– Думаю, он тоже не включает фары, – сказал Льюис. Его голос звучал так обыденно, будто речь шла о встрече поезда. – Однако поглядывайте по сторонам, может, кто-нибудь из вас сумеет его заметить, хорошо?

– У него машина? – изумился Тимоти.

– Джип. По крайней мере, по пути сюда я видел чей-то джип, стоявший на обочине среди деревьев. Могу побиться об заклад – это была его машина. Смотрите хорошенько, вдруг что-нибудь увидите.

«Мерседес» повернул влево, войдя в первый изгиб серпантина. Тимоти и я напряженно вглядывались в даль сквозь черные стволы деревьев, надеясь высмотреть что-нибудь полезное. Сначала я при всем старании ничего не могла увидеть, но потом, как только Льюис описал широкую дугу, делая следующий поворот, я сразу же заметила проблеск яркого света где-то далеко внизу.

Мы с Тимоти в один голос закричали:

– Там! Он там!

Я поспешно объяснила:

– Внизу только что мелькнули огни, но они сразу же снова пропали.

Тимоти сказал:

– Дальше, внизу, есть что-то вроде сторожки лесника, верно? Кажется, я видел ее раньше, по пути сюда. А сейчас мне показалось, что я именно ее заметил, когда у него фары зажглись.

– Да, есть там такая сторожка, – подтвердил Льюис. – Чтоб ей провалиться!

– А что?

– Похоже, я знаю, почему он включил фары. Как раз рядом с этой сторожкой отходит дорога в лес. Не представляю, какого черта ему понадобилось светить фарами, если только он не задумал свернуть на эту дорогу и опасался проскочить поворот. Ему не составит особого труда проехать там на джипе, а вот сумеем ли мы на нашей машине – это еще вопрос. Ладно, посмотрим. Ну а ты, Тим, не хочешь рассказать нам, что произошло? Какое у тебя было дело в конюшне?

– Что-то меня разбудило. Не знаю, что именно. Может, крик или что-то похожее. Ты звала на помощь, Ванесса?

– Да.

– Значит, так оно и есть… но я не был уверен. Знаете, как бывает: проснешься и не понимаешь, что же тебя разбудило. Вот я лежал какое-то время и прислушивался, но больше ничего не услышал и решил, что, вероятно, ошибся. Потом… не знаю… почувствовал какое-то беспокойство, что ли… еще немного полежал, а потом встал и подошел к двери. Мне показалось, где-то открылась дверь. Я открыл свою и взглянул в коридор. Но там никого не было, и тут я точно расслышал какой-то звук и подумал, что это в комнате Ванессы.

– Должно быть, это когда он открывал внутреннюю дверь в мою комнату, – сказала я. – Может быть, ты это и слышал.

– Да? Ну, в общем… мне тогда пришло в голову, что, возможно, это вы приехали, мистер Марч, и поднялись в комнату Ванессы. Поэтому я рассудил, что буду выглядеть как последний дурак, и снова вернулся к себе в комнату. К этому времени я уже окончательно проснулся, так что подошел к окну и стал смотреть во двор. Луна светила так ярко, просто на удивление, и вот я стоял там, смотрел и как бы размышлял… и вдруг вижу: среди всех этих башенок и парапетов кто-то вроде крадется. Сначала я даже решил, что все это мне только померещилось, но через несколько секунд от сомнений и следа не осталось. Тогда я уже не стал тратить время, оделся и побежал к Ванессе. Все-таки здесь происходят всякие странности, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, понимаем, – заверил Льюис.

– Я открыл первую дверь в комнату Ванессы и собирался постучать во вторую, но она была распахнута настежь, и я увидел, что комната пуста, портьеры почему-то полностью раздвинуты, а маленькая дверца открыта. И я, разумеется, вылез на крышу. Мне было как-то не по себе – в том смысле, что вы с Ванессой, возможно, просто захотели прогуляться при луне и все такое, но мне почему-то казалось, что вы не стали бы оставлять за собой открытую дверь и отдернутую портьеру… На всякий случай я старался не шуметь и успел пройти по крыше порядочный кусок, когда увидел, что подъехала машина. Тишина стояла прямо гробовая, поэтому я затаился и ждал. Потом вы вошли в замок, и не прошло двух секунд, как я увидел Шандора. Я не смог сразу распознать точно, кто это такой, но, конечно же, это он был на крыше, рядом с надвратной башней. Он сбежал вниз по лестнице, у которой есть выход во двор. Сверху было видно, как он вошел в конюшню.

– Итак, – сказал Льюис довольно сухо, – ты, естественно, последовал за ним.

– Ну да, естественно. – Тимоти казался слегка удивленным. – Я хочу сказать, мне вроде бы послышался крик, а еще все эти тайны и прочее. Не знаю, что я подумал, кажется, мне пришло в голову, что это может быть как-то связано со старым пегим. Все-таки это конь краденый, и, предполагаю, он стоит немалых денег. Но если честно, то я про все это особенно не задумывался, просто очень тихо вошел в конюшню, а он там сидел на полу и потрошил седло. Кажется, я спросил у него, зачем он это делает, и тогда он набросился на меня. Извините, если сделал что-то не так и испортил дело.

– Ты появился на сцене несколько преждевременно, но, возможно, дело от этого только выиграет. У него было не слишком много времени в запасе, и я все же надеюсь, что мы его не упустим. В любом случае я благодарен тебе за заботу о моей жене.

– О… – Тимоти поперхнулся и, справившись с собой, достаточно небрежно ответил как мужчина мужчине: – Разумеется, все, что в моих силах…

– Можешь поверить, ты добился превосходного результата. Хотел ты того или нет, но у тебя здорово получилось с этим пакетом. Теперь мы точно знаем, на каком мы свете. И за это я действительно тебе благодарен.

– Самоуверенная свинья, – буркнула я беззлобно и заметила, как он ухмыльнулся.

– А что в нем было? – снова вступил в разговор Тимоти. – Должно быть, что-нибудь очень ценное?

– Вот именно. Не потеряйте ваш пакет, мистер Лейси. Там кокаина на несколько сотен фунтов стерлингов, если не больше.

– Кокаин! Наркотики? Наркодельцы и все такое прочее? Вот это да! – Услышанное, очевидно, не вызвало у Тима ни возмущения, ни беспокойства. Он выглядел возбужденным и крайне довольным. – Классно! Ну, ты слышала, Ванесса? Шандор Балог, а? Я знал, что он подонок! Уверен, там еще по меньшей мере полдюжины пакетов, может, больше. Крупное дельце!

– Правильно сказано, – невозмутимо изрек Льюис, – дельце крупное. И вполне может оказаться более крупным, чем мы предполагали. Наркодельцы и все такое прочее. У меня такое чувство, что вы, два благовоспитанных паиньки с этим вашим давно пропавшим липицианом, вышли на след шайки, которую давно ищет полиция. Однако отложим эту грандиозную догадку на потом. Вот и сторожка. Держитесь крепче.

«Мерседес» резко затормозил. Сразу за правой дверцей машины, в чаще деревьев, виднелся просвет, где начиналась лесная дорога, изрытая ухабами. Извиваясь между могучими стволами деревьев, она поднималась вверх и пропадала в лесу.

– Ждите, – сказал Льюис и выскочил из машины. Я видела, как он пригнулся к обочине, внимательно ее разглядывая в ярком свете луны. Через минуту он уже сидел за рулем, и машина снова пожирала пространство.

– Не та дорога? – спросила я.

– Никаких следов его машины. Слава богу, он все еще едет по главной дороге.

– А ты не думаешь, что Шандор может направляться обратно к цирку?

– Сомневаюсь. Он знает: приехал твой муж и он, этот самый муж, непременно поднимет тревогу, и очень скоро. Теперь уже Балогу вряд ли удастся сбежать вместе с цирком… ему не вывезти наркотики, то есть… он должен сообразить, что после нашего сообщения полиция отправится в первую очередь именно туда; совершенно очевидно, цирк задержат на границе и обыщут от носа до кормы… как думаешь, годится эта идиома, если речь идет о цирке?

– Можно подумать, это единственная идиома, которую ты знаешь, – заметила я.

– А что, вы имеете какое-то отношение к военному флоту? – спросил Тимоти.

– Когда-то я владел половиной двенадцатифутового ялика и дважды участвовал в гребных гонках на Норфолкских озерах. Если, по-твоему, этого достаточно, чтобы называться моряком… Стоп, он бросает якорь.

Ниже нас неожиданно вспыхнули красные огни. «Мерседес» резко сбавил ход и теперь еле тащился. На этом отрезке пути деревья росли редко, и нам был виден следующий виток трассы. Мы находились примерно на середине склона. Огни джипа исчезли, но сверкнули снова, когда он повернул на мост.

Льюис сказал:

– Подождем и посмотрим, куда он свернет. Держу пари, что налево… Полагаю, он не рискнет снова ехать через Цехштайн… Вы его видите?

– Минутку… – сказал Тимоти, вытягивая шею. – Там… он снова мигает фарами. Да, он поворачивает налево; удаляется от деревни. Как вы думаете, что он станет делать?

«Мерседес» плавно набирал скорость.

– А как бы ты поступил на его месте, приятель? – спросил Льюис.

– Позвонил бы боссу, – тут же выпалил Тим. – Вы же не станете отрицать – этот тип всего лишь мелкая сошка. Он не из тех, кто принимает самостоятельные решения.

– Как раз на это я и рассчитываю – что эта мелкая сошка выведет нас на шишек рангом повыше, если уж не на босса в Вене, то на местного резидента. Может быть, это даже к лучшему, что ты случайно на него налетел.

Я-то сразу подумала о том, что, возможно, теперь отпадет надобность в поездке через границу. Но интересно было бы узнать, подумал ли Льюис о том же? А Льюис продолжал разливаться соловьем:

– Теперь при нем наркотики, и, вероятно, он полагает, что прихватил все пакеты, а вы двое так его допекли, что ему ничего другого не оставалось, кроме как удрать. Он еще не впал в панику и не особенно спешит, поскольку не ожидает, что мы так быстро пустимся вдогонку. Да и от полиции он пока не ждет беды. Фары включает не таясь – видимо, пребывает в уверенности, что на дороге никаких машин нет, кроме его джипа. Стало быть, едем следом и наблюдаем.

– Будь я на его месте, – сказал Тимоти, – я припрятал бы наркотики, и как можно скорее.

– Вполне возможно, он так и сделает. Если нам повезет, мы это увидим.

– Да, но мы все равно уже его застукали на месте преступления, верно? О, понимаю, еще кому-то придется появиться, чтобы забрать товар, – и вы сможете его выследить.

Мне подумалось, что Тимоти с удивительной легкостью воспринял превращение Льюиса из торгового агента химического концерна в вооруженного сыщика. Но затем я напомнила себе, что этого следовало ожидать. Голова у Тимоти работает превосходно, а от меня он не получил никакого объяснения, почему Льюис вначале скрывался под именем Ли Эллиота, а теперь тот же самый Эллиот снова вступает в действие, но уже как вооруженный детектив, прекрасно информированный и бесстрашный, готовый в одиночку пуститься в погоню за опасным контрабандистом. Должно быть, у Тимоти уже давно были выстроены какие-то гипотезы на сей счет, более или менее романтические.

В следующий момент я получила этому наглядное подтверждение. Когда «мерседес» плавно миновал последний виток серпантина на спуске и свернул на мост, Тим перегнулся через спинки передних сидений и задал вопрос:

– А какой у вас пистолет?

– «Беретта тридцать два», – сказал Льюис.

Тимоти издал долгий вздох, и я поняла всю меру его счастья.

Машина бесшумно перекатилась по мосту и повернула на север по главной дороге долины. Льюис произнес:

– Сейчас поднажмем. Едем вверх по склону. Слава богу, луна светит ярко.

«Мерседес», казалось, прыгнул вперед.

– А если он позвонит своим хозяевам? – не унимался любознательный Тимоти. – Ведь, по-моему, невозможно определить, с какого телефона пришел вызов, если линия автоматическая! Или у полиции есть такие возможности?

– Нет. Вполне вероятно, мы сумеем обнаружить кого-то, с кем он войдет в контакт. Ты, наверное, не знаешь, – добавил Льюис, – что в Австрии общественные телефоны предназначены только для местной связи. Если Балог захочет связаться с Веной или вообще с кем-нибудь за пределами этого округа, ему придется сделать это с частного телефона… а уж частные звонки мы в состоянии отследить.

– Вы хотите сказать, что если в такой поздний час ему понадобится частный телефон, то он будет вынужден обратиться к кому-то из своих друзей, а тогда…

– Верно. Любой приятель Шандора Балога, который живет так близко от границы и может предоставить ему свой телефон в три часа утра, должен быть взят под наблюдение.

– Особенно, – уточнил Тимоти, – если этот венгерский супермен скинет там товар, правда?

Я снова увидела ухмылку на лице Льюиса.

– У тебя есть задатки, – произнес он и затем умолк, глядя на дорогу.

Сейчас он вел машину на хорошей скорости, и какое-то время мы все молчали.

Дорога шла вдоль реки, петляя между нею и отвесной скалой. Она то ныряла в черную тень деревьев, то снова выбегала на освещенные луной участки, где мы, казалось, были полностью на виду, словно муха, ползущая по оконному стеклу. В какой-то момент я обернулась и посмотрела назад. Там тускло светился в лунном мерцании замок Цехштайн с башенками и позолоченными шпилями. Затем машина влетела под железнодорожный мост, вильнула на слишком крутом вираже, и шины заскрежетали на неровной мостовой.

– Вот он! – воскликнул Тимоти.

– Да, – подтвердил Льюис.

И в этот момент я тоже увидела прямоугольные очертания джипа, маленькой черной тенью скользившего вверх по пологому склону всего лишь в трехстах ярдах впереди нас. Машина взобралась на гребень холма и какой-то миг четко вырисовывалась на фоне высветленного луной неба, а затем исчезла.

– Насколько я помню, немного дальше впереди будет довольно большой лес, – сказал Льюис. – Желательно, чтобы Балог успел хорошенько в него углубиться, прежде чем мы доберемся до вершины: там мы будем как на ладони. А за лесом – кажется, недалеко – находится деревня. Сделай одолжение, Вэн, достань карту. Там же есть фонарик. Посмотри, сколько до деревни.

Я послушно отрапортовала:

– Деревня есть, сразу за лесом, называется Санкт-Йоханн. Какой здесь масштаб?

– Одна миля в дюйме.

– Тогда примерно в двух милях отсюда. Не больше.

– Хорошо. Пожалуй, это то, что надо. Там должна быть телефонная будка.

В следующую минуту мы, в свою очередь, миновали вершину холма. Перед нами, по обоим склонам долины, до самого берега простирался сумрачный лес. За лесом белели дома и поднимался вверх шпиль деревенской церкви с поблескивающим флюгером.

Мы едва успели окинуть ландшафт беглым взглядом, как машина плавно помчалась вниз по склону со скоростью, которая напомнила мне про лифт в замке. Под колесами зашуршала дорога, проложенная сквозь лес прямо, как по линейке, и в дальнем конце темного туннеля сосен светились желтыми точками огоньки, – очевидно, это были уличные фонари деревни.

Конец лесного коридора быстро приближался. Я была почти уверена в том, что Льюис оставит машину под прикрытием леса и пешком отправится на разведку в деревню, чтобы найти телефон. Однако, преодолев две трети пути, он неожиданно включил фары, замедлил ход и чинно въехал на деревенскую улицу.

Улочка оказалась совсем короткой. За какую-то минуту я успела заметить нарядно раскрашенную маленькую гостиницу, ослепительно-белый приземистый домик с огромным плодовым деревом, отбрасывающим тень на его стену; колодец, ряд кипарисов у церковной ограды, большой сарай со сложенными вдоль стены дровами и прямо за ним, в стороне от дороги, – крошечное кафе, на углу которого поблескивало стекло телефонной будки…

…И джип, стоявший в тени кипарисов.

Заливая улицу потоками света, с ревом мотора мы завернули за угол, взобрались на холм позади сарая и проехали по прогибающимся доскам деревянного моста.

– Он там был, – возбужденно затараторил Тим, – он там был! Я видел!

– Я видела джип, – уточнила я.

– Шандор стоял в телефонной будке, ну точно так, как вы говорили, – продолжал Тим.

Льюис ничего не ответил, но, когда машина снова очутилась в тени деревьев, он выключил фары, притормозил, съехал с дороги, развернулся и двинулся назад.

Затем он заглушил мотор, и большой автомобиль бесшумно покатил вниз с невысокого склона обратно в деревню.

Мы проехали по мосту, не прибегая ни к каким мерам предосторожности, поскольку любые шумы терялись в грохоте водопада, низвергавшегося со скалы в реку. После этого мы свернули с дороги на участок нескошенной травы за сараем, где скопление плодовых деревьев создавало глубокую тень. Бесшумно описав среди них полукруг, «мерседес» наконец остановился под прикрытием сарая, лицом к дороге, но почти невидимый с нее.

Льюис тихо распорядился:

– Из машины не высовывайтесь. Балог может увидеть автомобиль и решить, что кто-то припарковался здесь на ночь. Если его все же встревожило появление машины, проехавшей мимо него с включенными фарами и на приличной скорости, то наверняка думает, что теперь-то она далеко впереди. Таким образом, мы сумеем увидеть, куда он направится, когда закончит, и, не теряя времени, последуем за ним. Я выйду посмотреть, что он там делает. Прошу вас, ни звука.

Он выскользнул из машины, бесшумно прикрыв за собой дверь, и тут же растворился в тени сарая.

Я осторожно опустила стекло и прислушалась. До меня не доносилось никаких звуков, кроме ночных шорохов. Где-то поблизости в хлеву ворочалась во сне корова и слышался мелодичный звон колокольчика. Вдалеке собака загремела цепью, гавкнула один раз и затихла. Почти рядом неожиданно закукарекал петух, и тут я осознала, что лунный свет меркнет в преддверии утренней зари.

Ни Тимоти, ни я не разговаривали, но, когда он, следуя моему примеру, опустил стекло в задней дверце, я оглянулась назад и поймала его взгляд, а он улыбнулся мне сияющей улыбкой, полной нескрываемого восторга.

Внезапно в тихом воздухе раздался оглушительно громкий шум мотора. Джип взревел, набирая скорость, проскрипел шинами по гравию и вылетел на мощенную щебенкой дорогу.

Я поспешно сделала знак Тимоти, но в этом не было необходимости. Его голова исчезла прежде, чем я успела нырнуть под приборную доску «мерседеса». Скрючившись под ней, я в первый момент не смогла определить, в каком направлении помчался джип. Но затем шум движущегося автомобиля донесся со стороны сарая, и джип проскочил на расстоянии нескольких ярдов от нас.

Он по-прежнему рвался на север. Когда я отважилась выглянуть, джип уже скрылся в густой тени деревьев и фары у него не были включены.

В следующий момент дверца машины беззвучно распахнулась и Льюис скользнул на сиденье рядом со мной. Наш мотор ожил, и мы стартовали вслед за джипом даже прежде, чем Льюис захлопнул за собой дверцу.

– Он помчался как сумасшедший, – доложила я.

– В самом деле? – переспросил Льюис.

Стрелка спидометра прыгнула вправо и там застыла.

Между нами снова возникла голова Тимоти.

– Насколько я могу судить, он на ваших глазах не припрятывал наркотики в тени старого амбара?

– Нет. Он также не вручил их одноглазому хромому китайцу. Но отрицательный результат – это тоже результат. Наркотики по-прежнему при нем, к тому же он получил некие распоряжения. И мы, если хочешь знать, тоже.

– Распоряжения? – Тем самым Тим почти вплотную приблизился к прямому вопросу о роде занятий Льюиса, и Льюис ответил ему с безупречно разыгранным чистосердечием. На сей раз его объяснение прозвучало не только убедительно, но и достаточно близко к истине.

– Я говорил в переносном смысле. Я не полицейский, Тим. Я – частное лицо, а в здешние дела оказался вовлечен нечаянно, во время проведения частного – сугубо частного – расследования для моей фирмы. Общий знаменатель обоих дел – Пол Денвер; он, должно быть, случайно получил какую-то зацепку, которая могла бы послужить для разоблачения какой-то криминальной группы. Эти сведения он раздобыл в Чехословакии, а как ты помнишь, цирк там был совсем недавно. Вот он и решил собственными силами расследовать это дело в свое свободное время. Его смерть могла быть случайностью, но теперь, в свете всего случившегося, я совершенно убежден, что это не так. Надо полагать, Франц Вагнер узнал о наркотиках в седле и, как это водится, спьяну разговорился… Очевидно, информации, которую он выложил в присутствии Шандора, хватило, чтобы напугать того, а потом Шандор мог увидеть Францля вместе с Полом, после чего решил заткнуть ему рот раз и навсегда. Возможно, он навязался к ним в компанию, дождался, пока Францль хорошенько напьется, затем вывел из игры Денвера, опрокинул лампу и устроил пожар. Шандор знал, что в прошлом Францль уже был замечен в неосторожном обращении с огнем, и, может быть, именно поэтому наш Звездный Аттракцион выбрал такой способ разделаться с опасным свидетелем. Каким образом ему удалось застать врасплох Пола, не представляю… Но, Божьей милостью, мы сумеем вытрясти из него все еще до исхода ночи… Извините.

Извинение относилось к тому, что нас швырнуло в одну сторону, а потом в другую, когда Льюис, не снижая скорости, объезжал упавший сук.

– Так что не думай, будто у нас есть какие-либо официальные полномочия. Мы лишь оказались первыми на месте событий благодаря вам и вашей акции по спасению лошади. Вдобавок можешь считать, что теперь у меня появились свои личные причины для безотлагательного интервью с герром Балогом… Однако я сделал все возможное, чтобы узаконить наши действия: я позвонил в Вену из замка Цехштайн.

– В Вену?.. – осторожно переспросила я.

– Одному человеку, с которым знаком, – произнес Льюис с обманчивой небрежностью. – Это сфера деятельности Интерпола, отдела по борьбе с наркотиками. В этом отделе я не знаю никого, но парочка знакомцев в Интерполе у меня есть. Однажды, – милостиво бросил он через плечо специально для Тима, – однажды мне пришлось побывать в Вене по делам одного клиента, связанным с поддельной лицензией на импорт. Я позвонил этому приятелю из замка. Вызов был срочный, и я только успел ему сказать, что мы, судя по всему, напали на след шайки наркоторговцев. Между прочим, я спросил для порядка, не случалось ли какой-нибудь более или менее заметной кражи драгоценностей. Оказалось, ничего такого не было ни у них, ни в Мюнхене, ни где-либо еще. Так что этот вопрос благополучно разрешен, и ты можешь оставить себе свой сапфир, Вэн… Но в Интерполе, видимо, считают, что Шандор с цирком в придачу вполне могут оказаться звеном в цепи, которую они разыскивают, – а пакет, добытый Тимом, доказывает, что так оно и есть. Таким образом, можно считать, мне дали «зеленую улицу», и теперь я не имею права на промедление. Конечно же, они не могут пока оказать нам действенную помощь, поскольку мы сами еще не знаем, куда нас заведет эта погоня, но патрульные машины в любую минуту готовы приступить к розыску джипа. Цирк будет задержан на границе, к тому же полиция в Граце предупреждена, и там ожидают от меня звонка.

– В таком случае нам желательно его не упустить, ведь правда? – Голос Тима звучал почти точной имитацией хладнокровного тона Льюиса, но в нем пробивались нотки радостного возбуждения, и я видела, как улыбался про себя Льюис. Я задохнулась от внезапного прилива нежности к ним обоим, совершенно неуместной в наших обстоятельствах.

Льюис подвел итог:

– Будем мы действовать официально или неофициально, но если упустим, то… да поможет нам Бог! Ванесса, карта у тебя?

– Да.

– Мне хочется подобраться к нему как можно ближе, но так, чтобы не вспугнуть. Я довольно хорошо знаю эти места, но ты будешь сверяться с картой и говорить мне, где мы едем. Ладно? Когда следующая развилка?

Я нагнулась над картой, напрягая зрение. Свет карманного фонарика соскальзывал и дергался, в то время как «мерседес» стремительно мчался по извилистой и чрезвычайно ухабистой дороге.

– Через минуту мы должны выехать из леса. Затем примерно с полмили дорога идет вдоль реки. Там открытое место, и, возможно, ты сумеешь заметить машину Шандора. Потом мы поворачиваем, удаляясь от реки, здесь зигзаг за зигзагом, дальше – снова лес, мне кажется… Да. Опять мост, но не через реку, а через еще один ручей. Затем долина изгибается влево, на запад, примерно через три мили. Здесь нет развилок, только тропинки.

– Тропинки? Как они обозначены? Двойной линией?

– Минутку… Одной пунктирной линией по большей части. Это означает проселочные дороги, верно? Подожди-ка, тут есть одна с двумя линиями. Она совсем короткая, ведет вниз, правильно, к какой-то ферме. Должно быть, мы ее уже проехали, Льюис. Она с другой стороны от леса. Извини, я не заметила ее вовремя.

– Ничего страшного. Очень сомнительно, чтобы он туда направился.

– Почему? – спросил Тимоти.

– Потому что тогда он вряд ли стал бы останавливаться у телефона, просто поехал бы дальше. Всего-то одна миля. Продолжай, Ванесса.

– Следующая основательная боковая дорога – примерно через четыре мили. Развилка ведет в деревню, которая называется Цвайбрунн-ам-Зее и выглядит совсем крошечной – одна или две гостиницы и несколько домов на берегу маленького озера. Эта дорога – та самая, на которой мы сейчас находимся, – идет прямо через деревню, вдоль озера; однако из центра деревни отходит еще одна влево. Я не могу как следует рассмотреть ее участки, но дорога жутко петляет и, похоже, ведет наверх. Да, именно так. Она заканчивается на горе, там – тупик. Главная дорога следует дальше по прямой, и за деревней…

– Цвайбрунн-ам-Зее? – переспросил Тимоти. – Йозеф говорил нам о ней, помнишь? Как о маленьком туристическом местечке, откуда начинается зубчатая железная дорога.

– Ах да, припоминаю. Тогда, должно быть, это горная дорога. Подождите, кажется, здесь помечено железнодорожное полотно. Вероятно, его обозначает линия, похожая на рыбий хребет. И насколько я вижу, она поднимается вверх и заканчивается неведомо чем.

– Зубчатая железная дорога? Тогда я знаю, о каком месте идет речь, – сказал Льюис. – На вершине горы расположен ресторан с гостиницей. Это довольно высоко, не меньше двух-трех тысяч футов над уровнем долины. Думаю, твоя дорога ведет в то самое место. Слава богу, мы сворачиваем с этого участка пути. Если что-нибудь и следовало обозначить как рыбий хребет, так это его.

Мы вырвались из непроглядного мрака леса на открытый простор долины. Казалось, дорога, бежавшая под колесами, внезапно разгладилась и выпрямилась, и «мерседес» устремился вперед, словно пришпоренная лошадь.

– А вот и Шандор, – прибавил Льюис.

И действительно, он был там, впереди, опережая нас всего на четверть мили. Расстилавшаяся перед нами дорога неясно проступала в свете угасающей луны. Над заливными лугами поднималось от травы легкое белое марево раннего утра. Казалось, что пасущиеся коровы стоят погруженные в него по колено. Сквозь приоткрытые окна в машину вливался чистый прохладный воздух, напоенный острым запахом хвои.

– Он нас не увидит? – живо спросил Тим с опаской в голосе.

– Сомневаюсь, – ответил Льюис. – В зеркале его машины нас еще не видно. Чтобы нас засечь, ему пришлось бы обернуться и долго вглядываться назад, а он не станет этого делать на такой скорости. Если он даже и ожидает преследования, то со стороны полиции, а они гнались бы за ним, включив все огни, в чем я абсолютно уверен.

– Он, должно быть, встревожился, когда мы проехали вслед за ним через деревню.

– Наверняка, но если бы мы были полицейскими, то задержали бы его на месте. Мы же, заметив джип, никак не отреагировали, и он это понял. У него и в мыслях нет, что мы могли так быстро пуститься за ним вдогонку. Постараюсь подобраться к нему немного поближе, когда подъедем к этому повороту. Только бы не переусердствовать.

– Что ты собираешься делать?

– А бог знает, – жизнерадостно сообщил Льюис. – Прокатимся по горкам, а пока будем держать порох сухим.

– С «береттой»… – начал Тимоти.

– Впереди деревня! – поспешно предупредила я. – Сразу после поворота. Я вижу церковный шпиль за деревьями.

В следующий момент разогнавшийся джип исчез за изгибом дороги.

– Тогда держитесь, – приказал Льюис. – Туда-то нам и надо.