5

Почему бы ей было просто не взять у старушки номер ее телефона? Теперь оставалось только недоумевать по этому поводу и сожалеть об упущенной возможности, потому что в последние дни Ире катастрофически не хватало времени. Но как бы она ни была занята, а через неделю в назначенный срок как штык была у ставшего знакомым подъезда. Старушка тоже не подвела, уже сидела на скамеечке и даже высматривала Иру. Заметив, помахала рукой: «Давай сюда, новости есть!» Ира невольно ускорила шаг.

— Здравствуйте! Ну вот и я. А это вам гостинец с моих барышей. Как будете чай пить, так тоже помянете ту женщину, что разбилась.

— Ну спасибо. Так бы, может, и не взяла, но уж помянуть… — старушка приняла от Иры пакет с роскошной коробкой конфет и печеньем. Подвинулась: — Присядь, отдохни чуток.

— Да мне особо некогда сидеть, — Ира все-таки приняла приглашение, нетерпеливо присев на краешек. — Так как, узнали вы что-нибудь?

— Как же не узнать? Подружку Серегину Раей зовут. Да вот только Милка говорит, разладилось у них что-то в последнее время. Раньше она часто к нему захаживала, у нее даже ключ от квартиры был, а теперь ее что-то не видно стало. Может, конечно, вся в делах, по мастерским своим да по заграницам. А может, и кошка какая между ними пробежала, такое тоже бывает. Но его-то самого об этом спрашивать бесполезно, он человек закрытый. А дома теперь и вовсе редко бывает после того случая. Так что тебе, оказывается, еще повезло, что ты его тут застала.

— Так, может, и Рая оттого не заезжает к нему? Что он сам тут почти не живет?

— Да нет, соседка рассказывала, что случайно слышала их последний разговор на площадке. Так он говорил с ней, почти не разжимая зубов, и даже просил какие-то бумаги забрать, чтобы у него дома больше не валялись. Может, он все никак после того случая не может отойти, а может, и впрямь из-за чего-то рассорились.

— Да, — согласилась Ира, вдруг сообразив, о каких «бумагах» шла речь. Но старушке она не стала это озвучивать, решила перейти к главному вопросу: — А имя той женщины вы у своей Милы узнали? Которая погибла? Я ведь в основном сюда пришла из-за этого.

— А, ну да, конечно! Только не знаю, есть ли это имя в православном календаре. Но это ты в церкви спроси, когда будешь подавать записку. Там женщины все знают. И если нет, то подскажут, как ее вместо этого правильно называть.

— Так про кого спрашивать-то?

— Милка говорит, Анжелой ее звали. Анжеликой, значит. Вот я и не знаю, православное это имя или нет?

— Хорошо, я в церкви спрошу, — узнав все, что ей было нужно, Ира поднялась. — Спасибо вам за все! Без вашей помощи я так и маялась бы в неизвестности относительно той купюры. Ничего бы узнать не смогла! Хорошо, что вы мне здесь встретились.

— Да что уж там, ладно. Мне и не трудно было.

— И все же еще раз спасибо. И до свидания, — Ира на прощание улыбнулась старушке. А потом устремилась к себе домой, захваченная теперь совершенно другими мыслями. Но, строя свои планы, все-таки не забывала о том, что надо будет в ближайшие дни сходить и подать записку за упокой разбившейся Анжелики.

Несколько дней Влад был само обаяние и предупредительность и даже, прибегнув к самому надежному способу вернуть себе Ликино расположение, Феде внимание уделял. А у Лики не лежала к нему душа! Она вернулась в их общую спальню, но только ради того, чтобы не нагнетать домашнюю атмосферу. Она предпринимала усилия, чтобы казаться такой же, как и была. Замечал ли что-то при этом Влад или нет, но виду не подавал. Со стороны могло показаться, что они счастливы, как никогда. На самом же деле у Лики было ощущение надвигающейся грозы, когда даже тучи еще не видны, но уже непостижимым образом меняется воздух. Она понятия не имела, откуда и чего ей ждать, так что пока просто держала ухо востро. Ей к этому было не привыкать, в прежние времена не раз доводилось оказываться в подобных ситуациях. Даже в детдоме, когда кто-то из ребят пытался подстроить ей гадость после какой-нибудь ссоры. Но ее и тогда редко удавалось застать врасплох. Однако тогда она могла предвидеть какие-то действия своих недругов, а теперь было сложнее, потому что она совершенно не представляла, чего можно было ожидать от Влада. Не забывала о том, что у него находится Анжелкин паспорт, который ей до сих пор не удалось отыскать. Но дальше что? Догадается ли Влад, какая именно опасность кроется в этом документе для Лики? И что ему это даст, кроме возможности ее шантажировать? Ничего! Потому что Влад был ей никем, и что бы с ней ни случилось, а он при этом все терял. Поиграв в идеального семьянина, он снова раскрепостился, отстранился от Феди, начал куда-то уезжать. Лика не спрашивала куда, ей это было безразлично. Хотя несколько раз он ей звонил из «Афродиты» с ее характерным шумом тренажеров, словно желая отвести от себя любые подозрения в измене.

Так, с легким и непонятным холодком на душе, Лика дожила до конца недели. Работая над очередным заказом, тоже иногда наведываясь в «Афродиту», а еще занимаясь с Феденькой, со своей отрадой. С тем единственным человечком на земле, который, кажется, ее все-таки полюбил, осуществив таким образом давнюю и самую заветную мечту Агафьи Молчановой. Это был ее, Агафьин, рожденный ребенок! Тот самый, что бездыханной куклой обвис на руках у врача! А потом его уносили, и она смотрела ему вслед сквозь пелену катящихся слез. Но после этого он чудесным образом все-таки воскрес и быстро вырос, вернувшись к ней. Сын! Лика все чаще его так называла, заставляя Влада раздраженно морщиться, а Федьку — затихать, опуская глаза. О чем он при этом думал? Лика не выпытывала. Ей важны были не слова, а его отношение. Которое сказывалось, например, в том, что, когда она приезжала за ним в школу, он почти сразу отрывался от стайки своих приятелей и шел к машине, не обращая внимания на шуточки, если таковые иногда летели ему вслед. Это дорогого стоило, особенно учитывая его подростковый возраст! И трогало Лику до глубины души. Так, что она прямо расцеловала бы Федьку! Но, идя ему навстречу, воздерживалась делать это на глазах у его одноклассников: у них, у подростков, свои правила и отношения. И не стоило становиться провокатором, вмешиваясь в них без необходимости.

— Ну, как отучился? — поинтересовалась она, встречая его возле машины в пятницу.

— «Трояк» по литературе, — буркнул он, бросая на заднее сиденье свою школьную сумку. — Извини, старался. Но как уж смог!

— А что ж так плохо-то?

Этот голос заставил обоих вздрогнуть и развернуться. Федьку — с удивлением, Лику — с захлебнувшимся от волнения сердцем. Откуда Сергей мог здесь взяться? Как подошел к ним так близко и незаметно? У нее даже в горле пересохло, так, что она ни слова сейчас не смогла бы сказать. Федька выручил, буркнув:

— О, здрасте! А сами что, по литре отличником были?

— Зачет тебе по контратаке, приятель! — Сергей сдержанно улыбнулся, не сводя с Феди глаз. — Нет, не стану врать, не был.

— Тогда и не наезжай на ребенка, — чуть отдышавшись, вступила в разговор Лика. — Ты какими судьбами здесь оказался? Ведь говорил, что уедешь.

— А вот вернулся на выходные. Командировки имеют хорошее свойство заканчиваться. И как раз, проезжая мимо вашей школы, думал о том, что хорошо бы с кем-нибудь в кафешке сейчас посидеть. Вы как, мне компанию не составите?

— Мы вообще-то в спортклуб сейчас собирались, — начала Лика, не зная, как бы отказаться от этого заманчивого для нее приглашения. Такого ли уж случайного, как он озвучил? Или он караулил их здесь, помимо всего прочего выяснив у Таи еще и номер Федькиной школы? — Тем более что Влад уже там, а машина пока что у нас.

— Но если мы отгоним машину Владу в спортклуб, а вы нас потом на своей подхватите, — вмешался в разговор Федька, — то можно и в кафе.

У Лики даже глаза от этих слов распахнулись шире: надо же! С чего бы это вдруг проявлена такая инициатива? С того, что лень сегодня ехать на тренажеры? Или Федька испытывает подсознательную симпатию к своему биологическому отцу? И действительно хочет посидеть с ним за чашкой чая?

— Согласен! — тут же отозвался Сергей. И обратился к Лике: — Ну так как? Мужчины сговорились, осталось последнее слово за женщиной.

— Раз я в меньшинстве, то ладно, поехали, — сдалась она, уверенная в том, что сегодня, при ребенке, Сергей не захочет прошлое ворошить. А значит, она без опасений может подарить себе еще один вечер в его компании. Вечер, который можно будет потом еще не раз вспомнить, попутно вплетая в него мечты.

Они проехали на двух машинах к «Афродите», и Лика сбегала на ресепшен, оставить Владу ключи. А когда вернулась, обнаружила, что Федька, заняв переднее сиденье, рядом с Сергеем, о чем-то оживленно беседует с ним. Довольно поздно заметив ее, Сергей дернулся было, чтобы выйти навстречу, но Лика махнула рукой: она и сама умеет открывать дверцы. Открыла заднюю, села. Поинтересовалась:

— О чем это вы так увлеченно болтаете?

— Да вот, — Федька показал Лике макет подводной лодки. — Дядя Сережа подарил. Оказывается, он служил на такой. Дизельная, последнего поколения. Эти лодки одни из самых бесшумных, но зато огромные, как многоэтажный дом.

— Все пересказал? — поинтересовалась Лика, выслушав этот доклад и улыбнувшись.

— Не все, — Федька отвернулся от нее, любуясь подарком, так что Лика даже укол ревности ощутила. Легкий. И глупый, конечно. Мальчик вовсе не обязан был во всем мире видеть только ее одну. Но Лика до этого просто ни разу не видела, чтобы кто-то еще так завладевал вниманием сына, аж до блеска в глазах.

— Наверное, ты хороший рассказчик, — обратилась она к Сергею.

— Классный! — ответил за него Федька.

В маленьком и уютном ресторанчике, куда привез их Сергей, они продолжили общение в том же духе: Сергей рассказывал, Федька увлеченно слушал, а Лика молча наблюдала за обоими, как бы немного со стороны. За маленьким и большим. И сердце щемило от противоречивых чувств: от какого-то странного ощущения счастья вперемешку с болью, от радости пополам с печалью. Вот ведь они, отец с сыном, вдвоем! И если Лике суждено будет отвечать за свои грехи, то не зачтется ли ей на небесном суде то, что она поспособствовала встрече этих двоих? Один из которых, если бы не она, мог бы до конца жизни оставаться в неведении, а другой — сиротой? Но теперь, даже если ее вдруг не станет, ситуация все равно уже изменилась и Федька никогда уже не останется один. Лика ясно видела: Сергей совершенно точно осознает, кто сейчас сидит перед ним, жадно заглядывая ему в рот, чтобы не упустить из рассказов ни единого слова. И старался, рассказывал! О буднях и экстремальных ситуациях, и о приколах, которых в любом тесно сплоченном коллективе не избежать. Посмеиваясь при этом не только над другими, но и над собой, что Лике особенно импонировало, да и Федьке тоже нравилось. Он иногда встревал, тоже рассказывал что-то про школу, хотя за последние месяцы много историй скопить еще не успел, а времени, проведенного в детдоме, избегал касаться. Сергей это видел, мрачнел иногда. Федька не замечал этих мимолетных теней на лице Сергея, а Лика — да! И внутренне сжималась: ведь он сейчас в душе наверняка ее обвиняет! Да еще и в чем! В том, что она бросила сына на долгие годы, одумавшись лишь сейчас! И не скажешь ему, что ее вины в этом нет! Так, не имея возможности признаться в собственных грехах, приходится брать на себя чужие…

После ресторанчика они не поехали сразу домой, а Сергей повез их к себе, показывать Федьке альбомы. Лика этого не хотела — в его квартиру, да и время было уже не самое подходящее — но вынуждена была уступить. А в итоге рассматривала фотографии с не меньшим интересом, чем Федька. И всевозможные сувениры, каждый из которых имел свою собственную историю. Федьку от них было не оторвать — ведь никто, кроме Лики, до этого так с ним не возился, уделяя столько внимания только ему одному! А тут вдруг нашелся мужчина, общения с которыми мальчику явно не хватало, не ограничившийся парой формальных фраз, а вступивший с ним в интересный и длительный диалог. Лика не могла не заметить, что мальчик от этого на седьмом небе. И все никак не решалась увезти его домой, лишь поглядывала на часы, с каждым разом все тревожнее. И дождалась! Щелкнул ключ в замке, кто-то завозился в прихожей. А потом на пороге комнаты возникла Рая с очень недовольным лицом. Окинула взглядом Федю, Лику. И, не здороваясь, сухо бросила Сергею:

— Не знала, что у тебя гости.

— Рая? — он, похоже, не ожидал ее здесь увидеть. — Для того чтобы это выяснить, есть телефон.

— Я звонила! Несколько раз! Ты трубку не брал.

— Можно тебя на минуточку? — Он встал и, извинившись перед гостями, вышел вместе с Раей в соседнюю комнату. О чем они там беседовали, Лика могла только гадать. Возможно, даже попыталась бы подслушать, если бы была в комнате одна, без Федьки. Его, похоже, одолевали те же мысли. Но он тоже держался. Лишь, перехватив Ликин взгляд, спросил у нее шепотом:

— Как ты думаешь, это его жена?

— Не уверена, — Лика и в самом деле не знала, кем Сергею доводится эта изящная куколка. Ведь то, что Сергей отрицал наличие семьи, еще не говорило о том, что такого нет в перспективе. — Но в любом случае не будем усложнять человеку жизнь. Сейчас он вернется, мы с ним быстро прощаемся и уходим. Домой на такси доберемся. Давно пора, время уже неприличное для гостей.

— С ним было так интересно, — Федька грустно вздохнул, заставив Ликино сердце болезненно сжаться. Она, как мать, не могла спокойно смотреть на грусть своего ребенка. Поэтому взялась его утешать:

— Федь, никто не мешает тебе с ним дружить. Иногда созваниваться, писать ему в соцсетях. Но ты должен понимать, что у этого человека своя жизнь, а у нас с тобой — своя.

— Понимаю, — последовал еще один вздох. — Но как было бы здорово, если бы он был вместо этого твоего Влада…

— Если бы да кабы, — поднявшись с кресла, Лика подошла к Федьке, приобняла за плечи. — Знаешь, давай-ка прямо сейчас улизнем, не прощаясь. Пусть они там беседуют, не будем мешать.

Он взглянул на Лику. Глаза выдавали, что ему такая мысль не по вкусу. Но спорить не стал, поднялся. Они были уже у дверей, когда Сергей вышел из комнаты, оставив Раю одну. Спросил, увидев их:

— Это куда вы собрались?

— Домой, Сереж, — ответила за обоих Лика. — Нам уже пора. Засиделись мы тут. Время позднее, Федька обычно уже спать в такое ложится. Да и некстати мы тебе.

— Можно я сам решу, кстати или нет? — он взглянул Лике в глаза. А потом принялся обуваться. — Но раз уж вы решили уйти, то я отвезу вас домой. В люльку, — он подмигнул насупленному Федьке, заставив того улыбнуться в ответ. Потом спросил: — Лодку взять не забыл?

— Нет, — Федька так и таскался с макетом, не оставив его в машине, и теперь продемонстрировал Сергею. — Вот она.

— Ясно. Хорошо. А сумка с твоими тройками где?

— В машине осталась. А тройка у меня только одна, по литре! — возмущенно воскликнул Федька, вместе с ним выходя из квартиры.

— Тише, не кричи, а то всех соседей переполошишь, — Сергей приобнял его, стоя у лифта. — Плохо, брат. Хоть на четверку да надо бы подтянуть. А как у тебя с физикой-математикой? По литре я тебе не помощник, а вот тут мог бы тебя натаскать, если потребуется.

— Спасибо, Сереж, мы сами справимся, — ответила Лика за Федьку. — А у тебя свои дела есть. И не бегать же ребенку к тебе через полгорода!

— Я бы мог из школы его сам иногда забирать. — Они спустились во двор, и Сергей открыл перед ней дверцу машины. Замер, взглянув ей в лицо. — Когда не в командировке. Кормить его, делать с ним уроки, а потом привозить к вам домой.

Это было уже прямое посягательство на сына с его стороны! А дальше чего тогда ждать?

— Нет, — твердо ответила Лика. — Я против таких кочевок.

— Ну Лииикааа, — капризно заныл Федька, уже проскользнувший в машину и оттуда внимательно следящий за их разговором. — Что такого-то? Не каждый же день это будет?

Не отвечая, Лика тоже села в машину. Развернувшись в кресле задом наперед, Федька посверлил ее выжидательным взглядом, но по ее показательно нахмуренным бровям понял, что дальнейшая беседа не состоится. И тогда, снова приняв подобающее положение, обратился уже к Сергею:

— Дядь Сереж, а можно я хотя бы в сетях пока вам буду писать?

И кто только Лику в квартире тянул за язык?! Хотела утешить ребенка! А на самом деле идею паршивцу подкинула. Будто бы он и сам, без ее помощи, до этого не додумался.

— Можно и в сетях, Федь, — кивнул тем временем Сергей. — Но будет лучше, если мы с тобой будем созваниваться. Не писать, а разговаривать. Не возражаешь? Я дам тебе свой номер, если Лика не будет против.

Лика в ответ лишь одарила его мрачным взглядом в зеркало заднего вида, куда он посмотрел, произнося последнюю фразу. Их глаза встретились в отражении и разошлись, после чего Сергей сосредоточился на дороге, а Лика — на своих мыслях. Она никак не могла понять, что заставляет ее так нервничать? Ревность? Но разве, общаясь с Сергеем, Федька станет ее меньше любить? Вряд ли! Тогда что? Тревога? Поиграет с ребенком и бросит, когда тот уже успеет к нему привязаться? Вон Федька уже и сейчас ловит буквально каждое его слово! В то время как дома сидит и ждет его недовольная Раечка. Такая быстро Сергея от Федьки отвадит. А Лике потом слезы Федькины утирать и переживать с ним его боль! Да разве можно такое допускать?! Нет! Вот если с ней что-то случится — тогда другое дело! Тогда, наоборот, Лика бы оставила Федьку на Сергея со спокойной душой. Но до тех пор, пока она жива-здорова, не стоит ничего менять в этой жизни.

Мучимая своими мыслями, как будто что-то случилось уже сейчас, Лика даже не заметила, как Сергей довез их до дома. Остановил машину у ворот, вышел, открыл Лике дверцу. Федька крутился рядом, вбивая в свой телефон диктуемый ему номер.

— Все, записал? — спросил Сергей, назвав последнюю цифру. — Теперь позвони мне, чтобы у меня твой номер остался. И беги домой, ладно? Мне с твоей ма… Ликой нужно переброситься парой слов. Давай пять!

— До встречи! — Федька по-взрослому пожал протянутую ему руку. И с явным сожалением, но не задерживаясь, пошел через двор к крыльцу. Лика охотно к нему бы присоединилась, но невежливо было уходить, когда тебе дали понять, что хотели бы с тобой о чем-то поговорить. И она даже догадывалась, о чем именно!

— Анжелика, — Сергей стоял так близко, что даже исходящее от него тепло ощущалось. Если только Лике это не чудилось, потому что само его присутствие одновременно и тревожило, и грело ей душу. — Я о многом хотел бы с тобой поговорить с глазу на глаз! Но не здесь, на улице, потому что на такой разговор даже часа, пожалуй, не хватит.

— Сереж! Я тебя прошу: только не надо прошлое ворошить! Да, я наломала в нем дров! И исправить могу теперь лишь жалкую часть того, что было сделано! Но локти все равно теперь поздно кусать. Так что если ты по этому вопросу…

— Нет. Не совсем, — он вздохнул, провел рукой по лицу. Потом признался: — Знаешь, я ведь сегодня не случайно оказался возле школы.

— Я догадалась. Трудно было поверить, что ты так всегда и катаешься, с немаленькой такой игрушкой в салоне.

— С макетом. У этой вещи своя история, и она очень мне дорога. Именно поэтому я ее и привез. Чтобы Федьке отдать не простой сувенир, а передать нечто гораздо более значимое. Ты ведь понимаешь, что я этим хочу сказать?

— Понимаю. Но и ты меня пойми: Федька живой человек с трудным прошлым. И я никому его в обиду не дам! А что ты сейчас пытаешься сделать? Зачем он тебе? Надолго ли тебя хватит? У тебя ведь своя личная жизнь, с Раечками и прочими нюансами. Ну, поиграешь ты с ним, а что будет потом?

— Потом? Вот об этом я и хотел бы поговорить. Наверняка ты на многое готова ради него. Я, поверь, тоже, хотя знать о нем не знал до недавнего времени.

— Сереж… Будет лучше, если ты и впредь о нем забудешь. Пусть все останется как прежде. Не дергай мальчишку! Ведь для него это будет похлеще разведенных родителей! Будет метаться между нами двумя, в то время как у тебя Рая, а у меня Влад.

— Нет, не так. У меня никого, а у тебя Федька. Я уже говорил тебе: Рая — просто подруга.

— Даже имеющая ключи от твоей квартиры.

— И ключи есть, и вещи у меня свои оставляет, и ночует иногда, в своей комнате. А мне не жалко, она не одна так заезжает ко мне на огонек, потому что я за годы службы привык к тому, чтобы вокруг меня в тесном помещении было много народу. Но то, что она у меня останавливается вместо гостиницы, ни к чему не обязывает, ни ее, ни меня.

— Ой ли? Скажи еще, что ты ей как брат. И вообще обходишься без некоторых жизненных радостей, свят и чист!

— Что-то вроде этого. Я бывший подводник, так что мне не привыкать к затяжным постам. Ты вот со своим Владом куда теснее общаешься. Но если разобраться, так ли он тебе нужен? Ты же его не любишь! Разве я не прав?

— Не люблю. Но меня он пока устраивает.

— Пока… И до каких же это пор?

— Пока не выгоню.

Лика не стала уточнять, что ей уже и сейчас, бывает, очень хочется так поступить. А потом взять Сергея за руку и ввести его в дом, чтобы он остался здесь навсегда, подальше от всяких Раечек, положивших на него свой хищный взгляд, и поближе к родному сыну. Но не могла она ни сказать, ни сделать того, что хотелось. Наоборот, оставив Влада подле себя, она будет прятаться за его широкой спиной от Сергея. Будет избегать встреч с ним, играть в семью с совершенно ей чужим человеком. Потому что между нею и Сергеем находится незримая стена, лишь не выходя из-за которой Лика может спасти свою свободу и жизнь. Он об этом, к счастью, даже и не догадывается. Поэтому и стоит сейчас перед Ликой, явно ожидая, что она скажет ему что-то еще. Но не дождется! Чувствуя, как из-за этого сжимается сердце, и желая как-то сгладить завершение этого разговора, от которого Сергей наверняка ожидал чего-то большего, Лика нежно коснулась губами его щеки. Потом так же нежно потерла ее пальцем, удаляя возможные следы помады, и сказала:

— Ну все, мне пора. Всего тебе самого наилучшего, а про нас с Федькой лучше забудь. Я никому не отдам его до тех пор, пока я жива.

— Да у меня и в мыслях не было его у тебя отнимать, — уже ей вслед донесся голос Сергея. — Просто мне он тоже нужен.

Но Лика даже не обернулась. Взбежала на крыльцо и исчезла за дверью.

И почти сразу через стекло внутренних дверей увидела Влада, мрачно стоящего в гостиной, перед монитором камер наблюдения. Лика сразу догадалась, на какой из экранов он смотрел: она сама настояла, чтобы одна камера была установлена с наружной стороны, над воротами.

— Как, хорошо погуляли? — спросил он с ехидцей, разворачиваясь к Лике.

— Хорошо, — если он ждал от нее оправданий, то напрасно, Лика даже не собиралась ни в чем оправдываться. — Ты ужинал?

— Нет, вас ждал, — он не ответил ей, а огрызнулся. Но Лика сочла за лучшее этого не заметить:

— Сейчас быстренько накрою на стол. Хотя… — она взглянула на стенные часы, — время уже позднее. Но что-нибудь легкое сообразим.

— Если хочешь, себе с твоим Федькой соображай, а мне уже ничего не нужно. До сих пор не пошел спать только потому, что было интересно посмотреть, во сколько же и как именно вы вернетесь. И оно того стоило!

— Что именно? — раскаиваться ей тоже было не в чем, так что и тут его постигло разочарование.

— А все! И довольная лыба твоего пацана, и твое нежное прощание у ворот! Это ведь снова тот мужик, да? Который недавно у нас уже был. Надо думать, отец твоего щенка. Я тут поспрашивал у народа — не у одной тебя знакомые любят болтать! Так вот, они мне про твоего друга юности много чего рассказали! Как ты с ним спала и с него деньги тянула, а потом устроила грандиозный скандал, когда он перед своим последним отъездом к твоим родителям заявился.

Это была информация, которая могла бы Лику очень даже заинтересовать! Но напрямую она об этом спрашивать не могла, так что взвилась по другому поводу:

— Федька — не щенок! Не смей его так называть!

— Надо же! А не потому ли ты так над ним теперь трясешься, что этот тип и впрямь его папаша? Или по этому поводу тебе нечего мне сказать?

— Абсолютно нечего. Если ты мне пытаешься устроить сейчас допрос, то не получится. Я не собираюсь излагать тебе свою биографию. Все это вообще никого не касается, кроме меня. («А тебя в особенности! Кто ты мне такой, чтобы я отчитывалась перед тобой в своих поступках, в прошлых и будущих?!»)

— Вот как? Ну спасибо! Не ожидал заслужить такого отношения! — вскинув голову, Влад с видом оскорбленного достоинства прошествовал мимо Лики. Не на выход, естественно, а в сторону спальни. Заставив Лику в сомнениях замереть: когда она тоже займет свое место в кровати, не придет ли ему там в голову опять навязывать ей то тесное общение, которое он считал панацеей от любого вида ссор? Этого она сегодня точно не выдержит и сорвется, тем самым окончательно испортив их отношения на долгие дни. Но если, как в прошлый раз, снова уйти ночевать в другую комнату, то опять же: как он теперь к этому отнесется? Ведь сегодня причина явно будет уже в ней, а не в нем.

В конце концов Лика решила действовать по обстоятельствам. А потому убедилась, что Федька уже лег, и, приняв душ, смело вошла в свою спальню. Сразу при этом обнаружив, что Влада в ней нет. Равно как и его подушки с одеялом. Все правильно! Теперь настал его черед изображать оскорбленное самолюбие. И по-хорошему, Лике бы сейчас следовало найти ту комнату, в которой он обосновался, и попытаться, хотя бы для вида, уговорить его вернуться на прежнее место. Так же, как он это делал, когда она ушла. Но Лика поймала себя на мысли, что безумно рада его отсутствию и не имеет ни малейшего желания его возвращать. Даже видимость такую создавать не желает, примирительно воркуя над ним. Нет! Вместо этого она скользнула по простыням, вытягиваясь на широкой кровати, которая сегодня принадлежала одной только ей. И на которой можно было предаваться мечтам без помех! О сегодняшнем вечере и о Сергее, который был так близко. Вспоминать его глаза и голос. Вздыхать, улыбаться, замирать от избытка чувств и снова вздыхать. И долго лежать без сна, не имея ни сил, ни желания отогнать от себя этот образ.

Утром Влад был мрачен и общался очень сухо. С Ликой — Федю предпочитал и вовсе не замечать. Чтобы еще больше не раздражать его, Лика хлопотала по дому и, как могла, старалась скрыть тот теплый огонек, что трепетал у нее в душе. Чтобы он не отразился на ее лице, чтобы в глазах не сверкал. Это было нелегкой задачей! Потому что она была влюблена, снова по-настоящему влюблена, как когда-то. И теперь, в отличие от первого раза, была твердо уверена, что этот человек достоин подобных чувств. Что уж в нем-то она не ошиблась, как в Ваньке. Вот только перспектив у нее с Сергеем не было никаких. Лика старалась напоминать себе об этом почаще — это помогало ей сдерживать внутреннее ликование. Но, изначально знавшей о безнадежности обуревавших ее страстей, ей с этим было легче мириться. А любить… Любить это ей не мешало! Пусть на расстоянии и тайком — да разве все это могло быть помехой подлинному чувству? Нет! Это могло быть лишь горькой каплей, способной изменить вкус ее счастья. Но ей было не привыкать к тому, что в ее жизни всегда присутствовала горечь. В разные годы — по разным причинам, но начиная с самых детских лет.

Сразу после завтрака Влад сухо спросил у нее:

— Я машину возьму? Поеду потренируюсь.

— Да, конечно, — Лика не хотела ему в чем-то отказывать без крайней необходимости. А таковой сегодня не было: Федьку в школу не везти, и сама ехать никуда пока не собиралась. А стоило бы! На пару с Федькой собраться и уехать куда подальше, да желательно еще и телефон отключить. С самого раннего утра, предвидя появление нежданных гостей. Точнее, одного гостя. Который, конечно же, заявился вскоре после отъезда Влада.

— Сереж, я же просила тебя! Вчера! — Лика все-таки не удержалась от того, чтобы впустить его в дом, с ним она просто не могла поступить иначе. Но все-таки пора было заканчивать эти отношения, пока они не зашли до опасного далеко. Уже заходят — где-то в глубине рассудка все в Лике протестовало против того, чтобы его впускать. Но как только он переступил порог, она глаз от него отвести не могла. Хотя и заставляла себя это делать, поминутно контролируя взгляд, чтобы он не заметил, как притягивает ее к себе.

— Анжелика, прости. Но мы с тобой вчера так и не закончили разговор.

— Закончили, Сереж. Все, что я могла тебе сказать, вчера и сказала. А сегодня… чаю хочешь, раз уж пришел?

— Нет, спасибо. Но с удовольствием позавтракал бы с вами во вчерашнем ресторанчике. Федька… привет! — он приобнял мальчишку, подлетевшего к нему с воплем: «Привет, дядя Сережа!» — и лишь в последний момент удержавшегося от того, чтобы несолидно кинуться гостю на шею. — А потом… Я тут с приятелем договорился, он у меня доктор наук. И он согласен показать нам сегодня свои экспонаты. Кучу всяких там морских обитателей, включая глубоководных рыб и заспиртованных, и живых. На это стоит посмотреть! Честно говоря, я и сам их вживую толком не видел. А у них там есть что-то вроде океанариума.

— Когда ты только договориться успел? — вздохнула Лика.

— Сегодня, с утра. Он у меня ранняя пташка. Через пару часов будет нас ждать. Так что, поедем или нет?

— Конечно, поедем! — Глаза у Федьки горели так, что отказать ему было попросту невозможно. Да и в чем отказывать? Не зная истинных Ликиных мотивов, он же ничего не поймет и только обидится на нее. А вот чего Лика точно не хотела — так это портить отношения с сыном, особенно при том, что Сергей, наоборот, всеми силами пытался их наладить. Так что надо будет с Сергеем повторно поговорить, но это уже потом. А сейчас у нее просто не оставалось другого выхода.

— Ладно, езжайте, — вздохнув, разрешила она.

— А ты?

— Анжелика…

Этот двойной возглас дал ей понять, что оба хотели бы видеть ее рядом. Но нет, не выйдет! Лике пора завязывать с этим общением, пока оно ее окончательно не затянуло. Тогда на повестке дня останется только Федька, а с ним Лика еще подумает, как дальше быть.

— Я не поеду, мне сегодня надо работать. Федька знает, как это выглядит, на весь день.

— И не на один, — уточнил он. — Так что днем раньше, днем позже. Поехали, а?

— Нет, Федюнь.

— А если я тоже тебя попрошу? — вступил в разговор Сергей.

— Тоже нет. Что касается тебя, то тут и вовсе иная тема. Я не люблю, Сереж, когда мной пытаются манипулировать. А ты после нашего вчерашнего разговора…

— Неправда! Если ты так думаешь, то просто неправильно все поняла, — прижимая к себе Федьку, он смотрел на нее такими глазами, что Лика чувствовала: еще немного — и она не выдержит! Поедет с ним хоть к другу-ихтиологу, хоть на край света! А дальше что? В следующий раз отказаться будет еще труднее! Он ведь наверняка просто так не сдастся, приедет еще и еще! Неужели не только из-за Федьки? Что, и она ему тоже небезразлична?

— Сереж… — Лике так хотелось сказать сейчас совсем другие слова, что у нее даже голос слегка охрип. — Если ты берешь Федьку, то езжайте, я его с тобой отпущу. Если нет, то мне больше нечего тебе предложить.

— Федюнь, иди, собирайся. Раз женщина упрямится, спорить с ней бесполезно, — Сергей слегка подтолкнул недовольного Федьку, побуждая к действию. А когда мальчик ушел, почти убежал в предвкушении интересной поездки, смирившись с тем, что они поедут вдвоем, Сергей обратился к Лике: — Скажи мне все-таки, почему ты не едешь? Дело не в работе, а во мне? Помнишь, ты мне говорила, еще когда мы с тобой встречались…

— Не помню! — отрезала Лика, не желая развивать щекотливую тему. — И прошу тебя: не будем выяснять отношения. Не надо, Сереж.

— Но почему? Почему ты явно пытаешься меня избегать? На все должна быть своя причина. И я хочу ее знать. Имею право, раз меня это тоже касается.

— А я имею право все свои секреты оставлять при себе, — ох, только бы на слезы не сорваться сейчас! Ведь вот оно, счастье! Так близко, только ладони протяни!

— Анжелика… У тебя что, какие-то неприятности? Или это я тебя чем-то обидел?

— Нет и нет, — ну где там этот несносный Федька копается?! Сколько ей еще выдерживать это испытание? Еще в горькие детдомовские будни она, глядя на более счастливых детей, четко уяснила одну прописную истину: если не можешь получить что-то заветное, то лучше на это даже и не смотреть. Теперь же она смотрела на Сергея, который стоял перед ней, пытаясь пробить возведенную ею стену. Это была самая жестокая Анжелкина месть с того света! — Все нормально, все как всегда. И я не хочу что-то менять в своей стабильной жизни. Пойми это, Сереж, я тебя прошу.

Что бы он мог ей на это ответить? Узнать этого Лике не довелось, потому что одетый Федька наконец-то сбежал по лестнице. Покосился на Лику:

— Ты так и не передумала?

— Будешь доставать — передумаю! И тебя тоже оставлю дома, — пригрозила Лика, поправляя ему воротник. Он, конечно, не поверил в угрозу. Взглянул на нее своим «фирменным» взглядом, давно утратившим прежнюю колючесть. Улыбнулся, наморщив нос:

— Ну и сиди, рисуй свои шкафы с молью! И диваны с клопами! А я уж, так и быть, все самое интересное тебе сфоткаю.

— Договорились! — Лика воровато чмокнула его, пока он не успел среагировать. И проводила обоих до входной двери.

А потом стояла у окна, провожая взглядом машину. Ее скрывал забор, но она, отъезжая, мелькала в стыках между секциями. А когда окончательно скрылась из глаз, Лике мучительно захотелось разреветься, отчаянно, как она даже в детстве себе не позволяла. Сама же осталась дома и отпустила этих двоих! Но как же сейчас ей было обидно, тоскливо и пусто! Лика сжала кулаки, вгоняя ногти в ладони и заставляя себя успокоиться. Размякнуть еще не хватало! А ну, собралась! И занялась чем-нибудь полезным, чтобы отвлечься от мыслей о Федьке с Сергеем! Работать сейчас точно не получится, в таком-то состоянии, нечего и пытаться. Дом убрать? Убран уже, вчера. Что-то приготовить? Тоже нет, в таком настроении это только продукты переводить, потому что сейчас у нее любое блюдо будет напоминать по вкусу жареный лапоть. Оставалось последнее средство, проверенное еще в детстве: вымотать себя физически, чтобы усталостью притупить душевную боль. Раньше от несправедливых обид и нахлынувшей тоски она спасалась бегом. Выходила на улицу и носилась там до изнеможения. Теперь же у нее был абонемент в «Афродите», включающий в себя даже бассейн. С начала этого лета Лика избегала большой воды, мучимая страшными воспоминаниями о ласковом море, но сейчас ей отчего-то захотелось туда. Возможно, оттого, что в тренажерном зале сейчас должен был заниматься Влад, а с ним Лике не хотелось пересекаться. Впрочем, можно было прибегнуть и к прямо противоположному средству успокоения, попытавшись без предварительной записи попасть на массаж. Но в любом случае — прочь из этого дома, в котором она просто не в силах сейчас оставаться! Быстро собравшись, Лика вызвала такси. Как делала в тех случаях, когда машину забирал Влад. Но, подходя через стоянку к «Афродите», она обнаружила, что на этот раз их машины здесь нет. Значит, Влад взял ее совсем не для того, чтобы, как он озвучил, поехать потренироваться? Это уже становилось интересным! Если не здесь, то где он сейчас может быть? И главное, зачем было врать? Разве что к своей крале поехал, за утешением? Хорош! Особенно после устроенной вчера сцены ревности! Лику это не столько разозлило, сколько рассмешило — вот они, мужики, со своими двойными стандартами! Проходя через вестибюль, она словно невзначай поинтересовалась у охранника, не приезжал ли сегодня Влад. Оказалось, что тот его не видел. Завсегдатай этого клуба, даже по его названию прозвище получивший — «сын Зевса», — Влад был хорошо известен всем работникам и вряд ли мог пройти мимо незамеченным. Значит, его и в самом деле сегодня здесь не было. Ну что ж? Оставалось пожать плечами и смело идти в тренажерный зал, больше не опасаясь нежеланной встречи. Если только красавчик Влад позже не надумает сюда явиться. Если явится, то интересно будет взглянуть на его физиономию! А еще интереснее Лике было то, куда он гоняет ее машину? Уж не говоря о том, что с кем-то развлекается за ее, Ликин, счет. Берясь за рукоятки первого тренажера, она подумала о том, что неплохо бы, когда он приедет, снять данные с навигатора. Учитывая то, что у Влада был камень за пазухой в виде украденного Анжелкиного паспорта, такая информация могла оказаться полезной. Поскольку мужики нередко берут любовниц себе в сообщницы против общепризнанной спутницы жизни.

Влад вернулся домой поздно. Лика уже успела вымотать себя на тренажерах и даже проплыть в бассейне почти километр. Потом вернуться домой, приготовить ужин, встретить Федьку с горящими от восторга глазами и выслушать кучу его рассказов, следовавших без перерыва, один за другим. Сергей явно постарался, устраивая мальчику выходной! Сам он в этот раз не стал заходить. Даже из машины, похоже, не вышел, простившись с Федькой за воротами. Лика от этого облегченно вздохнула, в то же время пытаясь подавить в себе снова нахлынувшую печаль. Федька ей в этом немало помог, треща без умолку даже во время ужина. И когда уже начал выдыхаться, наконец-то явился Влад.

— Вот он, наш сын Зевса, нарисовался, — приветствовала его Лика, под улыбкой скрывая свою иронию. — Где ж ты столько пропадал? По времени спать уж пора ложиться! Мальчик мой, если ты будешь с утра до ночи тренироваться, то ведь и пупок развязаться может.

— Лучше пусть развяжется, чем я буду тебе мешать, — ответил он с мрачным видом благородного изгнанника.

— Если бы ты так долго не гулял, то смог бы убедиться, что я сегодня весь день просидела дома. Ужинать будешь? Все на столе!

— А ты мне компанию не составишь? Мелкий, держи! — к изумлению Лики, Влад вытащил из сумки какой-то диск. Судя по изменившемуся выражению Федькиного лица, там было скачано что-то новое и весьма желанное. Подтверждая Ликину догадку, мальчик схватил диск и тут же исчез на лестнице, спеша на второй этаж, в свою комнату.

— Это ты по доброте душевной? — спросила Лика у Влада, проводив Федьку взглядом. — Или знал, что таким образом сможешь от него избавиться на этот вечер?

— Анж, нет предела твоей проницательности, — усмехнулся он. — Но скажем так: и то, и другое. Я и тебе кое-что привез, — он поставил на стол бутылку дорогого шампанского. — Давай посидим вдвоем и зашлифуем наш вчерашний конфликт?

— Да не было никакого конфликта, — пожала плечами Лика. — Ты сам все напридумывал и раздул из мухи слона.

— Ладно, Анж, давай не будем сейчас спорить. — Он принялся ухаживать за ней, подвинул стул, подал тарелку с легкой закуской. Чуть позже с очаровательной улыбкой открыл шампанское и налил им обоим. И вообще вел себя так, как будто вовсе не обижался вчера на Лику — наоборот, сам ее чем-то обидел и теперь старался загладить вину. Или успел отличиться не вчера, а уже сегодня? Учитывая, что соврал ей и весь день где-то ездил?

— Как у тебя день прошел? — поинтересовалась Лика.

— Да так… ничего особенного. Кидал железо, с перерывами на то, чтобы со знакомыми побазарить. Давай, Анж! Выпьем за то, чтобы в этом доме снова воцарился мир, как раньше!

Да, за это стоило поднять бокал! Но… что-то настораживало сейчас многое повидавшую в жизни Агафью Молчанову! Не только откровенная Владова ложь. А еще какое-то тщательно скрываемое им волнение. Едва уловимое, но сильное, почти нервозность. Оставалось понять, с чего он сейчас так наэлектризован? Наверное, неспроста. Делая вид, что дегустирует шампанское, Лика поднесла фужер к губам, вдохнула его запах. Влад тоже не торопился пить, исподволь наблюдая за ней. И его скрытое напряжение все росло. Он был силен только телом, но не духом, и ему, как правило, не удавалось скрыть сильные эмоции. Лика сделала вид, что отпивает глоток. Все яснее, каким-то шестым чувством понимая, что на самом деле пить нельзя. Однажды, много лет назад, она уже попалась на такую уловку, и о последствиях предпочитала никогда не вспоминать. Слава богу, что и в самом деле немногое помнила! Но что же задумал Влад? Оставалось устроить ему последнюю проверку. Сделав еще один фальшивый глоток, она неловким движением скинула на пол вилку. И не успел еще Влад среагировать, она, ойкнув, нырнула за ней сама.

— Анж, ну что же ты! — он, конечно, поспешил ей на помощь!

В отсутствии галантности его никогда нельзя было упрекнуть. Но — благословенны будьте, Анжелкины стеклянные двери! — Лика успела увидеть в их отражении, как за мгновение до этого он воровато опрокинул свой фужер в стоящую на столе вазу с цветами. Все! Больше у Лики вопросов не возникало! Осталось лишь шкодливое желание доиграть эту пьеску до конца. Чтобы выяснить, что же задумал ее несравненный «сын Зевса». Здесь, у нее в доме, в котором еще и ребенок находится! Впрочем, ребенка он удачно нейтрализовал на ближайшую пару-тройку часов своим диском. Так что можно вступать в игру.

— Спасибо! — Лика выпрямилась, опираясь на сильную руку Влада, улыбнулась ему. — Рыцарь мой! Вот если бы ты мне еще сырку достал из холодильника!

— Да не вопрос! — улыбнувшись ей в ответ, он открыл дверцу. Отвлекся от Лики совсем ненадолго, но ей хватило времени, чтобы соединить две порции шампанского в одной вазе. И, поставив на стол пустой фужер, откинуться на стуле с глупой улыбочкой на лице. Она понятия не имела, что за отраву должна была принять и как она действует. Но вряд ли Влад хотел нанести вред ее здоровью, ему бы это ничего не дало. Скорее уж, усыпить. Вот только чего он этим рассчитывал добиться? Опасаясь переиграть, Лика провела рукой по лицу:

— Надо же! Как твой шампунь в голову стукнул!

— А ты сегодня что-нибудь ела в течение дня? — спросил он заботливо.

— Не помню. Я с утра работала, а Федька был на самообслуживании, — пробормотала она заплетающимся языком.

— Давай, вот! — он сунул ей в руки бутерброд с сыром и снова наполнил фужеры. Лика глупо хихикнула, уронила сыр. Пока Влад наклонялся за ним, успела еще раз пополнить в вазе уровень жидкости. Замерла в ожидании: ну и как он теперь собирается выкрутиться? Если она больше глаз с него не сведет? Однако, взглянув на нее и на ее пустой фужер, Влад попросту выплеснул свое шампанское в приоткрытое окно. И развернулся к Лике, быстро сообразившей, что пора прикинуться бессознательным телом. Она обвисла на стуле, уронила голову на плечо. Может, не слишком естественно, но зато такое положение позволяло ей наблюдать за Владушкой из-под ресниц. А взглянуть было на что! Он встал за ее спиной, провел руками по плечам, окликнул. И, не дождавшись никакой реакции, направился к входным дверям. У Лики быстро забилось сердце, чувство близкой опасности смешалось с яростью по отношению к пригретому под этой крышей мерзавцу.

— Мужики, входите! — еле слышно окликнул Влад с порога.

На крыльце послышался топот. Используя данные ей минуты, Лика соскользнула под стол. Не замеченная из прихожей, проползла под ним к буфету, достала оттуда нож, сжала в руке и быстро выпрямилась. Но ее и теперь не заметили: двое незнакомцев и Влад повернулись к ней спиной, заходя в гостиную.

— Только аккуратно! — инструктировал Влад. — Раскладываем ее, фотографируем. Но чтоб без глупостей!

— А фотоаппарат зарядить не забыл?

Этот холодный, вибрирующий от злости голос заставил Влада резко оглянуться на Лику, успевшую выйти в прихожую.

— Анж! — выдохнул он, отшатнувшись и меняясь в лице. — Ты все не так поняла!

— Я поняла, что это те самые двое, которые уже пытались влезть в дом, пока мы были у Таи на юбилее.

— Дуб, сволочь! — прохрипел один из этой парочки. — Второй раз уже нас подставляешь!

— Заткнись, дурак! — огрызнулся на него Влад.

Продолжая сжимать в руке нож для разделки мяса, Лика бочком прошла вдоль стены и распахнула входную дверь:

— Убирайтесь оба, пока я добрая! И чтоб духу вашего здесь больше не было! У меня хорошая память на лица, так что если еще раз тут появитесь — пощады не будет! Я всю полицию города подниму! Насчет моих возможностей не сомневайтесь!

Оставив дверь открытой, она отступила назад, на безопасное расстояние. Впрочем, мужики не собирались вступать в контакт с разъяренной фурией, неожиданно трезвой да еще и вооруженной ножом. Глядя на Лику, трудно было усомниться в том, что в случае необходимости она пустит его в ход не колеблясь. Двигаясь вдоль противоположной стенки, от Лики подальше, они, один за другим, шмыгнули обратно во двор.

— Открой им ворота! — скомандовала Лика Владу.

Он слепо повиновался, словно лишенный собственной воли. Взял брелок, подал сигнал на открытие. И застыл, глядя, как и Лика, вслед мужикам, поспешно покидающим двор.

— Так, а теперь закрой ворота, и мы с тобой побеседуем!

— Анж! — он выполнил ее требование. Закрыл ворота, закрыл входную дверь. И не успела она среагировать, как тут же, у порога, демонстративно упал перед ней на колени. Прямо прекрасный невольник в ногах у жестокой императрицы! — Неужели ты могла подумать, что я тебе какой-то вред причиню? Да я бы и волоска на твоей голове не тронул!

— А кто тут про волоски говорит? — Лика раздраженно отошла от него. — Поднимайся, хватит комедию ломать.

— Это не комедия, Анж, — выдохнул он, понурив голову, но все-таки вставая.

— Если говорить о том, что ты здесь пытался устроить, то нет, — согласилась Лика. — Это не комедия, это гнусная подстава. Что ты собирался тут замутить? Напоить меня и устроить фотосессию? Неужто эротические фантазии разыгрались?

— Сама ведь понимаешь, что не в этом дело! Ни в одной фантазии я бы никому даже прикоснуться к тебе не позволил! Анж! — он шагнул к ней, но Лика остановила его, уперевшись невооруженной рукой ему в грудь. — Да если я на такое решился, то лишь потому, что боюсь тебя потерять!

Это было сказано с таким чувством, что Лике даже захотелось ему поаплодировать. В самом деле, вот уж в ком пропал великолепный артист! Даже она могла бы сейчас ему поверить! Если бы только не знала, что сегодняшний день он провел точно не в «Афродите». И что какая-никакая, а пассия на стороне у него имеется.

— И ради этого ты решил нам с Федькой обоим яму тут выкопать? — холодно осведомилась она. Пусть даже и не думает, что его слова ее как-то тронули! — Меня, значит, скомпрометировать, чтобы его у меня отняли? Не получилось в прошлый раз обвинить в том, что я бросаю ребенка без присмотра, так теперь решил с фотографиями шоу устроить для сотрудников опеки? Вот, мол, какой аморальной особе вы отдали ребенка! Так, да? А я-то думала, что ты только в постели у меня такой изобретательный!

— Анж! — простонал он. — Вспомни, как хорошо нам с тобой было вдвоем! А теперь… ты все больше отдаляешься от меня! Да еще и этот мужик тут теперь начал крутиться! Если это его пацан, то что ж он его к себе-то не заберет? А мы с тобой, в конце концов, и своего могли бы родить, если тебе так нужны дети!

— Прежде всего, мой ребенок — это Федька! И я никому его не отдам! Заруби это себе на носу!

— И тогда этот твой ухажер так и не оставит нас в покое? Анж, да я этого не вынесу! День за днем ходить по самому краю! И все ждать, не удастся ли ему тебя увести! Ты что, вообще не думаешь о том, что я живой человек?!

Да, живой! А кроме того, еще и очень предприимчивый! Как там Юрий про него говорил? «Та задница, что только на мягких стульях будет сидеть». Не в бровь, а в глаз! Вон какие комбинации Владушка выдумал, чтобы только избавиться от нежеланного мальчишки и вернуть себе прежний комфорт! Выгнать бы сейчас этого приспособленца из дома взашей! На все четыре стороны, как поступила та, что была Ликиной предшественницей! Но… У него на руках был документ, который представлял для Лики угрозу почище всяких задуманных снимков. Оставалось только радоваться тому, что Влад до сих пор не понял, какую же именно опасность заключает в себе для нее Анжелкин паспорт. Не понял, сомневаться в этом не приходилось. Иначе бы уже не заморачивался по мелочам, привлекая на помощь — и, конечно, не задаром! — своих сомнительных дружков. А действовал бы уже нагло и наверняка. Но Лика понимала, что на дальнейшее сохранение тайны не стоит сильно надеяться и что все в руках случая, который — Владу на счастье, ей — на беду, может однажды все изменить. Поэтому не стоило сейчас горячиться и выгонять этого негодяя. Ожесточать, оставлять вне поля зрения. А еще — освобождать возле себя Сергею поле для деятельности… Вздохнув, Лика демонстративно взглянула на часы и постановила:

— Раз живой, то по койкам! Я спать хочу. И сразу предупреждаю: не вздумай сегодня ко мне соваться! Если только попробуешь, я все твое хозяйство когтями располосую.

— Вот! Видишь, как ты изменилась? Раньше ты такой не была!

— Раньше и ты таких фортелей не откалывал! А теперь, если ты думаешь, что я это все тебе забуду, то ты просто идиот. Думаю, твои подельники могли бы мне рассказать, что делают с такими вот «сценаристами» на зоне. Даже жаль, что я им так рано позволила слиться!

— Позвонить и вернуть? — психанул он. — Давай, раздави меня, уничтожь! Все равно ведь к этому дело идет! К тому, что ты меня бросишь, а для меня это одно и то же!..

«Переиграл!» — мысленно отметила Лика после того, как он отвернулся от нее, осекшись на последней фразе. Ну не верила она в искренность подобных порывов! Вслух же сказала:

— Спокойной ночи! — и пошла к себе, в свою спальню, доступ в которую был теперь заказан Владушке на долгие дни.

А может, и нет, не на долгие. Ворочаясь в кровати без сна, Лика поймала себя на мысли о том, что лучше уж этот мерзавец, чем вообще никакого. И дело было вовсе не в сексе. Просто ей необходимо было хоть чем-то заполнить ту пустоту, что образовывалась в душе, из которой она насильно вырывала Сергея. Как говорится, клин клином. А то, что клинья неравноценные, так с этим уже невозможно было что-либо сделать. Лика всей душой чувствовала, что такие, как Сергей, встречаются в жизни очень редко, поэтому и не надеялась найти кого-то похожего. Значит, оставалось довольствоваться тем, что есть.

Проворочавшись часа два, Лика вспомнила, что собиралась ознакомиться с показаниями навигатора на машине. Самое время! Влад, наверное, уже спал. А она неслышной тенью проскользнула по коридору в гараж. Там быстро выяснилось, что во время сегодняшней поездки и регистратор, и навигатор в салоне были выключены. Что лишний раз подтверждало Ликины выводы насчет Влада. Впрочем, так как ее машина по стоимости была сопоставима с не самой плохой квартирой, Лика при покупке не поскупилась на противоугонную систему. Так что, связавшись с оператором, можно было попытаться выведать маршрут. А пока… Лика вспомнила, что стоит сделать еще одну вещь. И вернулась в гостиную, к мониторам. Те двое, что заявлялись сегодня к ней, наверняка были предупреждены Владом о камерах и прятали свои лица. Но не исключено, что где-то на кадрах все же запечатлелся хотя бы один портрет. А если так, то совсем не помешает его сохранить, пока система автоматически не начала уничтожать старые записи.

— Анж? — Влад застал ее за этим занятием.

— Что не спим? — поинтересовалась Лика, оглянувшись. — Или тоже вспомнил про прекрасные лица друзей?

— Они мне не друзья. Так… — он покосился на аппаратуру. — Что ты собираешься делать с этими записями?

— Просто сохранить на память. В том случае, если они снова не надумают здесь появиться. Потому что если появятся — пеняйте на себя, и ты, и они.

— Не появятся, — он мрачно вздохнул. — Теперь не тебе, а мне стоит ждать от них неприятностей.

— Ну извини, что уже дважды твою затею сорвала, — иронично хмыкнула Лика, вынимая флешку. Отошла от мониторов, развернулась к нему лицом. Как это было странно! Она стояла перед ним, огромным и сильным. И не боялась его, даже несмотря на то, что в руках у нее сейчас был компромат на его… не друзей, нет — дружков. Который он наверняка бы предпочел уничтожить. Но Лика даже мысли не допускала, что он сейчас может вырвать флешку у нее из рук. Ванька мог! И вырвать, и избить, и испинать уже упавшую на пол! А этот, хоть и подличает у нее за спиной потихоньку, но все же за время их совместной жизни даже грубого слова ни разу ей не сказал. И Лика была уверена, что не только ее деньги тому причиной! Просто у Влада совсем другая натура. Чувствуя, как улетучивается ее злость на него, она привычно положила руку ему на грудь.

— Анж! — Он обхватил эту ее руку обеими своими и начал целовать. Пальцы, ладонь, запястье. — Ну что с нами происходит? Почему мы с тобой начали отдаляться друг от друга?

«Да потому, что ты мечтаешь лишь о безбедной жизни. А я, как всякая женщина, даже тогда, когда сама себе в этом не признавалась, никогда не переставала мечтать о настоящей любви. О той, которой ты, дружок, недостоин», — грустно подумала Лика. Но не стала возражать, когда Влад подхватил ее на руки. Пусть! Клин клином. Вот только пусть попробует хоть раз, хотя бы что-то еще сказать против Федьки! Тогда ему точно будет несдобровать! А до тех пор его вполне можно терпеть. И не только терпеть, а временами даже и восхищаться, как любым удачным творением природы, при этом не поленившимся еще и поработать над собой, чтобы стать еще лучше. Ах, вот к этому творению да еще и подлинную бы душу, и настоящий мужской характер! Ведь кто он был без этого? По большому счету — просто большой эгоистичный ребенок. Что, впрочем, не мешало ему быть прекрасным любовником. Только бы Лике не забыться в первобытном экстазе и не назвать его сейчас совсем другим именем! Закрыть глаза, но помнить при этом, что перед ней сейчас Влад. Влад, а не Сергей!

Лика сдержалась, сумела не потерять над собой контроль этой ночью. Однако это мало помогло, потому что утром, перед завтраком, когда они, все трое, уже собрались в столовой, у Федьки зазвонил телефон.

— Да, дядь Сереж! — мгновенно среагировал просиявший мальчишка.

У Лики, накрывавшей в это время на стол, в руках предательски звякнула стопка тарелок. Все ночные подвиги Влада были разом забыты. Она замерла, глядя на Федьку с его трубкой и пытаясь уловить хотя бы обрывки доносящихся оттуда фраз. Голос! Просто слышать его голос. Это ли уже не было счастьем?

— Анж! — Влад напомнил ей о себе, забрав у нее тарелки. — Опять он звонит? И вот скажи еще, что этот урод не портит нам жизнь!

— Сам ты урод! — окрысился на него Федька, окончивший разговор и услышавший эти в сердцах вылетевшие у Влада слова. И даже вчерашний диск мальчишку не подкупил! — Вот если бы дядя Сережа жил с нами вместо тебя!

— Федя! — Лика решила, что нужно вмешаться, но было поздно. Тарелки снова жалобно звякнули, когда Влад почти швырнул всю стопку на стол. Развернулся к Федьке, пылая от гнева. Но мальчишка и не подумал отступать, так что пришлось Лике вклиниться между ними. И, глядя Владу в глаза, предупредить:

— Попробуй только, хоть пальцем его тронь!

Несколько секунд Влад стоял перед ней, тяжело дыша. Потом резко развернулся и вышел из столовой, хлопнув дверью.

— Федька, — проводив Влада взглядом, Лика развернулась к мальчику. — Ну зачем же ты так? Видишь, что ты натворил?

— Ну и пусть валит на все четыре стороны! Нечего было обзывать дядю Сережу!

— Как же с вами тяжело, — вздохнула Лика. — Ладно… Чего он звонил-то?

— Он мне вчера обещал, что поможет сделать уроки на понедельник.

— А ко мне ты что, с этой просьбой не мог обратиться?

— Мог, — несносный мальчишка помолчал, а потом выдал: — Я бы и без всякой помощи мог их сделать, сам.

— Так что же ты тогда озадачиваешь человека? Зачем?

И что было спрашивать? Ведь сама же уже прекрасно знала ответ!

— Затем. Просто мне нравится, когда он рядом. И особенно когда все мы вместе. Он, ты и я. Без твоего Влада.

— Федька, да ведь ты его знаешь без году неделя!

— А помнишь, когда ты только из детдома меня забрала? Мы с тобой еще сидели в кафешке, и ты мне говорила про постоянные и временные варианты людей. Так вот, Влад твой временный. А дядя Сережа не такой. Я это знаю, потому что тоже разбираться в людях умею! И неважно, кто сколько времени с кем знаком. Ты же сама это тоже тогда говорила!

— Говорила, но совсем в другом смысле. Про взрослых и детей.

— Да какая разница?

— Большая. Федь, чтоб ты знал: даже если бы я с Владом рассталась, с дядей Сережей я все равно не стала бы жить. Понимаешь? Нет!

— Да почему?! — у Федьки аж губы дрогнули. — Он же хороший! И любит тебя, между прочим! Не так, как твой Влад! А по-настоящему!

Тут Лике отчитать бы мальчишку, чтобы не лез не в свои дела! Но при этих словах у нее сердце забилось сильнее. И, проглотив образовавшийся в горле ком, она поинтересовалась:

— Ты-то с чего это взял?

— С того. Я у дядь Сережи фотки ваши смотрел. Там, где вы еще совсем молодые и где он держит тебя на руках. И другие тоже…

Опять эта жизнь, о которой Лика знать ничего не знает! Ее несуществующее прошлое! Фрагмент из которого Федька хотя бы видел, а ей и этого было не дано! Оставалось только выкручиваться, как будто она понимает, о чем идет речь!

— Федь, то, что парень берет девушку на руки, еще ни к чему никого не обязывает. И было это давным-давно, за это время многое изменилось. Теперь это делает Влад.

— Да, он таскает тебя иногда на руках! Но никогда при этом так на тебя не смотрит! А дядя Сережа — да! До сих пор! И все время спрашивает о тебе.

— Что именно? — тут Лика насторожилась.

— А все! Ему все про тебя интересно, ты понимаешь?

«Я-то понимаю, сынок! А вот ты даже не догадываешься, что своей болтовней однажды — не специально, конечно! — можешь подвести меня под монастырь! Что, если только он угадает правду, то будет мне беспощадно мстить за нее!»

— Лика, ну что ты? — Федька тронул ее за руку, заглядывая в омрачившееся лицо.

— Нет, ничего, — она выдавила из себя улыбку, потом обняла мальчишку за плечи. — Так вы с Сергеем что, о встрече договорились? Я правильно поняла?

— Ну да, договорились. Ты ведь меня отпустишь? А еще лучше, поедем с тобой вдвоем! — он вывернулся, пытаясь поймать ее взгляд. — Поехали, а?

— Исключено! А ты езжай, раз уж договорился. Что теперь с тобой делать?

А и в самом деле, что? Сергей ему родной отец. Хороший, судя по всему. И даже по крови ближе, чем она. Так имеет ли она право препятствовать их общению? Даже если оно сопряжено с риском для нее самой? Ведь если честно, то и ей хотелось бы так же, как Федька сейчас, убежать к себе в комнату, быстро одеться, а потом выскочить во двор, услышав за воротами сигнал подъехавшей машины.

— Привет ему передавай! — успела сказать Лика Федьке вслед. Нет, она прекрасно понимает этого мальчишку и не хочет, чтобы он, подобно ей, отказывался от общения с тем человеком, к которому рвется сердцем. Будь что будет! Подавив в себе желание высмотреть из-за ворот Сергея, который отчего-то решил не заходить даже во двор, Лика развернулась и пошла искать Влада. Как ни крути, а лучше, когда в доме царит мир вместо вражды. И ей снова предстоит стать миротворцем, призванным наладить добрые отношения между враждующими сторонами.

Влад сидел в спальне, на краю кровати. Уронив на колени сцепленные руки и низко опустив голову. О чем, интересно, задумался? Лика подсела к нему, погладила по плечу:

— Сереж…

Он вскочил как ошпаренный, заставив ее тут же осознать свою ошибку. Ну надо же! Ночью не забылась, а тут…

— Прости! — она тоже поднялась, встала перед ним.

— Анж, да это уже переходит все границы!

— Ничего это не переходит. О нем только недавно шел разговор, а еще я к нему Федьку сейчас отправила. Вот и сорвалось.

— Не срывалось бы, если бы не было их обоих!

— Знаешь, сам меня однажды именем своей любовницы не назови! Я ведь знаю, что у тебя она есть!

— Будь спокойна, не назову! Выдумываешь невесть что! В то время как дома хрен знает что творится! Ну зачем, зачем тебе нужен был этот пацан? Анж, с него ведь все началось! И ты еще обвиняешь меня в том, что я хочу от него избавиться!

— Да только попробуй еще что-нибудь задумать против него!

— А и попробую! — окончательно взвился он.

— Только не забывай, что твои дружки есть теперь у меня на флешке.

— И без них обойдусь! Заявлю, например, куда следует, что ты своего Федьку незаконно усыновила, потому что за него взятки давала!

Лика замерла. Да, давала! И не раз! Иначе неизвестно, когда бы добилась результата. Да и какого именно — еще вопрос! Но это ее дело!

— Не докажешь! — бросила она Владу. — А если у меня возникнут какие-то неприятности, то имей в виду, что первым за ворота за все свои подвиги отправишься ты!

Он хотел ей что-то ответить на эту угрозу, судя по его лицу, но сдержался. Сделал долгий выдох, стиснув свои огромные кулаки. Помолчал с минуту. Потом выдал:

— Если ты еще не заметила, то я и так в последнее время отсюда постоянно сбегаю. Потому что здесь не стало никакого житья! Знаешь, я, наверное, уже и насовсем бы ушел, если был бы таким же черствым и равнодушным, как ты. Не зря же все твои знакомые говорят, что ты любить вообще не способна!

«Смотря кого!» — подумалось Лике. Федьку вот — точно да! Но не желая продолжать скандал, она не стала говорить этого Владу. Напротив, попыталась его урезонить:

— Влад, ну перестань!

Но он уже до того разошелся, что теперь и сам почти себе верил. Каждому своему слову, даже не думая о том, куда б он отсюда пошел, если бы на это решился. Раздраженно повторил за ней:

— Перестань! Перестань… И это все, что я слышу после того, как меня в этом доме чужим именем называют!

— Я извинилась, если ты помнишь. Хотя после того, что от тебя тут сейчас выслушала, уже едва ли не жалею об этом. Так что повторяю еще раз, на будущее: Федька был и останется с нами! И не советую больше строить никаких козней против него, потому что ситуацию ты этим не улучшишь. Я никому его не отдам, а если у меня с твоей подачи его отобрать попытаются, то костьми за него лягу, так и знай, — тон у Лики становился все холоднее по мере того, как она с каждым словом все сильнее начинала злиться. А под конец сама ему предложила: — Знаешь, съездил бы ты и сегодня в «Афродиту»! Успокоимся по разным углам! А то окончательно с тобой рассоримся.

— Как скажешь! — резко ответил он и без промедления начал собираться.

И только уже глядя вслед уезжающей машине, Лика вспомнила о том, что ни один из них сегодня так и не позавтракал. Но теперь было поздно. Так что оставалось уповать на ужин. Приготовить такой, чтобы от одного только запаха все собравшиеся за столом враз подобрели! А еще… Еще неплохо было бы снова вызвать такси и еще раз проехаться до «Афродиты». И если машины на стоянке снова нет, то попытаться вычислить ее местоположение. Может, пригодится? Не хранит ли сейчас Влад свое главное оружие против Лики — Анжелкин паспорт — именно у этой своей женщины, наверняка без памяти влюбленной в него? Ведь ей-то он представился не альфонсом, висящим на шее своей сожительницы. А все его прочие данные вполне способны сводить женщин с ума. Так что… Лика покосилась за окна, на пасмурное небо, готовое щедро обсыпать землю сырыми снежными хлопьями. Сегодня ехать решительно никуда не хотелось. И бродить потом по городу пешком, высматривая машину в закоулках. Разве что воспользоваться противоугонной системой для ее скорейшего поиска? Но все равно она покажет Лике только нужный район. Ну, возможно, еще номер дома. А дальше что? Нет, не так нужно действовать! А в следующий раз, когда Владушка надумает один сорваться из дома, просто за ним проследить! Так Лика смогла бы сразу узнать если не квартиру, то как минимум нужный подъезд. А дальше по обстоятельствам. Вплоть до того, чтобы обыскать ту квартиру в отсутствие хозяйки. Рискованно, конечно! Но закаленной жизнью Агафье Молчановой было проще на это решиться, чем добропорядочным гражданам. А кроме того, украденный Владом паспорт был такой угрозой для нее, что оправдывал любой риск! Так что, поразмыслив, Лика решила сегодня никуда не ездить. Отложить этот вопрос на пару дней, но зато уже радикально взяться за его решение.

Ужин Лика приготовила отменный! Пресловутая утка по-пекински при виде такого стыдливо забралась бы обратно в упаковку. Но Лика очень старалась, ради того чтобы по возможности задобрить и хоть как-то примирить между собой своих парней. Хотя с каждым днем все яснее понимала, что пытается объединить под этой крышей несовместимое. И что однажды, несмотря на все ее усилия, обстановка накалится до такой степени, что придется уже не мирить стороны, а разводить их, дабы избежать фатального взрыва.

Федька приехал домой первым. Какой-то задумчивый и странно тревожный. Но все же, переступив порог, повел носом:

— А чем это у нас так вкусно пахнет?

— Ужином! Давай переодевайся и руки мой.

— Да мы, вообще-то, ели недавно. С дядей Сережей.

— И что-то еще у вас сегодня произошло, — повесив его пуховик, Лика развернулась к мальчишке. — Как я погляжу, ты сам на себя не похож. Может, расскажешь, что именно?

— Раечка его снова приезжала и фыркала. Но они между собой быстро разобрались. Прямо как ты с твоим Владом, только местами поменянные. Дядя Сережа все замял в другой комнате, но я-то вижу! Вот бы эту Раечку да с Владом в одну кучу сгрести! И обоих да куда бы подальше!

— Она тебя чем-то обидела, сын?

— Нет. Разве ей дядя Сережа позволил бы? Да вот только ему она наговорила странных вещей. Не при мне, но я старался ни слова не пропустить.

— Подслушивал, значит?

— Ну, и подслушивал! Иногда, знаешь ли, стоит! А теперь вот скажи мне: почему ты все-таки решила усыновить именно меня? Только правду скажи! Без всяких там отговорочек!

— Правду… — тихо повторила Лика, отворачиваясь к окну. Сразу было понятно, что он не просто так задал ей этот вопрос! То ли заподозрил что-то, то ли и вовсе узнал! Что там Сергей мог наговорить своей Раечке, не подозревая про острые Федькины уши? Или она ему? Хотя этим двоим, Сергею с Федькой, достаточно было и просто к зеркалу вдвоем подойти да повнимательнее вглядеться в свое отражение, чтобы многое понять. Но ей-то что теперь делать? Сказать мальчишке, что это она когда-то родила его, а потом бросила на долгие годы? Когда-то, едва привезя его сюда, она уже задавала ему вопрос: а смог бы он ей это простить? Но ответа, помнится, не получила.

— Лика, — Федька решил напомнить ей о себе.

— Федь, я не знаю, что тебе сказать, — ответила она честно. — А главное, я не знаю, как это сделать. Для меня это очень трудный, я бы даже сказала — страшный вопрос. («В иной ситуации, наверное, даже в Анжелкином убийстве было бы легче сознаться!») Можно, я тебе дам на него ответ, но не сегодня? Мне надо собраться для этого. С силами, с мыслями.

— Столько всего? А без этого, просто в двух словах нельзя обойтись?

— Может, и можно было бы, не будь мы с тобой живыми людьми. Для протокола, к примеру, двух слов вполне бы хватило. Но это не тот случай.

Не отвечая, он просто смотрел на нее. Внимательными, какими-то очень взрослыми глазами. И так напоминал ей сейчас Сергея!

Как приехал Влад, они оба даже и не заметили. Лишь услышали уже звук открывающейся входной двери.

— Ну вот! — Лика вздохнула с таким чувством, как будто ее отключили от источника высокого напряжения, и отвела от Федьки глаза. — Давай-ка собирайся все-таки ужинать.

Но когда она рассмотрела вернувшегося Влада, то сразу поняла, что ее надежды на мирную вечернюю идиллию (или хотя бы на иллюзию оной!) сегодня не оправдаются. Влад был хмур, на взводе. А главное, под левым глазом у него красовался огромный синяк. Лика даже не стала спрашивать, откуда могло взяться подобное «украшение»! И так нетрудно было догадаться, что это, скорее всего, результат мести Владу от двух его дружков, которых она отсюда выставила после их неудавшейся затеи. Она молча посторонилась, пропуская угрюмого Влада в ванную. Зато Федька не упустил случая свои «пять копеек» вставить и произнес с ухмылочкой:

— О! Надо же, наш «сын Зевса» сегодня на кулак напоролся!

— Заткнись, щенок! — вспылил Влад. И не успела Лика на это среагировать, как он влепил мальчику затрещину. Изо всей силы, у Федьки аж голова мотанулась и все краски схлынули с лица. А в следующий миг маленький волчонок кинулся на своего обидчика. Пнул его в голень, подскочил, метя кулаками в лицо. Влад быстро справился с ним, толкнув, а потом ухватив за грудки. И со звериным воплем:

— Да я тебя сейчас урою, гаденыш! — принялся трясти что есть мочи.

Те несколько секунд, в которые уложилось произошедшее, потребовались Лике на то, чтобы осознать, что все это — реальность, а вовсе не дурной сон, как хотелось бы думать! Что это на самом деле два недруга, маленький и большой, сорвались-таки с привязи, дав выход своим долго копившимся чувствам. Федька извернулся, успев цапнуть Влада за руку. А тот швырнул мальчика на обувной диванчик, с явным намерением его придушить.

— Оставь его! Или я тебя убью! — зарычав тигрицей, Лика кинулась на Влада сзади. Запрыгнула ему на спину, одной рукой вцепилась в волосы, а ногти другой вонзила ему в шею, принявшись безжалостно полосовать. На его счастье, висела она на нем так, что ей не удалось добраться до его глаз. Но и всего остального хватило, чтобы Влад взревел от боли, забыв про мальчишку. Закрутился на месте, пытаясь стряхнуть с себя озверевшую женщину. Видя, что Федька поднимается, Лика спрыгнула сама. Заслонила собой Федьку, пытаясь оттеснить его к двери в гостиную. Тот, не угомонившись, предпринял попытку выбраться из-за Лики. Пришлось, не оборачиваясь, толкнуть его одной рукой и приказать:

— Федька, марш отсюда!!! А ты!!!! — глядя безумными глазами на Влада, Лика свободной рукой схватила банкетку и с размаху двинула ею об стену, выламывая ножку. Хлипкая вещь поддалась легко, осталось только стряхнуть то, что сразу не отломилось. И, оставшись в руках с ножкой, на конце которой поблескивал металлический уголок, она выставила против Влада это орудие: — Еще шаг, и я тебя прикончу!!! Вон отсюда! Вон!!!

Где-то на задворках Ликиного сознания уже мелькали газетные заголовки типа: «Любовник Лики Бояровой убит ею в собственном доме», но ей сейчас было наплевать на последствия. Разве что Федька останется один, если ее посадят? Но ничего не один, его Сергей к себе заберет! А она на все пойдет, если потребуется!

К счастью для Лики, Влад оказался не столь решительным соперником, как она, и идти на крайности был не готов. Отступил на шаг назад… на два. За его дальнейшими передвижениями Лика уже не следила. Убедившись, что он больше не представляет угрозы, она метнулась в гостиную, вслед за загнанным туда Федькой.

Тот сидел на краю ближайшего кресла, глядя на все происходящее через чудом уцелевшую стеклянную дверь. Бледный, дрожащий, с дико горящими глазами. Лика кинулась к нему:

— Боже, Федька, ну какой же ты дурак!

— А нечего тут… урод… ненавижу! — Федька шмыгнул носом, провел под ним рукой, стирая выступившую кровь.

— Это он тебя? — ахнула Лика. — Сейчас… сейчас, — она заметалась в поисках салфеток, совершенно забыв, где они могут лежать.

— Ерунда, — грубовато отмахнулся Федька. — У меня такое бывает на нервяке.

Замерев посреди комнаты, Лика какое-то время наблюдала, как он, запрокинув голову и пережав двумя пальцами переносицу, пытается остановить начавшееся носовое кровотечение. Сам. Ни стонов, ни жалоб, какие могли бы быть у домашнего ребенка. Неизнеженный детдомовец, тертый судьбой, дикий в своих порывах. Как же он был близок Лике!

— Федька, родной! — она подсела к нему, не удержавшись и всхлипнув. — Прости меня! Клянусь тебе, ноги его здесь больше не будет! Раньше бы это стоило сделать, да было одно обстоятельство… точнее, все еще есть. Но плевать! Плевать на все!

— Он что, шантажировать тебя чем-то пытается? — вдруг прозорливо спросил ненадолго притихший мальчишка. Вот уж, воистину, были они с Ликой два сапога — пара! Два детдомовских выкормыша, хлебнувшие жизни и понимавшие друг друга порой даже без слов!

— Федь, это не твои проблемы, я буду решать их сама! — отрезала Лика.

— Лика, — не убирая от носа пальцев, он опустил голову и развернулся к ней, чтобы видеть ее лицо. — Так все-таки правда, что ты моя мать?.. мама?

— Да! — на этот прямой вопрос Лика ответила без запинки. — Я не могла, не смела тебе в этом признаться.

— Ты пыталась, когда меня сюда привезла, — напомнил он ей. — А вот дядя Сережа смог. Сразу, когда я его сегодня, после скандала с Раечкой, спросил, нужны ли ему из-за меня эти осложнения с женщинами. Вот он и сказал мне, что женщины тут вообще ничего не значат, потому что он мой отец.

— О боже, — выдохнула Лика, понимая, что ситуация все больше выходит из-под контроля. Наверное, это и была судьба: когда ты понимаешь, что происходит что-то не то, но ни сделать что-либо, ни просто свернуть с этого пути уже не можешь. Остается только идти вперед, даже уже зная, что тебя там может ожидать нечто совсем недоброе. — И что он еще тебе наговорил?

— Он сказал мне, чтобы я даже и не думал тебя за что-нибудь осуждать. Не смел бы этого делать, никогда, что бы еще о тебе ни узнал. Я сразу понял, что он мне это не зря говорит. Тем более что и ты намекала.

— Я не намекала, я давно уже зову тебя сыном. Просто духу не хватало взять и уточнить, что все это чистая правда. Прости меня, Федька! Если сможешь, прости за все!

Он что-то сдавленно буркнул в ответ. А потом, уже более внятно и совсем другим голосом выдал:

— О, снова этот здесь!

— Так, сиди спокойно! — скомандовала Лика Федьке, глядя на огромную черную тень за стеклом. Дверь открылась, и потрепанный Влад просунул в гостиную голову:

— Анж, можно с тобой поговорить? Наедине, — уточнил он, покосившись на мальчишку.

— Зайди! — распорядилась Лика, кивком головы указывая ему на стоящий поодаль диван. И когда Влад выполнил это требование, обратилась к Федьке: — Федюнь, оставь-ка нас ненадолго.

— Ты уверена? — не торопясь вставать, Федька недобро зыркнул в сторону Влада.

— Сын! — Лика посмотрела ему в глаза. — Нам с ним надо расставить все точки над «i», это важно. А я, будь уверен, умею за себя постоять. Да и он человек, в общем-то, адекватный. Не станет же он сейчас сам себе могилу копать?

— А неплохо было бы, если б выкопал, — буркнул Федька, все-таки поднимаясь и уходя. К его досаде, под дверью подслушать что-либо было невозможно, поскольку она была стеклянной. Так что пришлось, оставив эту затею, плестись к себе наверх.

Влад проводил Федьку мрачным взглядом, потом потер истерзанную Ликой шею.

— Я тебя предупреждала: не смей его трогать! — напомнила Лика.

— Он первым начал! И сам напросился!

— Потому что терпеть тебя не может, так же, как и ты его. Но ты — взрослый человек, мог бы и сдержаться. Впрочем, это уже неважно. Сегодня вы оба перешли ту точку невозврата, за которой ничего хорошего ждать уже не приходится. Поэтому я хочу, Влад, чтобы ты уехал от нас. Сегодня и насовсем.

— Анж! Да как хоть ты можешь такое мне говорить?

— Без обид, я сразу тебя предупреждала, что не стану выбирать между тобой и ребенком.

— Да дался он тебе! Ты хоть подумала, что из него может вырасти, если он уже сейчас на людей бросается?

— Он защищался после того, как ты на него руку поднял. И что бы из него ни выросло, а повторяю, я его никому не отдам. Получу то, что заслужила. А что именно — время покажет.

Он ничего ей не ответил сразу, и в комнате повисла тишина, оживляемая лишь тиканьем старинных ходиков на стене. Лика ждала, что сейчас он встанет и пойдет к себе, собираться. Но вместо этого он спросил:

— А ты уверена, что насчет меня завтра не передумаешь?

— Уверена. После того, что сегодня произошло, на ваши тормоза уже нет никакой надежды. Так что оставлять вас двоих под одной крышей просто нельзя. Чревато последствиями. И я не хочу рисковать.

Он молча покивал, отвечая скорее на свои мысли, чем на ее слова.

— Я дам тебе денег на первое время, — сказала Лика, решив, что он обдумывает сейчас свои финансовые проблемы. Оказалось, что ошиблась. Точнее, обдумывать-то он их обдумывал, но совершенно иначе, чем она полагала. Впрочем, ей не следовало бы заблуждаться на этот счет. Ведь она давно ждала, что рано или поздно он покажет ей свою сущность. И вот этот час настал. Когда Влад поднял свою понуренную голову, взглянул на нее и заявил:

— Конечно, дашь. И не только на первое время. А еще… Еще, я думаю, ты отпишешь мне этот дом. Я как-то слишком к нему привык, чтобы его покидать.

— Ты головой случайно не тронулся? — поинтересовалась Лика. Хотя уже прекрасно поняла, что у него есть веские основания для подобного требования.

— Возможно, это было бы дороговато, если бы речь не шла о твоем паспорте, Анж. О том самом загранпаспорте, с отпечатком пальца, из-за которого ты так переживала. Насколько я знаю Клика, он уничтожил твои пальчики в базе. С его талантами и связями в самых высоких кругах это было не слишком трудной задачей, а ты еще и какие-то струны в нем умудрилась затронуть, так что ради тебя он наверняка старался вдвойне. Но несмотря на все его усилия, остался сам документ, связывающий все три составные вопроса: твое имя, твои отпечатки и твои маршруты за границей. Хотелось бы все-таки знать, что ж ты там такого натворила-то, а? Что даже не рискуешь больше из родной страны выезжать? А может, об этом стоит спросить в Интерполе? Пока этот документ у меня на руках, я вполне могу использовать такую возможность. А после этого, Анж, не упрячут ли тебя за решетку, все-таки отобрав твоего драгоценного пацана?

Он впился глазами Лике в лицо, пытаясь, наверное, прочитать там ответы на свои вопросы. Очень далекие от истины, о которой не то что догадаться, а даже поверить в которую было бы трудно. Окружающим, но не сотрудникам правоохранительных органов. Тем, если дать им повод для расследования, достаточно будет просто поднять архивы. Узнать, что Анжелка была удочерена, а дальше уже просто дело техники, раз даже Агафья в подростковом возрасте справилась и сумела узнать всю подноготную их родной семейки. И тогда правоохранителям сразу станет ясно, кто, если не сама Анжелка, живет сейчас под ее именем. И, следовательно, кто похоронен в приморском городке вместо Агафьи Молчановой. Осуществить же такую подмену мог только один человек — это она. Вот тогда и объяснятся все синяки на утопленном теле! Уже и доказывать ничего не придется!

— Знаешь… — протянула Лика, не торопясь давать Владу информацию к размышлению, — все то время, пока мы с тобой тут жили, я все ждала, когда же она проявится, твоя гнилая натура альфонса. И вот, дождалась!

— Да, я альфонс, — кивнул он с нехорошей усмешкой. — Что поделать? Нельзя объять необъятное. А вам ведь, женщинам, все и сразу подай! И деньги чтоб зарабатывал, и в постели чтоб подвиги совершал, потому что на меньшее вы не согласны! Я помню, как мой отец приходил после работы домой. Едва живой, упахавшийся до изнеможения. А мать бесилась от того, что у него больше ни на что сил не оставалось. Потом любовника себе нашла, который ее ублажал. А она на него за это отцовские деньги тратила. Каково? Вот я и решил, что стану лучше как тот мамашкин мужик, чем как отец буду себя гробить непонятно за что.

— Твоему отцу просто в жизни не повезло.

— Да. Особенно когда он в конце концов веревку намылил, от всех обид повесившись по пьяни на нашей кухне. Так что, Анж, не надо упрекать меня тем, кто я есть. Конечно, в старости такие, как я, теряя внешность и силу, становятся никому не нужны. Но по большому счету эта участь не минует только тех, кому с детьми ну очень уж повезет. Их не так уж и много, таких счастливчиков, а остальные корячатся всю жизнь лишь для того, чтобы под конец стать позабытыми и позаброшенными. Так стоит ли ради такого себя губить? Как ты вот, например, сейчас это делаешь со своим пацаном? Никогда не думала, что ты от него получишь взамен? Подозреваю, что точно не благополучную и спокойную старость! Нет, я пойду по более легкому пути. И позабочусь о себе, как сумею, сам и заранее. Так что, Анж, как ты мне сама недавно говорила, давай без обид. Мне нужна крыша над головой, и раз уж предоставился случай… Короче, в обмен на паспорт я требую дом!

— Да ты спятил! Этот паспорт того не стоит!

На самом деле стоил, конечно! Жизнь и свобода всегда стоят дорого! Да только где они с сыном тогда будут жить? Ведь мальчик был для Лики главнее всего! И дом этот она давно уже не рассматривала как свой. Нет, не Владу его предстояло унаследовать, а Федьке! Это его достояние, от деда с бабушкой, обеспечивших начальный капитал на его покупку, и от родной матери, наконец.

— Так что не слишком разевай свой рот, дом ты не получишь. Могу, как я уже говорила, дать тебе денег. Сумму готова с тобой обсудить.

— Нет, Анж! Мой ответ — нет! Или ты вызываешь нотариуса и переписываешь на меня этот дом, сегодня и сейчас, или я несу твой паспорт в следственный комитет. А там уж пусть решают, чего он стоит на самом деле и что у тебя такого с ним связано.

— Подумай до утра!

— Не о чем мне думать. Это тот кусок, который я не собираюсь выпускать из рук. Денежная компенсация меня не устраивает, ты же мне все равно не заплатишь равноценную сумму. А меньшими деньгами я и у новой любовницы, если что, разживусь. Так что или решайся, или я сейчас ухожу. Сегодня еще успею со следаками побеседовать, время не такое уж позднее.

— Ты ее еще найди, эту новую любовницу, которая будет готова тебя содержать! А у тебя самого за душой ни гроша! Тебе даже такси сейчас вызвать не на что будет, чтобы доехать до полиции! Или что, остались еще карманные деньги?

— А я машину твою возьму. В последний раз, — ответил этот наглец, поднимаясь.

— Если ты в своей наглости до этого дойдешь, то как только выедешь со двора, я тут же в полицию позвоню! И сообщу об угоне! — пригрозила Лика, свирепея.

— Прекрасно, давай! Вот тогда, на месте, все вопросы сразу и решим! Ты — про машину, я — про паспорт. Ну все, Анж, я поехал! Если еще успеешь одуматься — позвони! У тебя есть на это немного времени, пока я буду в пути.

С этими словами Влад поднялся и неторопливо направился к выходу. Глядя ему в спину, Лика и впрямь лихорадочно раздумывала: что ей дороже? Свобода? Или дом? Дом ее сына, который им придется покинуть, как нищим. И в котором этот альфонс будет потом резвиться, таская сюда своих девок и кичась перед ними тем, чего он не зарабатывал? Ах, не зря предыдущая любовница выгнала его взашей, даже все его вещи предпочтя при этом спалить! И жгла их, наверное, с особым удовольствием, потому что сама же их ему покупала! Как и Лика, все это время практически ничего не жалевшая для этой неспешно удаляющейся скотины. Содержавшая мало того, что его самого, так еще и его неведомую любовницу. Хорошо, если одну! И он при этом еще по поводу своей матери возмущался?! Приводившей любовника на деньги отца?! А сам?! Наглая расчетливая сволочь, приберегшая ее паспорт еще в те дни, когда размолвка у них даже и не намечалась?!

Влад был уже у порога, когда охваченная гневом Лика все-таки рванулась с места, схватила первое, что подвернулось ей под руку — каминную кочергу, — выскочила в прихожую и от всей души обрушила ее на Владов затылок. Чтобы, мерзавец, не слишком торжествовал, уходя!

Эффект превзошел все ее ожидания. Точнее, она подобного вовсе не ожидала. Чтобы рослый Влад после ее удара не взвыл, схватившись за стремительно растущую шишку на затылке, а без единого вздоха, мешком упал к ее ногам! Несколько секунд Лика оторопело таращилась на неподвижное тело. Она и не подозревала в себе столько силы! Хотя, может, силу ей придала охватившая ее злость? Но все равно, чтобы она с высоты своего роста да смогла бы сразить такого богатыря наповал… Откинув кочергу, Лика кинулась к Владу, попыталась его перевернуть, оттянув за плечо. Его руки мотнулись, как две макаронины, подтверждая, что Влад вовсе не притворяется. А голова безвольно запрокинулась, и в прорези прикрытых век Лика разглядела белки его закатившихся глаз. Начиная паниковать, Лика похлопала его по щекам. Безрезультатно! А в довершение ко всему она увидела темную лужу, растекающуюся по полу под его головой! С шумным вздохом Лика опустилась перед телом на колени. Убила! Она убила человека, уже второй раз в своей жизни! И что теперь делать?! Чувствуя, как в ней стремительно разрастается паника, Лика тряслась и не находила в себе силы сдвинуться с места. С чего начать, за что хвататься? Удастся ли ей скрыть второе преступление так же, как первое? Да еще и под носом у Федьки? Или лучше сразу вызвать полицию, а там будь что будет? Или оттащить тело в сторонку, а Федьку, пока он еще ничего не знает, отправить к Сергею? А самой… Как ей самой лучше уйти из жизни, чтобы быстро и безболезненно? Потому что садиться в тюрьму на пожизненное для нее был не вариант. Другого же ей не светило, ведь теперь наверняка все вскроется. И за двойное убийство Лика получит максимальный срок. Значит, нельзя медлить, надо действовать! Все эти мысли носились в Ликиной голове, а она, не зная, за что схватиться, так и стояла на коленях, согнувшись под тяжестью свалившейся на нее ноши. И, не трогаясь с места, только тряслась, как в лихорадке. Она же не хотела никого убивать! Анжелку — и то раздумала в последний момент, а этого и вовсе не собиралась! Но кому и как теперь это докажешь?!

Тут входная дверь, которую Влад, оказывается, уже успел отпереть, перед тем как упасть возле нее навзничь, вдруг шевельнулась. Лика отшатнулась, в последний момент сумев сдержать крик ужаса, так и рвущийся из груди. Все! Кто бы там ни пытался сейчас войти, это был конец! Потревоженный дверной створкой, Влад шевельнулся на полу, словно живой. Неотрывно глядя на то, как она открывается, Лика медленно встала. Сердце часто и гулко билось, отдаваясь в ушах и шее. И лицо у нее, наверное, не имея возможности побледнеть больше, чем уже было, ощутимо немело.

— Анжелика! — протиснувшись через дверь и переступив через лежащего Влада, Сергей бросился к ней. Обнял и, глядя куда-то ей за плечо, одновременно скомандовал: — Федя, марш обратно наверх! Быстро и без споров! Я позже к тебе приду!

Судя по тихим шагам на лестнице, Федька послушался, хоть и неохотно. Развернулся обратно он где-то с середины. Успел ли оттуда увидеть то, что творится внизу? Думая о мальчике прежде всего, Лика прямо сейчас хотела отослать к нему Сергея. Но он, убедившись, что Федька ушел, взял ее лицо в ладони и спросил, глядя ей в глаза с близкого-близкого расстояния:

— Ты как?

— Нормально, — ответила Лика, отводя от него глаза и высвобождая лицо. И не удержалась от нервного смешка. — Если не считать того, что я человека убила. Но ты-то… ты как сюда попал?

— Федька меня вызвал. Позвонил и рассказал, что у вас тут творится.

— Ясно, — выдохнула Лика. — Ну вот и все…

— Ничего не все! — он поднял с пола кочергу, приставив ее к стенке, потом деловито осведомился: — Мусорные пакеты у тебя есть? Надо несколько, для надежности всунуть один в один. И этому ковбою под голову подстелить, чтобы больше нигде не было крови. И тряпки! Нужны тряпки с ведром! Я не знаю, где их искать, так что давай, неси сюда все сама. Анжелика! — он слегка встряхнул ее, так как она стояла, словно в столбняке, не в силах поверить в то, что он не собирается вызывать полицию, а, наоборот, явно намерен помочь ей скрыть совершенное преступление. — Шевелись! Чем скорее мы тут все уберем, тем лучше!

Отмерев, Лика убежала в каморку под лестницей, где хранился уборочный инвентарь. Собрать все тряпки, какие есть. Налить в ведро воды. Да, еще пакеты под голову! Интересно, что задумал Сергей? Ведь мало убрать кровь, надо еще и от тела как-то избавиться. Знает ли он, что делает? И главное, имеет ли право Лика втягивать его в сокрытие убийства? Ведь тогда, если оно все-таки раскроется, он пойдет уже как соучастник!

— Сереж, — вернувшись с ведром, она застала его, склонившегося над телом. — Я думаю, это все лишнее! Мы не имеем права с тобой рисковать! Потому что, в случае неудачи, подумай о том, с кем Федька останется? Меня осудят за убийство, тебя за пособничество. А его что, снова в детдом? Забери его, и уезжайте оба, прямо сейчас. Ты получишь то, что хотел, у тебя будет сын. А я уж отвечу за то, что я натворила. Сама.

Он взглянул на нее и неожиданно улыбнулся. А потом сказал:

— Не волнуйся, он жив! Ты просто не догадалась проверить, что дыхание и пульс есть. Я думаю, он скоро очухается. Куда бы его лучше перетащить?

— Жив?! Господи! — выронив все тряпки, Лика закрыла руками лицо. Жив! Этот мерзавец жив! И пусть его чудесное воскрешение несет в себе для Лики массу нешуточных проблем, но главная-то решена! Не надо метаться в попытке спрятать тело! Не надо терзаться от осознания того, что на твоей совести еще одна жизнь! Лика испытала от этого такое облегчение, что слезы градом потекли по щекам.

— Анжелика! — Сергей не дал ей сорваться в истерику. Чуть встряхнул, отнял ее руки от лица, сжав их в своих. А потом напомнил: — Этот молодчик вполне еще может написать на тебя заявление о нанесении побоев. Конечно, со стороны это будет выглядеть просто смешно, но он вряд ли такими тонкостями будет заморачиваться. А в полиции обязаны будут его принять. Так что надо его перекантовать подальше от выхода, чтобы, когда он придет в себя, не смог бы сразу удрать. И серьезно поговорить с ним после того, как к нему вернется способность соображать. Может, убедить его, может, ему заплатить. Это уж на что он согласится.

— Уже, — Лика не знала, насколько может довериться Сергею. Но и совсем замолчать ситуацию теперь уже не могла. Встав на ее защиту, он имел право знать, хотя бы вкратце, как обстоят дела, и за что она так ударила Влада. — Он уже согласен на молчание, если я перепишу на него этот дом. Видишь ли, у него спрятана одна вещь, документ, с помощью которого он может меня шантажировать. Потому что я… — тут она замялась, потом, под пристальным взглядом Сергея, с тяжелым вздохом покачала головой. — Я даже не знаю, как тебе об этом сказать. Даже намекнуть, не говоря уж о том, чтобы признаться.

Угрызения совести, страх и любовь — все это сейчас связалось у Лики в душе в целый орнамент сложных узлов, так что распутать их не было никакой возможности. И молчать не было сил, утаивая от Сергея, кого именно он сейчас покрывает, и признаваться в своих преступлениях — тоже. А как дальше жить? Ведь теперь, после сегодняшнего, у Лики просто духу не хватит прогнать Сергея прочь! Но как долго ей удалось бы носить перед ним на своем лице Анжелкину маску? Не лучше ли сразу ему все рассказать, а там уж пусть он ее судит? Пусть решает, стоит ли она его самоотверженной помощи и любви.

— Анжелика! — видя ее замешательство, Сергей коснулся ее плеча. — Не надо ничего говорить. Я все понял.

— Нет, Сереж. Без моей исповеди ты никогда всего не поймешь. Даже догадываться не можешь, поверь.

— Тогда давай считать, что я ее уже выслушал. А теперь покажи мне дорогу, куда этого мачо тащить. И двери придержи.

— Сюда! — Лика открыла дверь, ведущую к их спальне на первом этаже. И метнулась было обратно в прихожую, желая помочь Сергею. Но он, все-таки набросив на волосы Влада пакет, с удивительной легкостью подхватил под мышки бесчувственное тело и потащил его. Лике действительно осталось только забегать вперед, открывая двери.

Добравшись до спальни, Сергей затащил Влада на кровать, снял с него ботинки и куртку. Потом, рассмотрев оконные рамы в комнате, обратился к Лике:

— Рану бы ему промыть, и какую-никакую перевязку сделать. А потом есть смысл его, так сказать, зафиксировать на этой кровати. Чтобы не попытался удрать прежде, чем мы выслушаем его правдивый рассказ относительно твоей вещи.

— Сереж… — Агафья Молчанова сейчас разрыдалась бы и просто упала к ногам такого мужчины! Который не просто любил ее, в этом уже сомневаться не приходилось, а еще и так решительно взялся ее защищать! Но у Лики был сын. — Ты лучше ушел бы, прямо сейчас, пока он тебя еще не увидел. Увези отсюда Федьку. Это все, о чем я тебя прошу. А я тут дальше уже сама.

— С Федькой я поговорю, схожу к нему после того, как мы с тобой тут все доделаем. Он не так прост, как тебе, наверное, кажется. Нет, он уже многое успел повидать в этой жизни, при этом закалившись и повзрослев. Так что его такими событиями не напугаешь.

— Я знаю. Мне ли не знать своего сына? Поэтому не о нем самом сейчас говорю, а о его будущем. Если меня — что уж тут перед тобой чего-то таить! — арестуют, то ты должен остаться с ним. Не должен рисковать, понимаешь? Чтобы тебя тоже не привлекли!

— Не переживай! Если все обернется так плохо, то он все равно не вернется в детдом. Кто-нибудь из моего бывшего экипажа оформит над ним опеку, уж точно моего сына не бросят! А он, я уверен, все поймет. Чего бы он точно не понял — это если бы отец вдруг уехал с ним, бросив маму в беде. Но мне кажется, ты сгущаешь краски. В чем этот молодчик сможет нас обвинить? Гораздо больше меня тревожит сейчас твой документ, ведь в наши дни многие из них хранятся еще и в базе, в электронном виде.

Тут Влад застонал, заворочался на кровати, прервав разговор. Лика быстро принесла из кладовки моток бельевой веревки и хотела привязать его за руки к кроватным стойкам, вокруг которых Влад с таким мастерством исполнял когда-то стриптиз. Но Сергей забрал у нее веревку и сделал все сам. Быстро, сноровисто, какими-то хитрыми — наверное, морскими — узлами.

— С документом как раз все в порядке, электронных носителей нет. А вот что касается Влада, то нас могут обвинить ни много ни мало, а в похищении человека, — сказала Лика, наблюдая за его действиями.

— Это вряд ли. Если ты не испугаешься и твердо будешь гнуть свою линию, а я поддержу, то маловероятно, чтобы он что-то смог доказать. — Тут Сергей переключил свое внимание на Влада, пришедшего в себя настолько, что уже начал осознавать окружающее. И холодно поинтересовался у пленника: — Как себя чувствуешь? Головушка не болит?

Увидев перед собой ненавистного соперника, Влад оживился еще больше. Даже попытался сесть. Понял, что ему это не удастся. Осознал почему. И, переключив внимание с Сергея на Лику, спросил:

— Анж, что это значит?

— Без обид, Влад, — кажется, эта фраза у них этим вечером стала расхожей. Но что еще было сказать? Лика присела на край кровати, глядя поверженному «сыну Зевса» в лицо. — По большому счету я ничего против тебя не имею. И даже благодарна за то хорошее отношение, которое видела от тебя. Но я резко против того, чтобы лишаться собственной крыши над головой. Так что уйдешь ты отсюда только после того, как скажешь, куда спрятал мой паспорт. Вариантов у тебя нет.

— Да вы что, спятили оба? Ничего ты не получишь! Только на моих условиях! — С вернувшейся силой Влад забился на кровати, пытаясь освободиться. Но эта кровать уже не раз была испытана на прочность, да и веревки оказались крепкими, а узлы — надежными, хоть и не впивались в тело, пока Влад не дергался. Осознав все это, Влад замер, поочередно переводя взгляд с Лики на Сергея. И выдал, озвучивая Ликины опасения:

— Да я теперь вас обоих и без всякого паспорта посажу! Похищение человека — это вам не шуточки! Это серьезная статья!

— Ну, ты-то в Уголовном кодексе должен разбираться, — не удержалась Лика. — Учитывая твое прошлое и нынешние дурные наклонности.

— А уж если такой грамотный, то должен знать, что факт похищения вначале доказать надо, — заметил Сергей.

— Да тут и доказывать нечего! Меня будут искать!

— А я скажу, что тебя выгнала и понятия не имею, где ты теперь можешь быть.

— Мне будут звонить!

— Ах, я совсем забыла про телефон! — Лика забрала у Влада его дорогую игрушку и отключила, вытащив симку. — Насколько я помню, твоя предыдущая «госпожа» отобрала у тебя все до нитки. Все, что было куплено ею. Так почему бы мне не взять с нее пример? И не начать хотя бы с телефона? Если будут спрашивать, я так и скажу, что выставила тебя ни с чем, так что сами пусть решают, куда тебе звонить.

Влад снова дернулся несколько раз, не желая признавать свое поражение. И только лишний раз убедился, что веревки держат его надежно. Они-то и навели его на новую мысль:

— Вот сразу после своего освобождения пойду и напишу на вас заяву, что вы меня силой удерживали. И синяки на руках предъявлю.

— Не прокатит, — тут же возразила Лика. — Такие синяки оставались у тебя не единожды, это даже в «Афродите» смогут многие подтвердить. — Она залилась краской и осеклась, вдруг осознав, что говорит с Владом об их эротических играх в присутствии Сергея.

— Так, может, тебя тогда и вовсе отсюда не выпускать, раз ты так серьезно настроен? — Сергей сделал вид, что ничего такого не слышал. — Это мы еще посмотрим. Потому что пока тебе и так и эдак тут оставаться. Пока не отдашь документ. Будем тебя поить-кормить, обхаживать по высшему классу, как родного. Чтобы не слишком скучал, и чего покрепче будем тебе наливать. Ну, если при этом сопьешься — то извини, будешь уже сам виноват, потому что срок твоего заточения только от твоего упрямства будет зависеть. То же самое, себя вини, если при жестком постельном режиме все твои хваленые мышцы обвиснут. Ты ведь, наверное, знаешь, как это быстро происходит при резком прекращении тренировок? И как тяжело, а главное — долго потом это все восстанавливается?

— Гады! Да я вас… — Влад снова попытался освободиться от своих пут. Сергей, похоже, затронул самую больную для него тему, рассказав об угрозе его внешнему виду.

— Не пытайся, эти узлы ничем не развяжешь, — почти дружелюбно посоветовал ему Сергей. — И пойми, наконец, что другого выхода, как все отдать, у тебя просто нет. Никому здесь не интересно причинять тебе вред. Так что не зарься на чужое и иди себе с миром.

— Анж! — падая духом, Влад переключил свое внимание на Лику. В сражениях с жизненными трудностями он никогда не был упорным борцом, даже на бытовом уровне. Теперь же у него в глазах и вовсе мелькнули слезы. Может, и наигранные, но Лика отчего-то на этот раз в них поверила: — Ну как ты можешь так со мной поступать? Я разве сделал тебе хоть что-то плохое? За все время, пока мы жили, я ведь даже ни единого грубого слова тебе не сказал!

— Еще бы ты орал на женщину, за счет которой живешь! — выдохнул Сергей.

Но у Лики, при ее хорошей памяти, слова Влада вызвали совсем другую реакцию. Бывают такие, кто на полном пансионе не только орут, а еще и избивают свою кормилицу. Влад действительно был не из их числа. Поэтому, при всех его изъянах, Лика в холодном рассудке действительно не могла причинить ему зла. Оставалось только кое о чем ему напомнить:

— Да разве с тобой бы так поступили, если бы ты не взялся за шантаж? Уж не жалуешься ли ты сейчас на меня за то, что я не хочу отдавать тебе собственный дом? — она сделала паузу, давая ему возможность что-то на это ответить. Но, видя, что он просто понурился и молчит, словно обиженный упрямый ребенок, продолжила: — Мое предложение насчет денег остается в силе. Кроме того, за всю твою заботу я тебе еще и машину готова отдать. Лишь на одном условии: ты возвращаешь мне паспорт. Ну и, естественно, молчишь обо всем, что сегодня было. Если только нарушишь этот зарок, то я сразу подам заявление об угоне машины. Но если будешь умницей, то катайся на здоровье, я со своей стороны никогда про нее даже не вспомню. А скажем, через пару месяцев, когда все твои шрамы надежно затянутся, я и вовсе переоформлю ее на тебя, чтобы ты при желании даже продать ее мог. Оформлю через нотариуса, потому что лично с тобой встречаться я больше не хочу, уж прости. Но ты знаешь, что моим обещаниям можно верить. Тем более что я могла бы их и вовсе сейчас не давать, а списать все твои травмы на твою сегодняшнюю стычку с дружками. И поди докажи, что ты получил от них сегодня только синяк под глазом!

Влад выслушал ее и снова промолчал, но в этот раз явно все обдумывая. Лика прямо видела, как он корежится изнутри, не желая расставаться с мечтой о доме, которая была так близка к осуществлению. Сергей не вмешивался в их разговор, отойдя к окну. Но в серьезности его намерений Влад вряд ли сомневался. Вздохнул, думая, наверное, о своих прекрасных мускулах, которые действительно могут пострадать в заточении. Однако потом ухватился за еще один аргумент:

— Интересно, а если я все-таки не соглашусь, то как вы меня будете скрывать здесь от своего пацана? Который суется везде где ни попадя?

— А никак! — Лика совсем забыла о Федькином пристрастии к подслушиванию, но тут он сам ей об этом напомнил, приоткрыв дверь с той стороны и просунув внутрь свой вездесущий нос. — Ты что, думаешь, я спасать тебя брошусь? Фиг! Да я первый буду всем говорить, что Лика тебя выгнала! И ты свалил, потому что ничего другого тебе просто не оставалось. Машину ему тут еще предлагают… — проворчал он с тихим возмущением.

— Федька, паршивец! — Лика на его месте и сама бы подслушивала, не пропустив ни словечка. Просто потому, что переживала бы за близких людей! Но то, что он оказался свидетелем противоправных действий обоих своих родителей, для нее стало шоком.

— Не бойся, я — могила! — мальчик поймал ее взгляд. Глаза у него сейчас были совсем не детские, глядели сурово и твердо. Лика так и вспомнила все те характеристики, что давали на него в детдоме. Проблемный ребенок, отморозок, и много других эпитетов, которые должны были заставить ее передумать насчет усыновления. А на самом деле — просто рано повзрослевший пацан, щедро успевший хлебнуть реалий взрослой жизни. Лика стояла перед ним, глядя в эти его глаза, словно в зеркало. И словно даже мысли его могла сейчас прочитать. Они были точно такими же, какие были бы и у нее в подобной ситуации. А уж она бы своих родителей даже под пытками не предала! И точно не поняла бы отца, который не кинулся бы защищать маму от грозящего ей подонка! Сергей был полностью прав, когда говорил ей об этом. Понял мальчишку, угадал всю его суть. Потому что они были одной семьей! Из тех, которые создаются не спонтанно и на грешной земле, а заранее намечены судьбой где-то на небесах. Потому-то Лике было и не уклониться от этого курса, чем бы он ей ни грозил! Да и она сама уже этого не хотела! А если ее что-то и мучило сейчас, так только осознание того, что она, убийца, недостойна такого счастья. Но с этим можно будет разобраться попозже, а сейчас надо было срочно что-то с Федькой решать. Для начала все-таки убрать его отсюда, где ему совсем не место. Сергей, похоже, разделял ее мысли, потому что прошел через комнату, от окна к двери, и, приобняв застрявшего на входе Федьку за плечи, вывел его прочь.

— Достойная смена у вас растет! — произнес Влад с кривой усмешкой, глядя им вслед.

— Наследственность, — пожала плечами Лика. — А еще круговая порука и, наверное, любовь. Как раз тот случай, когда один за всех. Но тебе этого не понять.

— Куда уж мне разобраться в вашей семейке! Остается лишь гадать, что именно ты могла натворить за границей? Отчего тебя так тревожили твои отпечатки в базе и твоя нынешняя ксива? Может, расскажешь напоследок? Просто для любопытства.

— Да ничего уж такого страшного, — Лика успела заглянуть в паспорт, изучив Анжелкины маршруты, поэтому взялась вдохновенно сочинять на ходу, пока он вместо нее сам чего не придумал, похлеще. — Просто последний раз, в Тунисе, я устроила нехилый дебош в доме одного гадкого дядьки. Он сам на это напросился. А потом оказалось, что он какая-то там важная шишка. Очень важная. Но мне повезло, я вовремя сумела оттуда удрать и пересечь границу, хотя полиция успела снять мои отпечатки. В общем, как видишь, история неприятная и, возможно, все еще чреватая осложнениями при моей попытке выехать за рубеж, особенно по биометрическому паспорту. Но на целый дом точно не тянет, как ни крути. Так что решайся! Деньги и весьма дорогая машина — не такой уж плохой куш, особенно в сравнении с тем, как ты ушел от своей предыдущей пассии.

— Умеешь ты уговаривать, Анж, — выдохнул он. — Хотя я подозреваю, что не все так просто с твоим Тунисом. Могу я еще подумать над твоим предложением?

— Почему бы и нет? Твое право. Но имей в виду, что, пока я не получу обратно свой паспорт, ты отсюда не выйдешь. Освободиться не сможешь, а помощи неоткуда ждать.

По его просьбе она еще напоила его. А потом вышла из спальни, оставив одного — ни ему, ни ей совместное пребывание в одной комнате не доставляло никакого удовольствия. Наоборот, тяготило не на шутку.

Сергея с Федькой она увидела через стеклянные двери в прихожей. Мальчик как раз стал подниматься по лестнице, направляясь к себе. Надо думать, после проведенной беседы. А Сергей взялся за оставленное ведро. При взгляде не увеличенными от страха глазами становилось понятно, что крови натекло не так уж и много. Так что и уборки было соответственно: собрать образовавшиеся небольшие сгустки, после чего еще на пару раз тряпку отжать. Пока Лика подошла, все уже было чисто.

— Где у тебя туалет? — спросил Сергей, поднимая ведро.

— Пойдем! — позвала она, показывая дорогу.

Он все вылил, потом тщательно мыл в ванной руки, а Лика стояла на пороге с полотенцем наготове и наблюдала за ним. Неотрывно. Его руки, его лицо, каждое его движение — все это было так дорого ей, что даже сердце билось быстрее. Сережа… Сергей… Сереженька…

— Сереженька… — произнесла Лика вслух.

Он закрыл кран, взял у нее полотенце. И, осушив руки, обнял ее, прижал к себе. Лика послушно приникла к нему всем телом, уткнулась лицом в плечо, вдыхая запах его тела, впервые, но отчего-то безумно родной!

— Анжелика… — она ощутила, как он целует ее склоненную голову. Это было невыносимо! Она не могла, не имела на это права!!! Признаться… Она просто обязана признаться ему во всем!

— Сереженька, прошу тебя, не называй меня больше так. Анжеликой, — начала она вместо вступления.

Но он не спросил почему. Вместо этого сказал:

— Я все ждал, когда ты об этом попросишь.

— Ждал? Почему? — хватит уже ей ломать комедию! Если Анжелка это знала, то Лика вовсе знать не обязана! И не побоится ему об этом сообщить!

— Потому что ты действительно Лика. Просто Лика, без всяких Анж.

— Ты не понял, Сереж…

— Все я понял. Пойдем! — Он вывел ее из ванной в гостиную. Спросил: — Ну что там наш молодчик? Уговорился?

— Думает. Он точно не развяжет узлы?

— Эти? Нет. Они вообще не развязываются. Только резать. Или, в его случае, грызть.

— Хорошо. Тогда я все-таки могу объясниться с тобой в спокойной обстановке.

— Можешь, — он развернул ее к себе лицом, посмотрел в глаза. И Лика ощутила, как будто тает, так глубоко и с таким чувством этот взгляд проникал ей в самую душу. В какой-то момент ей вдруг стало даже страшно: а ну как они, их души, сольются сейчас через этот взгляд воедино и больше никогда не смогут разделиться, чтобы снова стать каждому самим собой? Лика испуганно вздохнула, словно падая с большой высоты. Она уже не удивлялась тому, что кто-то при ней однажды пытался сравнивать любовь с самой смертью. Это и была маленькая смерть! Когда человек под силой этого чувства перерождается, словно переходя из одной ипостаси в другую. Разве и при Ваньке Лика когда-то не перевоплотилась, всю себя подстраивая под него? Но только тот не оценил возложенной на алтарь жертвы и сам не пожелал ничего положить рядом. А Сергей… Лика начала приходить в себя после испытанного шока, когда ощутила его пальцы на своем лице. Он нежно прошелся вдоль ее шрама, уходящего под челку. А потом склонился к ней и поцеловал. Лика замерла в его руках, вытянувшись струной, и даже дыхание затаила. Он ее целует! Они вместе, вдвоем, и Ликиной стены между ними больше нет! Это было так прекрасно, что причиняло боль. У Лики было такое чувство, как будто ее грудь превратилась сейчас в открытую рану и кто-то непрерывно дул на нее, но осторожно, теплым дыханием. На самом же деле она все теснее прижималась к Сергею, повинуясь его рукам. Еще никогда она с такой готовностью не подчинялась другому человеку, полностью лишаясь собственной воли и мечтая лишь о том, чтобы выполнять все, что он захочет. Но Сергей, тяжело дыша, вдруг сам от нее отстранился, заставив разом вспомнить и про Федьку, который вполне мог за ними подсматривать через стеклянные двери, с верхних ступенек лестницы, и про плененного Влада.

— Иди узнай, что он там надумал, — попросил Сергей. — Надо уже как-то с этим делом заканчивать.

— Хорошо! — Лика послушно пошла, почти побежала к спальне. «Узнай»! Всего-то? Да она готова любой его приказ выполнить! Даже если, выслушав все ее признания, он прикажет ей с обрыва в бездну шагнуть — она и тогда сделает это с радостью! Не глядя, не раздумывая, да еще и считая себя при этом счастливой.

Оставшись в одиночестве, Влад, судя по сбитым простыням, еще не раз пытался освободиться. Но безуспешно, о чем говорили и по-прежнему привязанные руки, и его хмурый взгляд, особенно драматичный из-за синяка вполлица.

— Ну ведь предупреждали же тебя: бесполезно, — вздохнула Лика. Присела на кровать, чтобы не смотреть на него сверху вниз, и спросила: — Ну что ты решил?

— Что решил, что решил… — он мрачно вздохнул, помолчал немного, а потом все-таки продиктовал ей адрес. Уточнил: — Если я ей не позвоню, она все равно вам этот конверт не отдаст.

— Значит, позвонишь. Без глупостей. Ведь твой разговор, сам понимаешь, я могу в любой момент оборвать, если начнешь говорить что-то не то. А на твоем материальном благополучии это тотчас же скажется.

— Все ты готова в деньги перевести! — упрекнул он неожиданно.

— И кто б мне это говорил?! — изумилась Лика.

— Я, я, не сомневайся. Да, сейчас мне будет важен каждый выданный тобой рубль, так что рисковать деньгами я не стану. Но если хочешь знать, изначально я был с тобой не только лишь из-за них.

— А любовницей на стороне тоже из большой любви ко мне обзавелся?

— Она появилась после того, как у тебя появился твой пацаненок, потому что с ним не стало житья. До этого, Анж, тебе не в чем было меня упрекнуть. Да и в последующем ты сама виновата. Но уж что выбрала. Поздно теперь об этом говорить, — он взглянул на нее и вдруг улыбнулся. Учитывая его поврежденное лицо, улыбка получилась какой-то косой, но широкой!

— Ты чего это веселишься? — удивилась Лика.

— Да так… Помнишь, когда мы с тобой повстречались, у тебя был синяк вполлица? А теперь, когда расстаемся, у меня почти такой же.

— Да, — Лика тоже улыбнулась и печально вздохнула. — Интересное совпадение, ничего не скажешь. Однако у тебя ничего бы не было, если бы ты свои интриги не начал плести. Ну а за мой удар прости, если сможешь. Хотя и тут ты сам сделал все ради того, чтобы его получить, но все-таки… Знаешь, напоследок хочу сказать, что я очень за многое тебе благодарна, даже несмотря на твои подлости.

— Анж… Ну, со мной-то теперь уже все ясно, обратной дороги нет. А вот насчет него… — Влад указал глазами на дверь. — Ты уверена, что он тебе непременно нужен? Мне тоже есть за что тебя благодарить, так что, не имея ничего другого, хочу дать тебе хотя бы совет напоследок: не связывайся ты с ним. Он же нежный, прямо как обоюдоострая пила! Чуть резче дернешься и располосуешься до самых костей! Поверь мне, Анж! Уж я-то, как альфонс, профессионально разбираюсь в людях.

— Кто бы сомневался? Спасибо за совет. И за участие. Но тут без вариантов. Это даже не мой выбор, это сама судьба так велит.

— Ну, как знаешь, тебе решать. А жаль.

— Жаль, что у нас с тобой такой доверительный разговор случился лишь напоследок. Иначе, быть может, смогли бы стать друзьями. Но теперь… — Лика вставила симку обратно в его телефон, — не будем больше резину тянуть. Как она там у тебя в телефоне значится? Ты будешь с ней говорить, я буду трубку держать. Развязан будешь, уж извини, только после того, как паспорт ко мне вернется.

— Не доверяешь?

— А ты как на моем месте, много бы себе доверял?

— Ищи в списке «Энджи», — сказал он, предпочтя не отвечать на ее вопрос.

— Вона как! — усмехнулась Лика, листая список. — А как ее полностью? Случайно, не Анжеликой зовут?

— Случайно, Анжеликой.

— Ну ты и гусь! Удобно устроился! Не зря клялся, что меня именем любовницы никогда не назовешь! Это что же, так совпало или специально выбирал?

— Хватит издеваться, Анж.

— Я не издеваюсь, не в моих правилах лежачего бить. Просто поражаюсь твоей чудесной приспособляемости. — Лика нажала на вызов, пошел гудок, и она прижала трубку к Владову уху. — Помни: говоришь все коротко и по существу!

— Хорошо, — послушно ответил Влад.

Не доверяя ему, Лика была готова в любую секунду отдернуть трубку, если он начнет говорить в нее что-то не по сценарию. Но, разочаровывая обоих, уставший гудеть телефон сообщил, что абонент не желает им отвечать.

— И что бы это могло значить? — Влад был озадачен куда больше Лики. — Она сейчас должна быть дома.

— Может, тоже втихаря тебе изменяет? — не удержалась Лика от колючки.

— Да ну тебя, Анж. Нет, тут что-то не то. Попробуй еще раз перезвонить. Может, она в ванне?

Они перезвонили еще раз и еще. Пока в комнату не заглянул потерявший всякое терпение Сергей:

— Лика, у вас тут все в порядке?

— Пытаемся дозвониться до хранительницы документа. Безрезультатно, — ответила она, откладывая в сторону трубку. — Попробуем позже.

— Анж, я есть хочу! — заканючил Влад. — И не только… — взглядом он указал на деликатность проблемы.

— Горе ты мое! Ну вот что с ним делать? — обратилась она к Сергею. Потом сама же предложила Владу: — Согласен, если мы тебя отвяжем и в сауне пока запрем, в парилке? Окошки там крохотные, стекла толстенные. Если не начнешь дурить, обойдемся без жертв.

— Обойдемся, — проворчал он.

О сопротивлении и речи не шло. Когда Сергей разрезал путы, Влад и поднялся-то с трудом, опираясь на руку соперника. Доковылял до нового места заключения, куда чуть позже Лика принесла ему разогретый ужин. Тот самый, которым она так хотела ему угодить! Если б только знала, когда готовила, при каких обстоятельствах придется все подавать!

— Ничего себе! Анж, ну ты сегодня и постаралась! — оценил Влад, вдыхая ароматный парок над тарелкой.

— Тебя хотела встретить, — вздохнула она. — Да не вышло.

— Да… — он тоже вздохнул, не торопясь хвататься за ложку. Взглянул на Лику, на Сергея, стоящего за ее спиной. И предложил: — Может, вам ключ от ее квартиры дать? Если ее дома нет… Я расскажу, где конверт лежит. Вам ведь не терпится свое получить, да и мне, сами понимаете, невелика радость тут прозябать. Даже при таком кормлении.

— Точно, гусь! — всплеснула руками Лика. — А я еще в этом сомневалась! А ты вон даже ключами обзавестись успел от запасного аэродрома! Ну, теперь я уверена, что без меня ты точно не пропадешь!

— Да ладно тебе зубоскалить, Анж, — он вроде даже смутился. — Ради пользы дела ведь во всем признаюсь. Ключи у меня в борсетке, во внутреннем среднем кармане. А конверт в шкафу, в маленькой комнате. Там их всего две, так что не заблудитесь. Средний ящик, левый дальний угол. Найдете без труда.

— Заметано, — оставив его ужинать и подперев дверь дубовой скамейкой так, что изнутри ее открыть было попросту невозможно, Лика с Сергеем вернулись в прихожую. Ключи в борсетке у Влада она нашла без помех.

— Вот они! — Лика зажала добычу в кулаке.

— Хорошо! — Сергей накрыл ее кулачок своей рукой. — Давай их, я сам туда съезжу. Незачем обоим рисковать, проникая в чужую квартиру. Да и тут кому-то остаться надо, за сауной все-таки приглядеть.

— Как скажешь! — Лика безропотно отдала ключи. Она тревожилась за него, отпуская в такую поездку, но в то же время понимала, что присмотреть за ситуацией в доме тоже нелишне. — Только будь осторожнее! Я очень тебя прошу!

Как он ее ни отговаривал, чтобы не мерзла, а она вместе с ним дошла до машины. Поцеловала, перед тем как он сел за руль, а потом еще смотрела вслед, пока его машина не скрылась за углом. Только тогда Лика закрыла ворота и вернулась домой. Ждать. Заодно проверить, все ли в порядке. Зашла в предбанник, прислушалась у заложенных скамейкой дверей. Через толстые двери мало что можно было расслышать. Скорее всего, Влад даже не думал ложиться на принесенные ему матрац и подушку, но в глобальных масштабах все было тихо. По крайней мере ничего не выламывал, это уж точно было бы слышно. Успокоившись на его счет, Лика заглянула в комнату к Федьке, надеясь, что по крайней мере хоть этот спит. Как бы не так! Сидел за столом, перед ушедшим в сон ноутбуком. Развернулся на открывающуюся дверь с вопросом:

— Как ты думаешь, он скоро приедет?

— Кто? — удивилась Лика.

— Ну не принимай ты меня за дурачка! Вы не хотите, чтобы я путался у вас под ногами? Легко и всегда пожалуйста! Но не ждите, что я буду тут сидеть взаперти, словно девица из сказки в тереме. Так что я в курсе.

— Федька! — Лика вошла и присела на край его кровати. — В ЦРУ бы тебе работать!

— Тогда уж не в америкосовской, а в нашей разведке. Так скоро он приедет, как ты считаешь?

— Не знаю, не хочу загадывать наперед. Движение сейчас в городе спокойное, так что доехать должен быстро. Но пока осмотрится, пока разведает обстановку…

— Да, с таким делом торопиться не стоит. Я бы с ним поехал, чтобы подстраховать, да он ведь ни за что бы меня не взял. И ты не отпустила бы, знаю я вас.

— Сиди уже, подстраховщик! Сергей не дурак, сам справится. Я тоже вон не поехала.

— Да, — согласился Федька. Помолчал немного, потом спросил: — А у вас теперь как? Что дальше будет, как мы теперь будем жить?

— Не знаю, — Лика нервно хрустнула пальцами. — Федь, не спрашивай меня пока ни о чем. Тем более что не мне одной все решать, Сергей тоже имеет право голоса, а его сейчас нет.

— Он все свое давно уж озвучил. Я же говорил: он любит тебя.

— Любит — не любит, плюнет — поцелует… Это гадалка такая у нас, у девчонок, в детстве была, — уточнила она в ответ на изумленный Федькин взгляд. — Ты что, такую не знал?

— Нет, не слышал, — он подъехал к ней прямо в своем компьютерном кресле на колесиках. — А ты можешь рассказать мне что-нибудь о себе? О том, как ты вообще раньше жила? Сергей о себе кое-что рассказывал, а ты — никогда, хоть мы с тобой и дольше живем.

Услышав эту незатейливую просьбу, Лика, и так сегодня многое пережившая, непроизвольно спрятала лицо в ладони. Рассказать? О чем тебе рассказать, малыш? О безрадостных днях, когда тебя некому пожалеть, просто некому руку тебе участливо на голову положить, потому что у воспитателя таких, как ты, еще двадцать душ? Или о холодных очередях в умывальник? Или о жестком прессинге некоторых старших ребят, от которых ни защититься, ни скрыться, а только, сжавшись, терпеть? Или о комнатах, похожих на разрисованные казармы? С казенными кроватями и тумбочками, в которые всяк, кому не лень, может влезть, так что ты даже дневник не смеешь вести? А живешь, как тростинка на ветру? Вроде как замкнутый перед всеми, но в то же время словно обнаженный? Это тебе рассказать? Так ты, родной, и сам все это неплохо знаешь. Ты тоже через это прошел. Или ждешь от меня рассказов про счастливые дни в кругу родной семьи? Так я не знаю, что это такое, а только могу себе представлять.

— Лика, ты что? — Федька положил руку ей на голову, провел по волосам. Совсем как ей мечталось когда-то. А теперь лишь заставило всхлипнуть. — Что с тобой?

— Ничего, Федюнь, — она решительно выпрямилась, вытирая глаза. — Только не надо, больше не спрашивай меня никогда о прошлом. Я очень тебя прошу.

— Ладно, — он глядел на нее круглыми глазами, наверное, силясь хоть что-то понять. Но не мог. Потому что, не зная истины, ничего понять было попросту невозможно. Эх ты, крутой шпион! А правда ведь так проста! Улыбнувшись, Лика шутя мазнула его пальцем по носу:

— Может, спустимся вниз, перекусим? А то я так сегодня старалась, готовила, и вот… Да и за Владом будет легче внизу присматривать: ближе, слышно лучше.

— Ладно, пойдем, — согласился он.

Так они и ждали Сергея внизу. Поклевывая ужин, растопив камин, в котором очистилась кочерга от остатков крови, да глядя на пляшущие огненные языки.

— Вот он! — Федька первым взметнулся с дивана, заметив свет фар за забором. — Я ему открою! — и кинулся к дверям.

— Оденься! — только и успела крикнуть Лика ему вслед. Куда там! Уже с крыльца она услышала, как Сергей, заехав во двор, выговаривает Федьке:

— Ну ты хоть под колеса бы не бросался, экстремал-торопыга!

— А ты привез? Привез? — пытал его Федька.

Лика тоже подалась вперед, надеясь услышать, что нависшей над ней угрозы больше не существует и все теперь позади. Но, разочаровывая их обоих, Сергей покачал головой и мрачно сообщил:

— Я ничего не нашел! Хотя обыскал не только этот ящик аккуратно, но очень тщательно, а и все остальные. Впрочем, наш мачо не соврал, и во втором ящике действительно что-то лежало. Вытащено явно впопыхах. Надо думать, самой хозяйкой, которая куда-то сорвалась на ночь глядя. Куда, интересно было бы знать? Телефон ее тоже оставлен дома.

— Может, у нее именно сегодня что-то с родственниками случилось? — предположил Федька.

— Тогда зачем она вытащила из шкафа Ликин конверт? — весьма резонно возразил Сергей. — Я не хотел по телефону об этом говорить, поэтому и приехал, зная, как вы меня будете ждать. Но теперь считаю, что должен вернуться к ее дому. Покараулить там, сидя в машине, и дождаться, когда хозяйка вернется. Остановить ее любыми способами и расспросить. Как она выглядит, я знаю, успел в квартире фото ее рассмотреть. А вот вам бы на это время лучше куда-то уехать. Мы ведь не знаем, что она задумала. Явно что-то недоброе. Вдруг, пока я там ее жду, она сюда к вам заявится, да не одна, а с полицией? Так что, может, мне пока вас к себе домой отвезти?

— А как же Влад? — тут же напомнила Лика. — Выпустить его — так он успеет поднять тревогу, и тогда я точно свой паспорт обратно не получу. А если оставить, то его могут здесь найти, и тогда мне будет уже не избежать обвинения в похищении человека.

— Мы остаемся! — выдал Федька. И пояснил, глядя на взрослых: — Если сюда кто-то приедет и вломится в дом, то Лика убежит или спрячется. А я буду тут как тут и, если что, заявлю, что Лика меня сегодня оставила с Владом. И я сам его запер, потому что он меня тут достал своими нравоучениями. Меня-то в похищении не обвинят, только в хулиганстве. Это ж не серьезнее, чем окно в кабинете разбить.

— Федька, ты меня пугаешь порой! Что из тебя в самом деле вырастет? — ахнула Лика.

— А ведь он прав, и это действительно выход, — заметил Сергей. — Я думаю, мужчина из него вырастет. Настоящий. Давай пять, остаешься за старшего, — он протянул руку Федьке. А потом, чмокнув Лику в щеку, выехал со двора. Лике оставалось только молиться, чтобы с ним ничего не случилось. И, как уже что-то второстепенное, — чтобы для нее самой тоже все закончилось хорошо. В какой-то момент мелькнула еще одна мысль: а правду ли Сергей ей сказал насчет паспорта? Или на самом деле он его забрал, а сейчас поехал все сам про него выяснять? Но Лика тут же погнала эту мысль прочь от себя! Просто ее в жизни так часто предавали, что эта мыслишка уже не могла не мелькнуть. Но не про него так думать! Не про Сергея! Уж кто-кто, а он-то ее не предаст!