ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Тьяна
— Я хочу помочь! — Уже в сотый раз я пыталась достучаться до своих охранников, которые неприступной стеной встали передо мной и не давали выйти.
— Не велено вас выпускать, — как заведенные, повторяли они уже успевшую достать меня фразу.
— В больницах раненые, кракены нападают, а вы! — крикнула я и вздрогнула от очередного, ставшего таким знакомым за последние дни хлопка, который гулко разнесся по всему острову.
Это означало лишь одно: на завесу снова обрушились морские чудовища.
— Боги, — простонала едва слышно, чувствуя, как застывает от страха сердце, и повернулась к окну, которое выходило на океан.
Не надо было смотреть, но не смотреть я не могла.
Погода на Кароссе за последние дни резко изменилась — постоянный сумрак, давящие темные тучи и полное отсутствие солнечного света. За исключением тех коротких мгновений, когда ветреный сорджи летел в бой, пронзая кракенов своими сверкающими стрелами.
Эти существа приходили каждый день, днем и ночью, по несколько раз, поодиночке или целыми группами. Обезумевшие, кидались на острые рифы и завесу, разбивались о защитные ограждения, умирали, сраженные солнечными стрелами Ирила или разрубленные магическими плетьми Сандера, но все равно шли.
Завеса была хрупкой и часто не выдерживала, несмотря на старания защитников, поэтому жертвы у кароссиканцев были. Я не знала их количество, но слышала разговоры стражников, когда они шептались между собой, думая, что их подопечная далеко.
Во Фриасторе остались лишь я, немногочисленные слуги, более многочисленные охранники, парочка смотрителей и грифоны.
Валенсия уехала еще в первые дни смуты. И теперь весь огромный замок принадлежал лично мне. А я сходила с ума от отчаяния и тягучей тоски.
Мне ведь только и оставалось — есть, спать и ходить из одной комнаты в другую. Самое удивительное, что спала я действительно много, и главное, при всем при том страшно уставала.
Однажды даже умудрилась уснуть прямо в большой гостиной, свернувшись в комочек на неудобном кресле. Как же у меня потом болела шея, словами не передать!
— Вот что делает лень с людьми! — с досадой бормотала я.
Все мои попытки вырваться из этого замкнутого порочного круга ни к чему не приводили. Сандер под угрозой неминуемой кары запретил выпускать неугомонную супругу из замка.
А за окном бушевал самый настоящий шторм. Волны поднимались до такой высоты, что дыхание перехватывало от ужаса. Сквозь темные воды то тут, то там виднелись щупальца очередного кракена, а чернильное небо взрывалось от ярких вспышек сверкающих стрел.
Еще немного, и все кончится. Мы выстоим. Снова. Небольшая передышка перед новой волной атак.
— Передайте, пожалуйста, моему мужу, — произнесла, переводя взгляд на охранников, — что я так больше не могу. Его забота, несомненно, очень приятна, но я хочу помочь! Я могу помочь!
Конечно, они не были виноваты, лишь исполняли приказ Сандера, но так хотелось сделать что-то нехорошее. Пытаясь унять взявшуюся непонятно откуда злость, я развернулась и уже собиралась уйти, когда внезапно меня позвали.
— Тьяна!
Ко мне спешил младший Ниардо. На его пути встала вездесущая охрана.
— Виттор?
Впервые за время нашего знакомства я была жутко рада его видеть. Даже забыла, на какой не совсем красивой ноте мы с ним расстались.
— Пропустите его! Немедленно! Опасности этот человек для меня не представляет.
— Я безоружен, — подтвердил молодой мужчина.
Ему все-таки позволили подойти ко мне, правда, стражники не отступали ни на шаг. Это уже начинало бесить.
— Здравствуй, — произнес Виттор, бережно взял меня за руки и поочередно поцеловал каждую.
— Здравствуй. Как ты здесь оказался?
— Пришел повидаться с тобой. Если позволишь.
— Ну конечно! Пойдем на террасу. Ты голоден? Я прикажу подать закуски…
— Не надо. Я ненадолго, — ответил он, продолжая держать меня за руки и разглядывать. — Ты изменилась.
— Все меняются, и я в том числе, — скупо улыбнувшись, ответила ему.
— Да, конечно. Я хотел извиниться за свое поведение…
— Не стоит, — перебила его.
— …и попрощаться, — закончил Виттор.
— Попрощаться? Почему?
— Я ухожу на укрепления. Сейчас. Вот выбрал минутку заехать сюда.
— На укрепления? На первую линию обороны?.. — пробормотала потрясенно.
— Да. Пришел мой черед послужить родине.
Я не знала, что сказать, какие найти слова для поддержки. Лишь неловко высвободила ладони из его рук, сжала его пальцы и прошептала:
— Вернись. Вернись живым и здоровым.
— Ты будешь ждать меня?
И взгляд прямо в душу, такой непохожий на недавний, презрительный и самовлюбленный. Ниардо повзрослел, жаль, что такой ценой.
— Конечно, буду, — ответила я, проигнорировав двусмысленность вопроса. — Буду ждать и молиться богам.
— Спасибо. И еще раз прости, — произнес мужчина, прежде чем уйти.
Его шаги еще не смолкли в коридоре, а я, не разбирая дороги, бросилась в спальню, уже не в силах сдерживать рвущиеся наружу слезы.
Ночью пришла беда.
Резкое пробуждение, толчок в сердце, глухая боль и крик, застывший на губах: «Сандер!»
За окном бушевала гроза, сверкали молнии, разделяя небо на части, крупные капли били по стеклам, гремел гром. А я корчилась на кровати, пытаясь не задохнуться от боли, пронзившей каждую клеточку моего тела.
«Сандер! Сандер! Как же так?..»
Надо было встать, но не получалось, я не могла себя контролировать. Тело изгибалось от боли, слезы текли из глаз, дыхание с хрипом вырывалось из легких.
«Вставай, Тьяна! Вставай!»
Для начала приподняться, чувствуя, как гудит в ушах, подползти к краю кровати, упасть на пол, прямо на мягкий ворс ковра. Свернуться в комочек, вцепиться в ворс руками и беззвучно кричать от боли.
В кровь искусанные губы, металлический привкус во рту и жалкая попытка встать. Руки подгибались, и я опять падала.
Но сдаваться было нельзя. И чем глубже я дышала, тряся отяжелевшей головой, тем легче становилось — боль уходила, но тяжесть никуда не делась, как и чувство потери.
«Сандер!»
С губ сорвался тихий стон и затерялся в раскатах грома. Я стояла на коленях, опираясь руками о пол, и раскачивалась из стороны в сторону, заставляя себя ползти дальше.
Хлопок и запах гари.
Меня схватили за плечи и затрясли. Кажется, кто-то кричал, но из-за шума в ушах я почти ничего не слышала.
Пришлось сосредоточиться, заставить глаза сфокусироваться на бледном пятне перед собой.
Фриона.
Растрепанные волосы, торчащие в разные стороны, безумные глаза, полные нечеловеческой боли и ужаса, и крик, раздирающий сердце:
— Спаси его! Слышишь? — Она снова меня тряхнула. — Спаси моего сына!!!
Вспышки перед глазами, словно свет и тьма устроили игру, пытаясь завладеть моим сознанием, противный горький ком, подступивший к самому горлу. Затошнило, замутило со страшной силой.
Я упала на колени, прижала руку ко рту, дрожа и покрываясь липким потом с ног до головы, пыталась сдержать рвотные позывы. Зато в этом был один большой плюс — боль начала стихать, превратилась в неясный шум.
— Фриона? Что?.. Как?..
Сорджи. Его голос я бы узнала из тысячи, чтоб ему неладно было!
«Слишком громко!»
Мне хотелось зажать уши руками, но сил не было, оставалось морщиться и дрожать от нарастающей боли, которая вновь накатила безумной волной. Недолгой оказалась передышка.
«Сандер! Сандер!» — беззвучно шептала, силясь поднять голову, убрать с лица волосы.
Но меня не слышали.
— Ты зачем ее сюда перенесла?
— Она его вытащит! Я знаю, что вытащит! Живительная магия, — забормотала свекровь, но ее перебили:
— Нельзя, особенно сейчас, когда щиты спали. Слишком близко друг к другу!
— Ты что говоришь?! — взвизгнула Фриона. — Как ты можешь?!!
Сквозь гул в ушах я услышала, как застучали маленькие кулачки по сильной груди Ирила, который даже не пытался отстраниться или защититься.
— Сандер умирает! Мой сын умирает!!!
— Не умрет. Кристалл…
— Сошел с ума!!! Почти выпил из него все! — крикнула обезумевшая от горя женщина, захлебываясь слезами. — А ты! Ты позволяешь! Молча наблюдаешь, отказываешься от единственного шанса на спасение!!!
— Фриона, я прошу тебя, успокойся! — с болью в голосе произнес Ирил и наконец вспомнил про меня. — С ней-то что? После переноса должна была быстро прийти в себя.
— Не знаю, она была такой, когда я пришла.
Крепкие руки схватили за плечи, приподняли, заставили смотреть прямо в глаза.
«Сандер!» — вновь попыталась крикнуть я, но губы лишь беззвучно шевелились.
Зрачок Ирила становился все больше, пока не занял всю радужку, сделав ее совершенно черной и страшной. Я бы даже вздрогнула, если бы могла. А так была вынуждена просто смотреть, зачарованная темным блеском. Истинный потомок бога, такой же жуткий и могущественный.
— Невозможно…
— Что? Что случилось? — встревоженно вскрикнула Фриона, в голосе все отчетливее слышались истерические нотки.
— Привязка.
— Нет, ты ошибся. Не с ней…
— Но они связаны, — отрезал Ирил, продолжая изучать мое лицо, заглядывая в самую душу и выворачивая ее наизнанку. — Откат пошел. Щиты упали, и она все чувствует. Его чувствует… Потерпи чуть-чуть, девочка. — Это уже мне. — Сейчас станет легче.
И резко дунул в лицо.
На меня это подействовало, как ушат ледяной воды. Боль и тяжесть разом исчезли, а вместе с ними и силы. Мне многое хотелось сделать, например, спросить, что происходит, где Сандер и почему так больно? Но вместо этого я безвольно повисла на чужих руках, с трудом переводя дыхание.
— Все хорошо. Ты молодец, хорошо держалась. Сейчас отпустит. Воды хочешь?
Снова замутило, и я покачала головой, пытаясь сосредоточиться на пульсе, который гулко стучал в голове.
Меня усадили в кресло, но сорджи не спешил уходить, навис, как скала, положил руки на ноющие виски, массируя их. От прикосновений длинных пальцев кожу стало покалывать холодом, наступило долгожданное облегчение. Я не смогла сдержать слабого стона.
— Как она? Очнулась? Может приступить? — вмешалась Фриона.
— Где Сандер? — открыв глаза и впившись в Ирила немигающим взглядом, спросила я. — Где он?
— Здесь. — Мужчина отодвинулся в сторону, показывая на стоящую в углу кровать, а на ней…
— Нет! — всхлипнула я и закусила губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. — Нет!
На постели под тонким шелковым покрывалом лежал Сандер с открытой грудью, обмотанной белоснежными бинтами, на которых уже стали проступать красные разводы крови. Мужчина тяжело и хрипло дышал, грудь медленно поднималась и опускалась, капельки пота крупными бисеринками блестели на смуглой коже.
Он был без сознания.
— Спаси его! — вновь запричитала Фриона, упала передо мной на колени и болезненно вцепилась в руку. — Ты же можешь! Спаси!
— Что с ним? — глотая слезы, прохрипела я.
— Ранение пустяковое, должно было само затянуться, — глухо ответил Ирил. — Но вместо этого Сандер вдруг потерял сознание, началась горячка.
— Кристалл! Он его убивает, и мы ничего не можем сделать. Ничего!
— Это безумие, Фриона. Кристалл не будет убивать единственного наследника Каарха. Никогда!
— Но тогда что? Что происходит?
— Я не знаю, — со вздохом признался Ирил.
— Пустите меня к нему, — привлекая к себе внимание, попросила я. — Я смогу помочь! Вы же знаете, что смогу.
— Ирил! — Фриона развернула мужчину к себе, крепко обхватила за плечи. — Позволь. Я все что угодно сделаю, слышишь? Я все сделаю, только спаси!
Не знаю, о чем именно она сейчас говорила и на что намекала, но сорджи это явно не понравилось. Лицо скривилось от боли, он подобрался и даже разозлился.
— Не надо идти на такие жертвы, Фриона, — неожиданно зло ответил мужчина. — И не переживай, я не буду спрашивать с тебя эту клятву. Тьяна, ты уверена, что сможешь?
— Мне уже лучше.
— Сократи прикосновения до минимума. Вы сейчас оба слишком уязвимы.
— Я понимаю.
— Мы не можем допустить, чтобы кристалл опустел.
Я снова кивнула и попыталась встать. С первого раза не получилось, снова закружилась голова, в глазах потемнело.
— Тихо, тихо, — Ирил успел подхватить меня на руки и бережно отнес к кровати. — Себя не загуби. Сандер мне этого не простит, — шепнул он еле слышно, прежде чем отпустить.
Вблизи муж выглядел еще страшнее: со впавшими щеками, выступающими скулами, которые казались такими острыми, что еще немного — и разрежут кожу, со ссадинами, почти черными на фоне бледной кожи, с сухими обескровленными губами.
Все поплыло от слез, которые снова выступили на глазах.
«Успокойся! Успокойся! Потом поплачешь! Сейчас не время. Надо вспомнить. Сандер тогда все объяснял».
Первым делом схватилась за кулон, который болтался на шее. Он должен был стать обжигающе горячим, я помнила. Но почему сейчас амулет холоднее льда?
«Ну же! Ну же! Давай! Отзывайся! Я должна спасти его!»
Но сила молчала и на призывы не откликалась.
«Пожалуйста… пожалуйста…»
Тишина.
Может, нужен телесный контакт? Пусть в прошлый раз порядок действий был другим, сейчас все иначе.
Я помнила просьбу Ирила сократить соприкосновения, поэтому положила руку на бинты, не касаясь обнаженной кожи мужа.
Сердце Сандера так слабо билось под ладонью, что стало страшно. Его жизнь виделась тонкой ниточкой, которая в любой момент могла оборваться, если я срочно что-нибудь не предприму.
«Не позволю! Не отпущу!»
Глухо взвыла Фриона за спиной, забилась в руках Ирила, который бережно обнимал и прижимал ее к себе, гладил по голове, зарывался пальцами в рыжие волосы, губами собирал льющиеся из глаз слезы.
Я не видела, но чувствовала, и это вселяло надежду, что для нас еще не все потеряно.
Наверное, я так старалась, что пропустила момент, когда мир вокруг стал меняться. Как и мое тело. Опустив взгляд, увидела: на руках загорелись и засияли желто-зеленые искорки, они медленно, но верно складывались в тоненькие ручейки, сбегающие к дрожащим от нетерпения пальцам, а оттуда к Сандеру, расцветали прозрачным, хрупким солнечным цветком на окровавленных бинтах.
Отозвалась…
Любовь.
Именно она была самым главным при использовании живительной магии. Сейчас я отчетливо это поняла и запомнила.
Многое стало ясно. Поэтому магия отозвалась и тогда, в самый первый раз. Я любила Аргуса и всем сердцем стремилась спасти. Это стало отправной точкой, ведь впервые за столько лет я открылась. Сейчас сила тоже проснулась, хотя заставила понервничать.
Чувства переполненности не появилось, организм уже знал, как надо действовать, открывая каналы, выплескивая магию там, где она сейчас была так нужна. Не огромным толчком, который сносил все на своем пути, а понемногу.
Поэтому я не потеряла сознание, а замерла, зачарованно наблюдая за хрупким цветком, который расцветал все ярче, меняя состояние Сандера.
Или это был оптический обман, желание, которое я так отчаянно хотела принять за действительность? Я не знала. Но чем больше всматривалась в лицо мужа, тем отчетливее замечала изменения, которые происходили в нем. Даже ритм сердца изменился, с каждой секундой становился более четким и сильным.
«Ты будешь жить. Обязательно будешь жить! Я все сделаю для этого!»
Стоило мне так подумать, как внезапно услышала странный перезвон в голове. Словно сотни крохотных стеклянных колокольчиков заиграли на ветру, их звуки складывались в чарующую неповторимую песню. Мне хотелось оглянуться, найти источник шума, но пришлось сдержаться. Сначала надо было закончить с Сандером, а потом разбираться с непонятками. В конце концов, я так устала, что это могли быть слуховые галлюцинации.
Оказывается — такое счастье любить и говорить об этом. Пусть не вслух, а лишь через магию, но сейчас я признавалась Сандеру в своих чувствах. Рассказывала о том, как сильно люблю, как скучала каждую секунду вдали от него, как страшно ревновала ко всем, сходила с ума от мысли, что кто-то другой сгорает от его прикосновений.
Но любовь может быть не только счастьем, но и болью и ранит сильнее и больнее любого ножа.
Цветок из золотистого вдруг стал кроваво-красным и испугал меня до дрожи.
«Дура! Дура! Не надо так делать! Не надо было даже думать об этом!»
Он запульсировал, засверкал, расцветая и наливаясь прямо на глазах, потом вдруг разорвался на сотни крохотных осколков, которые моментально впитались в тело мужа, вспыхнув напоследок на смуглой коже.
Сандер вздрогнул, выгнулся, приподнимаясь, и практически сразу упал.
— Сайрон всемогущий, — выдохнула я, но руку с груди мужа не убрала.
Сердце билось ровно и четко — значит, волноваться, а тем более бояться, незачем.
А в ответ тихий стон и едва слышный шепот:
— Тьяна…
Оказывается, вот что мне нужно было для счастья — услышать свое имя из уст любимого мужчины.
— Я здесь, — ответила ему, не в силах сдержать грустную улыбку. — Я с тобой. Все будет хорошо. Обещаю.
Мужчина не очнулся, а я не смогла удержаться от небольшой шалости, решив взять своеобразную оплату за свой труд.
Коснулась подушечками пальцев своих губ, запечатлела на них поцелуй, затем дотронулась до его губ. Вот так вот. Большее мы себе позволить не могли.
— Я люблю тебя, — произнесла тихо.
Стеснения не чувствовала. Мне было все равно, пусть Фриона и Ирил стояли за спиной и все слышали. Какая разница? Своих чувств я стыдиться не собиралась. Любовь была настоящей, искренней и такой красивой, что молчание казалось кощунством.
— Все, — положив руки на колени, устало произнесла я, поворачиваясь к ним. — Я все сделала.
Как бы мне ни хотелось остаться с Сандером, но нужно понимать: истощенному организму требовался отдых. А мое бессознательное тело в ногах мужа не поможет.
— Спасибо, — стирая слезы, произнесла Фриона, шагнула ко мне, падая, схватила мои дрожащие ладони, прижалась к ним губами. — Спасибо тебе.
— Я не могла иначе. Вы же знаете.
— Знаю.
— Мне надо отдохнуть, — прошептала тихо, чувствуя, как от усталости стали слипаться глаза, и все тело вдруг онемело.
Хотела встать, а вместо этого начала заваливаться на бок.
— Осторожнее, — подхватив меня, мягко произнес Ирил. — Я отнесу тебя в свободную комнату. Тут их много.
— Спасибо, — произнесла в ответ, чувствуя необычное покалывание на лице. Словно я очень долго пролежала на солнце и обгорела.
Не помню дороги до комнаты, как уснула, тоже не помню.
Очнулась я уже днем.
Впервые за долгое время солнце ярко светило в окне, пели птицы, стало как-то легко и свободно, словно длительная осада наконец была снята.
Я села на кровати, быстро осмотрелась, пытаясь понять, почему нахожусь в незнакомой комнате.
Всего пара мгновений, и события ночи ясно встали перед глазами.
— Доброе утро, — произнес Ирил, зависнув в воздухе и как-то странно меня разглядывая.
— Доброе, — прижимая покрывало к груди, ответила я, радуясь появлению сорджи. — Как Сандер?
— Пришел в себя пару часов назад и жаждет тебя видеть.
— С ним все в порядке?
— Да. Но небольшая слабость осталась, лекарь назначил постельный режим.
Я снова взглянула в окно, где все дышало миром и покоем.
— Осада снята?
— Нет, кракены просто ушли в океан, подальше от границ острова.
— Почему?
— Завеса стала более мощной, не пускает их ближе.
— Мне казалось, что после ранения Сандера должно быть наоборот, — заметила я, переводя взгляд на сорджи.
— Так должно было быть, а вышло иначе.
— Значит, кристалл действительно почти выпил энергию Сандера и напитал завесу?
— Сложно сказать. Происходящее пока загадка, — ответил Ирил, продолжая разглядывать меня так, словно видел в первый раз в жизни.
Это нервировало.
— Почему вы так на меня смотрите? — спросила, не выдержав.
— Знаешь, теперь я могу понять его чувства.
— То есть?
А этот пернатый вместо того, чтобы ответить, взмахнул рукой, и у меня перед лицом оказалось совсем небольшое зеркальце, в котором…
— Сайрон всемогущий! — уже второй раз вспомнила я Красного бога.
Я даже икнула от неожиданности, коснувшись рукой незнакомого и в то же время знакомого лица.
— Будем еще раз знакомиться, прекрасная дриада?
