Было занятно наблюдать, какой эффект произвело сообщение Бридона. Миссис Уочоуп, мистер Палтни, Лейланд, казалось, пришли в полное замешательство. Анджела нахмурила брови; по ее лицу можно было прочитать, что ей недавно попадалось это имя, но она никак не могла вспомнить, где именно. У сэра Чарлза отвисла нижняя челюсть, и он беспомощно водил губами, пытаясь дать хоть какой-то ответ.

– Но… боже мой… ведь… мистер Бридон… Что вы такое говорите?

– Боюсь, это не шутка, но Хендерсон в общем-то и не собирался шутить. Если помнишь, Анджела, Летеби сказал нам, что не может себе представить, чем хоть одна живая душа могла заниматься в гараже поздней ночью. Он бы ни за что не использовал это выражение, если бы участвовал в том, что произошло; оно слишком близко к правде. В гараже и в самом деле не было ни одной живой души – кроме Хендерсона. Он приволок туда скинутую оболочку души, которая некогда была живой. Мертвое тело, позаимствованное им для этой цели. Нам давно следовало об этом догадаться, несмотря на пуговицы и ботинки, которые легко подбросить. Тело слишком уж сгорело для живого человека, если вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, несчастный случай, а уж такой пожар тем более едва ли сохранил бы что-нибудь кроме костей, но ведь там просто ничего не осталось. Должен признаться, я был далек от этой мысли, пока меня не навел на нее пастор, заявив, что готов похоронить Хендерсона на своем кладбище, поскольку если покойный носил шотландское имя, то скорее всего был пресвитерианцем и, как выразился мистер Маклин, земляком Нокса. Слова звенели в глубине сознания, но на первых порах не поддавались толкованию. И только вчера, перед тем как заснуть, я догадался. Как там в стишке?

Хендерсон был земляком того эдинбургского хирурга, который стяжал столь дурную славу во времена, когда похитители трупов выкапывали из могил тела для анатомических театров.

Копатель, хотя теперь его с полным правом можно назвать Гробокопателем, сразу обратил внимание на удобную близость погоста к месту действия и, когда разъезжал с пледами, провел там одну долгую ночь, при помощи своей жутковатой сноровки выкопав прах человека, который, согласно свидетельству на могильном камне, умер не так давно. Надо сказать, Хендерсон попал бы в дурацкое положение, если бы тот оказался одноногим. Потом, как следует полив все бензином, на пустынном, огороженном склоне он развел огонь, сжег останки и, набросав поверх пледы, увез их, прежде чем пастор и Макбрейн подоспели к месту предполагаемого пожара. Обугленный скелет он закопал в прибрежный песок у дороги, ведущей в Замок Грёз, прямо напротив южной оконечности острова. Сюда-то Копатель вернулся на следующую ночь вместе с Летеби и псевдокладом, упакованным в длинный, жутко неудобный сундук, который сам же и купил.

Ведь это Хендерсон, ты помнишь, Анджела, купил сундук; ему приглянулась форма, поскольку перед Гробокопателем стояла особая цель. Это Хендерсон сказал, что не умеет плавать, и спровадил Летеби на остров; это Хендерсон уговорил компаньона перетягивать лодку веревкой, а не грести на веслах. В результате он получил предлог целую вечность проторчать на берегу, в то время как Летеби, находившийся на острове, не мог его видеть. Летеби перед заплывом разделся, а ключ от сундука, как он сам сказал, лежал у него в кармане. Хендерсон достал ключ, вытряхнул все из сундука, выкопал из песка скелет – тот был недалеко – и засунул его в сундук вместо клада. Времени у него было в обрез, он даже заставил Летеби ждать; вот закапывать псевдоклад в то же место, где какое-то время лежал скелет, он мог уже не торопясь. Но все-таки в спешке упустил из виду табакерку, которую вчера нашла моя жена.

Так что Пэттерсон говорил чистую правду – он действительно видел, как при лунном свете по реке перевозили гроб. Да и Хэбингтон оказался прав: когда нашли клад, мертвые лишились покоя на погосте Глендауни. Не знаю, как именно Копатель по частям переправлял псевдоклад на остров. Полагаю, на лодке, в одну из бессонных ночей, после того как они поселились на острове. Оставалось лишь снова упаковать их в сундук и вынуть скелет. Скорее всего, он управился с этим в ночь перед находкой псевдоклада. Конечно, у Летеби в ту ночь тоже было ощущение, будто его опоили. А скелет под кучей дров в дровяном сарае дожидался, пока его перенесут в гараж в качестве несомненного доказательства для всех и каждого, что Хендерсон стал жертвой рокового несчастного случая вследствие небрежного обращения с керосиновой лампой.

Он все продумал, например, не запер дверь, чтобы отвести подозрение в каких-то махинациях – все должны были понять дело так, что Хендерсон надрался до бесчувствия и не смог спастись. Облив все бензином в непосредственной близости от скелета, он пустил красного петуха, бросил лампу на пол, спешно покинул обреченный гараж и рванул к лодке № 1, где находился настоящий клад. Только когда Хендерсон добежал до лодки, клада там, конечно, уже не было.

– Как не было? – воскликнул сэр Чарлз. – А кто же его взял?

– Так я и взял. Когда я разгадал тайну карты, как раз настало время сменить Палтни, который следил за лодкой № 1. И он привлек мое внимание к тому обстоятельству, что она переместилась. Я сразу же понял, что лодка стоит именно там, где был настоящий клад. Так что когда Палтни ушел, я переплыл реку на нашей лодке и увидел в лодке № 1 льняные мешки. В один небольшой мешочек были ссыпаны драгоценные камни, в остальных явно преобладало золото. На вид они были довольно тяжелые, а я не хотел поднимать шум. Я переплыл обратно на лодке № 1, оставив взамен нашу – на вид она точно такая же, – сошел на берег, привязал к кладу прочную веревку, которую захватил с собой на случай надобности, затопил его, а другой конец веревки закрепил у берега. Затем мне пришло в голову, что мешочек с камнями неплохо бы привязать к другой веревке, вдруг кто-то захочет его выловить. А значит, пришлось нырять, потому, Анджела, у меня и были мокрые волосы.

– Ты все-таки невообразимый нахал, я же прямо спросила тебя на следующий день, знаешь ли ты, где клад. И ты сказал, что, скорее всего, его стащил либо Летеби, либо Хендерсон!

– Прости, но я специально подчеркнул, что мои сомнения относятся к ценностям, выкопанным в тот день после обеда и находившимся в кожаном сундуке. Я ни слова не сказал о другом кладе. Я все время был чрезвычайно корректен. Например, не стал телеграфировать Шолто, когда был обретен псевдоклад. Он потом жаловался, но ведь я отправил ему телеграмму, как только был найден настоящий клад – мною найден.

– Вы меня простите, – вставил сэр Чарлз, – но один вопрос, по моему мнению, не терпит отлагательств. Может быть, мистер Бридон, вы не откажетесь сообщить нам, где сейчас находится клад? Поскольку, если не ошибаюсь, я частично являюсь его владельцем.

– Золото, вероятно, там, где я его оставил, на дне реки. Веревка укажет, где именно, хотя, чтобы выудить его, вам понадобится багор или что-нибудь в этом роде. А камни прошлой ночью прихватил Хендерсон, незадолго перед тем как упасть в реку. Может, у Лейланда есть какие-то сведения?

– Да, при нем был найден мешочек, – откликнулся Лейланд, – он сейчас в участке. Поздравляю вас, сэр Чарлз.

Прошло некоторое время, прежде чем Бридон смог продолжить свой рассказ:

– Увидев, что клад исчез, Хендерсон, разумеется, пришел в бешенство, но не слишком удивился. Он сделал вывод, что Летеби, выведав его секрет, притворился спящим и умыкнул клад, пока сам он возился в гараже. Что ему было делать? Вернуться означало утратить все преимущества мнимой гибели, кроме того, маячила перспектива весьма неприятных объяснений. Оставалось одно-единственное – прежде чем ты, Анджела, заметила огонь, он бегом вернулся в гараж и все-таки запер дверь. Он не просто затянул петлю на шее Летеби, чем удовлетворил свое мстительное чувство, Копатель позаботился о том, чтобы за Летеби установили слежку, лишив его, таким образом, возможности распорядиться кладом. А там, глядишь, тот вообще покинул бы эти места, может быть, переселившись в тюрьму. И тогда наступил бы его черед еще раз обрести клад.

Но все пошло не так. В шотландском законодательстве имеется формулировка «не доказано», и потому шотландский «фискальный прокуратор», то есть следователь, еще меньше доверяет косвенным уликам, чем английский коронер. Летеби, таким образом, был обездвижен, но не устранен. Последние три дня Хендерсон провел на острове, полагаю, то в лесу, то в дровяном сарае, подворовывая абы какие съестные припасы из кладовой Летеби, наблюдая за каждым его шагом и прочесывая каждый дюйм в поисках следов пропавшего клада. На острове полно мест, где можно спрятаться, а Хендерсон, конечно же, давно привык к довольно разносторонней жизни под открытым небом.

– Да, – кивнул Лейланд, – трудно сказать, чем он не занимался.

– И вот, – продолжил Бридон, – началась совершенно невероятная, уже тройная игра, где вершинами треугольника были Хендерсон, Летеби и я. Гробокопатель считал, что настоящий клад присвоил Летеби, и ждал, что тот совершит ошибку, выдав тем самым его местонахождение. Он единственный знал тайну трупа и запертого гаража. Летеби не мог ее разгадать и понятия не имел о настоящем кладе. Он искренне полагал, что Хендерсона нет в живых. Следовательно, с моей стороны расставлять ловушки Летеби было совершенно бессмысленно, так как в этой интриге он был чист как младенец. А я, дурак, продолжал считать, что Летеби вовсю участвует в игре, и склонялся к тому, что он в самом деле убил Копателя. Но еще хуже, что Хендерсон все это время бродил по острову, о чем я и не догадывался, и аккуратно снимал ловушки, которые я расставлял Летеби.

– Какие ловушки? – спросил Лейланд.

– Например, как-то ночью, а именно в пятницу, я прошелся по острову, протянув цепочку из золотых монет, ну как будто клад несли в прохудившейся таре. Летеби должен был решить, что Хендерсон перед смертью перепрятал клад в новый тайник, возможно, на маленьком островке посреди стремнины. Летеби – таков был мой план – заметит монеты и опять примется искать клад, чем себя и выдаст. А чтобы наверняка, я велел Анджеле выманить его на прогулку, где он просто не мог их не заметить. Он бы, конечно, зачесался, если бы в самом деле увидел монеты. Но этого не произошло, поскольку рано утром их подобрали. Нет, Анджела, не Летеби, как мы думали, это сделал Хендерсон.

Пикантность вот в чем: я хотел, чтобы Летеби решил, что клад украл Хендерсон, но вместо этого добился того, что Хендерсон решил, что клад украл Летеби. Он уже питал такие подозрения, но я своими действиями заставил его поверить, что сокровища в самом деле закопаны на островке. Должно быть, для Копателя стало крайне неприятным сюрпризом на следующее утро увидеть тебя с Летеби, идущими именно этим путем. В действительности ты вела Летеби на поводке, но Хендерсон, конечно же, решил, что это Летеби ведет тебя на поводке, что он собирается инсценировать еще одно обнаружение клада, только на сей раз настоящего. Копатель прятался в высоких зарослях орляка, откуда начинается спуск, там вы по ступенькам прошли к воде. И с отчаяния он выкинул гениальную штуку. Когда вы спускались – сначала ты, потом Летеби, – Хендерсон перебросил через холм ключ от гаража, который все это время лежал у него в кармане. Тот упал недалеко от тебя. Ты решила, как того и хотел Хендерсон, что ключ выпал из кармана Летеби. И мы оба решили, как того и хотел Хендерсон, что это Летеби запер дверь гаража и, значит, он убийца. Что бы там ни сталось с сокровищами, Хендерсон был решительно настроен накинуть на шею Летеби петлю, прежде чем тот коснется хоть одного пенни.

А прошлой ночью в тройной игре был сделан новый ход. Чтобы понять наконец, убийца ли Летеби, я написал послание, якобы от Хендерсона, который якобы предлагал Летеби встретиться и поделить улов пополам – под уловом я подразумевал настоящий клад. Встреча была назначена в том месте, где и находился настоящий клад. Послание при помощи миссис Макбрейн было оставлено в доме на острове, так чтобы Летеби его нашел. Но как я уже говорил, Хендерсон время от времени совершал туда набеги; потому-то миссис Макбрейн так удивлялась нерегулярному питанию жильца. И послание нашел Хендерсон, не Летеби, и разумеется, решил, что оно от Летеби, не от меня. Он не стал его брать – какой смысл, если, как он считал, его оставил Летеби? Так что Летеби тоже его обнаружил, и на встречу пришли оба. Я думал, Летеби решит, что ему явился призрак Хендерсона, но вышло так, что Хендерсон решил, что ему явился призрак Летеби. Или же он пришел к выводу, что Летеби окружили его со всех сторон, и прыгнул в реку – или упал, бедолага. Не знаю, действительно ли он не умел плавать, но прошлой ночью это не имело никакого значения.

Вот и все. А теперь мистеру Маклину придется хоронить двоих, хорошо хоть один надгробный памятник уже имеется. А вам, сэр Чарлз, предстоит решить довольно щекотливый вопрос, имеет ли юный Летеби какие-то права на долю подлинного клада. С одной стороны, он его не находил; по крайней мере, на острове не находил, а потому как арендатор не имеет на него права. С другой – клад нашел его компаньон, что дает Летеби некоторые права. С третьей стороны, Летеби не принимал никакого участия в поисках, а Хендерсон, когда нашел сокровища, действовал вовсе не в интересах синдиката. Мне думается, если вы обратитесь в суд, перед британскими присяжными встанет весьма непростая задача.

– Ну, если вы об этом… – протянул сэр Чарлз, – я намерен предоставить ему его долю. Видите ли, я не сильно стеснен в средствах. Не считаю себя суеверным человеком, но начинаю думать, что за всеми этими россказнями о про́клятых сокровищах кроется своего рода богословская мораль, и, что бы там ни досталось мне от сокровищ принца Чарли, мой карман для них не место. Я передам их на благоустройство округи и первым делом, после того что мы услышали, построю хорошую, крепкую стену в десять футов высотой вокруг погоста Глендауни. А Летеби, наверно, понадобятся деньги, дело молодое.

– Ну для начала ему захочется иметь какую-нибудь конуру, – пожала плечами миссис Уочоуп. – Потому что в Мортоне он точно больше жить не будет.