Огонь красив всегда, даже когда выходит из-под нашего контроля и лишний раз демонстрирует свою природу – врага рода человеческого. Бридон бежал по аллее, в голове у него стучали тревожные, нехорошие мысли, и тем не менее он был поражен силой пламени, отблесками наверху, впереди, странно контрастирующими с мраком и бледным лунным светом позади и внизу. Клочки дурацкой песни, которую память вынесла на поверхность несколько часов назад, не имели никакой связи с происходящим, давая понять, что необходимость внезапной мускульной активности полностью парализовала мыслительный процесс.

Не то что Бридон потерял голову: миссис Макбрейн уже звонила пожарным, вот-вот придут на помощь ее муж и мистер Палтни; Анджела метнулась набросить какую-то одежду.

Подъездная аллея была пуста, дом погружен в безмолвие. Бридон понял, что первое впечатление оказалось ошибочным; огонь пылал не в доме, а в задней постройке, хотя на опасном, очень опасном расстоянии от ветвей стоявшей неподалеку лиственницы, так что мог легко перекинуться и превратить весь густо поросший лесом остров в гремучий костер. Бридон, недолго думая, обежал дом и увидел, что пламя вырывается из гаража, того самого гаража, где должен был поселиться загадочный шофер. Сыщику оставалось только надеяться, что до этого не дошло; одного взгляда на гараж было достаточно, чтобы понять: деревянную постройку не отстоять; дверь заперта, не оставалось ни малейшей надежды спасти кого-либо – если там кто-то был и не успел спастись сам. Дому угрожала очевидная опасность, и Бридон, не узнавая собственного голоса, ринулся к нему с криками «Пожар!».

Он распахивал все двери по очереди, сначала на первом этаже, затем на втором – как же петляют эти коридорчики! – но дом казался таким же пустым, как и аллея. Включив свет в довольно просторной спальне, Бридон увидел Летеби. Тот, полностью одетый, в полузабытьи лежал на кровати. Сыщик попытался разбудить его, но отупевший взгляд, каким хозяин комнаты смотрел по сторонам, в сочетании с его манерой отвечать на вопросы, убедили Бридона в том, что он не очень-то преуспел. Летеби явно находился под воздействием какого-то наркотического средства.

Гараж? Нет, в гараже никого нет. Шофер? О, он уехал. Хендерсон, должно быть, спит за стенкой. Они засиделись, и Летеби первым пошел спать; надо срочно найти Хендерсона; будет ужасно, если с ним что-нибудь случится. Ему бы глоток воды; в горле пересохло. Господи, целую вечность не было такого похмелья. Хендерсон – надо найти Хендерсона. Вот как, он не дошел до кровати? Может, работал в гараже? Ах, вы там никого не видели?

Бридон с Летеби обошли дом, причем Летеби все время кричал «Хендерсон!», правда, довольно слабым голосом.

К этому времени подоспела вся компания, причем не только из домика садовника. Спасатели начали прибывать отовсюду. Трудно было поверить, что столь пустынная местность посреди ночи может собрать такую армию посетителей. Усадьба Стратдауни явилась на двух автомобилях, и мускулистые мужчины в свитерах давали друг другу толковые указания. Среди тех, кто прибыл позже, были сэр Чарлз Эрдри и пастор из Глендауни. Как впоследствии выразилась Анджела, такое количество влиятельных персон можно встретить только на благотворительной ярмарке. Общее дело, как обычно бывает, способствовало тому, что совершенно незнакомые люди обращались друг к другу, как давние друзья. Однако представительное и слаженное сообщество не произвело ни малейшего впечатления на огонь, пожиравший гараж. Запертую дверь взломали, но пламя и дым не оставляли никакой возможности хоть что-нибудь спасти. В гараже не оказалось канистр с бензином, они обнаружились в сарайчике неподалеку. Когда распространилась новость, что в момент возгорания гараж был пуст, или вроде бы пуст, даже самые энергичные члены спасательной команды отказались от попыток проникнуть внутрь и довольствовались тем, что принялись распылять химические средства по дощатому покрытию крыши дома, которую частично уже охватило пламя, и забрались на лестницу, чтобы обрубить ветви лиственницы, находившейся в непосредственной близости от огня.

Наконец, как ей и положено, прибыла пожарная бригада; шланг оказался недостаточной длины, чтобы дотянуться до реки – ближайшего источника воды, но пожарные вырубили довольно большой участок крыши дома, а гаражу предоставили рухнуть самостоятельно. При первой же возможности, даже чуть раньше, чем было безопасно, несколько пожарных принялись обследовать пожарище. Один из них подошел к сэру Чарлзу, который помогал руководить операцией, и тихо, но так, что Бридон услышал, сказал:

– Простите меня, сэр Чарлз, но там тело.

– Что?! Там все-таки кто-то был? Эх, бедняга, бедняга. Сержант здесь? Ему надо посмотреть. Накройте, пока женщины не увидели. Можно опознать?

– Едва ли, сэр Чарлз. Тело находилось в самом эпицентре пламени, остались одни кости. Мне сказать этому джентльмену?

– Попросите его подойти сюда, я сообщу. Мистер Бридон, – добавил Эрдри, когда пожарный отошел выполнить указание, – какое несчастье. Понимаете, на острове находились только эти двое. Ведь существует вероятность, что тут не все чисто? Учитывая шумиху, которую газеты подняли вокруг этого дела, власти едва ли могут позволить себе обойтись без расследования. Как вы думаете, посоветовать юному Летеби держать язык за зубами и покамест никуда не уезжать? Лично я не испытываю огромной симпатии к таким, как он, но мне жаль, что член этого семейства попал в беду, если ее можно было избежать.

– Это самое лучшее, что можно сделать, сэр Чарлз. А вот и он. С вашего позволения, я предложу людям разойтись. А сам бы предпочел вернуться к себе и выпить пару глотков. После такой работки ужасно хочется пить.

Гости разъехались, бочонок эля, припасенный Бридоном, в ответ на постукивание гудел гулкой пустотой. Анджела – скорее неохотно – отправилась спать, а мистер Палтни с непостижимым хладнокровием, продемонстрированным им уже в Чилторпе, вернулся к раннему колдовству речной рыбалки. И тут на пороге появился сэр Чарлз, заявив, что ему необходимо перемолвиться с Бридоном, поскольку, как он выразился, «есть вещи, которые знаем мы с вами и не знает публика, а потому надо попытаться сложить два и два».

– Начать придется с одной странности. Вы, наверно, думаете, что юный Летеби хочет как можно скорее убраться подобру-поздорову, а не торчать здесь в одиночестве? Должен вам признаться, я настойчиво приглашал его перебраться в Замок Грёз, но он тепло поблагодарил меня и сказал, что в настоящий момент, пока дело не прояснится, предпочитает оставаться на острове, он-де сможет за себя постоять. Я не удивлюсь, если он окажется довольно бессердечным малым, и не стану утверждать, что с Хендерсоном – даже в лучшие времена – его связывали узы преданной любви. Правда, я полагал, в любом из нас сохраняется определенная доля суеверия, заставляющая после прискорбных событий оставлять печальное место.

– Но вы же знаете – клад, – возразил Бридон. – Опыт у меня небогатый, однако могу себе представить, что инстинкт человека, только что нашедшего клад, уподобляет его собаке над костью: необходимо охранять ее самолично и рычать на всех, кто вздумает приблизиться; пусть держатся на расстоянии. Вы, случайно, не просили его показать вам обретенные сокровища?

– Нет. Конечно, мне несколько любопытно, но вряд ли прилично выказывать интерес к сокровищам в такую минуту. Однако, коли уж мы коснулись этого предмета, могу я задать вам вопрос, мистер Бридон? Как вам показалось, клад обладает значительной ценностью?

– Тут я особых надежд не питаю. Тридцать-сорок безделушек, может, чуть больше, камни и металл не производят серьезного впечатления. Да, кое-что может являться редкостью, но я понятия не имею, какую цену можно выручить за подобный товар на рынке. Если переплавить, не думаю, что наскребется много. Правда, скорее всего с учетом древности выйдет больше.

– Ладно, сегодня утром подъедет Добби, так что вопрос скоро прояснится. Добби очень аккуратный человек и очень знающий. А теперь, мистер Бридон, я хотел бы услышать ваше мнение. Как вы думаете, существует связь между вчерашней находкой и тем, что произошло сегодня ночью? У меня был Маклин – священник из Глендауни. Возможно, вы его знаете. Весьма образованный человек, но ужасно говорливый. Он пришел сказать, что на любого, кто коснется клада, падет проклятие, и поведал также, что, повстречав несколько дней назад Летеби и Хендерсона, предупредил их об этом. Удивительно, подобные суеверия не выводятся из наших мест. Я его, разумеется, выпроводил, но мне хотелось бы знать: может быть, находка сокровищ и исчезновение Хендерсона все-таки как-то связаны, самым обычным образом, в виде физической причины и следствия?

– Видите ли, сэр Чарлз, если бы Хендерсон просто исчез, я бы ответил вам, не медля ни секунды – ну то есть если бы вместе с ним исчез клад. Тогда я бы сказал, что связь довольно очевидна и почти несомненна.

– Вы хотите сказать, что они сговорились против Компании и Летеби позволил Хендерсону уйти, чтобы потребовать страховую выплату?

– Возможно, и так, но не забывайте, нам очень мало известно о подвигах Хендерсона, и я бы не сильно удивился, если бы он провалился сквозь землю вместе с сокровищами, вполне по-честному предоставив Летеби по мере сил решать вопросы с вами и с Компанией. Правда, против этого говорит трудность, с которой он столкнулся бы, пытаясь распродать находку. Обычные скупщики краденого не имеют ни малейшего представления о ценах, которыми оперируют коллекционеры.

– И все-таки подозрительно. Но Хендерсон погиб, а Летеби, если говорить о чаемой им прибыли, ровно на том же месте.

– Да, тут загадка. Видите ли, предполагая, что Хендерсон мертв… А кстати, существует вероятность это доказать?

– Ни малейшей. Как вы понимаете, трудно вообразить, что у Хендерсона в этих краях родня, но даже если бы удалось найти его добрых знакомцев в доминионах, чрезвычайно дорогое удовольствие везти их сюда, чтобы идентифицировать останки. Тело сгорело полностью, от одежды осталось лишь несколько пуговиц, которые мало что доказывают. Врач утверждает, что это тело мужчины, сложением несколько похожего на Хендерсона, однако это все.

– Хорошо, допустим, погиб Хендерсон. Это автоматически лишает Летеби надежды хоть на какие-то выплаты со стороны «Бесподобной». Мертвые не воруют, а он застрахован от мошенничества именно Хендерсона, не просто от мошенничества как такового. Следовательно, если клад исчезнет, или уже исчез, Летеби ничего не может требовать, не воскресив компаньона. Так что вряд ли его убил Летеби. Кроме того, было бы страшно неосторожно совершать убийство сразу после находки клада – два события с неизбежностью связали бы. Далее, если принять эту версию, посмотрите, с какой небрежностью совершено преступление: два человека на острове, один сгорает в гараже, дверь которого заперта, а ключ потом так и не находят.

– Верно, ключа нет и в помине. По словам Летеби, он даже не знал, что гараж запирается. В том, что дверь была заперта, сомнений нет? Может, ее просто заклинило от высокой температуры?

– Нет, могу поклясться, она была заперта. Я сам, как только смог подобраться, при свете фонаря осмотрел то, что осталось от двери; щеколда замка была полностью выдвинута. Я не говорил со следователем, но уверен, у него не возникнет сомнений, что тут дело нечисто – хотя бы из-за ключа. Принадлежат ли обгорелые останки Хендерсону или кому-то еще, погибший не мог сам повернуть ключ в замке; его заперли снаружи, а это уже многовато; трудно поверить, что кто-то проделал это случайно. Кстати, вы знаете, в каком положении было найдено тело? Можно прийти к выводу, что несчастный пытался выбраться из гаража?

– Тело было обнаружено недалеко от входа, человек лежал ничком. По мнению врача, помещение было сильно задымлено, и бедняга, видимо, решил на животе подползти к двери, к источнику воздуха.

– И, полагаю, врач не обнаружил следов повреждений, как если бы несчастный был сначала убит, а уж потом сожжен? Обычно это самый надежный способ избавиться от человека.

– Ничего такого. Правда, отравление или удушение не оставили бы следов на сожженном дотла теле. Но врач – надо сказать, этот Моффет довольно бесчувственный тип, – так вот, по его словам, его бы не удивило, если бы оказалось, что тело и доски гаража полили бензином. А это, несомненно, указывало бы на то, что дело нечисто; в гараже вообще не было бензина, а автомобиль, как вы знаете, стоял на улице.

– А шофера, похоже, корова языком слизала. Вы им не интересовались? Знаете, если единственный потенциальный свидетель отсутствует, то все, что произошло сегодня ночью, совсем нехорошо.

– Конечно, я спрашивал, поскольку остается возможность, что найденное тело принадлежит как раз шоферу. Но Летеби сказал, что они отправили его восвояси, как только устроились на острове; не хотели, дескать, чтобы на острове ошивался еще кто-то, а вдруг окажется ворюгой.

– Значит, он уехал домой. Тогда понадобится его адрес. Вы, конечно, об этом не спрашивали, а вот я спрошу. Чуть ли не первым делом, добудившись Летеби, я задал ему вопрос о шофере – разумеется, поскольку исходил из того, что в гараже именно он. И мне показалось, Летеби несколько смутился, хотя, конечно, нельзя исключать воздействие наркотиков; он был совершенно не в себе. Но если он солгал, вполне возможно, в гараже погиб шофер, а Хендерсон ушел – с сокровищами или без оных.

– Господи боже мой, вы хотите сказать, зря мы не проверили, на острове ли еще клад?

– Боюсь, что уже нет. Меня на это не хватило. Наверно, я не гожусь для того, чтобы сторожить чужое имущество. Мне нужно было первым делом подумать о сокровищах, когда я бежал к дому. Но верх взяли дурацкие условности, согласно которым важнее выяснить, не горит ли кто-то заживо у тебя под носом. Ну или уже не сгорел. Потом-то я вспомнил, но Летеби к тому времени маячил у всех на виду и ничего не мог сделать с кладом. Если сокровища умыкнули раньше, гнаться за ними было, разумеется, уже поздно. Знаете, думаю, полиции стоит распространить описание Хендерсона, вдруг он где-нибудь всплывет.

– Ловок он, однако, если сумел улизнуть. Вы ведь помните, я поставил на дороге, ведущей к Глендауни, двух человек, и оба, когда возник пожар, были на посту. Один остался наблюдать, а второй на мотоцикле поспешил на помощь. Я говорил с ними, оба утверждают, что на тот берег никто не переправлялся, они вообще никого не видели на острове. А если бы что-то произошло на этом берегу, думаю, в такую беспокойную ночь вы, или ваша супруга, или мистер Памфри – Палтни, простите ради бога, конечно, Палтни – заметили бы. Что ж, скоро мы узнаем, на месте ли клад. А там подъедет Добби, прежде пытаться что-либо выяснять бесполезно.

В гостиную вошла Анджела, вид у нее был такой, как будто она мирно проспала восемь часов, а не провела почти всю ночь на ногах.

– Доброе утро, сэр Чарлз, – сказала она. – Мы с миссис Макбрейн приготовили вам завтрак. Хотя, боюсь, готовила я, и ради бога, не спрашивайте, яичницу или омлет; яйца так и не смогли определиться в этом вопросе. Миссис Макбрейн пошла на остров, исполненная решимости как-то обустроить жизнь мистера Летеби. По ее словам, ей непереносима мысль о том, что несчастный джентльмен совсем один и никто-то за ним не поухаживает. Ангел, а не женщина.

За завтраком – Палтни еще не показывался – разговор, разумеется, зашел о ночных событиях.

– За активность ставлю усадьбе Стратдауни пятерку, – объявила Анджела. – Они лазили по деревьям и валили друг другу на головы ветки десяти футов длиной, приговаривая: «Простите, старина дровосек» – как будто это им пришло в голову устроить восхитительный вечер. А леди Гермия была? Я ее не заметила.

– Еще как была, – ответил Майлз. – Я видел, как она выходила из первой же машины, но не знаю, чем занималась потом. Мы перекинулись с ней лишь парой слов, леди Гермия сказала, что такие катаклизмы раскрывают человека с самой лучшей стороны, затем, к счастью, мой взгляд упал на огнетушитель, и я отошел.

Анджела скроила мужу едва заметную мину, она сомневалась, что сэр Чарлз оценит такую непочтительность по отношению к своим постояльцам, и сменила тему:

– Жалею, что не заключила с вами давеча пари. Уверена, клад вообще не найдут. Полагаю, вы, как вступили во владение собственностью, не занимались поисками сокровищ?

– Нет, должен признаться, никогда не придавал этим разговорам особого значения. То, как описал мне клад мистер Бридон, должно составлять лишь малую его часть – если верить местному преданию. Но слава богу – как будто выдрали больной зуб. Больше у нас не будет из-за него неприятностей. О, в воскресенье с удовольствием послушаю Маклина. Он великолепен, грозя проклятиями богачам. Потом его взгляд падает на меня, и он начинает говорить о великих богачах. В это воскресенье у нашего Маклина будет праздник.

– Идите, я вас догоню, – сказал Бридон, когда они после завтрака вышли на улицу. – Мне нужно послать телеграмму. Все в порядке, – ответил он на немой вопрос Анджелы, – это про скачки.

Они медленно шли по берегу, разыскивая мистера Палтни, чтобы напомнить ему о чувстве голода. Едва завидев его, Анджела воскликнула:

– Что там делает Эдвард? Он ведь зовет нас, правда?

Сэр Чарлз интерпретировал мизансцену как более опытный наблюдатель:

– Он поймал рыбу. От всей души желаю, чтобы ему что-то попалось. Река в этом году плохая, так трудно было зазывать людей на рыбалку. Не торопитесь, миссис Бридон; похоже, мистеру Палтни требуется еще некоторое время, прежде чем он сможет предъявить нам добычу.

Нет нужды описывать крайнее напряжение последующих двадцати минут. Сначала все пристально всматривались, стремясь разглядеть вытянутую леску и призывая всю силу веры, пытаясь убедить себя, что она вошла в контакт с некой подводной сущностью; время от времени отдаленный всплеск на воде предоставлял наглядное доказательство разворачивающегося конфликта. Мистер Палтни замер, не замечая устремленных на него взглядов, не отдавая себе отчета в том, какие гримасы корчит. Нет нужды также говорить, что, когда рыбак подтянул жертву поближе, трое наблюдателей на берегу невольно встрепенулись, как афинские войска у Сиракуз. Наконец наступила решающая минута. Палтни сперва выдернул пустые сети, затем еще раз опустил их в воду, и все стали свидетелями торжественного момента – в сетях извивалась блестящая чешуя.

– Крупная! – крикнул сэр Чарлз. – Я сразу понял, что крупная. Фунтов тридцать, а, Энгес?

– О, никак не меньше, сэр Чарлз.

Пастор подошел, когда рыбина уже беспомощно трепыхалась на жесткой прибрежной траве. Под градом сыплющихся на него поздравлений мистер Палтни смущенно сиял от удовольствия.

– Сколько живу на свете, – сказал он, вылезая из лодки, – никогда не думал, что можно держать рыбу на леске столько времени, ни разу не ругнувшись. Но это чувство слишком глубоко для ругани, как, впрочем, и для молитвы. Дополнительное удовольствие, миссис Бридон, бросить боевой трофей к вашим ногам.

– Мистер Палтни, – отозвалась Анджела, – я вовсе не хочу… Боже, это что, машина?

С острова послышались звуки, которые ни с чем нельзя было спутать: переключили сцепление. Бридон метнулся стрелой – увы, он понял, что бит, прежде чем добежал до моста. Когда к нему подошел сэр Чарлз, лицо сыщика пылало от бега и стыда.

– Боюсь, это не кто иной, как Летеби, – пробормотал он. – Не возражаете, сэр Чарлз, если мы заглянем в дом? Миссис Макбрейн, пожалуй, еще там, может, она что-нибудь нам расскажет. Я круглый идиот, что не следил за ним.

– Успокойтесь и не казните себя, мистер Бридон. Что вы могли поделать, если были здесь и видели, как он уезжает? Давайте зайдем в дом, обсудим, что он мог задумать, и посмотрим, сколько сокровищ он нам оставил.

Миссис Макбрейн встретила их у порога. Широко улыбаясь, она вытирала руки о фартук.

– Я пожарила ему яйцо с ломтиком бекона, – начала хозяйка, – и заставила съесть. Бедняжка, у него во рту маковой росинки не было со всех этих событий. О, вы к нему, сэр Чарлз? Экая незадача, только что уехал. Нет, понятия не имею, как надолго. Только сказал, что едет в Мортон, сэр Чарлз. – Это была усадьба Летеби в Пертшире. – Нет, ничего не взял, так что вряд ли надолго. Может, хотите пройти посмотреть, не оставил ли он записки или еще чего? Я иду к себе, сэр, – обернулась она к Бридону, – просто помыла тут посуду и немного прибралась.

– Очень мило с вашей стороны, миссис Макбрейн, – ответил Бридон. – Но, пожалуй, лучше оставить все, как есть. Вы согласны, сэр Чарлз? Полиция может захотеть тут осмотреться, выясняя, как произошло несчастье.

Не представлялось возможным даже намекнуть такой доброй душе, как миссис Макбрейн, что в доме, возможно, творятся грязные дела.

– Вы правы, мистер Бридон, наверно, не стоит пока ничего здесь трогать. Тихо, по аллее едет машина. Ведь не мог Летеби так быстро вернуться.

Это и в самом деле был не Летеби, не его роскошный автомобиль, а лишь малюсенькая таратайка, из которой вылез опрятный торговец с седыми усами. Он подошел к компании с видом человека, которого ждут.

– Ба-а, да это мистер Добби, – воскликнул сэр Чарлз. – Мы не ждали вас так рано. Заходите, мистер Добби, посмотрим, что вчера нашли, если оно еще тут. Видите ли, господа как раз отлучились. Осмелюсь предположить, вы слышали о страшном несчастье, что приключилось сегодня ночью. Сгорел гараж, и, похоже, в нем находился один из джентльменов. Но если сундук не заперт, мы продемонстрируем то, что имеет к вам непосредственное отношение.

И сэр Чарлз провел посетителя в гостиную. Кожаный сундук стоял там же, куда его поставили накануне вечером; со стола, на котором раскладывали сокровища, вполне естественно, все было убрано. Мистер Добби, не самый впечатлительный человек, склонив голову набок, восхитился самому сундуку, сказав: «Прекрасная работа, если бы только за ним получше ухаживали». Сундук и впрямь нелишне было немного почистить. Затем оценщик быстро сделал шаг вперед и открыл крышку. Под ней не оказалось решительно ничего.