Люсиль Хоуп была в известном смысле весьма искушенным рыболовом. Она могла запустить удочку и подцепить любую рыбину, что удавалось мало кому из женщин, причем никогда, если можно так выразиться, не позволяла себе возиться с протухшим уловом. Эрик Беннет, на данный момент ставший ее ухажером, прекрасно понимал, сколько пользы для его репутации приносит каждое появление в ее обществе в многолюдных местах. Но в то же время ему были прекрасно известны правила таких игр. Никаких разговоров о разводе, никаких неловких положений, никаких скандалов. Он и она вносили в жизнь друг друга приятное разнообразие, а лично для него эта связь была гораздо важнее с экономической, нежели романтической точки зрения. Человек не мог обходиться без пропитания, а его следовало любым способом заработать. У каждого своя судьба, и его путь предначертан. Как верно подметил Хью, мистер Беннет именно сейчас выжимал из своего таланта все возможное. Ведь наступит день, когда он вдруг обнаружит, что уже не имеет прежней силы, чтобы получать от своей внешности необходимые дивиденды. Вот и придется устраиваться на какую-то более серьезную и скучную работу. Впрочем, не следовало впадать в ошибку. Под такой работой люди типа Эрика подразумевали всего лишь женитьбу, да и то исключительно ради денег. Он еще долго сможет сам делать выбор и проявлять капризный норов. В Англии молодые люди ценились больше, чем в любой другой стране мира, а привлекательная внешность оказывалась почти до абсурда важной. Мистер Беннет мог бы преуспеть в киноиндустрии, если бы не голос, выдававший его как человека, не получившего современного образования. На сценических подмостках театра голос был бы не столь важен, но возникала другая важная проблема – он не обладал ни малейшими навыками актерской игры. Но даже это не стало бы непреодолимой помехой с его-то внешними данными, но Эрик просто не желал по-настоящему трудиться нигде, особенно по несколько часов каждый день. И пока он предпочитал оставаться всего лишь превосходным партнером в танцах, а Люсиль, как уже отмечалось, принадлежала к разряду женщин, делавших честь мужчинам, с которыми появлялась на публике.

Эрик не догадывался, что Люсиль по глупости до безумия влюбилась в него и намеревалась любой ценой удержать – разумной, разумеется. Но поскольку ни у него, ни у нее не было за душой ни гроша, ни о какой «разумной цене» и речи быть не могло.

Мистер Беннет считал необходимым быть в курсе всех последних событий общественной жизни страны, и газетные статьи об эксцентричном завещании Эверарда Хоупа не укрылись от его внимания. Он сразу начал в этой связи строить кое-какие планы на будущее. Давно ставший деловым человеком, он держал в уме целую картотеку, куда заносил фамилии других своих потенциальных клиенток. Эрик свое дело знал назубок, понимая, что если собираешься хорошо заработать, нельзя позволить себе особую щепетильность в деталях. Артур Крук, кого он косвенным образом вовлек в расследование дела Хоупа, с этим согласился бы без каких-либо колебаний. Все или ничего – так заявили бы они оба, повторяя слова известного поэта, который на самом деле придерживался совершенно иной точки зрения. Но эти двое, безусловно, избрали бы из двух вариантов тот, что значил все.

Сегодня Люсиль была на редкость оживлена и весела. Она узнала своего кузена прежде, чем он успел увидеть ее, и еще с порога принялась с пристальным любопытством разглядывать его спутницу.

– Кого, черт возьми, подцепил для себя Хью? – чуть слышно пробормотала она, привлекая внимание своего ухажера к странной парочке. – Она же станет глубокой старухой, когда ему еще не исполнится и сорока.

Мистер Беннет бросил взгляд в противоположный конец переполненного зала.

– Это его дальняя родственница, в кои веки приехавшая в Лондон из глубокой провинции, – к такому умозаключению пришел он.

– Одевается в отделах готового платья универмагов, – критически отметила Люсиль. – И кто только сумел убедить женщину с таким цветом лица нарядиться в желтое?

– Возможно, у нее не развит вкус, потому что до недавнего времени не было денег, а теперь она располагает определенными средствами, – высказал предположение Эрик.

И мгновенно осекся.

Одна и та же мысль буквально пронзила их одновременно.

Первой пришла в себя и обрела дар речи Люсиль.

– Но это же просто невероятно! – Она произнесла фразу твердо, но что-то в ней выдавало неуверенность.

– Наследница! – воскликнул Эрик. – До чего шустрый и предприимчивый у тебя кузен!

– Что-то он сегодня сам на себя не похож, – отозвалась Люсиль. – Обычно его предприимчивости не хватает, чтобы встать с постели до обеда. Если бы я кого и ожидала увидеть с ней, так это Криса.

– А она не может быть его женой? – шепотом поинтересовался Эрик.

– Насколько мне известно, он не женат.

– Если учесть, что она нисколько не похожа на тех продажных маленьких блондинок, промышляющих в соседних переулках, то, думаю, Хью не иначе как разогревает местечко рядом с наследницей для своего брата. Надо отдать им должное. Времени они не теряли.

– Зато Хью понапрасну тратит время сейчас, – сказала Люсиль уже гораздо спокойнее. – Потому что это невероятное завещание не будет признано действительным. Все деньги Эверарда достанутся его самому близкому родственнику.

– А разве эта мисс Кэппер не та самая родственница?

– До сих пор никто из нас никогда не слышал о ней. – Люсиль достала сигарету из узкого позолоченного портсигара и постучала кончиком по скатерти. – Дашь прикурить?

Эрик вынул зажигалку, полученную в подарок от нее совсем недавно.

– Складывается впечатление, что твой кузен как раз пытается сблизиться с ней.

– Чепуха! Между прочим, у меня есть билеты в ложу на премьеру новой пьесы Херлингэма. Должен получиться превосходный спектакль. Его постановку финансировал Бенсон. У него появилась новая звезда – девица из беженок, насколько я поняла.

– Будем надеяться на действительно первоклассное зрелище, – холодно отозвался Эрик. – А с этими актрисами-беженками, по-моему, получается явный перебор.

– Сможем сами судить уже в пятницу, – сказала Люсиль жестче, чем требовала ситуация.

Эрик просмотрел свой небольшой зеленый ежедневник, который достал из кармана.

– Вот жалость! – воскликнул он. – Ты сказала, премьера в пятницу? А я, как нарочно, в этот вечер обязан выйти на дежурство в добровольной пожарной дружине. Просто невероятно, но факт. Я действительно сожалею об этом.

– Но ведь ты говорил, что они изменили расписание с прошлой недели, – сухо напомнила Люсиль.

– Один из наших парней заболел, – тут же нашелся Эрик. – Я бы подыскал себе замену, если бы мог, Люсиль, но во время войны стыдно поднимать шумиху только потому, что хочешь попасть на театральную премьеру.

– Но к девяти часам ты уже освободишься для своего дежурства, – не уступала Люсиль.

Он покачал головой.

– Нет, в девять будет слишком поздно. Надеюсь, ты понимаешь меня?

– Кажется, я даже слишком хорошо все понимаю, – кивнула она.

И Эрик знал: это действительно так. Люсиль уловила самую суть. Он безжалостно завершал одну главу в книге своей жизни, готовясь сразу открыть новую.

– Между прочим, – продолжал он невозмутимо, – как раз собирался рассказать тебе, что нашел для себя постоянную работу. Пока об этом не стоит особо распространяться…

– Бог ты мой! – Люсиль улыбнулась плотно сжатыми губами. – И что же это за работа? Демонстрировать модели одежды для экспорта на американский рынок?

Эрик лукаво посмотрел на нее. Если бы Природе было угодно, чтобы он зарабатывал себе на хлеб честным трудом, она бы не наградила его этими длинными, изящно изогнутыми ресницами и способностью покорять сердца даже самых взыскательных замужних леди одним искоса брошенным взглядом.

– Ты не слишком веришь в мои возможности, верно? Для новой работы мне даже придется отпустить усы.

– Стало быть, ты не завербовался в военно-морской флот?

Он еще раз посмотрел через зал и, поймав на себе взгляд Дороти, улыбнулся с некоторой долей восхищения. Дороти почувствовала, как сердце чаще стало биться у нее в груди. Он теперь выглядел еще моложе, что ценится женщинами куда как выше ума и любых других достоинств мужчины. Эрику хватало сообразительности, чтобы понимать это. Хотя особых интеллектуальных способностей здесь и не требовалось. Женщины сами преподносили ему эту простую истину, как на блюде, обложенном по краям зеленью. Вот почему он оттачивал такого рода улыбку с чрезвычайным упорством балетного танцовщика, отрабатывающего свои па. В конце концов, именно она была для него даром свыше, а потратить ты мог только те деньги, что реально лежали в твоем кошельке.

Люсиль украдкой проследила за ним. Он все еще смотрел в противоположный конец зала на Дороти. Она отчетливо осознала, что уже потеряла его. Такой, как он, никогда не станет поддерживать проигравшую сторону, заметив перед собой новую, более широкую перспективу.

– Забавно, как природа владеет искусством камуфляжа, не так ли? – холодно констатировал Эрик. – Кто бы мог догадаться, что это неброское и безвкусное маленькое создание скоро унаследует сто тысяч фунтов?

– Если доживет до этого, – почти автоматически произнесла Люсиль.

Теперь уже Эрик пристально посмотрел на спутницу. Он всегда знал, насколько Люсиль безжалостна, хотя до этого дня не подозревал, что она ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое. Эрик даже не смог бы грамотно написать слово «сострадание», но все же ощутил легкую жалость к беззащитному, лишенному всякого очарования существу, сидевшему в дальнем углу ресторана. Он знал: у нее нет ни малейшего шанса.

Когда самый нервозный обед за всю его предыдущую жизнь закончился, Хью предложил своей спутнице взять такси, выразив сожаление, что не сможет проводить ее до дома, поскольку ему требовалось быть в военном министерстве определенное число дней в неделю. Спасибо большое, отозвалась Дороти, но такси ей не требуется. Она хотела немного подышать свежим воздухом, а прогулка обязательно поможет прояснить голову, так ведь? Это был превосходный обед, но в ресторане оказалось жарковато. А кроме того, ей еще предстояло зайти в кое-какие магазины. Выходя из зала, она оказалась совсем близко от столика, за которым сидели Люсиль и ее Адонис. И если молодой человек еще раз улыбнулся ей, то Люсиль и Хью делали вид, будто вовсе не знают друг друга. Дороти просияла ответной улыбкой и чуть не упала, налетев на стул, затем, еще раз улыбнувшись, направилась к выходу.

– Вы уверены, что обойдетесь без такси? – еще раз напряженным тоном спросил Хью, опасавшийся, что в таком состоянии она вполне может попытаться поцеловать первого же встречного полицейского.

– Мне идти совсем недалеко, – заверила его Дороти. – Спасибо еще раз за восхитительный обед. Буду с нетерпением ждать встречи с другими своими кузенами. И как можно скорее.

– Не сомневаюсь, что ваше стремление взаимно, – сказал Хью.

Убедившись, что она отказывается от такси серьезно, он остановил машину для себя, сожалея только об одном: что не может приказать водителю раскатать Дороти в лепешку колесами автомобиля. А она, бедняжка, ни о чем не подозревая, стояла и слегка пошатывалась, смотрела то вверх, то вниз, словно не понимая, там ли находится тротуар, где ей мерещилось. Но очень быстро (даже раньше, чем Дороти ожидала) свежий воздух отрезвил ее, она развернулась и твердой, ровной походкой зашагала в направлении Пиккадилли-серкус. Дороти уже понимала, что женщины, выглядевшие как Люсиль Хоуп, никогда не покупали корсеты во время летних распродаж на Кенсингтон-Хай-стрит. Более того, они вообще их не носили, а подбирали себе по фигуре пояса для крепления чулок, стоившие огромных денег, и не брали первый попавшийся корсет из необъятной кучи дешевых вещей, чтобы затем стыдливо сунуть в сумку, поскольку в военное время правительство запретило заворачивать подобные покупки в оберточную бумагу. А потому, решила Дороти, она сразу же возьмет, как говорится, быка за рога и последует их примеру. При мысли о необходимости снова посещать примерочные Дороти чуть содрогнулась от неприятного предвкушения, но если это делали другие женщины, то и она сможет выдержать любые испытания. А продавщицы воспринимали тебя как очередную клиентку без имени, не умеющую распознать в себе личность. «Они в этом смысле похожи на врачей», – подумала Дороти. Она уже сожалела, что отказалась от предложенного Хью такси. Могла бы доехать хотя бы до «Свана и Эдгарса», потому что новые туфли – модные и узкие – до боли стискивали ее ступни. А к тому времени, когда они разносятся и станут ей по ноге, уже потеряют свой лоск товара с Бонд-стрит. Прав был викарий, вспомнила слова священника мисс Кэппер, что у каждой розы обязательно есть и шипы.

Позади нее медленно двигалось темно-синее такси, и она подумала, не остановить ли его, но удержалась. Хью мог тоже ехать следом и, заметив такое поведение Дороти, счел бы его по меньшей мере странным. Подобно многим людям, ведшим уединенный образ жизни, Дороти постоянно мерещилось, что любое ее действие обязательно бросится кому-то в глаза, особенно столь непоследовательное и нелогичное.

Синее такси ускорило движение, проехав чуть вперед, но затем почти сразу остановилось перед светофором. Задняя дверь открылась, и наружу выбрался молодой человек. У Дороти перехватило дыхание. Это был красавчик, сопровождавший только что Люсиль, но сейчас он явно шел прямо к ней.

– Мисс Кэппер! – сказал молодой человек. – Вам это может показаться чрезвычайной самонадеянностью с моей стороны, но послушайте меня и тогда, возможно, поймете, почему я навязываю вам свое общество. Скажу больше – уверен, что вы поймете меня.

И он в очередной раз ей улыбнулся.

Дороти почувствовала, до какой степени ей все равно, поймет она его или нет. Ее сердце трепетало от его молодости, близости к ней, как и от впечатления, какое он и стремился у нее создать – человека беззащитного. Но в то же время она видела в нем скрытые черты Галахада, того, чьим вторым именем было Гранит, а любимой поговоркой – та, в которой говорилось об инстинкте самосохранения. Дороти готова была немедленно отдать ему половину из ста тысяч фунтов, только бы освободить его из хищных клешней Люсиль.

– Я увидел вас в «Волшебном гриле», – продолжал мистер Беннет. – С вами был ваш кузен, если не ошибаюсь?

– Да, – подтвердила потрясенная Дороти. – Это Хью. Он великодушно пригласил меня пообедать с ним. Причем проявил истинную любезность, поскольку, конечно же, еще совсем недавно сам рассчитывал получить какую-то часть наследства покойного мистера Хоупа.

– А оно целиком досталось вам, верно?

– Меня преследует мысль, что я не имею права забрать себе все деньги, – немного торжественно заявила Дороти. – Нам, вероятно, следует поделить их между собой после того, как наследство станет на законных основаниях моим.

– Я ожидал от вас чего-то подобного! – в возбуждении воскликнул мистер Беннет. – Мне это подсказывала остро развитая интуиция.

– Вы, случайно, не писатель? – высказала предположение Дороти.

Она всегда мечтала о случайной встрече с автором романов, не сознавая, что не отличит литераторов от прочей публики, даже если их усадят рядом перед ней в вагоне подземки.

– Знаете, будет лучше не заводить разговора о моей работе, – небрежно бросил Эрик. – Как говорится, даже у стен есть уши.

– Секретная служба! – выдохнула Дороти, в чьих глазах тайные агенты стояли ступенькой выше даже самых лучших писателей.

Он промолчал, позволив верить во что ей будет угодно. Рассказ о его подлинной карьере едва ли сейчас был уместен и грозил только запутать и смутить ее.

– Я почувствовал своим долгом предостеречь вас, хотя вам может показаться странным, что делаю это сразу после обеда с миссис Хоуп, но они все собираются предпринять попытку лишить вас прав на наследство.

– То же самое мне сказала Джулия, – пробормотала вслух Дороти. – И Хью тоже. Как вы считаете, если разные люди твердят вам об одном и том же, это непременно произойдет? Я, разумеется, знаю, что внешне все кажется правдой, но когда она сваливается на меня отовсюду и сразу, то начинает выглядеть в моих глазах изрядным преувеличением.

– Что ж, мне неизвестны мотивы, которыми руководствуются другие, – признал мистер Беннет, стараясь казаться очаровательно застенчивым и тщательно скрывая за длинными ресницами глаза, которые на самом деле были более жесткими, чем сандвич в провинциальном железнодорожном буфете, – но вы же не можете сомневаться, что лично я ничего не выгадываю от предостережения. Для меня важно лишь информировать вас: они собираются оспорить завещание.

– Вы имеете в виду, что мистер Хоуп…

– Они все соучаствуют в этом, – произнес мистер Беннет неохотно, словно признание вырвали у него. – Включая и ту даму, которую вы называете Джулией. Они утверждают, что старик сошел с ума.

– Вероятно, так оно и было, если он решил отписать все свое состояние мне, – безыскусно сказала Дороти. – Однако осмелюсь заметить: им никак не удастся доказать это.

– Но в таком случае вы не можете не понимать, что как раз это и ставит вас в особенно опасное положение. Я твердо уверен: они не смогут оспорить завещания, но захотят заполучить деньги любой ценой. Вот для чего каждый из них пытается по отдельности встретиться с вами, втереться к вам в доверие и настроить против остальных.

– И как же, по вашему мнению, мне следует поступить? – спросила Дороти, ощущая себя головокружительно польщенной этим внезапным знакомством и почти пропустив мимо ушей слова о грозящей ей опасности.

«Крючок, леска, грузило», – подумал молодой мистер Беннет, мысленно уже потирая руки.

– Вам необходимо сразу же отправиться к своему адвокату и изложить ему все имеющиеся у вас факты, – твердо сказал он затем.

– Дело в том, – призналась Дороти, – что у меня нет своего адвоката. Моя матушка любила повторять, что адвокаты – это роскошь, доступная только богачам.

– Но ведь отныне вы потенциально тоже очень богаты, не так ли? Уже очень скоро вы сможете позволить себе любую роскошь, но для этого как раз и потребуется юрист, который будет отстаивать ваши интересы. Единственно правильное решение. Видите, я прав!

Но Дороти не видела ничего, кроме его чарующей красоты, улыбавшихся губ, оживленного поведения и еще чего-то неопределенного, чем она никогда не обладала сама. И внутри ее все так и вскипало, когда она вспоминала, что всем этим безраздельно владела сейчас Люсиль.

– Быть может, вы смогли бы порекомендовать мне кого-то? – тихо спросила она. – Мне самой будет трудно найти нужного специалиста по столь деликатным вопросам.

– Это верно, – подтвердил он очень серьезно. – Я действительно могу свести вас с нужным экспертом. Но вот только откуда вам знать о моем неучастии в сговоре против вас?

И тут Дороти произнесла одну из тех фраз, которые часто изрекают, не подумав как следует, женщины ее возраста:

– Мне кажется, я давно научилась хорошо разбираться в характерах людей.

– Вы в самом деле так полагаете? – Он посмотрел на нее, изобразив на лице восхищение. – Что ж, я тоже неизменно полагался на свое понимание человеческой натуры. А мой протеже идеально вам подойдет. Его фамилия Дик. Он не один из тех косных и старых бюрократов, которым нужно, чтобы парламент принял новый закон, прежде чем они подпишут самое простое письмо. И не боится браться за рискованные дела.

– «Рискованные»? – Дороти задумалась над этим словом.

Она вовсе не желала нанять юриста-ловкача, который путем замысловатых и не совсем чистоплотных трюков полностью устранит с ее пути остальных претендентов на наследство. Дороти был необходим адвокат для защиты ее прав, но так, чтобы она не почувствовала себя потом безбожной и эгоистичной женщиной только потому, что захотела получить причитающиеся по завещанию средства согласно букве закона.

– Прежде всего усвойте. Если проиграете дело, то окажетесь в очень трудном положении, – прояснил ситуацию мистер Беннет с обезоруживающей откровенностью. – А юристам тоже надо на что-то жить, как и всем нам. Только этот смысл я и вложил в свои слова.

Дороти выглядела по-прежнему несколько смущенной.

– Но я не могу нанять адвоката, пока не уверена, что в состоянии оплатить его услуги, – мягко, но настойчиво сказала она.

– Вы бы удивились, если бы узнали, сколь многие именно так и поступают, – заверил ее мистер Беннет. – Но мы соблюдем все приличия. Позвольте мне сначала связаться с упомянутым адвокатом и все ему рассказать. Это вас устроит?

– Да, будьте любезны, сделайте именно так, – ответила Дороти с благодарностью в голосе.

– Я позвоню ему сейчас же, – сказал мистер Беннет, – и если прислушаетесь к моему совету, то оправитесь на встречу с ним не мешкая. Юридические дела во многом напоминают современные сражения. Полководец, прибывающий на поле брани первым и основательно вооруженным, неизменно одерживает победу. А такие люди, как мы с вами, – его многоопытный взгляд словно связал их двоих тесными узами, – должны подниматься с утра пораньше, чтобы в этой жизни досталось хоть что-то. Остальные прекрасно знают, за какие веревочки нужно дергать, и не останутся безвольно стоять в стороне, уступив вам дорогу. Поезжайте к Гарри Дику, познакомьтесь с ним, но только не забудьте упомянуть, что вас послал к нему я. Меня зовут Эрик Беннет.

– А разве мне не нужна предварительная запись к нему на прием? – спросила, уже приходя в некоторое возбуждение, Дороти.

– Вот что я вам скажу, – приободрил ее мистер Беннет. – Я заскочу в ближайшую телефонную будку и сразу узнаю, сумеет ли он уделить вам четверть часа уже сегодня.

Он несравненной походкой вошел в будку телефона-автомата – одну из тех, которые впечатлительной Дороти всегда виделись вертикально стоящими красными гробами, и снял трубку. Дороти наблюдала, как мистер Беннет вел беседу, жестикулировал, загадочно улыбался, как будто невидимый мистер Дик мог тоже следить за ним в эти минуты. Казалось, он глубоко вдавался в суть дела, подробно объясняя все обстоятельства. «Как же он добр ко мне! Более чем добр», – думала благодарная Дороти, ощущая в себе новую волну положительных эмоций, хотя они все еще отчасти были вызваны употребленными за обедом горячительными напитками. Так заботиться о проблемах невзрачной старой девы, с которой никогда прежде даже не встречался!

Дверь алой будки распахнулась, и мистер Беннет присоединился к Дороти.

– Я, должно быть, заставил вас ждать целую вечность? Но подумал, что необходимо рассказать ему и об остальных, чтобы облегчить вашу задачу в дальнейшем. Послушайте, он говорит, что может встретиться с вами незамедлительно. Вам лучше будет взять такси…

Но мисс Кэппер поспешила перебить его. По ее мнению, подземка доставит ее от «Грин-парка» или от «Пиккадилли» до станции «Рассел-сквер» очень быстро. Если офис юриста находится на Блумсбери-стрит, то идти придется всего ничего, ведь правительство обратилось ко всем нам с призывом не пользоваться автомобилями попусту – каждый литр бензина мог спасти жизнь солдатам на фронте…

Он позволил ей развивать свою мысль, непрерывно улыбаясь и глядя на нее сверху вниз. О, да она – совсем спелый фрукт, готовый упасть к его ногам, размышлял он. С ней не будет никакой нужды прикладывать усилия, чтобы раздуть пламя страсти. Его молодость и женщина, обойденная в жизни любовью, – вот карта, которую предстояло разыграть. И не нашлось бы никого в мире, кто разыграл бы ее с таким желанием, как он.