ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Тьяна
Знакомиться пришлось не только с ним, но и с собственным отражением.
Маленького зеркальца оказалось мало. Забыв о том, что на мне лишь тонкая сорочка и надо бы прикрыться, хотя бы для того, чтобы создать видимость приличия, я сползла с кровати и, пошатываясь, подошла к огромному ростовому зеркалу, которое висело на стене с правой стороны.
Отражение оставалось тем же самым. Красивая дриада с волосами цвета гречишного меда, живописными и аккуратными волнами (словно не было жуткой ночи, после которой на голове просто обязаны появиться колтуны) обрамляли хорошенькое личико со смуглой кожей, миндалевидными карими глазами, в глубине которых сияли зеленые искры, аккуратным, чуть вздернутым носиком и алыми, припухшими после сна губами.
Красива и незнакома.
Я не походила на мать, и точной копией отца меня назвать было сложно. Каким-то чудом умудрилась походить на обоих и сохранить собственную индивидуальность.
Словно глаз было мало, я подалась вперед, касаясь прохладной глади зеркала сначала подушечками пальцев, затем и всей ладонью.
Дриада по ту сторону зеркальной поверхности повторила все в точности. Я видела страх и растерянность в ее глазах, видела, как приоткрылись губы, словно она что-то хотела сказать и не могла.
Это была я. Настоящая я. Та, потерянная навеки. И это могло означать одно: проклятие снято.
Я рассмеялась. Сначала неслышно, но с каждой секундой смех становился все громче. Ноги подогнулись, и я сползла вниз, продолжая касаться зеркала, плача и смеясь одновременно. Не зная, чего во мне сейчас больше — радости или боли.
Еще надо было осознать новую информацию. Я не только любила — сильно, искренне и беззаветно. Еще я была любима. И это не притворство, не обман, не самовнушение, а правда.
Я любила Сандера, а Сандер любил меня. И мы не могли быть вместе.
Вот она, ирония судьбы.
— Ты в порядке? — Ирил возник за моей спиной и накрыл плечи легким покрывалом с золотой вышивкой.
— Да. — Я благодарно кивнула, кутаясь в нежную ткань.
— Условия выполнены полностью?
Я не стала спрашивать, что именно сорджи имел сейчас в виду. И так понятно.
— Да.
— И что мне теперь с вами делать? — с тяжелым вздохом спросил Ирил, помогая мне подняться.
— Не знаю, — честно призналась ему и снова обернулась, рассматривая свое новое отражение.
— Мы бы были интересной парой, — вдруг произнес сорджи, заставив меня вздрогнуть.
Оба худощавые, стройные и какие-то неземные.
— Вы серьезно в это верите? — спросила я, выразительно приподняв бровь.
Коротко рассмеялся и кивнул:
— Ты права, мы слишком разные. Фриона приготовила для тебя одежду. Ты же не можешь ходить по дворцу в таком виде. Хотя, признаю, вид очень красивый.
Мужчина скользнул по мне внимательным взглядом, и я постаралась укутаться, спрятать обнаженные лодыжки — и залилась румянцем — то ли от смущения, то ли от гнева.
— Господин Ирил, не вы ли мне говорили, что не участвуете в интригах Каросса и в ухажеры ко мне набиваться не станете? Неужто смазливое личико изменило ваше решение?
— Нет. Скорее это личное, — спокойно отозвался он.
— И вы, зная о чувствах друга, все равно попытаетесь залезть ко мне в постель? — холодно и равнодушно спросила, подходя к кровати.
Там, на краешке, стопкой лежала чистая одежда.
— Ну уж нет, я хочу жить долго и счастливо и при этом быть здоровым. Так, просто в голову пришло.
— К сожалению, вынуждена вам напомнить, что не всегда все, что приходит в голову, должно отражаться на вашем языке.
Снова смех, на этот раз длинный и более искренний. Кажется, я забавляла сорджи, и чем дальше, тем больше.
— Хочешь побыть одна, привыкнуть к новому образу или пойдем к Сандеру? — поинтересовался мужчина.
Думала я недолго.
— К Сандеру.
— Хорошо. После завтрака или сейчас?
При мысли о завтраке меня снова замутило.
Кажется, обращение к живительной магии плохо сказалось на общем состоянии. Хорошо, что желудок пустой, а то сдержаться было бы крайне сложно.
— Нет, спасибо, есть я не хочу.
— Тебе не мешает восстановить силы.
— Позже, — стараясь не кривиться от новой волны отвращения, после которой меня замутило еще сильнее, отозвалась я.
— Сандер меня убьет, я не оказал должные почести его жене.
— Ничего. Я сама отказалась.
— У тебя десять минут на сборы, — произнес Ирил, прежде чем выйти и оставить меня одну.
Только щелкнул замок, я опустилась на кровать, взъерошила волосы и снова покосилась на зеркало.
А ведь красивая. Только вот что с этой красотой делать, какой толк от нее, если не можешь быть с любимым мужчиной?
«Сандер меня любит!»
Я упала на кровать с глупой улыбкой на губах, позволив себе несколько мгновений счастья. Можно было насладиться открытием и не думать о будущем.
«Меня любят! Любят! Настоящую! Ту, что была скрыта под уродливой маской проклятия! Увидел, разглядел… нашел!»
Жаль, что все быстро кончается.
Кафтан, переданный свекровью, был красивого бирюзового цвета. Видимо, из старых запасов, когда Фриона еще не похоронила себя заживо в четырех стенах после смерти любимого мужа.
Мне сложно ее судить. Случись такое с Сандером, сама не знаю, как поступила бы, смогла ли бы жить дальше?
Мы были примерно одного роста и одной комплекции, только грудь у меня неожиданно оказалась больше. Она с трудом влезла в одежду и теперь выпирала и грозила вылезти наружу. Пару минут я пыталась как-то разместить ее и, кажется, все-таки перестаралась, потому что грудь заболела и заныла, стала невероятно чувствительной.
Стук в дверь раздался внезапно и заставил меня вздрогнуть. Я тут же вытянулась, опустила руки по швам, нервно отозвалась:
— Войдите!
— Готова? — Сорджи просунул голову в небольшую щелочку и быстро меня оглядел. — Отлично выглядишь.
— Мне бы причесаться, — неуверенно ответила я.
— Не стоит. Сандеру понравится.
— Правда?
— Уверен. А теперь пошли.
Идти к мужу было тревожно. Как он отреагирует на новый облик? Понравится ли ему? Никогда не думала, что красота может быть такой обременительной. Особенно когда каждый встречный так смотрит, что впору прятаться.
— Ты слишком нервничаешь, — заметил Ирил, шагая рядом со мной, когда я всерьез подумала вернуться в комнату и надеть на голову покрывало.
— Они так смотрят.
— Ты красивая. Дриады всегда привлекают внимание.
— Я не дриада, — раздраженно напомнила ему и с досадой прикусила губу, увидев очередного кароссиканца, который при моем появлении застыл с самым глупейшим видом.
И что? Так теперь будет всегда?
— Помню. Но твоя мать была дриадой, одной из самых красивых дриад. Твой отец тоже считался симпатичным мужчиной, логично предположить, что ты получила от них шикарную внешность.
— Я отвыкла от этого, — призналась ему.
— Привыкай. Проклятие больше не вернется. Вот мы и на месте, — останавливаясь у одной из дверей, произнес сорджи. — Я с тобой не пойду.
— Уже поняла, — ответила ему, внутренне радуясь, что посторонних при встрече не будет.
— Помни о кристалле и о кракенах. Сандер сейчас не может здраво мыслить, а после того как увидит эту роскошь, вообще потеряется, так что вся надежда на тебя.
— Буду иметь в виду, — ответила я и вошла в спальню.
Сандер ждал меня.
Сидел на кровати, прижимая руку к груди, свободной от бинтов и повязок (хорошо потрудилась, даже шрама не осталось), и пристально смотрел на дверь.
Так что, стоило мне войти, я тут же попала в плен колдовских глаз цвета морской волны.
— Здравствуй, Сандер.
— Тьяна.
Дрогнул, нахмурился, подался вперед и сощурился, словно не верил своим глазам. При этом особо восхищенным мужчина не выглядел, как и удивленным. На меня тут все особи мужского пола таращились, сорджи флиртовать начал, а собственный муж, тот самый, мнение которого было сейчас так важно, выглядел немного удивленным, и не более.
Обидно.
— Да, — неловко улыбнулась в ответ, подходя ближе. — Это я.
Может, он так реагирует из-за стресса? Или я сильно бабахнула в него живительной магией и поэтому наступила заторможенность?
— Как ты? — делая еще один шаг, спросила у мужа, а тот задал встречный вопрос:
— Проклятие спало?
— Как видишь.
— Ты красивая.
Хоть что-то. Ему бы еще улыбнуться, сверкнуть глазами так, как он умеет, когда дух захватывает и ноги подгибаются, и все было бы просто замечательно. А то сидит и смотрит так, словно не знает, что со мной делать.
Нет, его понять можно. Я тоже не знаю, что с нами делать и как быть.
— Спасибо.
— Я уже видел тебя такой, — неожиданно признался Сандер, и я едва не споткнулась, сделав к нему последние два шага.
— Ч-что?.. Но этого не может быть. Как? Когда?
А с другой стороны, это объясняло его сегодняшнее состояние и некоторое равнодушие. Вот только это практически невозможно.
— Тогда, у озера.
— У озера? — пробормотала растерянно, чувствуя, как вспыхнули от смущения щеки. Что-то в последнее время я стала часто краснеть. — Ты видел меня тогда такой?
— Да, — кивнул Сандер. — Правда, не так четко, словно через дымку или сквозь туман.
— И поэтому ты меня поцеловал? — догадалась я. Стало немного обидно, хотя и понятно. Кто устоит перед красотой полуобнаженной дриады?
— Я поцеловал тебя, потому что хотел этого, — твердо и бескомпромиссно заявил муж.
Кажется, я задела чье-то самолюбие.
Сама виновата. Тут доказательства искренности чувств, как говорится, налицо, а я все копаюсь, придираюсь и пытаюсь найти подвох, боясь поверить в происходящее.
— Ты так и не сказал, как себя чувствуешь, — быстро произнесла в ответ, попытавшись сменить опасную тему, к обсуждению которой мы оба оказались не готовы.
— Твоими стараниями намного лучше.
— Я рада.
— Ты спасла меня.
— Мы с тобой вечно спасаем и защищаем друг друга, так что удивляться здесь нечему.
— Какими были условия снятия проклятия? — спросил Сандер, придвигаясь ближе и бережно накрывая ладонью мою руку, которая лежала на кровати, теребя бахрому покрывала.
Никаких разрядов по телу, томления и прочего, просто невероятное тепло, которое тут же согрело мое израненное сердце. А вот от пронзительного чисто мужского взгляда становилось все более неловко.
— Ты же сам знаешь ответ.
— Любовь.
— Взаимная и настоящая, — твердо ответила я, глядя мужу прямо в глаза и утопая в их омуте, теряясь и в то же время обретая себя: любящую и любимую.
— Ты ведь понимаешь, что это значит для нас?
— Что мы еще больше усложнили себе жизнь? — с горьким смешком спросила у него, разрывая зрительный контакт.
— Тьяна…
— Что вчера произошло? Почему кристалл так себя повел? И за счет чего увеличилась завеса? — Вопросы быстро срывались с губ и затихали в комнате, так и оставаясь без ответа.
— Ирил рассказал, — недовольно поморщился Сандер, взял мою ладонь в свои ладони, поднес к губам и согрел горячим дыханием озябшие пальцы (это несмотря на жуткую жару за окном!). — Ты замерзла?
— Скорее всего, последствия использования живительной магии.
— Ты не должна была так рисковать. Использование силы всегда опасно, а ты еще так неопытна.
— Поэтому ты запер меня в замке?
— Для твоей безопасности.
— Чтобы я сошла с ума от безделья?
Он странно глянул на меня:
— Я был уверен, что ты найдешь, чем занять себя эти пару дней. Наверное, стоило бы подумать, но не подумал. Так спешил обезопасить твою жизнь, что не подумал. В эти дни происходила зачистка имперцев. А позволить диверсантам добраться до тебя я не мог.
— Понимаю, тут еще и кракены. Почему они нападают, Сандер? Почему ведут себя как безумные? Ведь это нелогично, неправильно.
По его лицу видела, что отвечать на этот вопрос муж не хочет, но и врать не собирается.
— Они не по собственной воле делают это, — поглаживая мою ладонь, ответил Сандер.
— Разве ими может кто-то командовать? — не поверила я.
— А ты забыла сказки и легенды?
— Только не говори о пришествии Темного, наш мир этого точно не переживет, — фыркнула в ответ и тут же застыла, осененная неожиданной догадкой. — Наследник?
Те жуткие сказки-пророчества я тоже помнила: о приходе темного наследника, который обрушит мощь свергнутого бога на этот мир и утопит его в крови.
— Наследник. Полгода назад провели обряд призыва силы и, как видишь, он увенчался успехом.
Темный наследник, который может повелевать жуткими созданиями. А мне казалось, что хуже, чем было, быть не может.
— И что теперь?
— Его надо найти и уничтожить, пока не станет слишком поздно.
А вот это совсем плохо.
— И это должен сделать ты?
— С Ирилом.
Не знаю, каким чудом, но мне удалось сдержать рвущуюся с губ ругань.
— Нет.
Это было самое приличное, что я смогла из себя выдавить.
— Сейчас завеса сильна как никогда. Не знаю, в чем причина, но для защиты Каросса этого хватит на пару недель.
— Это самоубийство. Вас всего двое против тысячи.
— На рожон мы не полезем, а все остальное, — мужчина усмехнулся, — мы уже однажды делали. Двое отчаянных глупцов, стремившихся к самому сердцу мира ящеров — священной горе.
Подалась к нему, коснулась свободной рукой сильного плеча, где темнела татуировка с изображением хищника, осторожно провела подушечками пальцев.
— Волк и Сокол?
— Волк и Сокол, — кивнул Сандер.
— Они будут ждать, зная, что вы не остановитесь.
— Возможно.
Я выпрямилась, сцепила пальцы в замок так сильно, что они побелели, и покачала головой:
— Это неправильно.
— Тьяна…
— Это неправильно! — еще громче повторила я. — Сандер, ты последний из рода Каарха, защитник Каросса. Ты должен жить, тебе еще надо наследника произвести на свет.
Боги, я готова была простить ему амери, ребенка от другой, да все что угодно, лишь бы он был жив.
— Ты серьезно думаешь, что я смогу быть с другой?.. Теперь, когда мы…
Его лицо потемнело от гнева и боли.
— Нет никаких «мы», Сандер, — дрогнувшим голосом ответила я. — Чувства не в счет, по крайней мере сейчас, когда угроза ящеров и темного наследника так велика. Мы не можем рисковать.
— Тьяна! — прорычал мужчина, хватая меня за плечи и немного встряхивая. — Ты что такое говоришь? Что ты говоришь? Я люблю тебя! Понимаешь, люблю!
— Кристалл не позволит…
— В бездну кристалл и всех остальных, — выдохнул он, притягивая меня к себе и целуя.
Я на мгновение оторопела, обмякла, приняла агрессивную ласку. Сандер собственнически сминал мои губы, болезненно стискивал плечи, прижимал к себе. Правда, длилось это недолго. Пара гулких ударов сердца, и я отозвалась. Сама потянулась к нему с тихим стоном, зарылась пальцами в волосы, отвечая на поцелуй. Не только брала, но и отдавала.
Это было какое-то сумасшествие.
Боль и горечь перемешались с тоской и страстью, образовав взрывоопасный коктейль из сильнейших эмоций и тающих надежд.
Еще немного, и все зайдет слишком далеко. Мы оба так долго ждали этого, что остановиться казалось безумием. Я царапала его плечи и спину короткими ноготками, подставляла шею для поцелуев. Кусала губы, пытаясь сдержать рвущиеся стоны.
И лишь когда в голове раздался жалобный звон, остановилась, вспомнив слова сорджи.
— Сандер, — выдохнула слабо, упираясь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя, хотя руки хотели обнять и никогда не отпускать, — не… надо… ах!
Губы наклонились к груди, сквозь ткань кафтана нашли горошинку соска, прикусили ее, лаская и посылая по моему телу разряды наслаждения.
— Сандер.
Звон становился все громче, агрессивнее, он был предупреждающим.
Нельзя. Только не сейчас!
— Пусти. — Я почти плакала.
В дверь забарабанили и только каким-то чудом ее не выбили. Кажется, я видела какое-то свечение, наверное, магическая защита.
— Сандер! Не смей! — раздался громоподобный крик Ирила.
И тут случилось нечто странное и невероятное — меня ударило силой! Чужой силой. Это было не больно, а очень даже приятно и невероятно… вкусно.
Тихо охнув, я выгнулась, дрогнула и упала в обморок, обмякла в руках оторопевшего мужа.
Очнулась я быстро, всего через каких-то двадцать-тридцать минут. Но этого хватило, чтобы Сандер поднял на уши весь замок и притащил ко мне лучшего лекаря.
— Добрый день, госпожа Тьяна, — радостно приветствовал меня невысокий старичок с лысой макушкой и шикарными седыми бакенбардами. — Вы, наверное, меня не помните?
— А должна? — буркнула я, забыв поздороваться.
Я сидела на кровати, на которой всего полчаса назад с самозабвением целовалась с любимым.
— Именно я осматривал вас после обряда несколько недель назад, — ответил тот непринужденно.
— Понятно, — ответила ему и подтянула к себе колени, настороженно глядя на старичка, который сел на краешек кровати и с улыбкой меня рассматривал. Значит, это он тогда подтвердил факт свершения обряда и мою неполноценность. — Вы знаете, мне уже лучше, осмотр не нужен.
Но тот даже не отреагировал, только предвкушающе потирал руки.
— Ваш муж очень переживает.
— Это просто усталость, — парировала я.
Не хочу, чтобы меня осматривали. Не хочу, чтобы трогали.
— А мне сказали, что в вас ударило чужой силой.
О да, ее вкус я до сих пор помнила. Теплоту и нежность, которые разлились по телу, тоже.
— Случайность.
— Конечно-конечно, — закивал старичок, сверкая лысой макушкой. — Но осмотреть вас я должен, таков порядок и приказ вашего мужа. Он как раз волнуется за дверью.
— Но…
— Расслабьтесь. Вы слишком напряжены, госпожа. Ложитесь на спинку, ручки лучше вытянуть вдоль тела. Раздеваться нет необходимости. Это не займет много времени, я просто должен убедиться, что чужеродная магия не навредила вам.
— Но я же очнулась, — заметила, выполняя его просьбу.
— Может быть, это отсрочка. Магия Синего опасна и непредсказуема, как сам океан. Сегодня добрый, с нежным бризом, а завтра уже злобный, обрушивающий свою мощь в виде шторма.
— Понятно, — кивнула я и глубоко вздохнула, призывая себя успокоиться и разглядывая потолок над головой.
Сначала все шло хорошо.
Лекарь меня не касался, лишь водил вдоль тела ладонями, от которых шло мягкое ненавязчивое тепло. Все должно было закончиться быстро, если бы он вдруг не застыл.
Снова поводил по телу и опять замер.
— Что-то не так? — Я перевела взгляд с потолка на старика.
Лекарь как-то странно и подозрительно изучал мой живот.
— Как вы себя чувствуете, госпожа? — вдруг спросил меня пожилой мужчина, подняв светлые, почти белесые глаза.
— Хорошо, — настороженно ответила я, пытаясь понять, что произошло.
Неужели сила Сандера действительно так плохо на меня повлияла и образовала внутри своеобразную воронку, готовую в любой момент взорваться?
— Головокружение, слабость, сонливость, тошнота? — быстро перечислил старичок.
— Есть немного. Но это переутомление, усталость, общее тревожное состояние. А в чем дело? — спросила я и поморщилась, услышав в собственном голосе истерические нотки.
Кажется, я ударилась в панику. Но кто бы не ударился на моем месте?
— Ничего-ничего, — поспешил успокоить меня лекарь. — Вы, главное, не волнуйтесь. — И неожиданно добавил: — Хотите морепродуктов? Креветок? Мидий? Омара?
Вот пока он не сказал — не хотела. Меня даже слегка подташнивало. А тут внезапно рот наполнился слюной, которую пришлось срочно сглатывать, чтобы не захлебнуться, и так жутко захотелось омарчика, пусть даже самого маленького.
— Хочу, — призналась со вздохом.
А мужчина неожиданно улыбнулся, встал и быстро направился к двери.
— Вы куда? — опешила я, приподнялась и оперлась на локти. — Что происходит?
— Минуточку-минуточку, — произнес лекарь, нырнул за дверь и почти сразу появился вместе с Сандером и Ирилом.
Я быстро села, растерянно рассматривая мужчин.
Муж тут же бросился ко мне, присел рядом, взял за руку.
— Ты как? — В глубине глаз плескалась вина.
— Хорошо, — совершенно искренне и правдиво ответила ему, стараясь успокоить.
И ведь не солгала, мне действительно было хорошо. Словно его магия напитала меня и восполнила запасы энергии, которые я потратила, спасая мужа.
— И что это было, господин Жарнир? — спросил Ирил, застыв чуть в стороне. — Ее так ударило энергией Синего, что я думал, сожжет заживо, останется один пепел.
Я вздрогнула. Хороши перспективы, ничего не скажешь.
— Ирил, — предупреждающе произнес Сандер.
Тот ухмыльнулся и пожал плечами.
— Я сказал правду. Когда ты в меня ударил силой в десять раз меньше, я потом сутки встать не мог. А тут ничего, подозрительное везение.
— Разве такое возможно? — спросила удивленно.
— Что с ней? — тут же уточнил Сандер.
— С госпожой Тьяной все хорошо, — со странной, предвкушающей улыбкой произнес лекарь. — Ваша сила не причинила ей вреда, наоборот, восполнила все энергозатраты, которые она произвела, спасая вашу жизнь.
Значит, собственные чувства и ощущения не обманули.
— Это невозможно, — покачал головой муж. — Сила подчиняется лишь Каарху, никак иначе. Для остальных это смерть.
— Вот именно! — радостно воскликнул старичок, причем так громко, что я подпрыгнула на кровати. — Именно! Лишь Каарху!
— Кажется, я запутался, — вставил Ирил, нахмурившись. — Потому что совершенно ничего не понимаю.
— Ну что же тут непонятного. Магия Синего стремилась улучшить условия развития и существования своего потомка!
— Вы что, хотите сказать, что я потомок Каарха? — произнесла скептически. — Так это невозможно.
— Нет, не вы. — Театральная пауза. — А ребенок, которого вы носите под сердцем!
