Ярнульф и хикеда’я уже довольно сильно поднялись вверх от широкого подножия Урмшейма, но хотя они взбирались по склонам несколько дней, и даже самый высокий пик остался внизу, большая часть великой горы по-прежнему вздымалась над ними.

– Вскоре нам придется подниматься, связавшись веревкой, – сказал Ярнульф, когда они в конце дня остановились на отдых, выбрав для этого вертикальную расселину на скалистом склоне.

– Я буду решать, что мы будем делать, а чего не будем, – сказал ему Мако.

Раны на руках, полученные командиром норнов в схватке со скалиярами, сделали его еще более холодным и неприятным. У Ярнульфа не осталось сил на споры, он даже плечами пожимать не стал. В сотый раз он пожалел, что не повстречал Мако одного в пустоши, чтобы поступить с хладнокровным убийцей так, как он того заслужил. Он уже очень долго путешествовал вместе с хикеда’я и иногда забывал, что они с ним сделали и как он их всех презирает.

Расселина, давшая им приют, оказалась достаточно глубокой, и у Ярнульфа появилась возможность лечь и вытянуться во весь рост. Он уже давно научился не реагировать на высоту и холод, но сейчас мечтал о том, чтобы остаться здесь и больше никогда не двигаться. Ноги и руки у него дрожали от проделанной за день работы, и Ярнульф сомневался, что сумеет заснуть, а он знал, что с рассветом они снова полезут вверх. Единственным, хоть и слабым, утешением служил тот факт, что Мако и остальные хикеда’я согласились, что днем подъем будет безопаснее, они больше не боялись, что их миссия перестанет быть тайной – ведь теперь они находились высоко над всем миром.

Измученный от усталости и боли Ярнульф уже не понимал, что он здесь делает. Его главная цель, смысл всей жизни, не изменилась, но с каждым днем он все больше убеждался, что выбранный им способ ее достижения до смешного плох.

«Мне бы следовало убивать их поодиночке или парами, – думал он. – Это не только позволило бы мне получить некоторое удовольствие, но и реализовать собственное призвание. А теперь я все поставил на единственный бросок костей – все или ничего. Отец бы меня не одобрил».

Но так ли это? Отец был осторожным по натуре, но он часто повторял: «Бог не наклоняется вниз, чтобы протянуть свою руку, что бы ни говорила нам Церковь. Он хочет, чтобы сначала мы взобрались как можно ближе к нему».

Несомненно, Ярнульф взбирался вверх столько, сколько мог пожелать бог, но остальные его мотивы оставались неясными, они постепенно растворились в физических каждодневных усилиях, пусть и тех, что ему приходилось прикладывать вместе с ненавистными хикеда’я. И еще рядом находилась Нежеру…

Что в этой женщине-полукровке так озадачивало и завораживало его? Нет, речь не шла об обычном влечении, много раз говорил он себе, – его верность богу и отвращение к ее народу были неколебимы. Но он заметил, что она стала ему небезразлична, почему, он и сам не до конца понимал, быть может, из-за того, что в ее бездумных лозунгах и задавленных эмоциях он видел еще одну жертву рабства хикеда’я. Или все объяснялось тем, что она еще молода и он ощущал в ней потенциал, то, кем она могла бы стать, прежде чем холодные, жестокие обычаи Наккиги заморозят ее навсегда. В любом случае Ярнульф не мог отрицать своих чувств. И в те моменты, когда грезил наяву, он даже представлял себе, как пощадит лишь Нежеру и приведет ее к любящему богу – о котором она ничего не знает и без вмешательства Ярнульфа Белой Руки никогда и не узнает.

Несмотря на свои огромные размеры, Го Гэм Гар намного лучше остальных лазал по горам, в особенности если его руки оставались свободными. Норны были изящными, проворными и уверенными, но огромные кожистые пальцы на руках и ногах гиганта позволяли ему обхватывать покрытые льдом камни, а благодаря огромной силе он мог подтянуть свое громадное тело вверх на одной руке. На самом деле монстр получал удовольствие, когда использовал свои умения, хотя определить, что чувствует существо с таким злым характером, почти невозможно; он демонстрировал явную радость лишь в тех случаях, когда кто-то из его спутников получал травмы.

«Тюремщиков, – подумал Ярнульф, – а не спутников».

Пусть он и отвратительное создание, но монстр, в отличие от Ярнульфа, не выбирал, участвовать ему в этой экспедиции или нет. Мако не зря без устали повторял, что Охотник мог множество раз сбежать от Белых Лис, а у гиганта такой возможности не было.

Почему гигант идет с ними? Неужели норны действительно думают, что огромное существо поможет им победить дракона? И что они будут делать, если сумеют найти дракона? Мако сказал, что им нужна его кровь, но это не имело ни малейшего смысла для Ярнульфа. Не говоря уже о том, что дракон не даст им своей крови без схватки – и она будет смертельной.

Ошейник из ведьминого дерева и королевский самоцвет не позволяли Го Гэм Гару сбежать, но сейчас он маячил впереди всех остальных, отыскивая лучший путь и уничтожая опасные препятствия с помощью своей огромной силы. Однако Мако никогда надолго не выпускал его из поля зрения, возможно, опасался, что гигант способен вызвать лавину. Только хруст снега, хриплое дыхание Когтей и споры между Мако и гигантом нарушали тишину, потом командир при помощи боли заставлял гиганта делать то, что он от него хотел.

Уже после полудня Мако крикнул Го Гэм Гару, чтобы он возвращался, и повторил свой приказ, наверное, дюжину раз, однако на сей раз гигант не появился. После небольшой паузы Мако вытащил кристалл из сумки, поднял его и пробормотал несколько слов, которым его научил Ахенаби. До них донесся рев ярости и боли, но гигант не вернулся.

Мако снова поднял прут из кристалла, и вновь Го Гэм Гар взвыл от ярости, но не появился.

Лицо Мако застыло от гнева, и он собрался использовать кристалл в третий раз, когда вмешалась Нежеру.

– Не нужно, – сказала она.

– Ты осмеливаешься давать мне приказы, Черный Дрозд? Твое состояние сделало тебя глупой.

Ярнульф не понял, что это значит, но на мгновение ему показалось, что Мако ее ударит или даже столкнет с узкой тропы. Ему пришлось пережить трудное мгновение, когда он решал, как следует поступить.

– Быть может, гигант упал, – между тем продолжала Нежеру. – Или на него что-то упало. Разве не лучше выяснить, что с ним произошло, а не мучить его дальше?

Певец Саомеджи кивнул:

– Я думаю, она права, командир Мако. Я уже не говорю о том, что в агонии он может уничтожить остатки тропы в этих опасных горах. Если хочешь, я пойду первым.

– Нет, первой пойдет Черный Дрозд. – Тон Мако показывал, что дальнейших споров он не потерпит.

Нежеру повела их ничуть не менее ловко и уверенно, чем любой другой чистокровный хикеда’я. Наблюдая, как она карабкается по узкой опасной тропе по крутому склону, когда внизу лишь клубящийся туман и пустое пространство, Ярнульф, при всех своих немалых умениях скалолаза, чувствовал себя неуклюжим, как толстый хозяин таверны.

Не успела она скрыться из вида, как остальные услышали ее взволнованный и испуганный крик, заставивший их поспешить. Кемме и Мако обнажили мечи, но Ярнульф решил подождать, чтобы выяснить, какая опасность их поджидает, прежде чем занять оружием одну руку.

Там, где остановилась Нежеру, небольшая часть тропы исчезла, но любой из них с легкостью перепрыгнул бы через трещину. Ярнульф нигде не видел Го Гэм Гара, поэтому решил, что это дело рук гиганта. Но стоило ему приблизиться, как он понял, почему Нежеру остановилась. Дело было вовсе не в том, что часть тропы провалилась: вниз обрушился широкой участок склона, оставив на месте тропы груду валунов и сломанных деревьев. Кроме того, стало очевидно, что нечто, находящееся внизу, остановило лавину, не давая ей обрушиться дальше. А через мгновение Ярнульф получил ответ и на этот вопрос, когда прогрохотал хриплый голос Го Гэм Гара, поднявшийся над грудой деревьев, камней и снега.

– Клянусь Королевой, если один из ваших трусливых маленьких жуков не спустится вниз и не поможет мне, я обрушу всю гору!

– Смотрите! – сказала Нежеру, опускаясь на колени рядом с тем местом, где обрушилась тропа. – Гигант совсем рядом. Он близко. Застрял между сломанными стволами.

Мако, смотревший на тропу из-за деревьев и скал, недовольно ухмылялся.

– И что мы можем сделать, монстр? – презрительно и насмешливо крикнул он вниз. – Наклониться и вытащить тебя?

– Нет, глупец! – взревел гигант. – Спустись и возьми мою веревку. Если ты сумеешь надежно привязать ее к чему-нибудь, я сам выберусь.

– Нам следует оставить урода умирать, – заявил Кемме.

Очевидно, Мако пришла в голову такая же мысль, но он нахмурился.

– Я же говорил тебе, что он нам понадобится. Смертный, спустись к нему и сделай то, что он говорит.

Сначала Ярнульф слишком удивился, чтобы почувствовать гнев.

– Но я же худший скалолаз среди вас.

– Но ты и наименее полезный. Вперед.

Ярнульф обдумывал свои шансы, но Мако и Кемме обнажили клинки. Несмотря на все свое мастерство, он едва ли мог рассчитывать, что ему удастся справиться с двумя норнами на скользкой тропе, даже если Нежеру и Саомеджи не придут на помощь командиру. Ярнульф нахмурился. Но костлявое лицо Мако оставалось застывшей маской.

– Мне потребуется хорошая веревка, – наконец сказал Ярнульф, сдаваясь. – Моей недостаточно.

– Возьми мою, – предложила Нежеру. – Она сделана ткачами из Голубой пещеры.

Ярнульф принял от нее моток серебристо-белого шнура и нашел надежный каменный выступ, который не должен был обрушиться. Обвязав один из концов веревки вокруг него, он надел перчатки, ухватился за веревку и начал спускаться вниз.

Лавина увлекла за собой не только камни, и через мгновение Ярнульф уже наступал на сломанные деревья и валуны, он перебирался через самые разные препятствия, прекрасно понимая, что они могут в любой момент начать скользить вниз, в затянутую туманом пустоту. Поэтому он старался, чтобы большая часть его веса приходилась на руки. В результате мышцы у него дрожали, когда он добрался до гиганта, застрявшего в переплетении расщепленных стволов и покрытых льдом камней.

– Я сумел вытащить конец моей веревки, – сказал Го Гэм Гар, и его низкий голос отдавался в ногах Ярнульфа, когда он приподнял одно из деревьев, лежавших на груди гиганта. Лицо Го Гэм Гара было покрыто дюжиной кровавых царапин, что не добавляло ему красоты. – Закрепи свою веревку и отправь ее наверх. Пусть они привяжут ее к чему-нибудь прочному.

Ярнульф обдумал его слова, но ему не хотелось оставаться без поддержки после того, как гигант вырвется на свободу. Вместо этого он взял массивную веревку толщиной с собственное предплечье, сделал тяжелую петлю, охватывающую плечи, поднялся на несколько ярдов вверх и теперь снова стоял на надежной части склона.

– Бросайте вниз еще одну веревку! – крикнул он, обращаясь к хикеда’я.

Это заняло некоторое время, но вскоре Ярнульф уже привязывал сброшенный прочный шнур к веревке гиганта.

– А теперь привяжите ее к тому, что выдержит его вес, – крикнул Ярнульф.

Он хотел находиться подальше от гиганта до того, как тот начнет выбираться из завала, поэтому попытался подняться еще выше. Однако его нога соскользнула вниз, и он на несколько мгновений повис над пропастью, точно паук на паутине под порывами сильного ветра. К тому моменту, когда ему удалось найти опору для ног, веревка гиганта скрылась из вида.

Вскоре Мако что-то закричал со стороны тропы, и хотя Ярнульф не сумел разобрать его слов, гигант все понял: веревка натянулась и заскрипела, когда огромное существо навалилось на нее всем своим весом.

Громкий грохот напугал Ярнульфа, заставив искать опору для рук на склоне, но оказалось, что это не новый обвал, гигант вытащил один из стволов, на который опирался, и швырнул его в белую пустоту. Камни и деревья посыпались вслед, но даже после того, как Го Гэм Гар начал выбираться на свободу, большая часть лавины оставалась на месте, тонны камней, снега и сломанной древесины застряли в узкой расселине, имевшей форму носа корабля, чье днище находилось в десяти или двадцати локтях под гигантом. И из груды этих обломков появился могучий зверь, словно родившийся из хаоса. Его мышцы, плечи и спина отчаянно напряглись под бледным мехом, когда он медленно поднимался вверх по веревке, задержавшись на несколько мгновений, чтобы избавиться от более крупных стволов и деревьев, все еще державших его тело.

Пока гигант поднимался, Ярнульф собрался вернуться к тому месту, где оставалась его веревка, но тут его внимание привлекло нечто странного желто-коричневого ржавого цвета, совсем не похожее на остальные обломки. Он не сомневался, что норны без колебаний оставят его внизу, если он надолго задержится, но любопытство пересилило, поэтому он перебрался к тому месту, где находился в ловушке гигант. Ярнульф бросил короткий взгляд вверх, чтобы убедиться, что огромный зверь не рухнет на него, и увидел, что Го Гэм Гар уже нашел надежные опоры для ног и почти выбрался из расселины. Тогда Ярнульф опустился немного ниже, уперся ногами в надежный камень, чтобы дать отдых уставшим рукам и рассмотреть то, что привлекло его внимание.

Ярнульф стоял и смотрел на свою диковинную находку, состоявшую из нескольких частей, которые он сначала принял за куски деревьев и камней, спрессованных временем и огромным весом, но тут заметил в самом широком месте бледный сморщенный пузырь и сообразил, что смотрит на высохшие и замерзшие остатки глаза размером с собственную голову. Огромный скелет, одетый в тряпки высохшей плоти, застрял в переплетении камней и деревьев – кости массивного, давно умершего существа. Однако прежде оно лежало на склоне горы, и лишь лавина переместила его сюда, собрав вместе. Конечности, спина и длинный хвост противоестественно изогнулись, но внимание Ярнульфа привлек длинный череп рептилии.

– Гигант выбрался наверх! – крикнула сверху остававшаяся невидимой Нежеру. – Поднимайся!

– А я нашел дракона! – крикнул в ответ Ярнульф. – Спускайтесь и посмотрите!

Дожидаясь хикеда’я, Ярнульф протянул руку, чтобы коснуться ближайшей части скелета, изогнутых костей могучей стопы с кривыми и длинными, как кинжалы, когтями. Неожиданно один из громадных когтей оказался у него в руке, и палец что-то сильно обожгло. Темный сгусток у основания когтя ужалил кожу так сильно, словно рассек ее в нескольких местах. Ярнульф с проклятиями выпустил коготь и принялся яростно стирать обжигающую субстанцию о ближайший камень, а коготь ударился о груду щебня и скрылся в пустоте. Черное, словно беззвездное небо, клейкое вещество прожгло перчатку, как огонь.

«Кровь дракона, – сообразил Ярнульф. – Божья матерь, даже годы спустя, почти высохшая, она продолжает обжигать!»

Двое хикеда’я уже спускались вниз на своих веревках – Мако и Саомеджи Певец, насколько Ярнульф смог разглядеть. Пока он ждал, у него появилась идея. Используя для защиты толстый рукав куртки, он оторвал еще один огромный коготь от высохшего трупа и отправил клейкие остатки темного вещества внутрь своего сосуда из ведьминого дерева. Убедившись, что дерево не горит и не растворяется, он соскоблил остатки черной массы с когтя, и у него получился липкий шар размером с яйцо ворона, после чего он осторожно опустил его в сосуд из ведьминого дерева и закрыл пробкой. Коготь был слишком большим, чтобы ему удалось спрятать его от Мако и остальных, но теперь у него будет кровь дракона на память об этой безумной экспедиции. Быть может, он даже сумеет ее продать за кругленькую сумму какому-нибудь магу в Тунголдире.

Затем он стер остатки крови с рукава, который уже начал чернеть в том месте, где она его коснулась, и, стараясь выглядеть совершенно спокойным, стал ждать остальных.

– У него был мех или перья на спине – я их видел, – сказал Саомеджи, когда выбрался из расселины на тропу.

Нежеру отошла в сторону, главным образом из-за того, что ей не нравилось находиться с ним рядом.

Кемме продолжал тащить наверх Мако, а гигант Го Гэм Гар, несмотря на многочисленные раны, настоял, что именно он должен помочь Ярнульфу подняться на тропу.

– Должно быть, это тело Ликийи, – продолжал Певец, – Игьярик, как ее называют смертные, дочь великого Хидохеби.

– Как долго червь мертв? – спросила Нежеру.

– Это не имеет значения, – сказал появившийся на тропе Мако, на лице которого застыло мрачное выражение. – Мертвый, лишенный крови дракон не представляет для нас интереса.

Несмотря на то что Ярнульф начал подъем последним, он оказался на тропе лишь через мгновение после Мако.

– И судя по тому, что ты очень быстро отправил меня вниз, мертвый гигант тебе также не нужен, – холодно взглянув на Мако, сказал Ярнульф, потом свернул веревку и передал ее Нежеру. – Благодарю тебя, Жертва.

Нежеру не смогла посмотреть ему в глаза. Она видела, какими взглядами обменялись Мако и Кемме, когда риммер обратился к ним до того, как он нашел мертвого дракона. Они явно собирались перерезать веревку, чтобы он упал вниз. Но почему? Смертный либо полезен, либо нет. Зачем позволять ему так долго идти с ними, чтобы потом убить? Странное дело, но ее преданность законному командиру – выбору Королевы! – начала все больше смещаться в сторону смертного и монстра Го Гэм Гара, и она не могла отрицать, что ее недоверие к Мако растет с каждым днем. Своими вопросами Ярнульф, хотел он того или нет, заставил Нежеру задуматься о причинах, по которым ее включили в отряд, и какова истинная миссия Руки.

– Ты говорил нам, что тебе нужен дракон, – сказал Ярнульф, растирая мышцы рук. – Там был дракон. Ты говорил, что тебе нужна кровь дракона. И, если ты не заметил – хотя я указывал тебе на это, – в теле сохранилось немало крови, пусть она и высохла.

– Молчи, смертный, – прикрикнул на него Мако. – Ты ничего не знаешь. Нам нужен живой дракон. Никакой другой нам не подходит.

– Командир Руки Мако говорит правду, – сказал Саомеджи. – Наткнуться на труп дракона удается редко, и я напишу об этом для библиотеки Оникс, но твоя находка не удовлетворит нужды лорда Ахенаби.

– Ты имел в виду, нужды Королевы, – уточнил Мако.

– Конечно, ты прав. – Саомеджи сделал знак Быстрого Выхода из Конфликта, но по его лицу Нежеру поняла, что все гораздо сложнее. Быть может, Певец также начал терять терпение с Мако? – В любом случае, – продолжал Саомеджи, – становится темно. Нам нужно найти место для ночлега.

– Хорошая мысль, – сказал Ярнульф. – Мои конечности совсем ослабели.

– Клянусь Лишенными голоса, неужели каждый из вас думает, что имеет право отдавать здесь приказы? – Казалось, мертвый дракон окончательно испортил настроение Мако, хотя его лицо, как всегда, практически ничего не выражало. – Я скажу, когда мы пойдем дальше, а когда остановимся. Я скажу, что следует делать и кому. У кого-то есть сомнения?

Нежеру знала, что командира Руки не стоит провоцировать, если он находится в таком настроении. Когда она отвернулась, косой луч солнца пробился сквозь густой горный туман и на лежавшем над тропой снегу появилась необычная тень.

– Быть может, смертный предпочтет совершить более быстрый спуск с горы, – предложил Кемме. – У него будет много времени, чтобы восстановить силы. Прежде чем он окажется на дне.

– Быть может, ты совершишь это путешествие вместе со мной. – Ярнульф положил руку на рукоять меча. – Я могу придумать способы похуже, чтобы отправиться на отдых.

– Что там такое? – спросила Нежеру. Никто ей не ответил, она повернулась, пытаясь понять почему, и увидела, что остальные, не обращая на нее внимания, смотрят друг на друга, точно подозрительные собаки. – Прекратите немедленно и идите сюда, – сказала она. – Вы все. Командир, я думаю, тебе следует это увидеть.

В голосе Мако было больше отвращения, чем гнева.

– Что? Что еще?

– Ты не увидишь оттуда. Я заметила только потому, что оказалась рядом. Посмотри. – Она указала на знаки на снегу. – Это след ноги. Очень большой.

Кемме презрительно покачал головой.

– Мы видели много разного в горах. Скорее всего, это всего лишь следы козы, которые стали больше, когда снег подтаял…

– Коза не могла оставить такой след, – возразила Нежеру, – разве что у нее когти величиной с фургон.

Ей наконец удалось привлечь внимание Мако. Он подошел к ней и посмотрел в сторону склона, куда она показывала. Там, посреди неповрежденного снежного участка, виднелся след какого-то крупного существа, длиннее и шире, чем у самого Го Гэм Гара. Мако разглядел четыре пальца с когтями.

– Клянусь властителем, – заявил Саомеджи, присоединяясь к ним. – Она права!

– Может быть, это тварь, похожая на крысу, которую мы убили? – спросила она у Ярнульфа. – Только крупнее?

Он покачал головой:

– Я только что видел похожие когти, хотя они были больше, благодарение… – Он колебался всего несколько мгновений, но Нежеру показалось, что его заминку заметила только она. – Благодарение Матери Всего Сущего, – закончил он. – Чей это еще может быть след, если не дракона?

– Значит, он оставил на снегу следы перед тем, как упасть и умереть, – сказал Кемме. – Какое это имеет для нас значение?

– Разве ты не видел скелет дракона, Жертва Кемме? – спросил Саомеджи. – Он пролежал среди скал много лет и не просто замерз, а высох, как соленая рыба из Скрытого моря. И этот дракон, судя по следам, намного меньше.

– Его размеры составят не больше четверти от того, что мы нашли, – подтвердил Ярнульф.

– Но для нас не важна разница в размерах, – сказала Нежеру, удивленная собственным раздражением на бессмысленные споры. – Неужели вы не понимаете? Отпечаток оставлен на свежем снегу.

Мако посмотрел на след, потом на Нежеру, его явно заинтересовали ее слова, но не понравилось, что это заметила она.

– Тот, кто его оставил, может находиться рядом, – наконец сказал он, согласившись с Нежеру, но не глядя в ее сторону. – Нам нужен живой дракон, поэтому мы продолжим поиски до тех пор, пока солнце не зайдет окончательно, и только тогда займемся убежищем для ночлега. Именно этого хотела бы наша Королева, и мы так и поступим.

Мако заставил их продолжать поиски до наступления темноты, пока гора не превратилась в смертельную ловушку из ветра, тумана, летящего льда и почти невидимых обрывов. Они сумели обнаружить еще несколько отпечатков, прежде чем снег накрыл все вокруг белым одеялом. Следы, казалось, оставило одно существо, день или два назад. Наконец Когти разбили лагерь в защищенном от ветра месте, в сотне шагов от тропы, где они нашли второй след.

Нежеру завернулась в свой плащ, выбрав место рядом с Ярнульфом, но не из-за того, что испытывала какую-то слабость к нему, а потому, что не хотела находиться рядом с Мако и Кемме. Не говоря уже о бесчестье, она испытывала отвращение из-за того, что они намеревались убить смертного, когда он мог оказаться полезным для выполнения желания Королевы.

– Мы можем много дней обыскивать склоны, но ничего не найти, даже если дракон здесь, – сказал Ярнульф. – Нам нужно устроить ловушку.

– Зачем мне слушать твой голос, смертный? – резко спросил Мако. – Я получил это задание от самой Королевы. Ты ничто.

Губы Ярнульфа превратились в тонкую линию, но он промолчал.

– На самом деле в том, что говорит смертный, есть смысл, командир Мако, – сказал Саомеджи. – Мы не сможем долго здесь находиться из-за ограниченного количества припасов и…

Мако повернулся и выбросил вперед руку с такой быстротой, что на мгновение Нежеру показалось, что он рассек горло Саомеджи, но командир лишь схватил Певца за шею, и его длинные белые пальцы глубоко впились в плоть.

– Еще одно слово, и оно окажется последним в твоей жизни, Плетущий заклинания, – прошипел Мако. – Мне наплевать, что ты любимец Ахенаби. Неужели ты меня не слышал? Я выбран самой Королевой. И никто другой не пострадает так, как я, если мы потерпим неудачу. – Он повернулся к Нежеру, которая не произнесла ни слова и даже не пошевелилась. – Ты сомневаешься во мне, полукровка? До того, как мы покинули Наккигу, чтобы забрать кости Хакатри, мне показали, какой будет моя судьба, если я вернусь без них или если не оправдаю доверие Великой Матери.

Ярнульф тихонько втянул в себя воздух. Нежеру сообразила, что смертный только сейчас узнал об их миссии на Острове Костей, выполненной ими перед тем, как они встретились.

– Меня отвели вниз, в Холодные темные залы, – продолжал Мако. – Да, Певец, я вижу, ты о них слышал, хотя сомневаюсь, что видел своими глазами. В отличие от меня. Именно туда я попаду, если мы потерпим неудачу, и тогда уже не будет иметь значения, чья вина в том, что это произошло, и там меня заставят страдать так, как ты даже представить себе не можешь. Каждая рана, каждый ожог, каждый удар воспринимается в Холодных залах так, словно он продолжается тысячу лет. – Мако грубо оттолкнул от себя Саомеджи, и тот чуть не упал. Снаружи мир становился белым от непрерывно падавшего снега, а голос ветра звучал, как вой голодного зверя. – Больше я не стану слушать никаких возражений и буду сам решать, как и что мы будем делать. И без колебаний убью того, кто поставит под угрозу выполнение нашей задачи.

Довольно долго все молчали. Нежеру слушала вой и стоны ветра вокруг Джиньяха-йу’а и жалела, что не оказалась менее тщеславной. Впервые она поняла, что даже эта смертельная миссия может оказаться менее опасной, чем ее спутники, а в особенности их командир.

Час прошел в полном молчании.

– Отец однажды сказал мне, что если на кого-то охотишься, ты должен его знать, но чтобы его поймать, необходимо им стать, – сказал Ярнульф.

Он говорил негромко, но все его слышали. Мако бросил на него короткий взгляд и тут же отвернулся, а Саомеджи выпрямился, как будто кто-то произнес его имя.

– Но познать драконов невозможно, – сказал он. – Это не обычный зверь, вроде коровы или овцы, или даже столь устрашающий, как лев.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Нежеру.

– Драконы не появляются на свет в этих землях, как другие дикие животные. Они пришли сюда из Сада вместе с нашими предками.

– Я никогда об этом не слышала, – призналась Нежеру.

– Недостатки твоего образования не делают то, что я рассказал, менее правдивым, – укоризненно проговорил Саомеджи. – Более того, как и подменыши тинукеда’йа, драконы… – Внезапно он замолчал, словно кто-то подал ему сигнал, хотя это было не так: Мако беседовал с Кемме и, несмотря на недавнее проявление гнева, казалось, их не слушал. – Иногда мне трудно управлять собственным языком, – заметил Саомеджи, ни к кому не обращаясь. – Простите мою глупость.

Нежеру не сомневалась, что он собирался сказать нечто важное, но не сумела понять, что имел в виду Певец. Она посмотрела на Ярнульфа, но тот лишь покачал головой, едва заметно, и Нежеру была уверена, что другие ничего не заметили.

Ярнульф прекрасно знал, что, если норны принимают какое-то решение, они стараются его выполнить, тщательно и терпеливо, подобно воде, подтачивающей камень. День за днем они продолжали исследовать горы в поисках следов дракона, пока не нашли достаточное количество, которое указывало на постоянную тропу.

– Все величайшие черви были самками, – сказал Мако, когда они планировали следующий шаг. – Самцы всегда меньше, они приходят к самкам только для спаривания. Но мы нашли маленькие следы, значит, имеем дело с бродячим самцом. Может быть, его привлек запах мертвой самки, или он родился где-то здесь, в горах, и живет поблизости. Возможно, мертвая самка была его матерью. В любом случае мы должны найти место, где он часто появляется, и устроить ловушку.

– Значит, ты согласен, что нам нужна ловушка? – спросил Ярнульф, которого слова Мако слегка позабавили.

Как и следовало ожидать, командир не обратил на него ни малейшего внимания, в отличие от Саомеджи.

– Мы должны поймать дракона живым, смертный. Наша Королева хочет получить кровь живого дракона.

– Живого? Но даже если по следу мы можем определить, что это не такой крупный зверь, как тот, кости которого мы нашли, он все равно намного больше любого из нашей компании, в том числе гиганта! – сказал Ярнульф. – Кто-нибудь из вас когда-нибудь охотился на дракона?

– Молчать, – сказал Мако. – Мы Когти Королевы. И сделаем то, что нужно.

Они выбрали широкое ровное плато, которое, как им казалось, находилось на постоянной тропе дракона. Ярнульф догадался, что Мако собирается вырыть яму, но плато по большей части состояло из скальной породы, и Нежеру была права, когда заметила, что они даже не знают, насколько велик зверь, на которого они охотятся, – им известен лишь размер его лап.

– А как насчет капкана? – спросил Ярнульф. – Некоторые деревья можно согнуть…

– Ты глупец, смертный, – сказал Мако. – Даже при наличии приманки, которая отобьет наш запах, дракон поймет, что мы рядом, и никогда не подойдет к такому месту близко.

Но после тщательного изучения направления ветра в течение часа или двух Мако расставил Ярнульфа и остальных на позиции вокруг выбранного им места, все они спрятались за каким-то укрытием – камнями или группой деревьев, – и каждый взял с собой веревку со скользящей петлей на конце.

– Когда я подам знак, – сказал Мако, – вы постараетесь поймать зверя веревкой за шею или ногу. Другой конец вы должны крепко держать, не выпуская его любой ценой, пока не сумеете надежно его закрепить вокруг камня или крупного дерева.

– А что, если он из тех, кто изрыгает огонь? – спросила Нежеру.

– Таких драконов совсем немного, – ответил Саомеджи.

Казалось, Мако его не слушает.

– Тогда мы сгорим, и Королева пошлет другой отряд, чтобы исправить нашу ошибку.

Ярнульф ничего не стал говорить – он уже знал, как командир относится к вопросам, – но видел, что Кемме положил в ловушку бедро козла, которого они убили много дней назад. Ярнульф пытался понять, как Мако мог рассчитывать на то, что они вчетвером или впятером одолеют взрослого дракона, даже с помощью Го Гэм Гара. С тех пор, как он присоединился к отряду норнов, он далеко не первый раз начал опасаться за свою жизнь, но сейчас спросил себя: не слишком ли сильно полагается на свою удачу?

У Го Гэм Гара имелся собственный громадный топор и огромный моток веревки, но Мако заявил, что вонь гиганта может напугать дракона, поэтому отправил его на позицию, которая находилась не только против ветра, но и довольно далеко от самой западни. Ссылка Го Гэм Гара встревожила Ярнульфа. Мако совершенно не беспокоило то, что кого-то из них может прикончить разозленный монстр прежде, чем к схватке присоединится гигант, но, будучи одной из слабых фигур на доске для «Шента», Ярнульф относился к этому иначе.

Закончив приготовления, они заняли свои места. Им предстояло долгое холодное ожидание.

Утро еще только начиналось, но солнечный свет уже принялся прогревать небо вдоль восточной кромки мира, и темно-фиолетовый цвет постепенно уступал место глубоким синим тонам, когда Ярнульф увидел, что гигант на склоне холма поднял руку. Сначала он подумал, что ошибся и принял завиток поземки за сигнал, как было несколько раз до этого. Голова Ярнульф стала тяжелой, а глаза сухими, и он давно пришел к выводу, что во всем Светлом Арде нет такого глупого зверя, как бывший раб, связавший свою судьбу с делами прошлых хозяев. Но после того как он несколько раз моргнул и даже протер глаза грубым рукавом куртки, волосатое белое пятно над ним, на склоне холма, продолжало выглядеть как волосатая белая рука, поднятая вверх, чтобы привлечь внимание. Сердце Ярнульфа забилось быстрее, и он медленно пошевелился, чтобы восстановить кровообращение в руках и ногах и гибкость в пальцах.

Прищурившись, он наблюдал за драконьей тропой сквозь сумрак, поземку и холодный туман, повисший над склоном, и сначала ничего не видел, но после мучительно долгих минут наконец уловил движение на северной части склона. Его с трудом удавалось разглядеть из-за того, что пятно было почти такого же цвета, что снег и лед, но он уже различал перемещающуюся тень и взлетающие вверх длинные снежные полосы, стелющиеся по земле.

Вот тут сердце Ярнульфа стало биться действительно быстро. Пока он еще не мог определить точную форму движущегося белого пятна, но уже прикинул, что его длина составляет десять или двенадцать шагов от головы до кончика хвоста, то есть этот дракон крупнее чудовищного кокиндрилла, что, по словам его отца, обитают в южных болотах, и по меньшей мере раза в два или три тяжелее Го Гэм Гара. Ярнульф сражался с гигантами и другими огромными существами, но практически никогда добровольно, и полнейшее безрассудство попытки поймать дракона, пусть и не самого большого, вдруг обрушилось на него с силой удара.

«Я здесь только из-за своей смехотворно раздутой гордости – и клятвы, о которой известно лишь мне и господу – и, скорее всего, погибну на этой богом забытой горе, сражаясь бок о бок с чудовищами хикеда’я, которых поклялся уничтожить», – подумал Ярнульф.

Он произнес молитву, а потом еще одну, попросив благословенного Эйдона проявить жалость к его одинокому приверженцу, оказавшемуся так далеко от дома. Он не сомневался, что никто другой ему не поможет. Если он здесь умрет, даже полукровка скоро о нем забудет, хотя не могло быть никаких гарантий, что она уцелеет. Все они, даже гигант, были расходным материалом для их командира. Королева норнов будет удовлетворена, если один из них уцелеет и принесет ей кровь дракона, и Мако планировал, что именно он это сделает.

Ненависть Ярнульфа к Утук’ку, которую ему удалось подавить на время путешествия с ее Когтями, внезапно вспыхнула с новой силой.

«Бессердечная древняя сука, – подумал он. – Убийца. Демоница. Мой дорогой бог, если сегодня я сумею избежать смерти, то обещаю, что выполню клятву, данную мной много лет назад, когда я был всего лишь мальчишкой. Я понимаю задание, которое ты мне дал, и жестокие хикеда’я помогут мне его выполнить. Я собственноручно расправлюсь с Королевой норнов».

Но Ярнульф знал, что, если он не станет сейчас помогать остальным, вряд ли он когда-нибудь выполнит свою клятву. И если сейчас сбежит, спасая собственную жизнь, Мако позаботится о том, чтобы догнать его и убить – для него это будет своего рода тренировкой и доставит огромную радость.

Ярнульф сжал веревку, сделанную ткачами Белых Пещер, молча коснулся рукояти меча, чтобы проверить, легко ли он выходит из ножен, – и стал ждать.

Когда белый дракон приблизился к тому месту, где лежало бедро козла, Ярнульф сумел разглядеть его лучше и обнаружил, что он совсем не такой, как он думал. Ярнульф никогда не видел живого дракона, но, если верить легендам, он должен быть более длинным и худым, нечто вроде змеи с лапами. Но этот был каким-то круглым, с коротким, тупым хвостом и такой же мордой.

«Быть может, это какое-то другое существо?» – подумал Ярнульф.

Одному лишь богу известно, кто может обитать здесь, на краю мира. В любом случае убить такое существо будет достаточно трудно; и попытка поймать его живым казалась Ярнульфу чудовищным безрассудством.

Ветер на мгновение стих, и начался снегопад. Внезапно у Ярнульфа появилась возможность как следует разглядеть зверя, и у него больше не осталось сомнений, что он смотрит на дракона – длинные зубастые челюсти и голова рептилии, других доказательств не требовалось, – но спина покрыта густой белой щетиной или даже иголками, как у дикобраза. Когда дракон наклонил голову к приманке, Ярнульф увидел, как приподнялся Кемме, вышел из-за груды камней, где он прятался, и выпустил стрелу – и все это одним плавным, стремительным движением. Через мгновение стрела норна вошла в плечо чудовища – одинокое черное перо среди множества белых. Дракон издал крик боли и удивления.

Мако закричал, приказывая начать атаку, и, уже больше ни о чем не думая, Ярнульф бросился вниз по склону вместе с остальными Когтями. Дракон услышал шум прежде, чем увидел врагов, но был сбит с толку, обнаружив, что окружен со всех сторон, и это мгновение промедления позволило Мако метнуть петлю ему на голову. Кемме находился уже в нескольких шагах, но мощный хвост отбросил его в сторону, точно щепку под ударом топора. Через несколько мгновений Кемме, пошатываясь, поднялся на ноги и умудрился бросить петлю за задней ногой дракона, дождался, когда тот сделает шаг назад, и затянул ее.

Нежеру зацепила переднюю ногу, когда зверь попытался достать ее когтем, а затем умудрилась намотать веревку на огромный валун с острым верхом – дракон даже не успел ничего понять, так быстро все произошло. Ярнульф, метивший в другую заднюю ногу, зацепил петлей хвост и затянул веревку изо всех сил, потом отскочил назад, закрепил веревку вокруг большого камня и навалился на нее всем телом, стараясь не дать зверю вырваться, но тот оказался удивительно сильным, и Охотник вдавил каблуки в землю.

Дракон взревел от ярости, странная смесь львиного рыка и мычания осла, отчего уши Ярнульфа пронзила боль. Он не представлял, как им удастся с ним справиться, и тогда Го Гэм Гар выскочил из своего укрытия, подбежал сзади к дракону и запрыгнул к нему на спину, словно собрался прокатиться верхом. Но даже под огромным весом гиганта дракон продолжал метаться и щелкать зубами, однако Мако и Кемме также закрепили свои веревки, одну вокруг валуна, а другую – вокруг огромного пня, почти полностью ушедшего в замерзшую землю, постепенно лишая отчаянно сопротивляющегося зверя свободы маневра.

Го Гэм Гар поднял огромный топор, словно собирался вышибить дракону мозги, но Мако закричал, чтобы он не причинял ему вреда. Гигант бросил на командира взгляд, полный отвращения, и это вызвало бы у Ярнульфа улыбку, если бы не веревка у него в руках, которая вибрировала точно натянутая тетива – а на другом ее конце металось чудовище с жуткими зубами.

И тут совершенно неожиданно, словно по волшебству, движения дракона начали замедляться и стали скорее неуклюжими, чем отчаянными. Бледные, как у слепца, глаза закрылись, он в последний раз попытался вырваться из петли Мако и схватить зубами сидевшего у него на спине гиганта, содрогнулся, покачнулся и рухнул на землю.

– Глупый гигант! – прорычал Мако. – О чем ты думал? Я сказал тебе – живой дракон! Нам нужен живой дракон! Вот почему Кемме направил ему в плечо стрелу, смоченную драгоценным кей-вишаа, чтобы отнять у него разум и заставить спать.

– Я бы не стал колотить его с такой силой, чтобы убить, маленький норн, – сказал Го Гэм Гар, осторожно вставая с неподвижного тела дракона, разбросавшего на снегу тяжелые ноги с длинными когтями. – Нам бы хватило времени взять у него кровь, пока он жив.

Мако покачал головой:

– Ты не понимаешь… – Но он так тяжело дышал, что больше ничего не сказал, лишь наклонился, чтобы поскорее восстановить дыхание.

Саомеджи, который так и не сумел накинуть свою петлю на дракона, несмотря на несколько попыток, подошел к ним, волоча веревку по ледяному склону. Солнце уже поднялось над восточным краем гор. Ярнульф увидел недоумение на искаженном лице Певца.

– Гигант, ты можешь приподнять хвост?

Го Гэм Гар рассмеялся, услышав такую странную просьбу, но наклонился и поднял огромный широкий хвост, чтобы Саомеджи смог под него забраться.

– Только не опускай, – попросил Певец.

– Он немного скользкий, – сказал гигант, с усмешкой показывая желтые клыки.

Саомеджи провел некоторое время под хвостом дракона, изучая низ его живота.

– Это не самец, – сказал он, выбираясь обратно. – Во всяком случае, как описывают их в трактатах, которые я читал. Мы поймали самку дракона.

– И что с того? – Мако помог Кемме подняться на ноги, который упал, когда дракон прекратил сопротивление, и, судя по тому, как он прижимал руку к ребрам, получил ранения после удара хвостом. – Мать Народа не сказала, кто ей нужен, самец или самка, она говорила лишь о крови живого дракона, – заявил Мако и повернулся к Го Гэм Гару: – Возьми свою большую веревку, гигант, и свяжи дракона с головы до хвоста. Поспеши, или ты почувствуешь ожог от ошейника Королевы и посчитаешь дракона счастливцем.

Саомеджи покачал головой:

– Ты не понимаешь, командир Руки. Если это самка, то она очень молода. Ей год или даже меньше.

Ярнульф не мог отвести взгляда от существа, которое было в три с лишним раза длиннее человека и таким широким, что его тело наверняка весило двадцать или даже сорок центнеров – две с лишним тонны. Он наблюдал, как медленно опускается и поднимается огромная грудная клетка, изучил когти, подобные изогнутым мечам, и подумал, как им повезло, что кей-вишаа быстро сделал свое дело.

– Что ты хочешь сказать, Певец? – спросила Нежеру, которая также казалась ошеломленной размерами существа, которое им удалось пленить.

Она присела на корточки на некотором расстоянии, разглядывая зубы величиной с палец, торчавшие из бледных челюстей зверя.

– Если это совсем молодая самка дракона, значит, она не может быть детенышем чудовища, погибшего много лет назад и похороненного под лавиной.

Мако не сводил взгляда с Го Гэм Гара, который связывал спящего дракона.

– И какое это имеет значение? Затяни здесь узел, гигант. Покрепче. Если у дракона будет хотя бы немного свободы, он может дернуться и сломать кому-нибудь ногу.

– Ты спрашиваешь, какое это имеет значение? – Саомеджи отступил на шаг и огляделся по сторонам. – Неужели никто из вас не понимает? Если огромное существо, которое мы поймали, не дитя мертвого дракона, значит, его породила другая самка.

Мако посмотрел на Саомеджи. Он наконец понял.

– Другая…

И тут они услышали оглушительный рев, словно тучи над ними обратились в камень и рухнули с неба. Даже эхо было таким громоподобным, что у них заложило уши. Ярнульф и остальные посмотрели вверх и увидели, как над одной из горных вершин появилась голова и длинная шея невероятно большой змеи. А потом и остальное тело, когда дракон перебрался через скалу, оставляя когтями длинные полосы на камнях. Этот зверь также был белым и без крыльев, как его детеныш, но намного больше, чем связанное существо, лежавшее у их ног. Дракон их увидел, разинул зубастую пасть и зашипел от ярости.

– Мать не слишком нами довольна, – долетел до них далекий голос Саомеджи.

А затем, с ревом, от которого содрогнулся склон и в окружавших их горах прогремело эхо, огромный белый дракон спустился с вершины и устремился к ним, окруженный падающими камнями, взметнувшимся к небу снегом и землей.