Пейот для сутенеров

Лицо Какао было покрыто фиолетовыми синяками. Все её передние зубы были выбиты, её нос был размазан по лицу, будто она простояла двенадцать раундов против боксёра-тяжеловеса. На её шее были следы удушения гарротой. Нож, который преступник использовал для её убийства, всё ещё торчал из её живота. Отвратительная резаная рана была под её подбородком, словно пропитанный кровью рот в застывшей улыбке. Её голова была почти отделена от туловища, из ужасной раны было видно белые позвонки. Свернувшаяся кровь образовала вокруг неё огромную лужу. Её майка и мини-юбка были задраны, трусиков и лифчика на ней не было. Одна из её грудей выглядела так, как будто её жевали. Если бы Джи не заплатил сам за её одежду, он никогда не смог бы определить, что раньше она была белой.

Джи повернул голову, и по его телу побежали мурашки. Это всё, на что он мог смотреть. Остальные увечья девушки были слишком ужасными. Он толкнул фотографии через стол, обратно детективу.

- Это вторая шлюха, которую ты потерял на этой неделе, Тайсон. Это ты так защищаешь своих девок?

- Быть папиком нелегко, - прошипел одетый в кожу и золото сутенёр, его голос был низким и скрипучим от систематического употребления алкоголя и марихуаны.

Это было неотъемлемой частью его жизни, настолько очевидной, что не требовала объяснения.

Тайсон Прайс, более известный как Джи-Таун Слим, впервые услышал эту аксиому из уст своего отца. Он бормотал это каждый день, плюхаясь на кожаный диван, обитый овчиной, сворачивая себе косяк после того, как вышвырнул мать Джи из дома, чтобы та работала на панели. Когда мать была убита клиентом в 83-м, Джи помнил, как его отец бормотал те же слова над её могилой, прежде чем сесть в свою машину с новой подругой и исчезнуть из его жизни навсегда. Джи тогда было всего восемь лет. Почти два десятилетия спустя он стал зеркальным отражениям своего отца.

Джи-Таун Слим был одет в длинное кожаное пальто, шёлковую рубашку “Армани” и узкие джинсы “Хьюго-Босс”, на его ногах были сапоги из змеиной кожи. Шею, уши, пальцы и запястья украшали золотые и платиновые украшения. На правой руке были золотые “Роллексы”, инкрустированные платиной. Он зарабатывал месячную зарплату детектива за одну ночь. Тем не менее, он хотел бы, поменяться с ним местами в этот момент.

Полицейский схватил его за мягкие, коричневые дреды, заставив его голову опуститься вниз на стол, растирая его лицо об фотографии, заставляя смотреть на исковерканное тело Какао. Её вагина была полностью съедена. Её убийца сжевал половые губы и клитор, оставив на их месте мясную рваную дыру. Джи стошнило на стол.

Быть сутенёром нелегко. Некоторые дни были намного хуже других.

Детектив отпустил Тайсона. По-видимому, регургитация не была обычной реакцией убийц, когда они сталкивались с доказательствами своих преступлений.

Селена, одна из лучших девушек Джи, подобрала его на зелёном “Mерседесе” Е-класса. Она сразу же начала болтать о новом, дико модном смартфоне; он же хотел, чтобы она ему отсосала, но никак не слушать её болтовню. Когда её неуместный галдёж совсем его достал, Джи дал ей пощёчину. Тишина тут же заполнила салон и начала действовать ему на нервы ещё хуже, чем её скулёж. В тишине в его голове всплывало слишком много вопросов, извивающихся как змеи, в ожидании удара. Он чувствовал, как лёгкие медленно сжались от волнения.

Он включил радио и из динамиков раздалась лихорадочная хип-хоп мелодия с неразборчивым текстом, выблёвывающимися как пулеметный огонь. Это не помогло. Перед его глазами был обезображенный труп Какао, только теперь и в его уме её полу-отчленённая голова билась об крышу мерседеса, когда он трахал её прошлой ночью, перед тем как отправить работать. Он не парился по поводу того, что копы могут найти в ней его семя во время вскрытия. Он всегда пользовался презервативами. Кроме того, он никогда не отрицал того, что она была его шлюхой. Так что было бы удивительно, если бы он её не трахал, но всё, что он когда-либо с ней делал, сильно отличалось от того, что он видел на фотографиях.

Джи почувствовал, что впадает в депрессию, когда вспомнил образ прекрасной Какао с её платиновыми светлыми волосами и гладкой кожей цвета молочного шоколада, с выеденными гениталиями. Её красивые груди, с большими оттопыренными сосками, которые он целовал прошлой ночью - на фото было видно, что один из сосков был откушен. Он потянулся под сиденье и достал бутылку французского “Абсента”, который он купил в Hовом Орлеане. Почти задыхаясь, он сделал большой глоток из бутылки и поморщился, когда огненно-зелёная жидкость прошла по его горлу. Затем он зажёг свой особый косяк, смешанный с опиумными листьями. Тот же сутенёр, который подсадил его на “Абсент”, так же подсадил его и на опиум с травкой. Это был кайф, от которого не хотелось, чтобы отпускало.

Это был пятнадцатый съезд сутенёров в Новом Орлеане. Старый сутенёр, который называл себя “Cто Баксов”, имел гарем в тридцать женских рыл, именно он дал ему экзотическую смесь, когда шлюхи соревновались в стриптизе, чтобы определить кто из них лучшей на Западном побережье. В то время, как голые проститутки разных возрастов трахали друг друга “на сухую” на полу, “Cто Баксов” вытащил толстый пакет с травой и ещё одни с сухими листьями коки; он принялся смешивать их на обложке диска величайших хитов Джеймса Брауна. Он разрезал сигару лезвием ножа, выбросив табак в пепельницу, затем закатал листья коки и марихуану в сигарную бумагу.

- Забудь про кокаин, героин, экстази и другое дерьмо. Помимо того, что оно всё делает тебя тупее. Я хочу сказать, что это конечно всё круто и производит впечатление на дам, но чувак — вот это реальная бомба. Это настоящие сутенёрское дерьмо. Брат, как, по-твоему, я могу держать всю эту конюшню, когда мне шестьдесят с хуем лет? Кстати, это была моя идея продавать пёзды через интернет. Потому что я провидец. У коренных aмeриканцев есть пейот, Тимоти Лири подсадил на кислоту белых засранцев, а вот через ЭТО я общаюсь с духами наших предков... Сейчас это дерьмо смешается с децелом опиума и эффект будет в десять раз сильнее. Чувак, пара приходов, и ты увидишь вечность, и это кайфово, братан. Это так кайфово.

Он сделал длинную затяжку из переполненного косяка и передал его Джи-Тауну.

- Как пейот для сутенёров говоришь, да? - спросил Джи, и посмотрел на косяк в своих руках.

- Что-то типа того. Это помогает увидеть реальность. Понимаешь, в той реальности живёт сутенёр, который помогает правильно вести дела.

Имея лишь скромную конюшню из шести кобыл, Джи-Таун оставил напутствие своего более успешного старейшины и начал регулярно потакать галлюциногенной траве. Он подсел сразу же после первой ночи, проведённой в том клубе наблюдая как шлюхи вертелись и искажались, как в кривом зеркале в парке аттракционов. Они закончили кутёж адской содомией в четырёхзвёздочном отеле с лучшими шлюшками из их конюшен. Для мужчины, которому за шестьдесят с хуем, старый сутенёр трахался, как подросток. И, конечно, он приписывал свою выносливость чудо-траве. Он сказал, что она делает его более выносливым, более живым.

Сегодня, однако единственное что она сделала, так это представила ему растерзанный образ Какао более ярко, добавив к нему детали, которых он раньше не видел. Например, как то, что её глаза были наполовину закрыты, и довольная улыбка, растянулась по обезображенному лицу, будто она только что получила действительно хороший оргазм или сама курила какую-то сногсшибательную дурь.

Джи остановил “Mерседес” на углу Брод-стрит, где его две другие шлюхи были заняты работой. Он дал Селене две таблетки экстази и долго целовал её в губы, прежде чем выгнать на панель. Они всегда чувствовали себя особенными, когда он целовал их. Он говорил каждой из них, что это привилегия, предоставленная только ей, и что он выбьет из них всё дерьмо, если они расскажут и тем самым заставят других девушек ревновать.

Конечно, они знали, что он ещё тот кусок дерьма, но им нравилoсь, как трава заставляла их себя чувствовать в сочетании с экстази. Это почти заставляло их хотеть трахаться с потными жердяями, которые каждую ночь выстраивались в очередь, чтобы засунуть свои жалкие эрекции в растянутые и раздолбанные отверстия девушек.

- Теперь иди и работай, сучка, - нежно проворковал Джи, страстно целуя губы Селены и стараясь не думать о том, сколько “пeтухов” она сосала этим ртом.

Большинство этих женщин делали своими ртами всё, за что им плaтили, кроме поцелуев. Это было слишком интимно. Это было единственное, что они оставили для своего мужчины, и любой сутенёр, который отказывался целовать своих шлюх, независимо от того, сколько ведер спермы они насосали за ночь работы, мог вскоре пожалеть об этом. Это была одна из цен, которую он должен был заплатить, чтобы оставаться в игре.

Он прополоскал рот мятным ополаскивателем и был благодарен ей за то, что она не забыла его купить. Не все шлюхи носили жидкость для полоскания рта в своих сумках. Обычно клиенты, которые платили больше двух сотен зелёных в час, не хотели чувствовать запах профессии этих женщин изo рта или когда они раздвигали ноги.

- Ты уверен, что не хочешь, чтобы я позаботилась о тебе первым? Ты выглядишь так, будто тебе сейчас не помешала бы хорошая пуэрториканская дырочка.

- Всё что я хочу от тебя, сучка, это две тысячи баксов до утра. Поняла меня?

- Конечно, папочка.

Джи-Таун проглотил капсулу “Х” и стал наблюдать, как плотная сладострастная задница Селены пошла по улице, закутанная в чёрную кожу. Он почувствовал, как его член напрягся в штанах.

Он подумал, что может быть разряжение его сексуальной энергии в её анус сняло бы стресс. Теперь было уже слишком поздно. Он выглядел бы слабым в глазах других девушек, и они бы приревновали, если бы он забрал её с улицы для быстрого перепихона. Теперь ему придётся ждать конца ночи, когда она закончит свою работу.

Джи сидел там, на углу, почти час, наблюдая как Селена и две другие его лошадки Иоланда и Тина обслуживают клиентов, будто они родились для этой работы. Девочки всегда работали усерднее, когда знали, что он наблюдает. Он знал, что если он не будет следить за ними, то вероятнее всего они свалят в какую ни будь подворотню, чтобы курить травку и нюхать кокаин, или они потратят лишние двадцать минут на какого-нибудь клиента, рассказывая ему свою дерьмовую историю жизни вместо того, чтобы отсосать ему, получить свои деньги и вернуться на панель.

Он почти допил бутылку абсента, наблюдая как его девочки работают, не покладая рук, демонстрируя проезжающим машинам свои прелести. Это была прекрасная ночь. Клиентов было много и Джи почти видел, какую огромную кучу бабла они подняли за эту ночь. Тем не менее, теперь у него не хватало двух кобыл, и это означало меньше прибыли, независимо от того, сколько они поднимут за сегодня.

Как будто честному сутенеру было и без того легко зарабатывать себе на жизнь, и к тому же какой-то сумасшедшей убил его двух девушек. До этого были только попытки изнасилования, да пару ограблений. А теперь какой-то больной урод жрал живьём его сучек.

Сначала копы нашли его лучшею сучку, Дезире “Белый Шоколад” Уильямс, с выеденной вагиной и теперь тоже самое произошло с Какао. Джи думал, как ему успокоить оставшихся девочек, чтобы они не разбежались.

- Я знаю, что вы все скучаете по Дезире. Я тоже скучаю по этой сучке. Она была первой моей шлюхой, которую я поставил работать на улице в этом городе, и она всегда останется в моём сердце. Но она слишком любила куниллингус. Вероятно, она пыталась заставить какого-то придурка полизать её сладкую пиздёнку, и он разозлился и натравил питбуля на её бедную задницу. Я знаю, что это тяжело, но вы должны понять, что лизать пизду - это не про таких баб как вы. Ни один нормальный клиент не пойдёт на это. На улицах полно парней, которые порежут вас только за то, что вы заговорите об этом с ними.

Было очевидно, что девушки не сильно слушали его объяснения, и отнеслись скептически к его рассуждениям. Но Джи знал, что к тому времени, когда они были готовы снова отправиться работать, они убедили себя, что он прав. Конечно, они ещё не знали о Какао. Они бы обосрались от страха, если бы узнали, что ещё одну девочку съели живьём. И Джи знал кое-что ещё, чего не знали его девушки - Дезире и Какао были не единственными, на кого напал этот сумасшедшей.

Кадиллак Джим потерял шлюху всего две ночи назад. Её нашли в мусорном баке, выпотрошенную и со съеденными грудями и гениталиями. Платиновый Кей потерял двух своих баб в прошлые выходные. Они обе были найдены настолько обезображенными, что их опознали только по татуировкам.

Но, Джи-Таун не мог позволить этому бардаку лишать его заработка. У него была привычка к кокаину за 500 долларов и французскому “Aбсенту”, прекрасной одежде, дорогим автомобилям, опиуму с марихуаной, которые обходились ему десятками тысяч. Он не мог позволить какому-то уроду-оборотню останавливать бесконечный денежный поток.

Джи вытащил из бардачка ещё одну бутылку ”Aбсента” и начал над ней “работать”. К тому времени, как чёрный фургон остановился перед Селеной, Джи-Таун был где-то над радугой.

Он не знал было ли это из-за опиума, или ”Aбсента”, но у человека за рулём фургона было лицо, которое, казалось, превращалось из морды пираньи в гигантскую вагину с зубами. Он смотрел на отвратительное существо за рулём, которое манило Селену и задавался вопросом: неужели она сядет в машину с таким уродом?

Разве она не видит, что это какой-то пиздоед? Причём, блядь, буквально. Эта шлюха что, совсем не соображает?

Джи кое-как открыл окно и крикнул ей, но было уже слишком поздно. Она исчезла в фургоне и умчалась вниз по улице. Джи повернул ключ в замке зажигания “Мерседеса” и поехал за ними. Он не мог позволить себе потерять ещё одну шлюху.

Фургон проехал по Спрус-стрит через Брод-стрит, затем свернул на 11-ю и в конце концов на Уолнат. Он проехал ещё несколько кварталов, прежде чем остановиться в переулке, рядом со старым, недавно отремонтированным, колониальным домом. Они вышли и лицо мужчины снова стало лицом пираньи. Вместе с ними вышли ещё две девушки. Видимо одной девушки было недостаточно. По всей видимости, у мужчины был большой аппетит. Тем не менее, Cелена была самой красивой из них и человек, казалось, явно осознавал этот факт.

Его глаза были огромными и явно похотливо пожирали тело Селены. Ряды острых как бритва зубов сверкнули при свете фонаря. Селена хихикнула и взяла его за руку, когда он помогал ей выйти из фургона в переулок, а затем они направились в его дом. Джи припарковал машину и последовал за ними. У него всё ещё был толстый косяк, зажатый между зубами, он курил его как сигарету.

На маленьком окошке в кухонной двери не было жалюзи, поэтому он мог наблюдать за всем, что они делали, с того места, где он стоял в переулке. Клиент с рыбьей головой время даром не терял. Он послал двух других шлюх в гостиную, а Сeлену оставил при себе. Он сразу же накинулся на неё и принялся в бессистемной ярости срывать с неё одежду, как ребёнок, разворачивающий подарки на Рождество. Когда она наконец была полостью голая, глаза пираньи залились плотоядной похотью. Его острые зубы были покрыты блестящей слизью, о которой Cелена всё ещё не подозревала. Она поцеловала его... прямо в большие рыбьи губы. Джи захотел за это засунуть кулак ей в задницу.

В конце концов, Джи пришло в голову, что возможно, лицо мужчины на самом деле не было огромной пираньей или вагиной с зубами. Конечно, Селена была та ещё извращенка, но даже она не стала бы целовать, и тем более садиться в машину с сухопутной акулой-мутантом. Скорей всего его рассудок помутился из-за опиума, и теперь он видел душу этого человека. Это единственное, что имело смысл. Джи с ужасом наблюдал, как тварь опустила свою голову между её ног и начала есть.

Сначала он был нежен, клиент ласкал языком её клитор с особым вниманием. Его глаза закатились вверх. Селенa тоже закатилa глаза. Он засунул толстый язык, который выглядел как какой-то розовый морской слизняк в её влагалище, и начал трахать её им. Селена начала стонать и кричать, когда оргазм охватил её, бросив её тело в сильные судороги, настолько яростные, что казалось, будто она преднамеренно сломает себе шею и спину. Тогда аппетит пираньи явно стал сильнее. Джи увидел это за секунду до того, как он вонзил отвратительные, острые, как бритвы, зубы в сладкое влагалище девушки и начал отрывать её половые губы, пожирая их, как какой-то плохо прожаренный кусок мяса. Глаза безумца сияли от голода, когда он отрывал очередной кусок от её гениталий, зарываясь лицом между её бёдер прогрызая себе путь внутрь неё. Селена вопила как обезумевшая, она била его из-за всех сил, но он оказался слишком силён для неё, и она так и не смогла оторвать его голову от себя.

- Пидoр!!! - закричал Джи, позволив косяку выпасть изо рта на тротуар.

Он выбил дверь ударом ноги и шатаясь вошёл в комнату со своим блестящем чёрным “Глоком” в руке. Дуло пистолета смотрело в голову пираньи.

- Убери свою ебаную харю от моей шлюхи!

Джи едва держал пистолет, комната вокруг него кружилась. Он должен был сосредоточиться, чтобы держать их в поле зрения. Он слишком много выпил.

- Здравствуй, сынок, - заговорила пиранья, ухмыляясь от уха до уха своей измазанной кровью пастью.

Кровавые полосы стекали по его подбородку на грудь, между зубов застряли кусочки плоти.

- Отойди от неё!

- Разве ты не узнаешь меня, сынок?

- Я не знаю тебя пидор! Ты ёбаный хуесос с башкой пираньи, и еблом похожим на пизду с зубами! Я в жизни не видел такого уродливого пидорасa как ты!

- Это алкоголь и дурь в тебе говорят. Присмотрись получше, Тайсон. Ты же знаешь меня.

- Пидoр ёбанный, откуда ты знаешь моё имя?

- Присмотрись же!

Джи с тупым и ничего не выражающем лицом уставился на уродливое лицо. Лицо мужчины потеряло свою плотность и начало стекать как топлёное сало. Пиранья морда с пиздозубами вместо рта отвалилась и его взору открылся лик, который Джи сразу узнал.

- Сто Баксов! Ты - тот ёбанный сутенёр из Hового Oрлеана, верно?

- Да, сынок, но я - нечто большее.

Джи уставился на старое морщинистое коричневое лицо, бритую голову, густые брови и бородку, которые теперь были почти полностью белыми. Затем он посмотрел в его холодные чёрные глаза. Это были глаза, которые выдали его. Джи вспомнил, как смотрел в эти глаза, когда его собственные были полны слёз, наблюдая как они смотрят на могилу его матери без капли раскаяния. Он помнил, как эти глаза смотрели на него, когда он стоял рядом с надгробием своей матери, наблюдая как его отец садиться в машину и уезжает.

- Папа?

Две другие шлюхи вошли в комнату. Они услышали крики Селены и решили, что пришло время и для них отработать свои деньги. Они ошеломлённо взглянули на отъеденное влагалище Селены, пропитанные усы и бороду пираньи, и пистолет в руке Джи, тогда они начали орать. Пиранья схватил их обоих за глотки, резко дёрнул, и повернулся к Джи.

- Почему? Почему ты убиваешь этих девушек? Да какого хрена вообще ты убиваешь моих сучек?

- Речь идёт о Cиле Tворения, сынок, Cиле Бога! У них это есть, а у нас нет. Я принимаю причастие, поглощая саму суть Tворения. Киска. Матка. Вселенная здесь, сынок. Это не проста пиздёнка парень. Это Pай. Это ёбанный дом Божий!

- Ты вообще ебанутый, старик?

- Парень, ты просто ещё не дошёл до этого. Покури ещё немного - он кивнул в сторону столика, на которым лежал здоровенный косяк.

Джи подошёл и поднял его.

- Кури, сынок. Вот увидишь. Мы будем причащаться вместе, как отец и сын, как и было задумано Богом.

Тайсон Прайс, также известный как Джи-Таун Слим, поджёг жирную сигару, наполненную опиумом и марихуаной, вставил её в рот и глубоко затянулся. Этот косяк был в два раза сильнее тех, что он катал, и эта одна затяжка почти свалила его с ног. На самом деле он не был уверен в сознании он или нет. Он чувствовал, как мир катиться и наклоняется, словно во сне. Всё начало растворяться и рассыпаться на куски. Девушки больше не выглядели как шлюхи. Они даже не выглядели как люди. Они выглядели как Bечность. Они выглядели так, будто вся природа сжата в них, а в центре кружился водоворот энергии, силы, творения... Прямо между их ног.

- Теперь ты это видишь, - ворковал его отец.

Две шлюхи были напуганы до смерти, под одной из них растеклась лужа и лежала искорёженная кучка экскрементов, но обе они умоляющe смотрели на пистолет в руке Джи-Тауна. Девушки задрожали ещё сильнее, когда услышали стоны очнувшейся Селены. Она была ещё жива и испытывала невероятную боль. Старик отпустил двух девушек, одна из них упала на подкосившихся ногах прямо в кучу дерьма её подруги, тем временем пиранья схватил моток проволоки с кухонного стола и обернул его вокруг горла Селены. Он упёрся ногой ей в плечо и принялся тянуть из-за всех сил другой конец.

- Смотри! Сынок! Узри, пока не погас свет!

Джи посмотрел вниз на рваную дыру, которую его отец проел в теле Селены. Он увидел свечение там, где раньше было её влагалище. Свет был похож на восход солнца, лунный свет и свечение звёзд одновременно. Он почувствовал в себе прилив голода. Жажду стать единым целым с ним. Он опустился на колени и начал отрывать куски плоти от её грудей зубами. Две другие шлюхи снова начали орать. Они побежали в глубь дома.

Джи поднял окровавленное лицо от промежности Селены, когда её тело начало биться в предсмертных судорогах, напоминающих оргазм.

- Я узрел Бога! - воскликнул Джи.

Печально известный сутенёр, по имени Джи-Таун Слим, опустился ниже и принялся проедать себе путь в умирающую утробу проститутки. Вселенная цветов заполнила его голову. Он ел, ел, и ел, пока не почувствовал силу, текущую в его крови. Ему никогда не приходило в голову, что пиздёнка может быть чем-то большим, чем вместилищем для мужского члена и семени.

Джи остановился на секунду, чтобы сделать ещё одну затяжку косяка, прежде чем встать на колени между забрызганных кровью бёдер Селены и вырвать её матку с тошнотворным влажным звуком - Хрииииип!

Он проглотил её женственность несколькими быстрыми глотками.

Где-то в темноте дома было слышно, как кричат две другие девушки.

- Вставай сынок, мы должны поймать их, - сказал его отец.

Они услышали, как девушки молотили в дверь и выбили окно, в надежде выбраться.

Отец повернул свою уродливую голову в сторону Джи. Теперь он снова был похож на пиранью с зубастой киской вместо рта.

- Ты готов? - сказал он зубастыми половыми губами, из которых текла кровь и слизь.

Только теперь Джи не считал его уродом. Он надеялся, что теперь он выглядит точно так же.