Глава 20
Карлос

Через несколько недель после того, как Эйми появилась в Мексике и Имельда рассказала мне все, что знала о моей ситуации и о той роли, которую она в этом сыграла, я получил посылку от Томаса. Это был айфон. Эйми загрузила все контакты Джеймса, музыку и фото с его аккаунта в iCloud, когда Томас сказал ей, что этот телефон предназначается для меня. Просто на тот случай, если все это мне пригодится.

Не пригодилось, до этого дня.

Я привез айфон с собой. Наталия сделала нам кофе и, когда айфон зарядился, принялась просматривать контакты Джеймса. Потом она перелистала фотографии.

– Здесь много снимков, на которых вы с Эйми вместе, – произнесла Наталия, отдавая мне айфон. Она скрутила волосы в жгут, и ее внимание переключилось на мой телефон на письменном столе, в котором было множество наших с ней фотографий.

– Эй, – пробормотал я, коснувшись ладонью ее лица и проводя большим пальцем по веснушчатой щеке. Кожа была гладкой, словно дорогое постельное белье. – Я люблю тебя. – Я нежно поцеловал ее, потом прижался лбом к ее лбу. – Тебя.

Наталия кивнула:

– Я знаю. Просто…

– Ты не обязана была приезжать сюда.

– Нет, обязана. Кто-то должен защищать тебя, иначе тебе снова дадут по голове.

Мы оба невесело рассмеялись.

– Ты просматривал снимки?

Я покачал головой. Разглядывание жизни Джеймса на фотографиях было игрой для ума, но играть в нее мне не хотелось.

Наталия отошла от меня и схватила сумочку.

– Я нашла адрес того дома, где ты жил раньше. Мы могли бы поехать туда.

И вот мы уже сидели в машине, припаркованной у дома, соседнего с тем, которым я когда-то владел. Два мальчика играли на лужайке в салки, и женщина, сидевшая на крыльце, была не Эйми.

– Должно быть, она переехала, – предположила Наталия.

По дороге я рассказал ей, что Эйми и Ян недавно поженились. Эту часть моего разговора с Томасом я помнил.

Лоб жгла тупая боль. Я вытащил из кармана аспирин и проглотил две таблетки, не запивая.

Наталия передала мне бутылку с водой.

– Сколько таблеток ты уже выпил с того момента, как я тебя разбудила?

– Шесть, кажется. – Я закрутил пробку и поставил бутылку на центральную консоль в держатель для стакана. – Они не помогают.

– Может быть, тебе следовало поехать в больницу?

– Нет, никаких докторов. Я не хочу, чтобы кто-то еще копался в моей голове. Я не хочу забыть своих сыновей. – Я схватил руку Наталии и поцеловал запястье. – Или тебя.

– Боже, какой ты упрямый. Никаких докторов, но если только твоя головная боль не ухудшится. Договорились?

Я нагнулся к ней и поцеловал.

– Договорились.

Наталия включила зажигание.

– Куда дальше? В кафе?

На часах было 5.56 пополудни.

– Не успеем. Кафе закрывается в шесть.

– И каковы же наши планы?

Я потер лоб и закрыл глаза, спасаясь от приступа пустоты в голове:

– Я подумал о родителях Эйми. Они смогут сказать нам, где она живет. Но мне нужно что-нибудь съесть.

Наталия тронула машину с места.

– Тогда будем считать наш день законченным.

– Какая напрасная трата времени, – пожаловался я, массируя голову.

Наталия с тревогой посмотрела на меня:

– К Тирни поедем завтра. А сегодня я угощу тебя ужином. А потом потру тебе спинку.

– Только спинку?

Наталия фыркнула и игриво ткнула меня в плечо:

– Давай для начала накормим твой желудок, а потом посмотрим, что случится.

В дверь Тирни я позвонил ближе к полудню. Наталия стояла рядом, наши плечи соприкасались. Я крепко схватил ее за руку. Она погладила мое предплечье. Я ослабил хватку.

– Я нервничаю так же, как и ты. – Она крепче сжала мою руку.

За дверью послышались легкие шаги. После секундного колебания щелкнул замок, и дверь распахнулась. Нас приветствовала постаревшая копия Эйми. Женщина была ниже ее ростом. Голубые глаза, большие и яркие под копной коротких волос с проседью, переместились с меня на Наталию, потом обратно. Пожилая женщина смотрела, не мигая, потом моргнула несколько раз, отступила на шаг назад и ахнула. Руками она зажала себе рот и нос, глаза подернулись слезами.

– Миссис Тирни? – спросил я.

Она убрала руки от лица.

– Джеймс?

Ногти Наталии впились в мою руку. Я посмотрел на нее. Наталия побледнела.

– Карлос. – Я протянул руку.

– Да, разумеется… Карлос. – Миссис Тирни вцепилась в мои пальцы обеими руками. – Карлос, – повторила она, пробуя имя на вкус. – Ты выглядишь иначе… Я бы никогда не подумала… – Она сжала губы, ее подбородок задрожал, и она выпустила мои руки. Потом коснулась волос, спустила на запястье серебряный браслет, который носила, оглянулась через плечо в глубину дома и украдкой смахнула слезы.

– О, боже, – прошептала она. – Я несколько сбита с толку.

Наверное, увидеть меня на ступеньках крыльца было для нее равносильно встрече с привидением. Родители Эйми присутствовали на погребальной службе и на похоронах Джеймса.

Наталия потянула меня за руку.

– Это Наталия Хейз, моя…

– Я его свояченица, – закончила она, глядя на меня. Я нахмурился, она покачала головой и протянула руку. – Рада с вами познакомиться.

– Я – Кэтрин. – Миссис Тирни выглядела несколько оторопевшей.

– Мы можем войти? – спросил я.

– Господи, где мои манеры! Входите, входите. – Она распахнула дверь.

Наталия вошла первой, а я замешкался. Меня охватила паника. Что, если я узнаю комнаты? Что, если на стенах есть наши с Эйми совместные фотографии? Что, если я вдруг забуду, кто я сейчас, и вспомню, кем я был?

Наталия обернулась на меня и сжала мою руку, чтобы я прочел по губам. Все в порядке, беззвучно сказала она мне. Я вошел в прихожую и огляделся. Если не считать написанного маслом старого фургона, в котором я признал работу Джеймса – это был его художественный стиль и подпись в уголке, – я не увидел ничего знакомого. Я выдохнул и улыбнулся Наталии.

Кэтрин закрыла входную дверь, наблюдая за нами. За тем, как Наталия стоит рядом со мной, как соединены наши руки. То, что мы тайком переглядываемся, тоже не осталось для нее тайной.

– Она больше чем свояченица.

– Я люблю ее.

Уголки губ Кэтрин опустились. Она кивнула.

– Не могу представить, что за жизнь у тебя сейчас, когда ты большую часть из нее не помнишь. Все, что сделала твоя семья… – У нее дрогнул подбородок. – Но для нас ты всегда желанный гость. Ты всегда будешь членом нашей семьи. – Она повернулась к Наталии. – Я рада, что у него есть ты.

Наталия дрожащей рукой поправила ремешок сумочки на плече.

– Спасибо.

– Я рада, что ты не один, – сказала Кэтрин мне. Слезы наполнили ее глаза и потекли по морщинистым щекам. Плечи затряслись, и она громко заплакала.

– О! – воскликнула Наталия. Она обняла Кэтрин, и та зарыдала у нее на плече.

– Кэти? – разнесся по дому громкий голос.

– Я здесь, Хью. – Ее голос дрогнул от слез.

Раздались тяжелые шаги, эхом отозвавшиеся по дому. Из-за угла появился крупный мужчина.

– Почему ты плачешь? – обратился Хью к жене. Я с извращенным удовольствием наблюдал, как выражение его лица меняется от смущения к шоку. – Господи Иисусе.

– Я полагаю, мы оба восстали из мертвых.

Наталия шлепнула меня по груди:

– Карлос!

Кэтрин схватила меня за запястье:

– Останешься на воскресный ланч?

– Кэти, я не думаю…

– Ланч? – переспросил я, потом заметил в столовой накрытый на четверых стол, и в это мгновение входная дверь распахнулась.

– Привет! Вот и… мы, – голос Эйми упал на середине фразы, последнее слово она произнесла еле слышным шепотом. Она резко остановилась на пороге, ее голубые глаза были такие же глубокие, как море, темные кудри водопадом падали на плечи. Она издала странный звук: – Карлос.

За ее спиной возник Ян.

– Отойди в сторону, любимая, не то я… – Наши взгляды встретились. Если лицо Эйми побледнело, то лицо Яна стало напряженным и красным. Глаза потемнели от страха.

– Не беспокойтесь, я все еще Карлос, – сказал я.