Несколько лет назад журнал для авиапассажиров компании British Airways сообщил, что Каймановы острова в качестве налоговой гавани открыл «британский юрист по имени Чарльз Адамс». Прежде эти острова открывали три раза: в первый раз — Колумб в 1503 г.; затем те пираты, которые использовали их как базу для грабежа испанских торговых судов; позднее дезертиры из сил Кромвеля, которые отобрали у Испании Ямайку. На прежние открытия мир обратил мало внимания, но открытие налоговой гавани можно было бы в чем-то уподобить открытию золота на Клондайке: люди хлынули туда, чтобы сколотить состояние на новой золотой земле. Что касается Каймановых островов, это была земля солнца и песка без налогов, а для многих это было почти то же самое, что золото. Большинство людей не уезжали туда, они просто переправляли свои деньги.

Остров Большой Кайман — лишь одна малая грань гораздо большего оффшорного мира, над которым никогда не заходит солнце. Действительно, день начинается на линии перемены дат в Тихом океане, и там имеются налоговые гавани, на которых первые лучи солнца возвещают новый день. К тому времени как новый день достигнет Каймановых островов, банки в Тихом океане закроются, и все уже лягут спать. Но отголоски того, что проделали в Тихом океане, достигнут Большого Каймана, когда солнце взойдет над Карибским морем.

Стало быть, оффшорный мир — сложная географическая мозаика, разбросанная по лицу земного шара. Кроме того, это сложная финансово-правовая мозаика с огромными объемами услуг для нужд людей самых разных групп, стремящихся, законными или незаконными путями, разминуться с налоговыми органами, а зачастую и с органами политической власти своих родных стран. Большинство плохо информированных авторов не придают этому большого значения и рассматривает оффшор как совокупность налогово-правовых учреждений, занятых весьма типовой деятельностью, что не вполне соответствует фактам.

Читатель удивился бы многообразию услуг, которые предоставляет мир налоговых гаваней. Как на шведском столе, можно найти почти все, если есть время и желание найти искомое. Помимо услуг, которые читателю даже не снились, он обнаружит полный спектр компетентности и некомпетентности. Минусы в том, что эти финансовые центры, как им нравится себя именовать, представляют собой ничейную полосу, кишащую «солдатами финансов», пройдохами и жуликами, глупцами и делягами любого мыслимого вида. Принцип caveat emptor, или «берегись, покупатель», никогда не был уместен в большей мере, чем при работе в оффшорном мире. Замечание У. К. Филдса о том, чтобы никогда не давать простофиле равного шанса, также весьма подходит. Защита инвестора и потребителя, на которую мы приучены опираться, отсутствует.

Налоговые гавани — неизбежность во всех тех случаях, когда налоги слишком высоки. В конце римского периода истории полчища римских налогоплательщиков переходили к варварам, чтобы избежать порабощения уродливыми римскими налогами. Ничего трудного для понимания: настоящее бегство, чтобы уйти от налогов. В VII—VIII вв. ислам служил налоговой гаванью для христиан. Первой налоговой гаванью по окончании Средних веков была Америка. Историки охотно признают, что бежавших из Европы в Новый Свет, чтобы избавиться от ненавистных европейских налогов, было больше, чем тех, кто стремился обрести религиозную или политическую свободу. Бегство в «гавани» в XX в. — та практика, к которой человечество прибегает время от времени с начала письменной истории.

Английское слово haven (гавань, прибежище, укрытие) происходит от слова heaven (небеса, царство небесное) и не является всего лишь аналогией. Несколько веков назад в Европе у чрезмерно обложенных налогами крестьян были, как и у нас, религиозные песнопения, и многие строфы похожи на те, которые мы поем в наших церквях. Было, однако, примечательное различие. В религиозных песнопениях тех крестьян небеса представлялись местом мира и покоя, в котором, кроме того, не было сборщиков налогов: налоговая гавань, ни дать ни взять.

Появление налоговых гаваней в нынешнем веке было предсказано в редакционной статье газеты «Таймс» от 17 марта 1894 г., когда в Великобритании ввели прогрессивные ставки: «Выберите для нападения крупные и сравнительно крупные состояния, и очень скоро, как по волшебству, они начнут уклоняться от вас и исчезать, как поступают — и крайне разумно — все существа в мире, когда их выберут для нападения. Даже полуголодная ворона не останется в ожидании под постоянным обстрелом».

Вскоре после того, как Америка приняла высокие прогрессивные ставки, президент Кулидж непосредственно от Министерства финансов узнал, что высокие прогрессивные ставки ведут нас к полному отсутствию поступлений. Куда утекли доходы? Десять лет спустя, когда Рузвельт увеличил подоходный налог Кулиджа на 170%, состоятельный американский финансист сообщил другу Рузвельта в парижском баре: «Мое состояние — на Багамских островах, и оно останется там до тех пор, пока этот ублюдок находится в Белом доме». Сегодня те же самые высокие доходы и состояния, вероятно, окажутся на Каймановых островах. По всему миру имеется более двух десятков других налоговых гаваней, но успешный опыт Каймановых островов остается непревзойденным. Достойное управление государством, стабильное и безопасное общество, отсутствие подоходного и посмертного имущественного налогов — в этих условиях огромная сумма денег со всего мира направилась в их банковскую систему.

Каймановы острова стали налоговой гаванью в 1960-е годы. Не было дорог с твердым покрытием. Единственный вид связи с внешним миром давала почта. Через Ямайку был проложен телефонный кабель, но помехи были такими, что полагаться на него не приходилось. Аэропортом служила деревянная халупа с окошками из мелкой проволочной сетки. Гостиницы, если их можно так назвать, были далеки от первого класса. Горстка банков располагалась в убогих конторках. Королевский Банк Канады размещал свои офисы по доверительному управлению в помещении старого склада на фоне порта. Порт был весьма невелик и мог принимать лишь маленькие теплоходы. Сегодня там проложены дороги с твердым покрытием и построено множество новых офисных зданий. Более сотни банков имеют собственные офисы и сотрудников, сотни других имеют лицензии и зарегистрированы. Число располагающихся там компаний исчисляется тысячами. Гостиницы и многоквартирные дома роскошны, даже москиты почти исчезли. Прежде на Каймановых островах не было необычным, если кто-то кричал «свежее мясо!», когда новые пассажиры прибывали в аэропорт. За считанные минуты тучи надоедливых насекомых начинали кусать пришельцев и звенеть у них в ушах. Понятно, почему в 1920-е годы журнал «National Geographic» назвал Каймановы острова «землей, забытой временем». В начале существования налоговой гавани, в 1960-х годах, они все еще оставались такими же, но затем что-то произошло.

По сути, Кайманы были островным «пригородом» Кингстона, столицы Ямайки, которая находилась под британским правлением. Когда Ямайка стала независимой, островитянам хватило ума отделиться от Ямайки и стать «колонией Короны» Великобритании. Если не брать спортивного дайвинга и одного чудесного пляжа, остров был, пожалуй, самым непривлекательным во всем Карибском море. Бóльшая часть острова была заболочена. Там установлен один мировой рекорд. Неподалеку от Джорджтауна, центра той цивилизации, которой могли похвастаться острова, москитной ловушкой было поймано свыше 300 тыс. комаров за 30 минут. Скот иногда задыхался, когда москиты забивали его ноздри.

Отцы-основатели решили организовать банковское обслуживание по упрощенной схеме и ввести законодательство о доверительной собственности по образцу Нассау на Багамах в надежде улучшить положение дел в экономике за счет оффшорного бизнеса. На протяжении столетий жители островов уходили в море: их можно было обнаружить на многих торговых судах разных стран. Это означало, что мужчины зачастую были оторваны от семей на срок от 6 до 9 месяцев за год. Посредством оффшора эту неблагоприятную сторону экономической жизни островов можно было бы поменять к лучшему. Мужчины смогли бы оставаться дома со своими семьями. В самом начале очень немногие островитяне могли хотя бы представить себе, какое процветание породит оффшорный бизнес. Достойное управление государством, стабильное и безопасное общество, низкие налоги — идеальная формула успеха.

Следует сравнить Кайманы с другой налоговой гаванью, которая в то время росла на Ближнем Востоке: в 1960-е годы она имела гораздо более многообещающие перспективы, чем маленький и неизвестный Большой Кайман. Речь идет о Ливане, который именовал себя «ближневосточной Швейцарией». Важным финансовым центром страны был Бейрут. Ливан казался столь безопасным и перспективным, что даже русские учредили там банк — «Московский народный банк». Его там больше нет. Нет там и всех других банков, которые пришли туда в 1960-е годы. Нет нужды говорить о том, что случилось. Шансы Ливана когда-либо стать международным финансовым центром исчезли навсегда. Огромным достижением Швейцарии была и остается ее политическая и общественная стабильность: ее способность устраняться от многочисленных европейских войн, ее банковская тайна, которая составляет всего лишь один из аспектов — аспект безопасности. Своим собственным и неповторимым образом острова подражали Швейцарии. Кое в чем кайманцы гораздо лучше. Швейцарцы взимают 35%-ный налог на проценты, полученные по вкладам в швейцарских банках. Кайманцы налог не платят.

Согласно определению, налоговой гаванью является всякое место, где деньгам или доходу обеспечены безопасность, конфиденциальность и отсутствие налогов (или же низкие налоги). Многие иностранцы считают США налоговой гаванью. В некотором отношении это так. Проценты, выплачиваемые американскими банками иностранцам, налогом не облагаются. Прирост стоимости ценных бумаг налогом не облагается, как и другие виды прироста стоимости движимого имущества. Когда IRS пыталась облагать налогом прибыли от торговли акциями, Конгресс откликнулся законом, освобождающим такие прибыли от налога даже в случае торговли через резидентного брокера с правом самостоятельно принимать решения. Большинство других стран поступает аналогично. Странам с высокими налогами, желающим привлечь международные деньги, особенно доллары, приходилось и приходится прибегать к оффшорным законам. Уместна старая пословица: «Не можешь победить — присоединяйся». У денег нет привязанностей, кроме безопасности и прибыльности. Налоговые гавани, подобные Кайманам, продолжают расти и обогащаться, потому что они уверенно выигрывают конкуренцию. Это всего лишь хороший бизнес. На ничейной полосе нашего мира много денег (евродолларов и нефтедолларов), которые уходят к самому лучшему и самому надежному претенденту. В свое время власти США предприняли попытку привлечь значительную часть этих денег путем отмены подоходных налогов на проценты, полученные по банковским вкладам и государственным облигациям. К сожалению, они полностью проиграли конкуренцию и далеко не всё возможное сделали. Они отказались дать безоговорочное разрешение предъявительским инструментам, потому что их можно было бы использовать для уклонения от американских налогов. Уклонистам доступен огромный внешний рынок: им практически не нужны американские ценные бумаги. Власти Канады и буквально сотни самых крупных и самых надежных в мире компаний выпустили облигации на предъявителя в оффшорном мире.

Деньги, а также ценные бумаги не размещаются физически в налоговых гаванях. Оффшорные банки переводят деньги в Нью-Йорк, Лондон, Цюрих, Люксембург, Париж или другие финансовые центры. Если речь идет о долларах США, рано или поздно они приходят домой. Налоговая гавань просто-напросто приводит их домой так, что сохраняется конфиденциальность, а налог на проценты не платится. При этом базовая страна обеспечивает стабильность — чем больше, тем лучше. Вот почему Каймановы острова столь привлекательны. Налоговые гавани не собираются сходить со сцены: экономика этот факт гарантирует, а история подтверждает. Если быть кратким, высокие прогрессивные ставки создали налоговые гавани, и теперь властям многих стран с высокими налогами приходится пожинать посеянное ими прежде. Бегство для ухода от налога по-прежнему, как и на протяжении тысячелетий, является неизбежной реакцией на чрезмерное налогообложение со стороны властей.

Бегство капитала для ухода от налога или валютных ограничений — лишь один из способов использования налоговых гаваней. Крупные компании со всего мира открыли для себя эти финансовые центры. Международные финансовые, банковские, торговые, лицензионные, страховые операции — налогооблагаемые операции почти любого мыслимого вида — можно развертывать в налоговой гавани для законного снижения налогов. Один высокопоставленный юрист IRS признался, что «с помощью Каймановых островов можно совершенно законно сэкономить миллионы долларов налогов», а затем открыл мне секрет, что после 30 лет работы в IRS он хочет уволиться и уйти в оффшорную деятельность (в налоговое планирование).

Бóльшая часть тех, кто уходит в оффшоры, поступает так потому, что они пресытились налоговым законодательством своих родных стран. Промышленник-мультимиллионер Э. П. Тейлор отправился на Багамы, чтобы «скрыться от суровых канадских зим». В действительности все знали, что он уехал, чтобы скрыться от суровых канадских налогов. Чемпион по теннису из Швеции Бьорн Борг и его соотечественник великий лыжник Ингемар Стенмарк уехали из Швеции в Монако по очевидным причинам.

«Налоговые беженцы» сообщают, что они устали бороться с налоговиком (этот момент подчеркивал Адам Смит). Им надоели ежегодные проверки, когда выбирают и ставят под сомнение их бухгалтерскую и банковскую отчетность. Им надоело, что инквизиторские налоговые инспекторы полностью разрушили тайну их личной жизни. Им надоели апелляции, крупные гонорары налоговым специалистам и бесконечные судебные разбирательства по налогам. Многие жалуются, что невыносимой была не столько система «доения» богатых в их родных странах, сколько надоедливое и презрительное поведение налоговых чиновников. На это жаловался великий шведский режиссер Ингмар Бергман. Он готов был жить при высоких шведских налогах, но не при гестаповских методах шведских налоговиков.

В 1971 г. группа «Роллинг стоунз» покинула Англию. В 1988 г. они объяснили причину автору газеты «Вашингтон пост»: «В 1971 г. мы были вынуждены по милости британских властей принять решение: жить ли в Англии и [по причине высоких налогов] не иметь возможности позволить себе еще один комплект гитарных струн или же переехать и сохранить группу. Вот и появился альбом «Изгнанник на Главной улице»)».

Этот отъезд, или «Изгнание на Главной улице», многократно повторили состоятельные музыканты, спортсмены, предприниматели, инвесторы, актеры, писатели, изобретатели — почти кто угодно из всякой области, кто поднялся до самого верха. Утрата, которой их страны подвергли себя, вытеснив их богатство и талант, значительна: вот пример проявления знаменитой кривой Лаффера в полном масштабе. Кривая Лаффера представляет собой графическую иллюстрацию того, что происходит, когда власть устанавливает чрезмерные налоги. Она показывает, что государство будет собирать все меньше и меньше, пока не дойдет до нуля при 100%-ных ставках.

Кривая Лаффера иллюстрирует всего лишь часть той потери налоговых поступлений, причем ее малую часть, которая происходит, когда состоятельные получатели доходов наподобие «Роллинг стоунз» покидают свою страну. Многие работники и предприятия, которые обслуживали «Роллинг стоунз», потеряли ценного клиента. Тот доход, который они получили бы за счет группы, для них потерян, как и для британской казны. В итоге политика британского социалистического правительства по «доению» богатых абсолютно не сработала. Она вышла боком и в итоге привела к экономическому и даже культурному бедствию на всех фронтах.

Налоговые гавани не так уж плохи даже для властей США. Они, пожалуй, похожи на розу с маленьким шипом. Этот шип — налоговые потери. Плюсы розы с лихвой перекрывают ее колючесть.

Дело в том, что значительная доля поступающих в США инвестиционных капиталов и банковских средств приходит из стран с валютными ограничениями, но в их нарушение. А как эти деньги, в нарушение валютных ограничений, попадают сюда? Через сотни банков из Большого Каймана, Нассау, Гонконга и примерно 20 других оффшорных банковских юрисдикций, разбросанных по всему миру. Вот чем занимается большинство этих банков и вот почему федеральное правительство США позволяет американским банкам открывать отделения в оффшорах: стране нужны деньги.

Даже при наличии суровых уголовных наказаний не видно признаков того, что поток «контрабандного» беглого капитала идет на убыль. И Министерство финансов США первым признало бы, что этот крайне важный возврат денег из других стран упрощается наличием оффшорных банков и законодательства о неразглашении. Ни слова не слышно о том, что американские власти принимают меры против нарушителей валютного законодательства.

Валютный контроль — мера, хорошо известная властям разных стран и позволяющая прикрыть их налогово-бюджетные безрассудства: слишком большие государственные расходы и денежную беззаботность. В большинстве стран третьего мира с высокой задолженностью перед Западом существуют валютные ограничения. Американские власти не должны иметь угрызений совести — и не имеют их — насчет содействия нарушителям валютного законодательства, поскольку соответствующие ограничения зачастую используются для целей, которые противоречат жизненным интересам США и Запада.

Все крупные периодические издания США дали подробное описание возврата американских долларов в США, который смягчает наш платежный дисбаланс, удерживает процентные ставки от бесконтрольного роста, поддерживает здравие нашей валюты. О чем молчат эти издания, так это о том, что в большинстве стран существует валютное регулирование: оно заблокировало бы возврат, не существуй оффшорного мира.

Валютный контроль — это не просто ограничение обмена местной валюты на зарубежную, как при обмене шекелей на доллары. Органы валютного регулирования — властные диктаторы, которые регулируют всю торговлю с чужестранцами. Зачастую резидент не может вступить в торговлю с иностранцами без разрешения органов валютного регулирования: ограничиваются даже суммы для зарубежных поездок. Эта диктатура решает, соответствует ли интересам страны ваша покупка швейцарского сыра, голландского сыра или автопокрышек компании Goodyear. Если получите отказ, жаловаться некому.

Не только в том дело, что все эти ограничения произвольны, а временами и гнетущи: наказания за нарушение могут быть жестокими. Многие путешествующие американцы об этом не знают. Когда они обменивают свои деньги по более высокому курсу у гостиничного носильщика и посыльного, в итоге они могут попасть в тюрьму. Ужасные истории о том, что следует за арестами, наполнены подробностями о взяточничестве, штрафах и грязных тюрьмах. В отдельных случаях ничего не подозревающий американец может быть «подставлен» носильщиком, который входит в долю коррупционных выплат за освобождение американца.

В странах с валютным контролем обычны такие правительства, которые грубо нарушают принципы регулирования денежного обращения: в противном случае валютные ограничения им были бы не нужны. Эти ограничения предназначены, чтобы удержать людей от шагов по защите себя от ненадлежащих действий своего правительства. Все, что способны делать местные жители, — наблюдать, как их деньги с каждым днем дешевеют. В такой безнадежной ситуации наилучшее решение — помочь себе самому путем незаконного вывоза денег или перевода их иным способом в налоговую гавань, где обеспечена конфиденциальность, а деньги можно обменять на доллары или другие твердые валюты.

Всякий раз, обнаруживая состоятельную семью, проживающую в стране с валютными ограничениями, курс валюты которой хронически падает из-за того, что государство неверно ведет свои финансовые дела, с суровой инфляцией, можно быть уверенным, что эта семья обладает существенным состоянием, которое скоплено в одном из оффшоров. Опасно? Конечно, но такова правда жизни, в которой им приходится жить. Возможно, они поступают так на протяжении нескольких поколений. А если добавить к этому тяжелое налогообложение или политическую нестабильность с неизбежной опасностью конфискации, где-то за границей с определенностью будет секретный счет. И действительно, огромную массу швейцарских счетов, как и в прочих местах, держат люди, пытающиеся защитить свое состояние не столько от валютных ограничений, сколько от конфискационных налогов. Налоговые выгоды зачастую второстепенны.

Рассмотрим непростые проблемы семьи из Перу, земли которой собирались конфисковать. Валютные ограничения мешали им вывезти из страны свои деньги и движимое имущество. Что они могут сделать? В рамках закона — ничего. Поэтому они берут все свои деньги и личное имущество, прячут их в своем автомобиле и пересекают границу: ничего большего, чем закуска для пикника на воскресном выезде. Их пропускают, но они продолжают движение, оставив все, чтобы никогда не вернуться. Из одежды лишь то, что было на них: чемоданы с одеждой разрушили бы их «легенду». Они движутся до Панамы и помещают свои средства в панамские оффшорные банки. Государство отобрало их земли, так что куда было возвращаться? Есть богатые кубинцы, чьи земли отобрал Кастро, но чьи деньги перебрались в оффшорные банки, даже в банки Майами и Нью-Йорка? Как часто бывает, эти кубинцы приехали во Флориду и стали жить в Майами. Но так случается не всегда. В большинстве случаев семья с секретным банковским счетом продолжает жить в родной стране под рисками разоблачения и наказания, которые несет как неизбежную данность: от нее нельзя уйти, если семья не готова позволять властям разрушать свой достаток тем или иным образом. Свои оффшорные активы эти семьи берегут с предельной заботой: про них не сообщают даже ближайшим друзьям с аналогичными схемами.

К счастью, большинство неустойчивых правительств не пытаются разыскать зарубежные счета. Они не сотрудничают с зарубежными правительствами. Зачастую правители этих стран сами имеют секретные счета, обнаружения которых не хотят. Слишком активные поиски скрытых состояний могут обнаружить состояние «президента» или его друзей и родственников. Зачастую секретные счета — вопрос самосохранения. Когда вспыхнет очередной мятеж (а это неизбежно рано или поздно произойдет), нынешним правителям придется бежать в ночи, зачастую спасая жизнь. Где-то за границей им нужно будет иметь загашник, хотя слишком часто этот загашник — большущий кус национального достояния.

Бизнесмены, живущие в условиях суровых валютных ограничений, направляют часть своих долларов в оффшорные банки, используя те схемы, которые стары, как сама история, как и современные налоговые трюки. Вот несколько из интересных схем недавних лет.

Ямайский «челнок». Эта схема именуется в честь того способа, который использовался в эпоху Майкла Мэнли (в начале 1970-х годов), когда он удивил ямайцев новыми и жесткими валютными ограничениями. Прежде он грубо нарушал принципы управления экономикой и заигрывал с Кастро. За считанные часы легкие самолеты, загруженные валютой, взлетали с небольших площадок на Ямайке и пролетали 250 миль на запад до Большого Каймана, где эти средства помещали в банки Джорджтауна. Этот способ подходит ко всем видам материальных ценностей: предметам искусства, ювелирным украшениям, деньгам, небольшим ценным предметам и золоту.

Когда этот «челнок» работал на полную мощь, у ямайских банков истощились запасы валюты, и они направляли отчаянные призывы к «сестринским» банкам на Большом Каймане с мольбой поторопиться и отправить ямайскую наличность обратно на Ямайку, поскольку банкноты кончились и торговля в магазинах останавливается. В отличие от перевозки наркотиков вывоз движимого имущества его собственником почти везде является законным, зачастую включая в себя собственность, не облагаемую таможенной пошлиной. На большей части планеты ямайские «челноки» почти непрерывно работают в полную мощь.

Дырявая «посудина». Получают разрешение органа валютного контроля на покупку маленького торгового судна. Вместо него по высокой цене приобретается дырявая «посудина», которая вскоре тонет. Услужливый продавец помещает бóльшую часть средств покупателя в оффшорный банк. Помимо дырявых «посудин» использовались старые самолеты (которые разбивались), устаревшие машины и оборудование, а также любые другие подходящие изделия, подверженные авариям и утратам.

Филателист. Излюбленная схема, которую использовали британцы до того, как правительство Тэтчер отменило валютный контроль. В Лондоне покупается ценная марка и перевозится или отсылается за границу, где ее продают за твердую валюту, зачисляемую англичанину на оффшорный банковский счет. Поскольку марки очень малы, а первые марки британских колоний входят в число самых ценных в мире, предложение было наготове. Что сделало данную методику столь заметной, так это тот факт, что цены этих марок на аукционах в Лондоне взлетали значительно выше цен в иных местах планеты. Англичане, желавшие вывести свои деньги из-под британского валютного контроля, очевидным образом конкурировали друг с другом. После отмены валютных ограничений лондонские цены вернулись к мировому уровню.

Советская подмена скумбрии икрой. СССР был государством с одним гигантским капиталистом и 250 миллионами всех остальных. Этим капиталистом была государственная власть. А среди всей прочей массы имелись некоторые отчаянные предприниматели. Следует рассказать об одной изумительной группе, организовавшей подмену скумбрии черной икрой. До перестройки государство владело почти всем, за исключением носков своих граждан. Оно также владело икрой и скумбрией — полностью. Руководствуясь французской пословицей о том, что «у государства не украдешь», несколько предприимчивых русских вели следующий «рыбный» бизнес.

Их план включал отправку на Запад черной икры в консервных банках, маркированных и оформленных как скумбрия. Черная икра пользуется высоким спросом со стороны ценителей на Западе. Совсем маленькая баночка продается примерно за 100 долл. Скумбрию чаще используют в качестве корма для кошек, а не для питания человека. В ходе указанной подмены покупатели на Западе, которые затем открывали банки и сбывали черную икру, платили русскому правительству за скумбрию. Затем они переводили [ценовую] разницу на швейцарские счета тех предприимчивых русских, которые реализовали эту схему.

Все шло хорошо, пока один недалекий клерк не отправил «скумбрию» в систему продовольственного снабжения Москвы. Там, к восторгу большинства покупателей, они оказались способны за гроши позволить себе один из важнейших российских даров этому миру. Как можно было бы догадаться, один московский покупатель проинформировал Министерство рыбного хозяйства, и после расследования московские тюрьмы вскоре были наполнены всяческими его сотрудниками — вплоть до того самого клерка-экспедитора. Насколько я понимаю, главного организатора приговорили к расстрелу. Этих предприимчивых русских можно было бы назвать Робин Гудами принципа «действуй ради себя» (do-it-for-yourself Robin Hoods): должно быть, они были благом для перестройки.

Сама идея, однако, не нова: ее использовали в бесчисленных формах предприимчивые капиталисты в странах «восточного блока». Теперь, когда Восточная Европа сбросила оковы коммунизма, движение по «налоговой подземке», возможно, перегружено, поскольку все больше средств переводится в налоговые гавани на Западе.