4

Старушка, как выяснилось, еще никуда не ушла. А едва завидев Иру, сразу поинтересовалась:

— Ну что? Выяснила что-нибудь или нет?

— Да, — присев на скамеечку, Ира вкратце пересказала результаты обхода квартир. И про купюру теперь обмолвилась — больше не было необходимости это скрывать.

— Вот ведь как, — выслушав рассказ, женщина поджала губы. — Это ж надо так с жиру беситься! Сразу видно, что деньги бабе достаются не тяжким трудом!

— А вы случайно не знаете, кто она такая?

— Да кто его знает наверняка? У него тут гостей бывает сразу человек по пять, прямо цыганский табор, хотя и ненадолго. Да и люди, надо отдать им должное, все воспитанные, не абы какой сброд. Приезжают, как я поняла, какие-то его бывшие сослуживцы с женами-детьми. Погостить, мир посмотреть, со своего-то Дальнего Севера. И он к ним, бывает, ездит. А квартиру кому-то оставляет на это время. В общем, у него тут хватает народу, прямо какой-то круговорот. Поди уследи, кто есть кто. Хотя… Мила, подружка моя, как-то вроде говорила, что та, которая его женщина, — модельер. Тряпки какие-то там новомодные шьет и продает их втридорога. Естественно, не сама. Да, точно, Мила же мне рассказывала! Она по телевизору узнала эту девицу! У нее, мол, даже за границей есть несколько магазинов. Да только купила она их не на кровно заработанные, а у папы взяла. Папа же у нее какая-то там, ох, крупная шишка. Это, конечно, по телевизору уже вряд ли показывали, но Милка — она у меня личность с широким кругом знакомств. Так что если говорит, то ей можно верить.

— Ясно. А как ее зовут, эту женщину-модельера, вы не знаете? И его? И ту женщину, которая тут разбилась? Ее имя мне особенно важно знать! Раз уж он мне эти деньги оставил, то я схожу в церковь, подам записки за ее упокой.

— Его вроде Сергеем зовут. А вот насчет обеих женщин я тебе ничего сказать не могу. Надо у Милки спросить, та если не знает, так выяснит. Зайди-ка ты сюда через недельку, в это же время. Я тебя тут буду ждать. Если ты помолиться хочешь за покойницу, то я уж Милку-то ради этого обязательно напрягу.

— Хорошо, — попрощавшись, Ира пошла домой, как-то разом вдруг почувствовав себя и уставшей, и голодной. Да, модельер — работа не пыльная! И вон какие доходы приносит! Не то что Ире, которой неделю приходится вкалывать за одну такую бумажку. А незнакомке вдвойне повезло! И в том, что в таком достатке живет. И в том, что у нее есть такой мужчина, как этот Сергей.

С Владом Лика разругалась не на шутку. Но не ночью. Ночью она сидела у Фединой кровати до тех пор, пока он не уснул, и еще немного после того. Все никак не могла успокоиться и уйти к себе. А когда дошла до спальни, обнаружила, что Влад уже спит богатырским сном. Изрядно принял сегодня на грудь, и хмель из него, как из Лики, от страха не вышибло. Ведь чего ему было волноваться? Феденька был не его сыном. А только ее.

Утром, хоть и был выходной, Лика связалась с фирмой, чтобы договориться насчет установки камер. За срочность и внеурочные пришлось отдельно платить, вот Влад и взъелся:

— Анж, да ты с ума просто сходишь!

— Я? Или ты, так легкомысленно к этому относясь? Ты не думаешь вообще, кто это вчера мог бы быть?

— Ясно кто: жулики! Прослышавшие о том, что нас в ресторан пригласили. Вот они и решили, что дома никого не будет. И никто при этом не думал покушаться на твоего пацана.

— Но он мог пострадать!

— Да на фиг он вообще кому сдался?!

— Тебе, я вижу, точно нет! — сорвалась Лика.

Он тоже не остался в долгу:

— А я сразу об этом тебе говорил! Что мне этого не надо!

— Да что вообще тебе надо, кроме тебя самого?!

Слово за слово, он распсиховался и ушел в комнату. А появился оттуда уже полностью одетым. Спросил:

— Машина тебе сейчас не нужна?

— Нет! — резко ответила Лика. Даже если б нужна была, все равно, пусть лучше он на ней уедет! Потому что не хотела она его сейчас видеть. И стоя у окна, с удовольствием наблюдала за его отъездом. Пусть даже к какой-нибудь бабе сейчас завернет — плевать!

— Лика! — она и не заметила, как Федька к ней подошел со спины. — Чего вы тут рассорились? Из-за меня? Не стоило тебе волноваться.

— Волнуются, знаешь ли, не по заказу, — развернувшись, она присела перед ним на корточки, стиснула его плечи ладонями, глядя на него снизу вверх. — Я же чуть с ума вчера не сошла! Ладно бы барахло вынесли, черт-то с ним! Но ведь могли и тебе какой-нибудь вред причинить. А для меня главная ценность во всем доме — это ты.

Он ничего не ответил, просто вдруг отвернулся, внезапно шмыгнув носом.

— Что, еще и простыл? — испугалась Лика. — Добегался вчера босиком!

— Нет, — ответил он сдавленно. Потом тихонько высвободился из Ликиных рук и быстро ушел к себе.

Она не стала его окликать, все поняла. Попозже, как успокоится, сходить бы с ним в кино или на лыжах покататься. Но скоро придут мастера, чтобы установить не только внешнее, но и внутреннее оборудование. Так что ей нужно быть дома. А значит, и ему придется тут оставаться весь день. Потому что отца у него нет, а одного отпустить его Лика сегодня никуда не решится. Продолжая переживать случившееся, она все гадала: о чем думали эти жулики, когда лезли к ней в дом? Если были уверены, что никого дома нет, то должны были догадаться про сигнализацию. А если знали, что та должна быть отключена, потому что дома оставался ребенок, то как вообще решились залезть? Не побоялись возможной встречи и реакции с его стороны? Странно все это как-то выглядело! Уж не приняла ли она за обычных жуликов более серьезных ребят? Например, тех, кто в свое время вел охоту за Юрием? Нет, вряд ли, слишком много с тех пор воды утекло. Похитители детей? Тоже действовали как-то глупо. Она и то, если бы за это взялась, организовала бы похищение где угодно, но только не в собственном доме. Так что, перебрав в голове все возможные варианты, Лика остановилась на последнем из них: Влад! Мог ли мальчик мешать ему до такой степени, что он связался с кем-то из дружков из своего темного прошлого? Он ведь не знал, что перед уходом, в самый последний момент, Лика включит сигнализацию. А может, ничего глобального затевать и не хотел? Просто решил устроить провокацию: вот, мол, приемная мать не должным образом смотрит за сыном. И может, вчера заявил при свидетелях о брошенном дома Феде не по пьяному легкомыслию, а как раз наоборот, с умыслом? Но что бы ему это дало? Как вариант — Федю бы отобрали у Лики, а он бы предложил ей свои услуги в качестве усыновителя. Ведь ради того, чтобы вернуть своего мальчика, она пошла бы на все. Даже на то, чтобы зарегистрировать с Владом брак, на что он уже давно намекал… Но не слишком ли она накрутила себя и нафантазировала? Нервы, проклятые нервы расшалились не на шутку! А Влад даже если в чем-то и виноват, но все равно ведь не пойман! Ему абсолютно нечего предъявить! И совершенно ничего не докажешь.

Вскоре приехавшие мастера отвлекли Лику от ее размышлений. Вместе с хозяйкой обсудили расположение камер и место для записывающей установки. Потом принялись за дело. Федя, с любопытством потоптавшийся в прихожей при их появлении, снова направился в свою комнату. Лика поймала его на полпути:

— Ты не голодный?

— Нет. Потом.

— А чем сейчас заниматься будешь?

— Наверное, посплю, — он зевнул. — Сегодня ночью не слишком-то удалось.

— Ну, иди, — Лика усмехнулась. Можно было лишь позавидовать крепкому подростковому сну, которому не мешал даже шум, устроенный приехавшими мастерами. Сама Лика взялась стряпать обед, периодически поглядывая на мастеров через стеклянные кухонные двери. Не то чтобы не доверяла, просто оценивала ход работ. Хотелось, чтобы они закончили все побыстрее, прежде чем вернется Влад.

Ликино желание было услышано. Мастера все быстро сделали и ушли, и на двор уже опускались ранние зимние сумерки, а Влад все не появлялся. У Лики даже мысль мелькнула: а не уехал ли насовсем? Прихватив с собой машину в качестве компенсации? Но она тут же с кривой усмешкой отбросила эту мысль: он уже не первый раз так пропадает, а без нее и ее кошелька ему даже машину заправить не на что будет. Так что не стоит мечтать о том, что он не вернется. Вон уже по телефону звонит, чтобы выяснить, насколько она остыла и можно ли теперь ехать домой.

— Да? — уверенная в своем предположении, Лика ответила, даже не взглянув на экран. И тут же ощутила, как учащается пульс, когда услышала из трубки голос, запомнившийся ей всего за один вечер:

— Анжелика? Привет.

— Привет, — ответила она Сергею, даже не усомнившись в том, что это именно он. — А ты как мой номер узнал?

— Тая дала. Ты только не ругайся на нее, она не сразу на это решилась, я долго выпрашивал.

— Да? А зачем?

— Вот, звоню. Узнать, все ли у тебя в порядке. Ты так стремительно вчера сорвалась. Сразу было понятно, что у тебя что-то случилось.

— И ты, конечно, уже выпытал у Таи, что именно?

— Грешен, каюсь, загнал юбиляршу в угол. Узнал и про сработавшую сигнализацию, и про то, что ты ребенка из детдома взяла. Не ожидал от тебя такого поступка. Это ведь совсем не в твоем характере — делать что-то для других. Да еще и в таких масштабах.

— Люди меняются, знаешь ли. С годами, с событиями. Этим летом я, видно, слишком сильно стукнулась головой. Тебе ведь и об этом, наверное, уже сообщили? Да и мой шрам ты не заметить не мог. Вот я и стала с тех пор вытворять нечто неожиданное.

— Неожиданное — да. Только не вытворять — совершать, — он сделал паузу. Лика тоже молчала, ожидая, что он сам закончит начатый разговор, раз уж ей позвонил. И дождалась: — Анжелика. Я хочу увидеть тебя. Можно, я к тебе приеду?

— Вот здрасте! А Раечка не заревнует?

— Раечке вообще не обязательно это знать. Я не ее собственность, чтобы отчитываться перед ней в своих поступках. Она просто моя подруга.

— Вот как? («Одно другому не мешает. Хотя нам с Владом, к сожалению, друзьями стать так и не удалось».)

— Да. Представь себе, я не охотник на состоятельных женщин, в чем ты меня заподозрила. В отличие от твоего мачо. Он-то как, не будет против, если я к тебе загляну?

— Не будет. Но знаешь, я не думаю, что в этом есть необходимость.

— Есть. Я скоро уеду из города. Но перед тем очень хочу увидеть тебя. Можешь ты мне уделить всего полчаса?

Лика замялась. Ей и самой хотелось его увидеть. Скоро уедет? Тогда вдвойне! Ну где и как она зарождается в человеке, эта реакция? Химическая? Физическая? Энергетическая? Даже этого не сказать! Но вдруг, увидев перед собой человека, которого ты вчера еще знать не знала, ты начинаешь ощущать, как резко меняется мир вокруг! И внутри тебя вдруг появляется какой-то магнит, который тянет тебя и тянет к вчерашнему незнакомцу! Заставляет думать о нем, вспоминать, волноваться! Лика прекрасно понимала, что ей стоит свести общение с Сергеем к минимуму. Но в то же время она сейчас готова была поступить вопреки рассудку и рискнуть ради того, чтобы еще раз, на прощание, в его глаза заглянуть! Может она позволить себе такую малость всего один раз? Не разоблачит же он ее за время всего одной встречи? А если Влад вернется, то что с того? Она тоже не его собственность и вольна к себе гостей приглашать. Так что вся загвоздка лишь в одном — в Феденьке. Его Сергей увидеть не должен! Потому что даже она, глядя на Сергея, на своего Федьку в будущем, быстро догадалась о связывающих их узах. А в прошлое заглянуть гораздо проще, чем в будущее. Так что Сергей сообразит, что к чему, гораздо быстрее ее. Но Федька вроде спит до сих пор. Пока проснется, пока раскачается и назевается — он не любит сразу вставать, — как раз полчаса пройдут.

— Анжелика? — напомнил о себе Сергей.

— А ты сейчас где?

— В машине, за воротами твоего дома.

— Бедная Тая! — с фальшивым сочувствием вздохнула Лика. Пытал он ее, как же! Да судя по обилию полученной им информации, он небось не успевал запоминать все то, что она ему совершенно добровольно выкладывала! — Ладно, заезжай! — И, нашарив ключи, сигналом из окна открыла ворота.

Чем-то похожая на акулу машина плавно скользнула во двор. Дорогая, даже с виду понятно, хотя издали марки не различить. Есть же, оказывается, мужики, которые себе такое сами купить способны! Если только ничего не приврал, а Лика слишком часто сталкивалась с такими случаями. Но это при желании позже можно выяснить, ту же Тайку за жабры взять, раз она такая разговорчивая. А пока Лика устремилась к входной двери, чтобы открыть ее гостю.

— Еще раз здравствуй, — он протянул ей букет роз.

— Здравствуй. Спасибо. Заходи, — она взяла цветы и посторонилась. — Пойдем в гостиную. Чая или кофе хочешь? Спиртного не предлагаю, раз ты за рулем.

— Остального тоже не надо. У нас с тобой не так много времени, чтобы тратить его на пустяки. Сядь. Просто посиди со мной, мне не надо большего.

— Красиво говоришь, — кивнула Лика, присаживаясь. — Только, знаешь, я не в первый раз с красивыми речами сталкиваюсь, так что меня ими больше не растопить.

Говорила она рассудительно, да вот только сердце при этом билось пойманным воробьем. И забилось еще быстрее, когда он вместо ответа пристально посмотрел ей в глаза. Внимательно, изучающе. Своими глазами, в которые Лика готова была смотреть и смотреть, забыв про все свои опасения. Ну в чем он может ее заподозрить? Он с Анжелкой не виделся столько лет. Она за это время могла и имела полное право измениться до неузнаваемости. И все же Лика предпочла бы не касаться в их разговоре прошлого. Поэтому попросила, не дожидаясь, пока он первым заговорит:

— Ну расскажи хоть о себе, раз уж свиделись. Как ты все это время жил?

— Если тебе это было интересно, могла бы написать и спросить. Взять мой адрес у того же Кольки Трифонова. А теперь… в двух словах этого все равно не расскажешь, так что стоит ли начинать?

— Но со службы ты, как я понимаю, ушел?

— Ушел. Решил, что хватит. Да и здоровье уже не то.

Здоровье? Этого еще не хватало! Нет, пусть живет и здравствует много лет! Впрочем, выглядит он вполне крепким. Разве что много седины в голове. Отчего его волосы, наверняка потемневшие с возрастом, как у многих, теперь снова светлеют, все больше приближаясь по тону к Федькиным.

— А что со здоровьем?

— Да так, всего понемножку. Я еще не старик, чтобы о своих болячках кряхтеть, так что давай о тебе лучше поговорим.

— Это тебе обо мне интересно. А я про тебя хочу знать, коли уж ты тут появился. Где сейчас живешь? Где работаешь? Семья, дети?

— Живу в основном в командировках. А, так сказать, порт приписки — здесь, у нас в городе. Мы с тобой до сих пор не встречались лишь потому, что в противоположных районах живем, а по нашим общим старым знакомым ты теперь не ходишь. Я как вышел в отставку, так тут квартиру купил. Не как у тебя, конечно, просто «трешечка» в девятиэтажном «корабле» еще советских времен, но просторная. Всем места хватает: ко мне часто приезжают бывшие сослуживцы. Мой экипаж. Они-то мне и заменяют семью, которой нет. А работаю я у своего же бывшего командира, тот тоже вышел в отставку, но раньше меня. Пользуясь нужными связями, создал фирму, взял меня к себе замом. Занимаемся поставкой и монтажом технического оборудования, дела неплохо идут.

Лика поняла, почему он ей так все подробно рассказывал, только когда он закончил и подытожил:

— Ну вот, обо мне ты узнала все, что можно было, а теперь давай про тебя.

— А что про меня? — Что-то ее насторожило в тоне его вопроса, так что она едва ли не пожалела, что согласилась его впустить. — Я, в отличие от тебя, даже из города не уезжала надолго. Так, поездочки были. И все. Ну а как я тут с недвижимостью возилась, тебе, я думаю, будет неинтересно.

— Да, это все технические мелочи.

— Так мне тогда и рассказывать больше нечего. Не озвучивать же тебе похождения юности? А кроме них… поступила, училась, потом, уже после выпуска, с заказом с одним повезло. С того почина моя раскрутка и началась.

— А как тетя Ксюша с дядей Валей? — спросил он вдруг. — Давно их нет?

— Ты мать с отцом имеешь в виду? Давно. Так получилось, что на даче отец упал с лестницы и погиб. Там, во дворе, шел ремонт, были набросаны инструменты и каменные блоки привезены, так что у него просто не было шансов выжить при этом падении, — Лика лихорадочно собирала в памяти все, что успела по крохам вызнать из дневников: то ли роковое стечение обстоятельств, то ли удачно выстроенную цепочку несчастного случая. Когда, по Анжелкиным показаниям, накануне эта лестница уже была уронена на те самые блоки, отчего одна ступенька, из верхних, вполне могла расщепиться незаметно для глаз. Если только это падение имело место, а ступеньку целенаправленно не расщепили и не подправили. — А мама этого тоже не пережила. Я ее понимаю. Они столько прожили вместе, а я в то время была паршивой утешительницей.

— Да, это точно, — согласился Сергей, снова пристально глядя ей в глаза.

— И нечего на меня так смотреть, — не выдержала Лика. — Да, я тогда была не сахар, сама теперь это понимаю. Но прошлого не вернешь.

— А ты хотела бы?

— Смотря какие моменты.

— Например, наш последний вечер? Ты его помнишь?

— Сереж… — конечно, не помнила! Откуда бы? — Не хочу. И вообще не тянет прошлое ворошить. Какой теперь в этом смысл? Если только ты на своей фирме машинами времени не торгуешь.

— Нет, не торгую, — он вздохнул, хрустнул переплетенными пальцами. — Но тот разговор, когда тетя Ксюша, не выдержав, в сердцах сказала тебе о втором своем шансе, о котором она знала, но которым так и не воспользовалась, глядя на тебя…

— Об этом тоже нет смысла говорить, — Лика все меньше понимала, к чему он может клонить, поэтому поспешила его оборвать.

— А ты не жалеешь, что все так тогда повернула?

— Может, и жалею. Но наедине сама с собой, и в исповедники тебя не возьму.

— Да какой из меня исповедник? Если в тот вечер я не смог тебя остановить? Если допустил, чтобы до этого дошло?

Теперь Лика вообще не понимала, что он может иметь в виду. Просто промолчала, многозначительно вздохнув и не зная, как бы уже половчее его отсюда выставить. Потому что ей очень нравился собеседник, но совершенно не нравился разговор. О чем он сейчас? Может, Сергей все-таки знал об Анжелкиной беременности? А она заявила ему, что сделает аборт? Или еще что-то значимое в тот вечер произошло? А теперь он от нее явно чего-то ждал. Признания? Раскаяния? Освещения дальнейших событий?

— А ведь тетя Ксюша очень тебя любила, — сказал он, так и не дождавшись от нее ни слова. — Очень. Вопреки всему.

— Да, — согласилась Лика, ожидая, что он сам теперь прольет свет на события прошлого.

— Поэтому шанс свой все же могла использовать. Ты как, больше ее не просила об этом?

— Нет, — только и ответила Лика, под его слишком уж внимательным взглядом не зная, что еще можно сказать, и лишь все больше нервничая от этого разговора. Но тут очень кстати домой вернулся Влад. Вошел, стряхивая снег со своих черных кудрей, скинул в прихожей дубленку. Глядя на него через стекло дверей, Лика ждала, чтобы он вошел в гостиную. Нет, все-таки хорошо, что он приехал! Иногда от него была польза. Огромная! Потому что пусть сейчас Лика и не узнает от Сергея кое-какие подробности Анжелкиной жизни, но зато сможет избавиться от тесного общения с ним и от этого разговора, в который она соскальзывала, как в пропасть с оползающим склоном, где не за что уцепиться.

— Анж, у нас гости? — Влад наконец-то вошел. Шагнул к поднявшемуся Сергею, поздоровался, пожав ему руку. — А чего это вы тут сидите как на собрании? Давайте на стол чего-нибудь сообразим?

— Нет, спасибо, — отказался Сергей. — Я заскочил ненадолго и как раз собирался уже уходить.

— Если я вам помешал, то не стоит торопиться. — Играя роль хозяина, Влад всегда был на высоте: радушен, понятлив, деликатен. И не ревнив. То ли по тем же причинам, что и Лика, то ли потому, что не видел в окружающих ее мужчинах достойных конкурентов себе, любимому: накачанному рослому красавцу. — Могу пока скрыться с глаз.

— Да нет, мне и в самом деле уже пора, — ответил Сергей, понимая, что прежней атмосферы, необходимой для продолжения прерванного разговора, уже не вернуть.

Тоже понимая это, Лика только что не перекрестилась тайком от испытанного облегчения. И в то же время ей было жаль, что он сейчас уедет. Так жаль, что словно камень лег на душу. Что-то в нем упорно ее притягивало. Его выправка, лицо, взгляд. Немногие, например, могли, стоя перед гораздо более высоким собеседником, смотреть на него так, что терялась эта разница в росте и создавалось впечатление, что он у обоих одинаков. Сергей мог. Владу так и не удалось взглянуть на него свысока, что обычно было его любимой забавой.

— Ну что ж… раз так… — признавая свое тайное поражение, Влад развел руками.

Оставалось только попрощаться и разойтись. И Сергей уже направился к выходу, когда на лестнице, ведущей на второй этаж, все-таки нарисовался Федька, зевающий во весь рот. Как будто не мог дозевать в своей комнате и задержаться там еще на пару минут!

— Что, уже встал? — Лика метнулась к нему, пытаясь закрыть собой и от Сергея, и от Влада, которому сходство сына с отцом тоже могло броситься в глаза. Дало бы это ему, конечно, немного — Ликино прошлое его не касалось, — но она все равно не хотела давать ему лишнюю информацию к размышлению.

— Встал, — ответил заспанный мальчишка, смыкая челюсти. Сделал попытку обогнуть ее, чтобы посмотреть на гостя. Лика попыталась оттеснить его к столовой. Но, поймав его недоуменный взгляд, вынуждена была отступить.

— Здравствуйте, — вежливо кивнул Федька стоящему перед ним незнакомцу.

— Здравствуй, — ответил тот.

— А не пошел бы ты умыться, соня? — спросила Лика, все-таки побуждая мальчика уйти. — Сразу голове легче станет. И кстати, неплохо бы ее еще причесать.

— Само уляжется, — проворчал Федька, вороша пятерней свою светлую челку. Но все-таки ушел в ванную, до самых дверей провожаемый взглядом Сергея. Конечно же, он сразу сообразил, что это и есть тот самый усыновленный ребенок. Лика так и не смогла понять, заметил он свое сходство с мальчиком или нет. Вида, во всяком случае, не подал. Вежливо попрощался с ней и с Владом, вышел и сел в машину. Стоя у окна, Лика сквозь пелену начавшегося снегопада наблюдала за тем, как его машина выезжает из ворот. И скрывается там, за снежной завесой и вставшими на место створками.

— Анж! — Влад подошел со спины к замершей Лике, вынул у нее из рук брелок с ключами, приобнял за плечи. — Ты чего? Чем он тут тебя так озадачил?

— Ничем, — отмирая, Лика вывернулась из его рук. — Просто прошлое вспоминали. Ты вроде заикался про ужин? Вместо него могу свежеприготовленный обед предложить. Есть борщ, есть запеченная с мясом картошка под сыром.

— Ох ты, здорово! — оживился он, явно голодный.

Оставалось только гадать, откуда он мог вернуться таким. Из тренажерки? Нет, по виду не похоже, да и слишком много времени он там бы провел. Из ресторана или гостей? Но оттуда не возвращаются с таким аппетитом. Если только не был в гостях у любовницы. Тогда все понятно и вполне объяснимо. После скандала с Ликой поехал к другой бабе, за утешением. Только что ж она не озаботилась тем, чтобы восполнить любовнику потраченные на нее калории? Лику так и подмывало об этом спросить, но не при Феде же это было делать. Да и не хотелось портить Владу своими вопросами аппетит.

Однако с женщиной он точно сегодня был! Уже в спальне Лика поняла это без всяких вопросов, когда уловила аромат женских духов от его длинных волос, касавшихся ее лица. Она такими духами не пользовалась. А чтобы запах так хорошо впитался в волосы, мало было просто рядом стоять — нет, для этого надо было довольно тесно общаться. Лику так и потянуло поинтересоваться, откуда у Влада только силы на всех берутся, и еще участливо посоветовать, чтобы он, покидая любовницу, не просто душ принимал, а голову тоже мыл, потому что именно волосы впитывают в себя чужой запах сильнее всего. Но вместо всего этого она просто откинула его от себя, не желая принимать сегодня из чужих рук эту эротическую эстафету.

— Анж, ты чего? — растерялся он.

— Ничего, — она натянула на себя одеяло. — Не каждый же день, в конце-то концов!

— Так что, считать теперь, что ли? — он навалился на нее, пытаясь раскутать. Она попыталась его оттолкнуть, но помешало одеяло. И тогда она прорычала со всей своей злостью:

— Я тебе сказала: отвяжись от меня!

В самом деле, не для того она его держит подле себя, чтобы при этом от него еще что-то терпеть! Не нужен он ей сейчас — вот и все! Дурной, распаливший себя жеребец. Совсем не похожий на того, другого, с его внимательными и такими живыми глазами. Причем глаза у Сергея были такими по жизни, а не потому, что он этот взгляд перед зеркалом отрабатывал! Такой человек может оказаться способен на очень глубокое чувство! Лике это подсказывало как ее знание людей, так и какой-то неугасающий трепет в душе. Неведомый ранее, томительный. Мучительный и безответный. Анжелке повезло когда-то быть с этим мужчиной. Обнимать, целовать, родить от него ребенка. Лике всего этого изведать было не суждено. Хотя бы потому, что такие, как Сергей, способны не только любить. Нет, из таких людей выходят еще и отчаянные правдоборцы! И если она только позволит себе сблизиться с ним, то он рано или поздно непременно заподозрит подмену. И этого ей не простит. Добьется правды, узнает все Ликины тайны. После чего ей останется только одна дорога: в тюрьму. Скорее всего, на пожизненное. Если только она не сможет и не успеет до этого покончить с собой. Должна успеть, потому что в тюрьме все равно свихнется! Так что лучше уж сразу все оборвать! И желательно так, чтобы все это было похоже на несчастный случай. Из-за Федьки. Чтобы, если повезет, он так никогда и не узнал, кем она была на самом деле и что сделала с его настоящей матерью.

— Анж! — Влад снова сделал попытку до нее добраться. — Да что ты, в самом-то деле? Что на тебя нашло? Ну давай же!..

— Уберись! — Она вывернулась и вскочила, прихватив с собой одеяло с подушкой. Направилась к двери: если он не может просто успокоиться, то пусть как-то по-другому улаживает этот вопрос, но без нее! А у нее в доме и других комнат хватает. Есть где уснуть.

— Анж! — где-то через полчаса он возник на пороге облюбованной ею комнаты. — Можно войти? — и, не дожидаясь разрешения, подошел к ее дивану. Присел на край. — Хотелось бы все-таки понять, что на тебя накатило сегодня? Это что, из-за того мужика, который сегодня к нам приезжал? Что он наболтал тебе? Что между вами произошло?

— С ним? С ним абсолютно ничего, — отрезала Лика.

— Ну пойдем тогда обратно. Не хватало еще, чтобы мы начали по разным комнатам ночевать. Хочешь, я тебя отнесу?

— Я попросила оставить меня сегодня в покое.

— Значит, дело все-таки в нем!

— Нет, в бабе твоей! — Лика все-таки вспылила, теряя над собой контроль. — Я, знаешь ли, слишком брезглива, чтобы брать в оборот только что использованные вещи! Да еще не зная, хорошо ли ты вымылся после этого!

Если бы он сейчас возмутился или просто ушел, Лика еще усомнилась бы в своих подозрениях. Но вместо этого он начал оправдываться, чересчур неловко для невиновного:

— Анж, да как ты такое только подумать могла?! Да разве бы я мог? Я? Тебе изменить?

Не слушая дальше, Лика попросту отмахнулась:

— Исчезни, а? А чтобы было не скучно там одному, попытайся вспомнить, сколько у нас с тобой в этом городе общих знакомых. Ты просто не можешь хоть кому-то из них не попасть на глаза! А уж в том, что они обо всем мне расскажут, даже не сомневайся!

Конечно, она сейчас блефовала! Все, что у нее было против него, — это посторонний запах его волос! Но он-то поверил! Вначале сник, потом перешел в оборону:

— Не каждая девица, с которой меня могут увидеть, непременно должна быть моей любовницей. Я что, просто поговорить с человеком не могу? А если она, бывает, эмоционально реагирует, то я здесь при чем?

— Ладно, — отмахнулась Лика. — Я спать хочу. («И не хочу тебя видеть! Потому что — ты прав! — дело не только в тебе с твоей бабой, но еще и в Сергее. Он уехал, но дай же мне о нем хотя бы помечтать в тишине!») Так что сделай одолжение, прекрати меня доставать.

Влад наконец-то понял, что бесполезно настаивать на дальнейшем выяснении отношений, и ушел, сухо пожелав Лике спокойной ночи. А она и не помышляла про сон. Нет, оставшись одна, она почти таяла, имея возможность без помех вспоминать минуты в гостиной. Сергея! Его лицо, голос и даже его раннюю седину. Да что же это такое с ней творится?! Как будто, забрав себе Анжелкину жизнь, она при этом и чувства тоже прихватила! Хотя… нет, Анжелка Сергея вряд ли любила. Ведь отчего-то же бросила! Да еще и с такой легкостью избавилась от их ребенка! Наверное, Сергей был слишком правильным для нее. И ее, с ее-то характером, это, надо думать, просто бесило. Что у них там, например, в последний вечер произошло? Если судить по тому, что Лика услышала, то, наверное, Анжелка в присутствии Сергея в очередной раз сорвалась на свою маму, и все это вылилось в грандиозный скандал, которому он стал свидетелем. Но что там такого могло прозвучать, что он до сих пор это помнил и даже пытался вопросы ей задавать? Лика теперь могла об этом только гадать, ни слова не говоря вслух, — вдруг да ошибется?! А ей нельзя делать ни единой ошибки! Слишком дорого это может ей обойтись! Так что… Так что, поставив крест на своей личной жизни, будет она своего Федьку любить, только его, одна, за всех тех, кто должен был, но не смог или не захотел. В том числе и за Сергея теперь. Федька — их общий сын, его и ее! Она сочинит себе все, чего у нее не было с этим мужчиной, и будет тешиться этой мечтой.