Глава 37

 Алита вызвала Киллиана для разговора в библиотеку. Они вышли из столовой по очереди, однако Ристон ждал девушку в коридоре, будто задержавшись, чтобы рассмотреть висящие на стенах картины. Свидетелей у их встречи не оказалось.

– Думаешь, наш преступник – сам альд Торнбран? – недоверчиво произнес Киллиан. – Но для чего тогда он все это затеял? Собрал людей, пригласил тебя для расследования того старого дела. Да и в лес он с нами не ходил. Из чего следует, что дать сигнал Флориане Эдевейн свернуть с тропинки никак не мог, если не имел сообщника.

– Верно, – отозвалась Али, нетерпеливо постукивая пальцами по деревянному подлокотнику кресла. – Я не могу понять его мотивов… Если ему чем-то навредил альд Броган, то не проще ли было бы избавиться от него как-нибудь иначе, не приглашая в свой замок? А к чему все эти посулы включить в завещание в обмен на информацию? Но все говорит о том, что Сайлас Торнбран знает гораздо больше, чем хочет показать, и заинтересован в случившемся с девушками куда сильнее, чем можно ожидать от стороннего наблюдателя.

– Но он ведь даже родственником им не приходился, – заметил Ристон. – Всего лишь друг семьи. Они могли бы породниться через брак Эмриса с одной из сестер, но не сложилось.

– Вот именно! Так ради чего альд Торнбран горит желанием узнать правду? Он подкупил врачей, чтобы достать записи той девушки, сумел договориться с моим начальством, да и наследство предлагает так щедро, словно и вовсе не думает, что ущемляет этим права собственного племянника. Почему для него так важно выяснить, что же тогда случилось на самом деле? Он точно разворошил осиное гнездо, и теперь сложно предсказать, чем все может закончиться…

Алита поднялась, чувствуя себя не в силах усидеть на одном месте. Хотелось немедленно, как и собиралась, идти к Сайласу Торнбрану и задать ему все эти вопросы. Но, вспоминая их последний приватный разговор, она понимала, что едва ли может рассчитывать на откровенность. Возможно, владелец замка и не выставит ее вон. Но в ответ на обвинение в гипнозе он вполне способен не на шутку рассердиться.

– Он утверждает, будто всего лишь так развлекается, – задумчиво пробормотала Али. – Ему скучно, и другие люди для него всего лишь живые игрушки. Но ведь и у него в прошлом осталось время, когда все было иначе? Дни, когда даже Сайлас Торнбран умел любить, мечтать, верить в лучшее… Не родился же он таким!

– Возможно, – пожал плечами Киллиан. – Но сейчас альд Торнбран – просто одинокий старик, человек себе на уме, у которого нет ни жены, ни детей, а единственный племянник любит только дядюшкины деньги, но никак не его самого. Увы.

– Я рано лишилась семьи, но мне встречались люди, у которых ее и вовсе никогда не было. Потому я не раз думала над тем, что хуже – обладать чем-то и потерять или же не иметь вовсе. Но затем пришла к выводу, что ни на что не променяла бы то короткое время, что провела с родителями и сестрой. Семья казалась маленьким, но уютным гнездом, в котором обо мне заботились и учили летать, как птенца. Разве могу я хотя бы на миг представить, что в моей жизни не было теплой улыбки отца, маминых пирогов, смеха Роны?..

Алита вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, вспоминая. На душе стало тепло, как всякий раз, когда в своих мыслях она возвращалась в родной дом, наполненный когда-то голосами близких людей. В ее памяти они звучали так же звонко, как и прежде. Интересно, подумалось вдруг, а как вспоминает Киллиан Ристон о своих погибших в кораблекрушении родителях? Сумели ли они дать ему то, чего не жалели ее мать и отец, которые не могли покупать детям дорогие вещи, зато одарили дочерей неизмеримо большим?

– Потому я могла бы пожалеть альда Торнбрана, не будь он таким… Ох, да вы и сами все понимаете! – Али подняла взгляд на Киллиана, к которому как-то незаметно приблизилась почти вплотную, и почувствовала, как его рука будто бы невзначай коснулась ее локтя.

– Только альда Торнбрана? – произнес он. – Меня учили, что повод для жалости, если присмотреться, найдется почти у каждого человека. Однако не каждый ее заслуживает.

– Кажется, мы снова отошли от темы, – выдохнула она, ощутив его дыхание на своих губах, когда Ристон наклонился к ее лицу.

– Сейчас можно, – шепнул он.

– Почему именно сейчас?

– Потому что мы стоим прямо под омелой.

– Правда? – Алита вскинула глаза к высокому потолку, под которым покачивалась изящная ветка вечнозеленого растения с молочно-белыми ягодами. – Что ж, тогда я не посмею возражать…

– А теперь я тебя оставлю, – после нескольких восхитительно долгих минут сказал Ристон. – Хочу выяснить, что за игру они там задумали устроить. Увидимся позже.

Уже начиная скучать, Али кивнула и вновь села в кресло, чтобы дать отдых ноющей ноге. Мысли путались, и для того, чтобы вернуться к размышлениям о творившемся в замке, пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Наконец-то сконцентрировавшись, Алита перебрала в памяти все произошедшее: решение Сайласа Торнбрана собрать у себя в замке всех, кто имел касательство к той истории, а также представительницу Службы Правопорядка, его обещание включить в завещание тех, кто поделится с ним нужной ему информацией, убийство альда Брогана, кража украшения Флорианы, ее ложь о пятнах на платье и эпизод на прогулке, нападение на Валентайна Эштона, появление баргеста возле замка, кукла и детская книга в мансарде. Как уложить эти разрозненные детали в одну цельную картину? За какую ниточку потянуть?..

Дверь скрипнула, послышались нетвердые шаги.

– Альд Эштон? – удивилась Али, поднимая глаза на вошедшего. – Разве вам уже можно вставать? Вы хорошо себя чувствуете?

– Гораздо лучше. Просто надоело отдыхать. Тут вы меня наверняка понимаете, – добавил он, кивнул на трость, приставленную к креслу. Мужчина выглядел бледным, однако даже недомогание не помешало ему одеться со всей тщательностью. В облике Валентайна Эштона не наблюдалось и тени небрежности.

– Понимаю. Наверное, вы решили выбрать себе книгу для чтения? – предположила Алита. – У альда Торнбрана отличная коллекция всевозможных жанров.

– Должно быть, с книгами зимовать в замке не так скучно, – заметил собеседник, занимая соседнее кресло. Его взгляд без особого интереса скользнул по книжным полкам и вернулся к девушке. – Но печатные буквы не заменят живых голосов.

– Как сказать… – задумчиво протянула она. – Для меня книги во все времена оставались добрыми друзьями. Они не предают и всегда готовы поддержать мудрым и участливым словом.

Али смотрела на сидящего довольно близко Валентайна и ощущала нечто странное. Щемящую, почти болезненную нежность, которая сжимала сердце, и острую, горькую, как полынь, тоску. Отчаянно хотелось протянуть руку, еще больше сокращая расстояние между ними двумя, и коснуться тонкой, точно у девушки, руки молодого альда, расслабленно лежащей на подлокотнике кресла.

Ее пальцы уже пошевелились, стремясь ощутить желанное прикосновение, когда Алита усилием воли сдержала себя и вдруг осознала так же, как в случае с Флорианой, что эти чувства принадлежат не ей. Их испытывала вовсе не она, а другая. Та, которой уже нет в живых.

– Альд Эштон… – произнесла Али дрогнувшим голосом. – Это ведь о вас тогда рассказывал альд Торнбран, обратив всю историю в сказку? Ведь вы же… тот самый молодой человек, в кого влюбились две сводные сестры?

– Вот как? – тяжело выдохнул он. – Уж не знаю, как вы догадались, но это правда. Поверьте, я и не думал, что… По молодости все немного легкомысленны, правда? Я был не слишком-то уверен в себе тогда, да и сейчас, по правде говоря, тоже, потому и дразнил понравившуюся мне девушку, делая вид, будто увлечен ее сестрой, но даже не подозревал, что все так закончится. Моя возлюбленная утонула, а вторая… Ее постигла еще более страшная судьба, о чем вам уже известно со слов альда Торнбрана. Ума не приложу, зачем ему понадобилось ворошить прошлое, да еще и представлять меня каким-то завзятым разбивателем девичьих сердец! Да, ваш родственник тоже присутствовал при тех событиях, однако его они напрямую не касались. Не стоило нам сюда приезжать…

– А в итоге вы женились на подруге той, которую любили, – констатировала Алита.

– Бертина очень поддержала меня, когда все случилось, утешала, находилась рядом, горевала вместе со мной. Если бы не она… Мне казалось, что я и сам тогда приблизился к неминуемой гибели.

– Вы не задумывались над тем, кто мог столкнуть девушку в пруд?

– Столкнуть? – На лице собеседника отразился внезапный испуг. – Но ведь с ней произошел несчастный случай! Она не умела плавать, боялась воды… В тот день подморозило, и дорожка, что шла мимо пруда, стала скользкой.

– Вы уверены, альд Эштон? – насторожилась она. – Подобное убийство очень легко замаскировать под случайность. Я знаю… то есть, я читала, что такое бывает. Может быть, враги имелись у родителей сестер? Кто-то ведь унаследовал их поместье и прочее имущество?

– Имущество? – растерянно переспросил Валентайн. – Вы думаете, они были богаты? Ничего подобного! Семья к тому времени почти полностью разорилась, поместье пришлось заложить. Для них крайней необходимостью стало выдать дочерей замуж, иначе тем пришлось бы пойти в гувернантки или компаньонки!

– Разорение? Значит, материальной выгоды трагедия семьи никому не принесла? Никаких алчных родственников… – понимая, что одна из ее теорий прямо сейчас разбивается вдребезги, выдохнула Али и неосознанно почти до боли сжала руки.

– Меня не волновало отсутствие приданого, так что я написал родителям, чтобы известить их о том, что собираюсь сделать предложение, – сказал альд Эштон, опуская голову. – Однако официально мы не успели стать женихом и невестой. Письмо пришло уже позже.

– Простите… – Алита посмотрела на него в упор. – Мне неприятно бередить вашу печаль, напоминая о потере, но, пожалуйста, расскажите мне все, что знаете. Подозреваете ли вы кого-нибудь в похищении второй сестры?

– Альда Брогана разве что, но о мертвых плохо не говорят, да и к ответственности его уже не привлекут, – вздохнул собеседник.

– Почему альда Брогана? – растерялась Али. Она готовилась услышать любое имя, но никак не это. – Разве он…

– Он ухаживал за ней и наверняка сделал предложение о браке, но она ему отказала, что в ее положении являлось не самым разумным… Хоть он и был значительно старше, альд Броган мог себе позволить содержать супругу и обеспечивать всем, к чему она привыкла в родительском доме. Я думал, что после того, как я женюсь на ее сестре, она образумится и выберет другого. Однако этого так и не произошло. Не могу отделаться от мысли, что в случившемся с ней есть и моя вина…