Часть четвертая. Хрип
1
– Здравствуй, Хрип, – произнес я, подходя к костру.
До этого нам пришлось топать полчаса. Наступал вечер, холодало. Ветер играл листьями, поднимал их до колен, приклеивал к разрушенным стенам домов. Разбитый автобус с синими полосами по бокам напомнил о цивилизации. До деревни мы добрались без происшествий. Ренат решил не надевать плащ или куртку, а натянул бронежилет прямо на толстый свитер. Не скажу, что мы стали походить на опытных сталкеров, но и на военных уже не тянули.
Деревня встретила нас приветливо. Никто не стал стрелять, не напали мутанты. Баранов меня раздражал.
– Ты, Костыль, не беги.
– Бар, я тебя с собой не звал. Хочешь, разойдемся. Поверь, тебе так легче будет, – попытался я отговорить его, но получилось хуже.
– Подлый ты, Костыль, подлый. Думаешь, я не понимаю, зачем ты ломишься дальше в Зону?
Я сбился с шага: «Догадался, что я убегают от бандитов и наемников?»
– И чего?
– Ты один хочешь пройти обучение, показать, что достоин. Поверь, Толик с пацанами тебя ничем не хуже…
В этот момент мы зашли в деревню. Семь брошенных домов. Я остановился. Нет, мне не показалось. В одном окне виднелся старый телевизор.
– Только попробуй без меня свалить, – начал угрожать Ренат.
Мне показалось, что экран телевизора светился серой рябью. Даже вроде услышал старческий голос:
– …молодой человек, эта технология поменяет весь мир…
Дернулся, направил в ту сторону ствол «гюрзы». Нет, галлюцинации. Слуховые и зрительные. Экран серый, но это был просто толстый слой пыли.
– Запомни, дух, – прошептал мне в затылок Баранов.
Я повернулся. Он стоял впритык, направляя ствол в землю. Идиот.
– Баран, слушай и запоминай. Когда идешь в группе, то стволы должны смотреть в разные стороны. Я – влево, ты – вправо. Или наоборот. И еще, мне плевать, что ты думаешь. Мои цели тебя не касаются. В свое время ты вмешался в драку, а меня научили отдавать долги. Так вот, за дезертиром Пробиркой идет охота. Так что давай, возвращайся назад на блокпост.
Ренат нахмурился. Да, изменилось его мнение обо мне, сильно изменилось. Полгода назад он мне спокойно угрожал, потом – настороженно грозил, рекомендуя повеситься. За время, проведенное в Зоне, после сталкера и псевдосвиньи он стал относиться ко мне как к равному.
«Пусть валит на все четыре стороны. Интересно, сдаст меня сразу или помучается пару дней?»
– Дурак ты, Кузьма. Знаешь почему? Потому что думаешь, сдам тебя бандитам или нет.
– Я обязан верить человеку, которому не нравится мой нос?
«Если Баранов думает, что смутил меня, то глубоко он ошибается. Отыскался, экстрасенс фигов. Не вовремя он за мной увязался, и спор наш не в тему. У меня есть план, как попасть на НИИ «Метпром», зависит он от нескольких позиций».
– Здравствуй, Хрип, – произнес я, подходя к костру.
Огонь горел ярко, даря тепло окружающим его сталкерам. Часовой вскинул ружье:
– Оружие попрятали!
Я медленно поставил на предохранитель автомат, повесил на плече. Так же неторопливо скинул рюкзак, поставил возле ящика.
У костра грелись трое сталкеров. Тот, кто мне был нужен, перебирал гитарные струны. Грустная мелодия прервалась, он уставился на меня, словно увидел давно умершего человека.
Пальцы Хриплого напряглись, инстинкт требовал схватиться за оружие. Его замешательство поняли остальные. Сдвинулись, повернулись к нам обветренными лицами.
«Зараза, – подумал я. – Если сталкер психанет, то мало не покажется никому. Я уже давно не пацан и просто так пулять в себя не дам. Будет ответка».
Заурчал, словно медведь в зоопарке, Баранов, но первый сказал Хриплый:
– Тиха! Все нормально! Места у огня хватит всем, воздуха тоже.
Я сел напротив Хриплого. Ренат сопел за спиной. Словно мой телохранитель, он стоял, зыркал по сторонам, автомат не спрятал.
– Я рюкзак открою, – предупредил я.
– Давай, паря, – подбодрил меня самый вооруженный сталкер.
Я специально чуть резко вытащил пачку черного чая.
– Котелок бы да сахарку, – произнес я.
– Организуй, – приказал вооруженный сталкер и кинул пачку сталкеру. Тот моментально испарился. Теперь у костра сидели Хриплый, я и сталкер.
– Я – Костыль. В свое время учился у Трофимыча ходить по Зоне. Я человек правильный, законы знаю, чту чужой хабар. За спиной друзяка мой, Бар.
Хриплый хекнул, выбил барабанную дробь на желтом боку гитары. Вооруженный сталкер же произнес:
– Меня тут все знают как Питона. Нравится мне возиться с молодыми, такими как вы, нравится помогать, давать советы.
Он лениво глянул на Хриплого:
– Чего хекаешь? Врут нам?
Прежде чем тот успел ответить, я выставил вперед руки. Вроде и погреть озябшие пальцы, вроде и слово просил.
– Врать не буду. За помощью пришли. Но сначала кое-что отдам.
На этот раз сталкер с ружьем не отреагировал на мои действия. Я вытащил тупоносый пистолет.
– Возвращаю. Обронил ты его, сталкер Хриплый.
– Ха! А ты жаловался, что свой талисман потерял, – мальчишеским голоском протянул сталкер с ружьем.
– Ты лучше ружьем не ворон бы пугал, а охранял, – отозвался Хриплый.
– Я не пугаю…
– Цыц, – сказал наставник молодых. Взял у меня пистолет, покрутил, вытащил обойму. Хмыкнул, оценив, что она без патронов.
– Хрип, реально твой, любимый. Ты ж сам по нему убивался. Вот и сейчас вернулся без хабара, сетуя, что Зона злится. Ты ж говорил, потерял его, когда от военных с блокпоста уходил.
Питон загнал обойму и уставился на меня, словно на добычу.
– Говорил и от слов не откажусь, – сказал Хриплый. С нежностью отложил в сторону гитару. На коленях лежал взведенный «макаров». «Ха, не промах сталкерок, не промах. Контролировал, значит, мои доставания из рюкзака».
– Так, значит, военные и могли найти твой «кох», – Питон. Пацан при слове «военный» напрягся и начал водить стволом из стороны в сторону. «Ждет, что ли, когда злые дядьки в камуфляже повыскакивают из-за зданий?»
– Кто без греха, пусть кинет в меня камень, – спокойно ответил я.
– Неправильно это – помогать военным, – продолжил Питон, – верно, Хриплый?
Тот ухмыльнулся, почесал обожжённую щеку.
– Люди разные нужны – люди разные важны. Я тут недавно встретил нормального военного. Он мог медальку получить или отпуск за задержание преступника, а он его пропустил. Да и преступник нехарактерный попался, мог военного убить. Или может?
Он взял пистолет у Питона, покрутил его и засунул за ремень.
– О деле говорить будем или, как бабы, начнем мериться, кто кому больше косметики одолжил? – строго сказал я.
Страха не было. Немного переживал – и даже не о собственной шкуре, а о том, примет ли предложение Хриплый. Трофимыч в свое время отказался. Ренат, на удивление, помалкивал, а значит, все зависело от меня.
– Дерзок, – прокомментировал Питон. Дальше не успел, его грубо прервал Хрип.
– Питон, давай ты за меня не будешь слово держать. Ребята ко мне пришли, в гости, мне с ними и дела решать.
«А Хриплый не фраер, как сказал бы урка Чес. Заткнуть рот местному главе – это не уровень сталкера-доходяги. И пусть Границу не назовешь крутой территорией, но тут начинают путь многие бродяги Зоны».
В мелкий конфликт вмешался сталкер, вернувшийся с котелком, с кружками из консервных банок и треножкой. Он быстро установил на огне конструкцию, уточнил, сколько сыпать чая – весь или половину, и довольно сел на ящик.
– Сахар? – спросил Хриплый.
– Закончился, – отозвался наш повар.
– Так к Филиппычу сгоняй.
Сталкер изменился в лице, словно ему плюнули в рот. Такую гримасу я давно не видел.
– Хрип, ну ты чего?
– Сбегай. Скажи, что он должен, – сказал Питон. Показывал, что его слово здесь ценят выше Хриплого?
Местный старший заговорил дальше:
– Я вот что скажу. Времена меняются. Раньше солянка была в Зоне из сталкеров, бандитов, ученых и военных. Все в одной кастрюле варились. Теперь же все меняется. Выпячивают себя бандиты, становятся главными. Слышал, за проход стали деньги брать, свои блокпосты ставят.
– На Границе не заметил. Только военная сволочь стоит, – произнес я.
Сталкеры оценили сарказм. Хрип оскалился. Вылитая змея. Даже зубы мелкие, но острые, как частокол на старых крепостях. Питон хохотнул и продолжил:
– Да, все познается в сравнении. Теперь фризовцы настолько обнаглели, что я гранату с собой ношу, – он указал на прицепленную к разгрузке «эргэдешку», – хватит, чтобы даже крупную рыбу подорвать.
Я не знал, проверяет он меня или просто к слову сравнение пришлось. Ответил:
– Гунча может порвать. Он с фризами не дружит, он же отморозок.
Хриплый удивленно посмотрел на меня и даже не взял протянутую кружку. Питон же покачал головой:
– Бери быстрее, горячо держать! Не, Костыль, спорить не буду, слухи ходят непроверенные…
– Знаю от Трофимыча. Тут гунчевская группировка держала ферму. Вот ее штурмовали фризы.
– Кто держал? – настороженно спросил Хрип. «Опа, заинтересовался, да еще как заинтересовался. Вида не подает, но я вижу, пальцы напряглись. Не поставь он кружку на кирпич, смял бы, словно пивную банку». Я не ответил, дождался вопроса от Питона.
– А как Трофимыч-то поживает? Давно я татарина не видел.
– С него такой же татарин, как с меня китаец, – ответил я. – Земля пусть будет ему без радиации.
– Когда? – угрюмо спросил Хрип.
– Полгода тому. Стая псевдособак. Меня прикрыл, сам не ушел, – ответил я.
Питон сплюнул. Мы замолчали. Только треск костра нарушал тишину. Старший разлил чай на шестерых. Хрип взял гитару и, перебирая струны, начал петь. Удивительно, насколько его хриплый голос четко передавал энергию Зоны.
Песню нарушил сталкерок, который бегал к торговцу.
– Нет у Филиппыча сахара. И, это, он сказал, что за глупые вопросы я теперь ему должен двадцать процентов от каждого принесенного хабара.
Хриплый, которому наступили на горло, произнес:
– Ладно. Долг – он и есть долг. Сразу говорю, не заладилась у меня вся неделя. Так что могу каждому из вас по арту дать, и валите вы…
Теперь усмехался я, усмехался в открытую, скаля зубы.
– Чего, мало? – зло отреагировал сталкер.
Опытный Питон понял все верно.
– Не за хабаром они к тебе пришли, Хрип. Ты уже одичал в Зоне, людей разучился понимать. Все бы тебе с мутантами да аномалиями играться.
– Так че надо?! – повысил голос Хрип. Получилось неприятно, будто он скрипел.
– НИИ «Метпром», – произнес я.
2
– Чтоб вы жили долго и счастливо, – прохрипел наш проводник.
Мы приближались к блокпосту под мостом. На небе чуток раздвинулись тучи, и солнышко крайними лучами освещало нам путь. В Зону. Настоящую Зону! Не предбанник, не обрезанные Топи, а загадочный край – туда, где стаи мутантов косяками сбивают с ног, туда, где пищит датчик, предупреждая о радиации, где чертовски опасно.
Вечера стали по-настоящему холодные, пробирающие до костей. Середина осени – самое мрачное время для Зоны. Дома и деревья выглядят как нарисованные углем – черные линии, смазанные очертания по краям.
– Сейчас стрельнут – и пиши пропало, – продолжил Хрип. – Надо обойти по туннелю – и все дела. А так – глупо.
– Глупо? Это мне говорит сталкер, который в ночь ломится в Зону?
Я двигался рядом с ним, плечо в плечо. Баранов топал впереди, правильно направляя ствол. Хриплый, кроме двух пистолетов, взял с собой обрез. На сталкере был плащ бежевого цвета, рюкзак, бронежилет, надетый на серый гольф. Этакий модный парень на деревне. Ренат закатал рукава свитера и теперь походил на бармена за стойкой, показывая свои мощные предплечья. Я же поправил свою спортивную шапочку, чуть больше надвинул ее на лоб, зато оставил открытыми локаторы – любой звук в Зоне важен.
– Не нравится, так сейчас вернемся. Чай еще остыть не успел, – усмехнулся Хриплый.
– Нет, реально, ты же и через южный блокпост ломился под вечер, и сейчас топаешь. Хотя тебе ж не по нраву двух молодых сталкеров тащить, да?
– Ты проницательный. Наверное, кличку Костыль самым умным дают, – огрызнулся тот.
Совокупность факторов. Вот что заставило опытного сталкера вести нас в Зону. Питон даже пальцы загибал, считая:
– Он от Трофимыча – это раз. Он тебя не пристрелил – это два. Он тебе пистоль твой любимый вернул…
– Да хватит, – пытался перебить его Хрип.
– Да и ты сам кумекал, стоит тебе идти сегодня или завтра рано утром. Вот и ответ от Зоны. Это четыре, – продолжал Питон.
Хриплый, на вид чуть старше капитана, лет тридцати пяти, пользовался авторитетом. Я судил по манере общения с Питоном. Тот убеждал сталкера нам помочь. Я понимал его мотивы, он был старый аксакал, придерживался правил, которые помогали выжить сталкерам в бурном прошлом: делиться аптечкой с ранеными, отдавать долги не хабаром, а и делами. Этакий смотрящий.
Красота. Разрушенный мост, огрызок цивилизации. Свежий воздух, без шлаков и городских отходов. На небе голубые цвета разбавились серыми разводами. Я вспомнил о Болоте. «Надеюсь, сейчас мы туда не попремся».
– Хрип, ты уверен, что успеем до темноты?
– Для вас, увальни, я дядя Хрип. Ясно?
– В морду? – спросил Бар, не оборачиваясь.
– По печени? – уточнил я.
– Тяжело с вами. Шуток не понимаете, – усмехнулся Хрип. – Хорошо, что не надолго судьба свела нас вместе. Успеем. Сейчас нырнем в сторону Топи, там по краю…
– На Топи не пойдем, – уверенно отчеканил я.
Я думал, что проход на НИИ «Метпром» прямой: вылезли к северному блокпосту, встали на дорогу и чухнули. В кармане у меня был приказ, чтобы вояки не списали в утиль, а приняли на третий этап обучения.
– Да? А ты как предлагаешь? – ехидно поинтересовался сталкер.
Не хотелось признаваться в своей безграмотности. Знал бы я точно, так за ним и не приходил бы в деревню. А так сработала логика. Два сталкера помогли нести раненого, упомянули Хрипа, потом я нашел его пистолет – и сработало ассоциативное мышление: он может провести. Хорошо, что я не стал ждать утра. Дернул бы сталкерок по любимым сумеркам, этак часиков в шесть, и разминулись бы мы с ним. Все же правильно говорят: нельзя откладывать на завтра важные дела. Выручил Баранов.
– А чего, сразу мы не попадем?
– Сразу на тот свет попадают, – огрызнулся Хрип. – Не нравятся Топи, тогда через Отходник. Нахватаетесь радиации, не жалуйтесь. И денег приготовьте пачку.
– Зачем? – уточнил я.
– Военным башлять, – огрызнулся Хрип.
– Зачем? – повторил я.
Он замедлил шаг, открыл рот, собираясь высказать что-то матерное… И закрыл пасть.
– Да, чего это я? В жизни не подумал бы, что буду с военными топать.
Я усмехнулся, ускорился. Обогнал Рената. К блокпосту я выдвинулся первый, спрятав оружие и показывая благие намеренья. Встретил нас Патлатый. Он долго всматривался, пытаясь осознать несоответствие: вроде и мы, служивые, а одеты как бомжи-сталкеры.
Он дал сигнал, и мы протопали под мостом. Я приложил палец к губам, не давая сказать ему ни слова. Поравнялся, прошипел:
– Патлатый, пароль на северном?
– Костыль? – недоверчиво спросил Патлатый.
– Пароль. На северном. Блоке.
– Ну, брат, ты ж знаешь, мы… нам говорить нельзя. – Он заискивающе смотрел на меня, словно котенок.
Я чуть нагнулся и прошипел:
– Слушай меня внимательно, товарищ солдат. Брат у тебя дома сидит, а тут старший по званию задал конкретный вопрос. Не заставляй меня нервничать.
Я поднял кулак на уровень его лица.
– Танк три, – обиженно просипел он. Я ободряюще похлопал его по пластине бронежилета на животе и бросился догонять свою группу. В спину нам звучал молчаливый укор. «Нет, ребята, у меня есть цель, и я ее достигну. Даже больше – я выполняю приказ. И все, точка. Что может для военного быть священнее, чем команда «фас»?»
Догнал. Мы встали треугольником и двинули по асфальтированной дороге. «Калаш», «гюрза» и обрез. Что же, видимо, поиздержался наш проводник. Оружие у него – не фонтан. Хрип, словно чувствуя, что я анализирую его, поднял ворот плаща и стал похож на модного горожанина, забредшего в осенний парк.
– Вот там свинья. Мы ее спалили, – пробурчал Бара.
– Шашлыка захотелось? – спросил Хрип.
– Да какой с нее шашлык? Мерзкая тварь, меня чуть не стошнило, – признался Ренат.
– Это с черным уродцем в боку?
– Да, – ответил я. Хрип резко остановился, посмотрел назад, словно решая, не вернуться ли, не порыться ли в сожжённом трупе мутанта.
Я наблюдал за его движениями. Нет, не простой он был сталкерок. Движения четкие, оружие держал уверенно. Так на гражданке люди ходят с телефоном и пачкой сигарет. Он же – с двумя пистолетами на поясе и горстью красных патронов в карманах плаща.
Мы прошли мимо тополей со странно растущими ветками; оставили по сторонам здания. Встретили мы собак, да и то убитых. С такой скоростью по Зоне я продвигался только один раз – убегая от стаи собак.
«Что же, может, все наладилось и Зона успокоилась, перестала меня выгонять со своей территории».
Даже через второй блокпост мы просочились удачно. Правда, тут я рискнул. Отдал автомат Баре, скинул рюкзак сталкеру на плечо, выслушал недовольные возгласы.
– Северный флот, только вперед! Ублюдки! Снять паруса, – пропел Хриплый.
– Ты это чего? Снова ругаешься? – подозрительно прищурился Ренат, покачивая прикладом автомата.
– Песня такая. Классику знать надо.
– Рэп читать надо…
Я оставил их обсуждать музыкальные пристрастия. Блокпост казался меньшим братом южного: серая коробка с вышкой, опоясанная забором из привычных бетонных плит. Ворота, которые, судя по ржавчине, не открывались с восьмидесятых. Перевёрнутый грузовичок. Я посмотрел по сторонам, в наступающих сумерках увидел вспышки неестественного света. Аномалии шалили.
Клацнул затвор. Широкая физиономия, зеленая форма, усиленный бронежилет. С военным мы нашли общий язык, зацепились за утреннее происшествие.
Он рассматривал внимательно документы, подсвечивая фонариком. В глубине здания я заметил еще один ствол, направленный на нас.
– Да, вывезли его в больницу. Оперируют, – закончил я рассказ, в начале которого упомянул пароль.
– Уроды эти бандиты, – резюмировал военный и вернул мне документ.
Я оторопел и уточнил:
– При чем тут бандюки и мутанты?
– Они всегда причем, – аргументировано сказал он. – Как начали полгода назад фризы сталкеров обижать, так и закрутилось.
– А кто у них главный?
– Да кто их знает. Они, – военный постучал по деревянному косяку, изъеденному старостью. – Да и вы не лучше. Военсталы. Вот куда в ночь летите?
– Вот и поговорили, – резюмировал я. На конфликт нарываться не хотелось. Устал. Злость заканчивалась, в желудке булькал крепкий чай.
– А на этих?! – раздался вопрос.
– Я уже показал, смотреть надо внимательно, – ответил я и быстрым шагом преодолел помещение.
Вооруженные солдаты напряженно смотрели. «Не чисто у них, ждут они беды. Чуют, как бездомная собака, приближающуюся грозу, вот и нервничают. Да и усталость видна, словно нанесли на них слой пыли».
Ренат даже их подбодрил:
– Не боитесь, все не сдохнете!
Хрип же еще выше поднял ворот плаща и спрятал лицо от посторонних взглядов. Это настораживало.
Визуально ничего не поменялось. Та же серая дорога, холмы, тополя.
– Топаем быстро, без остановок. Запомните, аномалий тут немало, а больничка далеко, – произнес Хриплый.
– А что с радиацией? – спросил я.
Хрип просто кивнул в сторону холма, и я заметил треугольный знак. Цвет фона определить в сумерках не представлялось возможным, а вот характерный значок ответил на мой вопрос.
Мы с Ренатом, не сговариваясь, пропустили вперед нашего ищейку. Тот опустил воротник, порылся в карманах и извлек дозиметр. Поудобнее переложил обрез и молча двинулся по дороге. Идем мы за ним или нет, его мало волновало.
На повороте Хриплый матюгнулся и быстрым шагом направился к холму. Любопытно. Я, соблюдая осторожность, выглянул и тут же спрятался, попутно сбив любопытного Баранова.
– Что там? – тихо спросил он.
– Вагоны и вооруженные люди, – ответил я.
Кто-то щёлкнул пальцами. Мы посмотрели на Хрипа. Тот погрозил нам кулаком: понятно, включаем режим тишины. Хрип присел на корточки и пополз на вершину холма. Насколько я понимал, черные плащи, балаклавы и синие треники носили в Зоне исключительно бандиты.
Дозиметр противно пискнул, Хрип сплюнул. Я опирался руками о жирную землю, стараясь не грохнуться на бок. Автомат мешал передвигаться на корточках.
Перевалили через холм. Не думал, что буду так рад растрескавшемуся асфальту! Бандитский блокпост остался на изгибе, теперь нас от него скрывал новый поворот.
– А чего они там стоят? – не выдержал Ренат.
Хриплый, тряся зажатым в кулаке дозиметром, хмуро посмотрел на Баранова.
– А вы чего стоите на блокпостах?
– Мы людей не пускаем…
– А они пускают. За деньги. Развелось этих уродов, словно стая ворон на дармовом поле. Лады, нам теперь на восток.
Хрип посмотрел на небо, вздохнул.
– Должны успеть. Главное, через кладбище тихо проползти.
До кладбища мы добирались минут двадцать, повстречав еще одну контрольно-пропускную точку бандитов. Просочились через кусты со странными наростами, словно каждую веточку завернули в паклю.
Вместе с темнотой мы выбрались к огромному Отходнику машин. Ренат удивленно крутил башкой, но молчал. И было от чего. Огонь в бочках подле забора освещал внушительный кусок территории. Натянутая колючая проволока отгораживала покорёженные машины. Грузовики всех мастей, несколько вертолетов с уныло обвисшими лопастями и… бандиты. Много бандитов. Я упал вслед за Хрипом в траву, ударил по ноге Баранова, чтобы тот не стоял столбом.
– Загадили, сволочи, – печально произнёс Хрип.
– Что это?
– Кладбище.
– А где могилы? Воняет же тут, как старые кроссовки.
– Тут кладбище машин, которые участвовали в спасательных мероприятиях, – ответил я тихо.
Хрип же промолчал, перевернулся на спину и уставился в небо. Странная реакция.
– Ты чего?
– Думаю, где же мы попали впросак. Раньше бандюги наезжали, деньги отбирали. На Отходнике всегда артов хватало. Да, дешевых, мелких, но всегда их было море. Бывало, схватит тебя группа, заставит день – два по Отходнику пошариться, насобираешь им артов, словно грибов, а они тебя отпустят. Знают, что в следующий раз так же отработаешь – и свободен.
– А теперь что? – спросил Ренат.
– Теперь же отморозки, – нервно произнес проводник. – Ладно, втроем мы им ничего не сделаем. Поползли, как ящерицы. У нас минут семь до наступления темноты.
Однако двинуться к «Метпрому» мы не успели.
Рядом раздался стон.
3
Ренат дернулся, словно его ударили палкой по пяткам. Хрип пригнул голову, да и я среагировал – направил на звук ствол автомата. Громкий стон. Настолько, что я испугался – его ведь могли услышать и бандиты, находящиеся метрах в тридцати. Нет, они то ржали как кони, то громко орали, переходя с мата на свой блатной язык.
Но кто ж стонал? Хрип показал – за холмом справа. И мы вдвоем поползли, оставив Баранова следить за пикником на Отходнике.
За холмом оказалась выкопанная яма. Резко усилилась вонь. Она стала приторно-сладкой, тошнотворной. Казалось, она пропитывает мои волосы, цепляется за каждую ниточку одежды.
Нет, Бара ошибся. Это была не вонь от кроссовок.
– Гниды, – прохрипел сталкер.
В яме лежали тела сталкеров. Брошенные, словно поломанные куклы. На стенах ямы виднелись следы от ковша. Я подумал, что если ее копали с помощью машины, то, значит, яма глубокая. Сколько же трупов надо было в нее сбросить, чтобы стонущий сталкер лежал на расстоянии вытянутой руки?
Хотелось блевать. Полураздетые сталкеры смотрели в небо помутневшими мертвыми глазами. Я все не мог сосредоточиться, казалось, картинку разбили на части и теперь показывали мне фрагментами, не связанными между собой: чье-то лицо, с погрызенными тканями, да так, что в зияющих проемах щек виднелись зубы; кишки, которые растянулись, словно зловещая гирлянда; оторванные мышцы, лохмотьями свисающие с ребер.
– Мрази, тля, – прорычал я.
Сталкер снова застонал и неимоверным усилием перевернулся на спину.
– Бортник, – узнал его Хрип. Я тоже, несмотря на отеки и грязь. Морщинистый. Это был старший сталкер из пары, которая помогала нам нести раненого. Недалеко же они ушли в поисках хабара.
– Забираем! – успел сказать я. Хрип ловким движением соскользнул в яму, наступил на грудную клетку трупа и обхватил старого сталкера.
В этот момент с противоположного края братского могильника появились владельцы. Одна, вторая, третья, четвертая… Жирные собаки!
Я днем удивлялся, как они бока нарастили. Зона все же, тут безобидное мясо не водится. Теперь стало понятно. Зачем подставляться под пули сталкеров, когда открылась замечательная кормушка. Собаки замерли, лениво рассматривая новую пищу.
Хрип, не бросая сталкера, глянул на меня, словно спрашивая: нас бросишь? Я привстал на колени и открыл прицельную стрельбу. Пули, впиваясь в покрытые гнойниками тела, пробивали бошки мутантов. Две очереди – три дергающихся в агонии трупа.
Крайняя собака ринулась вперед. Нет, меня так просто не укусишь. Пасть с желтыми клыками разверзлась передо мною, слюни попали мне на лицо. Тело моментально среагировало. Хлесткий удар стволом автомата – и уход с линии атаки. Собака промахнулась, упала на бок.
Мой автомат загрыз тварь короткой очередью. Я попал в область хребта, ломая его тупорылыми пулями. Что, твари, разжирели на дармовщине?
Гнев клокотал у меня в груди, вырывался матом на холодный воздух.
Эхо от выстрелов еще растворялось в вечернем воздухе, когда я услышал крики. Зажегся фонарь, луч стал шарить по холмам.
Хрип уже почти выволок Бортника из погребальной ямы. Ветер подул в нашу сторону, я чуть не захлебнулся рвотными массами.
Пересилив тошноту, я подхватил морщинистого.
– Волоком, – сквозь зубы сказал Хрип.
Мы, пригибаясь, за секунду добрались до Рената.
– Стреляют в воздух! Кто это?!
– Стреляй по мразям! – прохрипел сталкер.
Ренат, крепко сжимающий автомат, на секунду завис. Я уже читал его мысли: куда стрелять? в бандитов? но это люди…
В этот момент луч фонаря, установленного на вышке, выцепил наши фигуры. Холм помогал нам скрываться, но не полностью.
– Помогай! – крикнул я.
На этот приказ Бара отреагировал сразу, словно все свободное время учился таскать покорёженных сталкеров. Или это стимул подействовал, из-за выстрелов в нашу строну?
– Фонарь! – посоветовал Хриплый.
– Мой, – ответил я и щучкой упал на землю. Пополз к краю холма, радуясь, что запах гнили здесь был значительно слабее.
Оглянулся. Ренат – реально кабан – взвалил на плечо морщинистого сталкера и топал за пригибающимся Хрипом. Они уходили в сторону дороги и, как я понимал, в сторону НИИ «Метпром». Что же, меня это устраивало. Луч скользнул в их сторону – видимо, бандиты вычислили, куда могут двинуть беглецы. Но тут вариантов было не много.
Я высунулся, стараясь не давать ни малейшего шанса бандитским стрелкам.
Нет, это оказался маленький прожектор. Светил он в сумерках плохо, словно ленился. Хотя в Зоне с электропитанием было слабовато, и я не удивился бы, если бы он работал от самодельного аккумулятора.
Работал. Короткой очередью я его расколошматил. Я услышал крик бандита. Попал я шикарно, уложил аппарат и его владельца. Что же, нечего было тут светить, всю малину портить.
Отпрянул назад. Вовремя. Совсем рядом пули начали вгрызаться в землю. Крики:
– Обходим этот сброд!
– Давай, давай, шмаляй!
Я понимал, что делаю глупость. Сердце стучало громко и ритмично. Паники – никакой. Злости столько, что мог ей поделиться со стадионом фанатов. Да, говорят, она плохой помощник, зато из нее получился хороший хозяин.
Я не понимал, как можно пускать в расход людей.
Дождь из пуль прекратил барабанить по холму. За этот промежуток времени я сместился на несколько метров. Я хоть и идиот, но не клинический. Я просто злой. Высунулся и дал несколько автоматных очередей. Из ворот выбегали бандиты, подгоняемые криками и пинками местного пахана. Вот их я и срезал, словно острыми ножницами перерезал нитку.
Не уверен, что убил. Ранил, да и попадали они носом вниз. Я же отполз, как краб, вниз, коснулся ногами асфальта.
– Страшно, твари? – просипел я.
Хорошо, что дорога была скрыта между холмами, и теперь я побежал за своей троицей. Утопали они недалеко. Хрип то и дело бросал вперед болты, которые, естественно, отлетали от покрытия дороги.
Хлопки выстрелов оставались за спиной, на Отходнике. Догнал. Выдохнул:
– Куда?
– В переходе стоят вагончики бандитов. Я думал их обойти по сумеркам, но теперь не полезу. Чернота наступает, – прохрипел наш проводник.
Да, верно. От адреналина я и не заметил, как стало темно. Потеряли мы время в яме, совсем малость, однако ночь за это время накрыла черным покрывалом Зону.
– Фонарь? – уточнил Хрип.
– Прожектор. Вдребезги. И чуток попортил им кожанки. Вон, боятся до сих пор на холм лезть, – ответил я. Вытащил магазин, начал набивать патронами. Второй, запасной, крепко сидел в кармане, но я решил, пока есть минутка отдыха, надо использовать ее с толком.
– Тяжелый, – сказал Ренат. Присел, чуть сместил тело сталкера, поудобнее его пристраивая на плече. Могуч Баранов: тащить человека – это не просто мешок с сахаром переть со склада. Да и есть такой парадокс: человек без сознания кажется килограмм на двадцать тяжелее своего веса.
– Что делаем? – спросил Хрип.
Я ответил:
– Прорываемся к НИИ. Есть хитрый путь – значит, как лисы идем по нему. Нет – значит, напрямую. Сколько бандитов у вагончика?
– Три-четыре, – медленно произнес Хрип. – Вам же житья потом не дадут. На фризов мало кто рискует наехать.
– Наедем. Раздавим. Не впервой, – вальяжно ответил я.
Хрип и я оскалились. Словно вожаки стаи, которые решили завалить крупную добычу. «Кто же ты, человек с ожогом на лице?»
– Что происходит? – спросил Ренат.
– Бандиты. Убивают сталкеров. Этого мы спасли. Теперь, Бар, запомни: если не будешь стрелять, гнить тебе в овраге, – четко произнес я. Хрип же обрисовал ситуацию:
– Бара, тянешь Бортника по дороге. За очередным поворотом, метров через пятьсот, – вагончик. Падаешь на пузо, ждешь нашего сигнала. Мы же через кусты заходим с тыла. Они уже слышали выстрелы и теперь шарятся, ждут, когда испуганные сталкеры побегут к ним.
– Радиация? – уточнил я.
– Радиация, – подтвердил Хрип и добавил: – Я тут ползал недавно, знаю, где фонит так, что кости видно. Мы же попремся, где ее мало.
– Мало, но есть, – произнес я. – Пошли. Теряем время.
Хрип двигался уверенно. Повезло нам с проводником. Или это ему с нами – не бросили его брата по духу, не пустил ему пулю в ногу на блокпосте. Как странно связаны веревки чьих-то судеб.
Я старался дышать носом. Становился точно в след Хрипа.
Залегли за тополем. Сталкер наклонился и, жарко дыша, произнес над самым ухом:
– Глянь, вообще обнаглели. С фонарями вышли нас встречать.
Я сначала рассмотрел знакомый треугольный знак. Дальше – темное пятно вагончика. И два фонаря, которые блуждали по дороге. То ли в шутку, то ли по тупости один из бандитов осветил напарника. Тот громко выругался.
Хрип так же тихо прошептал:
– Как махну – стреляй.
Я скорее догадался, о чем он шепчет. Сталкер аккуратно скинул рюкзак, достал пистолет и пополз по овражку. Бандиты не унимались. Они говорили так громко, что я понял: это была стандартная ловля сталкеров. Загоняли, как зайцев, с Отходника убегающих, и стреляли по ним, словно по мишеням в тире.
Хрип почти добрался до вагончика с левой стороны. Осталось несколько метров – и он окажется за спиной двух лоботрясов.
Один бандит внимательно уставился в КПК. Даже поднес поближе к физиономии, стараясь различить буковки.
– Пацан! – испуганно крикнул он. Начал поднимать автомат, бесцельно мотыля ствол. Скинули им сообщение, что не простые рыбки попались в сети.
Весельчак обернулся и заметил сталкера в бежевом плаще. Я облизал пересохшие губы, поймал в прицел бандита и нажал на спусковой крючок.
4
Когда видишь в прицеле силуэт или точку – нажимать легко. Особенно если знаешь, что это всего лишь кусок картона. Потом просто посчитают количество попаданий, сообщат, сколько очков ты набрал. А вот в живых людей стрелять мне не нравится. Очень не нравится. Пусть даже в сумерках их видно нечетко.
Я успел дать короткую очередь. Весельчак упал на дорогу, широко раскинув руки, словно на прощание хотел обхватить небо. Его «калашников» отлетел в сторону, зацепил фонарь… Луч света заметался по кустам. Я вжался в тополь, стараясь срастись с ним в одно целое. Дернул затвор – не получилось, повторил попытку.
Загрохотал автомат. Казалось, ни одна пуля не ушла в сторону, все четко легли в ствол тополя, за которым скрывался я, Костыль.
Бахнул обрез. Басовито, настойчиво. Я на миг выглянул, оценил обстановку. Хрип подкрался сзади.
– Минус два, – сказал я, старясь успокоиться. Затвор щелкнул как надо, и я выбрался на дорогу. Быстро перебирая берцами, ринулся к вагончику. Хрип бросил обрез, отступил к стенке вагончика. В дверном проеме показался силуэт, и я плюхнулся на асфальт. Как раз возле убитого мною весельчака. «Попал прямо в голову», – отрешенно резюмировал я, направляя ствол на новую цель. Лежать подле убитого тобой человека – то еще удовольствие.
Третий бандит замешкался, и это его погубило. Он почти вывалился из помещения, заметил лежащих собратьев, сделал шаг назад, вскидывая ружье… Я опасался стрелять из-за близости к цели Хрипа. Сталкер, словно паук, прилип к стене, в метре от выхода. Видимо, он понял по моим действиям, что появилась новая опасность. Он не стал заглядывать в темный проем, а приблизился к входу и выстрелил. Умно. Зачем засовывать голову под возможные пули.
Бандит упал. Хрип лишь только после этого заглянул в вагончик, выдал контрольный и замер. Всматривался в глубину помещения. Я дождался от него сигнала, поднялся на ноги.
– Все чисто?
– Да! Зови Баранова!
Хрип перезарядил свой талисман-пистолет, подошел к убитому бандиту. Пошарил по его карманам, забрал «калашников» и магазины к нему. Я же громко позвал Рената. Скрываться уже не было смысла, за вагончиком – территория НИИ, а на Отходнике еще постреливали. Надо было спешить, а то нам могли прижать хвост.
Ренат медленно топал, неся на себе старого сталкера. Хрип с новым оружием ринулся к тополю за своим рюкзаком. «Вот проныра, – усмехнулся я, – своего не упустит».
– Быстрей! – скомандовал я. – Хрип, помоги Баре!
Сталкер удивился, но спорить не стал. Это хорошо. Я подобрал фонарь и направился в вагончик. Переступил через труп третьего бандита, оказался в длинном помещении, с другой стороны которого маячила открытая дверь на свободу. Между нами – матрасы на полу и стол в дальнем углу, за которым сидел враг.
Я успел среагировать. Начал падать на правый бок. Стрелять я начал одновременно с падением. Автомат щедро выплюнул пули в сторону нового противника. Тля! Тот пальнул из дробовика. Успел же, гад, схватить его со стола! В потолке появилась россыпь мелких дырок. Я же скользнул на пол и стрелял до последнего патрона в магазине.
Бандит опрокинулся вместе со стулом и теперь медленно сползал по стене. Странно, но крови я не видел, зато дырки в черной кожанке – заметил.
Я, словно черно-белый медведь, неуклюже попытался встать, сдуру прикоснулся к горячему стволу. Кожа сразу покраснела, начал набухать волдырь.
– Тля! – выругался я.
В этот момент в вагончик заскочил сталкер. Он заметил меня, валяющегося на грязном полу, заглянул за косяк двери. Оказывается, там прятался еще один бандит – хитрая тварь. Хрип выстрелил в него, и тот дернулся и завалился на пол. В мутных глазах застыло непонимание – кто мы и чего вдруг его убили.
– Успел, – прохрипел сталкер.
– Что ты успел?! – зло просипел я.
Я старался встать, неудачно поскользнулся, вляпался рукой во что-то липкое. Наконец-то поднялся.
– Ты сказал – чисто!
Я был просто взбешен. «Сейчас этот горе-проводник получит заслуженную пулю. Неделю лишнюю покоптил зоновское небо – и хватит».
– Мразь, – выдохнул я.
– Успокойся. Не заметил я его. Он пьян был настолько, что лицом на столе лежал. Глянь, бутылок сколько из-под водки, – быстро проговорил Хрип.
– Успокойся? – процедил я и направил на него ствол. Хрип почесал свободной рукой шрам от ожога.
– Костыль, если направил – стреляй. Я говорю правду – не заметил.
Если решил стрелять, то надо делать это сразу. Я замешкался. Появились сомнения. Какие у меня были доказательства?
В помещение ввалился Ренат. Он бережно опустил морщинистого, сел рядом.
– Больше не могу, – выдохнул он.
Прозвучали выстрелы, причем намного ближе, чем с Отходника. Значит, бандиты двигались в нашу сторону. Услышали стрельбу, поняли, что мы уже возле прохода на другую территорию, и ускорились. Да, хорошо, что я пострелял их возле ворот. Затормозил, пуганул.
Ренат смотрел на трупы. Сначала оценил лежащих на асфальте, снаружи, потом – в проходе. Красный, словно вареный рак, он становился все бледнее и бледнее. Это он еще яму не нюхал.
– Мир? – предложил Хрип.
– Мир, – ответил я.
– Понесем Бортника. К военным попадать не хочу, – сказал Хрип, пряча пистолет.
– Есть варианты? – уточнил я.
Тот же забрал дробовик, удовлетворенно цокнув, метнулся на ту сторону вагончика.
– Ренат, прикрываешь нас. Заметил бандита – стреляй на поражение, – приказал я. Наклонился к Бортнику, оценил его состояние. Да, отделали его не слабо. Гематома на гематоме. Словно его пинали со всех сторон, не жалея ботинок. Он постанывал, но находился без сознания, в бреду. Я прикоснулся к его лбу, сильного жара не было.
Внутренние повреждения?
– Ты чего? А если насмерть? – спросил Баранов.
– На поражение – это и есть насмерть, – добавил я. – Бара, пойми, это не люди, а бешеные твари.
Я посмотрел в его глаза. Нет, не увидел я в них понимания того, что не все двуногие – это братья, что доказать таким уродам ничего уже нельзя и перевоспитывать их не получится – пустая трата денег на содержание в тюрьме.
Я не кровожадный, но яма сдвинула что-то в моем сознании. Это было понимание: через не могу надо этих уродов убивать.
– Ты психованный, Костыль, – резюмировал Баранов.
– Нет у них ничего здесь путного. Вот, только это надыбал, – прервал наш спор Хрип. Он притащил старый плащ, на который мы положили морщинистого. Вынесли.
Ренат топал впереди, держал в руке фонарь. Хрип выругался, посетовав, что нет гранат и времени сделать растяжку. Да. Гранаты – это было бы шикарно.
Минутная передышка в вагончике, летние тренировки, уверенность Хрипа, что нам удастся найти помощь у других сталкеров, – все это придало нам ускорение. Мы ломились, словно стадо слонов. Шумно, с яркими пятнами фонарей – стреляй в нас, дурней, кто хочет. Чуть в стороне я заметил огромную трубу. Ее нечеткие контуры и завывание ветра создавали зловещий эффект. С учетом мутантов, рыскающих в темноте, и разбросанных аномалий ночь становилась опасной.
Впереди показались прожекторы, я начал различать серые коробки, обнесенные бетонным забором. Радовало одно: стрельба позади прекратилась. Я надеялся, что бандиты не сунулись за нами.
– Отдых, – сказал Хрип.
Ренат не услышал, и сталкер прикрикнул:
– Стой! Дальше я не ходок. Там военные, здоровенные. Начнут мордой об асфальт тыкать. Ты, это, Костыль, позаботься о Бортнике. Он нормальный мужик…
Я слушал сопли Хрипа и понимал: что-то не так, что-то было рядом, в темноте. Вроде хрустнула ветка. Или это со мной ветер игрался?
Я вскинул автомат, разорвал расстояние между мной и группой. Резкий переход от света к темноте ослепил меня.
– Оружие бросили! Замереть! – раздался властный голос. Совсем рядом. Я верно вычислил, откуда раздался шум. Сильный удар в спину опрокинул меня на дорогу. Мой верный автомат выдернули чуть ли не с пальцами. Завернули руки, прижали сверху коленом.
– Прекратить сопротивление! – повторил голос. «Замануха. Отвлекли внимание, а напали сзади. Я и купился, как наивный на слово “распродажа”».
– Свои! Свои! – закричали мы с Ренатом. Вот что значит военные, даже мысли и слова совпадают. Хрип не стал выхватывать пистолеты. Я краем глаза заметил, как он вскинул руки и опустился на колени. Опыт – сын ошибок и раннего идиотизма.
– Свои дома сидят, – раздался все тот же властный голос. В поле зрения показались начищенные до блеска ботинки. Прижимали меня крепко. Со всех сторон хлынул свет. Стало ярче, чем обычным зоновским днем.
– Документы в кармане, – прокричал я.
– Не шуми. Всех мутантов вокруг распугаешь. Переверни его, – раздался приказ.
Меня бесцеремонно и быстро перевернули. Луч света бил по глазам, красные круги блуждали под моей черепной коробкой.
Я на ощупь достал документ. Впереди стонал Бортник, ругался Ренат, тихо возмущался Хрип. Я же думал: хорошо, что не бандиты. Уж очень не хотелось побывать в яме.
Расправил сложенный листок, чтобы видно было подписи и печать.
– Ты глянь, это, оказывается, наша подмога, – сказал обладатель начищенных ботинок.
Военные засмеялись. Я же просто посоветовал:
– Прекратил светить в лицо, а то зубы в глотке застрянут.
