Глава 12

 Ужин проходил почти в полном молчании. Одно за другим появлялись изысканные кушанья, поблескивало в свете свечей столовое серебро, аппетитные запахи наполняли столовую, но никто из гостей изобилию не радовался. Чему отдали должное, так это вину, которое щедро лилось, наполняя бокалы сидящих за столом.

Эмриса не было. Сайлас Торнбран никак не прокомментировал его отсутствие, однако Алита не сомневалась, что тот непременно выкажет племяннику свое недовольство, когда они окажутся наедине. Так же, как он поступил и с ней после неявки на обед.

Подняв глаза, она взглянула на Киллиана, который сидел рядом с альдом Броганом и его родственницей. Сейчас женщина в темной и мрачной одежде, совсем не вязавшейся с празднеством, выглядела еще более хмурой, чем обычно. Неужели она тоже имела какое-то отношение к тому поместью, где разыгралась трагедия?..

Алита обвела взглядом других присутствующих.

Вот сам хозяин. Властный и надменный вид, едва заметная усмешка на губах. Никто бы не усомнился в том, что старик умен и хитер. Рядом с ним Рохан Чаудхари, князь Виратпура. Поистине царственная осанка, лукавый прищур жгучих темных глаз. Очередной экзотический костюм. Пожалуй, слишком яркий для мужчины, но ему к лицу.

Гидеон Ли сегодня еще более бледен, чем обычно. У него безупречные манеры и вид рокового героя из любовно-готических романов, которые Али и другим девушкам в академии не дозволяли читать, но все ловко избегали запрета. Флориана Эдевейн, напоминающая птицу с дивным оперением. Та, чья красота может заставить мужчин потерять голову. Но в ней, как и в прочих после объявления альда Торнбрана, чувствуется сдерживаемая тревога.

Броганы похожи на двух черных галок, невесть каким образом затесавшихся в окружение павлинов. Они похожи между собой, видно, что родственники. Вот только, если альд Броган здесь по делу, то его сопровождающая кажется чужеродным элементом, совершенно не подходящим к другим гостям.

Еще одного молодого человека, с которым Алита пока не обменялась и словом, звали Валентайн Эштон. Он казался весьма приятным, хоть и несколько застенчивым. Почти во всех разговорах предпочитал молчать, однако довольно внимательно прислушивался. Его молодая супруга по имени Бертина, не красавица, но изящная и с безупречными манерами, также отличалась молчаливостью. Походили эти двое скорее на брата и сестру, нежели на счастливых новобрачных, как их вчера представили остальным.

Всего десять гостей, если считать ее, Киллиана Ристона и Эмриса Торнбрана, который пока еще не мог считаться хозяином замка. Здесь все принадлежало его дяде, а тот, хоть и говорил о собственной скорой смерти, едва ли намеревался уступать позиции. Алите вспомнились слова самого Эмриса о том, что Сайлас Торнбран в своих владениях является одновременно и королем, и верховным божеством, устанавливающим законы, которым другие обязаны подчиняться.

«Но не я», – подумала Али, глядя на лежащий на ее тарелке кусок пирога с лососем.

– Кажется, вам не по вкусу угощение? – произнес владелец замка, и его голос заставил гостей вздрогнуть. – Или мои недавние слова испортили вам аппетит? А, может быть, всему виной нечистая совесть?

Алита увидела, как судорожно сжала в побелевших пальцах тонкую ткань салфетки альда Эштон. Гидеон Ли резко поставил на стол бокал, из которого на белоснежную скатерть выплеснулись алые, как свежая кровь, капли баснословно дорогого многолетнего вина. Альда Эдевейн, напротив, сделала большой глоток, и ее пухлые губы сложились в насмешливую полуулыбку.

– Простите мне мое нетерпение, – хмыкнул Сайлас Торнбран. – Я стар, но все еще любопытен. Очень уж хочется поскорее узнать, кто же явится ко мне первым.

– А если никто? – вдруг спросил альд Броган.

– Что ж, тогда мне придется смириться со своим поражением, а завещание останется неизменным.

– Рад это слышать, – донеслось от дверей, и в столовую вошел Эмрис. Судя по походке и выражению лица, он был пьян. – Ведь там указано только мое имя, верно, дядюшка?

– Узнаешь, когда придет время, – отозвался его родственник. – А пока займи свое место. Или возвращайся туда, откуда пришел, и продолжай праздновать сам с собой.

– Ну уж нет! – решительно отказался младший альд Торнбран. – Здесь куда интереснее. Вы позволите?

Нетвердым шагом приблизившись к Флориане, он отодвинул стул и уселся рядом с ней.

– Что-то у вас здесь скучно! А ведь праздник же. Может, нам расскажут еще какую-нибудь страшную сказочку, а? Или поведают о чужих секретах. О тех самых, что мой дядя любит покупать у других.

Али насторожилась. Покупать секреты? Должно быть, Сайлас Торнбран проделывал подобное не только с медиками, которые лечили ту несчастную девушку там, где закончились ее дни. Если так, то ему наверняка довольно много известно о тех, кого он пригласил в замок. Ведь едва ли найдется человек, у которого не имеется ни одного скелета в шкафу.

– Не обращайте внимания на моего племянника, – посоветовал гостям хозяин. – Он всего-навсего выпил лишнего. Наутро ему будет очень стыдно за сегодняшнее. А пока попрошу не забывать, что впереди самая длинная ночь в году. Ночь, в которую нельзя оставаться в одиночестве.

Следовало ожидать, что Эмрис напьется. Еще в юности он при первой же неприятности искал утешение в бутылке, прикладываясь к выпивке гораздо чаще и больше, чем обычно. Другой вопрос, что неприятности у баловня судьбы случались не так уж часто, а иначе не избежать бы ему пагубного пристрастия.

Киллиан заметил, что и остальные гости не отставали. Если поданные прислугой блюда оставались почти не тронутыми, то о питье сказать того же было нельзя. Да и вино, которое Сайлас Торнбран припас к празднику, не поскупившись на угощение для приглашенных в замок, заслуживало королевского стола.

Ристон нашел взглядом Алиту и увидел, как она смотрит на Эмриса. С жалостью, которую ей плохо удавалось скрыть. Хорошо, что сам племянник хозяина этого не замечал, а иначе его гордость оказалась бы не на шутку задета.

Тем временем альд Торнбран напомнил о празднике. Ночь зимнего солнцестояния действительно не рекомендовалось проводить одному. Считалось, будто тогда к человеку наведывались мертвецы и далеко не всегда благодушно настроенные духи, пришедшие из иного мира. Разумеется, оставаться с ними наедине никому не хотелось. Даже тем, кто утверждал, что то всего лишь старое суеверие.

Также бытовало убеждение, что приносимые в эту ночь обещания и клятвы самые искренние, ведь нарушить их означало бы пойти против неназываемых опасных созданий, которые незримо находились рядом с людьми в нынешнее время. Может быть, еще и поэтому так разозлился Эмрис? Ведь его дядя пообещал долю наследства вечером, когда волшебство приближающейся самой долгой и темной ночи уже вступило в силу.

– Прошу проследовать в зал с большим камином! – провозгласил владелец замка, когда со стола убрали десерт. – Мы ведь не хотим пропустить самое важное для сегодняшней ночи? Праздник продолжается!

Выражения лиц гостей выглядели далеко не радостными, однако все присутствующие покорно, как управляемые рукой кукловода игрушки, поднялись и устремились в указанном направлении. Стараясь не выпускать из поля зрения Алиту, Киллиан последовал за ними. Эмрис, чья походка еще больше утратила твердость, ухватил его за локоть.

– Прости, друг! – с пьяной ухмылкой, произнес он. – Если б я знал, что на самом деле задумал дядюшка, то ни за что не стал бы приглашать тебя сюда на эти дни. Проклятье!

Эмрис споткнулся и еще сильнее навалился на своего спутника.

– Здесь нет твоей вины, – заверил его Ристон. – Не беспокойся. Я сам захотел приехать.

– П… почему? – Эмрис захлопал глазами. – Уж не из-за нее ли?

Киллиан предпочел промолчать, но собеседник не желал успокаиваться.

– Я сказал тебе, что дядя пригласил девицу из Службы Правопорядка, и ты заподозрил, что она вполне может оказаться твоей знакомой, так?

– Тише! – одернул его Ристон. – Не так громко! Забыл, что, пока все здесь, она должна считаться твоей кузиной?

– Да, точно! Кузина! Кузиночка! – оглушительно позвал Эмрис. Али обернулась. – Иди к нам!

Ей ничего иного не оставалось, кроме как подойти. Так Эмрис ее от себя и не отпускал. Держась втроем, они вошли в зал, где наблюдали за тем, как с громким треском догорало в камине огромное полено, которое обвивали алые и зеленые ленты, что символизировали женское начало и торжество жизни, побеждающее даже в самые суровые холода.

Снова подали напитки, на сей раз горячие, обильно приправленные имбирем, корицей и гвоздикой, пряный аромат которых смешивался с густым смолистым запахом, наполнившим весь зал. Альд Торнбран лично проследил за тем, чтобы никто из гостей не отказывался. Когда он подошел к Алите и Киллиану, Эмрис уже безмятежно дремал в кресле, по-детски подложив руку под щеку.

– А это для вас, – произнес хозяин. – По особому рецепту. Ну же, разве вы хотите прогневить духов, не воздав почет зимнему празднику?

Али пригубила бокал, до краев наполненный вишневого цвета напитком.

– Так не пойдет, – остановил ее Сайлас Торнбран при попытке поставить бокал. – Пей до дна! И вы тоже, альд Ристон, уважьте старика.

Вкус показался приятным, однако несколько необычным – сладким, самую капельку кислым и солоноватым одновременно. Киллиан собирался поинтересоваться составом, но обнаружил, что хозяин уже занялся другими гостями. Правда, им он предлагал что-то иное, отличающееся по виду.

– Не будем его тревожить, – шепнул Ристон Алите, покосившись на Эмриса. – Ему уже хватит. Может и до утра так проспать.

– А как же последний танец? – поинтересовалась оказавшаяся поблизости Флориана. В зале снова зазвучала музыка, но Эмриса та не разбудила. – Вы ведь потанцуете со мной еще раз?

– Приношу свои извинения, альда Эдевейн, но сейчас я занят, – отозвался Киллиан и, пресекая вероятные возражения, взял Али за локоть.

Впрочем, она и не думала перечить. Громкая задорная музыка, больше подходящая деревенскому веселью, чем празднованию в кругу аристократов, так и звала в пляс. Отходили на задний план все заботы, валился с плеч уже привычный груз ответственности за город и семью, сливались и тут же выпадали из памяти лица всех прочих, оставалось лишь одно – звонкая озорная мелодия, теплые ладони девушки в его руках, ее раскрасневшееся лицо напротив.

– Тоже бы не отказалась лечь спать, – чуть отдышавшись, сказала она, когда наступил перерыв.

– Я тебя провожу, – заявил в ответ Ристон.