Глава 39

 Оставив Алиту в библиотеке, Киллиан отправился в гостиную, где застал мужскую часть компании.

– Так что, никаких игр не устроили? – гадая, что еще мог задумать владелец замка, поинтересовался Ристон.

– Альда Эштон предложила фанты, но хотелось бы собрать побольше участников, – меланхолично отозвался Эмрис. Кажется, приятель все еще терзался чувством вины из-за того, что Флориана пострадала на затеянной им прогулке. – Что-то не нравится мне его поведение.

– Чье? – потерял нить беседы Киллиан.

– Дядино, конечно. По-моему, он снова не в настроении. Как бы чего ни случилось.

– Не каркайте, альд Торнбран, – поморщился Гидеон Ли, глядя в окно. – И без того тошно. Одного гостя убили, а двое других чудом избежали смерти. Если вы считаете, что может стать еще хуже, лучше молчите о своих подозрениях. Так будет разумнее.

Ристон ожидал очередного спора между двумя альдами, но – удивительно! – Эмрис не стал возражать собеседнику, с которым прежде то и дело сцеплялся по поводу и без. Лишь тяжело вздохнул и сменил позу на более удобную, а глаза опустил к лежащему перед ним старому выпуску одной из столичных газет королевства. Рохан Чаудхари поднялся с места и подошел к окну, за которым вновь выглянуло из-за белесых туч неожиданно яркое зимнее солнце.

– Ваш дядюшка не просто скучает, – негромко, но уверенно произнес князь, обращаясь к Эмрису. Тот вздернул голову, недоверчиво глядя на заморского гостя. – Наши лекари сказали бы, что энергия в его теле циркулирует неправильно. Я немного изучал медицину, когда мой младший брат серьезно заболел. Боюсь, альд Сайлас Торнбран ненадолго еще задержится на этом свете.

– Вы… вы серьезно? – запнулся Эмрис. – Думаете, дядя болен? И скоро умрет?

– А разве вы не надеетесь на близкие похороны? Ведь его смерть сделает вас владельцем немалого состояния. Если, конечно, он не передумает и не перепишет завещание, – снова вступил в разговор Гидеон Ли, на губах которого промелькнула недобрая усмешка.

– Не слушай никого, – посчитав нужным вмешаться, Киллиан протянул руку и легко коснулся плеча Эмриса. – Альд Торнбран – крепкий старик. Не волнуйся.

На друга было жалко смотреть. Его лоб перечеркнула глубокая складка. Обычно смугловатая кожа сейчас казалась бледной, точно лицо Эмриса присыпало мукой, а руки заметно дрожали. Впрочем, в том мог быть виноват и алкоголь. Все же умеренностью приятель не отличался и за проведенные в замке дни употребил куда больше нормы.

– Уж не знаю, что и думать, – выдохнул он. – Иногда мне и самому чудится, будто дядя готовится к смерти, потому и в кабинете столько времени просиживает – лишь для того, чтобы успеть разобраться с делами. А порой говорю себе, что все это какие-то глупости.

– Насколько я понимаю, альд Торнбран уже давно перешагнул черту средней продолжительности жизни мужчин в королевстве, – хмыкнул Гидеон Ли. – Да и хилым никогда не выглядел. Ему можно только позавидовать.

– Странно, что он отослал семейного доктора, – заметил Эмрис. – Обычно тот приезжал и подолгу жил в замке – следил за дядиным здоровьем, а заодно за дополнительную плату лечил и слуг, если те хворали. Однако сейчас его здесь нет.

– Значит, твой дядя чувствует себя здоровым, – сказал Ристон.

– А вот альде Эдевейн врач бы не помешал, – вздохнул альд Ли. – Я заглядывал к ней утром. Судя по всему, произошедшее на прогулке стало для нее большим потрясением.

– Моя вина, – низко опустил голову Эмрис. – Надеюсь, она не станет держать на меня обиду. Но с чего вдруг ей вздумалось свернуть с тропинки? Всю ночь о том размышлял. Никак не пойму.

В комнате невидимым грозовым облаком повисло молчание. Киллиан думал о высказанной Алитой версии. Гипнотизер. Приказ, данный Флориане кем-то из тех, кто сейчас находится в замке. Едва ли виновен князь Чаудхари, хоть он и шел рядом с альдой Эдевейн. Но кто тогда? И есть ли хоть один шанс, что действие гипноза пройдет, после чего утраченные воспоминания к ней вернутся?..

– Надеюсь, скоро окончательно распогодится, – нарушил тишину племянник владельца замка. – Можно будет наконец-то послать за Службой Правопорядка. Ее сотрудники возьмут на себя расследование всех странностей, а то у нас не слишком-то хорошо получается, – добавил он, бросив на Ристона укоризненный взгляд. Тот сжал губы, понимая, что сейчас приятель, понемногу отходя от своей вызванной угрызениями совести тоски, решился бросить камень в адрес Али. Так, словно ожидал, что убийцу ему и альду Торнбрану-старшему надлежало еще вчера принести на серебряном блюдечке с золотой каемочкой.

Киллиану вдруг отчаянно захотелось как можно скорее оставить позади и Эмриса, и прочих гостей его дяди, и сам замок Торнбран. Забрать Алиту, уехать и никогда больше сюда не возвращаться. Там, в Бранстейне, ждали родной дом, простор бескрайней морской глади и изумрудная зелень холмов. Ристона всегда с неистовой силой тянуло домой, а сейчас этот зов стал еще сильнее. Но на сей раз Киллиан был твердо уверен в том, что без необходимой ему, как вода и воздух, рыжей девушки туда не вернется, даже если для того, чтобы увезти ее с собой, ему придется связать ее и перекинуть через седло.

Он просто не сможет расстаться с ней еще раз.

«Кажется, сегодня у меня день откровений», – думала Алита, глядя на Лорин. Горничная обиженно кривила губы, всхлипывала и время от времени порывалась сбежать, но Али ее не отпускала. Мысленно она утешала себя тем, что говорит с девушкой куда мягче и деликатнее, чем обычно происходит при допросах свидетелей, не говоря уж о подозреваемых.

– По какой причине альда Эштон обещала взять тебя к себе камеристкой?

– Потому что я ей помогала, – простодушно сообщила Лорин. – Когда еще у прежней хозяйки работала. Мы в то время все подозревали, что нас вот-вот выставят на улицу, потому что хозяин почти совсем разорился и больше не мог содержать целый штат прислуги, – наморщив лоб, пояснила она, явно буквально повторяя чьи-то слова.

– И в чем же заключалась твоя помощь? – уточнила Алита.

– Так, ничего особенного, – отвела глаза горничная.

– Шпионила? – выдвинула предположение Али и по реакции собеседницы поняла, что угадала. – Следила за хозяйкой, подслушивала разговоры, совала нос в письма и обо всем докладывала? Явно не только за обещание принять тебя на работу в будущем, но и за деньги, так?

– А куда мне было деваться? – ощетинилась девушка. – Хозяйка никакой гарантии не давала, что я продолжу служить у нее после ее замужества. Да и то еще… вилами на воде писано, – махнула она рукой. – Запретили бы родители альда Эштона брать в жены бесприданницу, вот и все. Глядишь, не хватило бы у него силенок поперек их требований идти.

Вспомнилось, что Валентайн недавно говорил о твердо принятом решении, но, поразмыслив, Алита пришла к выводу, что и такой вариант возможен. Увы, альд Эштон не показался ей по-настоящему мужественным человеком, и следование советам Сайласа Торнбрана не делало чести мужу Бертины. Али уже поняла, что Лорин когда-то служила камеристкой у сестры-блондинки, и припомнила, что однажды горничная обмолвилась о своей прежней работе, но тогда Алита не придала значения ее словам.

– Что ты еще делала, кроме наблюдения за хозяйкой?

– Ничего, – пряча глаза, буркнула девушка.

– И почему же альда Эштон передумала брать тебя к себе на службу?

– Сначала так вышло, что ко мне первым обратился альд Торнбран и пригласил сюда. Я не решилась ему отказать, да и она посоветовала соглашаться. Дескать, немного тут поработаю, накоплю денег, а затем уйду к ней, перееду в столицу и вновь стану камеристкой, а то пока ей и платить-то мне особо нечем.

– «Пока» – имелось в виду до замужества?

– Видимо, так. Только, сдается мне, не в деньгах дело. Наверное, она попросту боялась, что я ей помешаю альда Эштона обхаживать. Буду все время одним своим видом ему напоминать о той, которую он любил прежде. Однако мне кажется, что он ее до сих пор не забыл.

– Постой-ка… Недавно, когда ты говорила, что какой-то человек обманул твое доверие, речь шла о Бертине Эштон? Она уже тогда сказала, что передумала давать тебе работу? – вспомнила Али.

– Нет, этот разговор случился сегодня. Вот только что, – снова всхлипнула Лорин. – А тогда… тогда я видела, как она входила в курительную комнату с кочергой в руках.

– То есть, ты считаешь, что покушение на альда Эштона – дело рук его жены? – изумилась Алита.

– Не знаю. Я же не наблюдала, как она его по голове бьет, – потупилась горничная. – Сегодня я сказала ей, что была свидетельницей в тот день, а она ответила, что мне все равно никто не поверит. Что слово альды всегда важнее, чем слово прислуги. Так и есть?

– С одной стороны, да, но… твои показания для Службы Правопорядка тоже будут иметь значение, – тщательно подбирая слова, ответила ей Али.

– Вы точно-точно знаете? – оживилась девушка.

– Точно-точно, – заверила ее Алита. Сейчас Лорин вызывала у нее странные эмоции. Смесь сочувствия и некоторой брезгливости при мысли о том, как та предавала семью, на которую работала в прошлом. – Скажи, а твоя прежняя хозяйка… Она ведь упала в пруд. Может быть, ты и тогда что-то видела? Например, знала, на встречу с кем она пошла.

– Нет, клянусь вам, ничего такого! – молитвенно сложила ладони горничная. – Меня уже несколько раз расспрашивали тогда. Я ничего не знала, честно вам говорю. И альду Эштон не выдала. Я бы и сейчас про нее смолчала, если б не ее отказ держать свое обещание. Не могу больше здесь оставаться, – шмыгнула носом собеседница. – Не хочу и дальше жить в лесу. Боязно. А правду говорят, будто вы во дворе баргеста видали? Что, если он мне смерть предвещал?

– Что за глупости! – рассердилась Али. – Если больше ничего не можешь или не хочешь рассказать, ступай! Занимайся своими делами!

Когда за Лорин захлопнулась дверь, Алита поудобнее устроилась на кровати и задумалась. Бертина Эштон… У нее имелся мотив столкнуть приятельницу в пруд. Но зачем той бить мужа кочергой по голове? Пылким влюбленным его не назовешь, да и привычка супруга к курению жену раздражает – это она не сочла нужным скрывать. Однако неужели брак стал для альды Эштон таким разочарованием, что убийство показалось наилучшим выходом? Или убивать она и не планировала?..