Глава пятая
Несмотря на солидную дозу спиртного, выпитую накануне, на утреннюю зорьку Гарин и Уланов встали без проблем. Гарин удивился:
— Странно, обычно, когда приму лишку, с утра голова разваливается, а сейчас ничего, будто и не пил. А ведь полбанки уговорили точно.
Уланов улыбнулся:
— А какая была закуска? Уха, шашлык.
— Нет, Рома, все дело в самогоне. Пили бы водку, болели бы, а самогон Кузьмича — это очищенный продукт без всякой химии.
— Ну, может, и так!
Они прошли к берегу. Вытащили донки, оставленные на ночь. На крючках — несколько ершей. Сменили наживку, забросили вновь с учетом течения реки на запад.
Приготовив снасти и удочки, сели перекурить.
— Хорошо-то как, — сказал Гарин, — так и жил бы здесь.
— Как тебя еще на службу не вызвали?
— Значит, в районе все спокойно.
— Надо бы узнать, как водитель твой.
— Рано, спит, наверное, еще. Время-то шести нет.
Донки зазвенели колокольчиками.
Офицеры вытащили двух приличных подлещиков.
— Уже уха есть, — проговорил Гарин.
— Там в котелке еще вчерашняя осталась. Может, добьем, а то чего-то в желудке сосет.
— Давай.
— Я принесу котелок, ложки и самогона граммов двести.
— Триста. Чтобы по сто пятьдесят.
— Хорошо.
Уланов прошел до палатки. Вчера решили, что Гарины не поплывут к машине, женщины устроятся в палатке, мужчины у костра на одеяле. Так и сделали. Поэтому сейчас Людмила и Тамара спали в палатке.
Стараясь не шуметь, Уланов перелил часть самогона из банки в бутылку из-под минералки, посмотрел на оставшуюся емкость. В банке оставалось еще больше полутора литров. Забрал котелок с ухой, застывшей холодцом, тарелки брать не стал, и так сойдет, вернулся к Гарину. Тот уже успел спиннингом вытащить крупного окуня.
— А Кузьмич говорил, на блесну брать не будет. Еще как берет!
— Бросай спиннинг, завтракаем.
Офицеры выпили, закусили. Зазвенел колокольчик донки. Вытащили еще одного подлещика. После этого Уланов ушел с удочкой на то место, где вчера был неплохой клев. Но с утра там было затишье. Он выкурил две сигареты — ни одной поклевки. Отошел в кусты, забросил леску за осоку, и тут пошло. Правда, не особо крупная плотва, но клевала постоянно. Он видел, как Гарин вытащил щучку. А кто-то говорит, осенью на реке делать нечего. За час килограмма четыре взяли.
Солнце поднялось выше леса. Стало заметно теплеть. Проснулись женщины. Вышли к реке, умылись.
Людмила взглянула на Уланова:
— Ты жив после вчерашнего, Рома?
— Даже голова не болит.
— А меня подташнивает.
— Выпей вина, если осталось.
— Фу, я на него смотреть не могу.
— Тогда минералки.
— Я аспирина выпью и теплой воды с содой, точнее, наоборот.
Гарин спросил у своей жены:
— Когда у нас завтрак? Мы тут рыбки поймали.
— Надоела рыбка, сделаем что-нибудь попроще. Вы бы хворосту принесли.
— Какой разговор, дорогая!
Отложив снасти, офицеры собрали сушняка, развели костер. Женщины принялись за готовку.
Позавтракали, попили чаю.
Уланов указал на кучу рыбы:
— А что с ней делать будем?
— Посолим, крапивой обложим, дома высушим, к пивку самое то будет.
Тамара спросила:
— Домой сегодня?
— Завтра, — ответил Гарин, — поутру.
— Жаль, я бы здесь еще пожила.
Начальник РОВД взглянул на супругу:
— Ты ли это говоришь, Тамара? Сколько раз я предлагал тебе выехать на природу? Ты ни в какую.
— Надо было поехать. Я не знала, что здесь так хорошо.
— Теперь часто будем ездить.
— Конечно, с твоей-то работой.
— Я выйду на пенсию, домик в Коринке поставлю. И будем сюда ездить.
— До пенсии еще дожить надо.
— Доживем.
Мужчины пошли к берегу. Но клев прекратился, подул прохладный северный ветер, хотя, в общем, было тепло и солнечно.
Тут начались звонки.
Сработал сигналом вызова сотовый Гарина.
— Да, — ответил подполковник.
— Это Михаил Овсянкин, товарищ подполковник, доброе утро.
— Доброе, Миша.
— Я что звоню. Обещали ночевать ко мне приехать, но не появились. У вас все в порядке?
— В полном. Ты как?
— Половину книги прочитал.
— Что же это за книга такая, что за день не осилил.
— Более тысячи страниц.
— Тогда понятно. Ты позавтракал?
— Да, у меня все нормально.
— Как обстановка на берегу?
— Спокойная, никого нет.
— Ну и ладненько. До связи!
— До связи!
Не прошло и пяти минут, как сотовый Гарина издал новый сигнал. На экране светились только цифры, код Москвы.
— Интересно, — проговорил Борис, ответил: — Подполковник Гарин слушает.
— Генерал Остапенко.
Это был заместитель начальника управления кадров МВД.
— Здравия желаю, товарищ генерал.
— Здравствуй, полковник.
— Подполковник.
— Нет. Борис Борисович, уже полковник и уже первый заместитель начальника УВД, начальник криминальной полиции Переславской области. Министр подписал приказ в пятницу.
— Неожиданно.
— Мне в РОВД сообщили, что вы больны.
— Обычная простуда, но уже лучше.
— Вот и хорошо. Вам следует передать дела по РОВД начальнику уголовного розыска, он теперь будет возглавлять отдел, и убыть в Переслав, принимать дела в УВД. Поздравляю, товарищ полковник!
— Спасибо, Владимир Александрович.
— С тебя причитается.
— Само собой. Буду в министерстве, зайду, проставлюсь.
— Давай. Удачи, начальник!
— Еще раз спасибо, до свидания.
Уланов посмотрел на друга:
— За что ты благодарил генерала? Благодарность получил?
Гарин улыбнулся:
— Да нет, Рома. Министр в пятницу подписал приказ о моем назначении, которое ожидал, и о присвоении звания полковник.
— Ого! Растешь, Боря. Прямо как на дрожжах. Нам следует сворачиваться и ехать по домам.
— Нет. Успею сдать дела. Хорошо, что начальника угро поставили руководить РОВД, а не заместителя. Коля свой парень, правильный мент. Мы же разберемся с передачей за один день, так что можем спокойно отдыхать до вторника.
Уланов кивнул на улыбающихся у палатки женщин.
— Иди, обрадуй Тамару.
— Да, обрадуется, больше тому, что предстоит опять в город вернуться, в райцентре ей неуютно.
— Иди. А я попробую еще раз забросить удочку.
Не успел.
Только Гарин отошел, сигналом вызова сработал его телефон. Там были цифры на экране.
— Уланов.
— Привет, Улан, — услышал он радостный голос.
— Игнат?
— Капитан Игнатьев собственной персоной, не забыл еще такого?
— Разве можно забыть, что нам пришлось перенести вместе?
— Вот и я помню.
— А что ты вдруг решил позвонить? До этого полгода не созванивались.
— Больше! Мы с Лазарем недавно пересеклись, он и дал твой номер, у меня его не было. Сказал, что ты отдыхаешь где-то в Переславской области.
— Да.
— Ну, а я с женой и дочкой отпуск получил. И жена, Соня, выбрала Дом отдыха в твоей губернии. Знаешь, «Зарей» называется.
— Знаю. Скажу больше, ты от меня в каких-нибудь пятнадцати километрах.
— Да ты что?
— Я с другом и женой выехал на рыбалку. Мы на острове. Если есть карта, увидишь, где это. Ниже по течению.
— Посмотрю. Места здесь отличные.
— Согласен.
— Слушай, а как нам встретиться? Глупо быть рядом и не повидаться.
— Так мы поедем отсюда утром вторника. Мой друг, он мент, полковник, получил повышение, поедет в райцентр, а я заеду в «Зарю». Там, думаю, договоримся, чтобы вечером вне территории где-нибудь шашлычок сделать.
— Забито. Вторник, с утра. С начальством местным я договорюсь. Ты, как подъедешь, позвони по номеру, что остался в телефоне. Встречу.
— Договорились.
— Тогда до встречи, майор?
— До встречи, Влад!
Уланов отключил телефон, посмотрел, как Гарин кружит у палатки Тамару, а Людмила хлопает им в ладоши, достал пачку сигарет, прикурил, задумался. Когда это было? В мае три, нет, четыре года назад.
Он ушел в воспоминания…
…Боевая группа под командованием майора Иваненко проводила разведывательный рейд на Кавказе. Шли по лесу. До ущелья оставалось совсем немного, тогда тоже стоял теплый солнечный день.
Очередь из кустов прогремела как гром среди ясного неба.
Упал Иваненко, схватился за грудь и повалился на землю его заместитель капитан Ринат Вакиев, успев крикнуть:
— Засада, парни! На высоту!
Прапорщик Лухонин подхватил раненого капитана, затащил в канаву.
Остальные бросились влево на небольшую высоту 126,7.
Тогда стрелки, капитан Уланов и старший лейтенант Игнатьев, оказались рядом. Вместе поднялись на вершину среди фонтанов от пуль. По ним стреляли уже не меньше десяти бандитов, но каким-то чудом все мимо.
Они заняли позицию. Игнатьев установил пулемет «ПК», передернул затворную раму и ударил по кустам. Раздались вопли. От дерева отделился боевик, заросший волосами, как обезьяна. На его куртке несколько кровавых пятен — получил от Игнатьева. Боевик находился в шоке, пытался поднять автомат, но рухнул сначала на колени, потом зарылся физиономией в землю. Тело пробили судороги. Уланов отработал левый фланг, тоже задел кого-то, судя по вскрикам. Чуть ниже, в яме, пристроился снайпер, прапорщик Бармин.
Он крикнул офицерам:
— Это банда Варана. Я видел его. У него рыл тридцать. У нас командир погиб, заместитель ранен. Старший лейтенант Мишин с западной стороны, с ним Лухонин.
Игнатьев сплюнул:
— Твою мать, и надо было так глупо попасться? И почему командир снял передовой дозор?
Уланов ответил:
— Потому, что немного дальше на поляне должен был быть привал.
— Вот и получили привал. Варан не случайно появился здесь. Кто-то нас слил.
— Что теперь об этом, Влад? Отбиваемся.
— Принимай командование, Улан, ты теперь старший.
Роман выдернул из чехла радиостанцию повышенного радиуса действия:
— Долина! Я — Третий Ясеня!
Командир отряда ответил сразу:
— Долина! Почему на связи Третий?
— Мы попали в засаду. Первый убит, Второй ранен. Заняли оборону на высоте 126,7.
— Какого черта? Откуда засада?
— Хороший вопрос. Я очень хотел бы знать ответ. Требуется срочная поддержка.
— «Воздух» подойдет?
— А другого выхода нет. Мы одни в этом районе.
— Кто мог организовать засаду?
— Четвертый видел Варана.
— Твою мать! У него большой отряд.
— Частью мы уменьшили его, но незначительно.
Стрельба, пробивавшаяся через переговоры, вдруг стихла.
Командир отряда спецназа спросил:
— Что там у вас?
— «Духи» прекратили огонь.
— С чего бы? У них по всем позициям преимущество.
— Не знаю. Высылайте «полосатых». Командиру ведущего связь со мной!
— Держитесь, связываюсь с авиабазой.
— Держимся.
Уланов перевел рацию на связь с каждым бойцом:
— Внимание всем, я — Третий, принял командование на себя. Доложить обстановку!
Ответил Мишин:
— Пятый — Третьему!
— Да.
— Держим с Шестым западный фланг, часть фронта и тыл. Пока противник проявляет себя с фронта. Но замечено движение с запада.
— Тыл, значит, чист.
— Сейчас да, но «духи» окружают нас, это очевидно.
— Экономить патроны. Как Второй?
— Тяжелый.
— Держитесь!
— Принял.
Бармин крикнул:
— Мне тоже на связь выходить?
— Оценил.
Прапорщик находился в нескольких метрах ниже по склону.
Уланов приказал:
— Держи восток, видимую часть фронта и тыла.
— Принял.
Игнатьев спросил:
— Почему «духи» прекратили огонь?
— А хрен их, Влад, знает. Может, окружают, чтобы одновременно ударить по высоте со всех сторон.
— Да, скорее всего, так.
Сзади из леса раздался крик:
— Эй, на высоте! Я — Варан! Старший, ответь!
— Чего тебе? — спросил Уланов.
— Вас только семеро, сейчас способных вести бой пятеро. У меня два десятка. Предлагаю сдаться.
— Ты обкурился, что ли, Варан? Когда мы сдавались?
— Не сдадитесь, уцелевших ждет долгая и страшная смерть. Сдадитесь, обменяю на своих. Ваши взяли пятерых из моего отряда в поселке.
— Пошел ты на хрен, Варан!
— Даю три минуты на принятие окончательного решения, затем пеняйте на себя.
Варан — Хупаев Али, в прошлом таксист, — проявил себя во второй чеченской кампании. Начав с рядового боевика, дошел до полевого командира. Его отличали безжалостность, жестокость, но и бесстрашие. За ним долго гонялись и наконец заперли в доме родного аула, но Хупаев сумел уйти. Как и почему, Уланов не знал. Но ушел, и вот они встретились.
Игнатьев проговорил:
— Хреновые дела, Рома, Варан не берет на понт. Даже если мы выбили треть его «духов», то пара десятков осталась. А нас в реале пятеро. И холм открыт. Будь хоть какие-нибудь укрытия. Что «Волк»-то?
«Волком» называли командира отряда спецназа, подполковника Евгения Андреевича Волкова.
— Обещал связаться с авиабазой, запросить «полосатых».
(«Полосатые», или «Крокодилы», — ударные вертолеты огневой поддержки «Ми‐24».)
— Ну, хоть что-то. Только смогут ли они работать? Мы практически в контакте с противником.
— Значит, перемелют всех.
Три минуты истекли.
— Эй, старшой! Это Варан, твое решение?
— Прежнее, пошел ты на хрен!
— Дурак!
Лес разразился стрельбой. Боевики сумели обойти высоту.
Открыли ответный огонь и спецназовцы. Но только по тем целям, которые были видны. Игнатьев заметил, как с востока, используя маскировку, с высотой сблизился один из бандитов, крикнул Бармину:
— Слава, справа «дух»!
Прапорщик повернулся, перевел ствол «АКС», но в него уже летела граната «Ф‐1». И разорвалась она в каких-то метрах ниже Бармина. Прапорщик даже не вскрикнул. Осколки вонзились в тело, голову, пробили защитный шлем (бронежилеты ввиду длительности маршей спецназовцы не взяли). Это было нарушение, но с ними группа измоталась бы при первом же переходе.
Игнатьев развернул пулемет, ударил по лощине, хотя и не видел «духа», бросившего гранату. Пыль и гарь от взрыва плотно накрыли восточную сторону. Оттуда послышались крики. И не одного человека. Видно, под прикрытием завесы, образовавшейся от взрыва, к холму устремились остальные моджахеды.
Уланов увидел троих, вставших из кустов. У одного пулемет. Дал очередь. Все трое упали на землю.
На связь вышел Мишин:
— Третий! Пятый!
— Да!
— С запада подходит рыл семь. Работает снайпер. Лухонин убит.
— Как убит?
— Снайпер.
— Долго не продержимся. У «духов» гранатомет, скорее всего, с осколочными выстрелами.
— Бей по гранатометчику.
В грохоте стрельбы не было слышно, кто в кого стрелял. Связь с Мишиным прекратилась.
Игнатьев предложил:
— Улан? Прикрыть тыл? Там у нас пусто.
— Прикрывай!
Старший лейтенант отполз назад, повернулся, выставил пулемет в южном направлении. И вовремя. Оттуда вышли пятеро боевиков. Три короткие очереди «ПК», и трое из них задергались в предсмертных судорогах.
Но превосходство боевиков сохранялось.
Радиостанция сработала. Одновременно с отдаленным пока рокотом вертолетов:
— Ясень, я — Зенит — командир ведущего «Ми‐24».
— Очень рад.
— А я нет, потому что ни хрена не вижу, где вы и где противник.
— Смотри по карте. Высота 126,7, на ней мы, вокруг «духи».
— Вы в контакте?
— В полном!
— И как работать?
— Ты не переживай особо, если зацепишь высоту. Надо, могу дать отсечку, но она ничего тебе не даст.
— Понял, атакуем местность, отступающую от высоты на десять метров.
— Можете ближе.
— Не получится. Все, подходим!
С тыла прогремела пулеметная очередь.
Вскрикнул Игнатьев, покатился вниз.
Уланов бросился за ним, не обращая внимания на свист пуль вокруг. Его товарищ мог скатиться в зону обстрела своих же вертолетов.
Уланов нагнал Игнатьева у подножия, пустил перед собой «дым» — бросил дымовой заряд и потащил старшего лейтенанта обратно наверх, тот был ранен в плечо.
Боевики тоже услышали рокот вертолетов. И отошли в лес, как раз в зону обстрела.
Два «Ми‐24» появились на секунды. Точнее, их было видно секунды. А вот результат их работы впечатлил. Вокруг высоты поднялись грибы разрывов неуправляемых авиационных ракет. Один даже на западе холма.
Отвернул ведущий, в дело вступил ведомый. Загорелся лес.
Командир ведущего вышел на связь:
— Ясень, Зенит! Живы?
— Живы! Отличная работа, Зенит.
— Получил приказ кружить над вами до подхода транспортной машины. Эвакуацию решено провести с холма.
— А мы уйти и не смогли бы.
— Большие потери?
— Большие, — вздохнул Уланов.
Из семерых спецназовцев погибли трое, тяжело ранен один, легко тоже один — старший лейтенант Игнатьев. Не получили повреждения только двое, Уланов и старший лейтенант Мишин…
— О чем задумался, Рома? — спросил подошедший Гарин.
Уланов очнулся:
— Так, товарищ позвонил, мы воевали вместе в одной группе. Он сейчас с семьей в Доме отдыха «Заря».
— Вот как? Совсем рядом. И что решили?
— Приплыть сюда он не может, я против течения тоже. Договорились встретиться, как выйдем отсюда.
— Во вторник?
— Да.
Гарин потянулся:
— У нас еще два дня полноценного отдыха.
— Тебе перед вступлением в новую должность это просто необходимо. Потом не до рыбалки будет.
— Это точно.
— А ты так, глядишь, и до генеральских звезд дослужишься.
— Это вряд ли, а там — кто его знает. Ну что, не клюет?
— Да я и не ловил.
— Тогда пошли к дамам, они праздничный обед готовят. И даже согласились немного самогона выпить.
— Все лучше, чем бормота, что они употребляют.
Уланов поднялся и вместе с Гариным пошел к берегу.
В 13.20 того же дня, воскресенья 18 сентября, когда основная часть отдыхающих готовилась к обеду, Дабиев из номера связался с подельниками, что должны были обеспечивать прикрытие.
— Гриша? Чары!
Воробьев ответил:
— Да, Чары?
— Что у тебя?
— Вокруг корпуса все спокойно, охранники у центрального входа и на аллее. Последний ближе к причалу. Участок между забором и корпусом он не видит. Тот, что у центрального входа, говорит по телефону.
— Понял, наблюдай.
Он вызвал Шубина:
— Захар!
— Я!
— Что у тебя?
— Все оʼкей! На западной стороне калитка и у западного выхода никого. Заглядывал на восточную часть, подходил к фасаду. Видел только двух охранников, один у корпуса, второй на аллее. Есть еще на прогулочных скамейках люди, но мало. В общем, подойти к клубу можно.
— Принял.
Переговорив с подельниками, Дабиев прошел на кухню, где хозяйскими делами занималась Котенко:
— У тебя, Валюш, все в порядке?
— Да, только нервно как-то. Это, наверное, с похмелья.
— Пройдет. Ты работай, я пошел.
— Удачи.
— Ты это искренне или потому, что так принято?
— Искренне. Я не хочу из-за тебя на зону.
— Понятно.
Дабиев подошел к забору.
Тут же с рюкзаками к нему вышли Ушаков и Чуйко.
— Говори, — приказал Ушаков.
— Обстановка спокойная, путь к клубу открыт.
— А из клуба, в корпус?
— Пройдем!
— Добро.
Боевики Тополева ловко перепрыгнули через забор.
Ушаков скомандовал:
— Веди!
Дабиев провел Ушакова и Чуйко к клубу. Через открытое окно первого этажа западной стороны они прошли в клуб. Оказались в подсобном помещении. Посмотрели в зал — пусто. Ушаков кивнул Дабиеву:
— Проверь.
Тот вызвал Воробьева и Шубина.
Бандиты ответили, что их приход в клуб для охраны остался незамеченным.
Ушаков проговорил:
— Ну, тогда начнем. — Он повернулся к Чуйко: — Работаешь в зале, закладываешь пакеты с дистанционными воспламенителями под пластик. У самого пола. Я на второй этаж. Тебя прикроет Чары.
Чуйко кивнул, снял рюкзак, взглянул на Дабиева:
— Пошли.
Выдержав паузу, к лестнице на второй этаж прошел Ушаков.
Работали полчаса.
В 13.40 собрались в той же подсобке.
Чуйко показал схему.
Ушаков кивнул:
— Пойдет. Остается активировать воспламенители и вывести из строя КТП — комплексную трансформаторную подстанцию, чтобы обесточить объект. Это, — он посмотрел на Дабиева, — придется сделать кому-то из твоих людей. Но так, чтобы все выглядело естественно.
— Как это? — спросил Дабиев.
— Замыкание.
— У меня нет электриков.
— А они и не нужны. Достаточно…
Ушаков проинструктировал Дабиева.
Тот удивился:
— Так просто?
— Это же трансформатор, а не сложная компьютерная программа. Ты понял, как замкнуть КТП?
— Понял. Когда это сделать?
— Как только почувствуете в зале запах дыма. И еще: одного человека поставь блокировать все двери, кроме центральной. Объяснить, как это делается?
— Не надо. Нужны ключи.
— Держи.
Ушаков бросил Дабиеву комплект отмычек.
— Любые замки откроет, надо только подобрать. Подбираются легко. Если вошла отмычка и щелкнула сердцевина — значит, попали. Нет — пробуете другую.
— А ты уверен, что в комплекте есть отмычки, подходящие к замкам клуба?
— Идем.
Ушаков провел Дабиева до первой же двери в одно из помещений зала. Она была открыта.
Он вставил одну отмычку, вторую, третью, на четвертой замок щелкнул, дверь закрылась.
— Убедился?
— Да. Вопрос.
— Спрашивай.
— А если у кинозала окажется охрана?
Ушаков спокойно кивнул:
— Это может быть. У вас есть газовые баллончики?
— Да.
— Дальше объяснять?
— Нет.
— Хорошо. Но в этом случае следует забрать ключ у охранника. И, закрыв дверь, сломать его в скважине. Это тоже несложно. Еще вопросы?
— Если ваши «зажигалки» не воспламенятся?
— Это не твоя забота.
— Вопросов больше нет.
— Уходим.
Дабиев вызвал Воробьева:
— Гриша! Обстановка?
— Спокойная. Охранник у входа в корпус зашел внутрь, у него обед, так что остался один на главной аллее ближе к причалу. Но камеры — Чары.
— Ты смотри за охраной.
— Понял.
Дабиев переключился на Шубина:
— Захар. Выходим!
— Принял. Обстановка спокойная, выходите.
Отключив телефон, Дабиев взглянул на Ушакова.
— Придется использовать ваши отмычки.
— Ты имеешь в виду вход с торца здания?
— Да, чтобы не попасть под камеры.
— В остальном спокойно?
— Спокойно.
— Без проблем, выходим по одному, собираемся у северного торца. Чары, пошел!
Семья Владислава Игнатьева только сегодня приехала в Дом отдыха «Заря», не успела встать на довольствие и потому обед пропускала. Это не стало проблемой, Софья взяла с собой достаточно провизии.
Вместо столовой капитан спецназа вышел на балкон, крайний с фасадной стороны третьего этажа. Прикурил сигарету, любуясь природой. Неожиданно раздался какой-то шум внизу, и он увидел, как из окна западной части клуба выбрался мужчина, за ним еще двое. Они быстро прошли к торцу здания.
Это удивило капитана, но не насторожило, мало ли почему работники учреждения, а то, что это были именно работники, сомнений не вызывало, вылезли через окно. Может, входную дверь охранник закрыл, а они там что-то делали внутри. Но в отличие от старика Скрябина он запомнил лица этих работников. Запомнил машинально. Память автоматически «сфотографировала» объекты. Сказывалась подготовка спецназа.
Подошла дочь, и Игнатьев забыл о работниках.
— Пап! А мы будем на лодке кататься?
Дарье, дочери Игнатьева, исполнилось шесть лет, скоро в школу.
— Конечно, доча. Вот обоснуемся, узнаем, что здесь и как, и обязательно покатаемся.
— А купаться сейчас можно?
— Вряд ли. Хотя все зависит от погоды. Но здесь есть небольшой бассейн.
— А ведь олень в воду еще не мочился.
— Что? — крайне удивился Игнатьев. — Какой олень? Куда не мочился?
— Мне бабушка сказала, что как только олень помочится в воду, так купаться больше нельзя. Вообще-то он должен или помочиться, или помыть рога в начале августа, но никто об этом еще не говорил. Может, здесь увидим?
— Откуда здесь олень? И вообще ерунда все это.
— А бабушка говорила, не ерунда, а давняя примета.
— Бабушка, конечно, знает много… короче, доча, на лодке плавать будем, купаться только в бассейне.
Девочка в свои шесть лет, уже владевшая Интернетом, включила подаренный на день рождения недорогой смартфон, что-то поискала, показала отцу:
— Вот гляди: олень мочит рога в воде. Читай, что внизу.
— Да-да, Интернет научит. Там, Даша, всякого мусора полно.
— Это тоже мусор?
— И это мусор. Ты лучше посмотри, какая погода ждет нас в ближайшие дни.
Девочка переключила смартфон, ответила:
— Температура от десяти до пятнадцати градусов днем, в среду восемнадцать, ночью от трех до восьми. Дождей не показывает, есть дни облачные, есть солнечные, давление разное, но я в нем не понимаю.
— Ясно. С поправкой на ошибку метеорологов нас ждет хорошая, теплая погода.
— Это днем!
— А ночью в номере тепло.
— А тут, пап, аттракционы есть?
Игнатьев посмотрел на дочь:
— Даш. Я же вместе с тобой приехал. Узнаю — скажу, думаю, есть.
— А кинотеатр?
— Это есть точно.
— А мультики показывают?
— Узнаем, все узнаем. Иди к маме.
— Вообще-то она за тобой меня послала, обедать пора.
— Так сразу бы и сказала.
Игнатьев с дочерью прошел к номеру 37.
В коридоре увидели рыжую кошку.
— Ой! — вскрикнула Даша. — Кошечка!
Она позвала ее, но та убежала, видно, не все отдыхающие относились к ней ласково. А может, дикой была.
— Почему она убежала, пап?
— Наверное, у нее котята, к ним и убежала.
— А как бы посмотреть?
— Думаю, не получится, хотя кто-нибудь из работников может знать. Зачем тебе эта кошка?
— Я хочу ее котят посмотреть.
— Я сказал, может быть, а это совершенно не значит, что котята есть.
— Какой ты скучный, пап!
— Да? А по-моему, это ты слишком рано начала взрослеть.
— Мы — другое поколение.
— И кто это говорит? Девочка шести лет?
— А ты себя помнишь в шесть лет?
— Смутно.
— Жаль, сравнили бы.
Вошли в номер.
Софья Марковна, женщина двадцати пяти лет, распорядилась:
— А ну, марш мыть руки.
Игнатьев воскликнул:
— Черт, зажигалку на балконе оставил, я сейчас.
Он вышел в коридор и увидел мужчину. Тот почему-то вздрогнул. Это насторожило. Мужчина, придя в себя, улыбнулся Игнатьеву:
— Вы новенький?
— Да, сегодня приехали.
— Правильный выбор сделали, я уже уезжаю во вторник. Десять дней здесь провел и ни разу не пожалел.
Говорил мужчина спокойно, но чувствовалась в нем нервозность.
Он пошел вниз. Подумав, Игнатьев пошел следом. Аккуратно, чтобы не засветиться. И увидел, как мужчину в номер 26 впустила молодая симпатичная женщина.
«Интересно, — подумал капитан, — курортный роман?» Было бы похоже, если бы тут же в номер с лестницы не прошла та троица, что вылезла через окно клуба. Что они там делали? Надо посмотреть. Кто-то другой, может, и пропустил бы это, только не офицер спецназа. И не из праздного любопытства. Из-за особенностей службы и отточенных навыков проверять все подозрительное.
«Странно, — подумал Игнатьев, — надо бы посмотреть за этой компанией».
Но жизнь в Доме отдыха закружила. Тем более подозрительных личностей он больше не видел. Зато дочка достала. Пришлось и катать ее на лодке, и водить в бассейн. В кинозале клуба ежедневно, дабы ненадолго избавить родителей от своих чад, под охраной малышам крутили мультфильмы и детские фильмы.
Наступил понедельник, 19 сентября. С утра администрация Дома отдыха устроила экскурсию в Переслав, в Кремль, затем в село, где когда-то родился знаменитый поэт и был воспроизведен быт прошлого века. Вернулись к обеду, уставшие. После обеда все разошлись для отдыха.
Из номера 26 вышел Дабиев. В коридоре никого, на лестничной площадке тоже. Он прошел через центральный вход, мимо охранника, который увлеченно играл в какую-то игру на планшете, сидя в кресле холла.
На улице, стараясь не попадать в поле зрения видеокамер, Дабиев обошел здание, прошелся вдоль забора. Остановился у скамьи прогулочной аллеи, присел, достал сотовый телефон:
— Василь, Чары!
— Я понял, говори.
— Можно выходить.
— Охрана?
— Один в холле первого этажа, так что выходите через запасной вход, второй у причала, третьего не заметил. Может быть, у клуба, может, еще где.
— Понял, — сказал Ушаков, — выходим, в случае опасности сигнал на сотовый!
— Да, конечно.
Ушаков и Чуйко, забрав вещи, спустились на первый этаж. Прошли коридором до заднего входа. Он был открыт. Вошли на территорию и быстро пошли к ограде. Дабиев махнул рукой — все в порядке. Боевики перемахнули через забор и скрылись в лесу.
Дабиев, обойдя корпус с южной стороны, вернулся в номер.
Упал на диван:
— Всё, ушли!
— Никто не видел? — спросила Валентина.
— Никто, с западной стороны балконов нет, окна закрыты, я смотрел, на местности никого. Люди спят. Одни мы работаем, может, Валюш, того?
Валентина усмехнулась:
— Что, того?
— Да брось ты, не понимаешь, что ли?
— О, мой абрек захотел секса?
— Да, захотел.
Валентина вздохнула:
— Если бы так его хотел Кубарин.
— А может, тебе Тополева подавай?
— О, Тополев! Я бы показала ему, что такое наслаждение.
— Ему есть кому это показывать.
— К сожалению, ты прав. Что ж, придется довольствоваться мелочью. Но за секс ты заплатишь.
— Заплачу.
— Иди в душ!
К вечеру жизнь в Доме отдыха пришла в движение.
На сегодня объявлена дискотека «Кому за тридцать», а это значит — для всех. Диджей настраивал аппаратуру. Киномеханик суетился в будке. Начальник охраны объекта, а он остался и за директора — тот уехал в Переслав, — Назар Вадимович Андреев, в прошлом офицер-десантник, собрал охранников после смены. В наряд заступили Дмитрий Маганин, Сергей Яшин, Артем Дмитриев, Георгий Ефимов.
Андреев распорядился:
— До ноля часов охрану нести в следующем порядке, Маганин у клуба, Яшин внутри, на втором этаже у кинозала, на КПП Дмитриев, на главной аллее и на причале Ефимов. Обращаю внимание Яшина и Маганина. Перед тем как запустить людей, проверить все двери, они должны быть открыты. Особенно в кинозале и на пожарную лестницу.
— Ясно, — кивнул Маганин, — сделаем, в принципе мы всегда проверяли двери. Клуб деревянный, отделка из горючих материалов, проводка не везде медная и в гофре. Случись пожар, эвакуировать людей надо будет быстро.
— Не каркай, ворона, — нахмурился Андреев.
— Да я так сказал. Это всем известно.
— В октябре клуб закроем и снесем, начнем строить новый из кирпича, Глеб Кириллович уже договор с подрядчиком заключил. К новому сезону тут будет не клуб, а настоящий развлекательно-спортивный комплекс.
— Нас-то не уволят?
— Нет. Аристову не увольнять, а увеличивать штат придется. Вместе с комплексом и корпусом планируют еще большой бассейн строить.
— И кто же даст на все это денег? — спросил Маганин.
— Губернатор. Не свои, конечно. Он в отличие от некоторых работает за зарплату и мзду не берет. В бюджете деньги заложены. Сюда же с каждым годом все больше людей приезжает. Слышал, летом детей из Сирии привезут. Сирот из Алеппо. Но это пока слухи. В общем, вопросы ко мне?
Яшин улыбнулся:
— Какие вопросы, Назар Вадимович? Работаем в штатном режиме.
— Ну и хорошо. А я установлю дополнительную видеокамеру, посмотрю за работой диджея. Дошло до меня, что это он продает втихаря спиртное.
— Рудик?
— Он.
— А что, больше некому?
— Ну, если только вам. Других лиц, открыто имеющих возможность покидать Дом отдыха и затариваться спиртным, нет. Вы не продаете, я тоже — значит, остается Рудик.
— Ну почему, есть еще повара, горничные.
— Для начала Рудика проверим.
— Ты, Назар Вадимович, начальник, тебе решать, — сказал Маганин.
— Правильные слова, Дима. Связь поддерживаете между собой по необходимости, в случае вызова идти на помощь друг другу незамедлительно, поставив меня в известность. После установки камеры я буду на пропускном пункте, с Дмитриевым отслеживать обстановку уже по пяти камерам. Все свободны!
Охранники разошлись.
В клуб скоро потянулись люди.
Игнатьева Софья не хотела идти, после поездки по достопримечательностям у нее разболелась голова, Влад тоже не горел особым желанием, но закапризничала Даша. Ей хотелось посмотреть мультик. Пришлось идти. Софья выпила таблетку. Они зашли, когда Дабиев, Шубин и Воробьев были уже в зале. Среди сотен отдыхающих Игнатьев их не видел. Мамы повели детей в кинозал, мужчины переговаривались между собой. Те, кто познакомился за время отдыха. Ударила из колонок музыка. Игнатьев пригласил Соню. Она танцевать отказалась, попросила мужа:
— Пойдем, Влад, лучше на улице погуляем. Мультфильмы для детей до 21.00 показывают. В девять заберем дочь — и на отдых.
Игнатьеву не давала покоя мысль о троице, что вылезала из клуба через окно. Но оставлять одну жену не хотелось. Сели на скамью. Приятно обдувал теплый ветерок, в клубе гремела музыка. Ничто не предвещало беды, а она ядовитой змеей уже вползала в зал.
Как только началась дискотека и фильм, Дабиев отошел в угол. Дождался перерыва в музыкальной композиции, набрал номер на сотовом:
— Василь, Чары!
— Да.
— Веселье началось!
— Я тебя понял, скоро будет еще веселее. Держитесь ближе к входной двери.
— Когда начнете?
— Скоро. На связь больше не выходим. Если что, связывайтесь со своим боссом. Отбой.
— Отбой.
Дабиев обошел зал, в котором вновь загремела музыка, предупредил подельников, они медленно переместились к выходу.
Получив доклад Дабиева, Ушаков с Чуйко вышли к реке, вытащили на воду катер. Завели мотор, погрузили рюкзаки. Чуйко повел лодку вдоль берега. Сейчас она шла гораздо быстрее. По течению. Миновав причал и отметив, что охранника на нем не было, тот как раз шел к клубу, Ушаков кивнул Чуйко:
— Круг, Степа.
Чуйко повернул ручку, лодка пошла на круг. Ушаков достал прибор, похожий на радиотелефон, вытянул антенну, направил ее в сторону Дома отдыха, нажал клавишу «Подача». Через секунды замигали зеленые лампочки. Это означало, что детонаторы воспламенителей активировались. Ушаков бросил пульт в реку:
— Сгорел сарай, гори и хата. Выворачивай ручку, Степа, уходим!
— А ты уверен, что воспламенители сработали?
— Мне до этого нет никакого дела. Мы сделали все, что нужно.
Они прошли мимо острова, где Уланов с Гариным собирали снасти, с утра им следовало ехать в Балаев. Вернее, Гарину в райцентр, Уланову с Людой в «Зарю», проведать боевого товарища.
Они тоже видели эту лодку.
Уланов внимательно присмотрелся:
— Те же самые, похоже. Двое в капюшонах.
Гарин отмахнулся:
— Чем эти люди так заинтересовали тебя?
— Да ничем в принципе.
— Слишком ты подозрительным стал.
— Возможно. Складывай донки, пойдем добьем.
— А там разве осталось?
— Как раз по последней, граммов по сто.
— Отлично. А ты знаешь, Ром, что Людмила с Тамарой вечером номерами телефонов обменялись?
— Ну, значит, в Переславе будем ходить друг к другу в гости.
— Ты насчет предложения Лемехова не передумал?
— Нет. Двадцать шестого числа начну работу.
— Ну и ладно.
