Глава 3
Еще несколько мгновений Бойс стоял неподвижно, внимательные глаза на его бесстрастном официальном лице были непроницаемыми. А потом он спросил:
– Так вы человек или вурдалак?
И пока Мордекай Тремейн глазел на него молча, не понимая, с кем имеет дело – с другом или с врагом, – инспектор добавил:
– Надо бы дать вам прозвище «магнит для убийств». – В голосе Бойса прозвучала горечь. – Вы, похоже, притягиваете преступления. Стоит где-нибудь произойти убийству, как оказывается, что вы либо нашли труп, либо очутились поблизости. Как вам это удается? Я служу в полиции двадцать лет, и за все это время ни разу не обнаружил труп и даже не жил по соседству с убийцей.
– Я только что приехал, – оправдываясь, произнес Тремейн. – Когда все произошло, я находился в Лондоне. Убийство совершилось задолго до моего приезда.
– Полагаю, вы получили телепатическое известие, что где-то в этих краях совершено убийство, потому и явились сюда, как почтовый голубь?
Тремейн уже оправился от шока и перешел в наступление.
– А кстати, что здесь делаете вы? – спросил он. – Я думал, Скотленд-Ярд не занимается подобными делами без официальной просьбы о содействии.
– Вот она и поступила, – негромко ответил Бойс.
Огромный камень свалился с души Мордекая Тремейна и увлек за собой в бездну былые тревоги.
– То есть, – уточнил он, – вы здесь главный?
Ликование в его голосе было настолько явным, что на лице инспектора Скотленд-Ярда отразилась подозрительность.
– Допустим, я, – настороженно подтвердил он. – И что это нам дает?
– Хотите сказать, что это дает мне? Я намерен помочь вам найти того, кто убил Лидию Дэр.
– Что вам известно о ней?
– Ее убили в нескольких шагах от места, где мы сейчас стоим. Орудие убийства было острым, с лезвием длиной девять-десять дюймов, но его до сих пор не нашли. Смерть наступила мгновенно, это произошло вчера до полуночи. Человеком, который последним видел ее живой, был Мартин Воэн. Его дом находится минутах в десяти ходьбы отсюда. У нее не было явных врагов. Полиция, кажется, в затруднительном положении.
Инспектор нахмурился:
– Откуда вы все это узнали?
– От врача, которого вызвали на освидетельствование, – сообщил Тремейн, с предельной точностью бросая бомбу в самое уязвимое место официальной брони инспектора.
– Какого дьявола! – Бойс шагнул вперед и теперь стоял лицом к лицу с собеседником, по другую сторону калитки. – Ну и задам же я трепку этому разговорчивому болвану! Он что, уже всей деревне это разболтал?
– Не думаю, – кротко отозвался Тремейн. – И считаю, что вы вряд ли решите задать ему трепку, когда я объясню, почему он поделился сведениями со мной. Доктор Расселл – мой друг, я остановился у него. Он рассказал мне о том, что ему известно, поскольку знает, как меня интересуют подробности такого рода.
– Неслыханно, – проворчал Бойс, но было уже ясно, что он смягчился.
Будь Мордекай Тремейн самым обычным гостем Далмеринга, усмирить гнев инспектора ему бы не удалось. Однако Бойс просто не мог подолгу злиться на бывшего хозяина табачного магазина, который выглядел таким безобидным и вместе с тем демонстрировал хватку чистокровного бульдога. Кроме того, Тремейн не был заурядным и патологически назойливым любителем совать нос не в свое дело – из тех, что лишь путаются под ногами и создают помехи, – его увлеченность расследованием преступлений была почти профессиональной. Вдобавок, с оттенком иронии напомнил себе Бойс, Тремейну свойственна проницательность, когда речь идет о разгадке тайны убийств.
Из всего этого следовало, что, несмотря на прохладный прием, в сердце Бойса был отведен теплый уголок для Мордекая Еврипида Тремейна, и его способности инспектор по-прежнему ценит высоко.
– Полагаю, – усмехнувшись, добавил он, – теперь вы ждете, что и я расскажу вам все, что мне известно?
Намеренно пропустив мимо ушей сарказм, Тремейн сделал вид, будто принял вопрос буквально.
– Знаете, – беззлобно начал он, – наша откровенность друг с другом пойдет на пользу делу. Мы оба хотим докопаться до истины: вы – потому что в этом состоит ваша работа; я – потому что желаю помочь друзьям. Они любили Лидию Дэр, а с ней случилась страшная трагедия. Она ведь собиралась замуж.
Бойс прекрасно знал, что его друг неисправимый романтик. Он устремил на Тремейна проницательный и понимающий взгляд.
– Это и вывело вас из себя?
Мгновение Мордекай Тремейн оценивал свои позиции. И наконец решил, что сейчас он на нейтральной территории.
– Вряд ли у вас есть время на сбор сведений, – задумчиво произнес он. – А я мог бы сообщить вам что-нибудь полезное. Пол Расселл представил мне исчерпывающий отчет о том, что произошло. Пол прожил здесь несколько лет, а поскольку он местный врач, мало что найдется в окрестностях, чего бы он не знал.
– Вам незачем двигаться окольными путями. Хоть это и вопиющее нарушение правил и я болван, если поступаю таким образом, я намерен разрешить вам приложить к следствию руку и осмотреться здесь, если хотите. Только, ради всего святого, будьте осторожны. Не допустите, чтобы кто-нибудь из местных жителей заподозрил, будто я оказываю вам содействие или поощряю вас, иначе меня ждет выговор от начальника, а в Скотленд-Ярд отправятся полные яда послания о том, что я позволил лицу, не обладающему полномочиями, вмешаться в дела полиции.
– Благодарю вас, Джонатан, – произнес Тремейн. Он назвал инспектора по имени, и это означало, что, по его мнению, все сомнения рассеялись. – Вы же знаете, что можете рассчитывать на мою осторожность. Я понимаю, в каком вы сложном положении.
И, осмелев от вновь обретенного чувства уверенности, Тремейн сразу перешел к вопросу, который не давал ему покоя:
– Вот вы обвинили меня в том, что убийства притягивают меня как магнит, а как получилось, что вы приехали сюда настолько быстро? Если не ошибаюсь, об убийстве стало известно не раньше сегодняшнего утра.
– Да, – подтвердил Бойс. – Но у майора Реннолдса, местного начальника полиции, тонкое чутье. Он позвонил в Скотленд-Ярд сразу же, не дожидаясь, пока остынет след и дело безнадежно запутается.
– Хотите сказать, ему не понадобилось много времени, чтобы прийти к выводу, что его люди столкнулись с задачей, с какой вряд ли справятся?
– Не совсем так. Это место, как вам уже известно, – начал объяснять инспектор, невольно отреагировав на колкость, – примечательно тем, что здешнее население может считаться оседлым лишь отчасти и проводит значительную часть времени в Лондоне, где его удерживают дела. И поскольку среди друзей Лидии Дэр немало тех, кто принадлежит к лондонской «колонии», майор Реннолдс решил, что в расследовании ему так или иначе понадобится содействие Скотленд-Ярда. И сразу позвонил нам.
– Весьма разумное решение, – одобрил Тремейн и после паузы добавил: – Нельзя ли мне пройти вместе с вами по этой тропе?
– А вы, смотрю, времени даром не теряете, – проворчал Бойс, но его глаза блеснули, и он открыл калитку, пропуская своего собеседника.
Инспектор первым направился по узкой тропе к месту на расстоянии полдюжины ярдов от ее поворота под прямым углом. Тут было тихо, свежо и деревья росли так густо, что ни один выход из рощи не был виден.
Тремейн вопросительно взглянул на инспектора.
– Здесь?
– Да, – подтвердил Бойс. – Если быть точным – вот здесь.
Он указал на место сбоку от тропы, где, судя по сломанным папоротникам, что-то лежало. Тремейн с любопытством осмотрелся.
– Вы, разумеется, уже прочесали всю округу. Нашли что-нибудь?
– Довольно мало, – ответил инспектор. – Тот, кто совершил это, наверное, ждал за кустом, когда жертва поравняется с ним. – Он указал на кусты ежевики у края тропы. – Там валялся окурок, точнее, наполовину выкуренная сигарета. Ее сдавили пальцами так, словно тушили в спешке, не успев докурить, а не сплющили, погасив о какую-нибудь плоскую поверхность или об землю.
– Следы ног есть?
– Земля слишком твердая, чтобы на ней что-нибудь осталось. Но пару следов мы все-таки обнаружили. – Инспектор отвел в сторону раскидистые ветки ежевики. – Вон там пятачок мягкой почвы – в ней дольше застаивается вода, – и на ней видны два отпечатка каблука. Не бог весть, но хоть что-то.
Тремейн наклонился, чтобы рассмотреть едва заметные на земле углубления. Клочок сырой земли примерно в фут шириной находился за кустом, на нем можно было различить отпечатки пары каблуков – более глубокие сзади, чем спереди, – и никаких следов от подошв.
– Похоже, их оставил мужчина, – произнес Тремейн, выпрямляясь. Взмахом руки он обвел ближайшие окрестности. – Судя по виду этого места, все закончилось очень быстро. Следов борьбы нет.
– У нее не было никаких шансов оказать сопротивление, – объяснил Бойс. – Кем бы ни был убийца, он застал ее врасплох и нанес удар до того, как она успела понять, что происходит.
Тремейн посмотрел по сторонам, вгляделся в деревья, растущие у тропы по обе стороны от места, где он стоял.
– А я думал, что увижу здесь повсюду полицейских. Разве тропу не закрыли для публики?
– Временно – да, – кивнул Бойс. – Хотя мы уже сделали все необходимые снимки и замеры. Одного полицейского я оставил там, где тропа выходит на выгон. А второго – возле калитки, но сейчас я отпустил его выпить чаю. По сути дела, подменил его.
– Ясно. Так вот почему вы стояли там, когда я подошел! Вы смотрели, не попробует ли кто-нибудь пройти по этой тропе, но так, чтобы он вас не заметил до того момента, как его намерения станут явными.
– Так и было задумано. Вести уже разнеслись по деревне, и, конечно, всем известно, что мы здесь, но всегда есть надежда выяснить что-нибудь еще. К счастью для вас, здесь оказался я, – добавил он. – Иначе вам было бы не избежать допроса с пристрастием от Ньюленда, того малого, который стоял тут на страже, и он отправил бы вас восвояси.
– Я родился под счастливой звездой, – беспечно отозвался Мордекай Тремейн.
Он извлек из глубин жилетного кармана старомодные карманные часы и открыл их.
– Мне пора обратно. Я обещал отсутствовать не более получаса. – Тремейн вернул часы на место и вопросительно взглянул на своего спутника. – Вы остаетесь в деревне, Джонатан?
– Да. Я снял номер в «Адмирале». В пабе, дальше по дороге. Только не приходите туда и не спрашивайте меня, – предостерегающе добавил он. – Во-первых, нам лучше не показываться вместе, чтобы местные не подняли шум, а во-вторых, у вас будет больше шансов что-нибудь выяснить, если никто не заподозрит в вас моего друга. Люди охотнее поделятся с вами сплетнями, если будут считать, что вы не передадите их мне.
– Значит, мне предстоит стать вашим наперсником, – промолвил Тремейн. – Ладно, «Баркис согласен». Буду держать ухо востро. Но, разумеется, не задаром.
– Не беспокойтесь. Какой бы оборот ни приняло дело, вы о нем узнаете. Однако нам понадобится место для встреч. Есть предложения?
Тремейн задумался, а потом вспомнил здание из красного кирпича у самой окраины деревни, возле которого видел афишу постановки. Он описал это место Бойсу, и тот кивнул.
– Я знаю его, это деревенский клуб. Встретимся там в одиннадцать часов. И обменяемся мнениями. А теперь мне нужно убедиться, что путь свободен.
Инспектор направился в обратный путь по тропе в сторону дороги. Тремейн следовал за ним на расстоянии, и правильно делал, потому что смог скрыться из виду за деревьями по поспешному сигналу Бойса, который умышленным шумом заглушил звуки его поспешного бегства.
Причина, по которой Тремейну пришлось затаиться, вскоре стала очевидна. Раздался чей-то голос. Высокомерный, с грубоватыми нотками.
– Это вы – приезжий из Скотленд-Ярда?
– Да, я из Скотленд-Ярда, – спокойно подтвердил Бойс.
– Отлично. Я слышал, что вы здесь. Моя фамилия Воэн.
Человек замолчал, словно рассчитывал на некую реакцию. Если он и вправду ждал, то его постигло разочарование. Бойс не произнес больше ни слова. Тремейн осторожно выглянул из-за деревьев и подлеска. Инспектор стоял у калитки, лицом к человеку, который обратился к нему. К счастью, все внимание мужчины было устремлено на детектива, в сторону Тремейна он даже не смотрел, и тот воспользовался этой возможностью, чтобы изучить его. Как последнему, кто видел Лидию Дэр живой, Мартину Воэну явно было суждено сыграть важную роль в этом деле. Следовательно, он заслуживал пристального внимания.
Пол Расселл довольно точно описал его – мужчину средних лет, могучего сложения, выше среднего роста, способного, если пожелает, оказаться крепким орешком. К этой весьма неопределенной детали Тремейн присовокупил мощную челюсть – признак сильного и решительного характера, прямой нос, придающий лицу оттенок жестокости, а под широкими густыми бровями – темные глаза, испытующе смотрящие на Джонатана Бойса.
– Я Воэн, – повторил рослый мужчина, словно решив, что инспектор не отреагировал на это заявление в первый раз лишь потому, что не услышал его. – Я был последним, кто видел мисс Дэр живой.
– Я так и понял, – спокойно отозвался инспектор.
– И это все? – Вопрос прозвучал резко. – Разве вы не собираетесь допросить меня?
Бойс слегка оживился и ответил с легким оттенком иронии:
– Всему свое время, мистер Воэн. Мы стараемся делать все по порядку.
– А мне казалось, – возразил его собеседник так, словно ровный тон давался ему с трудом, – что в этом случае вам следовало бы сначала допросить меня, чтобы сузить круг обстоятельств данного преступления.
– Мы ничего не упустили и не проглядели, – заверил Бойс. – Мы сознаем, что ваши показания могут оказаться важными, и намерены задать вам ряд вопросов, но позднее.
Крупная фигура Мартина Воэна метнулась к калитке, одним плавным движением, словно волна, преодолев расстояние.
– Разрази меня гром, приятель! Вы что, не понимаете? Убили женщину! И ее убийца разгуливает где-то, свободный, как вы и я, хранит свою страшную тайну и смеется над нами, а вы стоите здесь так, словно время ничего не значит, и ни черта не делаете!
А потом буря стихла. присутствующие увидели, как он с трудом берет себя в руки, как сильные пальцы сжимаются на планках калитки. Воэн посмотрел Бойсу в лицо:
– Простите, инспектор… Вы ведь инспектор, да? Боюсь, я немного не в себе. В шоке, ведь мы ужинали с ней прошлым вечером… – Он сделал глубокий вдох, словно стараясь привести себя в равновесие. – Вы уже выяснили что-нибудь?
– Это моя работа, – ответил Бойс, – искать и выяснять.
Воэн взглянул на тропу через рощу и снова настороженно уставился в лицо инспектору.
– Если я вам понадоблюсь, – произнес он, – вы, наверное, уже знаете, где меня найти. Я живу в «Хоум-лодже», за выгоном.
– Да, знаю, – кивнул Бойс.
Воэн продолжал стоять, глядя на него, словно не решаясь высказать, что у него на уме. Потом добавил:
– Здесь, в Далмеринге, скрывается какое-то зло. Внешне все мирно, чудесно и обычно, но если копнуть, гниль, гной и скверна. Там смердят силы тьмы и зла. И Лидия это понимала. Она пыталась объяснить мне, но я не слушал. Господи, если бы только я поверил ей! Если бы настоял на своем и проводил, когда она сказала, что предпочитает пройтись одна!
Воэн подался вперед. Голос звучал сравнительно ровно, но взгляд был диким.
– А теперь уже слишком поздно, инспектор. Нельзя перевести часы назад и снова прожить вчерашний день. Зато можно выяснить, кто ее убил. Найти его, взять обеими руками за горло, – сильные пальцы Воэна начали сжиматься, – и услышать, как он молит о пощаде, увидеть, как мерзкие глаза преступника наливаются страхом, как выкатываются из орбит, когда он понимает, что его лишают жизни!
Бойс стоял не шелохнувшись. Его лицо осталось бесстрастным.
– Вынужден напомнить, мистер Воэн, – негромко произнес инспектор, – что у закона есть свои способы решать подобные вопросы.
Мартин Воэн отпрянул и засмеялся. Этот странный, чуть язвительный звук исходил откуда-то из глубины.
– Разумеется, – согласился он. – Я только хотел сказать, инспектор, что вы можете рассчитывать на мою помощь во всем. И я буду рад любой возможности помочь вам. Но вы наверняка заняты, а я отнимаю у вас время. Простите меня за недавнюю вспышку.
– Извиняться незачем, – ответил Бойс. – Я понимаю, каково вам сейчас.
– Правда?
Вопрос прозвучал совсем тихо. Воэн искоса бросил на инспектора взгляд, кивнул и направился прочь. Бойс смотрел ему вслед, пока не решил, что его недавний собеседник покинул пределы слышимости, а потом обернулся и поискал Мордекая Тремейна.
– Ну и как вам наш мистер Воэн?
– Даже не знаю… – задумчиво ответил Тремейн. – Безумно зол – или умен?
– Не надо, – терпеливо попросил Бойс, – не изображайте таинственного и великого детектива. Просто объясните, что вы имеете в виду.
Лицо Мордекая Тремейна стало виноватым.
– Я хочу сказать, что вам, похоже, предстоит получить много предложений помощи. Сначала – от меня, теперь вот – от Мартина Воэна. Что касается меня, то это объяснить легко, – скромно добавил он. – А вот почему Воэн?
– Ну, вы-то опытный, неординарно мыслящий следователь, – усмехнулся Бойс. – Итак, почему же?
– Возможно, потому, что он зол. И одержим единственной мыслью – найти убийцу Лидии Дэр и отомстить за ее смерть. Потому и предложил помощь, что рассчитывает через вас выяснить хоть что-нибудь, желая скорее достичь этой цели. Или же все дело в том, что Воэн умен. И он сам убил Лидию Дэр. Потому и стремится быть в курсе вашего расследования, чтобы подстраховаться.
– Иными словами, вы полагаете, что прямо сейчас он ломал комедию? – Бойс покачал головой. – Вы намного опережаете меня, Мордекай. Я лишь полицейский. И вынужден придерживаться фактов. Я не могу позволить себе фантазировать. Но в этом вашем предположении, что Воэн безумно зол, что-то есть. Он ведь археолог, провел много времени на раскопках, написал книги о том, каким был мир тысячи лет назад. Такой человек, зарывшийся в прошлое, вполне может быть одержим странными и жестокими идеями – о мести, человеческих жертвах и так далее. Например, разговоры насчет сил тьмы не похожи на рассуждения психически здорового человека.
– Вот-вот, – подхватил Мордекай Тремейн, хотя его ответ мог означать что угодно.
Бойс хмурился и раздраженно ворошил мыском ботинка папоротники.
– Но где же мотив? – спросил он. – По какой причине Воэн либо убил Лидию Дэр, либо страстно желает отомстить за ее убийство? Знаете, Мордекай, – продолжил инспектор в неожиданном приступе откровенности, – чего я всегда больше всего опасался? С незапамятных времен я боялся когда-нибудь столкнуться с преступлением без мотива. Боялся, что мне поручат расследование, за которым не кроется никаких причин, что-нибудь совершенно бессмысленное, что поставит меня в тупик. И у меня такое чувство, что это оно.
Мордекай Тремейн внимательно посмотрел на дорогу сначала в одну сторону, затем в другую. Путь был свободен. Он открыл калитку и вышел.
– Вы впадаете в меланхолию, Джонатан. А все потому, что дело только началось и вы пока не нашли, за что можно зацепиться. Это же убийство. А для убийства, – нравоучительно заключил он, – всегда есть мотив.
