26.

Дейл слышал храп детектива в соседней комнате. Когда Сара с мужем вернулись домой и принялись обыскивать дом, он запаниковал. А когда приехал детектив, был уверен, что его раскроют. Но они не обнаружили его. Детектив сказал, что убьет его, если найдет в доме, поэтому Дейл решил ускользнуть при первой же возможности. Он с нетерпением ждал, когда детектив, наконец, заснет. Это заняло больше времени, чем он ожидал.

В какой-то момент он сам уснул, и, как обычно, ему приснилась мать. Хотя этот сон отличался от остальных. Он больше походил на скрытое воспоминание, мысленное возвращение к чему-то давно подавленному. Он почувствовал эти эмоции почти сразу же, до того, как все случилось. Сокрушительный страх и печаль обрушились на него вместе с привкусом металла, запахом крови, пота и материнских духов с ароматом чайного листа.

- Почему ты убиваешь меня, мама?

Обливаясь слезами, Дейл смотрел на стоящую над ним мать, которая била его по голове молотком. Он чувствовал каждый удар. Видел, как мир погружается во тьму, ощущал на языке медный привкус крови, чувствовал, как она сочится у него из ушей и забивает ноздри. Он проснулся от звука собственных всхлипов.

Дейл сидел в темноте, испугавшись, что выдал себя плачем. Он ждал, что детектив и похожий на неандертальца муж Сары вытащат его из-под раковины в любой момент, и убьют прямо там, на полу постирочной. Лицо у него было все еще мокрым от слез, а картина из сна по-прежнему стояла перед глазами. Но Дейл знал, что это был не просто сон. Знал это почти достоверно. Мать пыталась убить его. Избила его молотком до полусмерти, но он не помнил об этом до сего момента. Мать ненавидела его. Она пыталась его убить, а затем подожгла себя и хотела забрать его с собой. Никто не любил его. Никто и никогда. Он мог заставить людей проявлять к нему хоть какую-то любовь, лишь когда они умирали, когда находились целиком в его власти.

Значит, так тому и быть. Он вытер слезы с глаз и беззвучно зевнул. Прошлое должно остаться в прошлом. У него были более важные дела, чем оплакивание умершей матери.

Если она не любила меня, значит, черт с ней. Злобная сука!

В доме было тихо. Он понятия не имел, спят ли Сара и ее обезьяноподобный муж, но он знал, что теперь они полностью уверены насчет его. Они сняли его на видео. Даже подозревали, что он прячется у них в доме. Они вооружены. И теперь их трое. Ему придется быть очень осторожным.

Затекшие руки и ноги покалывало. Тело начало переходить в режим сна, и Дейл не был уверен, что ноги не подведут его, когда он встанет. Он несколько часов просидел, скрючившись, в шкафу под раковиной, в ожидании подходящей

возможности тихонько выскользнуть оттуда. Теперь он боялся, что бесшумно выбраться у него не получится.

Дейл медленно открыл дверь шкафа. Он уместился в таком маленьком пространстве, сложившись, как "человек-змея". Распрямив ноги и медленно разогнувшись, он вылез из-под раковины. Конечности кололо, словно иголками. Они стали будто ватными, и Дейлу пришлось ухватиться за раковину и подождать, пока кровь вновь не вернется в них.

Он думал о Саре и ее идеальном теле, о ее больших сиськах с набухшими сосками, об узкой влажной "киске", и потрясающей красоты лице. Он хотел ее так сильно, что каждый мускул, каждое сухожилие его тела напряглись и трепетали. Он почувствовал эрекцию у себя в трусах. Его больше не волновал ни детектив, ни то, что его могут поймать, или даже убить. Ему нужно было снова трахнуть Сару Линкольн. Он нуждался в ней, хотел ее больше, чем свой следующий вздох или удар сердца. Он не мог жить без нее. Она была само совершенство.

Дейл сунул руку в штаны и принялся мастурбировать, вспоминая, как трахал Сару в сладкую попку, между роскошных грудей, как кончал на ее идеальное, как у фарфоровой куклы лицо. Дейл знал, что не обладает большим "достоинством". Однажды одна женщина отдалась ему добровольно, но закончилось тем, что она подняла его на смех из-за маленького размера его члена. На самом деле, закончилось совсем не этим. А тем, что он вонзил ей в горло нож, сделав трахеотомию. Вырезал в ее пищеводе дыру, подходящую по размеру для его члена, и трахнул ее в горло. Затем вернул ее к жизни, и отвез домой, улыбаясь всю дорогу, как сумасшедший. Высадив ее из машины, даже пожал руку ее папаше. Это был последний раз, когда он позволил себе "нормальное" свидание с женщиной. Теперь он считал свой талант Божьим даром. Он был дан ему взамен того, чем Бог не смог его наделить. Это была компенсация за то, что он родился в семье наркоманов, за то, что рос слабым и болезненным, тощим и бледным, за то, что имел такой маленький пенис. Теперь он мог трахать всех, кого захочет, не стесняясь своего внешнего вида. Ему нужно было лишь подкрасться к ним... и убить. А потом он мог вернуть их к жизни, как это делал Иисус.

Дейл сделал несколько шагов от раковины, чтобы проверить ноги. Они по-прежнему были онемевшими, но уже не подкашивались. Он вытянул перед собой руки и пошевелил пальцами, пока покалывание не ушло. Затем вытащил молоток и медленно приоткрыл дверь постирочной.

Старый толстый детектив с хвостиком и в мятом костюме, сидел на диване. Подложив под голову подушку, обратив лицо к потолку и раскрыв рот, он храпел, как медведь гризли. Руки у него сжимали края шерстяного одеяла, укрывавшего колени. Его "Глок" по-прежнему находился в плечевой кобуре, подмышкой. Дейл прикинул свои шансы выскользнуть из постирочной, пересечь большую комнату и проникнуть в гостиную, не разбудив при этом детектива, а затем убить его, прежде чем тот сумеет вытащить пистолет. Шансы были ничтожными. Но Дейл определенно хотел попробовать. И не испытывал ни малейшего сомнения. Он сделает все ради еще одной ночи с Сарой.

Пол первого этажа в доме у Линкольнов был сделан из пятнистого бетона с блестящим полиуретановым покрытием. Он был скользким, но, по крайней мере, не

скрипел, как деревянный, и не стучал, как плиточный, если по нему идти в обуви. Но и полностью бесшумным он тоже не был. Дейл снял обувь и двинулся дальше на цыпочках, в одних носках. Сердце в груди бешено колотилось, ручка гвоздодера в левой руке стала скользкой от пота, как и рукоятка дайверского ножа с изогнутым, зазубренным лезвием в правой. Во рту пересохло, глаза слезились. Он пристально посмотрел на лицо детектива, приготовившись броситься к входной двери, если тот проснется, но понял, что ему это не удастся.

Стоя посреди комнаты, всего в трех или четырех ярдах от детектива, Дейл решил, что если тот проснется, он кинется на него с ножом. Он был твердо уверен, что сможет выпотрошить его, как рыбу, прежде чем тот сумеет вытащить пистолет из кобуры. Но Дейл никогда раньше не связывался с взрослыми мужчинами, разве что нападал из засады, когда они спали. Мужчины пугали Дейла, а такой здоровенный парень, как этот детектив, наверняка, окажет серьезное сопротивление. Он может даже отобрать у Дейла нож и использовать против него же.

Дейл с трудом сглотнул, ноги у него задрожали. Пот пропитал футболку, стекал по лбу в глаза. Дейл вытер лицо тыльной стороной руки и подкрался еще ближе. Теперь он был в трех шагах от детектива. Он смерил здоровяка взглядом, пытаясь решить, куда вонзить нож в первую очередь, если придется защищаться. Или как убить его так, чтобы тот не поднял шум и не разбудил остальных. Меньше всего Дейл хотел затевать драку.

Он сделал еще два шага, и тут глаза детектива открылись. Дейл едва не закричал. Он вонзил нож в шею детектива с такой силой, что лезвие почти вошло в плоть почти по рукоятку. Кровь брызнула и раны, глаза у детектива вылезли из орбит. Обе его руки взметнулись к ножу в горле, изо рта вырвались клекот и шипение. Он начал подниматься с дивана, хватаясь одной рукой за оружие и держась за горло другой. Дейл обрушил на него молоток, и детектив упал на диван. Дейл ударил его еще раз, и один глаз у детектива выскользнул из глазницы и сполз на щеку, словно устрица, высосанная из раковины. Следующий удар вмял внутрь левую часть головы, а еще один отколол кусок черепа, и тот отлетел в сторону, обнажив фрагмент мозга.

Оставшийся глаз закатился вверх, тело начало конвульсировать. Дейл подложил детективу под ноги подушку, так чтобы тот в агонии не наделал много шума и не разбудил Сару, или ее мужа. Здоровяк продолжал издавать влажное астматическое сипение. Дейл схватил нож, торчащий у детектива из горла, и принялся перерезать ему трахею. Он рассек ему пополам пищевод, едва не обезглавив его. Тело, наконец, прекратило "пляску святого Вита" и затихло. Дейл уперся ногой детективу в грудь и выдернул нож из горла. Вытер лезвие об его седые волосы и повернулся к лестнице.

Теперь предстояло самое сложное. Две ступени на лестнице скрипели, и Дейл не помнил, какие именно. Он пытался ступать по краю каждой ступени, а не посередине, чтобы избежать скрипа, который вспугнул бы Сару с мужем. Если ему придется спасаться бегством, он не сможет вернуть детектива к жизни. Это будет убийством, а Дейл знал, что убийцы отправляются в ад. Еще больше он боялся того, что убив кого-нибудь, он нарушит тем самым Божий закон, и Бог отнимет у него его дар. Ему придется постараться, чтобы этого не произошло.

Дейл сделал еще один шаг, и почувствовал, как лестница прогнулась под его весом. Он медленно перенес вес с ног на руки, упершись ими в перила и приподнявшись над лестницей. Следующие несколько шагов он сумел сделать без звука и вскоре стоял в коридоре перед главной спальней.

Дейл знал, что есть большая вероятность того, что Сара и ее муж стоят по другую сторону двери со взведенными пистолетами и ждут, когда он войдет, чтобы они могли разрядить их ему в лицо. С того момента, как он проснулся под раковиной, его пульс не опускался ниже ста шестидесяти ударов в минуту. Теперь казалось, он был близок к двухста. Дейл взялся за дверную ручку и медленно повернул. Дверь медленно открылась, и он проскользнул внутрь.

В комнате было темно, лишь тусклый свет от уличного фонаря сочился сквозь жалюзи. Но этого Дейлу хватило, чтобы увидеть, что комната пуста. Под стянутыми в сторону простынями виднелся окровавленный матрас. Дейл почувствовал в воздухе прогорклый запах крови. Какое-то время он постоял в дверях, гадая, где они могут быть. Потом резко развернулся, чтобы убедиться, что они не устроили ему западню и не подкрадывались к нему сзади. Затем проверил стенной шкаф и под кроватью. Их нигде не было. Дейл собирался закричать, когда вдруг вспомнил еще про две спальни. Наверняка, Сара с мужем спали в одной из них.

Но почему? Это какая-то уловка?

Чем дольше Дейл находился в комнате, тем сильнее становился кровавый смрад. Медленно до него дошло, что именно из-за запаха они не стали спать в своей кровати. Он повернулся и медленно выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь.

В носках, осторожно ступая на цыпочки, Дейл добрался до первой спальни и открыл дверь. На сердце у него полегчало, чувство радости переполнило его, когда он заметил Сару, лежащую рядом с мужем. Глаза у нее были закрыты, она крепко спала. Ее огромный муж поскуливал и хныкал во сне, беспокойно ворочаясь. Видеозапись того, что Дейл сделал с ним, очевидно, сильно его потрясла.

Дейл не знал, что на него тогда нашло. Ему просто захотелось наказать здоровяка. Лишить мужественности, унизить. У него вызывало ярость видеть огромный член Джоша, знать, что он каждую ночь трахает им Сару, что та добровольно отдается ему, и что ей это нравится, что она любит его, а также представлять, как она делает ему минет и дает трахать себя в задницу. Всего его мысли были заняты желанием сломить Джоша. Показать ему и ей, что он не хуже только потому, что пенис у него вдвое меньше чем у Джоша. Он хотел, чтобы Сара видела униженным своего здоровенного сильного муженька с членом порно-звезды. Хотел показать ей, кто есть настоящий мужчина. От этой мысли член у Дейла встал, и он решил воспользоваться им как орудием пытки. Дейл даже удивился, когда сумел кончить. Он гадал, проводили ли Джошу анализ на изнасилование. Гадал, какое унижение испытал этот здоровяк, когда из прямой кишки у него взяли мазок и обнаружили там сперму Дейла.

Дейл улучил момент, чтобы насладиться страданиями мужчины. Стал наблюдать, как тот стонет и морщится во сне, вновь переживая изнасилование. Затем Дейл вошел в комнату и занес над его головой молоток. Опустил его вниз, что было силы, и зажмурился, когда кровь брызнула ему в лицо. Сара закричала почти сразу же. Она всегда кричала. Дейл полюбил ее крик также сильно, как полюбил ее.