Глава 8
Когда Генри вернулся в гостиницу, Эмми ждала его. Она сообщила, что день провела в Кингсмарше; в шесть открылся бар и ей очень захотелось отведать пива.
– Кроме того, – сказала она, – мы сможем послушать, что говорят о деле местные.
Бар был почти пуст. Медлительная платиновая блондинка за стойкой сонно перетирала стаканы, в углу сидел флегматичный старый фермер в кожаных гетрах, прикладываясь к своей пинте, и двое мужчин средних лет в твидовых костюмах обсуждали стойки и хваты гольфа. Эмми и Генри сели на стулья с высокой спинкой возле камина.
– На первый взгляд, здесь не очень много сплетников, – сказала Эмми.
– Терпение, – ответил Генри. – Еще могут появиться.
В этот момент дверь в бар отворилась, и вошли двое. Инспектор, заслоненный от входа высоким экраном у камина, спросил:
– Новые посетители?
– Да. – Миссис Тиббет высунулась посмотреть. – Маленькая беленькая девушка – очень хорошенькая, – симпатичного вида молодой человек и щенок-боксер.
– Мод Мансайпл и Джулиан Мэннинг-Ричардс, судя по всему, – ответил Генри.
– Мод… это которая тут болтается с кучей почетных дипломов первой степени, если верить Изобель. Должна сказать, что на девицу – синий чулок она не похожа. Ты выйдешь и поздороваешься?
– Не стоит, – ответил Тиббет. – Они меня пока что не видели. Посидим и посмотрим, что будет.
Ничего особенного не произошло. Джулиан пошел к стойке, перебросился парой шутливых фраз с платиновой блондинкой, которую назвал Мэйбл. Барменша похихикала и налила ему пинту пива и джин с тоником. Джулиан и Мод сели на скамью, обращенную спиной к той, где сидели Эмми с Генри.
– Я тебя всюду искал, – сказал Джулиан. – Отчего же ты сбежала одна к реке?
– Я только вывела Тинку пробежаться, – ответила Мод несколько неловко. – И не стоило бросаться меня искать, будто сама за собой присмотреть не могу.
– Мне показалось, ты не была особенно обрадована, увидев меня сейчас, – сказал Джулиан. И добавил теплее: – Милая, неужто ты не понимаешь: мне не нравится, что ты бродишь сама по себе, пока тут творится все это. И я переживу, если ты будешь надо мной смеяться. Физически ты всего лишь слабая женщина, что, конечно, не станешь отрицать. Сейчас необходимо, чтобы кто-то за тобой присмотрел.
– Ну, прости, дорогой. – Голос Мод звучал покаянно. – Было очень мило с твоей стороны пойти меня искать, и я рада, что мы встретились. – После короткой паузы девушка сказала: – Интересно, поверил ли тебе Тиббет.
– Он кажется весьма разумным человеком, – ответил Джулиан. – Лучше, чем можно было ожидать от полисмена.
– Люди иногда говорят очень несправедливые вещи, – сказала Мод. – Ну почему бы тебе не получить эту работу в Бредвуде?
– Никаких причин, – ответил Джулиан. – Но видит Бог, как я хотел бы, чтобы сэр Клод не был твоим дядей. Ведь невольно он дает оружие в руки тем, кто меня не любит. И эта история с Мейсоном тоже не на пользу. Если еще признать тот факт, что я в восторге, что он убрался с дороги…
– Джулиан! Не говори такого.
– Ты же знаешь, что это правда. Зачем лицемерить?
– Да, но, если тебя кто-нибудь услышит…
– Да, согласен, крайне неосмотрительно. К счастью, у Тиббета, похоже, соображения больше, чем можно заподозрить по его внешнему виду. Твоя мать мне сказала, что он дал зеленый свет празднику в субботу. Видимо, он намекает этим, что дело уже раскрыто.
– Хотела бы я в это верить, – сказала Мод.
– Вот мне интересно, – задумчиво сказал Джулиан, – что ему остальные рассказывали.
– Остальные?
– Крегуэлл-Грейндж – собрание людей со странностями – психов. Тетя Дора, дядя Эдвин, все прочие.
– Не уверена, что мне нравится, когда моих родных называют психами, – ответила Мод.
Джулиан засмеялся:
– Да брось, дорогая. Ты сама всегда говоришь, что на твоем родословном древе не найдется ни одной умственно здоровой веточки.
Мод слегка вздохнула, и в ее голосе послышалась веселая нотка.
– Да, прости, дорогой. Глупо, конечно. Член семьи вполне может такое сказать, но…
– А я разве не член семьи?
– Да, дорогой. Вполне член семьи.
– Мод… – Джулиан перешел на шепот, и дальнейшее Генри не слышал.
Эмми, которой неловко было подслушивать, сердечно обрадовалась, когда случилось событие, прервавшее неприятное занятие.
Распахнулась дверь и в бар решительно вошел рыжий молодой человек, принесший вихрь холодного воздуха. Как смерч подлетев к стойке, он потирал руки и громко требовал пива. Бывает же такое невезение: у стойки посетитель оказался одновременно с Джулианом Мэннинг-Ричардсом, который хотел повторить заказ. В наэлектризованном молчании молодые люди уставились друг на друга. Потом Фрэнк Мейсон сказал барменше:
– Милая, заказ отменяется. Я не настолько изможлен жаждой, чтобы пить в подобной компании.
– Давайте выйдем, и вы сможете повторить свои слова еще раз, Мейсон, – сказал Джулиан.
Генри представил эти слова, написанными над головой Мэннинг-Ричардса, как в комиксе.
Фрэнк Мейсон медленно повернул голову, посмотрел на неприятеля.
– Прошу прощения? – сказал он.
– Выйдем – и вы повторите свои слова.
Джулиан был очень бледен.
– Не помню, – ответил Мейсон, – чтобы нас друг другу представляли.
Интонации были задуманы как пародия на мэннинг-ричардсовское поведение.
Джулиан грохнул по стойке пустой кружкой.
– Подлый трус! – сказал он. И, не давая Мейсону времени ответить, он резко развернулся: – Боюсь, милая Мод, тебе придется повременить с пивом, пока не вернемся домой. Мы уходим.
Девушка стояла, одной рукой запахнув жакет вокруг узкого стана, а другой удерживая за поводок щенка. Мэннинг-Ричардс взял ее за локоть, потом повернулся к Мейсону и метнул – другого слова не подберешь – последнюю колкость:
– Вы трусите, Мейсон! Вы боитесь любого, кто не меньше вас ростом!
Уложив таким образом максимальное количество штампов в минимальное число секунд, он решительно вывел из бара Мод и Тинку. Дверь за ними захлопнулась.
Один из сидящих в углу джентльменов в твидовом костюме сказал:
– Все дело в том, старина, что левая рука должна быть прямой. Надо понимать, что она действует как единое целое…
Фермер в кожаных гетрах медленно встал и подошел к стойке.
– Повторить, Мэйбл.
– Я думаю, – сказал Генри, обращаясь к жене, – что мы тоже могли бы повторить, ты согласна?
Он встал со стула у камина и подошел к стойке. Фрэнк Мейсон стоял там с озадаченным лицом. Он выглядел так, будто его только что стукнули пресловутым тупым орудием.
– Две полпинты горького, пожалуйста, – сказал инспектор.
– Тиббет?
Кажется, Мейсон постепенно приходил в себя, и взгляд его сфокусировался на Генри.
– Да, это я.
Парень схватил его за руку – пальцы у него были довольно сильные.
– Кто это такая?
– Ты о ком?
– Эта девушка, с Мэннинг-Ричардсом.
– Мод Мансайпл, разумеется. Вы не поняли?
– Это не может быть Мод.
– Уверяю вас, это она и была. Вы с ней знакомы?
– Нет, конечно. То есть я ее видел полчаса назад. Шел вдоль реки, а она там гуляла со своей собакой, и…
– И что?
– Ничего, черт вас побери! Совсем ничего.
– Две полпинты горького, – произнесла барменша, возникая из пивных насосов как Венера из пены. Ласково улыбнувшись Генри, она совсем другим тоном спросила у Фрэнка Мейсона:
– Так вы заказываете или нет?
– Нет. Не хочу пива. Вообще ничего не хочу в этой кровавой помойке!
Он резко развернулся и вышел из бара.
– Обаятельный, сил нет, – сказала Мэйбл. – Вы, значит, его знаете, мистер Тиббет?
– Очень поверхностно, – ответил Генри.
Барменша вздохнула:
– Два и четыре пенса, – сказала она. – Жуткое дело с беднягой мистером Мейсоном, да?
– Да, – согласился инспектор.
– Бедный майор Мансайпл. Кто бы мог подумать, что у него так случайно сработает пистолет. Его не посадят в тюрьму, нет?
– Если честно, понятия не имею, – сказал Генри.
Он взял со стойки сдачу и две кружки и стал пробираться обратно к Эмми. В этот момент где-то в глубине гостиницы зазвонил телефон, и Мэйбл скрылась. Вернувшись, она с уважением подошла к Генри.
– Вас к телефону, мистер Тиббет.
– Да, Мэйбл, спасибо.
– Это сэр Джон Адамсон, – произнесла она почти благоговейно. – Сэр Джон хотел бы говорить с вами.
Главный констебль несколько раз прокашлялся, на что телефонная линия отзывалась тревожным потрескиванием, и наконец сказал:
– Ага, Тиббет. Так как там у вас сейчас?
– У меня были очень интересные два дня, сэр Джон, – ответил Генри.
– Я хотел поинтересоваться… то есть, мне казалось, что вы могли бы связаться со мной раньше.
– Боюсь, я был очень занят, – ответил инспектор.
– Да-да, конечно, понимаю. И вы пришли к какому-либо… заключению?
– Да. В общем, пришел.
– Пришли? – Сэр Джон был определенно встревожен. – Вы не предлагаете действовать немедленно?
– Нет-нет. Есть еще некоторое количество незакрытых вопросов. Нужно еще день или два, чтобы я смог представить…
– Арестованного?
– Я не это хотел сказать, сэр. Подробный доклад. Именно его я надеюсь сделать.
– Да-да, понимаю. Ареста не будет?
– Я не считаю, – ответил Генри, подбирая слова, – что это будет необходимо.
– Но если вам известно, кто убил Мейсона… я так понял, что вы знаете?
– О да. Но я не знаю, почему.
– Это определенно не относится к делу.
– Я надеюсь, сэр Джон, – твердо сказал Тиббет, – что в аресте не будет необходимости. У меня нет возможности сообщить вам больше. Это же городская телефонная линия. Мой доклад будет вам представлен в ближайшее время – надеюсь, завтра.
Настала беспомощная пауза, потом сэр Джон сказал:
– Да, понимаю. Очень интересно. Да, конечно. Вы будьте на связи, пожалуйста.
– Конечно, буду, сэр Джон.
На следующее утро Генри встал рано и поехал в Лондон. На Делл-стрит в Мейфэре он приехал достаточно рано, чтобы найти парковочный счетчик на разумном расстоянии от офиса «Букмекерская контора Реймонд Мейсон».
Фирма размещалась в симпатичном доме эпохи Регентства недалеко от Гайд-Парк-корнер. Единственным свидетельством ее обитания здесь была скромная медная табличка, привинченная к белой крашеной двери между пилястрами. Инспектор прошел короткий коридор с ковровым покрытием до стойки. Панель матового стекла с надписью «СПРАВКИ» оказалась наглухо закрытой, но имелся звонок, и Генри нажал кнопку.
Из-за матового стекла донеслись шарканье и смешки, потом окошко отодвинулось, и показалась хорошенькая блондинка лет семнадцати, которая пыталась сделать серьезное лицо. У нее за спиной в большом офисе находились еще несколько молодых людей, делающих вид, что заняты работой на пишущих и счетных машинках. Увидев Тиббета, блондинка была явно разочарована.
– Как, – спросила она, – только вы?
– Вы ждали кого-то другого? – поинтересовался инспектор.
Все девицы захихикали, а блондинка сказала:
– Я думала, вас много придет, с фотографами… Вы же из «Дейли Скуп»?
– Нет, не оттуда.
– А, значит, вы из «Плэнет».
– Боюсь, что я вообще не журналист, – ответил Генри.
– А! Ну, все равно они скоро будут.
Блондинка озабоченно поправила затейливую прическу.
– Правда? – Тиббет заинтересовался. Полиция сообщила о смерти Реймонда Мейсона очень кратко. Странно, что желтая пресса столь заинтригована. – Что ж, с тем же успехом я могу пройти, пока их нет. Мне бы хотелось видеть генерального менеджера, если возможно.
– Мистера Мамфорда еще нет, – ответила девушка. – Можете подождать, если хотите.
Было очевидно, что ее интерес к посетителю полностью исчез.
– Да, я подожду.
– Сюда пожалуйста, – сказала блондинка. – Как вас представить?
– Тиббет.
Девушка провела Генри из внешнего большого зала в меньшее помещение – святилище владельца фирмы, – оборудованное ковровыми дорожками, шкафами для документов, огромным письменным столом красного дерева и множеством диаграмм на стенах. И всего через минуту дверь открылась, и вбежал маленький аккуратный человечек с черными усами. Выглядел он как старший клерк почтенной фирмы из Сити – исполнительный, слегка суетливый, старательный, абсолютно надежный. «Совсем не таким, – подумал Генри, – представляется обладатель слегка жуликоватой профессии букмекера».
Потом он вспомнил, что данное предприятие принадлежит Реймонду Мейсону. В конце концов, мистер Мамфорд всего лишь опытный бухгалтер, занимающийся своим делом с той же серьезной деловитостью, с какой собирал бы статистику импорта-экспорта или высчитывал суммы подоходного налога.
Входя в дверь, он говорил через плечо:
– Запрещаю категорически. Вам понятно, мисс Дженкинс? Если они приедут, сразу же указать им на дверь. Сразу же. – Он резко повернул голову и увидел Генри. – Кто вы такой и что вам нужно?
– Я главный инспектор Скотленд-Ярда Тиббет, – ответил Генри, доставая удостоверение. С мистером Мамфордом можно было общаться только с помощью фактов и цифр. – Веду расследование смерти мистера Мейсона.
Отношение Мамфорда изменилось немедленно.
– Да, конечно. Я понимаю, это неизбежно. Присядьте, прошу вас. Может быть, вы можете как-то оградить нас от этого несносного преследования, инспектор?
– Преследования?
– Журналисты уже утром звонили мне домой. Моя жена была просто потрясена. Эти люди не имеют права вмешиваться в частную жизнь.
– Они всего лишь делают свою работу, мистер Мамфорд, – ответил Генри.
– Это вы называете работой? Наглецы они, инспектор, вот они кто! Я им дал отпор, смею вас уверить. Но теперь я слышу, что они звонят в офис, а эти безмозглые девчонки вроде мисс Дженкинс и мисс Купер… мне не хочется думать, что будет, если они прорвутся в здание. Я рассчитываю на вашу помощь, инспектор.
– Боюсь, ничего не смогу сделать, мистер Мамфорд, – если, конечно, они не нарушат границу частного владения или не прибегнут к насилию…
– Насилию? Я уже сам готов к нему прибегнуть! – Мамфорд с раздраженным видом уселся в свое кресло. – В любом случае это ваших рук дело. Вы сообщили прессе слухи о бедном мистере Мейсоне, иначе откуда бы они знали?
– Именно этот вопрос меня и интересует, – ответил Генри. – Могу вас заверить, что от нас они получили лишь краткое уведомление.
Мамфорд недоверчиво посмотрел на собеседника.
– Я обязан думать о репутации фирмы, – сказал он. – У нас предприятие очень высокого класса, инспектор. Среди наших клиентов есть весьма уважаемые и самые высокопоставленные люди страны. Я не могу допустить, чтобы им были доставлены неудобства.
– Внезапная смерть всегда влечет неудобства, мистер Мамфорд, – сказал Генри. Он хотел избежать штампа, но решил, что его применение быстрее всего доведет мысль до понимания генерального менеджера. – Самое большее, что я могу для вас сделать, – это как можно скорее раскрыть дело.
– В этом я с вами согласен, – сказал мистер Мамфорд. – Естественно, я помогу всем, что в моих силах.
– Это очень любезно с вашей стороны, – отозвался Генри.
– Не стоит благодарности, главный инспектор, – с чувством сказал Мамфорд. – Я вижу, мы с вами понимаем друг друга. Говорим на одном языке.
Тиббет внутренне вздрогнул, ведь именно такое впечатление он и хотел создать. А вслух произнес:
– Прежде всего мне необходмо узнать, каким образом вы впервые услышали о смерти мистера Мейсона.
– Конечно же, от мистера Фрэнка. Он позвонил мне домой вечером в пятницу. Это было страшным потрясением.
– Не сомневаюсь. В котором часу вам звонил мистер Фрэнк Мейсон?
– Сейчас, секунду… это произошло без чего-то восемь вечера. Мы сидели за столом, и ужин был испорчен начисто.
– И что он сказал?
– Сейчас припомню… Он начал со слов: «Мамфорд, это вы?» Он всегда называл меня просто по фамилии, что мне казалось весьма… Потому что мистер Реймонд Мейсон всегда был настолько любезен, что называл меня «мистер Мамфорд». Думаю, вы меня понимаете, инспектор… прошу прощения, главный инспектор. Фамилия – всего лишь фамилия.
– Разумеется, – ответил Генри.
Совершенно без всякой причины у него в голове навязчиво звучала мнемоника тети Доры: «Тиббет, Тиббет, зубы ему выбьет». Он сообразил, что мистер Мамфорд продолжает свою речь:
– Мистер Фрэнк сказал: «Моего отца убили, Мамфорд». А я ему ответил…
Генри встрепенулся:
– Вы уверены, что он употребил слово «убили»?
– Абсолютно уверен, главный инспектор. «Не верю своим ушам, мистер Фрэнк», – ответил я ему. Честно говоря, сперва мне подумалось, не принял ли он лишнего, потому что информация была просто невероятна. «Вы уверены, мистер Фрэнк?» – спросил я, а он ответил: «Конечно, уверен. Мне только что звонили из полиции Крегуэлла». – «Да, – выпалил я. – Какой ужас!» И это правда был ужас, главный инспектор.
– Конечно, – согласился Тиббет.
– Я спросил его: «Что мне теперь делать?» И он ответил: «Продолжайте работать, Мамфорд, как обычно. Вы же можете сами руководить офисом, да? У вас там все спокойно?» – «Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мистер Фрэнк», – ответил я. Он всегда был… трудноват в общении. Совсем не то что его отец. А потом Фрэнк произнес странные слова: «Головы полетят, Мамфорд. – Вот так прямо и сказал. – Головы полетят, но вас это не касается. Вы просто работайте, как обычно». – «Разумеется, я именно так и поступлю, мистер Фрэнк», – ответил я. Надеюсь, я сохранил достоинство. А он повесил трубку.
Мистер Мамфорд остановился и протер очки. Потом заговорил снова:
– Вскоре мне позвонил сержант Даккетт из полицейского участка Крегуэлла. Он сообщил, что мистер Мейсон погиб от случайного выстрела. Я это оценил.
– В каком смысле – оценили?
– Н-ну… – Мамфорд закашлялся. – Мистер Фрэнк употребил слово «убийство», как вы уже обратили внимание. А так как вы, главный инспектор, здесь, я могу заключить, что смерть мистера Мейсона не была несчастным случаем. Но совершенно очевидно, что полиция Крегуэлла, – подчеркнул Мамфорд, – все нездоровые аспекты этого дела скрыла от публики. В конце концов, бывают несчастные случаи при стрельбе, особенно в сельской местности. – Генеральный менеджер говорил так, будто Феншир расположен за границами цивилизации, в очень далеких странах. – Вот почему я был возмущен, когда сегодня утром мисс Дженкинс мне сказала…
– Расскажите о мистере Мейсоне, – попросил Генри.
Мистер Мамфорд, прерванный на полуслове, удивился:
– О нем, главный инспектор? Что именно вы хотите узнать?
– Какой он был человек?
– Как это – какой? – Мамфорд был неприятно поражен глупостью собеседника. – Вы просто оглянитесь здесь, в офисе. Мистер Мейсон был крайне успешным человеком.
– Да, но каким именно человеком?
– Богатым, главный инспектор.
В голосе генерального менеджера послышались нотки укора. Реймонд Мейсон был богатым и успешным человеком, а также работодателем Мамфорда. И добавлять к этому ничего не нужно.
Генри сменил подход.
– Когда вы видели мистера Мейсона в последний раз? – спросил он.
– Секунду, подумаю… должно быть, неделю назад. Он, знаете ли, приходил в офис примерно раз в неделю. Держал все под контролем.
– Он был тогда в своем обычном состоянии?
– Да, главный инспектор. Конечно, мистер Мейсон имел… определенный характер, если вы меня понимаете. Всегда общался с девушками в офисе – чудесная и необычная неформальность.
Мистер Мамфорд закашлялся. Ясно, что подобное поведение у любого другого он счел бы скандальным, но у работодателя все было очаровательно-эксцентричным.
– Конечно, – добавил генеральный менеджер, – он вращался в высшем обществе. Среди его друзей было очень много представителей знатных фамилий. Вы бы очень удивились, главный инспектор.
– Думаю, что удивился бы, – согласился Генри. – В последний раз он встретил здесь своего сына?
– Нет-нет, это было в прошлый раз. Он специально просил меня дать ему знать, когда мистер Фрэнк собирается прийти. Это была непростая задача, разумеется. Я понятия не имел, когда мистеру Фрэнку придет в голову идея сюда забежать. Но по счастью, он позвонил мне накануне, и я смог проинформировать мистера Мейсона. Откровенно говоря, я был несколько удивлен.
– Правда? Почему?
– Н-ну… в общем, без причины.
Мистер Мамфорд, слегка порозовевший, начал вертеть в руках ручку.
– Не следует бояться нарушения конфиденциальности, мистер Мамфорд, – мягко сказал Тиббет. – Вы говорите со Скотленд-Ярдом. Ваш долг как гражданина – рассказать нам все, что вам известно.
– Только, пожалуйста, не нужно видеть в моих пояснениях чего-нибудь зловещего, инспектор. Просто отец с сыном обычно старались избегать друг друга. У мистера Фрэнка, знаете ли, очень современные политические взгляды.
– Да, – отозвался Генри. – Я знаю. Что ж, это вполне правдоподобно. А сейчас, наверное, вы могли бы показать мне вашу бухгалтерию.
– Бухгалтерию? Вы хотите сказать, что будете инспектировать наши счета?
– Не я и не сейчас, – ответил Тиббет. – Я же не квалифицированный бухгалтер и тут готов поверить вам на слово. Я так понимаю, что бизнес процветал?
– Конечно, процветал. И сейчас процветает. – Мистер Мамфорд, несколько успокоившись, сел в кресло, предвкушая удовольствие от рассказа. – Наши показатели за последние десять лет демонстрируют более чем удовлетворительный рост прибыли от сезона к сезону. Благодаря рассчитанной по правилам науки…
– Боюсь, что это мне не по уму, – прервал собеседника Генри. – Остановимся на том, что дела идут хорошо, и сальдо вполне удовлетворительно.
– А вот этого, – возразил мистер Мамфорд, – боюсь, я не смогу вам сказать.
– Но вы же только что…
– Дела идут превосходно, – сказал генеральный менеджер, – и сальдо должно быть удовлетворительным. Но… – Он замялся. – Как я вам уже говорил, мистер Мейсон – человек нестандартный. И банку было запрещено сообщать состояние счетов фирмы любому другому лицу, кроме самого мистера Мейсона. Я имел полномочия выписывать чеки на текущие офисные расходы и выплачивать выигрыши, и нет необходимости говорить, что ни разу мой чек не был отвергнут банком, но…
– Но мистер Мейсон не хотел, чтобы кто-нибудь знал, какое количество средств он частным образом снимает со счетов фирмы. Даже вы.
– Я бы не стал так формулировать, – сухо отозвался мистер Мамфорд.
– Уверен, что не стали бы, – согласился Тиббет. – А теперь, наверное, вы мне покажете бухгалтерию.
– Я говорил вам, главный инспектор…
– Точнее, – продолжал Генри, – я имею в виду личные счета ваших клиентов. Я хотел бы знать, кто делал у вас ставки, у кого есть перед вами долг, кто…
– Наших клиентов? – Мамфорд говорил так, будто Тиббет произнес чудовищную непристойность. – Главный инспектор, я никогда, ни при каких обстоятельствах не сообщу имени клиента, тем более его финансовое положение по нашим книгам. Это совершенно…
Потребовалось добрых полчаса и множество официальных слов, прежде чем мистера Мамфорда удалось убедить. Но даже тогда с предельной неохотой он открыл большой зеленый шкаф и позволил Генри проинспектировать записи ставок, сделанных клиентами Реймонда Мейсона. Оказалось, что никакого интереса они не представляли. Как и намекал генеральный менеджер, в реестре было довольно много ярких фамилий. Был черный список неплательщиков, от которых ставки принимать не следовало, но ни одно из имен не имело отношения к делу. Несколько невезучих личностей, видимо, были у Реймонда Мейсона в глубоком долгу, но их имена снова ничего не значили. В любом случае, – подумал Генри, – должнику не было никакого смысла убивать владельца. Фирма и мистер Мамфорд продолжают работать.
Наконец он закрыл последнее досье.
– Спасибо. Это все, я полагаю?
– Все, главный инспектор. Кроме, конечно, личных папок мистера Мейсона.
– Каких-каких папок?
– Личных. У мистера Мейсона был очень узкий круг особых клиентов, чьи дела он вел только лично.
– И где эти личные папки? – спросил Генри.
– В личном шкафу мистера Мейсона. – Мамфорд показал на небольшой зеленый шкаф в углу. – И нет смысла просить его открыть, главный инспектор, потому что ключа у меня нет. Он был только у мистера Мейсона.
– В таком случае, – ответил Тиббет, – наверное, он здесь. У меня связка ключей мистера Мейсона, находившаяся у него в кармане в момент смерти.
У генерального менеджера в отчаянии открылся рот, когда Генри подошел к шкафу и открыл его одним из ключей. Инспектору показалось, что мистер Мамфорд богобоязненно отвел глаза от этого кощунственного вмешательства.
А содержимое шкафа не выглядело сенсационным. Пара приличного размера коробок да несколько папок. Одну коробку Тиббет вытащил из шкафа.
– Что в ней? – спросил он.
– Предполагаю, – ответил мистер Мамфорд, преодолевая неловкость, – что мистер Мейсон хотел всегда иметь какую-то сумму наличными…
Генри поднял крышку. Коробка была наполнена фунтовыми банкнотами, связанными в пачки.
Вторая коробка оказалась потяжелее. Инспектор вопросительно посмотрел на Мамфорда, который стал пунцово-розовым.
– У мистера Мейсона иногда возникала необходимость принимать важных клиентов…
В коробке ничего неожиданного не оказалось – обнаружилась наполовину опустошенная бутылка виски и бутылка джина. Они стояли на книге с очевидно намекающей суперобложкой. Генри узнал в ней одну из тех, что запрещены в Англии к свободной продаже, но которые, как говорят, читал каждый.
Он закрыл обе коробки, поставил их обратно в шкаф и перешел к папкам. Все они относились к людям высокого ранга и общественной значимости, многие из Крегуэлла. Фактически папки достаточно точно соответствовали именам, столь тщательно занесенным в ежедневник Мейсона. Все сделки по ставкам аккуратно внесены почерком владельца фирмы, так же тщательно было отмечено состояние счета клиента.
Инспектор обратился к Мамфорду:
– Кажется, множество людей находятся перед компанией в долгу. Какие действия вы будете против них предпринимать?
– Вообще никаких, – немедленно ответил генеральный менеджер. – Этот шкаф в распоряжении мистера Мейсона, и больше ни в чьем. Он сам как-то по личным каналам собирал долги со своих персональных клиентов. Иногда он принимал решение о списании их по статье «Общие расходы». Он вполне имел право так делать, – добавил мистер Мамфорд таким тоном, будто кто-то это право оспаривал.
– А теперь, когда мистера Мейсона больше нет…
– Меня тоже волновал этот вопрос, – признался управляющий. – И я решил действовать этично. Все клиенты мистера Мейсона, которым компания должна, получат свои деньги полностью. Долги личных клиентов компании будут списаны по статье «Общие расходы». Так пожелал бы сам владелец.
– Понимаю, – сказал Генри. – И вы полагаете, что мистер Фрэнк согласится?
– Мистер Фрэнк, – ледяным голосом ответил Мамфорд, – не будет привлечен к решению данного вопроса.
И тут во внешнем офисе разразилась всеобщая суматоха. Генри и Мамфорд в изумлении переглянулись: девичье хихиканье, громкие голоса, смех, шум передвигаемой мебели – все говорило о появлении прессы.
– Боже мой, – сказал мистер Мамфорд. – Боже мой.
– Я не рвусь на данном этапе встречаться с репортерами, – сообщил Генри. – Так что если…
– Конечно, нет! – вскричал Мамфорд. – Они вас наверняка узнают, и если поймут, что здесь был Скотленд-Ярд… о боже!
– Есть ли здесь другой выход?
– Да, да. Сюда, спускайтесь по лестнице… Внизу есть дверь, в глухой переулок…
Оказавшись на улице, Генри пошел к машине несколько озадаченный. Он был уверен, что загадка смерти Реймонда Мейсона уже решена, а желания заниматься вопросами, не относящимися к делу и, возможно, чреватыми неприятностями, у него не наблюдалось. С другой стороны – действительно ли они не относятся к делу? И могут ли не относиться? Вот тот факт, что сэр Джон Адамсон был одним из частных клиентов Мейсона и задолжал компании не менее трех тысяч фунтов?
Тиббет все еще размышлял над проблемой, когда заехал по второму адресу с необходимой проверкой к знаменитому ювелиру, у которого было куплено обручальное кольцо для Мод. По счастью, быстро нашелся продавец, который помнил эту покупку. Мистер Мэннинг-Ричардс пришел в субботу сразу после перерыва, купил кольцо, расплатился чеком. На замечание Генри, что несколько рискованно принимать чек за такую ценную покупку в субботу, продавец ответил с улыбкой, что мистер Мэннинг-Ричардс фирме хорошо известен.
Инспектор поблагодарил его, вернулся к машине и взял курс на Крегуэлл.
