Глава 15
Инспектор Бойс неподвижно стоял у двери, его мрачность подчеркивали резкие тени от света лампочки под абажуром в холле.
– Может, и ошибка, но тем не менее факт! – бросил он. – Эдит Лоррингтон мертва. Кто-то забил ее насмерть тяжелой медной кочергой и бросил труп на полу у нее в гостиной. Мы обнаружили бы ее лишь завтра, если бы одна из жительниц деревни, которой она пообещала что-то испечь, не постучалась к ней. Ответа она не дождалась, заглянула в заднюю дверь, которая была приоткрыта, и нашла труп.
Тремейн все еще смотрел на него в упор, словно не веря своим ушам:
– Вы уверены? Вы совершенно уверены, что это не ошибка?
Джонатан Бойс ответил почти резко:
– Я видел ее. Таких ошибок не бывает. – В его голосе прозвучал упрек. – Да что с вами, Мордекай? Вы же сами намекали, будто ждете чего-то подобного. Вот поэтому я здесь – выяснить, чего именно вы ожидали.
– Не этого, – покачал головой Тремейн. – Не этого.
Он прижал ладонь ко лбу, стараясь мыслить логично, понять, в чем ошибся, обрести рассудок среди хаоса и ужаса.
К тому времени их голоса привлекли внимание остальных. Пол Расселл вышел в холл.
– Что случилось, инспектор? – спросил он.
За его спиной Бойс увидел осунувшееся и настороженное лицо Сандры Борн, а из открытой двери кухни с любопытством выглядывала Джин.
– Боюсь, у меня плохие вести, – негромко объявил он. – Мисс Лоррингтон мертва.
Расселл вздрогнул:
– Эдит? Нет, не может быть, вы шутите, инспектор! Я тщательно обследовал ее на прошлой неделе и поручился, что она проживет еще лет двадцать!
– Ваши гарантии не распространялись на насильственное нападение с тяжелым оружием, доктор, – возразил Бойс. – Мисс Лоррингтон умерла не своей смертью. Ее убили.
– Убили! – воскликнул Расселл. – Нет, только не это… Теперь и она!
– Да, и она, – подтвердил Бойс.
Тремейн увидел ужас в широко раскрытых глазах Сандры Борн. Она пошатнулась, и он едва подоспел вовремя, чтобы уберечь ее от падения. Сандра тяжело приникла к нему и схватилась за его руку.
– Нет… – прошептала она, – только не говорите, что Эдит…
– Сожалею, мисс Борн, – вздохнул Бойс, – но, увы, это правда.
В тумане замешательства, окутавшем мозг Мордекая Тремейна, призрак догадки казался слабым огоньком, мерцающим вдали. Тремейн двинулся к нему ощупью сквозь густые тучи. Мерцание усиливалось. Вскоре призрак обрел определенность, ослепительно вспыхнул, разгоняя туман, а тем временем сам Тремейн изумлялся, не понимая, как мог долго не замечать очевидного… и горько досадовал на себя – за то, что не успел увидеть этот огонек и спасти Эдит Лоррингтон.
– Болван! – выпалил он и застонал. – Безмозглый слепой болван!
– Это вы о чем? – поинтересовался инспектор.
Тремейн не ответил.
– Я должен был спасти ее, – заявил он. – Должен был догадаться!
Инспектор взглянул на него так, словно собирался что-то сказать ему, но вместо этого обратился к Полу Расселлу:
– Вы пробыли здесь весь вечер, доктор?
– Да, – кивнул Пол.
Известие детектива ошеломило его. Единственное слово он произнес машинально. Бойс, видимо, удовлетворился ответом.
– Я подумал, что вы могли бы что-нибудь сообщить мне, Мордекай, – проговорил инспектор. – Вероятно, утром, – многозначительно добавил он. – В таком случае до встречи. Всем доброй ночи.
Дверь за инспектором закрылась, а Тремейн по-прежнему стоял в холле. По его лицу было ясно: он настолько погружен в свои мысли, что не замечает ничего вокруг. Остальные не сводили с него глаз. Ужас принесенной Джонатаном Бойсом вести до всех только начинал доходить. Они лишь теперь понемногу осознавали, что это означает. Перепуганные взгляды устремились на Мордекая Тремейна, от него словно ждали указаний.
– Бедная Эдит, – наконец пробормотала Джин, – бедная Эдит…
Услышав ее дрожащий, пронзительный голос, Сандра Борн резко обернулась к ней.
– Не могу поверить, – призналась она. – Сначала Лидия, потом Филипп, и вот теперь Эдит. Что это значит? Что происходит с нами?
Мордекай Тремейн сделал глубокий вдох и обратился к Расселлу:
– Мне необходимо отлучиться, Пол.
Тот вздрогнул:
– В столь поздний час?
– Вы шутите, Мордекай? – вмешалась Джин. – Ведь вы же все равно… нет ничего, что вы могли бы…
– Есть, – возразил он. – Есть. – И добавил: – Не ждите меня, Джин. Я не знаю, сколько буду отсутствовать.
Прежде чем они разгадали намерения Тремейна и хотя бы попытались переубедить его, он ушел. Все молча уставились на дверь, которая захлопнулась за ним.
Быстро и решительно Мордекай Тремейн шагал по темной дороге в сторону деревни. У поворота к роще он помедлил, но всего на мгновение, затем двинулся дальше так же целеустремленно, как прежде. Пройдя через рощу, он вышел бы к дому Мартина Воэна несколькими минутами раньше, но ему не хватило духу пробираться в темноте там, где свершилось убийство. Его черная тень до сих пор витала над рощей.
Тремейн все еще пытался преодолеть шок, вызванный известием о смерти Эдит Лоррингтон. Третье убийство, как и следовало ожидать, принесло с собой настоятельную необходимость в срочном расследовании. Завтра о Далмеринге заговорит вся страна. Случившееся в деревне попадет под слепящие лучи прожекторов огласки. Для полиции это будет означать насмешки, обвинения, резкую критику.
Никто не знал об этом лучше, чем Джонатан Бойс. Этим и объяснялось его поведение в «Стране роз». Задыхаясь от быстрой ходьбы, Тремейн понимал: если он хочет помочь другу, надо сделать это немедленно.
На первый его звонок в дверь «Хоум-лоджа» никто не отозвался. Тремейн позвонил снова. Ответа не было. Он положил палец на кнопку звонка, нажал и не отпускал. И услышал, как за дверью по дому разносится пронзительная трель. Наверху распахнулось окно. Запрокинув голову, Тремейн увидел, как в окно высунулся кто-то из обитателей дома.
– Кого там принесло? – раздался раздраженный голос.
Он принадлежал самому Воэну – ошибки быть не могло, Тремейн сразу узнал его. Голос был хриплым и угрожающим. Тремейн отступил от двери.
– Это Тремейн, – сообщил он.
Воэн негромко чертыхнулся.
– Какого дьявола вам надо?
– Поговорить с вами. Это важно.
Рослая фигура Воэна еще секунду медлила в оконном проеме. Казалось, он уже готов захлопнуть окно, не ответив. Внезапно Воэн буркнул:
– Ждите там, я спущусь.
Вскоре он, в халате, отпер дверь и провел посетителя в дом. Толкнув дверь комнаты по соседству с холлом, включил свет. Пока Воэн задергивал плотные шторы, Тремейн с любопытством огляделся. Судя по забитым книгами полкам, письменному столу и лампе на нем, которую держала в руках резная статуэтка в египетском стиле, комната служила Воэну кабинетом. Фигура с лампой на столе, несколько бронзовых статуэток и репродукции образцов древней керамики свидетельствовали об увлечении хозяина археологией. Многочисленные снимки на стенах демонстрировали процесс раскопок на разных стадиях и в разных местах; некоторые фотографии были подписаны, словно имели для владельца особое значение.
– Простите, что разбудил, – начал Тремейн. – Я думал, Бленкинсон еще не спит.
– Он в отъезде. – Воэн ничуть не смягчился. – В Мирхеме. Его сестра больна. Я отослал его сегодня днем. Это с ним вы хотели увидеться?
– Нет, я пришел к вам.
Воэн выдвинул большое кожаное кресло и жестом предложил Тремейну сесть.
– А теперь, – сказал Воэн тем же вызывающим тоном, – может, наконец, объясните, зачем вы явились сюда так поздно? Надеюсь, вы подняли меня с постели не без причины?
– Причина есть. – Тремейн забыл о недавнем чувстве вины и говорил резко, как и хозяин дома. – Сегодня убили Эдит Лоррингтон.
Воэн замер, пальцы сжались на спинке стула, возле которого он стоял.
– Где это случилось? – спросил он.
– В ее доме.
– Каким образом?
– Эдит Лоррингтон забили насмерть. Преступник орудовал медной кочергой.
– Полиции известно, кто это сделал?
– Нет.
Воэн глубоко вздохнул. Пальцы на спинке стула разжались, словно нервное напряжение вдруг исчезло.
– Зачем вы явились ко мне?
Мордекай Тремейн посмотрел на него в упор:
– Я хочу знать, выходили ли вы из дома сегодня вечером или нет.
Щеки Воэна стали красными. На левом виске вздулась жилка.
– Чертовски беспардонный вопрос!
– А если вас спросят полицейские, вы ответите то же самое? А они спросят. – Тремейн не стал ждать, когда до Воэна дойдет смысл его слов, и продолжил: – Почему вам так хотелось, чтобы для постановки в местном клубе была выбрана именно пьеса «Для убийства есть мотив»?
Резкая смена темы разговора удивила Воэна. Он смутился.
– Что вы имеете в виду?
– Почему вы настояли на данной пьесе, а не на какой-нибудь другой?
– Это никого не касается, – заявил Воэн.
– Касается – к примеру присяжных, – возразил Тремейн еще более резко. – Вы находитесь в очень опасном положении, мистер Воэн. Наверное, даже не сознаете, насколько оно опасно. Так почему вы пожелали поставить эту пьесу?
– Если это все, ради чего вы пришли, то зря потеряли время. Я не намерен обсуждать подобные вопросы с вами.
– Вас об этом кто-то попросил? Так захотела мисс Дэр?
В глазах Мартина Воэна вспыхнул злобный блеск.
– Оставьте мисс Дэр в покое! – крикнул он.
– Какие же причины имелись у нее? – продолжил Тремейн, словно не слышал предостережения. – Почему она предпочла эту пьесу всем прочим?
Воэн шагнул к нему. Его широкие плечи ссутулились, крупные кулаки сжимались и разжимались, весь его вид свидетельствовал об угрозе.
– Я уже наслушался достаточно! – бросил он. – Убирайтесь отсюда, вы, любитель совать нос в чужие дела! Предупреждаю, не выводите меня из себя!
Сердце Мордекая Тремейна судорожно забилось, но он сумел спокойно выдержать взгляд Воэна.
– Вчера инспектор Бойс так и не смог решить, взять вас под стражу или нет, – сообщил Тремейн. – Завтра это решение скорее всего будет принято без его участия. Так что времени у вас не много.
– Вы мне угрожаете? – спросил Воэн, и голос его завибрировал. – Я видел, как вы ходили по деревне и что-то высматривали. Слышал, как задаете вопросы и лезете не в свое дело. Займитесь кем-нибудь другим, слышите? Попробуйте пошпионить за кем-то еще. Например, за этим мелким прохвостом Хорнсби. Почему бы вам не разузнать, чего добивается он? А заодно и Шеннон – примените к нему свои дедуктивные методы. Спросите, что он делал в Колминстере, когда, по его собственным словам, должен был находиться в Лондоне!
– В настоящий момент я занимаюсь вами. – Тремейн старался, чтобы его голос звучал ровно. – Вы были влюблены в Лидию Дэр. У вас имелся мотив для ее убийства и была возможность. Филипп Хэммонд считал, что это вы ее убили. Вы с легкостью могли убить и его, чтобы заставить замолчать и спастись самому.
– Полагаю, Эдит Лоррингтон убил тоже я? – усмехнулся Воэн, и Тремейн кивнул.
– Наверное, и в этом случае найдется какой-нибудь мотив.
К тому, что случилось дальше, он оказался не готов. Воэн порывисто шагнул к нему, схватил за воротник, и мощные, как тиски, пальцы протащили Тремейна через комнату и притиснули к стене. На искаженном яростью лице, нависшем над ним, читалось безумие.
– Настырный придурок! – зарычал Воэн. – Больше твои драгоценные друзья из полиции не услышат от тебя ни единого слова!
Только тогда Мордекай Тремейн осознал степень опасности, в которой очутился, и в его глазах мелькнул страх.
– Бросьте глупить, приятель! – сдавленно выговорил он. – Вы меня задушите!
– Да неужели? – язвительно протянул Воэн и сильнее сжал пальцы.
Тремейн вскинул руки, пытаясь высвободиться из безжалостных тисков, медленно душащих его, но оказался беспомощен против сильного Воэна. Тремейну осталось лишь в ярости и отчаянии пытаться оторвать его стальные пальцы от собственного горла. Открыв рот, чтобы крикнуть, он услышал лишь хрип. Воэн усмехнулся и слегка разжал пальцы:
– Ну что же вы не зовете на помощь? Почему не кликнете своих друзей полицейских?
В ушах Тремейна зашумело, как вблизи водопада. Стены вдруг закачались. Электрический свет потускнел, книжные шкафы скрылись за неровными мутными волнами. Только теперь он понял, какую глупость совершил, придя в «Хоум-лодж» один и никого не предупредив о своих намерениях. Ему следовало знать, с каким человеком он имеет дело; заранее предвидеть опасность, которой себя подверг.
Что он не предусмотрел, так это отсутствие Бленкинсона. Рассчитывал, что слуга будет в доме. Но Тремейн просчитался и теперь должен был поплатиться за это. Он оказался наедине с безумцем и собственным страхом.
Невнятно, словно издалека и сквозь шум водопада, Тремейн услышал голос Воэна:
– Вы правы: я действительно любил Лидию. Вы ведь уже все поняли, да? Догадались, как той ночью я вышел следом за ней из дома, двинулся кружным путем по шоссе, дождался ее в роще и убил ее! Вам известно, что я сделал, почему и как. Точно так же, как вы знаете, что сегодня днем я отделался от Бленкинсона, чтобы беспрепятственно покинуть дом, убить Эдит Лоррингтон и вернуться обратно незамеченным! Но кое-чего вы все же не знали. Вероятно, вам даже в голову не приходило, что этим вечером здесь, у меня в доме, мы окажемся только вдвоем. Именно в этом месте ваших планов обнаружился просчет.
Воэн улыбался, но веселья в этой улыбке не было. Тремейн не видел ничего, кроме диких глаз возвышающегося над ним противника, который, казалось, разросся до чудовищных размеров, заслоняя собой все. Воэн продолжил тоном, предвещающим худшее:
– Это же почти беспроигрышный вариант: если я убью вас, об этом никто никогда не узнает. Вы просто исчезнете. При моем опыте нетрудно будет найти способ избавиться от трупа. И готово, появится еще одна неразгаданная тайна. Вы слишком умны, Тремейн. Вы пришли прямиком ко мне в руки, и вы чересчур опасны для меня, чтобы я вас отпустил. А вдруг вы разговоритесь? Начнете задавать эти ваши бесконечные вопросы?
Весь ужас Далмеринга сосредоточился в единственной комнате. Казалось, страх, тень которого, грозная и черная, омрачила прелесть здешних мест, переполнила это замкнутое пространство. За задернутыми шторами в пустом доме двое мужчин были отрезаны от мира так же надежно, как на другой планете, и компанию им составляло лишь огромное и ужасное зло.
Мозг Мордекая Тремейна работал лихорадочно, на грани паники. Ранние годы жизни Воэна, проведенные в атмосфере беззакония, одержимость древними народами и кровавыми дикарскими культами, глубоко укоренившиеся страсть и любовь к Лидии Дэр, сила этого сумасброда – все, что Тремейн знал о нем, вдруг слилось воедино и побудило высказать вслух последнее предостережение. Если он не заставит Воэна прислушаться, если не пробьется сквозь панцирь ожесточенной ярости, овладевшей им, ему, Тремейну, конец.
– Стойте, безумец! – прохрипел Тремейн. – Вас повесят!
Воэн громко рассмеялся:
– Только один раз. Всего один. За Лидию, за Хэммонда и за Эдит. Один раз за всех!
Тремейн предпринял последнее отчаянное усилие и на мгновение разжал руки противника:
– Ради всего святого, остановитесь! Я же знаю, вы их не убивали!
Воэн переменился в лице. Лихорадочный блеск в его глазах исчез. Колени Тремейна подогнулись, как только чужие руки, еще недавно прижимавшие его к стене, разжались. Воэн подхватил гостя под мышки и усадил в большое кожаное кресло.
Пройдя к небольшому шкафу, он достал бутылку виски и стакан, куда и плеснул крепкого напитка, ничем не разбавляя. Тремейн обмяк в кресле. Его трясло, руки дрожали. Воэн поднес стакан к его губам и заставил глотнуть виски. Зубы Тремейна застучали по краю стакана.
Виски словно прожгло огненную дорожку в его сдавленном горле, и Тремейн невольно попытался схватить ртом воздух. Воэн дал ему еще несколько минут, чтобы прийти в себя, а потом требовательным тоном спросил:
– Что вы сказали?
Тремейн поднес руку к шее и поморщился:
– Я знаю: вы их не убивали.
