Глава 32
Фиске и Сара причалили, закрепили лодку и молча зашагали к гольфмобилю, но звук шагов заставил Джона обернуться.
— Папа? Что ты здесь делаешь?
Отец не ответил ему; он лишь молча, вытянув перед собой руки, шел к ним.
— Папа, с тобой все в порядке?
Озадаченная Сара наблюдала за ними из гольфмобиля.
Когда мужчин разделял всего фут, старший Фиске бросился вперед и ударил сына кулаком в челюсть.
— Ублюдок! — выкрикнул он.
Джон отступил назад, а Эд сделал шаг вперед и принялся колотить его обоими кулаками.
Джон вырвался из рук отца и, покачнувшись, отступил; губы и нос у него были разбиты в кровь.
— Что, черт побери, с тобой случилось? — крикнул он.
Сара уже почти выбралась из гольфмобиля, но остановилась, когда Эд наставил на нее палец.
— Убирайся отсюда и забери свою шлюху! Ты меня слышал? Убирайтесь, оба!
— Папа, что ты говоришь?
Охваченный яростью Эд снова бросился к сыну, но на этот раз Джон увернулся от его кулаков, обхватил руками и прижал к себе отца, который яростно вырывался, пытаясь снова его ударить.
— Я вас видел, будьте вы прокляты! Вы целовались, полуголые, в то время как твой брат лежит мертвый на столе в морге… Твой брат! — Он так громко выкрикнул эти слова, что у него сорвался голос.
Джон наконец понял, что видел его отец — или подумал, что видел.
— Папа, ничего не было.
— Ублюдок! — Эд пытался вцепиться в волосы сына, одежду, все, до чего мог дотянуться. — Бессердечный сукин сын! — продолжал кричать он.
Его лицо стало пунцовым, он уже с трудом дышал, движения были беспорядочными.
— Прекрати, папа, остановись… У тебя будет сердечный приступ.
Они яростно боролись, скользили по мокрой земле с гравием, чуть не падали, раскачивались из стороны в сторону.
— Мой собственный сын — и такое!.. У меня больше нет сына. Мои сыновья оба умерли сегодня. — Эд буквально выплюнул эти слова в крещендо своей ярости.
Фиске выпустил отца, старик развернулся, без сил рухнул на землю, попытался встать, но не смог. Его футболка пропиталась по́том; смесь запахов алкоголя и табака окутывала его, точно плащ. Джон стоял над ним, тяжело дыша, чувствуя, как кровь смешивается с солеными слезами.
Охваченная ужасом Сара выбралась из машинки, опустилась рядом с Эдом на колени и мягко положила руку ему на плечо. Она не знала, что сказать.
Эд резко, не глядя, выбросил руку и ударил ее в бедро. Сара вскрикнула от боли.
— Убирайтесь отсюда к чертям собачьим, оба. Немедленно! — взревел он.
Фиске взял Сару за руку и поставил ее на ноги.
— Пойдем, Сара. — Он посмотрел на отца. — Папа, пригони назад гольфмобиль.
Когда Джон и Сара вошли в лес, они все еще слышали крики старика.
Девушка, у которой сильно болела нога, а глаза застилали слезы, сказала:
— О Господи, Джон, это я виновата…
Он промолчал. Внутри у него все горело огнем. Боль еще никогда не была такой сильной, и ему стало страшно. Он вспомнил сдержанные, равнодушные предупреждения дюжин врачей, невольно пошел быстрее, и Саре пришлось за ним почти бежать, чтобы не отстать.
— Джон, Джон, пожалуйста, скажи что-нибудь…
Она потянулась, чтобы стереть кровь с его подбородка, но он оттолкнул ее руку. А потом безо всякого предупреждения побежал.
— Джон! — Сара тоже побежала, но она еще ни разу в жизни не видела, чтобы человек так быстро набирал скорость. — Джон! — закричала она. — Пожалуйста, вернись. Остановись! Пожалуйста!
В следующее мгновение тропинка свернула, и Фиске скрылся среди деревьев.
Сара перешла на шаг, в груди у нее все горело; потом она наступила на ком земли и тяжело рухнула на землю, усыпанную сосновыми иголками. Девушка сидела и всхлипывала, чувствуя, что на бедре, в том месте, куда ее ударил Эд, расползается синяк, и оно болит все сильнее.
Через пару минут Сара вздрогнула, когда на ее плечо опустилась рука, и в ужасе подняла голову, уверенная, что Эд пришел, чтобы избить ее за то, что она оскорбила память его погибшего сына.
Джон тяжело дышал, его футболка промокла от пота, кровь на лице уже начала засыхать.
— Ты в порядке?
Сара кивнула и встала, сжав зубы, потому что боль в ноге становилась все сильнее. Если слепой удар Эда причинил ей такие страдания, она даже представить не могла, что чувствовал Джон после прямого удара в лицо. Она прислонилась к нему, когда он наклонился, приподнял подол ее платья и стал изучать ногу.
— Большой синяк, — сказал он, покачав головой. — Он не понимал, что делает. Мне очень жаль.
— Я это заслужила.
С помощью Фиске Сара смогла идти почти нормально.
— Мне очень жаль, Джон, — сказала она. — Это… кошмар какой-то.
Когда они уже почти дошли до трейлера, Джон что-то сказал, и сначала ей показалось, что он обращается к ней, но она ошиблась.
Он снова повторил это, очень тихо, глядя прямо перед собой, медленно, недоверчиво качая головой.
— Извини.
Инстинктивно Сара поняла, что его слова обращены не к ней — возможно, к бушующему старику, оставшемуся у причала. Или к мертвому брату?
Когда они добрались до трейлера, Сара села на ступеньки, а Джон вошел внутрь. Через минуту он вернулся и принес лед и рулон бумажных полотенец. Сара прижала к ноге лед, завернутый в бумажное полотенце; другой рукой с помощью кубика льда и другого полотенца стерла кровь с его лица и промыла трещину на губе. Когда она закончила, Джон встал и направился к дороге, ведущей в лес.
— Ты куда? — спросила Сара.
— За отцом, — ответил он, не оборачиваясь.
Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Тогда она с трудом поднялась в трейлер и привела себя в порядок в маленькой ванной. Там увидела костюм и ботинки Джона и отнесла их в машину. Потом провела рукой по гладкой металлической поверхности флагштока, и ей вдруг стало интересно, сумеет ли Эд поднять сегодня американский флаг. Может быть, оставит его приспущенным в память о сыне… Может, в знак скорби об обоих сыновьях…
Сара вздрогнула от этой мысли, отошла от флагштока и прислонилась к своей машине. Она опасливо поглядывала на лес, словно ждала, что из него вот-вот выскочит какой-то новый ужас.
Из соседнего трейлера вышла немолодая женщина и остановилась, увидев Сару.
Та смущенно улыбнулась.
— Я… подружка Джона Фиске.
Женщина кивнула.
— Тогда доброго вам утра.
— И вам.
Женщина зашагала по дороге, ведущей к маленькому домику на въезде.
Сара, сжимая и разжимая руки, с беспокойством снова посмотрела на лес.
— Где ты, Джон? Когда ты придешь?
Через пятнадцать минут она увидела маленькую машинку. Джон сидел за рулем, его отец безвольно скорчился позади него — судя по всему, спал.
Джон подъехал к трейлеру, осторожно перекинул отца через плечо, поднялся по ступенькам и скрылся внутри. Через несколько минут он вышел, держа в руке дробовик.
— Спит.
— А это зачем? — Сара показала на дробовик.
— Я не собираюсь оставлять его в трейлере.
— Ты же не думаешь, что он кого-нибудь застрелит?
— Нет, но я не хочу, чтобы он засунул дуло себе в рот и нажал на спусковой крючок. Оружие, алкоголь и печальные новости плохо сочетаются. — Он положил дробовик на заднее сиденье. — Будет лучше, если я поведу.
— Твоя одежда в багажнике.
Они сели в машину и через минуту остановились около домика хозяина участка. Джон зашел внутрь, заплатил четыре доллара гостевой пошлины и купил несколько булочек и две упаковки апельсинового сока.
Женщина, которая поздоровалась с Сарой, тоже там была.
— Я видела твою подружку, Джон. Очень славная.
— Хм-м-м…
— Вы уже уезжаете?
— Ага.
— Бьюсь об заклад, твой отец хотел бы, чтобы вы погостили подольше.
Джон заплатил за еду и не стал ждать, когда ее упакуют.
— Я рискну принять ставку, — сказал он озадаченной женщине, перед тем как вернуться в машину.
