Глава 31
По дороге к трейлеру Джон остановился возле круглосуточного магазина; Сара осталась в машине. Ржавая вывеска «Эссо» громко стукнула от порыва ветра, и девушка от неожиданности подскочила на месте. Когда Фиске вернулся, она с удивлением посмотрела на две упаковки «Будвайзера» по шесть бутылок в каждой.
— Ты собираешься утопить свои печали в спиртном? — спросила Сара.
Джон проигнорировал ее вопрос.
— Как только мы туда доберемся, ты уже не сможешь вернуться назад самостоятельно. Это место действительно находится посреди пустоты, иногда даже я начинаю там плутать.
— Я готова переночевать в машине.
Примерно через полчаса Фиске сбросил скорость, свернул на узкую, усыпанную гравием тропинку и подъехал к маленькому домику, в котором не горел свет.
— Здесь полагается регистрироваться и платить гостевую пошлину, прежде чем въезжать на территорию, — объяснил он. — Я сделаю это перед тем, как мы уедем завтра.
Он проехал мимо домика и направился в центральную часть лагеря. Сара смотрела на трейлеры, которые стояли, образуя улицы. Большинство были ярко освещены рождественскими фонариками, и почти у всех имелись флагштоки либо на самом трейлере, либо на крыльце, или воткнутые в цемент. Благодаря сверкающим гирляндам и лунному свету все вокруг было на удивление хорошо освещено. Они проехали мимо клумб с поздними цветами бальзамина, красными и розовыми хризантемами. Некоторые домики украшали заросли клематиса. И повсюду Сара видела уличные статуи из металла, мрамора и каучука. Кое-где попадались грили из шлакобетона, а еще имелась большая коптильня; в горячем, влажном воздухе висели смешанные и очень соблазнительные ароматы жареного мяса и угля.
— Это место похоже на маленький имбирный городок, построенный гномами, — сказала Сара, которая посмотрела на многочисленные флагштоки, и добавила: — Очень патриотичными гномами.
— Многие здесь из Американского легиона и Организации ветеранов иностранных войн. У моего папы один из самых высоких флагштоков. Во время Второй мировой войны он служил в военно-морском флоте. А рождественские фонарики, которые горят круглый год, стали традицией давным-давно.
— Вы с Майклом проводили здесь много времени?
— У моего отца была всего неделя отпуска, но мама по несколько раз за лето привозила нас сюда на две недели. Кое-кто из стариков научил нас ходить под парусом, плавать и ловить рыбу. У папы никогда не хватало на это времени. Зато с тех пор, как вышел на пенсию, он с лихвой наверстал упущенное.
Джон остановил машину перед трейлером, выкрашенным в мягкий голубой цвет, с яркими разноцветными гирляндами. «Бьюик» отца с наклейкой «Поддержите местную полицию» на бампере стоял рядом с трейлером. Перед ним тянулась клумба с буйно цветущими хостами. Рядом с «Бьюиком» Сара заметила гольфмобиль. Флагшток перед трейлером уходил в небо не меньше чем на тридцать футов.
Фиске посмотрел на «Бьюик».
— По крайней мере, он точно здесь.
И подумал: «Ну вот, Джон, больше никаких отсрочек».
— Здесь поблизости есть поле для гольфа? — спросила Сара.
— Нет, а что?
— Тогда что здесь делает гольфмобиль?
— Хозяева участка для трейлеров покупают в клубах подержанные гольфмобили. Дороги тут довольно узкие, и хотя доехать на машине до трейлера можно, на территории вокруг они бесполезны. А люди сюда приезжают по большей части пожилые. Так что они ездят на гольфмобилях.
Он выбрался из машины с двумя упаковками пива, но Сара осталась сидеть, и Джон вопросительно на нее посмотрел.
— Я подумала, что, возможно, ты захочешь поговорить с отцом без меня.
— После всего, через что мы прошли сегодня вместе, думаю, ты заслужила право идти со мной до конца. Но я пойму, если ты не захочешь. — Он взглянул на трейлер и почувствовал, как его медленно покидает решимость. Повернувшись к Саре, добавил: — Но компания мне не помешала бы.
Девушка кивнула.
— Хорошо, дай мне минуту.
Она опустила зеркало, проверила лицо и волосы, поморщилась и, потянувшись за сумкой, постаралась исправить ситуацию при помощи помады и маленькой щетки для волос. Сара страшно вспотела, платье липло к телу, а с волосами, которые торчали в разные стороны из-за дождя и сырости, и вовсе ничего нельзя было сделать. Она понимала, что беспокоиться о внешности в данных обстоятельствах глупо, но чувствовала себя здесь лишней, а потому обратилась к единственно доступному способу успокоиться.
Вздохнув, Сара вернула зеркало на место, открыла дверцу и вышла. Пока они шли к деревянному крыльцу, девушка попыталась поправить платье и пригладить волосы. Джон заметил это и сказал:
— Ему будет все равно, как ты выглядишь, после того, что я ему сообщу.
Сара вздохнула.
— Я знаю. Просто не хочу выглядеть страшилой.
Фиске сделал глубокий вдох и постучал в дверь, потом подождал и снова постучал.
— Папа!
Еще подождал и опять постучал, уже громче.
— Папа, — позвал он, продолжая стучать в дверь.
Наконец они услышали какое-то движение в трейлере, потом зажегся свет, открылась дверь, и наружу выглянул отец Фиске, Эд. Он оказался таким же высоким, как сын, и очень худым, хотя не вызывало сомнений, что когда-то он был очень сильным человеком и оба его сына пошли в него. Впрочем, часть силы осталась с ним до сих пор, и мощные руки Эда напоминали два пропеченных солнцем куска дерева. Сара смогла разглядеть их, потому что он открыл дверь в майке. А еще она отметила глубокий загар и морщинистое лицо с начинающими обвисать щеками, редеющие, вьющиеся, но совершенно седые волосы с редкими вкраплениями черного на висках. Однако не вызывало сомнений, что в молодости Эд был красивым мужчиной. Сара несколько мгновений рассматривала его бакенбарды, решив, что они, вероятно, являют собой напоминание о семидесятых. Эд вышел к ним босиком и в штанах с наполовину застегнутой молнией и совсем не застегнутой пуговицей, из-за чего наружу торчали полосатые боксеры.
— Джон? Что, черт подери, ты тут делаешь?
Широкая улыбка расцвела у него на лице, но, увидев Сару, он смутился, повернулся к ним спиной и принялся возиться со штанами, пока не привел их в порядок. И снова посмотрел на них.
— Папа, мне нужно с тобой поговорить.
Эд Фиске снова взглянул на Сару.
— Извини, это Сара Эванс, — сказал Джон.
— Здравствуйте, мистер Фиске, — поздоровалась она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал одновременно приятно и нейтрально, и протянула руку.
Отец Джона пожал ее.
— Называйте меня Эд, Сара; рад с вами познакомиться. — Он снова с любопытством посмотрел на сына. — Итак, что же все-таки случилось? Вы собираетесь пожениться или что-то в таком же духе?
Фиске взглянул на Сару.
— Нет. Она работала с Майком в Верховном суде.
— О проклятье, и куда только подевались мои манеры… Заходите внутрь, пожалуйста. У меня там работает кондиционер, а тут такая духота…
Они вошли в трейлер. Эд показал на старый, потрепанный диван, и Джон с Сарой уселись на него. Старик принес металлический стул из крошечной столовой и сел напротив.
— Извините, что долго не открывал. Я спал.
Сара оглядела маленький трейлер, отделанный внутри тонкими листами фанеры, потемневшей и с пятнами тут и там. На одной стене висели несколько чучел рыб, прикрепленных к пластинам, у другой стоял дробовик. В углу девушка заметила длинный круглый контейнер, из которого торчали удочка и спиннинг. На столике в крошечной столовой лежала газета.
Дальше находилась такая же маленькая кухонька с раковиной и небольшим холодильником. В одном углу стояло потертое кресло, в другом, напротив, — телевизор. В трейлере имелось только одно окно, на потолке работал вентилятор, и воздух внутри был приятно прохладным. Сара даже начала дрожать, привыкая к смене температуры. На полу лежал дешевый, неровный линолеум, частично прикрытый тонким ковриком.
Сара сделала вдох и закашлялась. В трейлере было так накурено, что ей казалось, будто она видит клубы сигаретного дыма. Словно отвечая на ее мысли, Эд взял пачку «Мальборо» со стоявшего сбоку столика, ловко засунул сигарету в рот, закурил и выдул дым в коричневый от никотина потолок. Потом поставил перед собой пепельницу, стряхнул в нее пепел, упер руки в колени и подался к ним. Сара заметила, что у него ненормально толстые пальцы, ногти потрескались и местами потемнели от чего-то, похожего на масло. И тут она вспомнила, что Эд был механиком.
— Итак, что привело вас сюда в такое позднее время?
Джон протянул отцу упаковку с пивом.
— Плохие новости.
Старший Фиске напрягся и, прищурившись, посмотрел на них сквозь дым.
— Речь не о твоей маме. Я видел ее на днях, с ней всё в порядке.
Когда Эд произнес это, он бросил быстрый взгляд на Сару, и выражение его лица сказало все без слов — она «работала» с Майком.
Он снова посмотрел на Джона.
— Давай, скажи уже то, что должен, сынок.
— Майк умер, папа.
Когда Джон замолчал, у него появилось ощущение, будто он услышал это известие в первый раз, и почувствовал, как его лицо налилось краской, словно он слишком сильно наклонился над огнем. Возможно, он ждал встречи с отцом, хотел объединить свое горе с его… Он мог в такое поверить.
Джон чувствовал, что Сара смотрит на него, но не сводил глаз с отца. Наблюдая, как его накрыло отчаяние, он неожиданно обнаружил, что задыхается.
Эд вынул изо рта сигарету и уронил пепельницу, так сильно у него дрожали руки.
— Как?
— Ограбление. По крайней мере, так думают в полиции. — Джон помолчал и произнес очевидные слова, потому что знал: отец его спросит. — Кто-то его застрелил.
Эд вытащил банку пива из пластикового держателя, вскрыл ее и выпил все одним большим глотком. Сара смотрела, как поднимается и опускается его адамово яблоко.
Эд раздавил банку, прижав ее к ноге, и швырнул в стену. Потом встал, подошел к маленькому окошку и выглянул наружу. Сигарета висела у него на губе, он сжимал и разжимал кулаки, вены на предплечьях разбухали и снова опадали.
— Ты его видел? — спросил он, не поворачиваясь.
— Я ходил днем на опознание.
Его отец с перекошенным от ярости лицом резко развернулся к нему.
— Сегодня днем? Почему ты столько ждал, прежде чем сообщить мне это, мальчик?
Джон встал.
— Я пытался разыскать тебя целый день. Оставлял сообщения на автоответчике. Я узнал, что ты здесь, только после того, как спросил миссис Герман.
— С нее ты должен был начать, — возмутился его отец. — Ида знает, где я нахожусь. И тебе это известно.
Он сделал шаг к ним и сжал одну руку в кулак.
Сара, которая встала с дивана вместе с Джоном, отшатнулась, бросила взгляд на дробовик и вдруг спросила себя, заряжен ли он.
Джон подошел к отцу.
— Папа, как только я узнал про Майка, я позвонил тебе, а потом поехал домой. После этого мне пришлось отправиться в морг. Было совсем не просто опознавать тело Майка, но я это сделал. А дальше мой день вообще покатился по наклонной. — Он с трудом сглотнул, неожиданно почувствовав вину от того, что реакция отца причинила ему больше боли, чем известие о смерти брата. — Давай не будем ссориться из-за времени, ладно? Это не вернет нам Майка.
Когда он заговорил, казалось, гнев, наполнявший Эда, отступил, хотя спокойные, рациональные слова никак не объясняли и не уменьшали боль, которая его наполняла. Никто еще не придумал правильных слов, и не было человека, способного их произнести. Эд снова сел, мотая головой из стороны в сторону, а когда поднял ее, Сара увидела в его глазах слезы.
— Я всегда говорил, что не стоит гоняться за дурными вестями, они добираются до тебя быстрее хороших… Намного быстрее.
У него дрогнул голос, и он рассеянно затушил сигарету о ковер.
— Я знаю, папа, знаю.
— Они поймали того, кто это сделал?
— Пока нет. Они работают. Дело поручили отличному детективу, и я в некотором смысле ему помогаю.
— В округе Колумбия?
— Да.
— Мне никогда не нравилось, что Майк уехал туда работать.
Он мрачно посмотрел на Сару, которая окаменела под его обвиняющим взглядом.
— Людей там убивают из-за ерунды, — наставив на нее толстый палец, заявил он. — Безумные ублюдки…
— Папа, сегодня такое происходит повсюду.
Сара сумела взять себя в руки.
— Мне очень нравился Майкл, и я глубоко уважала вашего сына. Все в суде считали его замечательным. Мне очень, очень жаль, что так случилось.
— Он был замечательным, — повторил Эд. — Да, черт подери, был. Я никогда не мог понять, как у нас мог родиться такой сын.
Джон стоял и смотрел в пол, и Сара заметила боль у него на лице.
Эд огляделся по сторонам, и хорошие воспоминания о прежних временах, которые они проводили здесь вместе, начали наступать на него со всех сторон.
— У него были мозги от матери. — Нижняя губа Эда на мгновение дрогнула. — По крайней мере, пока она их не лишилась.
Он глухо всхлипнул и повалился на пол.
Джон опустился на колени рядом и обнял его, и Сара увидела, как у обоих задрожали плечи.
Девушка смотрела на них, не зная, что делать. Ей было неловко, что она стала свидетельницей столь личного момента, и Сара пыталась решить, не следует ли просто уйти к машине. Наконец, она отвернулась и закрыла глаза, перестав сдерживать собственные слезы, которые капали на дешевый ковер.
* * *
Через полчаса Сара сидела на крыльце и пила из банки теплое пиво. Ее туфли стояли рядом; она рассеянно массировала пальцы и смотрела в темноту, которая время от времени вспыхивала яркой точкой пролетавшего мимо светлячка. Сара убила комара и вытерла струйку пота, стекавшего по ноге. Прижав банку с пивом ко лбу, она раздумывала, стоит ли пойти в машину, включить там кондиционер и попытаться уснуть.
В этот момент открылась дверь, и наружу вышел Джон. Он переоделся в выцветшие джинсы и рубашку с коротким рукавом и тоже был босиком. В руках Джон держал две банки пива. Он уселся рядом с Сарой.
— Как твой отец?
— Спит или, по крайней мере, пытается, — пожав плечами, ответил Джон.
— Он поедет назад с нами?
Джон покачал головой.
— Собирается завтра вечером приехать ко мне домой. — Он взглянул на часы и обнаружил, что скоро рассвет. — То есть уже сегодня. Мне нужно будет забежать к себе по дороге назад, чтобы переодеться.
Сара посмотрела на свое платье.
— Да уж, переодеться было бы хорошо… А это откуда?
— Я оставил тут вещи, когда в прошлый раз приезжал порыбачить.
Сара стерла пот со лба.
— Господи, какая здесь жуткая влажность…
Фиске посмотрел в сторону леса.
— Ну, у воды дует прохладный ветерок. — Он подвел ее к гольфмобилю, а когда они поехали по тихой тропинке, протянул банку с пивом. — Холодное.
Сара открыла банку, с удовольствием сделала большой глоток и почувствовала, что настроение у нее слегка улучшилось. Она прижала банку к щеке.
Узкая тропинка вилась среди зарослей вирджинской сосны, остролистов, дубов и черной березы, чья кора сыпалась на землю, точно стружка от карандаша. Потом деревья отступили, и Сара увидела деревянный причал с несколькими привязанными к нему лодками, которые покачивались на волнах.
— Это плавучий док, он установлен на бочках по пятьдесят галлонов, — объяснил Джон.
— Я поняла. А там спуск к воде? — спросила Сара, показав на место, где дорога резко заканчивалась.
Фиске кивнул.
— Чтобы попасть сюда, люди приезжают на машинах по другой дороге. У папы есть маленькая моторная лодка, вон та. — Он показал на белую с красными полосами лодочку, которая подпрыгивала на воде. — Обычно они вытаскивают их на ночь; видимо, он забыл. Он купил ее по дешевке, и мы целый год приводили ее в порядок. Это, конечно, не яхта, но вполне может доставить тебя куда нужно.
— А как называется река?
— Помнишь, когда мы ехали по девяносто пятому, там были знаки, которые указывали на реки Матта, По и Най? — Сара кивнула. — Около Форт-Эй-Пи-Хилл, к юго-востоку от Фредериксберга, они сливаются в одну и превращаются в реку Маттапони.
Джон посмотрел на воду. Мало что оказывало на него такое успокаивающее действие, как скольжение лодки по воде, а еще ему легче думалось.
— Сегодня полная луна, на лодке есть ходовые огни и маяк, и я хорошо знаю эту часть реки. К тому же на воде гораздо прохладнее. — Он вопросительно взглянул на Сару.
Она не колебалась ни минуты.
— Звучит привлекательно.
Они дошли до лодки, и Джон помог ей забраться внутрь.
— Ты знаешь, как отдать швартовы? — спросил он.
— На самом деле я участвовала в соревнованиях, когда заканчивала Стэнфорд.
Джон наблюдал, как она ловко развязала узлы и отдала швартовы.
— Наверное, старушка Маттапони покажется тебе неинтересной, — сказал он.
— Все зависит от того, с кем ты в лодке.
Она села рядом с Фиске, который засунул руку в ящик рядом с капитанским стулом, достал оттуда связку ключей, завел мотор, и они медленно отошли от причала. Когда оказались на середине реки, Джон сдвинул дроссель вперед, и лодка начала набирать скорость. Температура воздуха здесь была градусов на двадцать ниже. Джон положил одну руку на руль, в другой держал банку пива. Сара встала на колени, поднялась над низким ветровым стеклом и раскинула руки в стороны, позволив ветру себя обнять.
— Господи, как же здорово!
Фиске посмотрел на воду.
— Мы с Майком часто плавали тут наперегонки. В некоторых местах река становится довольно широкой, и пару раз я думал, что один из нас или мы оба пойдем ко дну, но кое-что не давало нам остановиться.
— И что?
— Мысль, что победит другой, была для нас невыносима.
Сара, пытаясь пригладить волосы, снова села и развернула свой стул так, что оказалась с Джоном лицом к лицу.
— Ты не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос?
Тот напрягся.
— Попробуй.
— Надеюсь, ты правильно меня поймешь…
— Что-то я уже в этом сомневаюсь.
— Почему вас с Майклом связывали не слишком близкие отношения?
— Нет закона, требующего, чтобы братья были близки.
— Но мне кажется, у вас с ним было так много общего. Он очень высоко тебя ценил, а ты явно им гордился. И все же я чувствую, что вам мешали какие-то разногласия. Я просто не могу понять, что пошло не так.
Фиске заглушил мотор, предоставив лодке дрейфовать по течению. Потом он выключил все огни, и единственным источником света осталась луна. Река была очень спокойной, и они находились в самом широком ее месте. Джон закатал штаны, подошел к борту, сел на край и свесил ноги в воду. Сара присоединилась к нему, слегка задрала подол платья и тоже опустила ноги в воду.
Джон смотрел на реку и потягивал пиво.
— Джон, я действительно не пытаюсь выведать ваши секреты.
— А я не в том настроении, чтобы это обсуждать, ладно?
— Но…
Он рубанул по воздуху рукой.
— Сара, это неподходящее место для таких разговоров и, черт побери, совсем не то время.
— Ладно, извини. Просто я к вам хорошо отношусь, ко всем…
Лодка дрейфовала на спокойной воде, и тишину нарушал лишь едва слышный стрекот цикад на берегу.
Наконец Джон пошевелился.
— Знаешь, Вирджиния — такое красивое место… Здесь есть вода, горы, пляжи, история, культура, центры высоких технологий и старые поля сражений. Люди здесь двигаются немного медленнее, немного больше радуются жизни. Я даже представить не могу, как жил бы где-то еще… Проклятье, я и не был больше нигде.
— И у них невероятно замечательные парки для трейлеров, — сказала Сара.
Фиске улыбнулся.
— И это тоже.
— Значит ли твой туристический экскурс, что тема ваших с Майклом отношений официально закрыта? — Сара прикусила язык, когда произнесла последнее слово; дура, выругала она себя.
— Думаю, да.
Джон резко встал, лодка покачнулась, и Сара чудом не свалилась в воду, но он успел ее поймать. Сильно сжав плечо, посмотрел на нее сверху вниз. Она подняла голову, и Фиске увидел огромные, точно луна у них над головами, глаза, ноги, опущенные в воду, и мокрый подол платья там, где его касалась река.
— Не хочешь искупаться? — спросила Сара. — Чтобы немного охладиться.
— У меня нет плавок и купальника для тебя, — сказал он.
— Ну, моя одежда уже все равно промокла.
Он затащил ее в лодку, потом подошел к мотору, и его рев разогнал тишину.
— Почему бы нам не искупаться здесь?
— Слишком сильное течение.
Джон развернул лодку в сторону причала. Когда до него оставалась примерно четверть пути, он направил ее к берегу, где тот постепенно спускался к воде, и, когда они оказались совсем близко, Сара разглядела пятидесятигаллоновые бочки, закрепленные примерно в двадцати футах друг от друга и связанные веревками, так что получился бассейн прямоугольной формы.
Джон заглушил мотор рядом с одной из бочек, позволив инерции толкать их вперед, пока не смог протянуть руку и достать до большого контейнера. Затем он привязал веревку к крючку, приделанному к бочке, и для надежности бросил через борт маленький якорь — на самом деле галлонное ведро от краски, заполненное бетоном.
— Внутри веревок в самом глубоком месте восемь футов. Всю территорию окружает проволочная сетка, которая идет до самого дня. Это чтобы, если тебя подхватит течение, ты не оказалась в Алабаме.
Когда Сара начала снимать платье, Джон быстро отвернулся, и она улыбнулась.
— Джон, не будь ханжой. Мой купальник открывает гораздо больше.
Оставшись в лифчике и трусиках, девушка спрыгнула за борт и через мгновение появилась над водой.
— Я отвернусь, если ты такой стеснительный, — крикнула она.
— Думаю, я посижу в лодке.
— Да ладно тебе, я не кусаюсь.
— Я немного староват для купания нагишом, Сара.
— Вода просто замечательная.
— Похоже на то.
Джон по-прежнему не шевелился и не попытался к ней присоединиться.
Не в силах скрыть разочарования, Сара наконец отвернулась и поплыла прочь, сильными гребками вспенивая воду.
Наблюдая за ней, Джон рассеянно провел пальцем по всей длине шрама, прикоснувшись к двум выпуклостям, оставшимся после того, как в его тело вошли пули. Сообразив, что делает, он быстро убрал руку и сел.
В голове у него то и дело возникало имя «Хармс». Заявление in forma pauperis, скорее всего, поступило от заключенного, если написанный от руки документ являлся заявлением. Джон поерзал на своем месте и снова посмотрел на Сару. Он едва различал ее в лунном свете, но видел, что она лежит на воде на мелководье. А вот наблюдает она за ним или нет, понять не смог.
Фиске смотрел на реку, медленно возвращаясь в прошлое. Он мысленно услышал плеск воды и увидел, как двое мальчишек плывут изо всех сил: один немного впереди, другой за ним. Иногда побеждал Майк, в другие разы — Джон. А потом они так же отчаянно плыли назад. День за днем пацаны становились все более загорелыми, худыми и сильными. Как они тогда радовались жизни… Никаких забот и сердечной боли. Плавали, исследовали лес, поглощали сэндвичи с колбасой и майонезом на ланч; на обед насаживали сосиски на выпрямленные металлические вешалки и жарили их на углях, пока те не лопались. Сколько было тогда радостных моментов… Джон отвернулся от воды и заставил себя сосредоточиться.
Если Хармс заключенный, найти его не составит труда. Будучи бывшим копом, Фиске знал, что ни одна категория людей в Америке не контролируется больше, чем заключенные, которых насчитывается около двух миллионов. Страна может не знать, где находятся все ее дети или бездомные, но с религиозным фанатизмом следит за теми, кто сидит в тюрьме. И бо́льшая часть информации сейчас содержится в базах данных…
Джон оглянулся и обнаружил, что Сара плывет к лодке. Он не заметил огонька сигареты мужчины, который сидел на берегу и наблюдал за ними.
Через пару минут Фиске уже помогал Саре забраться в лодку, и она, тяжело дыша, села на палубу.
— Давно я столько не плавала…
Джон, не глядя на нее, протянул полотенце, которое достал из маленькой каюты; Сара быстро вытерлась и надела платье. Когда она отдавала ему полотенца, их руки соприкоснулись, и это заставило Джона посмотреть на нее. Она все еще не отдышалась, и его загипнотизировали ее едва заметно трепетавшие веки.
Джон молча, мгновение не сводил с нее глаз, потом взглянул на небо, и она повернула голову, пытаясь понять, что он там увидел. Вокруг темных участков начали расцветать розовые пятна — начался рассвет. И куда бы они ни посмотрели, все вокруг окутывало мягкое сияние нового дня. Лодка тихонько покачивалась на воде, а деревья, листья и реку окутывало мерцающее покрывало.
— Как красиво, — едва слышно проговорила Сара.
— Да, очень, — сказал Джон.
Снова повернувшись к нему, девушка протянула руку, сначала медленно, пытаясь понять, как он отреагирует на то, что она делает, пальцами прикоснулась к подбородку, потом положила на него ладонь, чувствуя уколы щетины. Ее рука начала подниматься по щеке к глазам, дотронулась до волос — каждое движение мягкое, неспешное, исполненное нежности.
Когда Сара прижала руку к затылку Джона и потянула его к себе, она почувствовала, что он дернулся назад, и у нее задрожали губы, когда она увидела его блестящие глаза. Сара убрала руку и отошла на шаг.
Джон неожиданно посмотрел вдаль, на воду, будто снова увидел двух парней, плывущих куда-то изо всех сил, и, повернувшись к ней, сказал просто, хотя его голос слегка дрогнул:
— Мой брат умер, Сара. Мне сейчас очень паршиво.
Он попытался еще что-нибудь сказать, но не нашел подходящих слов.
Девушка медленно отошла и села на одно из сидений. Она вытерла глаза, потом смущенно вцепилась в подол юбки, попыталась ее разгладить и отжать воду. Ветер задул сильнее, и лодка закачалась на волнах.
— Мне действительно очень нравился твой брат, — сказала она, взглянув на Джона. — И безумно жаль, что он умер. — Она посмотрела вниз, как будто искала правильные слова на дне лодки, возле своих ног. — И мне очень стыдно за то, что я сделала.
Джон отвернулся.
— Я мог бы раньше что-нибудь сказать тебе. — Он поднял на нее глаза, и она увидела на его лице смущение. — Не знаю, почему я этого не сделал…
Она встала и обхватила себя за плечи.
— Я немного замерзла. Давай возвращаться.
Фиске поднял якорь, завел мотор, и они направились к причалу, не в силах посмотреть друг на друга из страха перед тем, что могло произойти, несмотря на только что произнесенные слова.
Мужчина с сигаретой, сидевший на берегу, ушел в тот момент, когда Сара приблизилась к Джону.
