Глава 13
Высокая девушка с убранными в прическу темными волосами стояла перед окном, глядя на словно укутанный в пуховую шаль заснеженный сад. Алита видела ее неясное отражение в стекле так, будто свое собственное, но теперь уже и во сне, понимала, что это не она, а другая – та, которой уже нет на свете. Однако все, что происходило с ней, включая эмоции и мысли, передавалось спящей.
В комнате появилась другая девушка – светловолосая, облаченная в вечернее платье цвета утренней зари. Первая обернулась. На миловидном лице пришедшей появилась недовольная гримаска.
– Что ты здесь делаешь? Разве прилично вот так уходить с танцев? Что подумают гости?
– Тебе-то какая разница? Только к выгоде! Наконец-то сможешь потанцевать с ним! – произнесла брюнетка, выделив интонацией последнее слово.
– Можно подумать, ты не знаешь, что он меня больше не приглашает! – выпалила та. – Ждет тебя! Даже ко мне уже подходил с вопросом!
– И что ты ему ответила?
– Что я тебе не дуэнья, не компаньонка и не камеристка! Потому ты можешь быть везде, где тебе угодно! И с кем угодно!
– Ах, как нехорошо завидовать! Сейчас мы вернемся в зал, и я снова буду с ним танцевать. А ты – смотреть со стороны. Хорошенько запомни свое ощущение. Не всегда же тебе по праву младшей забирать все самое лучшее.
Звонко рассмеявшись, она прошло мимо собеседницы, слегка задев ее локтем.
Али открыла глаза. Фрагменты сна все еще мелькали перед внутренним взором. Не имелось никаких сомнений, что две девушки из сновидения были сводными сестрами из рассказанной Сайласом Торнбраном истории. Что ж, хотя бы в том, что касалось их отношений, он не солгал. Полная противоположность тех, что связывали когда-то Алиту и Рону. Никакой взаимной поддержки, душевной близости, теплоты. Только зависть, желание задеть побольнее, торжество от возможности одержать верх над соперницей.
Увы, чтобы два чужих человека стали родными, недостаточно просто однажды усадить их за один стол и сказать, что отныне они будут считаться сестрами.
Однако выходит, что тот мужчина далеко не всегда проявлял равнодушие к обеим. Под конец он все же начал выделять одну из них. Ту самую, чья жизнь закончилась в лечебнице для умалишенных. А вторая – впоследствии утонувшая – девушка не пожелала сдаваться даже тогда, когда весы склонились не в ее сторону. Что ж, пока неизвестно, полезны ли эти сведения, но учесть их стоило бы.
Решив, что необходимо записать детали как сегодняшнего, так и предыдущего сна, Алита села на постели и вдруг заметила что-то неладное.
В кровати она находилась не одна.
С недоумением, с каждой секундой переходящим в ужас, Али смотрела на широкую – несомненно, мужскую – спину, взъерошенные после сна темные волосы, одеяло, которое прикрывало спящего ниже пояса. Затем обвела взглядом комнату и, оторопев еще больше, прижала ладонь к губам, когда обнаружила в беспорядке перемешанные предметы ее собственного и чужого гардероба, очевидно, сброшенные в спешке. С причудливо изогнутой спинки прикроватной кушетки, точно белый флаг, свешивалась нижняя юбка.
– Алита?
Мужчина тоже пробудился и повернулся к ней.
– Альд Ристон?
– Что ты делаешь в моей комнате?
– Но это моя…
– В самом деле? Да, пожалуй, – оглядевшись по сторонам, пробормотал он. Лицо Киллиана выглядело донельзя озадаченным. – Но почему я не могу вспомнить, как здесь оказался? А ты?
Али растерянно покачала головой. Все ее воспоминания о прошедшей ночи заканчивались на том, как в зал, где горело в камине традиционное праздничное полено, принесли сваренные для гостей напитки. Кажется, затем снова объявили танцы, что уже помнилось куда более смутно и могло не являться истиной.
Только сейчас осознав, что из одежды на ней почти ничего нет, Алита подхватила наполовину сползшее на пол покрывало и закуталась в него чуть ли не по самые уши. Теперь ей стало спокойнее. Но ненамного.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался вдруг Ристон.
Прислушавшись к себе, Али пожала плечами. Судя по всему, после второй ночи ее привязка к воспоминаниям той несчастной девушки стала сильнее, потому что все еще казалось, будто не ей, а самой Алите вот-вот предстоит встреча с тем, за чье внимание так боролись сестры. Что же касалось телесных ощущений, то ничего необычного не обнаружилось. Даже голова не болела. А ведь за ужином все пили вино, которое неизбежно вызвало бы похмелье. Да и поданное чуть позже горячее питье тоже, должно быть, включало в себя алкогольные ингредиенты.
Странно. И пугающе. Но уже не сон…
– Ты совсем-совсем ничего не помнишь? – нахмурившись, уточнил Киллиан.
– Да, – созналась она. – Даже того, как вернулась сюда. И вы?..
Он кивнул и еще раз смерил ее внимательным взглядом, от которого захотелось накинуть покрывало на стол на манер шалаша и спрятаться под ним, как Али, бывало, делала в детстве.
– А если кто-нибудь видел вас… нас… – предположила она. – Или увидит, когда вы будете уходить…
– Алита! – Ристон выразительно закатил глаза. – Учитывая, что устроил вчера альд Торнбран, думаешь, кому-то здесь есть дело до чужой нравственности?
Ей вдруг вспомнились слова Сайласа Торнбрана о том, что во времена его молодости люди, не будучи ханжами, вели себя иначе, и никому бы в голову не пришло прикрывать ножки рояля, чтобы не вызвать непристойных фантазий. А теперь его гости просыпаются в одной постели, ничего не помня о случившемся ночью. Ему бы это наверняка понравилось.
Лишь представив, что владелец замка может узнать об их с Киллианом совместном пробуждении, Али даже подскочила. Затем подступили мысли о том, что могло происходить между ними в те мгновения, которые оказались стертыми из памяти. Про то, чем мужчины и женщины занимаются в подобных обстоятельствах, Алита знала лишь в теории, но и той вполне хватило для того, чтобы залиться краской стыда и спрятать лицо. Некстати подумалось о том дне, когда в ее дом пришел Игберт Фрим, и она тотчас же прогнала нежелательное воспоминание. В порядочности Киллиана Ристона Али с некоторых пор не сомневалась, однако…
Так было что-нибудь или нет?! Неужели им обоим придется оставаться в неведении? Навсегда?
Поглощенная собственными размышлениями, она едва расслышала следующие обращенные к ней слова.
– Думаю, сейчас не самое подходящее время и место для беседы. В любой момент может явиться горничная. Предлагаю поговорить после завтрака.
Алита согласно кивнула и, не дожидаясь, пока Киллиан откинет одеяло, ретировалась в ванную. Покрывало тащилось за ней по полу, как шлейф королевы. Закрыв за собой дверь, Али прислонилась к прохладной стене и ощутила нестерпимое желание окунуть голову в холодную воду. Лишь бы только больше не думать. Не представлять. Не терзаться от мучительной неловкости. Но едва ли в такой ситуации что-нибудь поможет.
Алита слышала, как одевался и уходил Ристон, а спустя некоторое время стук двери оповестил о приходе горничной. Лорин что-то напевала и пребывала, судя по всему, в отличнейшем настроении. Встречаться с ней лицом к лицу не хотелось, и Али прокричала из ванной, что ни в чем не нуждается и скоро придет на завтрак.
Позже, вернувшись в опустевшую спальню, Алита запоздало вспомнила о древнем и, как ей всегда казалось, весьма оскорбительном для женщин обычае. Хорошо, что сейчас никому, включая и простолюдинов, и высокорожденных альдов, не приходило на ум намерение торжественно вывешивать или прилюдно демонстрировать простыню после первой брачной ночи. Но, чтобы проверить… Она бросила взгляд на кровать и поняла, что этим вопросом следовало озаботиться раньше. В замке Сайласа Торнбрана, как в лучших столичных гостиницах, постельное белье меняли ежедневно.
За поздним завтраком присутствовали все гости, включая и Эмриса, которому, похоже, последствий вчерашних возлияний избежать все же не удалось. Стараясь не сталкиваться взглядом с Киллианом, Али заставила себя выпить несколько глотков крепкого и отчего-то показавшегося безвкусным кофе. Она уже собиралась уйти из-за стола, когда Сайлас Торнбран вдруг поднялся и взял слово.
– Хочу поделиться известием о том, что кое-какую информацию я сегодня уже получил, – с хитрой улыбкой сообщил он. – Я не скажу, что именно узнал и от кого, но у остальных еще есть шанс. Прошу не скучать.
Хозяин вышел из столовой. За ним потянулись остальные. Хмурый Эмрис направился к буфету, в котором стояли бутылки с вином.
– Не слишком ли рано для того, чтобы пить? – попытался остановить его Ристон, но тот лишь передернул плечами и не послушал дружеского совета.
Разговор с Киллианом пришлось отложить. К Алите неожиданно приблизилась Флориана Эдевейн со словами, что хочет ее о чем-то попросить. Но, стоило им выйти в коридор, как молодую альду тут же отвлек Гидеон Ли. Извинившись, Али ушла к себе. Следовало заняться работой, ради которой она сюда приехала.
В тишине своей комнаты, где за окном продолжал падать снег, Алита, стараясь пока больше ни о чем не думать и не ведя счет времени, вернулась к изучению полученной от альда Торнбрана папки. Несколько сложенных отдельно рисунков оказались менее странными, чем другие. Только портреты. И лица на них выглядели знакомыми, несмотря на то, что были изображены несколько непропорционально, резкими ломаными линиями. Али закусила губу, рассматривая один из них, когда в коридоре вдруг раздался громкий топот, за которым послышались крики.
Выглянув, она заметила, как кто-то свернул за угол. Последовав за неизвестным, Алита почти сразу потеряла его из виду, зато столкнулась с вышедшим из бокового ответвления Роханом Чаудхари. Он лениво зевал, словно только что проснулся, однако взгляд его казался цепким и подмечающим все.
– О, вы тоже это слышали? – осведомился он. – Только я решил вздремнуть, как возник шум! Думаете, что-то произошло?
– Попробуем выяснить, – отозвалась Али. Плохое предчувствие гнало ее вперед. Спутник не отставал.
Перед малой гостиной толпился народ. Здесь собрались и гости, и слуги. Алита огляделась по сторонам и, увидев Лорин, тронула девушку за плечо.
– В чем дело?
– Ох! – вскрикнула горничная. Ее губы дрожали, однако глаза светились от любопытства. – Вы и представить себе не можете! Страсть-то какая! Убийство!
– «Убийство в замке Торнбран», – пробормотал князь Виратпура. – Неплохое название для готического романа. Но отчего-то я сомневаюсь, что здесь могут быть замешаны призраки.
