Варвара быстро принесла Ольге вести. Она первой вбежала в светлицу княгини, мрачная из-за бремени несчастья. Ее выцветшая коса была покрыта снегом.

Терем Ольги был полон женщин и их нарядов. Это был их праздник: в тесной башне они ели, пили и впечатляли друг друга шелковой парчой, головными уборами и духами. Они прислушивались к звукам празднества в городе.

Округлившаяся Евдокия сидела ближе всех к печи. Несколько барышень подсели к ней, чтобы поздравить с беременностью и вымолить милость. Но даже нерожденное дитя Евдокии не могло тягаться с нашумевшими скачками. Утром женщины с хихиканьем делали ставки. Самые благочестивые поджимали губы.

– Победит тот красивый мальчишка – младший брат Ольги? – со смехом спросила одна из женщин. – Или князь Касьян с огненными волосами, который, по словам слуг, улыбается как святой и раздевается как языческий бог в бане?

Касьян был всеобщим любимцем: половина девушек были влюблены в него.

– Нет! – возмутилась Марья, пока ела блины. – Победит мой дядя Василий! Он самый храбрый, и у него самый большой конь в мире.

От шума в начале скачек стены терема сотряслись, и крики людей окутали весь город. Женщины прислушивались, склонив головы, и следили за наездниками по топоту их лошадей.

Ольга крепко держала Марью на коленях.

Внезапно гул стих.

– Все, – сказала одна из женщин.

Но нет. Шум снова поднялся громче прежнего, с новой неприятной ноткой. Этот шум не затихал: он приближался к башне, полз по стенам терема Ольги, словно волна прилива.

В этой волне, словно обломок кораблекрушения, прибежала Варвара. Она проскользнула в светлицу с наигранным спокойствием, подошла к Ольге и шепнула ей на ухо.

Хотя Варвара была первой и быстрой, она все равно не успела.

Слух поднялся по лестнице, как волна, и обрушился на всех. Не успела служанка сообщить о несчастье на ухо Ольге, женщины охнули, узнав новости от своих слуг.

– Вася – девочка! – взвизгнула Евдокия.

Времени не было ни на что. Ольга не успела бы покинуть башню. Времени не было даже на то, чтобы успокоить всех.

– Ты сказала, идет сюда? – спросила Ольга у Варвары. Она пыталась думать. Дмитрий Иванович в ярости. Вася в тереме лишь свяжет Ольгу – и ее мужа – с обманом, еще больше разозлит великого князя. Кто это предложил?

«Касьян, – подумала Ольга. – Касьян Лютович, новый участник этой игры. Наш загадочный господин. Как еще подобраться к великому князю? Теперь он вытеснит Сашу и моего мужа. Глупцы, что не понимали этого».

Что ж, это была их ошибка, и ей придется смириться. Что еще ей, княгине в башне, оставалось делать? Ольга выпрямилась и постаралась говорить как можно спокойнее.

– Вели прийти моим служанкам, – приказала она Варваре. – Подготовь комнату для Васи. – Ольга немного поколебалась и добавила: – Убедись, что снаружи есть засов.

Ольга обняла свой живот, костяшки ее пальцев побелели. Но она собралась с духом и постаралась успокоиться.

– Возьми с собой Машу, – добавила она. – Смотри, чтобы она не мешалась под ногами.

Маленькое умное личико Марьи было тревожным.

– Это плохо, да? – спросила она у матери. – Что они узнали, что Вася – девочка?

– Да, – кивнула Ольга. Она никогда не лгала своим детям. – Иди, дитя.

Побелевшая Марья послушно вышла с Варварой.

Новость пролетела среди гостей Ольги со скоростью пожара. Самые целомудренные спешно собирали свои вещи, поджав губы.

Пока они суетились со своими плащами, головными уборами и вуалями, на лестнице башни Ольги раздались шаги.

Все в светлице резко повернули головы к двери. Те, кто собирался уйти, сели с подозрительным проворством.

Дверь отворилась, и двое мужчин со двора Дмитрия показались в проеме с Васей в руках. Девушка висела между ними, неловко укутанная в плащ.

Женщины ахнули от восторга и потрясения. Ольга представила, как позже они будут говорить: «Ты видела девочку в порванной одежде и с распущенными волосами? О да, я была там: в день краха княгини Серпуховской и Александра Пересвета».

Ольга уставилась на Васю. Она ожидала, что ее сестра покорится – раскается, успокоится, но («Дура, это же Вася») в глазах девушки сверкала ярость. Когда мужчины презрительно швырнули ее на пол, она извернулась, сделав падение изящным. Женщины снова ахнули.

Вася поднялась, спутанные волосы свисали на лицо и плащ. Она откинула их и оглядела потрясенных женщин. Не мальчик, но и не скромная и послушная женщина, выросшая в башне. Она была словно кошка в курятнике.

Стражники стояли за ней, с вожделением смотря на стройную девушку с блестящими темными волосами.

– Вы выполнили свою работу, – резко сказала им Ольга. – Теперь ступайте.

Стражники не шевельнулись.

– По приказу великого князя, она должна находиться под стражей, – сказал один из них.

На миг Вася прикрыла глаза.

Ольга склонила голову, скрестила руки на тяжелом животе с ребенком и холодно посмотрела на мужчин – неожиданно она стала похожа на свою сестру. Мужчины вздрогнули.

– Ступайте, – повторила она.

Стражники поколебались, а после развернулись и вышли, но с надменным видом: они знали, куда дул ветер. Ольга поняла, что творилось за пределами башни. Она прикусила нижнюю губу.

Зазвенела защелка, и дверь захлопнулась. Две сестры смотрели друг на друга, а толпа женщин смотрела на них. Вася придерживала плащ на плечах. Она не могла унять дрожь.

– Оля… – начала она.

В комнате стало тихо: женщины хотели слышать каждое слово.

Что ж, довольно сплетен.

– Отведите ее в баню, – холодно приказала Ольга служанкам. – А затем в комнату. Заприте дверь. Следите, чтобы она находилась под стражей.

Стражники – люди Дмитрия – отвели Васю в баню и ждали у дверей. Варвара ждала ее внутри. Она быстро и равнодушно раздела девушку. Она даже не взглянула на ожерелье с сапфиром, хотя долго смотрела на огромные синяки на руке Васи. Вася не могла смотреть на свою плоть, по-зимнему бледную. Она предала ее.

Служанка плеснула воды на раскаленные камни печи, закрыла дверь и оставила девушку одну.

Вася упала на скамью, голая, в тепле, и впервые позволила себе разрыдаться. Она кусала кулак, чтобы не издавать звуков, но рыдала до тех пор, пока приступ стыда, печали и ужаса не унялся. Собравшись с духом, она подняла голову к шепоту слушающего воздуха.

– Помоги мне, – прошептала она. – Что мне делать?

Вася была не одна – воздух ответил ей.

– Вспомни обещание, глупышка, – сказал толстый и прозрачный банник шипением воды на камнях. – Вспомни мое пророчество. Мои дни сочтены: возможно, оно станет последним. До конца Масленицы все будет решено.

Он был прозрачнее пара: лишь странное колебание воздуха отмечало его присутствие.

– Какое обещание? – прошептала Вася. – Что будет решено?

– Вспомни, – выдохнул банник, и девушка осталась одна.

– Все черти одинаковые – сказала Вася, закрыв глаза.

Она провела много времени в бане. Васе хотелось остаться здесь навсегда, хоть она и слышала тихие и жестокие шутки стражников. Каждый выдох пара из печи, казалось, смывал запах лошади и пота: запах ее выстраданной свободы. Когда Вася выйдет из бани, она снова станет девушкой.

Наконец, Вася, обнаженная и потная, вышла в предбанник. Она окатила себя холодной водой, вытерлась и оделась.

Сорочка, блуза и сарафан резко пахли предыдущей хозяйкой. Они тяжело свисали с плеч Васи. В этой одежде она почувствовала все тяготы, от которых избавилась.

Варвара мягко и ловко заплела девушке косу.

– У Ольги Владимировны есть враги, которые только и мечтают, чтобы отправить ее в монастырь, когда она родит, – прорычала она. – А ребенок? Сколько бед ты доставила его матери. Почему ты не могла просто исчезнуть, а не выставить себя на посмешище?

– Я знаю, – прошептала Вася. – Мне жаль.

– Жаль! – рявкнула Варвара с неожиданным чувством. – Все девицы так говорят. Вот это, – она щелкнула пальцами, – твое «жаль», а великий князь даст еще меньше, когда будет решать твою судьбу.

Она завязала Васину косу обрывком зеленой шерсти.

– Иди за мной.

Служанки подготовили для нее комнату в тереме: тусклую и тесную, с низким потолком, но теплую – под ней находилась светлица с печью. На столе стояла еда – хлеб, вино и суп. Доброта Ольги ранила сильнее гнева.

Варвара оставила Васю на пороге. Последним, что услышала Вася, был звук засова и ее тихие легкие шаги.

Вася села на кровать, сжала кулаки, но плакать не могла. Она причинила брату и сестре столько неприятностей, поэтому не заслужила слез. «И отцу, – издевался тихий голос в ее голове. – Не забывай о нем – твоя непокорность стоила ему жизни. Ты – проклятие своей семьи, Василиса Петровна».

– Нет, – шептала Вася. – Это не так, не так.

Но она не могла вспомнить, что было верным – в той темной душной комнате, в давящем сарафане, когда перед глазами по-прежнему стояло ледяное лицо сестры.

«Ради них я должна все исправить», – подумала Вася.

Но она не знала как.

Гости Ольги ушли, как только волнение угасло. Тогда княгиня Серпуховская тяжело спустилась по лестнице в комнату Васи.

– Говори, – велела Ольга, закрыв дверь. – Извиняйся. Говори, что не знала, что это произойдет.

Вася встала, увидев сестру, но ничего не сказала.

– Я говорила, – продолжила Ольга. – Я предупреждала тебя – тебя и глупого брата. Ты понимаешь, что ты наделала, Вася? Солгала великому князю и вмешала в это Сашу. Тебя отправят в монастырь, если повезет, но могут осудить как ведьму, и я ничего не смогу поделать. Если Дмитрий Иванович решит, что я тоже причастна, он заставит Владимира отослать меня. Они и меня отправят в монастырь, Вася. Они отнимут моих детей.

На последнем слове ее голос дрогнул.

Вася смотрела на сестру глазами, полными ужаса.

– Но… почему они отправят тебя в монастырь, Оля? – прошептала она.

Ольга ответила так, чтобы наказать глупую сестру.

– Если Дмитрий Иванович разозлится и решит, что я тоже замешана, он это сделает. Но я не брошу своих детей. Клянусь, я отрекусь от тебя первой.

– Ольга, – прошептала Вася, склонив блестящую голову. – Ты будешь права. Мне жаль. Я… мне так жаль.

Она выглядела храбро и жалко. Внезапно ей снова было восемь лет, и Ольга смотрела на нее с сердитой жалостью, пока их отец порол ее за очередную дурость.

– Мне тоже жаль, – ответила Ольга. Она не лгала.

– Делай, что считаешь нужным, – сказала Вася. Ее голос был хриплым, как у ворона. – Я провинилась перед тобой.

За пределами терема князя Серпуховского день пролетел в оживленном обмене слухами. Бунт во время праздника – чем не повод для сплетен? Ничего столь интересного не случалось уже много лет.

«Тот юный господин, Василий Петрович. Он вовсе не господин, а девушка!»

«Нет».

«Да, девушка».

«Все видели ее голой».

«Ведьма, не иначе».

«Своим обманом она подчинила даже святого Александра Пересвета. Она тайно была на безумных оргиях в тереме Дмитрия Ивановича. Она получила всех – и князя, и монаха, вертела каждым. В каком грешном мире мы живем».

«Князь Касьян положил этому конец. Он показал ее пороки. Касьян – великий человек. Не грешник».

Сплетни радостно кружились над городом в тот долгий день. Они добрались даже до златовласого священника, который скрывался в монашеской келье от чудищ своей памяти. Он оторвался от молитв, и его лицо побелело.

– Это невозможно, – сказал он своему гостю. – Она мертва.

Касьян Лютович оглядел желтую вышивку на своем кушаке, недовольно сжал губы и не поднял взгляда, когда ответил.

– Неужели? – сказал он. – Значит, это был призрак. Прекрасный юный призрак, которого я показал людям.

– Вам не следовало этого делать, – ответил священник.

Касьян усмехнулся и посмотрел ему в глаза.

– Почему? Потому что вы не видели?

Константин отшатнулся. Касьян расхохотался.

– Не думайте, что я не знаю, откуда ваша мания ведьм, – заявил он. Он прислонился к двери, спокойный и величавый. – Вы провели много времени с внучкой ведьмы, да? Наблюдали, как она растет год за годом, слишком часто видели ее зеленые глаза и дикость, которая никогда не будет принадлежать вам – или вашему Богу.

– Я слуга Господа, я не…

– Ах, перестаньте, – оборвал его Касьян, выпрямляясь. Он мягкими шагами пересек комнату. Константин пошатнулся и чуть не влетел в иконы, которые озаряло пламя свечей. – Я вижу вас, – пробормотал князь. – Я знаю, какому богу вы служите. У него один глаз, не так ли?

Константин облизнул губы, поднял взгляд на Касьяна, но ничего не сказал.

– Так лучше, – молвил Касьян. – Теперь слушайте меня. Вы же хотите отомстить? Как сильно вы любите ведьму?

– Я…

– Ненавидите ее? – расхохотался Касьян. – В вашем случае это одно и то же. Вы отомстите ей – если сделаете то, что я велю.

В глазах Константина блеснули слезы. Он поднял взгляд на свои иконы и прошептал, не глядя на Касьяна:

– Что я должен делать?

– Слушайтесь меня, – ответил Касьян. – И помните, кто ваш хозяин.

Касьян склонился над ним и шепнул в ухо.

Священник вздрогнул.

– Ребенок? Но…

Касьян говорил тихо и спокойно. Наконец Константин медленно кивнул.

Вася не слышала слухов и интриг. Она сидела в запертой комнате перед узким окном. Солнце утонуло за стенами, и Вася думала, как сбежать и все исправить.

Она старалась не думать, каким был бы день, если бы о ее секрете не узнали. Но ничего не могла поделать с собой: она думала об утраченной победе, жжении вина внутри, смехе и поздравлениях, гордости князя, всеобщем восхищении.

И Соловей…о нем позаботились после скачек? Как он пережил руки конюхов? Возможно, жеребец сопротивлялся, возможно, его убили. А если нет, то где он теперь? Обуздан, связан, заперт в конюшне великого князя?

И Касьян… Господин, который был добр к ней и с улыбкой унизил перед всей Москвой. Вася все ожесточеннее задавалась вопросом: что он получил от этого? И кто помог Челубею выдать себя ханским послом? Кто снабдил всем разбойников? Касьян? Но почему…почему?

У Васи не было ответов. Она думала по кругу, у нее болела голова от сдерживаемых слез. Наконец, она свернулась калачиком на кровати и провалилась в беспокойный сон.

Она резко проснулась, дрожа, когда наступила ночь. Тени в комнате казались чудовищно длинными.

Вася подумала о своей сестре Ирине, которая была далеко в Лесном Краю. Неожиданно другие мысли наводнили ее голову: о братьях у очага на летней кухне в золотой июльский вечер. О добрых лошадях ее отца и пирогах Дуни…

Вася безудержно разрыдалась, как ребенок, которым она, разумеется, не была. Мертвый отец, мертвая мать, плененный брат, дом вдалеке…

Шипящий шепот, похожий на шорох ткани, отвлек ее от рыданий.

Вася резко выпрямилась. Ее лицо было мокрым, и она все еще задыхалась от слез.

Что-то темное шевельнулось и остановилась в слабом свете сумерек.

Не совсем темное, а серое и улыбающееся. Существо было похоже на женщину, но не было ею. Васино сердце подпрыгнуло: она вскочила и попятилась.

– Кто вы?

Дыра на лице серого существа открылась и закрылась, но Вася ничего не услышала.

– Зачем вы пришли ко мне? – сказала она, собрав храбрость.

Молчание.

– Вы можете говорить?

Чудовищный черный взгляд.

Вася желала света и была рада тьме, которая скрывала это лицо без губ.

– Вы должны мне что-то сказать? – спросила она.

Существо кивнуло – кивнуло? Вася на миг задумалась и потянулась к своему платью, где висел холодный голубой оберег с острыми краями. Она поколебалась, но провела камнем по предплечью. Кровь потекла между пальцев.

Кровь лилась на пол, и призрак протянул свою костлявую руку к украшению. Вася отпрянула.

– Нет, – сказала она. – Оно мое. Но…вот.

Она протянула окровавленную руку, надеясь, что не натворит глупостей.

– Вот, – неловко повторила она. – Иногда кровь помогает мертвым. Вы мертвы? Моя кровь сделает вас сильнее?

Ответа не последовало. Но тень поползла вперед, склонила рваное лицо над Васиной рукой и начала пить кровь.

Существо прижалось сильнее и жадно сосало. Когда Вася хотела отпрянуть, призрак отпустил ее и отшатнулся.

Внешность призрака – Вася поняла, что это женщина – не изменилась. У нее было мало плоти, и она была высушена многими годами, стала серой, коричневой и вязкой. Но во рту появился язык, и с его помощью призрак заговорил.

– Спасибо, – сказал он.

Призрак хотя бы был вежливым.

– Почему вы здесь? – спросила Вася. – Это не место для мертвых. Вы пугали Марью.

Призрак покачал головой.

– Это не… место для живых, – с трудом проговорил он. – Но… мне… жаль. Из-за ребенка.

Вася вновь почувствовала стены, что окружили ее и отделяли от сумерек. Она кусала губы.

– Что вы хотели мне сказать?

Призрак открыл рот.

– Уходи. Беги. Сегодня, он хочет сделать это сегодня ночью.

– Я не могу, – ответила Вася. – Дверь заперта. Что произойдет ночью?

Призрак сцепил костлявые руки.

– Беги сейчас, – велел он и указал на себя. – Это…он хочет для тебя. Сегодня ночью. Сегодня ночью он снова женится. И возьмет себе Москву. Беги.

– Кто хочет этого для меня? – спросила Вася. – Касьян? Как он возьмет себе Москву?

Она подумала о Челубее, о его тереме, полном опытных всадников. Внезапно она все поняла и ужаснулась.

– Татары? – прошептала она.

Руки призрака сжались еще сильнее.

– Беги! – закричал он. – Беги!

Теперь ее рот раскрылся дьявольским чревом.

Вася невольно вздрогнула от ужаса, подавив крик и тяжело дыша.

– Вася, – раздался голос за ее спиной. Голос, который означал свободу, волшебство и не был связан с темным миром башни.

Призрак исчез, и Вася резко обернулась.

Волосы Морозко были частью ночи, его одеяние – вспышкой тьмы без света. В его глазах было что-то старое и зловещее.

– Времени больше нет, – сказал он. – Ты должна уходить.

– Я уже это слышала, – спокойно ответила Вася. – Зачем ты пришел? Я звала… я просила… Пресвятая Дева, я стояла голой перед всей Москвой! Тогда тебе было все равно! Зачем помогать мне сейчас?

– Я не мог прийти к тебе раньше, – сказал ледяной демон. Он говорил мягко и спокойно, но его взгляд скользнул с ее мокрого лица на кровавую руку. – Он собрал всю силу, чтобы не подпускать меня. Он хорошо продумал этот день. Я не мог прийти до тех пор, пока твоя кровь не коснулась сапфира. Он может скрываться от меня. Я не знал, что он вернулся. Если бы я знал, я бы ни за что не позволил ему…

– Кому?

– Колдуну, – ответил Морозко. – Этому человеку, которого вы зовете Касьяном. Он долго был в странных местах, которых я не вижу.

– Колдун? Касьян Лютович?

– Раньше люди звали его Кащеем, – продолжил Морозко. – И он никогда не умрет.

Вася изумленно смотрела на него. «Но это же сказка. Как и ледяной демон».

– Не умрет? – с трудом проговорила она.

– Он заколдовал себя, – ответил Морозко. – Он…спрятал свою жизнь за пределами тела, чтобы я – смерть – не мог подойти к нему. Он не может умереть, и он очень силен. Он не давал мне видеть его и отгонял меня сегодня. Вася, я бы не…

Васе хотелось завернуться в его плащ и исчезнуть. Ей хотелось прижаться к нему и плакать. Но она сдержала себя.

– Что? – прошептала она.

– Не оставил бы тебя одну сегодня, – сказал он.

Вася попыталась прочесть его взгляд в темноте, но Морозко отпрянул, поэтому она ничего не увидела. На мгновенье его лицо показалось ей человеческим. В его глазах мелькнул ответ, но она не поняла его. «Скажи». Но он молчал. Он наклонил голову, словно слушал ее.

– Пойдем, Вася. Уходи. Я помогу тебе сбежать.

Она могла вернуться к Соловью. Сбежать. С ним. В тьму, серебряную от лунного света, с этим обещанием, которое невольно мелькало в его глазах. Но…

– Но мои брат и сестра. Я не могу их бросить.

– Ты не… – начал Морозко.

Тяжелые шаги в коридоре заставили Васю подскочить. Дверь комнаты открылась.

Ольга выглядела более уставшей, чем утром: бледная, с тяжелой походкой из-за веса нерожденного ребенка. Варвара хмуро поглядывала на Васю из-за ее плеча.

– Касьян Лютович хочет видеть тебя, – резко сказала Ольга. – Ты его выслушаешь, сестра.

Обе женщины вошли в комнату, и когда свет озарил углы, ледяной демон исчез.

Варвара привела в порядок взъерошенную косу Васи и надела вышитый кокошник так, что кольца ледяного серебра свисали и обрамляли ее лицо. Затем Васю вывели на ледяную лестницу и отвели на этаж ниже. Там они пересекли переднюю и оказались в гостиной, в которой пахло сладким маслом.

На пороге Ольга сказала, поклонившись:

– Моя сестра, господин.

Она отошла в сторону, пропуская Васю.

Касьян был свежим и празднично одетым в белое и светло-золотое. Его яркие волосы вились вокруг вышитого воротника.

– Я прошу вас оставить нас, Ольга Владимировна, – серьезно сказал он. – То, что я хочу сказать Василисе Петровне, лучше говорить наедине.

Конечно, это было невозможно: Вася не могла находиться наедине с мужчиной, с которым не была обручена, ведь она снова была девушкой. Но Ольга резко кивнула и вышла.

Дверь тихо закрылась.

– Рад встрече, – тихо сказал Касьян с легкой улыбкой. – Василиса Петровна.

Она медленно поклонилась, как сделал бы мальчик.

– Касьян Лютович, – презрительно сказала она. «Колдун». Это слово билось в ее голове, такое странное и… – Это вы послали за мной людей в баню в Чудове?

Касьян снова улыбнулся.

– Я удивлен, что не догадалась раньше. Я убил четверых за то, что они тебя упустили.

Он скользнул взглядом по ее телу. Вася скрестила руки. Она была одета с головы до ног, но никогда еще не чувствовала себя такой обнаженной. Баня будто смыла ее силы и амбиции. Теперь ей приходилось смотреть, ждать и слушаться других. Она обнажила ее бессилие.

«Нет. Нет. Я такая же, как вчера».

Но в это было сложно поверить. Во взгляде Касьяна были довольство и уверенность.

– Не подходите ко мне, – прошипела Вася.

Он пожал плечами.

– Я могу делать все, что захочу, – заявил он. – Ты оставила всю добродетель, когда пришла в кремль в мужской одежде. Теперь даже твоя сестра меня не остановит. Обломки твоей жизни в моих руках.

Вася ничего не ответила. Касьян улыбнулся.

– Но хватит об этом, – продолжил он. – Зачем нам враждовать? – Он словно пытался успокоить ее. – Я спас тебя от лжи, теперь ты можешь быть собой, одеваться, как подобает девушке…

Ее губы скривились. Касьян изящно и безразлично пожал плечами.

– Вы ведь знаете, что меня ждет монастырь, – сказала Вася. Она убрала руки за спину, прислонилась к двери, и дерево оставило занозы в ее ладонях. – Если меня не посадят в клетку и не сожгут как ведьму. Зачем вы здесь?

Он пригладил свои огненные волосы.

– Я пожалел об этом дне, – сказал он.

– Вы наслаждались им, – возразила Вася, надеясь, что ее голос не был слабым из-за незабытого унижения.

Касьян улыбнулся и жестом пригласил ее к печи.

– Присядешь, Вася?

Она не шевельнулась.

Он рассмеялся и сел на резную скамью у огня. На столе стоял кувшин вина, украшенный янтарем, и две чарки. Он налил в одну вина и выпил светлую жидкость.

– Что ж, мне понравилось, – согласился Касьян. – Играть с характером нашего горячего князя. Смотреть, как извивается твой лицемерный брат. – Он посмотрел на дверь, у которой стояла Вася, застывшая от отвращения, и добавил серьезнее: – И ты. Никто не отнимет твоей красоты, Василиса Петровна, но никто и не захочет. Ты так мило сопротивлялась мне. И очаровательно выглядишь в мужской одежде. Я с трудом дождался. Я знал. Я всегда знал, что бы ты ни говорила великому князю. Все те ночи в пути. Я знал.

Его взгляд стал нежным. Своим голосом он предлагал ей расслабиться, но в глазах по-прежнему мелькал смех, словно он смеялся над своими словами.

Вася вспомнила ледяной поцелуй воздуха на коже, ухмылки бояр, и ей стало плохо.

– Иди сюда, – продолжил Касьян. – Неужели тебе не понравилось, дикая кошка? Взгляды всей Москвы, обращенные на тебя?

Ее желудок сжался.

– Чего вы хотите?

Касьян отхлебнул еще вина и посмотрел ей в глаза.

– Спасти тебя.

– Что?

Он отвел взгляд на пламя.

– Я думаю, ты очень хорошо меня понимаешь, – сказал он. – Как ты сама сказала, тебя ждет монастырь или суд. Недавно я встретился со священником – ах, святой человек, такой привлекательный и набожный. Он с удовольствием расскажет князю о твоих грешных делах. И если тебя осудят, – задумчиво промолвил он, – какова цена жизни твоего брата? Свободы твоей сестры? Дмитрий Иванович стал посмешищем всей Москвы. Князья, над которыми смеются, долго не правят, и он это понимает.

– Как вы собираетесь спасти меня? – процедила Вася.

Касьян молчал, смакуя вино.

– Иди сюда, – велел он. – Я все расскажу.

Вася не сдвинулась с места. Он вздохнул с добродушным гневом и сделал еще глоток.

– Очень хорошо, – сказал он. – Тебе нужно лишь постучать в дверь, и служанка уведет тебя в комнату. Мне бы не хотелось видеть тебя в огне, Василиса Петровна. И твоя бедная сестра… Как она будет рыдать, прощаясь с детьми.

Вася подошла к печи и села на скамью напротив Касьяна. Он улыбнулся с нескрываемым удовольствием.

– Да! – крикнул он. – Я знал, что ты можешь быть благоразумной. Вина?

– Нет.

Он налил ей чарку и отхлебнул из своей.

– Я могу спасти тебя, – сказал он. – И твоего брата с сестрой. Если ты выйдешь за меня замуж.

Мгновение тишины.

– То есть вы хотите жениться на ведьме, девке, которая разгуливала по Москве в мужской одежде? – едко спросила Вася. – Я вам не верю.

– Ты слишком недоверчива для девушки, – бодро воскликнул Касьян. – Это неприлично. Ты завоевала мое сердце своим маленьким маскарадом, Вася. Я сразу полюбил твой дух. И как другие не заподозрили? Я женюсь на тебе и увезу в Башню Костей. Я пытался сказать тебе это утром. Знаешь, всего можно было избежать, но… неважно. Когда мы поженимся, я прослежу, чтобы твоего брата освободили. Он вернется в лавру, как подобает, чтобы прожить остаток дней в мире. – Его лицо озлобилось. – Все же монаху не пристало заниматься политикой.

Вася не ответила.

Касьян встретился с ней взглядом, наклонился и тихо добавил:

– Ольга Владимировна будет жить в башне со своими детьми. Стены ее защитят.

– Вы думаете, наш брак успокоит великого князя? – возразила Вася.

Касьян рассмеялся.

– С Дмитрием Ивановичем я разберусь, – сказал он. Его глаза сверкали под прикрытыми веками.

– Вы заплатили предводителю разбойников, чтобы он притворился послом, – сказала Вася, следя за его лицом. – Зачем? Вы платили ему, чтобы он сжег и ваши деревни?

Касьян усмехнулся, но Вася заметила что-то жесткое в его взгляде.

– Разберись сама. Ты умное дитя. Иначе где удовольствие? – Он склонился ближе. – Когда мы поженимся, Василиса Петровна, лжи и хитростей будет предостаточно, и страсть – да какая страсть. – Касьян провел пальцем по ее лицу.

Вася отпрянула и ничего не сказала.

Касьян снова сел.

– Подойди, дитя, – резко сказал он. – Я не вижу для тебя лучших вариантов.

Вася едва могла дышать.

– Дайте мне день на размышления, – попросила она.

– Нет. Возможно, твоей любви к брату и сестре не хватит. Ты сбежишь и бросишь их в беде. И меня тоже, ведь я охвачен страстью, – спокойно сказал он. – Я не настолько глуп, ведьма.

Вася замерла.

– Ах, – сказал Касьян, прочитав невысказанный вопрос на ее лице. – Наша мудрая девочка со своим волшебным конем так и не поняла, кто она, да? Что ж, ты поймешь это, если выйдешь за меня.

Касьян откинулся на спинку скамьи и выжидательно посмотрел на нее.

Вася думала о предупреждении призрака и Морозко.

«Но…как же Саша и Оля? Как же Маша? Маша, которая видит то же, что и я. Маша, которую назовут ведьмой, если узнают ее секрет».

– Я выйду за вас замуж, – ответила она. – Если мой брат и сестра будут в безопасности.

Возможно, позже ей удастся сбежать.

Касьян ослепительно улыбнулся.

– Прекрасно, прекрасно, моя сладкая лгунья, – нежно сказал он. – Ты не пожалеешь, обещаю. – Он замолчал. – Что ж, может, и пожалеешь. Но твоя жизнь никогда не будет скучной. Ты ведь этого боишься, не так ли? Золотой клетки русской девицы?

– Я согласна, – кивнула Вася. – Мои мысли вас не касаются. – Она встала. – Я ухожу.

Касьян не пошевелился.

– Не так быстро. Ты теперь моя, и я не разрешаю тебе уйти.

Вася замерла.

– Вы меня еще не купили. Я назвала цену, но вы с ней не согласились.

– Это так, – согласился Касьян, прислонившись к скамье и сцепив руки. – Но если ты будешь упрямиться, я могу от тебя избавиться.

Вася все еще не шевелилась.

– Подойди сюда, – очень тихо сказал он.

Ее ноги донесли ее до скамьи, хотя от злости Вася едва осознавала это. Вчера – сын боярина и дикий пес, сегодня – добыча этого хитреца. Вася постаралась скрыть мысли от Касьяна.

Должно быть, он заметил ее внутреннюю борьбу, потому что сказал:

– Хорошо, хорошо. Мне нравится сопротивление. Теперь на колени. – Вася молча стояла, и он повторил: – Сюда, между моих ног.

Она опустилась, едва живая, как кукла. Невероятная жестокая сладость ледяного демона в лунном свете не подготовила ее к пыльному, животному запаху надушенной кожи этого человека, его сдавленному смеху. Касьян обхватил ее челюсть и провел по лицу рукой.

– Так похожа, – резко пробормотал он. – Так отличаешься. Подойдешь.

– Кто? – спросила Вася.

Касьян не ответил. Он вытащил что-то из мешочка, и вещь сверкнула в его тяжелых пальцах. Вася увидела золотое ожерелье с красным камнем.

– Свадебный подарок, – прошептал он, почти смеясь и дыша ей в рот. – Поцелуй меня.

– Нет.

Касьян выгнул бровь и сжал мочку ее уха так, что в глазах Васи выступили слезы.

– Я не потерплю непослушания в третий раз, Васочка.

Детское имя из его уст звучало отвратительно.

– В Москве есть послушные девицы, которые были бы счастливы стать моей невестой, – продолжил Касьян. Он склонился и прошептал: – Возможно, если я попрошу, великий князь сожжет вас вместе – уютно, всех детей Петра Владимировича, а твои племянники будут смотреть на это

Ее желудок сжался, но она подалась вперед. Он улыбался. Вася стояла на коленях, их лица были на одном уровне.

Она прижалась губами к его губам.

Касьян обхватил ее голову рукой. Вася дернулась, задыхаясь от отвращения, но он прижал ее сильнее и медленно вложил язык в ее рот. Она с трудом сдержалась, чтобы не откусить его. Ожерелье мерцало в другой руке Касьяна. Он собирался надеть его ей на шею. Вася снова отпрянула: ее обуял новый страх, которого она не понимала. Золотое украшение тяжело свисало из его кулака. Он наклонил ее голову…

И резко выругался. Украшение упало на пол. Тяжело дыша, Касьян вытащил сапфировый талисман Васи. Камень слабо мерцал, отбрасывая голубой свет между ними.

Касьян зашипел, отпустил оберег и ударил Васю по лицу. Красные искры вспыхнули перед ее глазами, и она упала на пол.

– Тварь! – прорычал он. – Дура! Из всех людей ты…

Вася с трудом поднялась, тряся головой. Подарок Касьяна змеей лежал на полу. Он нежно поднял его и встал.

– Значит, ты позволила ему, – прошипел он. Теперь в его глазах сверкала злоба, но где-то в глубине Вася заметила страх. – Своими голубыми глазами он убедил тебя носить его. Я удивлен, девчонка, что ты позволила этому чудовищу поработить тебя.

– Я не рабыня, – процедила Вася. – Это украшение мне подарил отец.

Касьян рассмеялся.

– Кто тебе это сказал? Он? – Касьян нахмурился. – Спроси у него, дура. Спроси, зачем богу смерти дружить с деревенской девчонкой. И узнаешь, что он ответит.

Вася почувствовала странный страх, который она не могла понять.

– Бог смерти сказал, что у вас есть другое имя, – сказала она. – Какое ваше настоящее имя, Касьян Лютович?

Касьян улыбнулся, но не ответил. Его глаза помрачнели и метались от мыслей. Он шагнул вперед, прижал к стене и снова поцеловал. Его открытый рот лениво поглощал ее, и одной рукой он больно сжал ее грудь.

Вася замерла и терпела. На этот раз он не пытался надеть на нее ожерелье.

Неожиданно он отодвинулся и оттолкнул ее от себя.

Она пошатнулась, но удержалась на ногах, тяжело дыша. Она с трудом боролась с тошнотой.

Касьян вытер рот рукой.

– Довольно, – заявил он. – Ты это сделаешь. Скажи своей сестре, что приняла предложение и будешь под стражей до свадьбы. – Он помолчал и жестко продолжил: – Которая состоится завтра. Ты должна снять свой оберег – эту мерзость – и уничтожить его. Если не послушаешься, я накажу твою семью, Вася. Брата, сестру и детей. Теперь иди.

Вася побрела к двери, разбитая, измученная. От его вкуса во рту ее тошнило. Его тихий довольный смех преследовал ее, когда она вышла из комнаты.

Вася налетела на Варвару, как только вышла. Она согнулась, и ее вырвало.

Варвара скривила рот.

– Красивый господин хочет спасти тебя от гибели, – с сарказмом сказала она. – Где твоя благодарность, Василиса Петровна? Или он тебя обесчестил у печи?

– Нет, – возразила Вася, выпрямляясь с огромным усилием. – Он… он хочет, чтобы я его боялась. У него получилось.

Она вытерла рот рукой, и ее чуть не стошнило снова. Зал был полон пульсирующей тьмы, которую немного отгоняла лампа Варвары. Возможно, тьма была в ее голове. Васе хотелось сжать колени и зарыдать.

Рот Варвары скривился еще больше.

– Пойдем, бедняжка, твоя сестра ждет тебя, – сказала она.

Ольга была одна в светлице. Она крутила прялку в руках, но не работала. У нее болела спина, она ощущала себя старой и измученной. Она подняла голову, когда Варвара привела Васю.

– Ну? – спросила она без предисловий.

– Он хочет жениться на мне, – призналась Вася. Она не вошла в комнату, а встала в тенях у двери, гордо склонив голову. – Я согласилась. Он пообещал после свадьбы разобраться с великим князем. Сашу освободят, а тебя не обвинят.

Ольга пристально смотрела на сестру. В Москве были десятки более красивых девушек из более знатных семей. И все же он решил жениться на Васе. Почему?

«Он желает ее, – подумала Ольга. – Иначе почему так себя ведет? А я оставила ее одну с ним… И что? Она разгуливала с ним по улицам, одетая как мальчик».

– Входи, Вася, – сказала Ольга, разозлившись на свое чувство вины. – Не стой в дверях. Расскажи, что он тебе сказал? – Она отложила прялку. – Варвара, разожги печь.

Служанка тихо подошла к печи, и Вася села рядом с сестрой. Утренние мазки ярости почти пропали с ее лица, глаза были большими и темными. У Ольги болели ноги. Ей хотелось чувствовать себя менее старой, разгневанной и жалеющей сестру.

– Это больше, чем ты заслуживаешь, – кивнула она. – Достойный брак. Ты была в шаге от монастыря или чего похуже, Вася.

Вася кивнула. Ее веки скрылись за вуалью черных ресниц.

– Я знаю, Оля.

В это мгновенье за воротами князя Серпуховского послышался рев, будто в знак согласия. Люди бросили чучело Масленицы в костер: ее волосы превращались в потоки пламени, а глаза сияли, как живые.

Ольга подавила свое раздражение, скрыла гнев и жалость. Резкая боль пронзила ее спину.

– Подойди, – сказала она как можно добрее. – Поешь со мной. Я попрошу подать блины и медовухи, и мы отпразднуем твою свадьбу.

Подали блины, и сестры сели за стол. Но обе не могли много есть. В комнате повисла долгая тишина.

– Когда я приехала сюда, – неожиданно сказала Ольга, – я была младше тебя. Мне было очень страшно.

Вася смотрела на нетронутый блин в руке, но быстро подняла голову.

– Я никого не знала, – продолжила Ольга. – Я ничего не понимала. Моя свекровь… она хотела правильную княгиню для своего сына и ненавидела меня.

Вася издала звук сочувствия, и Ольга взмахом руки попросила ее замолчать.

– Владимир не мог меня защитить, ведь это не мужская работа – ведать делами терема. Но самая старая женщина в тереме – я не знала никого старее – была добра ко мне. Она обнимала меня, когда я рыдала. Она приносила мне кашу, когда я скучала по вкусу дома. Однажды я спросила, почему она так заботится обо мне. Она ответила, что знала нашу бабушку.

Вася молчала. По легендам, их бабушка приехала в Москву одна. Никто не знал, откуда она. Слухи о таинственной девушке дошли до великого князя, который позвал ее в терем ради забавы и влюбился. Он женился на ней, и девушка родила их мать, Марину, и умерла в башне.

Ольга продолжила:

«Тебе повезло, что ты не похожа на нее, – сказала та женщина. – Она… она была созданием дыма и звезд. Она была рождена не для терема, напоминала снежную бурю, и все же… она по своей воле приехала в Москву на сером коне – словно за ней гнался дьявол. Она покорно вышла замуж за Ивана, хотя рыдала в ночь перед свадьбой. Она пыталась быть хорошей женой и стала бы, если бы не ее дикость. Она ходила по двору и смотрела на небо. Она с тоской говорила о своем сером коне, который исчез в день ее свадьбы». «Почему ты не сбежишь? – спрашивала я, но та никогда не отвечала. В душе она умерла гораздо раньше, чем на самом деле, и я была рада, когда ее дочь Марина вышла замуж и уехала из города…»

Ольга замолчала.

– Я не похожа на нашу бабушку, – продолжила она. – Теперь я княгиня, хозяйка дома, и это хорошая жизнь. В ней есть сладость и горечь. Но ты… когда я впервые увидела тебя, я вспомнила историю о нашей бабушке, которая приехала в Москву на сером коне.

– Как ее звали? – прошептала Вася. Когда-то она пыталась узнать это у няни, но Дуня так и не сказала.

– Тамара, – ответила Ольга. – Нашу бабушку звали Тамара. – Она покачала головой. – Все в порядке, Вася. Ты не разделишь ее судьбу. У Касьяна много земель и лошадей. Ты получишь свободу, которую не найдешь в Москве. Ты уедешь туда и будешь счастлива.

– С человеком, который раздел меня перед всей Москвой? – резко спросила Вася. Служанки унесли недоеденные блины. Ольга не ответила. – Оля, если я должна выйти за него, чтобы все исправить, я это сделаю. Но… – Она поколебалась и быстро добавила: – Мне кажется, это Касьян заплатил разбойникам и отправил их в деревни. И… предводитель разбойников сейчас в Москве, выдает себя за татарского посла. Он в сговоре с Касьяном, и они хотят убрать с престола великого князя. Я думаю, это произойдет сегодня ночью. Я должна…

– Вася…

– Великого князя нужно предупредить, – заключила Вася.

– Невозможно, – возразила Ольга. – Никто с моего двора не может подойти к великому князю этой ночью. На нас легла тень твоего позора. В любом случае это чушь. Зачем ему платить людям и просить сжечь свои деревни? Разве Касьяна Лютовича ждет ярлык на княжение в Москве?

– Я не знаю, – призналась Вася. – Но у Дмитрия Ивановича нет сына, только беременная жена. Кто будет править, если его убьют этой ночью?

– Это не твое дело, – отрезала Ольга. – Его не убьют.

Но Вася уже не слушала. Она расхаживала по комнате, напоминая Василия Петровича, а не себя.

– Почему нет? – пробормотала она. – Дмитрий злится на Сашу из-за лжи Касьяна. Я сама дала ему это оружие. Твой муж, князь Владимир, в отъезде. Значит, двое мужчин, которым великий князь доверяет, убраны. У Касьяна есть свои люди в городе, у Челубея их еще больше. – Вася с заметным усилием замедлилась и встала в центре комнаты. – Убить великого князя, – прошептала она. – Но зачем ему жениться на мне?

Она перевела взгляд на сестру.

Ольга уже не слушала ее. Кровь, словно крылья, била в ее ушах, и огромная глубокая боль поедала изнутри.

– Вася, – прошептала она, положив руку на живот.

Вася посмотрела на сестру и переменилась в лице.

– Ребенок? – спросила она. – Сейчас?

Ольга с трудом кивнула.

– Позови Варвару, – прошептала она. Она покачнулась, и сестра поймала ее.