Часть шестая. Лаборатория

– Да, да, да. Сколько раз мне еще повторять – там есть лаборатория!

Спасенный сталкер нервно реагировал на попытку его поднять или оказать медицинскую помощь. На трупы бандитов он смотрел с ненавистью: казалось, если ему разрешить, то он бы продолжил душить Красного. Или просто избивать их тела.

– Ты успокойся и давай еще раз. На Фабрике около двадцати бандитов? – Майор присел напротив освобожденного сталкера.

– Чуть больше двадцати. Сколько раз мне повторять?!

– Все из банды фризовцев?

– Все отморозки.

– И главный у них Нюх?

– Бугор – Гунч. А Нюх – его доверенный боец.

– Фабрика хорошо охраняется?

– Нет, заходи, кто хочет, бери, что хочешь!

– Не дерзи. Мы тебе жизнь спасли, – напомнил ему майор.

– Меня спас этот, в плаще, и сталкер с физиономией горца, – ответил ему парень.

Видимо, то, что я стоял рядом, его не смущало. Хрип же обыскивал Красного и Черного. Уверенно осматривал их карманы, даже вспорол подкладку курточки. КПК, несколько бинтов и аптечка, сигареты, дешевая зажигалка…

– Это мои люди, и они тебя спасли. – Майор дотронулся до плеча сталкера. Успокоить хотел, но получилось наоборот. Тот отпрянул, напрягся и затараторил:

– И что теперь? Сплясать? Спасли они… Я вас просил меня спасать? Лучше бы убили всех еще на Границе, расстреляли бы всех бандитов! И не совались сюда, дали нам спокойно артефакты собирать! А то тому дай, вам дай!

Ренат, который дотащил мои пожитки, обиженно сказал:

– Да кому вы нужны? Как бомжи на помойке, роетесь тут, а когда беда приходит, так сразу военные виноваты. Тебя что, насильно сюда кто-то загонял?

– Я вас всех ненавижу. И ваших отцов, которые тут же и служили. Защищали белохалатных, защищали этих психов ненормальных!

Мне надоело слушать оскорбления. Я как раз скинул свитер Рената, надел бронежилет и проверил, как себя чувствует «гюрза».

Неспешно приблизился к спасенному. Тот поднял голову, посмотрел на меня и получил очередную оплеуху.

Хрип недовольно хекнул, но майор отмахнулся от него – не мешай, мол.

– Успокойся. Вдохни и выдохни несколько раз. А пока ты будешь просто дышать, слушай внимательно, – я говорил четко и спокойно, – мы могли вас застрелить с холма. Могли попытаться убить бандитов, но оценили шансы и поняли: они тебя бы застрелили или прикрывались бы тобой, как щитом.

Сталкер замер, продолжая обнимать свои колени. Потом носом втянул прохладный воздух.

– Поверь, мне не очень хотелось изображать из себя отмычку под прицелом неадекватов. Ради тебя, незнакомого мне человечка, ради твоих же пацанов, которых держат на Фабрике, я вспомнил молодость и доверился вот тому, с ожогом. Глянь на него внимательно, ты такому доверил бы хоть артефакт подержать?

Сталкер молчал. Майор отыграл роль злого и теперь отдал мне на попечение паренька.

– Вот, не доверил бы. А я ему свою жизнь в руки дал, и теперь нам нужна информация, точная информация… Я не понимаю, что вы там делаете? Зачем вас согнали на Фабрику? Артефакты искать? Вот как тебя сейчас… Тогда почему мы почти дошли до логова, а встретили только вас троих?

Сталкер тихо ответил:

– Я ж говорю, все дело в этой гребаной лаборатории. Они там что-то ищут. Вернее, мы ищем, как подневольные кроты. Артефакты там тоже есть, но мало, конечно…

Замолчал. Начал раскачиваться.

– Меня Костылем кличут. Имя – Кузьма. Как тебя зовут? – не меняя интонации, поинтересовался я у сталкера.

– Виталик. Виталик Антирад, – ответил он.

– Странная кличка. Чего так?

Пока мы вели беседу, вокруг нас суетились солдатики. Вспомнилось, как в детстве папа оставлял конфету возле муравейника, и коричневые букашки устраивали вокруг нее целые хороводы: обносили мусором, создавая забор, отщипывали кусочки и несли в муравейник. Так и сейчас: обыскал Хрип бандитов, а остальные перешерстили территорию, не сходя с дороги. Шмель прогулялся по пути следования бандитов. Оставил в засаде человечка.

– Странная. Из-за нее меня и потащили доставать хабар с вышки. Я не хотел, доказывал, что умру, а они тащили…

Виталик хохотнул в лучших традициях психбольного:

– Я когда появился в Зоне, чуть не попался на этот развод. Научили умные люди, объяснили. Поили до утра водкой, пока я не вырубился. Все порывался хабаром завладеть. Наутро с похмельем и понял, что спасли меня мужики. Другие бы послали за кейсом, а потом пропили… Они меня научили, зато влепили кличку – Антирад. Чтобы я помнил. Смешно, с этого начал в Зоне и этим же закончил.

Я не перебивал его, хотя надоели эти сопли. Ставр кашлянул, намекая, чтобы я ускорился.

– Виталик, так что вы там делаете? Зачем вас ловят на Отходнике и направляют в Долину?

– Я же уже ответил. Лабораторию мы исследуем. Нас, как крыс, запускают в лабиринт! А там огнем палят.

«Огнем? – не понял я. – Пытают их, что ли?» Ставр пожал плечами – тоже не в курсе.

– Виталик, я хочу тебе верить, но ты пойми. Как мы можем доверять твоим словам, если ты все время повторяешь то, чего не может быть. Там просто Фабрика, а секретная лаборатория находится на Янтаре.

Я оказался чертовски убедительным. Странно, мне даже самому хотелось верить, что лаборатория в Долине существует. На это указывали многие моменты: и Крадун, который прибыл на Топи с артефактами и блокнотиком, и наличие пси-артефактов в Темной Долине, и вырезанные на ноже буквы. По косвенным признакам, бандиты сгоняли сталкеров не просто так, и если Виталька-сталкер не врал… Конечно, меня учили проводить дифференциальную диагностику. Что в следовательской работе, что в медицине – есть принцип: рассмотреть несколько вариантов. Больной с подозрением на пневмонию? Уверен на все сто процентов? Все равно, пока не доказал, то назови две-три альтернативные болезни. Рак легких, эмпиема, плеврит? Теперь исключай их и подтверждай пневмонию.

Так и сейчас – я старался не выдавать волнение. «Лаборатория. Неужели я так близок? Отдал рюкзак с артефактами, получу тележку? Узнаю тайну, за которой охотятся и Батя, и фризовцы, и Карим Волк, глава наемников. Причем деньги для меня – это просто инструмент хорошей жизни, а вот получить почет и уважение… Это значительно больше. Ради этого я иду на Фабрику».

Виталик прекратил раскачиваться. Медленно встал, хотя ему пришлось опереться на меня.

– Доказать? Легко.

И он доказал. Стащил с себя замызганный свитер. Потом грязную футболку.

– Это чем? На раскалённый нож не похоже, – удивился Ставр. Солдаты-муравьи прекратили сновать вокруг нас, застыли. Ожоги на теле парня смотрелись мерзко. На месте обожженной кожи проступали розовые пятна новой. В окружении струпных валиков. Ожоги были как-то странно расположены, по касательной. Задеты были бока, грудная клетка. Это походило на пытку горелкой.

– Это чем? – уточнил я.

– Это огненный душара. Появляется в воздухе, находит цель и пикирует на нее. Успел уклониться – получил на память ожог. Не успел – пиши пропало…

«Точно двинулся, – подумал я. – От пыток крыша поехала». Я верил, что есть измененные Всплесками животные, но огненный дух… Нет, не понимал я чего-то.

– Может, это аномалия странная – как «жарка»?

Хрип заступился за сталкера:

– Военные, тупые и здоровенные. Вам же Виталик четко все разложил, как положено. Странное существо, которое носится по комнатам. Высокая температура вызывает ожоги.

– Существо? – переспросил я.

«Как вариант: пси-арты защищают от него, и поэтому их много на Фабрике? Спросить? Рано».

– Да кто его знает? Неопределенный летающий объект. Сам не встречал, от надёжных людей истории слышал.

– Опять сталкерские байки? – уточнил майор.

– Не опять, а снова. Надо двигаться. Я ж верно понял замысел, что скоро на Отходнике начнется штурм банды? – язвительно поинтересовался Хрип.

После его слов люди оттаяли. Снова зашевелились, заработали. Раз проводник вписался за слова сталкера, значит, так оно и было: что-то летает и жарит. В Зоне и не такое происходило. Может, это природный феномен или физический парадокс.

– Что со мной будет? Сразу тут или до суда? – спросил Виталик. Отрешенно спросил, словно знал ответ.

Я же удивился.

– А что с тобой? В дело не возьмём, ты сейчас не боец. Значит, свободен. Можешь тут остаться, подождать, чем закончится зачистка, а потом я тебя перевяжу. У нас в Банке медпункт неплохой…

Майор снова кашлянул. Намекнул, чтобы я прикрыл пасть и не рассказывал про НИИ? Так вроде каждая собака, даже слепая, знает, что они там стоят.

Хрип же с радостью ухватился за эту идею:

– Да, Виталька, бери оружие эксплуататоров и неси мир и революцию в массы сталкеров. Расскажи, как все происходит. Лучше направляйся в деревню новичков.

– Я пойду? – неуверенно спросил Антирад. Он смотрел на Ставра, понимая, что тот принимает решения в нашем балагане.

– Конечно. Если в деревню, то без всяких сомнений. Я тебя держать не собираюсь, ты и так нам помог.

Майор протянул парню огромную ладонь, терпеливо дождался отклика от сталкера. Крепко пожал ему руку. Я же подумал: «Нет, что-то мы упустили, что-то я не уточнил».

– Виталик, ты нам точно описал расположение бандитов? После ночи они сильно усилили патрулирование?

– Да. Мы прошли троих, возле плит. Да и на базе день трезвости объявили.

Сталкер с опаской поднялся. Хрип всучил ему автомат, несколько магазинов. Порылся в карманах, достал болты. Прикурил сигарету, вставил Витальке в зубы и толкнул в сторону уходящего дождя.

– Все, давай, а то замерзнешь. Все же не лето.

Тот затянулся. Погладил ствол автомата. С каждой секундой парень превращался в бродягу Зоны.

– Спасибо. Спасибо. – Сигарета выпала из его разбитых губ.

– Ну вот, а ты кричал, что военные хуже всех, – пошутил я.

– Так я пойду? – еще раз недоверчиво уточнил Виталька.

– Да иди уже. Не мешай работать, – сказал Ставр.

Ребята вокруг заулыбались.

– Я вот думаю, а не соврал ли он нам? – задал я мучающий меня вопрос.

– Сейчас и проверим. Если на шухере стоят, где сталкер указал, значит, информацию можно использовать, – пояснил майор и отдал приказ: – Взвод, выдвигаемся на огневой рубеж. Времени у нас двенадцать минут.

И для особо умных, как я, например, пояснил:

– Через двенадцать минут Слепой и Пуля начнут зачистку Отходника.

Я прятался, сидя за тополем. Толстый ствол дерева скрывал меня от стоящих на шухере бандитов. Мокрая кора приятно холодила затылок. Анализ происходящего проскакивал в голове как-то тезисно, как любил честный полковник Махлюков, коллекционер артефактов.

Предо мной расстилалась Зона: трава, кустарники, отблески луж и аномалий; виднелась вышка, от нее – серая дорога, по которой мы добрались до строительных плит.

Стояла дождливая погода, тучи лишь дразнились, чуток оголяя синие пятна неба. Коричневый и желтый цвета захватили лиственные деревья. А главное – воздух, бодрящий и прохладный, словно я сидел под кондиционером.

Боец, который залег за небольшим валуном, зашевелился и испортил идиллию. Я цыкнул на него, и он послушно сжался, прячась от бандитов. Остальные довольно успешно использовали природный ландшафт и строительные отходы.

Я отлип от дерева, выглянул.

Трое бандитов курили. Ветерок загнал их за бетонные плиты, они стояли с нашей стороны. Черные плащи – привычную одежду фризовцев – разбавили курточками. Спортивные штаны заменили на военные. Из оружия у них я рассмотрел «гюрзу» и ружье, вроде «сайгу».

Сизый дым от сигарет поднимался вверх и резкими порывами ветра уносился в сторону. Наша группа находилась на расстоянии нескольких метров от них.

Прикрывать мне не доверили, чем сначала разозлили. Теперь я остыл и понимал: как бы меня ни натаскивал Зуб, как ни учил, у меня не было главного – опыта. У Шмеля он был. Если просторовец и Ставр не справятся, то он должен будет открыть огонь на поражение. Спалить всю контору, но у нас не было другого выхода.

Я вспомнил наставления Зуба: «Запомни, а не можешь, так запиши, Кузьма. На основании пережитых стычек рекомендую: не паникуй. Ни в коем случае не поддавайся животному инстинкту – бежать в панике. Держись своих. Разбейтесь по парам и прикрывайте друг друга. Всегда соблюдай спокойствие и хладнокровие. Перед стычкой, да и вообще, всегда чисти автомат. Оружие любит заботу и ласку. Всегда быстро выполняй приказы командира… Так, что еще не сказал? А, да, сделай нам еще чайку».

Теория без практики мертва.

Майор перед скрытным передвижением провел пятиминутку. Шли мы парами, оружие было приготовлено. Лишнее мы и так не брали, а тут – вообще сбросили на асфальт и оставили сторожа.

Передвижение к бандитскому пункту пропуска – двойками. Причем сначала с флангов, а далее – я с Ренатом по центру. Потом снова фланги…

Шмель с Хрипом прошвырнулись вокруг Фабрики. На нашей стороне был фактор неожиданности. У них на верхней точке даже никто не стоял. Да и зачем? Шмель настолько близко подкрался, что слышал разговоры: подняли мы фризовцев, не дали даже позавтракать, поправить соточкой здоровье. Вот они и попрятались за забором. Правда, Нюх с какой-то группой засел в подвале, но больше информации собрать Шмель не сумел.

Зато он нашел разлом в стене и кривую плиту, по которой легко можно было перебраться. Но главное другое. Единственный вход.

«Пора? Еще нет, кроме капель с листьев и сопения Баранова ничего не слышу».

– Щелк.

Приглушенные щелчки, словно мешочком с мукой ударили по дереву. Вот они – выстрелы из пистолета Макарова с глушителем. Я выглянул. Из бандитского шухер-патруля на ногах остался один. Бандит схватился за горло, словно пытаясь себя задушить. Хрип подкрался почти вплотную, направляя короткий ствол в сторону бандита. И выстрел не последовал.

– Бара, гоу! – выдохнул я и рванул к блокам.

Майор, как огромная кошка, подкрадывался с другой стороны и теперь ускорился. За миг он преодолел оставшееся расстояние, припечатал бандита в плиту. Резкий удар ножом в грудную клетку. Я уверен был – в сердце.

Я добежал до плит, припал на колено, занял позицию. Теперь осмотр территории. Фабрика представляла собой длинное здание, построенное как четвертая буква в алфавите. Мы находились перед главными воротами, вход преграждала огромная цистерна.

Бандитов было не видно. Не было ни шума, ни криков.

– Чисто, – доложил я.

– Чисто, – повторил Шмель, смотрящий в противоположную сторону. Сзади кто-то громко дышал, мне казалось, что из-за этого звука нас обязательно должны засечь. На секунду отвлекся, обернулся – так и есть: моя «пара» прибежал. Вслед за Барановым тянулся остальной взвод. Двойками. Мы поменялись позициями с Барой.

Хрип и майор присели и тихо переругивались. Не вовремя, не профессионально.

– Чуть операцию не завалил, стрелок-неудачник.

– Какой ПМ дали, с того и стрелял. Жлобье военное. Конечно, как сталкеру, так рухлядь и отдали. Вот он и заклинил.

– Лучше бы я сам стрелял, – не успокаивался майор.

– Лучше? Две десятки и девятка в горло. Из трех выстрелов по перепуганным мишеням, – зло прохрипел наш проводник.

Они не просто так ругались. Дождались сбора всего взвода, и майор быстро напомнил пункты плана:

– Группа огневой поддержки – занять позицию. Напоминаю, с двух сторон ни в коем случае не становиться, сами же себя перестреляете. Ждете, уже скоро.

Ставр тыкнул в Хрипа и Шмеля:

– Маневренная группа…

– Намбе ван, – перебил его проводник.

– Маневренная группа, желтая, – переиначил майор, – задача – зайти с флангов. Шмель, где дыра – в курсе. Вы двое, наполовину военных, голубые береты, заходите…

– С другого фланга. Яволь, мой генерал. Давай по быстряку, а то чует мое сердце, сейчас придет им телега по КПК, что на Отходнике война, – перебил его Хрип. «Да что ж такое? Чем ближе к замесу, тем они больше собачатся».

– Если через десять минут с их стороны не будет действий, то мы отправим сообщение, – продолжил майор, словно его и не перебивали. Протянул руку, похлопал по карманам плаща Хрипа. Сталкер недовольно дернулся, достал серебристый КПК бандита.

– Все, по местам. Передвижение скрытное. Открывать огонь разрешаю без команды, – отчеканил Ставр и добавил: – Помните, сегодня никто не умрет.

Мы с Ренатом переместились на правую сторону, укрываясь за деревьями. Короткими перебежками, оставляя за спиной бетонные плиты. Бесстрашный майор вообще выдвинулся к цистерне и замер метрах в пяти от входа.

– Упал, – произнес я, и Баранов рухнул как подкошенный. Из входа повалили фризовцы. Видимо, даже не пришлось Ставру имитировать по КПК призыв о помощи: скорее всего, подоспела информация из Отходника. Значит, Слепой и Пуля начали проводить операцию. Странно и одновременно логично, что действия таких разных структур схожи. Майор приказал требовать помощи от военных на северном блокпосте, а бандиты запросили помощь с Фабрики. Я на миг заметил, что творится во дворе. Кроме главного здания Фабрики, там находилась еще и пристройка из красного кирпича.

И понеслось. На нас выскочила кодла бандитская, грозно ощетинившись оружием.

– Давай быро, не тупим! – успел крикнуть их заводила.

Майор принял эту команду как сигнальный свист на старте.

Кинжальный огонь в упор. Майор начал, остальные подхватили. Наши стреляли почти в упор, с трех-четырёх метров. От грохота «калашей» сознание порвало в клочья. Бегущие первыми фризовцы получили максимальную дозу свинца. Они падали, шедро разбрызгивая кровь, превращая серый асфальт в полотно экспрессиониста.

Открыли огонь бойцы, которые прятались за плитами.

– Засада, пацаны! – провопил кто-то тонким голосом. Ренат стрелял одиночными. Я толкнул его:

– Своих заденешь! Давай, двигай направо!

Я оценил картину «Не ждали». Бандиты, сволочи, сумели сориентироваться, или это страх им подсказал – они ломанулись под защиту стен. Назад, в ту дырку, откуда выползли! Оставляя большую часть пацанов убитыми. Вот тебе и майор Ставр, с шрамом на голове. Просчитал ситуацию!

Радовался я зря. Цистерна от пуль прикрывала не очень. Громом раздались выстрелы дробовиков, раздался писк «гюрзы».

Наше укрытие превратилась в сито. Грохот пальбы, крики бандитов, отборный мат – все смешалось в бою.

Я обогнал Баранова, стремясь как можно быстрее добраться до забора, а после, обогнув угол, найти эту проклятую плиту!

– Граната, уроды! – услышал я.

Я обернулся, собираясь предупредить Баранова.

Вращаясь в воздухе, летела граната. В нашу сторону. Почему-то я сразу понял, что это лимонка. А еще удивился: «Кто же кидает эфку?! У нее разлет осколков двести пятьдесят метров!»

Ренат же среагировал на крик бандита, толкнул меня на землю и сам упал рядом. Бахнуло. Взорвалось. Граната разлетелась на осколки, оставляя после себя мерзкий писк…

Писк. Так иногда пищал старый радиоприёмник в кабинете отца. Я всегда быстро подскакивал и, крутанув ручку, выключал этот пыточный аппарат. Сейчас же выключить этот звук не получалось. Писк стоял в голове, меня шатало, словно на корабле при девятибалльном шторме. Ладно, приврал. Не так все было страшно. Я больше испугался, чем пострадал от гранаты. Кто бы ее ни кидал, он сделал это криво. Граната перелетела наших и не долетела до нас с Барой. Думаю, в связи с паникой, которая охватила фризовцев, нашу манёвренную группу они даже не заметили.

Хотя землей нас засыпало. Мокрые комья застряли в волосах, да и мордой я хорошо вытер радиоактивную землю. Какой-то странный день получался – день нанесения грязи на лицо: то перед ловушкой для бандитов рядом с вышкой, то теперь…

Мы передвигались вдоль забора. Дурацкий писк сбивал меня с толку. Казалось, будто это подает голос счетчик радиации, которого у меня в помине не было. Дошли до поворота. Я обернулся, оценил состояние Рената. Глаза у того блестели, сам он весь был измазан грязью. Зато автомат наготове, бронежилет на здоровом теле, словно пластинчатая кольчуга на богатыре. Если я выглядел так же, то нас можно было бы снимать в рекламе военных сил. «Они защищают Зону!» Или наоборот: «Они защищают вас от Зоны!»

– Темп! – произнес я одними губами. Кричать я даже и не думал. Баранов кивнул, показал пальцами миниатюру – бегущий человечек. Все верно понял. После смены позиции главный вход, цистерны и плиты остались за его спиной. Даже сейчас я слышал автоматные очереди и одиночные хлопки дробовиков. Бой не прекращался, скорее, начал закипать. Промелькнула мысль: «Сколько же мы убили простых мужиков? Да, бандитов, но наших бандитов… Бр-р-р. Ненужные мысли во время боя».

Я вытер ладони о штаны. Было жарко. Очень жарко. Свитер, который мне дал Баранов, мы оставили Витальке. Мой бушлат без подстёжки раздражал. Я потратил несколько секунд, драгоценных секунд, но с остервенением стащил его.

Ренат не терял времени, развернулся, контролируя ситуацию. Вроде наши рванули в наступление, перегруппировались. Основные силы, под прикрытием огня группы майора за цистерной, рванули под стены.

– Двинули, – приказал я.

Осторожно выглянул за угол плиты. Противника не увидел. Забор оказался выше, чем ожидалось. На совесть строили, не жалея стройматериалов. Я, со своим высоким ростом, только с разбега мог попытаться зацепиться за верх бетонной плиты.

Овражек, несколько деревьев, странные кусты, словно их покрасили серебрянкой. «Так, вот их я точно обойду. Что еще? Завалившейся плиты не вижу, ну и фиг с ней. Баранов подкинет».

Очень хотелось побежать, ускориться. Сердце с каждым ударом кричало: там наших бьют! «Согласен. Темп, темп! Это Зона! И бегать надо по проверенной дороге».

Я проскочил дерево, обогнул куст. Пришлось пригнуться на случай, если кто-то из защитников Фабрики залез повыше. Например, на кран, на котором можно сделать замечательный наблюдательный…

– Ниже! – просипел я.

Все оказалось проще: бандиты на крыше кирпичного здания установили точку. И теперь я даже видел их головы, а значит, и они могли вычислить двух отважных идиотов: меня и Баранова.

Бара не тупил. Он тоже прижался к траве. Сбоку светилась аномалия, но у меня были другие проблемы. Я резко остановился, чуть не пролетел мимо цели. «Да вот же она, плита!» Правда, я ожидал большего наклона.

Мы приблизились.

– Там, на крыше недостроенного красного здания, – прошипел я на ухо Баре, – они точку установили. Делаем упражнение номер четыре… Готов?

Ренат, с красным лицом, словно его натерли свеклой, проверил автомат. Удостоверился, что все нормально, патрон в стволе, запасной магазин легко выдергивается из кармана на бронике.

– Готов. Я первый.

– Угу, ты первый приседаешь. Давай, сосредоточься. Если не зачистим их сразу, то фиг переберемся на ту сторону.

Я достал бандитскую гранату. Пояснил:

– Я не жадный, просто домовитый. Чего добру пропадать?

Ренат недовольно сопел, пытаясь восстановить дыхание.

– Ай, мля!!! – раздался крик за стеной, совсем рядом.

Баранов присел, я с удовольствием наступил на его широкую спину.

Он, рыча, начал пониматься, я одной рукой достал до верха забора. Подтянулся, высунулся на самую малость, чтобы оценить картину происходящего. Зашли мы хорошо. Маневр по правому флангу принес нам выгодную позицию. Теперь главный вход на Фабрику находился слева, впереди – красное здание, а основное, серое, – за ним. Хвост основного стыковался с красным.

До него от забора было несколько метров. Я видел бандитов. Но толком рассмотреть, что они там пытаются сделать, не мог.

– На, мля, на!

Я чуть не свалился с Рената. Крик прозвучал настолько близко, что перекрыл весь остальной шум боя. Я достал гранату. Максимально осторожно заглянул через забор. Бандит с сальными волосами находился прямо подо мной. Он прятался за нагроможденными снизу ящиками. Судя по лежащему рядом фризовцу, деревянные ящики плохо защищают от пуль пять сорок пять. Ожесточенно стреляя в сторону входа, бандит не замечал, что происходит за его спиной. Фатальная ошибка.

Так, две цели, несколько противников. Дальнейшие действия просты, но руки тряслись. Не сильно, но все же. Мандраж, зараза.

– Окрысился!!! Тля!!!

«Может, стрельнуть в ногу? Он бросит оружие, будет кричать, валяться на земле, держась за рану? А если нет? Если развернется и спалит всю контору? Жалость к врагу или уважение к врагу? Я не хочу убивать». Баранов захрипел, намекая, что я не очень-то легкий. Бандит с сальными волосами обернулся – то ли услышал нас, то ли почуял смерть.

Я нажал на спусковой крючок, и «гюрза» ужалила очередную свою жертву. Бандит задергался. Еще миг – и он упал на ящики, безвольно выронив укороченный «калаш».

Не мешкая, я направил ствол в сторону бандитов, засевших на крыше. Они наконец-то чуть разошлись, и я смог разобраться в их планах. Пулемет! Они вставляли ленту в это здоровое чудовище! Стрелка за ним я уже не видел, а вот остальных…

Обе фигурки упали, но по-разному. Если первый – от попадания пуль, то его напарник – от сообразительности. Мой автомат перестало трясти, я его бросил, и он повис на ремне.

Я пригнулся, и тут в бетонный забор ударили вражеские пули. «Ого, как быстро они сообразили! Что же, придется менять планы». Я выдернул предохранительную чеку, свалился с Рената. Кинул гранату, словно теннисный мяч.

Получилось коряво. Три секунды… Баранов попытался вскочить, я прижал его к забору.

Бахнуло. Взрывную волну я ощутил: тряхнуло, но не так сильно, как от лимонки. Ветка стоящего рядом дерева повисла на лоскуте коры.

– На крыше красного! – крикнул я Ренату на ухо. Выдернул пустой магазин, не с первой попытки вставил новый.

Словно по ступенькам, я снова взобрался по Баранову. На бедро, на плечо. Выглянул – мама не горюй! Верхние мешки уже не лежали на крыше. Исчез ствол пулемета, да и бандитов не видно было. Я взлетел на забор и быстро спрыгнул на землю с другой стороны. Планы поменялись.

– Костыль!!! – крикнул за стеной Баранов.

«Не время. Темп, надо держать темп». Слева находились ящики и убитый мною бандит с сальными волосами. За ящиками – дворик, высокий кран и ворота. Через них, не прекращая вести огонь, вломились наши бойцы. Впереди – красное здание, на крыше которого пытались установить пулемет. Я не видел, как можно заскочить туда, чтобы проверить, все ли в летальном исходе. Наверное, вход был внутри. Все это я анализировал в процессе движения. Нет, останавливаться на открытой территории нельзя – можно попасть под пули. Я подскочил к зданию и повернул направо.

Добрался до угла, присел на колено. Теперь аккуратно, аккуратно… Заброшенный дворик, образованный забором – и серым зданием фермы, а именно меньшей частью. Кроме высокой травы и брошенного грузовика с ржавыми ободами, ничего видно не было. Поправочка. Пожарная лестница. Только находилась она с торца серого, а не красного здания.

Я не знал, совершаю ли ошибку, оставляя Рената за стеной. Да, в меня не стреляли, и я не наблюдал противников. Десант своих не бросает – это я тоже помнил. Я двигался к лестнице. Начиналась она в двух метрах от земли. Простая, железная – она напоминала типичные лестницы в школе. Эх, сколько раз мы забирались, показывая, кто в классе храбрее. Теперь надо было принять решение, как поступить дальше. Бежать по бренной земле, разбив остатки стекла в большом окне, или двигаться наверх, по ржавой, местами перебитой лестнице.

«Время. Если на крыше красного здания кто-то и выжил, то сейчас он собирает свое сознание с рубероида, а потом начнет искать цель. Гранату я плохо кинул. Зараза, где же группа Хрипа и Шмеля? Как они планируют продвигаться?»

Я пригнулся и быстро пробежался к грузовичку. Поднырнул под него, поскользнулся на мокрой траве. Она росла жесткими кочками и совершенно не собиралась уходить в спячку на зиму. Замер. Теперь сверху меня было не видно, и я мог осмотреться. Дышалось тяжело.

Я рванул из-под грузовичка, понимая, что профессионализма в моих действиях очень мало. Подпрыгнул, уцепился за нижнюю ступеньку. Под моим весом она издала жалобный визг, надломилась, но я уже зацепился за следующую перекладину. Быстро перебирая руками, помогая себе, отталкиваясь от стены берцами, оставляя черные следы, я поднимался.

Бандит засек меня сразу, как только я поравнялся с крышей красного здания. Меня спасло… Нет, не спасло. Я делал все верно, и это сыграло решающую роль. Я ожидал увидеть врага. Он же искал того, кто кинул гранату, за забором.

Падая на пузо, я выстрелил. Мимо! Бандит вскинул автомат, нажал на спусковой крючок еще в процессе направления. Взвизгнули пули и рикошет от монолитной стены…

И все же я его первый достал. Успел. Кучность и точность выручила меня и сейчас.

Бандит упал, неестественно раскинув руки, словно в удивлении.

Вроде все, крыша красного здания была зачищена: задание выполнено, вручайте мне медаль. Осталось дело за малым: забраться повыше, на безопасную позицию.

Я полез дальше, стараясь не задерживаться. Посмотрел вдруг вверх – и чуть не сорвался. Коричневое небо стало меняться, приобретая красный цвет. Словно кто-то развел краску для полов и густо вылил над моей дурной головой. Тугой поток ветра толкнул меня, подтверждая догадку. Всплеск!

«Мама не горюй, как всегда вовремя!»

Еще несколько ступенек с легким скрежетом сломались под моим весом.

Сделал дурость, оглянулся. Ренат возвращался к главному входу. Видимо, перелезть не получилось. Угол стены мешал рассмотреть, что там происходит.

Мне стало смешно. Я замер перед кромкой неба. Теперь надо было сделать рывок и оказаться на крыше.

Я высунул грязную морду. «Вроде никого. Никого! Я буду жить! Не знаю, как долго, но в этот момент – я буду жить!» Я вылез на крышу серого здания Фабрики.

Распластался на черной рубероидной поверхности…

Выстрелы стали казаться тише, словно я поднялся на небывалую высоту. Я подполз к краю, опасаясь, что мокрый рубероид разъедется подо мной. «Ого, высота! Ого, сколько трупов!» Трупы бандитов лежали кляксами – начиная от цистерны возле главного входа и аж до входа в серое задние.

Я заметил движение. Маленькая фигура в бронежилете проскользнула в здание. Баранов. Раздались выстрелы, и я понял, что бой велся в здании.

Значит, и мне туда надо было, помочь своим одержать победу. Вслед за Ренатом неуверенно подполз к брошенным строительным плитам фризовец, начал за них цепляться, словно утопающий за спасательный круг. Отряхнулся, вскинул автомат.

На таком расстоянии толку от моей «гюрзы» оказалось мало. Я целился из положения лежа, никто меня не толкал под руку, но пули уходили мимо. То в молоко, то за пивом сгонять. Я заметил, как взметнулись фонтанчики крошки от плит. Рядом с фризовцем – это максимум, что у меня получилось. Сильный порыв ветра, казалось, схватил меня на шиворот и начал толкать к краю. «Эй! Я ж не Человек – летучая мышь, летать не умею!»

Фризовец заметался, не понимая, откуда по нему ведут огонь. Неудачно упал, думая, что стреляют наши из глубины здания.

Я вдохнул сырой воздух и на выдохе нажал на спусковой крючок. Опять мимо. Мой фарт закончился, а бандиту поперло. Не знаю, как он умудрился заметить мое месторасположение. Вскочил и резво ринулся за территорию Фабрики. Автомат поперхнулся, требуя патроны.

– Тля! Да чтоб ты ногу сломал! – выругался я от бессилия. Вставил крайний магазин, продолжил попытки достать урода в черном плаще. «Бессмертный он, что ли?»

Загрохотали выстрелы, громко и требовательно. Я на измене припал пониже, начал выискивать источник звука. «Ба! Да это же подо мной. Значит, пока я тут макушкой тучи достаю, наши добрались аж до второго этажа! Сколько же времени занял бой? Минут десять-пятнадцать?» Я прислушался.

– Я вас тут всех ухандокаю!

И выстрелы. Знакомый мотивчик. «Что же, – решил я, – устроим нежданчик». Я встал на колено, приготовил автомат.

– Давай, на таком расстоянии ты ж бесценен! – подбодрил я его. Взялся за крышку люка и дернул. И еще разочек! Крышка сделала одолжение, поднялась на несколько сантиметров и остановилась.

– Тля, – выругался я.

Люк оказался снизу заколочен.

Грохнуло со всех сторон. Я даже не знаю, что прозвучало громче – или выстрелы из ружья, или гром надо мной. Погода портилась с нереальной быстротой. Я-то думал, что привык к Всплеску, ощущая его отголоски в части. Нет, разница оказалась огромной.

Тучи вертелись с бешеной скоростью, сталкивались между собой, и создавали завораживающие водовороты. «Эх, сюда бы фотографа! Такая красота мимо глаз людских пролетает».

Я вспомнил про нож – систему рычага никто еще не отменял. Я подвел лезвие под край крышки люка и осторожно начал приподнимать ее. Еще несколько сантиметров она отдала, а потом уперлась – и ни в какую. У меня аж в глазах покраснело от напряжения. Лезвие вдруг обломилось.

Внезапно я понял, что Небо стало уже кровавым. Мощные толчки ветра даже на такой низкой высоте представляли для меня угрозу. Я вклинил под крышку люка уже ствол автомата, потянул вверх, напрягая все мышцы. Она поддалась, и я заглянул в приоткрывшуюся щель. Сам же приготовился отскочить как можно дальше, если замечу движение. Если вообще что-то успею заметить.

Грохот. Опять одновременно – гром и выстрелы.

Люк оказался закрыт не на замок, а закручен на проволоку. Толщиной в мизинец, она не выдержала мои потуги, нижнее ушко надломилось. Я увидел противопожарную лестницу, небольшое помещение, огромное разбитое окно. Пора! Рукоять ножа с обломанным лезвием в ножны.

Люк нараспашку – и я повис на одной руке, собираясь как можно тише спрыгнуть на бетонный пол.

– Братуля, стреляй! – услышал я голос.

– Рот завали. Пищишь, как баба, – властный второй голос.

Ветер дернул крышку в обратную сторону. Да еще и ладонь, измазанная вонючей плесенью с рубероида, подвела. Я упал как мешок с картошкой, перекатился назад, ударился головой об стену.

Приложился я знатно! Автомат повис на ремне, я инстинктивно схватился за голову. Горечь во рту помогла, встряхнула мое сознание. Я вскинул автомат в сторону единственного дверного прохода. Правда, он раздваивался. Я нажал на спусковой крючок, посылая металлических убийц за очередной жертвой. От страха и мельтешения захотелось блевануть.

– Селезень! – успел крикнуть бандит.

Мое появление оказалось очень неожиданным. От такого нежданчика умереть можно, в чем я бандиту и помог. Все же в пылу боя униженная совесть занимает свое место – последнее: убить, чтобы жить, когда на принятие решения дают секунды, – это животный инстинкт. Хотели, уроды, волкодава? Так вот я, лежал перед ними на полу, с разбитым затылком.

Я попытался сразу вскочить, переметнуться и продолжить напирать. Не получилось. Меня резко повело в сторону, словно я подлетел на пружине. Грохнуло. Бандит, сволочь, оказался в бронежилете. Да, надо было стрелять в голову, но тут просто попасть – и то чудо.

Что-то горячее чиркнуло меня по плечу. Останься я на месте, то разлетелось бы мое лицо по этой маленькой комнатке.

Дуэль лежачих непрофессионалов закончилась моей победой. «Гюрза» с перегретым стволом выплюнула пули. Большая часть из них отрикошетила от стены, улетела в проем двери. Бандиту хватило попадания в голову. Еще минус фризовец. Я переместился, мысленно представил строение здания. «Так, значит, я в аппендиксе серого здания, в противоположном углу от места подъёма. Маленькая комната, возможно, бухгалтерия или кабинет чинуши. Значит, бандит лежит на выходе, слева – большое фабричное помещение. Интересно, что же за Фабрика? Сейчас проверю. Если бы так не шатало, то полез бы назад по лестнице на крышу».

Мозг восстанавливал функции, вестибулярный аппарат прекратил надо мной издеваться. Я глянул, что мне так печет, и даже не удивился осколку стекла, который торчал из плеча. «Идиот. Зачем снимал бушлат? Стеснял движение? Ну, так теперь стекло мне в подарочек. Эх, мудрец учится на чужих ошибках, обычный человек – на своих, а я никогда не научусь. Каску снял, бушлат снял. Надо еще бронежилет снять – и все, мои мучения закончатся».

Мне удалось накрутить самого себя. Злость придала силы.

Я дал короткую очередь в проем. Для острастки противника – слышал же я несколько голосов. Переместился к двери, прячась за стеной. Замер, дернул осколок. Потек тонкий ручеек крови.

Вдохнул-выдохнул. Пора. Справа глухая стена, значит… Я сделал маятникообразное движение – не получил пулю и на радостях снова высунулся. Ткацкие станки, словно солдаты на параде, занимали огромное помещение. Высокие, цельнометаллические. Я увидел несколько рядов… С обеих сторон зала зияли разбитые окна.

Я выстрелил – не задумываясь, среагировал на движение. Пули выбили искры из станков. Двинулся вперед, пытаясь закрепить успех, споткнулся о бандита, припал за станком.

Ого! Мне показалось, что меня обстреливают из пулемета. Звонко тыкались пули в мою защиту, за спиной отлетала штукатурка и куски плиты. «Вот это я понимаю, огонь на поражение с близкого расстояния!»

Я поджал колени, как черепаха втянул голову.

– Хрип, ты куда?! – раздался знакомый голос. Шмель! Жужжащий сукин сын!

– Я тут! Костыль тут! – заорал я в ответ. Терять было нечего: враг знал, где я, а союзники могли и пристрелить заодно.

Пистолетные щелчки выдернули меня из липкого страха. Знаю, это тупо, но я не хотел выглядеть трусом перед своими.

Я вынырнул из-за станка и сразу нажал на спусковой крючок.

Хрип бежал за человеком в противогазе. Шмель и еще два бойца ринулись на перехват, не успевая за Хрипом.

Дурацкая горечь во рту тормозила желание выбежать на врага. Хрип достал его, попал в защитный шлем. Синеватая форма, мощная штурмовая винтовка. Это был наемник. Я хорошо запомнил эту мысль, после которой все рухнуло. Сначала проскочило узнавание редкой штурмовой винтовки, которая напоминала известную «американку». Потом споткнулся Хрип и упал между станков. Я продолжал вести стрельбу в сторону наемника. Громыхнуло за окнами, по помещению пополз сизый дым. Он мгновенно заполнил помещение, и последнее, что я засек, – это смерть одного нашего солдатика. Его голова разлетелась от прицельной стрельбы – и дурацкая каска не спасла.

Шмель заорал, ринулся в расходящиеся спирали дыма. Моя «гюрза» недовольно замолчала. Все, закончились патроны.

– Шмель, назад! – заорал я, понимая, что это не аномалия и не выходки Зоны. Наемник кинул дымовую гранату и теперь пользовался полученным преимуществом. Я ринулся в дым, закашлялся. Раздались выстрелы, совсем рядом. Секунду назад нас было пятеро, теперь остались Шмель и я. Стараясь двигаться по краю, я вытащил обломанный нож.

Наемник возник неожиданно, сбоку. Он выискивал цель, не ожидая, что я ломанусь, как лось при виде соли. Резко развернулся, начал стрелять. Я схватился за ствол его штурмовой винтовки.

– Тля! Я тебя зарежу! – заорал я от боли. Хотелось отдернуть руку, которой я отклонил горячий ствол, но пересилил себя. Ударил огрызком ножа, получил по удару в лицо и по ключице. Нож выпал. Я навалился на винтовку, стараясь ею завладеть.

Попытался ударить с локтя – попал в блок. На отмашке я попытался стащить с противника противогаз: пусть тоже вонючий дым поглотает. Наемник уклонился, а потом неожиданным движением заехал мне прикладом по зубам. Послышался хруст, рот наполнился кровью. Я опал, как осенний лист, на пол, но не выпускал разгоряченный ствол штурмовой винтовки.

– Я ж тэбе говорил, что зубы выбью, щенок, – произнес наемник с характерным акцентом.

Сквозь клубы дыма вынырнул Шмель. Наёмник опустил оружие, моментально приблизился к бойцу, сломал ему нос, выбил «калашников» из рук и, прикрываясь парнем, словно щитом, потащил того в маленькое помещение бухгалтерии.

– Ша, свиньи, лежать всем на месте! Порежу, я его порежу! – закричал наемник. Я, прикладывая неимоверные усилия, встал на карачки, нащупал станок и начал по нему карабкаться руками, поднимаясь.

– Брось пистолет!

Туман застилал мою голову, красный цвет заливал все помещение. Клубы дыма выносились сильным ветром, но видел я все размыто. Наемник тащил Шмеля. Нет, не так, как показывают это в фильмах. Я даже не понял, как за маленьким бойцом может спрятаться литой наемник по кличке Карим Волк.

Кто-то протянул мне пистолет. Это был наш проводник. Ствол не дрожал, хотя Хрип выглядел как отбитый кусок мяса: содранная кожа на лице, пятна крови на шее.

– Стреляй, Костыль, – прохрипел просторовец.

Карим успел добраться до проема. Он толкнул Шмеля в окно и под выстрелы «сиг-зауера» исчез за стеной. Боец даже не вскрикнул.

Раздался звук глухого удара его тела об асфальт. Я ринулся вперед, вскидывая штурмовую винтовку. Меня, шатавшегося, опередил Хрип. Яркая вспышка света – и неприятный звук залил все пространство. «Всплеск?! Всплеск?! Это смерть!»

Ослепленный и оглушенный, я ударился об железный станок, отлетел к следующему. Автомат преданно висел на груди. Моя левая ладонь жутко воняла паленым мясом. Такая вонь перебивала даже запах дыма, который быстро рассеивался. «Ну, и где же выверт мозга? Или это предупредительный запал?! Тогда есть шанс уползти… Что там говорили? Тут есть подвалы, и именно их штурмует Ставр?» Хрип вывалился, чуть не повторив полет Шмеля, но я крепко схватил сталкера за шиворот.

– Всплеск! – крикнул я и не услышал своего голоса. Зато разобрал слова Хрипа:

– Костыль, ты идиот! Светошумовая! Этот баран уходит по крыше!

Я ринулся в проем, не вписался, зацепился плечом. Просторовец, подволакивая ногу, ринулся к лестнице.

– Стоять! Куда?!

Я не успел заметить, как появился майор. Скорее всего, он штурмовал нижний этаж и подвал, услышал звуки выстрелов и поднялся на помощь.

– Шмеля убили, – пояснил я, – убийца на крыше. Изо рта у меня выливались не слова, а каша. Соленый вкус крови перебил горечь.

Лицо Ставра исказила гримаса, словно ему сообщили, что умерла мать.

– Назад! И ты тоже, вниз!

Он подскочил к Хрипу, бесцеремонно рванул его за штанину. Сталкер, который был вовсе не сталкер, рухнул с лестницы. Он сделал попытку ударить майора пистолетом и в отместку получил в бок, где тело не защищено пластинами бронежилета.

– Гнида зоновская, подставил ребят!

От завывания ветра, головокружения и тошноты я уже больше догадывался, о чем говорит майор, чем слышал его. Он явно был зол на Хрипа. Лучше бы эту ярость он пустил на Карима.

Меня шатнуло в сторону окна.

– Картина маслом, – прошептал я. Разбитый Шмель лежал на асфальте. Маленький человек с большим сердцем. «Сколько ж тебе лет, Шмель? Сколько тебе было лет?»

Я понял, почему он не кричал. Все силы он потратил на прыжок, стараясь добраться до крана. Был шанс зацепиться… Не судьба.

Меня дернули.

– Вниз! Оба!

Мое тело механически исполнило приказ. Дурацкие станки, которые скрывали наемника от моих пуль, пацаны, которые уже не вставали, несмотря на крики майора, – а как же «сегодня никто не умрет»?

Майор тянул нас, как котят, за шкирку. Хрип попытался вырваться, за что его припечатали об бетонную опору. Я же сосредоточился на движении вниз. Всплеск еще не начался, только собирался разлиться по Зоне, но уже давил на психику почище телевизионных новостей. Паника мешала соображать, заставляла метаться и искать угол, чтобы забиться туда на время Всплеска.

Майор же нас тащил, как единственный трезвый среди друзей-алкоголиков, – пресекая любые попытки свернуть с намеченного пути.

Если бы не удар затылком об стену, значительно лучше работала бы моя соображаловка. Сейчас же включился механизм записи на бобину памяти.

Меня продолжали волочь на нижний этаж. «Ого! Вот тут бой кипел и разливался кровью! – подмечал я. – Черный, черный, черный… Бандитов немало насобирали. Видимо, в бой пошли гранаты, а лишь потом была зачистка».

Злость, кипящая во мне, искала выход, но сорваться было не на кого. Бандиты лежали мёртвые, никто не пищал, не звал на помощь. Зачистку парни произвели тотальную. Пока я воевал наверху, они освободили Фабрику от фризовцев.

Еще ступеньки. Грохнуло, словно на нас упала жестяная крыша.

– Быстрее! Все вниз!

В подвал? Логично: раз тут фризовцы существовали, то надо было и им где-то укрываться от непогоды Зоны.

В мозгах прояснялось, с кашлем выходил дым из легких. Майор меня отпустил. Для того, чтобы тащить и бить Хрипа, ему требовалось две руки. Я не понимал, почему проводник так хочет вырваться.

Споткнулся о кровать. Во рту – словно камешки морские. Идти стало сложнее – видимо, тут и размещались бандиты. Я завалился на кровать, пружины жалобно скрипнули. В железных бочках горел огонь. Пламя металось от порывов ветра, но значительно меньше, чем наверху. Точно, это был жилой блок.

На ящиках я заметил следы от пуль. Тело, кровь, кровь, тело. Самое удивительное, я не видел на трупах одежды нашей расцветки. Получается, штурм прошел удачно, если вынести за скобки стычку с Каримом Волком.

Майор скомандовал:

– Все в подземелье!

Ступеньки, поворот, котельная. Еще поворот. Я остановился, думая, куда все спрятались. Ставр же тянул Хрипа в узкий проход, на потолке там горел прикрученный проволокой фонарь.

– Сержант, не стой на месте! – Ставр даже спиной контролировал мои действия.

Я ринулся, почти перешел на бег. Толстая железная дверь без скрипа захлопнулась за мной.

– Ставр, троих наших нет, – отрапортовал малознакомый мне солдат.

– Уже и не будет. Задраивай люк, готовимся к трясучке, – произнес майор.

– Баранов! – сказал я и ломанулся к двери.

– Че, вспомнил? А когда меня бросил под забором, память отшибло? Или совесть?

Меня развернули, прижали к двери.

Рот у Рената перекосило от гнева. Нервничал.

– Не напирай, – пресек я его поток речи, – все сделано правильно, доказано лично.

– Чего? Да ты меня подставил! Мне самому пришлось прорываться, Костыль ты калечный!

Задел я его своим поступком. Я успел добить бандита на крыше красного здания, успел спугнуть фризовца на входе, возле крана. Успел. Полезли бы оба – потеряли бы время. Объяснить мне не давали, Ренат приблизился вплотную, обдал жарким дыханием.

За его спиной творилось что-то интересное. Тоже разборка, но уровнем повыше. Я отодвинул Рената в сторону. Сплюнул кровь.

– Утихни, Бара.

Вид котельной обескураживал. Это было небольшое, слабо освещенное фонарями помещение. Дальше, в глубине коридоров, все пропадало в чернильной темноте.

За Ставром и Хрипом находились люди. Их разделили по разным углам: грязные, в испачканной одежде, с ожогами – передвигались свободно; бандитские рожи были уложены на плиточный пол и связаны. Не много их осталось. Хорошо ж поработали военные.

Хрип вскинул пистолет, направил на майора.

– Хватит. Надоел.

– Я тебя сейчас на лоскутки порву, – прорычал Ставр. Вот и сорвался наш майор, а то строил из себя стального человека. На пистолет он не отреагировал, замахнулся и ударил кулаком по стене. Брызнула кровь.

– Сволочь сталкерская, ты нас завел в ловушку. Подставил пацанов. Они же еще стрелять толком не умеют, а ты нас завел в засаду. Сволочь зоновская. Сталкер недоделанный, я по твои хитрым глазкам видел: замышлял ты что-то, перешептывался с аномалиями. – Ставр говорил громко и быстро.

– Майор, ты меня с кем-то путаешь, – не опуская пистолет, медленно произнес Хрип.

– Шрам этот видишь?! – Майор нагнулся, сорвал каску и тыкнул пальцем в зашитую кожу на своей голове. – Душманам отдали, похоронили роту, а я смог прорваться, смог вытащить ребят. Если бы не ты, то и сейчас всех бы вытащил!

Ренат тихо спросил:

– Чего это с ним?

Думаю, все в этой котельной хотели узнать ответ. Все: шесть живых бойцов, бандиты, полирующие пол, сталкеры, сидящие тихо, как испуганные мыши, в углу. Караульный в дверях прошептал:

– Это у нашего майора бывает. Редко. Травма.

– Перелом? – уточнил Баранов.

– Нет, – почему-то так же тихо прошептал я, – посттравматическое стрессовое расстройство.

– Ага, – произнес солдатик.

Хрип не стрелял, хотя майор забрызгал его слюной, как бульдог.

– Я не при делах, – сказал проводник.

– При делах. При делах, – произнес Ставр, – ты знал, что тут кроме бандитов есть еще и наемники. Знал, а я тебе верил и привел ребят на убой.

Я попытался влезть в эти разборки.

– Товарищ майор, подожди. Это воспоминания мешают тебе критично воспринимать ситуацию. Ты ж побывал в горячих точках, и тебе кажется, что все вернулось, – начал я убеждать Ставра.

– Ты, Костыль, слепой. Я – да, я горел в аду, но крыша у меня не течет.

Майор отстранился от свободовца, сдвинул автомат. «Ого! Все серьезно. Если Хрип начнет стрелять, почуяв смертельную угрозу, то пострадают многие. И даже я».

Проводник держался, не убирал пистолет, но и не оправдывался.

– Ставр, прекращай все валить на сталкера. Мы сами сюда пришли, никто нас не заставлял, – я чуть поменял тактику, пытаясь перевести внимание майора на себя.

– Сталкера? Нет, свободовца. Чего он молчит – знаешь? – Командир отступил. – Хрип, только честно, ты же хотел отомстить? Твою же базу наемники захватили. Бандиты не осилили, кишка у них тонка, да и растяжки – удел профессионалов.

Хрип почесал ожог, начал подниматься, упираясь спиной в стену.

– Может, и так, майор. Моя задача – вывести вас на базу бандитов, и я это сделал.

Мне это не понравилось. После пролитой крови, после безумных дней слышать отговорки от Хрипа я не желал.

– Хрип, растяжки и меня смущали. Да и ты явно же рвался поквитаться. Скажи, наемника наверху застрелили из пистолета… – добавил я аргументов.

– Костыль, все лезешь, куда не просят. Да, группировка наёмников и фризовцы напали на базу. Подло напали, хотя это уже не важно. Видел яму? Там все мои друзья. И те, кто со мной в Зону пришел, и молодые пацаны, не старше ваших солдатиков. Шанс отомстить сам представился. Еще тогда, на блокпосте я понял, начала со мной Зона играть, ведет своей дорожкой. Так что когда Костыль в деревне появился, я сразу знал – пойду за ним. И оказался прав.

Я толкнул его, впечатал в стену.

– Чужой кровью долги оплачиваешь? – просипел я.

– Вы для этого в Зоне сухпай и кушаете. Чтобы нас охранять от бандитов. Так какие претензии? А? Майор, а ты чего скис? – Хрип отмахнулся от меня, как от мухи. – Шрам мешает думает? Скажи честно, давно хотел прижать, да вот не знал, где их словить. Сидите на задницах в своем НИИ, боитесь выйти… А кого мне надо было сюда вести? Сталкеров? Так вот они!

Хрипел просторовец, выплёвывал каждое слово с обидой.

– Я что, за спинами вашими прятался?! Если так, майор, то давай, стреляй! Чего стволом попусту машешь?! Нашелся справедливый защитник! Как всегда – ждете, пока зараза расползется по Зоне, а потом спасать бежите.

Вроде и прав был Хрип, но правда у него выходила какая-то кривая. Стоял он сейчас перед нами в испачканном грязью и кровью плаще, махал пистолетом. Глаза покраснели от дыма, кожа натянулась от эмоций. Змей подколодный, ядовитая тварь. Пригрели мы его на груди, а он и куснул, когда захотел. Карта у него легла: сам бегал по Зоне, а тут – взвод военных, да еще и цель общая. Я тяжело дышал, понимая: случись такое событие год назад – накинулся бы на него с кулаками. А теперь восприятие мое изменилось. Все просто: я поставил себя на его место и понял. Правда получалась кривая, но это была не ложь.

– Мы могли подготовиться, зная состав и возможности противника. Майор по делу наезжает, – сказал я. Постарался без эмоций.

Хрип промолчал. Потом заложил пистолет в набедренную кобуру, провел рукой по волосам.

– Сержант, ты за меня речь не толкай. – Майор клацнул затвором. – А ты, сталкерок, не боись, в расход тебя не пущу. Отрабатывать будешь – и за себя, и за парней на высоте.

Ренат потянул меня за бронежилет, заставляя отойти. Ставр автомат опустил, но выглядел все равно припадочным: взгляд отсутствующий, лицо – маска, шрам еще этот. Да, не притворялся командир, клинило его серьезно.

– Я уже помог. Хватит, – сказал Хрип.

– Да. За спинами ребят не прятался, и это тебя сейчас спасло, – продолжил майор. Мигнул свет, на секунду погрузив нас в темноту. Раздались непонятные звуки из коридора, лязгнула дверь лифта. Лифта?! Я присмотрелся: точно, советский стандартный лифт. «Зараза, – подумал я. – В котельной же их никто не ставит».

– Хрип, ты уже тут пять минут споришь о правде. А про Игрулю ты спросил? Хоть посмотрел в сторону братьев-сталкеров? Ты ж честный человек, пообещал старому привести его подопечного? Или завалил одного, повторю, одного наемника, похоронил заодно моих ребят – все?! Шмель долетался, да?!

Мы все посмотрели в сторону сталкеров. Испуг и ожоги – вот что объединяло этих искателей Зоны. Мужики – старше меня, а сломанные, как выкинутые детские куклы. Я мысленно сравнил их ожоги с отметиной на шее Хрипа – нет не похоже. Совсем не похоже.

Виталькины отметины – как под копирку у этих бедолаг срисованы. «Огненный душара» – так он называл это существо. Зато на контрасте со сталкерами – холеные бандиты.

Лежали фризовцы, лежали баклажанами тихими. На измене, от страха даже морды не поднимали от грязного, кафельного пола. Будь среди них Чес, то накинулись бы они на нас, попытались завладеть оружием. Даже не Чес, а любой бугор, который дал бы команду «фас».

Чертовы паразиты, ничего не дают Зоне. Убийства, грабежи и беспредел. Если раньше бандит, словно волк, в лесу поддерживал жесткий природный баланс, убивая слабых, то фризы… Их даже с благородными животными сравнивать не хотелось. Браконьеры. Они идут по лесу, стирая как можно больше жизней. Не ради пропитания, а просто на потеху, для ощущения своей власти. Власти силы и беспредела.

Лесники же поредели. Нас осталось две четвертки. Много это или мало? Особенно с девизом «сегодня никто не умрет»?

Вожак и Игруля. Я связал факты, вспомнил разговор с Виталькой Антирадом.

– Этот мелкий бугор… Нюх вроде… Тоже нет, – произнес я.

– Игруля, – повторил Хрип.

Он дернулся, отлип от стены. Приблизился к людям и остановился, размышляя, с кого начать.

– Меня называют Хрип. Не хриплый или хрипун, а – Хрип. Играть в гестапо не буду. Кто знает, где Игруля, – тому спасибо.

Он говорил уверенно, без эмоций. Даже достал пистолет и передернул затвор с отрешенным видом. Намекал. Я ждал, когда сталкеры начнут нам помогать, а получилось наоборот.

– Слышали, слышали, – слабым голосом сказал обгорелый. Хлюпенький, с залысинами – ему бы дома сидеть да пенсию ждать, а он в Зону полез счастья искать.

– Слыхали про просторовца, который на спор пил уксусную кислоту. После хрипеть начал. Не от большого ума, видно, пил.

– От ума или нет – история умалчивает. Скажу так, на кону стояли не артефакты, не понты, а такие вот заморыши, как ты. Я не следователь, зато с головой дружу. Ясно, что Игруля или мертвый, или в подвалы уполз. Вопрос: сам или заставили?

Ответил бандит. Говорить лежа было неудобно, он выворачивал шею, стараясь посмотреть на Хрипа.

– Ты с ними, начальник, не договоришься. Боятся они туда ходить, до смерти боятся. А вот узнай ты, что Нюх потащил новичка по лабе, как отмычку, так и их погонишь.

Лысоватый сталкер, как костлявая лягушка, смешно взбрыкнул ногами и прыгнул на бандита. Мигнул свет, воцарилась темнота. Драка. Это могло перерасти в бунт.

Но припадочный майор контролировал ситуацию. Удар прикладом по-братски: фризовцу и сталкеру. Грозный окрик остальным:

– Разрешаю стрелять на поражение!

Зашуршали, но остались на местах. Я даже сместился к стене, приподнял штурмовую винтовку. Нет, пронесло. Еще раз пропал свет.

– Всплеск, – сказал я, – теперь там никто не выжил.

Хрип уловил ход моих мыслей.

– Да, пока нет противогазов, спасающих от Всплеска. – Он ухмыльнулся. – Так куда они направились?

Сталкер-пенсионер вытер кровь с разбитого носа и ответил:

– За то, что спасли, Зона вам спасибо скажет. Местный урод и молодой сталкер вниз пошли, от вас прятаться. Конечно, сталкера насильно потащили. Никто из нас не сунется по своей воле под огненного душару. Ты, Хрип, не знаешь, как это – чуять вонь горящего человека. А сталкеры нам коридоры расчищали.

При упоминании дороги он указал пальцем вниз, многозначительно кивая.

– Эй, – я пнул разговорчивого бандита, – а подвал тут глубокий?

Установилась тишина, даже фонарь перестал реагировать на истерику Зоны.

– Костыль, ты чего? Какой подвал? – удивленно сказал Хрип. – Это же вход в лабораторию.