Глава 18
Карлос

По комнате разнесся приглушенный шум. Казалось, кто-то забивал гвозди молотком в стену, но ощущалось так, как будто это происходило в моей голове. Острая боль пронзила голову.

Бум, бум, бум. Я разлепил слипшиеся после сна веки. В комнате было темно. Я моргал и моргал, пытаясь привыкнуть к полнейшей темноте.

Бум, бум, бум.

– Карлос! – Мое имя прошло сквозь стены.

Воспоминания о прошлом вечере, вернее, их отсутствие, прокатились по моему мозгу как перекати-поле по пустой дороге. Никакого направления и полностью во власти ветра. Утром я в какой-то момент закрыл плотные шторы, чтобы блокировать солнечный свет. И теперь я ни черта не видел.

Я прижал ладони к глазницам.

Бум, бум, бум.

– Открой эту проклятую дверь, Карлос, пока я не спустилась вниз и не попросила портье сделать это.

– Иду, – проскрипел я, скатился с кровати и упал на колено. Мигрень, горевшая вчера, словно лесной пожар, за ночь прошла, но тело болело, мышцы затвердели после крепкого сна в последние несколько часов.

Я поднялся на ноги, принялся нащупывать путь к двери, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на стены. Большой палец ноги налетел на кресло у письменного стола, и я выругался. Боль распространилась до подбородка. Я толкнул кресло под письменный стол. Я не помнил, что выдвигал его.

Я повозился с замком и открыл дверь.

Глаза Нат округлились, как у кошки, застигнутой врасплох. Она ахнула, потом напряжение спало.

– Ты здесь. Слава богу! – Наталия посмотрела вниз, и ее глаза снова сузились. – Ты голый.

Она шлепнула ладонями по моей груди и втолкнула меня обратно в комнату. Дверь за ее спиной захлопнулась.

От контакта с ее кожей мой мозг проснулся. Проснулось и тело.

– Нат, – простонал я, мои руки обвились вокруг нее, словно щупальца осьминога. Я подтолкнул ее к стене и прижался к ней всем телом. – Ты здесь.

«И, черт подери, ты просто потрясающая». Я крепко поцеловал ее, руки скользнули под рубашку и легли на груди. Мои бедра задвигались. Я снова застонал.

Наталия задохнулась.

– Карлос.

– Прямо здесь. – Я укусил ее за шею.

– Ой, Карлос. – Она шлепнула меня по плечам.

«Нетерпеливый дьявол», – подумал я с рычанием. Я завозился с «молнией» ее джинсов. Она подняла колено между нами, попав мне прямо под дых.

– Уф…

Она вывернулась из моих рук и отошла на безопасное расстояние.

– Какого черта, Карлос? – вспылила она и включила свет.

– Черт! – Я крепко зажмурился.

– Что ты, черт подери, делаешь?

Я сощурился и посмотрел на нее. Она явно злилась, лицо под веснушками покраснело и напоминало помидор, кулаки уперлись в бедра. Она была такой чертовски восхитительной и горячей. И как же здорово, что единственный человек в мире, которому я доверял, был здесь, рядом со мной. От этого мое возбуждение только усилилось.

– Ты меня завела, Нат. – Я жестом указал на промежность.

Она нахмурилась и посмотрела на смятую постель.

– Ты проспал все это время?

– Ну… – Я потер шею, взгляд метнулся к кровати. На полу валялись смятые простыни. – Да.

Ее ноздри расширились.

– Тебе, вероятно, нужно в туалет.

При упоминании об этом мой мочевой пузырь завопил, а эрекция пропала.

– Что с тобой случилось?

– Мне надо помочиться. – Я включил свет в ванной и ногой захлопнул дверь.

– И зубы почисти, – крикнула она мне вслед. – От тебя воняет.

Я облегчился, вымыл руки, плеснул холодной водой в лицо, надеясь, что холод разгонит туман, сгущавшийся в моей голове. Я не мог думать, не мог сосредоточиться. Потом я дважды почистил зубы, натянул трусы и рубашку и вернулся к Нат.

Она подняла шторы, включила кондиционер, чтобы разогнать застоявшийся воздух, и успела привести в порядок постель. Простыни снова оказались на матрасе. Теперь Нат просматривала маленький блокнот. Она подняла глаза, когда я подошел, и закрыла его.

– Я не находила себе места от тревоги за тебя. Я все время звонила и отправляла сообщения после того, как ты бросил трубку.

Мой взгляд метнулся к прикроватной тумбочке:

– Где мой телефон?

– Вот он. – Наталия протянула его мне. – Я нашла его на полу вместе с миллионами моих звонков и сообщений, оставшихся без ответа.

Я включил экран, увидел вереницу уведомлений, бросил телефон на письменный стол и рухнул в кресло.

– Я забыл отключить беззвучный режим перед тем, как рухнуть в постель.

– Сомневаюсь, что ты бы их услышал. Ты спал мертвецким сном. Ты знаешь, сколько времени я барабанила в дверь? Десять минут. – Она ответила на недоумение на моем лице.

Я поскреб заросшее щетиной лицо.

– Уф. – Я ненавидел себя за то, что заставил ее волноваться, и за то, что ей пришлось лететь сюда. – Нат, я отдам тебе деньги за авиабилет.

Она закатила глаза и поджала губы. Я догадался, что моя фраза обидела ее, потому что она отошла к окну, сложила руки на груди и стала смотреть на самолет, заходящий на посадку.

– Господи, Карлос, я люблю тебя, но не пугай меня так, – сказала Наталия после того, как самолет покатился по взлетной полосе. Она провела пальцем под глазами.

Мне хотелось заплакать вместе с ней, но я понял, что и без того упал в ее глазах. Озабоченный ублюдок.

– Иди сюда, – позвал я, раскрывая объятия.

Она свернулась у меня на коленях, положила голову мне на плечо, уткнувшись лицом в шею. Мы обняли друг друга и несколько минут просто сидели. Это было блаженство.

– Я постараюсь больше не пугать тебя так. – Это прозвучало не очень уверенно. Я нежно поцеловал ее, надеясь успокоить нас обоих.

Она поерзала у меня на коленях, усаживаясь поглубже.

– Не переживай из-за моего прилета. Я все равно собиралась в понедельник лететь в Лос-Анджелес.

Я сжал губами мочку ее уха.

– Что у тебя в Лос-Анджелесе?

– Победительница конкурса «Мисс Малибу Про». Она живет в Санта-Монике. Мы с папой встречаемся с ней по вопросу лицензии на наши новые лонгборды. «Мисс Малибу Про» принимает у себя соревнования на лонгбордах.

– Те самые, с дизайном Мари.

– Те самые. Но я не хочу об этом говорить. – Наталия снова прижалась ко мне и уткнулась в шею. Большие пальцы ее рук гладили мое лицо. Я скорее слышал, чем чувствовал, как щетина царапает ее кожу. Складка между ее бровями стала глубже. – Что с тобой случилось вчера?

– Я не знаю. Не могу вспомнить. – От этого признания мое сердце забилось чаще.

– Это амнезия или ты слишком много выпил и отключился?

– Последнее, но без вмешательства алкоголя. – Я легонько сжал ее обтянутое джинсами бедро. – Томас ждал меня в аэропорту.

Наталия приоткрыла рот:

– Что? Как?

– Возможно, мое удостоверение личности подало сигнал, когда я проходил через таможню.

Наталия резко вдохнула, и я поцеловал ее в нос.

– Не беспокойся. Никто не собирался меня арестовывать. Но Томасу кто-то сообщил, что я здесь. Думаю, за мной установили слежку.

– Карлос! – В ее голосе послышалась тревога.

– Томас предложил показать мне город и встретиться со старыми друзьями. Он решил, я приехал потому, что мне захотелось узнать о самом себе.

– Так и есть, – подтвердила Наталия.

– Да, но я сказал ему, что это не так. Он пригласил меня на ланч, и… – Я нахмурился, пытаясь поймать вчерашние события. Что-то от меня ускользало.

– И что? – Пальцы Наталии постучали по моей шее, чтобы привлечь внимание.

– Томас рассказал Имельде и Эйми не всю историю о Джеймсе. – Я обо всем рассказал Наталии, а когда закончил, ее нежные черты затуманились от недоверия и страдания.

– Боже мой, Карлос. Тебе нужно немедленно сесть в самолет и вернуться к сыновьям. Твоя жизнь может быть в опасности. – Паника заставляла ее произносить каждое следующее слово громче предыдущего.

Я резко покачал головой.

– Нет, я так не думаю. Фил в тюрьме и не знает обо мне. Пока он и картель Идальго уверены в том, что Джеймс мертв, а Карлос не может вспомнить, что случилось, я ни для кого не имею никакой ценности.

– Для меня имеешь. И для Джулиана с Маркусом.

– Да, я знаю. Но послушай, есть еще кое-что. После ланча Томасу позвонили. Ему надо было заехать на какой-то склад, прежде чем везти меня в гостиницу. Я помню, как ждал его в машине, а потом,… а потом… – Я нахмурил брови. – Потом он высадил меня у гостиницы.

– Ты не можешь вспомнить, что было между ожиданием в машине и приездом в гостиницу?

Я поднял Наталию со своих колен и прошелся по комнате.

– Нет. И у меня голова разрывается от боли всякий раз, когда я пытаюсь думать о том, что случилось.

– Что-то точно случилось, потому что ты написал об этом.

Я остановился на полдороге.

– Я написал?

Ее лицо позеленело, пока она перелистывала блокнот.

– Что это?

Она прижала блокнот к груди, как будто не хотела, чтобы я его читал.

– Думаю, Томас что-то с тобой сделал.

– Дай мне взглянуть.

Наталия неохотно протянула мне блокнот, потом взъерошила копну своих волос.

Я быстро перелистал страницы, проглядывая слова, которые написал ночью. Я исписал весь блокнот. К горлу немедленно подкатила тошнота, и тут же в голове стало пусто. Я рухнул на край кровати и выругался.

– Вот почему Томасу нужно было рассказать мне о документах при личной встрече. – Я помахал блокнотом в воздухе. Зашелестела бумага, раскрывшаяся от движения. – Он хотел, чтобы я приехал к нему, и был готов к встрече. Ублюдок подверг меня гипнозу.

Я отшвырнул в сторону блокнот и вскочил.

Томас был моим братом. Он был дядей моих сыновей. Они окажутся в его власти, если моя испорченная голова поймет, как себя исправить. Потому что Джеймс захочет вернуться в Калифорнию.

Я подошел к окну. Солнце прошло по небу уже три четверти пути. Взгляд метнулся к часам у кровати. 3.45 пополудни. Я проспал весь день.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты стала их опекуном?

– Карлос… – начала она.

– Ты хочешь, чтобы Джулиан и Маркус оказались во власти таких людей? – Я резко указал на блокнот.

– Разумеется, нет.

– А будет именно так. С этой семьей они будут отмечать праздники. С ней будут проводить летние месяцы. Эти люди захотят, чтобы мои сыновья работали в их бизнесе.

– Ты этого не знаешь.

– Это долбаная семейка Джеймса, Нат. Моя семья. – Я ударил себя в грудь.

Мой взгляд двинулся от Наталии к часам, потом к блокноту, прежде чем резко остановиться на стенном шкафу. Я протопал через комнату и вытащил свой чемодан. В ванной собрал свои вещи.

– Что ты делаешь?

– Собираю вещи. Я отправляюсь домой. – Потом я вспомнил, что от меня воняет.

– Карлос?

Я взял чистую одежду, снова схватил туалетные принадлежности и ушел в ванную.

– Карлос!

– Что? – бросил я с порога.

Щеки Наталии порозовели.

– Здесь все непросто, Карлос, – твердо сказала она. – Я о твоих чувствах и о том, как ты относишься к Джеймсу и семье Донато.

– Что это значит?

– Ты слишком резко на них реагируешь.

– Это заслуженно, Нат. Мой брат подверг меня гипнозу против моей воли.

– Да, я понимаю, почему ты его ненавидишь. Но если дело касается твоих сыновей, ты готов на все, чтобы обеспечить их безопасность.

– Это свойственно всем людям и мне как отцу.

– Не каждый отец чувствует это. Иначе в мире было бы куда меньше случаев насилия и брошенных детей.

Я поправил одежду, которую держал под мышкой.

– К чему ты ведешь?

– Тебе не приходило в голову, что Джеймс чувствовал то же самое по отношению к своей семье? Старший брат едва не изнасиловал его невесту. Ты рассказывал мне о том, что Эйми тебе снилась до того, как ты узнал, кто она такая, и ты испытывал ужас из-за того, что ты не мог защитить ее. Не уезжай, пока не узнаешь о Джеймсе. Потому что, если ты всегда был похож на себя сегодняшнего, а я в это верю, Джеймс пожертвовал бы собственной жизнью, только бы Джулиан и Маркус были в безопасности.