ложь, чистая ложь, – сказала она. – Вы гораздо хуже, чем мне говорили. Почему бы вам не поискать это с помощью своей волшебной коробки?

– Быть может, придется, – согласилась Таня. Эта женщина все больше и больше раздражала ее. – Если я найду доказательства, вы скажете, где мой брат?

– Если вы хотите, чтобы мы вам доверяли, почему бы вам не порыться в их тайнах, а не в наших? – сказала Дэвис. – Узнать что-нибудь такое, что нам пригодится. Вы производите впечатление толковой девушки, так что вы сами сообразите, что к чему. Какая информация истосковалась по белому свету. Работайте над этим и ждите, мы с вами свяжемся. Я дам вам код почтового ящика, в котором вы сможете оставлять все, что вам удастся найти. Я имею в виду, все хорошее.

– Кто конкретно вас интересует?

– А вы как думаете? Они. Генералы. ВПК. Он.

У Тани мелькнула мысль, а что, если Дэвис, как и она, двойной агент. Ответить на этот вопрос оказалось совсем непросто.

– Я подумаю, – сказала Таня. – Но у меня все равно останется своя работа, которую нужно выполнить.

– Не останется, если вы уйдете от своих хозяев, – сказала Дэвис. – Докажете серьезность своих намерений. Мы поможем вам исчезнуть, если вы этого хотите. Быть может, вместе с вашим братом. Найдем место, где остановиться. Мы создаем новый мир. Он невидимый для тех, кто живет в другом мире.

– Этот спектакль я уже видела.

– Значит, нам нужно слияние, – кивнула Дэвис.

– Напоминает мне одну книгу, которую я читаю.

– Можно и так выразиться, – согласилась Дэвис. – Слова Максины живы как никогда. Даже если ее самой больше нет в живых.

– Вам следовало бы перечитать их.

– Быть может, я прожила их. Научилась превращать слова в действия. Быть может, теперь вам нужно написать свой вариант. В реальной жизни.

Вернувшись в здание через два дня, Таня не нашла никаких следов присутствия людей. Ей захотелось узнать, как они увезли станки. Впрочем, быть может, они ничего не увозили.

Прошло какое-то время, прежде чем с ней снова связались. Тем временем она занималась поисками, но только не совсем теми, о которых говорила.

Сиг настиг кабана как раз тогда, когда тот исчез на краю поля.

Для заброшенного поля для гольфа ограда была слишком серьезная. Двенадцать футов прочной сетки, способной выдержать вес оленя, под напряжением десять тысяч вольт. В двадцати ярдах за ней второй периметр из колючей проволоки.

С противоположной стороны проникал люминесцентный свет, озарявший траву и отштукатуренные параллелепипеды, один из которых был украшен неоновой вывеской. На вывеске красовался логотип, нечто среднее между колоколом и навесным замком, а под ним название:

Электронный гул установленных на улице прожекторов соперничал с ворчанием кондиционеров, в котором тонули все звуки живой природы, кроме писка насекомых, роящихся вокруг ламп. И хрюканья кабана, появившегося с противоположной стороны ограждения. Неспешно пробежав по лужайке между двумя рощицами, секач скрылся на обширных просторах асфальта.

Сиг отошел назад и со второй попытки отыскал нужное место, глубокую промоину там, где дождевые потоки прорыли новую дренажную канаву, после чего собрались в большую лужу. На самом деле грязи было больше, чем воды, как обнаружил Сиг, следуя за кабаном.

Клинт говорил, чтобы он вернулся назад сразу же, как только найдет лаз, однако Сиг решил сначала проверить все сам.

С противоположной стороны его встретил запах удобрений, сосновой смолы и промышленных отходов, но мускуса больше не было. Сверчки и цикады подпевали машинам. Чуть дальше, но все равно недалеко слышался натужный рев реактивных двигателей, звуки международного аэропорта имени Чарли Вильсона, который они проехали по дороге сюда. Затем Сиг услышал громкий металлический лязг, раздавшийся внутри административного комплекса, как будто захлопнулась крышка пустого мусорного бака.

Сиг направился через причудливый ландшафт производственного комплекса, мимо складов в дальнем конце, вдоль автостоянки, обходя стороной негромко гудящие бетонные монолиты.

С другой стороны здания образовывали окруженный с трех сторон двор, посреди которого был большой пруд. Земля была покрыта однообразной неестественно зеленой травой, вскормленной искусственными удобрениями. Поливальные установки разбрызгивали воду. От Сига не укрылись скрытые камеры видеонаблюдения, и он мысленно представил себе жирного дежурного, сидящего в помещении где-то в недрах одного из зданий и смотрящего на монитор, где одновременно выводилось двадцать различных изображений.

После чего у него мелькнула мысль, видит ли жирный охранник огромного кабана, который неторопливо вышел из тени и направился к пруду напиться.

Сиг пополз следом за кабаном и только на полпути сообразил, как же глупо было покидать спасительную темноту.

И тут раздался крик:

– Ни с места!

Обернувшись, Сиг увидел, что охранник вовсе не жирный, а вот ружье у него в руках было здоровенным.

– Просто поразительно! – воскликнул Тодд. Казалось, лицо его вернулось лет на сорок в прошлое, воскресив краски благополучных времен.

Таня подрегулировала вертикальную задержку, вглядываясь в поток данных.

– Поразительно, сколько всего можно втиснуть в интервал гашения в такой узкой полосе частот, правильно? – уточнила она, глядя на периферийную камеру, добавленную к комплексу.

– Я поражен! – с восхищением произнес Тодд. – Сам я до этого не додумался бы.

– Мне помогли, – призналась Таня. – В определенном смысле.

– Так зачем тебе нужен я?

– Мне нужен чистый профиль доступа. Ты так мне его и не передал.

– Неудивительно, что ты связалась со мной вот так.

– Я на пороге прорыва.

– Таня, мне говорят, что ты уже переметнулась на другую сторону.

– Они ничего не понимают. Эти большие шишки с Пенсильвания-авеню не понимают, что необходимо маскироваться. И то, что они так думают, показывает, насколько хорошо я притворилась.

По высвеченному своеобразному видеоизображению трудно было определить выражение лица Тодда, но, похоже, это заявление он проглотил.

– Я так хорошо поработала, что мне нужно получить максимальный допуск, чтобы не попасться, – продолжала Таня.

Тодд застонал.

– Не забывай, что нам предстоит пройти классификацию, – напомнила Таня. – Я о ней помню.

Тодд огляделся по сторонам.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – сказал он.

– Пусть это будет высокий уровень, – сказала Таня. – Мне нужно знать, что есть на тех людей, на которых я разрабатываю.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Значит, ты следишь за представлением?

Тодд широко раскрыл глаза. Оттянул вниз веко, показывая красное глазное яблоко.

– Разве я тебе не говорил? – спросил он.

– Что?

– О черт! Я так долго смотрел эти видео, что в конце концов смог установить источник. Запеленговать передатчик.

– Мексика.

– Новый Орлеан.

Ну конечно.

– Насколько точно?

– Работаю над этим, – сказал Тодд.

Он снова отвернулся от камеры.

– Что тебе сообщил Майк? – спросил он.

– Я была вне связи, – покачала головой Таня.

– Ничего?

– Да. А что?

– Он сказал, что пытается с тобой связаться. Попросил меня о помощи. Как мне ему сказать, где ты находишься?

Таня знала, что Тодд из тех, кто в первую очередь заботится о том, как обезопасить самого себя. Но сейчас она впервые задумалась всерьез, насколько опасны его связи за пределами его ведомства. И сразу же выругала себя за то, что эта мысль не пришла ей в голову раньше.

– Этого я тебе сказать не могу, Тодд. Извини, мне нужно идти.

Когда Сиг поднялся на ноги, кабан набросился на охранника, и Сиг скрылся в темноте.

И вот теперь, притаившись за углом здания, Сиг наблюдал за тем, как охранник рассматривает мертвого кабана.

– Лучше выходи по-хорошему сам, наркоман бездомный! – крикнул охранник. – Здесь ночевать небезопасно!

Сиг отправился искать другой выход. Ему следовало бы послушаться совета Клинта.

Снова послышался шум реактивных двигателей. На этот раз ближе. Сиг определил это по тому, как дрожал звук. Затем послышался гул грузовиков, голоса людей.

– Тсс! – произнес кто-то совсем рядом. Это был Даллас, невидимый в темноте. – От тебя воняет, – шепотом продолжал он. – Я уже давно пытаюсь тебя найти.

– Похоже, ты заблудился, – заметил Сиг.

– Тогда пошел ты к такой-то матери! – обиделся Даллас. – Что с того, что я не умею ловить птиц руками. Пошли.

Сиг последовал за ним по неосвещенной дорожке мимо административного здания и через еще одну густую рощицу. Там была Селина, распластавшая свое тощее тело на земле между деревьями, с охотничьим биноклем в руках. Клинт стоял чуть поодаль в густой тени, с переделанным в кустарных условиях военным карабином. У него получалось довольно неплохо обращаться с оружием своей культей.

– Отличная работа, – негромко заметил Клинт. – Я знал, что это где-то здесь, но не догадывался, что сюда есть черный ход.

Сиг всмотрелся в просвет между деревьями. Местность понижалась, заканчиваясь большой заасфальтированной стоянкой, на которой сейчас машин было мало: всего три «Шевроле Рейдер», стоящих перед гаражом без окон, таким большим, что он мог сойти за склад. Рядом прогревал двигатели небольшой военно-транспортный самолет в гражданской раскраске. По периметру стоянки возвышались вышки с прожекторами, как на футбольном поле, что позволяло также использовать ее в качестве взлетно-посадочной полосы. На стоянке суетились человек десять, одни в деловых костюмах, другие в рабочих комбинезонах, а двое были в одинаковых белых ветровках с вышитым на спине красным логотипом.

– ВПК, – сказал Даллас.

– Корпорация, – кивнув, подтвердил Клинт. – Эти ребята работают на любимую компанию президента.

Бригада наземного обслуживания загружала в грузовой отсек самолета белые железные ящики размером с холодильник, завернутые в термоусадочную пленку.

– Это еще что такое? – спросил Даллас.

– Я в тупике, – признался Клинт. – Может быть, мощные компьютеры?

– Это машины для голосования, – предположила Селина. – Изготовленные по специальному заказу за границей. Их привозят как раз в середине срока. Пора избирать новый Конгресс.

– Даже не знаю, – сказал Клинт. – Я полагал, у президента все схвачено и ему уже не нужно манипулировать с выборами. Я так понимаю, а это кандидаты?

Сотрудники ВПК помогли мужчинам в костюмах вытащить из кузова машины двух заключенных в желтой спортивной форме. Руки у пленников были скованы за спиной наручниками, белые наушники зажимали черные капюшоны, надетые на головы. Сиг вопросительно посмотрел на Клинта, тот поднял брови.

– Чрезвычайная экстрадиция, – сказала Селина. – Оппозиционных деятелей возвращают из ссылки. Без разрешения правительства страны, предоставившей им убежище. Подождите…

Человек в костюме снял капюшон с головы одного пленника, словно убеждаясь, что это по-прежнему тот, кто нужен.

– Матерь божья, кажется, это Роберт Лука, – пробормотала Селина. – Был конгрессменом от Чикаго. Мне нужна видеокамера.

Она протянула бинокль Сигу.

Тот не узнал пленника, но узнал боль у него на лице, когда ему снова натянули на голову капюшон.

Зато Сиг узнал остальной груз.

Три грузовых поддона.

На двух были уложены пачки банкнот в термоусадочной пленке. Похоже, какая-то иностранная валюта.

На третьем поддоне лежали золотые слитки с отчеканенной надписью на языке, который Сиг не смог прочитать.

– Нельзя допустить, чтобы этой братве подобное сошло с рук, – пробормотала Селина.

– И нельзя допустить, чтобы они забрали добычу, – подхватил Клинт. – Скорее всего, награбленную. Мы сможем найти ей лучшее применение.

– У меня есть кое-какие мысли, – произнес Даллас.

Сиг убрал бинокль. Селина, снимавшая все на телефон, кивнула. Клинт одновременно улыбнулся и покачал головой. Скорчив гримасу, Даллас вскинул вверх большие пальцы.

– Сигурд, пожалуйста, не надо этих взглядов «какого хрена?», – сказал Клинт. – Одна из собак отвлечет внимание этих ребят, после чего мы без труда заберем добычу и скроемся.

– За работу! – сказал Даллас.

– Только представьте себе, как можно было бы использовать это видео, если бы качество оказалось получше, – сказала Селина.

– Тут повсюду камеры видеонаблюдения, – сказал Клинт. – Свяжись с Уокером, у него есть люди, которые с этим разберутся.

Оглянувшись вокруг, Селина кивнула. Закончив снимать, она нашла нужный телефон и стала обходить здание с другой стороны.

– Как будем уходить? – спросил Сиг.

– Угоним машину, – сказал Клинт. – Не думаю, что эти ребята станут звонить в полицию. Они сейчас занимаются самым настоящим пиратством.

Сиг увидел, как блеснуло золото в свете фар проехавшего мимо «Рейдера».

– Равные доли, – заметил он.

– Отлично, – чуть ли не пританцовывая, сказал Даллас. – Это получше, чем пятничные забастовки.

Этим вечером Таня, вместо того чтобы прятаться или бежать, отправилась в Голубую зону в поисках документов.

Голубая зона представляла собой охраняемый район в центре города, административные небоскребы и торговые центры, защищенные корпоративной службой безопасности и государственными правоохранительными органами. Контрольных пунктов как таковых не было, но повсюду расхаживали патрули, а на столбах висели всевидящие видеокамеры.

Один из мозговедов из школы службы безопасности в Квантико как-то сказал на лекции, что у сотрудников полиции и несовершеннолетних правонарушителей более или менее одинаковый психологический профиль. Услышав это, Таня сразу же поняла, что это действительно так. До того она гадала, выяснится ли при проверке ее прошлого, что ее неоднократно задерживали, когда она училась в школе, – возможно, как раз такой «талант» и требовался, хотя на самом деле это следовало бы считать недостатком. «В твоих жилах течет цыганская кровь», – сказала ей мама после того, как ее в третий раз задержали за карманную кражу. Ребята постарше сразу же признали в Тане эту способность. Они научили ее своим приемам отвлекать внимание жертвы – «вы не видели мою маму?», «сколько стоит автобус до Чикаго?», «вам птичка на плечо накакала», «посмотрите, я нашла золотое кольцо» – и как совершать кражу. Таня никак не могла предположить, что ей когда-либо предстоит проверить, не растеряла ли она былую сноровку.

Очень кстати оказалось то, что она решила выяснить это в шумном баре.

Вообще-то, это был ресторан, однако никто ничего не ел. Клуб «Полковник Старр» находился в Федеральной башне, где размещались правления Корпорации реконструкции Сент-Луиса, а также ее многочисленных поставщиков. Таня пришла сюда, когда «счастливый час» плавно переходил в нечто иное и у работающих вместе людей развязывались языки и руки, особенно если они находились далеко от дома.

Получилось так, что Тане даже не пришлось прибегать к своим уловкам. Достаточно было просто увидеть, как один лох, направляясь в туалет, выронил свой значок. Коллеги, с которыми он шумно обсуждал теории межведомственных заговоров, ничего не заметили, поглощенные размышлениями о своих тайнах.

Когда Таня покинула бар и посмотрела, какой доступ к секретной информации дает этот значок, она не смогла поверить в свою удачу.

Вот как получилось, что за полчаса до наступления комендантского часа Таня оказалась перед бетонной коробкой, в которой хранятся секреты. Несмотря на время, народу на улицах было много, что несколько успокоило Таню, хотя и показалось странным, особенно в этом деловом квартале.

Здание отделения дальних коммуникаций «Белл-Нет» находилось в самом центре Голубой зоны. Его можно было бы принять за административный небоскреб, если бы у него были окна. Тане исчерченное абстрактными вертикальными линиями здание показалось огромным чужеродным кенотафом, отмеченным единственным знаком – подсвеченным голубым колоколом, от которого по всей планете расходятся нити.

Это было место для роботов, а не людей, особенно тех людей, кто не должен был здесь находиться. Но Таня решила рискнуть. Утром значок будет блокирован, а такая удача больше не подвернется.

Таня даже не представляла себе, что она ищет. Ей нужна любая информация, неизвестно, что может пригодиться.

Она не стала терять время на то, чтобы изменить внешность, рассудив, что все равно не сойдет за Скотта Домбровски из Сетевого управления, но волосы все-таки забрала назад.

Ей удалось пройти гораздо дальше, чем она предполагала, прежде чем она пожалела о том, что не осталась на улице.

Через главный вход в вестибюль. Поздороваться с охранником, едва взглянувшим в ее сторону.

Открылась дверь ближайшего лифта, словно тот ждал Таню. Войдя в кабину, она снова приложила карточку доступа к считывателю и нажала кнопку последнего этажа. У нее ничего не получилось, как и с девятым этажом. В конце концов Таня остановилась на П-3, подземном уровне.

У нее мелькнула мысль, что после стольких неправильных попыток ввода карточка будет заблокирована.

Над панелью управления был экран, на котором крутили рекламные ролики военной продукции.

Когда двери открылись, в кабину влетел белый «глаз» без век, держащийся в воздухе на шести крохотных винтах.

Таня подняла голову.

Монитор наблюдений завис в воздухе, слегка покачиваясь, обрабатывая данные.

Таня попыталась его схватить, но он отпрянул, прежде чем она успела к нему прикоснуться.

Монитор вернулся, продолжая наблюдать за ней. Затем внутри прозвучал щелчок, и он полетел дальше, прежде чем Таня смогла придумать, как его обмануть.

Она зашла уже слишком далеко, к тому же ее сфотографировали. Возвращаться назад поздно.

Таня вышла в коридор, купающийся в жужжании тысячи вентиляторов. Потолок, вдвое выше обыкновенного, покрыт толстыми пучками проводов. Красных, желтых, оранжевых и белых. Стены были бетонные и из стали, выкрашенной в синий цвет.

Монитор наблюдения плыл под потолком, покачиваясь из стороны в сторону, время от времени спускаясь вниз, чтобы заглянуть в окна и обменяться информацией с панелями сигнализации на дверях.

Таня двигалась следом за ним, по коридору и за угол, через железную дверь с буквенно-цифровым кодом. Маленький «глаз» завис перед дверью, раздалось громкое механическое гудение, после чего дверь открылась с металлическим стуком.

Шагнув в дверь, Таня оказалась в библиотеке, заполненной от пола до потолка полированными черными коробками. Единственный свет исходил от сотен диодов, мигающих на внешних панелях серверов, подобно печальной цветомузыке для крохотных роботов.

Воспользовавшись телефоном в качестве фонарика, Таня изучила серверы, ища какое-нибудь указание на то, что сможет привести ее к чему-то полезному.

На некоторых серверах имелись имена, напечатанные на маленьких белых наклейках. Многие имена были одинаковые.

И так далее.

Таня все сфотографировала.

Она попробовала поднять один маленький левиафан за ручки на передней панели, но тот оказался закреплен в стойке. Таня попыталась подцепить его рычагом, но он выдал электрический разряд, от которого ее волосы попытались распрямиться.

– Эй! – окликнул ее голос.

Выключив фонарик, Таня присела за стойкой с серверами.

Послышались приглушенные тональные сигналы информации, вводимой с клавиатуры.

И тишина. Только жужжание бесчисленных вентиляторов.

Лязг металла о металл.

Дверь закрылась. Пробивавшийся из коридора свет погас.

Твою мать!

Оглядевшись по сторонам, Таня пригнулась и двинулась по лабиринту не тем путем, которым она сюда попала.

Завернув за стойку, она увидела слабый голубой свет. Исходящий от пола.

Таня услышала тихий хруст, совсем близко. Почувствовала запах пыли, кофе и дешевого мужского дезодоранта. Затем увидела луч фонарика.

Таня двинулась дальше, стремясь найти другой выход. Следуя за голубым светом, она оказалась у лестницы, ведущей вниз. В воздухе чувствовался слабый запах горелого силикона. Похоже, это был не выход, а совсем наоборот.

– Эй! – окликнул «фонарик». – Кто там?

Таня спустилась вниз, два длинных пролета, как можно бесшумнее.

В нескольких шагах от лестницы находилась стеклянная кабинка, помещение с прозрачными стенами внутри погруженного в темноту пространства. Свет исходил от толстых пучков прозрачных кабелей под потолком. Вдоль одной стены стояли в три ряда компьютерные мониторы, на которые выводились самые разные данные: графики, цифры, схемы сетей. Перед ними сидел тощий парень в черной рубашке, набирая на клавиатуре, щурясь на мониторы, вращая ручки панели управления, напоминающей оборудование будущих технологий, собранное из устаревших деталей.

Посреди помещения на маленьком столе стоял телевизор средних размеров, подключенный к пучку светящихся кабелей, спускающихся с потолка.

На экране было изображение лица мужчины, зернистое, черно-белое. Лысый мужчина в очках, говорящий слова, которые Таня не слышала. Изображение было настолько размытым, что у Тани мелькнула мысль, не плод ли оно ее воображения, следствие ложного распознавания образов. Почему-то у нее возникло непреодолимое желание разбить телевизор. Но вместо этого она сфотографировала экран.

Когда техник обернулся, почувствовав чье-то присутствие за спиной, он увидел лишь маленький белый беспилотник.

У Далласа было три пистолета, поэтому один он вручил Сигу, большой револьвер, обращаться с которым было проще всего. Селина достала из машины длинную охотничью винтовку. Сиг подумал, что в Техасе оружия, пожалуй, больше, чем жителей.

Сиг, пригнувшись, стоял рядом с Далласом. Находясь за гаражом, они изучали место действия. Они помогли Клинту взобраться на крышу, где он, вооруженный карабином, собирался занять позицию за кондиционером. Клинт похвалился Сигу, что его карабин с полностью автоматическим огнем, сделанный на заказ его знакомым оружейником, работающим подпольно, изготовлен из купленных в магазине заготовок и кустарных мелких деталей.

Похоже, его обидело то, что на Сига это не произвело впечатления.

Сигу была видна Селина, притаившаяся среди деревьев вверх по склону, снимающая происходящее через оптический прицел винтовки. Это Селина уговорила Сига отправиться вместе с Далласом и захватить с собой Локо.

Собака стояла рядом с Сигом на коротком поводке. Она была в наморднике, чтобы не лаять; хоть она и рычала, за ревом реактивных двигателей этого не было слышно.

Сиг подтолкнул Далласа, заставляя его подойти ближе, выглянуть из-за угла гаража. Увидев, как его дородный товарищ незаметно высунулся из-за угла, чего он от него никак не ожидал, Сиг подумал о нутрии, о том, как она движется в сумерках, оставаясь невидимой у всех на виду.

Сиг проверил револьвер. Оружие было старым, с красным орлом на рукоятке, но, судя по виду, оно находилось в рабочем состоянии.

Даллас указал на самолет. Один человек сидел в кабине, в больших наушниках, и говорил в микрофон. В иллюминаторы были видны двое мужчин в костюмах, занятых заключенными. Еще один мужчина в белой ветровке обходил вокруг самолета, проверяя все мелочи. Два человека в комбинезонах отсоединили толстый топливный шланг от крыла и, скатав, убрали его в машину. Задний люк, ведущий в грузовой отсек, был открыт. Мужчина в костюме наблюдал за тем, как его молодой напарник в бейсболке и двое рабочих загружают поддоны.

Рев двигателей усилился, но Сиг и Даллас находились близко и услышали, как пилот крикнул главному мужчине в костюме, тому, у которого волосы были тронуты сединой:

– Эй, Горват, ты настаиваешь на том, чтобы мы сначала заглянули в Новый Орлеан? Прежде чем доставить этих изменников на фамильное сборище? Я хочу составить новый полетный план.

Горват, главный в костюме, приложил руку к уху, затем показал большим пальцем вниз.

– Нет, нет и еще раз нет! – крикнул он в ответ. – Слушай внимательно. Первая остановка в Новом Орлеане. Нам нужно забрать Холта, возможно, мы возьмем и других пассажиров, переведенных из «Купола». Потом Джексонвилл, выгрузка «машин свободы». Затем Квантико, доставляем блудных политиков и богатство. Холт говорит, сам президент хочет быть там, чтобы встретить наших пассажиров и груз. Понятно?

Показав ему сначала средний палец, пилот поднял большой палец вверх.

Холт. Сиг помнил это имя. По концлагерю.

Почти весь груз был уже поднят на борт самолета. Горват взял несколько слитков золота и вручил по одному каждому из рабочих, обеспечивая молчание. Его помощники загрузили остальное в самолет.

Сняв с Локо намордник, Сиг спустил собаку с поводка, отдав ей приказ атаковать, которому его научил Клинт.

Огромная псина выскочила в пятно света.

Пилот замешкался.

Хлопок петарды. Взорвалась большая дуговая лампа в одном из прожекторов.

Выхватив из-за спины пистолет, Горват трижды выстрелил в собаку. Одна пуля попала в цель, однако Локо неумолимо мчался вперед.

Столкнуться с пуленепробиваемой собакой – это очень страшно.

Боевики заметались. Из-под пиджаков и брючин появилось оружие. Горват подал знак двум рабочим бежать на звуки выстрелов, а двум мужчинам в костюме оцепить место.

«Та-та-та» с крыши. Быстро пробежавшая по асфальту полоска фонтанчиков от пуль. Горват и его сопровождение поспешили в укрытие.

С громким хлопком лопнул еще один прожектор.

Люди Говарта открыли огонь в ту сторону, где притаилась Селина. Один поднял руку к уху, словно разговаривая по телефону.

Сиг увидел, как Говарт присел на корточки за заправщиком. Помахав рукой, он привлек внимание пилота, после чего покрутил пальцем.

Селина попала одному из рабочих в руку. Тот выронил оружие и взвыл от боли.

Из гаража, служившего также ангаром, появился другой рабочий. Сиг и Даллас одновременно выстрелили в него, оба промахнулись, но перепуганный рабочий поспешил скрыться внутри.

Селина появилась из тени и, вскинув винтовку, открыла огонь. Вдруг у нее за спиной вспыхнули фары.

Клинт выстрелил в машину. Селина скрылась из вида. С той стороны донеслись выстрелы, но это была не винтовка Селины.

Нырнув под фюзеляж, Горват и его спутники по трапу поднялись в салон самолета. За ними последовал сетевой мастер.

Даллас оглянулся на Сига. Тот кивнул.

Двигатели взревели громче.

Даллас рванул к открытому грузовому люку. Сиг перепрыгнул через капот заправщика и набросился на последнего оператора. Тот оказался без оружия.

Клинт полил борт самолета тремя короткими очередями.

Забравшись в грузовой отсек, Даллас принялся выбрасывать на асфальт золотые слитки.

Самолет резко дернулся с места, затем начал рулежку.

Сиг подбежал к самолету. Даллас выбросил еще несколько слитков. После чего улыбнулся и закрыл люк изнутри. Сиг нахмурился.

Самолет развернулся. И на полной скорости устремился к ограде.

Вверх, вверх и с глаз долой.

Спустившись по лестнице в подземный гараж, Таня услышала доносящийся с улицы шум. Взбежав вверх по пандусу, она смешалась с толпой, запрудившей проспект. Она не увидела, чтобы следом за ней вылетели маленькие беспилотные роботы, а если они и вылетели, то им хватит другой работы.

Это было самое настоящее человеческое море. Двести человек, движущихся вместе. В основном молодежь, но не только. Красивые и не очень, всех рас, и все в ярости. У многих в руках были факелы. Кое-кто держал самодельное оружие, с виду весьма свирепое. Таня вспомнила стук штамповки.

Со всех сторон послышались звуки сирен. Усиленные мегафонами голоса и шум несущих винтов, взрывы и выстрелы. Толпа прошла мимо корпоративного седана, объятого огнем, зловещие оранжевые языки лизали черный остов. Кто-то разбил витрину в административном здании. Сверху из окна небоскреба полетели компьютеры, разбиваясь вдребезги об асфальт. Разрозненные крики толпы оставались бессвязными, но Таня разобрала общий смысл. Требования освободить политических заключенных, отменить чрезвычайное положение, обеспечить местную автономию. Общее воодушевление было заразительным – голос живого коллектива, призыв к освобождению.

Протестующие вышли на площадь, где перед Федеральной башней уже собралась большая толпа, которую сдерживала местная полиция и корпоративные охранники, оцепившие вход.

На глазах у Тани зажженный коктейль в бутылке пролетел по дуге в воздухе и взорвался на каске одного из полицейских. Девушку буквально оторвали от земли, толпа устремилась вперед, прорывая оцепление. Но тут прогремели выстрелы, толпа дрогнула, охваченная паникой, и Таня начала выбираться назад.

Когда Таня вернулась в гостиницу, там ее ждало сообщение. Наконец-то.

– Ты где? – спросила Одиль.

– В Тропике Канзаса, – ответила Таня. Она воспользовалась телефоном в вестибюле, предварительно оплатив две минуты разговора.

– Хреново.

– Не забывай, я родом отсюда.

– Лучше от этого не становится, ведь так?

– Пожалуй, – согласилась Таня. – Однако у меня тут на многое открылись глаза.

– Рада, что ты наконец начинаешь что-то видеть.

– А я рада, что ты радуешься за меня. Быть может, это означает, что ты сделаешь мне одно огромное одолжение.

– О, Таня, мне так досталось! Моя мать приставила ко мне слежку.

– За мной тоже следят. По крайней мере, пытаются.

– Меня это нисколько не удивляет. У нас здесь становится все хуже. Мне приходится следить за каждым своим шагом. Моя стерва говорит, что для меня уже прозвенел третий звонок, и, похоже, она настроена серьезно. Мне даже не нужно было бы говорить с тобой.

– Пожалуйста, всего одна просьба! Мне нужны документы, ВПК, среднее звено управления, второй или третий уровень. Достаточный, чтобы я попала в Новый Орлеан.

– Разве ты не можешь просто воспользоваться своим пропуском?

– Инкогнито, – объяснила Таня. – Я не могу раскрывать себя.

– Ты хоть представляешь, на какой риск предлагаешь мне пойти?

– Все будет в порядке, обещаю. Риск оправдан. Если ты достанешь то, о чем я прошу, думаю, я смогу изменить ход всей игры, и нам больше не придется беспокоиться о своих словах и поступках.

– Таня, по-моему, ты сошла с ума. У тебя действительно все в порядке?

– Меня не задержали только потому, что я спряталась в толпе бунтовщиков. Я видела горящие беспилотники, видела, как пожилую женщину переехал бульдозер. Вероятно, моя фотография сейчас разошлась по всей сети. Времени у меня в обрез.

– Во что ты ввязалась?

– О, крошка, я провалилась в яму, и теперь единственный выход для меня в том, чтобы упасть еще глубже.

В противоположном конце вестибюля стоял какой-то человек, пристально уставившийся на Таню и что-то говорящий себе в руку.

– Все это так страшно, – пробормотала Одиль. – Жаль, что я не могу тебя сдержать.

– Просто помоги мне.

– Ладно, я сделаю так, как ты говоришь. У меня остались кое-какие долги, и пришло время расплатиться по счету. В том числе и с моей мамашей. Держи телефон под рукой.

– Ты лучшая из лучших. Личный счет.

– Он поступит на номер, привязанный к устройству.

– Понятно. И последнее, пока нас не разъединили. Если тебе действительно понадобилась бы информация, которая перевернет все с ног на голову, что бы ты выбрала?

– С этим никаких проблем, – сказала Одиль. – Я уже много над этим думала.

– Ну и?

Слушая блестящее предложение Одиль, Таня смотрела на человека и гадала, о чем он думает.

Они подобрали четырнадцать золотых слитков. Два оставили оставшимся на земле рабочим, чтобы заручиться их молчанием, после того как связали их в гараже.

Сиг был на взводе. Стрельба разбудила в нем неприятные воспоминания.

Клинт был ранен: осколок попал в бедро, а левое ухо рассекла пуля.

Селина исчезла. Винтовка ее валялась на земле, видеосъемка продолжалась. Нашли ее сумку и один сапог.

Собак усадили в клетки в кузове. Локо скулил, Арбуз лаял. Клинт приказал собакам заткнуться.

Вокруг были следы машин и море отпечатков ног. Сиг первым указал на кровь.

– Вероятно, один из них, – сказал он. – Похоже, Селина стояла насмерть.

Вдалеке послышался вой сирен.

– Ладно, твою мать, – пробормотал Клинт.

– Врач тебе нужен? – спросил Сиг.

– Нет, мне нужно вызволить жену. Это с самого начала и до конца была глупость, твою мать. Поделом мне за то, что я послушался своего чокнутого племянничка!

– Как ты думаешь, что он задумал?..

– Быть может, он просто захотел позагорать на пляже во Флориде. Пока что я не могу себе забивать им голову. Пошли.

– Давай попробуем найти Селину, – предложил Сиг.

Телефон Клинта издал звон набата, после чего начал вибрировать как сумасшедший. Казалось, это маленькое устройство не может издавать такой громкий звук.

– Нам нужно разделиться, – сказал Клинт. – Тебя будут искать.

Клинт показал Сигу свой телефон. На экране была увеличенная фотография Сига с камеры видеосъемки. Судя по всему, подправленная.

– Предупреждение простым гражданам, – объяснил Клинт. – Разослано на все телефоны в радиусе ста миль.

Сигу совсем не понравилось вот так вот увидеть свое лицо.

– Но у меня такое предчувствие, что эти ребята останутся ни с чем, если ты просто не будешь высовываться. Если ты мне понадобишься, я тебя найду. Я знаю тех, кто поможет мне в этом.

– А собаки тут никак не помогут? – спросил Сиг.

Клинт пропустил его слова мимо ушей.

Сиг загрузил золото в кузов машины вместе с собаками и положил свою долю из четырех слитков в холщовый мешок, найденный под сиденьем.

Они с Клинтом доехали до выезда на шоссе, там Сиг выпрыгнул из машины и пошел пешком, унося с собой мешок, который стоил, по словам Клинта, не меньше пятидесяти тысяч долларов.

– Не волнуйся, – напутствовал его на прощание Клинт. – Будь спокоен. Как только я что-нибудь узнаю, я тебя найду, если ты до тех пор будешь здесь. Спасибо тебе за все.

Сиг молча кивнул, и Клинт уехал.

Какое-то время Сиг шел вдоль дороги в темноте, пока на него не начал давить груз. Тогда он снова вернулся в лес, нашел укромное место за грудой бетонного мусора рядом с заправочной станцией и уронил свою ношу на землю.

Проснувшись незадолго до восхода солнца, Сиг первым делом увидел вывеску заправки на высоком столбе, подсвеченную изнутри. Большая желтая корона, сияющая на светло-зеленом фоне.

В мире до сих пор остаются короли. Среди них есть и те, кого избрали.

Неподалеку мигали красный и синий огни полицейской машины.

Повесив мешок на плечо, Сиг ушел в глубь леса, подальше от дороги. Лес оказался больше, чем он ожидал, сосны с редким подлеском. Хорошее укрытие, но идти по такому легко. Сиг направился на юг.

Через какое-то время он увидел справа сквозь деревья дома. Там должна быть еда или что-нибудь другое, что можно взять. Сиг двинулся по тропинке, петляющей по лесу, но, когда подошел близко, обнаружил, что дома окружены высоким железным забором.

Утро было в разгаре, теплое, солнечное. Стоя в тени деревьев, Сиг смотрел через забор на большой бассейн во дворе трехэтажного дома, в котором могло быть сто комнат. Казалось, дом был построен из элементов, позаимствованных у десятка знаменитых зданий разных стран. Такой построил бы из кубиков ребенок, но этот был настоящий, прекрасный в своем совершенстве.

Моко говорил, что Техас весь такой. Здесь заканчивались трубопроводы, качающие топливо из всех частей Тропика, где им только удалось присосаться. И, попадая сюда, оно превращалось в деньги, текущие в банк на счета богачей, подобно тому, как течет из крана вода.

В бассейне плавала женщина в темных очках. Выйдя из воды, она вытерлась на солнце, избавляясь от капелек воды, бусинками повисших на ее коже. Светловолосая, загорелая, в хорошей форме. Мужчина сидел за столом во дворе, читал планшет и разговаривал по невидимому телефону.

Сиг захотел узнать, сколько у них золотых слитков.

Из дома появился слуга. Затем подошел крупный мужчина в свободной пляжной рубашке. Оглядевшись по сторонам, он заметил Сига.

Постучав себя по уху, телохранитель что-то сказал себе в руку.

Из-за дома выбежали собаки.

Женщина прикрыла себя. Мужчина оторвался от работы.

Сиг побежал, так быстро, насколько позволяло золото.

Через пять минут он услышал сирены.

Сиг нашел рукотворный ручей, тянувшийся на четверть мили, затем спрятался в дренажной трубе и дождался, когда все стихнет.

В тот день он голодал.

Укрывшись у себя в номере в ожидании ответа Одиль, отчаявшись найти в сети освещение бунта, свидетелем которого она только что стала, Таня стала искать золото на экране своего служебного компьютера, проверяя, что она успеет обнаружить, прежде чем ее лишат допуска, а на заднем плане работал телевизор, настроенный на 11-й канал мистера Колдуна.

Набирая очередную команду, Таня каждый раз ждала отказа в доступе.

Того, что она искала, не оказалось ни в одном из ожидаемых мест. Таня попыталась узнать, может ли она ознакомиться с архивами отделения Федерального тюремного ведомства по Южно-Центральному округу, в прошлом известного как «Суперкупол». Но ее внимание постоянно отвлекал другой экран, аналоговый ящик.

По 11-му каналу передавали покрытое рябью цветное видео. Съемки на каком-то грузовом причале, где грузчики при свете прожекторов ночью разгружали торговое судно. Судя по виду, принадлежащее ВПК. Чувствовалось, что оператор с видеокамерой не имел права там находиться.

«Купол» находился в информационном вакууме. Внутри работали сотрудники корпорации, снаружи заведение охранялось армией. Таня не переставала поражаться тому, что здесь до сих пор использовались корпоративные протоколы безопасности, а федеральные следователи не имели личных ключей доступа. Можно было бы найти какой-нибудь обходной путь, но в этом случае ей пришлось бы объяснять, зачем все это ей понадобилось.

Говорили, что президент сохраняет крепкие связи со своей бывшей компанией, используя ее как инструмент исполнительной власти.

Теперь грузчики стали выгружать с корабля людей, сгоняя их, как скот. Это были люди с темной кожей, вероятно, из Центральной Америки, те, кого Берт называл «невольными беженцами», а закон именовал «приглашенными рабочими» – как в деле Рейнбека, которое вела Таня. Все они выглядели уставшими, перепуганными и голодными.

Таня гадала, выполнит ли Одиль обещанное. А если выполнит, станет ли то, что она достанет, билетом до нужного места.

Два человека, которых выводили с корабля, попытались вырваться. Один из охранников включил пневматический сигнал, каким отпугивают собак, затем раздался выстрел. Вся группа перепугалась, и началась давка. После чего снова зазвучали выстрелы.

Последним кадром объектив задержался крупным планом на крови на пристани, после чего на экране появилась заставка, сменившаяся примитивной мультипликацией. Выбежавший робот-броненосец поднялся на задние ноги и открыл чешуйчатый люк у себя на брюхе, за которым был телевизионный экран. Из-за ушей у него появились два «заячьих уха» – антенны.

– Переключитесь на другой канал! – мультипликационным голосом призвал броненосец.

После чего рассыпался на маленькие точки, растворившиеся на белом фоне.

Вот как.

А затем канал переключился сам собой. Посреди экрана появилась мигающая надпись:

Вид сверху. Люди, загружающие самолет. Судя по виду, принадлежащий ВПК. Съемка в инфракрасном свете, причудливые зеленоватые краски.

То, что появилось на экране, могло бы стать началом очень серьезного расследования, если бы Таня по-прежнему имела возможность открывать новые дела. Тем не менее девушка постаралась определить, где это происходит. Сделала кое-какие заметки. Бортовой номер самолета. Эмблема авиакомпании.

Далее началось настоящее безумие.

Огромная собака.

Жирный мужчина.

Выстрелы, выстрелы, выстрелы.

И…

Сиг.

Маленький бродяга! Он становится настоящей телезвездой, черт. Просто бандит. И то, что это пиратское видео повстанцев, только усугубляло дело.

Таня дала слово высказать Сигу все, после того как спасет его.

На следующий день Сиг выбрался из своего тесного укрытия и направился к старому железнодорожному мосту рядом с водоочистным заводом, по-прежнему со своей тяжелой ношей.

Он пошел по тропинке до мостика через протоку, затем повернул на север, обогнул сзади заводы и склады, а за бейсбольной площадкой был другой мост, через Восточную автостраду. Сиг с минуту постоял там, глядя на десять полос легковых машин и грузовиков, движущихся в обоих направлениях, во Флориду и в Калифорнию. Он представил себе большого жирного Далласа, нежащегося на пляже. Затем представил его в клетке.

После чего представил его мертвым.

К северу от автострады находился большой продовольственный магазин «Сиеста», где также продавали сомбреро и дешевые рабочие башмаки. Дальше раскинулся маленький торговый центр, с магазином готовой одежды, автомастерской для тех, кто предпочитает сам чинить свою машину, кафе, ломбардом и школой боевых искусств.

Однако внимание Сига привлекло то, что находилось рядом с «Сиестой». Магазин с большой вывеской в витрине, гласящей:

Зиг зашел внутрь. Торговый зал оказался крошечным, по сути дела, стойка с одним окошком. Окошко было из пуленепробиваемого стекла. За окошком сидел тощий белый парень с желтой от табачного дыма кожей и в заляпанных очках. Он ругался с негритянкой средних лет, пытающейся продать ему горсть золотых цепочек. Свернутые в комок цепочки торчали в пространстве между окном и стойкой. Негритянка была очень недовольна.

– Что это за страна, в которой, проработав сорок лет, приходится продавать то, что тебе подарил покойный муж, чтобы заплатить за проклятые таблетки, без которых не можешь ходить! – воскликнула она, принимая стодолларовую купюру, которую просунул ей парень.

Она ушла, бросив на Сига угрюмый взгляд.

– И ты тоже пошел к такой-то матери, – бросила она. – Что так уставился на меня?

Дверь захлопнулась. Собрав цепочки, парень убрал их в ящик стола.

Сиг поставил на стойку мешок. Очевидный вес мешка сразу же привлек внимание парня. И тогда Сиг расстегнул молнию и показал содержимое.

Парень подался вперед, опираясь на стойку.

– Можно взглянуть на один? – спросил он.

Сиг протянул в щель слиток.

Парень поднес слиток к свету и улыбнулся.

– Я работаю здесь уже полтора года, но еще никогда не видел такие, – признался он. – Это же стандартный мерный слиток. Такие хранятся в Форт-Ноксе. – Перевернув слиток, парень изучил надписи. – Это по-китайски, да?

Сиг молча пожал плечами.

– Черт возьми, где ты их взял? – спросил парень.

– Заработал, – ответил Сиг.

– Точно, – согласился парень.

Он взвесил слиток.

– Господи, – пробормотал он, – здесь же четыреста унций!

– Сколько денег? – спросил Сиг.

– О, ты что, – сказал парень. – Извини. Мы не покупаем краденое. В основном мы скупаем у людей ювелирные украшения. Оглянись вокруг. У нас тут не банк Колумбии.

– Сколько? – повторил Сиг.

Парень задумчиво почесал подбородок.

– Я мог бы дать пять, – наконец сказал он.

– Они стоят пятьдесят тысяч, – сказал Сиг.

– Возможно, у законного обладателя, со всеми бумагами, если продавать через банк.

Сиг почесал затылок.

– Заплати мне только за один, – сказал он. – Остальные я оставлю себе.

– За один две с половиной тысячи, – сказал парень.

Сиг кивнул. Сделка была заключена.

Смотря в тот вечер телевизор, Таня наконец нашла «Секретный список запрещенных и подозрительных лиц». В определенном смысле.

Борец за справедливость Одиль, разъезжающая на лимузине, уже несколько лет приставала к ней, требуя заняться поисками. Однако скептически настроенная Таня по большей части верила своему начальству, заверявшему ее в том, что это не более чем легенда. Выдумка радикальной оппозиции, направленная на дискредитацию усилий исполнительной власти по обеспечению безопасности людей. Быть может, и само начальство не знало правды. Меры секретности, предпринятые для ограничения доступа к файлу, были просто сумасшедшими. И теперь оставался лишь вопрос времени, когда автоматическая проверка выйдет на след Тани.

Но, поверив в то, что это может быть реальностью, она поняла, что обязательно должна попробовать. Тодд в свое время показал ей кое-какие уловки, и она сама тоже кое-что знала.

Задача разыскать «Список врагов», как выяснилось, оказалась простой. Достаточно было вести разработку того, кто уже числился в нем.

Все началось с отслеживания данных об уплате налога на недвижимость Орлеанского округа, штат Луизиана. После нескольких лет ликвидации последствий природной катастрофы, восстания, восстановления законной власти, оккупации и пиратских действий корпорации архивы пребывали в плачевном состоянии. И все-таки администрация округа каким-то образом продолжала отслеживать, с кого брать плату за такую коммерческую недвижимость, как передающий центр к востоку от Нового Орлеана, где, по утверждению Тодда, находился самый мощный источник излучения телевизионных и радиосигналов.

Девять месяцев назад собственность сменила хозяина. Владевшая ею холдинговая компания принадлежала членам старинного рода, вместе с другими состоятельными людьми города, бежавшего в Хьюстон накануне урагана и затем оставшегося там после того, как в результате восстания во главе с Максиной и полковником власть перешла к народу. Покупателем стала компания из Невады «Карма-Нет». Полуторачасовые поиски в базе данных государственного департамента Невады вывели через десяток подставных фирм на компанию «Сапата».

Уорд Уокер.

Уокер такой скользкий подонок, что Таня была готова простить исполнительную власть за то, что она упорно его преследовала. Затем она нашла портал через исполинских размеров сервер, который вывел ее на полный «Список врагов». Коды, похищенные в здании «Белл-Нет», явились дополнительными ключами, которые помогли ей открыть этот сейф.

Увидев в списке имя Лисбет, Таня провела еще час в поисках тех, кто был ей близок.

Поразительно, но мамы в списке не было.

Затем Таня стала просматривать всех подряд.

Она еще не растеряла идеалы молодого юриста о том, что верховенство закона сдерживает действия исполнительной власти. Но теперь Таня понимала, что на самом деле закон лишь обслуживает власть, подобно дворецкому дьявола. Изучая сотни тысяч записей, она видела, как все было подправлено, чтобы выглядеть чистым со стороны закона, и все же предвзятость и политическая окраска бросались в глаза. Требования для включения в список были крайне низкими – достаточно было одного обоснованного подозрения. А уж подозрения в чем именно – закон уже не слишком заморачивался с тем, чтобы четко это прописать. Подозрения в тех качествах, которые люди, занимавшиеся борьбой с угрозой бунта на протяжении двадцати с лишним лет действия чрезвычайного положения, считали основанием для навешивания клейма «враг».

Это называлось «Укреплением конституционного порядка».

Как только человек попадал в «черный список», поднимали все его прошлое, разрабатывали все его запросы, которые характеризовали его как потенциального покупателя и работника, начиная с отрочества, а иногда и раньше. Все это суммировалось с более детальным описанием его характера и личности, хранящимся в официальных государственных архивах, и жизнь человека представала изображенной с тысячи различных ракурсов – товары, которые он покупает, абоненты, которым он звонит, его поездки, хобби, увлечения, предпочтения. Далее составляется обобщенный отчет, на основании которого определялась категория, в какую попадает человек. А тут уже возможны были варианты: усиленное наблюдение, «временная» изоляция, принудительная депортация.

Помимо «Списка врагов» Таня нашла еще много чего. Материалы Уокера открыли ей дорогу к засекреченной бухгалтерии ВПК, к которой она не могла получить доступ даже по работе, показавшей, как поток денег из офшорных фирм поступал на закрытые счета президента и его дружков, опять же под прикрытием особых законов. Тане казалось, она случайно наткнулась на потайную дверь в библиотеке, за которой хранятся книги, в существование которых она прежде не верила. Вероятно, доступ ко всем этим материалам она получила совершенно случайно, и буквально в считаные минуты такое положение дел будет исправлено.

Тем больше оснований действовать, пока есть такая возможность.

Завтра истекает срок, когда она должна вернуться назад. Герсон ждет ее – и готова начать ее искать.

Таня знала что делать. Ей придется нарушить все клятвы, три соглашения о секретности и полдюжины федеральных уголовных законов. Так поступила бы она до учебы в юридическом колледже. Этого требовал дух закона, несмотря на то что буква закона называла это государственной изменой, наказанием за которую было пожизненное заключение в «Суперкуполе» (это если избежать смертного приговора). Тане пришлось поработать со многими осведомителями, но она никак не могла предположить, что сама станет осведомителем.

Если она сейчас скопирует «Список врагов», ее саму внесут в него. Вероятно, куда-нибудь в верхнюю часть. Возможно, на то, чтобы во всем разобраться, потребуются недели, а может быть, на это уйдут считаные минуты. Эта мысль одновременно пугала и вселяла чувство освобождения. Если Таня провернет это дело – провернет по-настоящему, никаких списков больше не будет. И она уже все для себя решила.

И сделала первый шаг, который грозил ей полным уничтожением. Она скопировала все файлы, переименовала их, перенесла на карманный накопитель и положила накопитель в сумку.

Сделав краткую выдержку для Дэвис – ту страницу, на которой значилась ее фамилия, – Таня закрыла ее своим ключом и отправила в почтовый ящик. Теперь у нее определенно был в руках билет на «Метро».

Если Герсон и компания заявятся раньше, чем она успеет перебраться в Новый Орлеан, Таня скажет им, что пыталась проникнуть в сеть. Что, к счастью, соответствует правде.

Однако ей очень хотелось этого избежать. Она отправила сообщение Герсон, сказав, что нашла кое-что интересное и готова вернуться. После чего представила, что ее задержали и на свободу не выйдет ни она сама, ни те, кто ей близок и дорог. На всякий случай в разгар ночи Таня переселилась в другую гостиницу. Еще более убогую, в другом штате, где принимали наличные и селили под вымышленными именами.

По пути туда Таня выбросила в Миссисипи свой телефон, тот, который ей дала Герсон.

Быть может, телефон попадет туда раньше ее, в спасительный город в устье реки.

Перед «Сиестой» стояла маленькая скамейка. Сиг молча сидел рядом со стариком-мексиканцем, наблюдая за проезжающими машинами и проходящими мимо людьми, пытающимися кое-как дожить до завтрашнего дня.

Он заметил объявление на фонарном столбе. Крупные буквы на ярко-желтой бумаге.

Сунув руку в правый передний карман линялых джинсов, Сиг достал содержимое: кое-какая мелочь, монета, извлеченная из кабана, и смятое объявление, которое Даллас вырвал из газеты и вручил Сигу.

На крыше «Сиесты» был большой плакат с лицом белого мужчины в костюме и галстуке, с косичками на голове. Дональд Кимоу, эсквайр. Юрист, которого боится закон. Первая консультация бесплатно. Номер бесплатный.

В нескольких шагах от скамейки стоял старый телефон-автомат, трубка болталась на заключенном в стальную оплетку шнуре.

Сиг закончил звонить как раз тогда, когда подъехал Клинт. У него была уже другая машина – «Фольксваген Амок» с номерами штата Нью-Мексико. Тридцатилетний внедорожник выжженного солнцем желтого цвета. Такого же цвета было лицо Клинта, хотя он и старался делать вид, что все под контролем.

– Какого хрена ты торчишь тут и пялишься по сторонам? – сказал Клинт. – Шевелись. До Нового Орлеана путь неблизкий.

Номер в новой гостинице оказался отвратительным. Путешествующий по делам бизнесмен в таком ни за что бы не остановился. Гостиница находилась в восточной части Сент-Луиса, на набережной, и из окна открывался вид на плавающие в липкой жиже баржи. Тане отвели один из лучших номеров, на втором этаже, дверь наружу, расположенная так, что, казалось, выйдя в нее и сделав еще один большой шаг, можно было оказаться прямо на автостраде, заполненной мчащимися грузовиками.

Таня не могла заснуть, возбужденная шумом, с нетерпением ожидая ответа на свой последний запрос. Поэтому она смотрела телевизор. Не аналоговый, принимающий из эфира. Подключенную к Потоку коробку в номере.

На экране снова был Ньютон Таунс. Интервью у кинозвезды о новом фильме, над которым он сейчас работает – «Юпитер в осаде», – о Новом Орлеане и Белом доме. У Тани мороз по коже бежал от того, как Ньютон, улыбаясь как сумасшедший, распространяется о том, с какими трудностями ему приходится сталкиваться в работе над этим фильмом, о своих планах посетить пострадавшие районы, о стоящих перед страной проблемах, о том, что искусство должно делать страну лучше. У нее мелькнула мысль, кого пригласят на роль Максины Прайс и как актриса справится с ролью.

Таня выглянула в окно на пришедший в запустение город. Зона колонизации. Ее никогда не очистить от первых грехов, которых множество. Перемены не придут без сопротивления, а смена власти едва ли будет гарантировать конец коррупции. Но за все лучшее нужно сражаться. Больше нет речи о том, чтобы принимать мир в том состоянии, в каком его нашел.

Особенно после того, как ты увидел страну такой, какая она есть, вдали от безопасного уюта столицы.

Внезапно риски, внушавшие неописуемый ужас, стали казаться путем к освобождению. Даже если нельзя наперед сказать, то ли ты запрыгнешь на пролетающее над головой облако, то ли расшибешься в лепешку на твердом асфальте под ним.

Тане показалось, что она знает, как попасть на облако.

Она нащупала в кармане портативный накопитель, убеждаясь в том, что он на месте.

Чем больше файлов читала Таня, тем сильнее шок от узнанной информации перерастал в праведный гнев.

Она думала о маме, о том, что та говорила, о ее жизни, полной бесплодной борьбы, от которой, как казалось Тане, самой ей удалось бежать.

Она позвонила кузену Меллу. Несмотря на поздний час, тот ответил, Мелл отвечал всегда.

– Чем ты занимаешься? – спросила Таня.

– Смотрю новости вместо своих кошмаров.

Таня рассмеялась, смехом висельника, и Мелл рассмеялся вместе с ней.

– Ты можешь передать послание моей маме?

– Конечно, милая, я как раз собирался завтра отправиться туда и отнести ей кое-какие книги.

– Просто передай ей, что я решила последовать ее совету.

Некоторое время спустя, когда Таня закончила разговор и в ночной темноте принялась за работу, ее компьютер пискнул, сообщая о защищенном ответе от знакомых.

Перезвонив по указанному номеру, Таня какое-то время слушала в трубке щелчки, затем раздался голос. Он показался ей голосом еще одной революционерки, белой женщины, однако сказать наверняка было трудно, потому что использовался специальный речевой фильтр.

– Мы прочитали то, что вы нам прислали, – сказал голос. – Нам нужно остальное.

– Вы просите слишком многого, – возразила Таня. – Я и так уже сильно рискую, просто общаясь с вами.

– Мы это ценим. Теперь мы знаем, что вам можно доверять. Мы сможем вас защитить. Вы должны довериться нам, иначе вас достанут.

– На самом деле не осталось ни одного обыкновенного журналиста, который бы взялся за этот материал, не опасаясь преследований.

– Мы сможем сделать с вашей информацией все, что нужно. Нам нужно с вами встретиться. Сегодня. Мы пришлем машину.

Таня рассмеялась.

– После ваших слов я чувствую себя в меньшей безопасности, – сказала она. – Вы добились обратного результата.

– Вы даже не представляете себе, какую безопасность мы можем вам предложить.

– Я хочу попасть в Новый Орлеан.

– Прямо сейчас сделать это будет очень трудно. Вы хотите сражаться?

– Я хочу помочь.

– Да, вы это говорили.

– И я полагаю, я вам уже на деле это доказала. Но, как я уже говорила вашим людям, сначала мне нужно разобраться кое с какими семейными делами.

Тишина на том конце. В отсутствие речи был слышен треск.

– Понимаю.

– Как вы сможете переправить меня в Новый Орлеан?

– Перезвоните нам через двадцать минут. Мы отправим вам новый код. Нам нужно, чтобы вы оставались на месте.

Натянув перед зеркалом свитер, Таня увидела, как вместе с вынырнувшей из горловины головой пружинами распрямились волосы. Настоящие волосы, настоящая сущность – возможно. Нужно было еще посмотреть, следует ли ей придерживаться этой версии. Когда человек принимает мысль о том, что ему грозит провести серьезный срок за решеткой, его страхи становятся совершенно другими. Это все равно как впервые осознать, что для того, чтобы хорошо выполнять свою работу, нужно перебороть страх быть уволенным.

Пришло время начинать серьезную игру. Таня закрыла компьютер, не дожидаясь поступления нового кода, и спустилась к реке.