Глава 35
Риггс выждал день, прежде чем отправился выручать свой «Чероки». На тот случай если неизвестный тип по-прежнему оставался там, он вернулся ночью и при оружии. Внешне внедорожник выглядел нетронутым. Быстро осмотрев машину, Мэтт направился к сторожке. «Крайслера» нигде не было видно. Он посветил фонариком в окошко сарая. «Хонда» стояла на месте. Риггс подошел к входной двери, в сотый раз спрашивая себя, не следует ли ему оставить все как есть. Похоже, вокруг Кэтрин Сэведж происходили опасные события. Сам он уже вдоволь вкусил опасности, и в Шарлотсвилл перебрался совсем за другим. Тем не менее его рука словно сама собой повернула ручку. Дверь распахнулась.
Держа в одной руке фонарик, а в другой — пистолет, Риггс осторожно вошел внутрь. У него были все основания считать, что в сторожке никого нет, однако подобные предположения могут привести к непредвиденной поездке в морг с биркой на большом пальце ноги. От входной двери просматривался почти весь первый этаж. Мэтт медленно обвел вокруг лучом фонарика. На стене был выключатель, но он не хотел зажигать верхний свет. На полу в обеденном зале Риггс разглядел следы, оставленные передвинутыми предметами. Он провел по ним пальцем, затем двинулся дальше. Пройдя на кухню, снял трубку телефона. Гудки отсутствовали. Мэтт вернулся в обеденный зал.
Осматривая помещение, он скользнул взглядом по фигуре во всем черном, неподвижно застывшей в полуоткрытом шкафу у лестницы.
Джексон зажмурился за мгновение до того, как луч фонарика осветил его укрытие, чтобы не блеснули зрачки. Как только пятно света скользнуло мимо, он снова открыл глаза и крепко стиснул рукоятку ножа. Джексон услышал Риггса еще до того, как тот поднялся на крыльцо. Это был не тот человек, который арендовал домик. Того уже и след простыл; Джексон успел все тщательно осмотреть. Неизвестный также пришел сюда на разведку. Джексон предположил, что, должно быть, это Риггс. На самом деле Риггс заинтересовал его не меньше, чем тот человек, убить которого он сегодня собирался. Еще десять лет назад Джексон правильно предположил, что с Лу-Энн возникнут проблемы, и вот теперь это предположение начинало сбываться. После разговора с Пембертоном он навел кое-какие предварительные справки о прошлом Риггса. То обстоятельство, что он практически ничего не смог узнать, его крайне заинтересовало.
Когда Риггс оказался всего в нескольких шагах от него, Джексон подумал было убить его. Для этого потребовалось бы лишь молниеносно полоснуть острым, как бритва, лезвием по горлу. Однако этот кровожадный порыв схлынул так же быстро, как и появился. Смерть Риггса не даст никаких результатов — по крайней мере в настоящий момент. Пальцы Джексона, сжимавшие нож, расслабились. Риггс еще поживет. Однако в следующий раз, рассудил Джексон, исход, скорее всего, будет другим. Ему не нравилось, когда посторонние вмешивались в его дела. В любом случае теперь он подойдет к изучению прошлого Риггса более тщательно.
* * *
Покинув домик, Мэтт направился к своему «Чероки». Подойдя к машине, он оглянулся назад. Внезапно его охватило чувство, что он только что избежал смертельной опасности. Риггс стряхнул с себя это чувство. В свое время он жил, полагаясь на инстинкты; однако с тех пор как Мэтт сменил род деятельности, они заржавели. Это был лишь пустой дом, и ничего больше.
От Джексона, наблюдавшего за Риггсом из окна, не укрылась эта небольшая заминка, и его любопытство возросло еще больше. Пожалуй, интересно будет заняться поближе этим человеком, но тут придется немного подождать. В первую очередь необходимо разобраться с более насущными проблемами. Джексон подобрал с пола сумку, похожую на те, с которыми ходят врачи. Пройдя в обеденный зал, он опустился на корточки и достал из сумки высококачественный набор для снятия отпечатков пальцев. Затем подошел к выключателю и посветил на него с разных сторон портативным лазером, который он достал из кармана куртки. Лазерный луч выхватил несколько скрытых отпечатков. Джексон обработал это место кисточкой со щетиной из стекловолокна, нанося черный порошок, после чего аккуратно смахнул его, и на стене остались отчетливые отпечатки. Тому же самому процессу подверглись столик на кухне, телефон и дверные ручки. Все они, и в первую очередь телефон, дали очень отчетливые отпечатки пальцев. Джексон усмехнулся. Личность Риггса недолго будет оставаться загадкой. Воспользовавшись специальной лентой, Джексон снял отпечатки со всех мест и уложил их в отдельные конверты. Негромко мурлыча себе под нос, он подписал конверты особыми символами и уложил в пластмассовые коробочки, после чего тщательно убрал со всех поверхностей все следы черного порошка. Ему нравился этот методичный процесс. Четкие шаги ведут к четкому решению. Джексону потребовалось всего несколько минут, чтобы сложить свое оборудование. Выйдя из домика, он прошел по тропинке к своей машине и уехал прочь. Нечасто удается убить одним выстрелом двух зайцев, однако сегодняшняя его работа, похоже, должна была привести именно к этому.
Глава 36
— Мам, мне нравится мистер Риггс.
— Но ты ведь его совсем не знаешь, разве не так?
Сев на край кровати дочери, Лу-Энн рассеянно потеребила одеяло.
— В таких делах у меня хорошее чутье.
Мать и дочь обменялись улыбками.
— Вот как? Что ж, быть может, ты поделишься со мной своей проницательностью?
— Я серьезно. Когда он придет снова?
— Лиза, — глубоко вздохнула Лу-Энн, — возможно, скоро нам придется уехать отсюда.
При этой резкой перемене темы полная надежды улыбка девочки погасла.
— Уехать? Куда?
— Пока что я не знаю. И это пока что не точно. Мы с дядей Чарли еще будем говорить об этом.
— Вы не собираетесь и меня привлечь к своим обсуждениям?
Лу-Энн вздрогнула, услышав в голосе дочери незнакомые интонации.
— О чем ты говоришь?
— Сколько раз мы переезжали с места на место за последние шесть лет? Восемь? И это только то, что на моей памяти. Одному Богу известно, сколько мы мотались по свету, когда я была совсем маленькой. Это нечестно. — Лицо Лизы залилось краской, голос ее дрогнул.
Лу-Энн обняла девочку за плечи.
— Милая, я не говорила, что все уже решено. Я сказала, может быть.
— Дело не в этом. Ладно, мы не переберемся на новое место сейчас. И может быть, через месяц. Но обязательно настанет день, когда «мы переедем», и я ничего не смогу с этим поделать.
Лу-Энн уткнулась лицом в длинные волосы дочери.
— Малышка, понимаю, как тебе приходится нелегко…
— Мама, я не малышка, я уже давно не малышка! И я действительно хочу знать, от чего мы бежим.
— Мы ни от чего не бежим. С чего ты это взяла?
— А я надеялась, ты скажешь мне правду. Мне здесь нравится, я не хочу отсюда уезжать, и если ты не объяснишь мне, почему нам нужно отсюда бежать, я никуда не поеду.
— Лиза, тебе всего десять лет, и хотя для своего возраста ты очень умная и развитая, ты всего лишь ребенок. Поэтому ты поедешь туда, куда поеду я!
— У меня есть свой собственный фонд? — отведя взгляд в сторону, спросила Лиза.
— Есть, а что?
— А то, что когда мне исполнится восемнадцать лет, у меня будет свой собственный дом, и я останусь в нем до самой своей смерти! И никогда не разрешу тебе приезжать ко мне!
Щеки у Лу-Энн стали пунцовыми.
— Лиза!
— Я говорю это совершенно серьезно! И еще, может быть, тогда у меня будут друзья и я смогу делать то, что хочу!
— Лиза Мэри Сэведж, ты объездила весь земной шар. Ты побывала в таких местах, о каких большинство людей не смеют даже мечтать!
— И знаешь что?
— Что? — выпалила Лу-Энн.
— Я прямо сейчас без колебаний поменяюсь местами с любым из них! — Лиза улеглась в кровати и накрылась с головой одеялом. — А сейчас я хочу остаться одна.
Лу-Энн начала было что-то говорить, но затем передумала. Прикусив губу, она выскочила в коридор, прибежала к себе в комнату и рухнула на кровать.
Это назревало давно. Лу-Энн казалось, будто вся эта история наматывалась и наматывалась, как бесконечный клубок ниток. Встав, она прошла в ванную и включила душ. Раздевшись, шагнула под струи горячей воды, прислонилась к стенке и закрыла глаза, стараясь убедить себя в том, что все будет хорошо, что к завтрашнему утру Лиза одумается, что ее любовь к матери останется такой же сильной. За последние годы это был уже не первый серьезный спор матери с дочерью. Лиза унаследовала от матери не только внешность; независимость и упрямство Лу-Энн передались и ей. Через несколько минут молодая женщина наконец успокоилась и смогла насладиться расслабляющим действием душа.
Когда она открыла глаза, к ней в мысли вторгся другой образ. Несомненно, к настоящему моменту Мэтью Риггс уже должен считать ее сумасшедшей. Сумасшедшей и насквозь лживой. То еще сочетание, если хочешь произвести впечатление. Но Лу-Энн этого не хотела. Ей было жалко этого человека, дважды рисковавшего своей жизнью и оба раза в благодарность получившего пинок под зад. Риггс — очень привлекательный мужчина, однако Лу-Энн не собиралась устанавливать прочные отношения ни с кем. Разве для нее возможно такое? Как она может думать о том, чтобы сблизиться с кем-нибудь? Она будет бояться открыть рот из страха проговориться о своей тайне. Однако, несмотря ни на что, образ Мэтта Риггса прочно засел у нее в голове. Очень привлекательный мужчина. Сильный, честный, мужественный. И у него в прошлом тоже есть какая-то тайна. И боль… Внезапно Лу-Энн выругалась вслух, проклиная свою ненормальную жизнь. Проклиная то, что она не вправе рассчитывать даже на дружбу с таким человеком.
Женщина яростно провела руками по своим ногам, намыливая их и вместе с тем давая выход отчаянию. Резкие движения разожгли с новой силой пугающее желание. Последним мужчиной, с которым она спала, был Дуэйн Харви, а с тех пор прошло уже больше десяти лет. Когда Лу-Энн провела руками по груди, у нее перед глазами снова явственно возникло лицо Риггса. Сердито тряхнув головой, она опять зажмурилась, прижимаясь лицом к стенке душа. Дорогая импортная плитка оказалась мокрой и теплой. Лу-Энн стояла не шелохнувшись, несмотря на сигналы об опасности, которые посылал ее мозг. Влага. Тепло. Умиротворение. Помимо воли ее руки спустились вниз по талии и далее по ягодицам, и все это время у нее из мыслей не выходил Мэтью Риггс. Глаза ее оставались крепко зажмуренными. Пальцы правой руки сами собой скользнули к лону. Дыхание участилось. Сквозь шум воды прозвучал тихий стон, сорвавшийся с ее уст. Большая слезинка скатилась по лицу и оказалась смыта струей воды. Десять лет. Десять лет, черт возьми… Пальцы обеих рук соприкоснулись и стали двигаться. Медленно, методично, надежно. Взад и вперед… Лу-Энн дернула головой так резко, что едва не ударилась затылком о стойку душа.
— Боже милосердный, Лу-Энн! — воскликнула она вслух.
Выключив воду, женщина вышла из душа, села на крышку унитаза и уронила голову между коленей; легкое головокружение уже почти прошло. Мокрые волосы рассыпались по длинным обнаженным ногам. На полу натекла лужица. Лу-Энн виновато оглянулась на душ. Мышцы спины сжались, вены на руках разбухли. Это было непросто. Это было совсем непросто.
Неуверенно поднявшись на ноги, она вытерлась и вернулась в комнату.
Среди дорогой обстановки спальни находился один очень знакомый предмет. Часы, подаренные матерью, тикали, исправно отсчитывая время, и по мере того как Лу-Энн слушала их, ее нервы постепенно успокаивались. Слава богу, много лет назад она положила эти часы в свою сумку прямо перед тем, как ее едва не убили в фургоне. Даже сейчас Лу-Энн порой лежала ночью и слушала их неровный стук. Часы пропускали каждый третий удар, а где-то около пяти часов дня издавали звук, напоминающий легкое прикосновение к музыкальной тарелке. Пружины и шестеренки, все их нутро устало; но это было все равно как слушать игру старого доброго друга на видавшей виды гитаре: ноты звучали не так, как должны были звучать в идеале, и тем не менее дарили умиротворение и уют.
Натянув трусики, Лу-Энн вернулась в ванную, чтобы высушить волосы. Взглянув в зеркало, она увидела женщину, стоящую на грани чего-то: вероятно, катастрофы. Быть может, ей следует обратиться к психологу? Но разве для того, чтобы лечение дало какие-либо результаты, не требуется откровенность? Лу-Энн беззвучно пошевелила губами, обращаясь с этим немым вопросом к своему отражению в зеркале. Нет, полагаться на психотерапию не следует. Как обычно, ей придется все делать самой.
Медленно проведя пальцем по шраму на подбородке, Лу-Энн прочувствовала каждый изгиб неровной, поврежденной кожи, по сути дела переживая заново болезненные события прошлого. «Ничего никогда не забывай, — мысленно сказала она себе. — Все это ложь. Все это обман».
Высушив волосы, Лу-Энн уже собиралась вернуться в спальню и рухнуть на кровать, как вдруг у нее в сознании всплыли слова Лизы. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы гнев и чувство обиды гноились всю ночь. Нужно снова поговорить с дочерью. Или по крайней мере попробовать.
Вернувшись в комнату, Лу-Энн накинула халат и собралась направиться в комнату Лизы.
— Привет, Лу-Энн!
Женщина была настолько оглушена, что ей пришлось ухватиться за дверной косяк, иначе она сползла бы на пол. Глядя на стоящего перед ней человека, она поймала себя на том, что мышцы ее лица перестали действовать. Лу-Энн не могла ничего ответить, словно у нее случился инсульт.
— Давненько мы с тобой не виделись! — Отойдя от окна, Джексон присел на край кровати.
Его небрежные движения наконец вывели Лу-Энн из оцепенения.
— Черт возьми, как вы сюда попали?
— Это к делу не относится.
Слова и интонации были такими знакомыми… Все то, что произошло столько лет назад, нахлынуло обратно с такой стремительностью, что Лу-Энн полностью растерялась.
— Что вам нужно? — с огромным трудом выдавила она.
— Так, а это уже очень важный момент. Однако нам предстоит многое обсудить, и я бы посоветовал тебе позаботиться об одежде. — Он выразительно показал на ее тело. — Так будет гораздо комфортнее.
Лу-Энн почувствовала, что не может оторвать от него взгляд. Стоять полуодетой перед этим человеком было не так страшно, как повернуться к нему спиной. Наконец Лу-Энн распахнула дверцы шкафа, достала халат длиной по колено и быстро надела его. Запахнув халат на поясе, она обернулась к Джексону. Тот даже не смотрел в ее сторону. Его взгляд блуждал по впечатляющей обстановке спальни; задержавшись на мгновение на настенных часах, двинулся дальше. Судя по всему, вид тела Лу-Энн — зрелище, за которое многие мужчины заплатили бы большие деньги, — вселил в него только скромность.
— А ты неплохо устроилась. Если я правильно помню, в прошлом твои вкусы ограничивались грязным линолеумом и разным хламом с помойки.
— Мне неприятно ваше вторжение.
Обернувшись, Джексон сверкнул глазами.
— Ну а мне, Лу-Энн, неприятно выкраивать время в очень плотном распорядке, чтобы снова тебя спасать. Кстати, как ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались: Лу-Энн или Кэтрин?
— Оставляю выбор за вами, — резко ответила она. — И мне не нужно, чтобы меня спасал кто бы то ни было, особенно вы.
Встав с кровати, Джексон внимательно изучил ее изменившуюся внешность.
— Очень хорошо, — наконец похвалил он. — Конечно, сам я сделал бы лучше, но не буду придираться к мелочам. И в то же время ты выглядишь очень элегантно, очень утонченно. Прими мои поздравления.
— Когда я видела вас в последний раз, вы были в платье, — сказала в ответ Лу-Энн. — В остальном вы почти не изменились.
Джексон по-прежнему был в черной одежде, в которой проник в домик. Черты его лица были такими же, как и при первой встрече, хотя он не стал скрывать свою стройную фигуру под накладками. Мужчина подался головой вперед; улыбка, казалось, поглотила все его лицо.
— Разве ты не знаешь? — сказал он. — В дополнение к моим прочим выдающимся способностям я также совершенно не старею. — Его улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — А теперь давай поговорим.
Джексон снова примостился на краю кровати, жестом предложив Лу-Энн сесть за маленький антикварный столик у стены. Та послушно села.
— О чем?
— Насколько я понимаю, к тебе приходил гость. Неизвестный преследовал тебя на машине, так?
— Черт возьми, откуда вам это известно? — раздраженно спросила Лу-Энн.
— Ты никак не желаешь принять тот факт, что ничего не сможешь от меня скрыть. Как, например, то, что ты, вопреки моему строжайшему указанию, вернулась в Соединенные Штаты.
— Десять лет истекли.
— Странно, но я не помню, чтобы сопровождал это указание какими-либо временны́ми сроками.
— Не можете же вы ждать от меня, что я буду в бегах до самого конца жизни.
— Напротив, именно этого я жду. Именно этого я требую.
— Вы не можете управлять моей жизнью.
Снова обведя взглядом комнату, Джексон встал.
— Все по порядку. Расскажи мне про этого человека.
— Я справлюсь со всем сама.
— Неужели? Насколько я могу судить, ты совершаешь один просчет за другим.
— Я хочу, чтобы вы немедленно ушли отсюда! Я хочу, чтобы убрались ко всем чертям из моего дома!
— Десять прошедших лет нисколько не смягчили твой характер, — спокойно покачал головой Джексон. — Даже безграничный источник денег не поможет купить хорошее воспитание и такт, правда?
— Идите к черту!
Вместо ответа Джексон сунул руку за пазуху куртки.
Лу-Энн мгновенно схватила со стола ножик для разрезания конвертов и откинула руку назад, готовая его метнуть.
— Я убью тебя с расстояния в двадцать шагов! На деньги можно купить многое.
Джексон печально покачал головой.
— Десять лет назад я нашел тебя, молоденькую девушку с умной головой на плечах, в очень затруднительном положении. Но ты по-прежнему остаешься «белым мусором», Лу-Энн. Боюсь, некоторые вещи не меняются. — Его рука медленно появилась из-за пазухи; в ней был листок бумаги. — Можешь убрать свою игрушку, она тебе не понадобится. — Он спокойно посмотрел на Лу-Энн, и в данных обстоятельствах это спокойствие буквально парализовало ее. — По крайней мере, сегодня. — Джексон развернул листок. — Итак, насколько мне известно, недавно в твоей жизни появились двое мужчин: один из них — Мэтью Риггс, личность второго пока что не установлена.
Лу-Энн медленно уронила руки, однако ножик не выпустила.
Джексон оторвал взгляд от бумаги.
— У меня законный интерес позаботиться о том, чтобы твой секрет никогда не раскрылся. В настоящий момент у меня в работе несколько деловых проектов, и превыше всего я ценю анонимность. Ты — одна из костяшек домино. Если они начнут падать, это будет продолжаться до тех пор, пока не упадет последняя. А в самом конце — я. Это понятно?
Откинувшись на спинку кресла, Лу-Энн закинула ногу на ногу.
— Да, — коротко ответила она.
— Ты без необходимости усложнила мне жизнь, возвратившись в Соединенные Штаты. Человек, следящий за тобой, установил твою личность, частично благодаря твоей налоговой декларации. Вот почему я хотел, чтобы ты никогда сюда не возвращалась.
— Наверное, мне действительно не следовало этого делать, — согласилась Лу-Энн. — Но вы сами попробуйте переезжать на новое место каждые полгода, привыкать к другой стране, к другому языку… И я не одна, со мной моя маленькая дочь.
— Я понимаю, с какими трудностями тебе пришлось столкнуться; и все же я предполагал, что ты будешь готова заплатить за то, чтобы стать одной из самых богатых женщин в мире.
— Как вы сами сказали, всё за деньги не купишь.
— Ты никогда раньше не встречала этого человека? Во время путешествий по всему земному шару? Ты в этом уверена?
— Я бы его вспомнила, — тихо промолвила она. — Я помню все, что случилось со мной за последние десять лет.
— Я тебе верю, — пристально посмотрев на нее, сказал Джексон. — У тебя есть какие-либо основания считать, что ему известно о лотерее?
— Нет, — поколебавшись мгновение, ответила Лу-Энн.
— Ты лжешь. Немедленно выкладывай всю правду, иначе я убью всех находящихся в доме, начиная с тебя.
От этой внезапной угрозы, произнесенной спокойно и отчетливо, у Лу-Энн перехватило дыхание.
Она с трудом сглотнула подкативший к горлу клубок.
— У него есть список. С двенадцатью фамилиями. Я, Герман Руди, Бобби Джо Рейнольдс и другие.
Быстро впитав эту информацию, Джексон посмотрел на листок бумаги.
— Ну, а этот Риггс?
— А он тут при чем?
— Есть кое-какие неясности относительно его прошлого.
— У каждого человека найдутся свои тайны.
— Верно подмечено! — улыбнулся Джексон. — При других обстоятельствах я бы не обратил на это внимания. Однако в данном случае это крайне важно.
— Я вас не совсем понимаю.
— Прошлое Риггса скрыто покрывалом тайны, и он вроде бы совершенно случайно оказывается рядом с тобой, когда тебе требуется помощь. Я так понимаю, он тебе помогал.
— Да, — недоуменно посмотрела на него Лу-Энн. — Но Риггс переселился сюда пять лет назад, задолго до моего появления.
— Дело не в этом. Я вовсе не хочу сказать, что он специально внедрился сюда. Я просто высказываю предположение, что Риггс может оказаться совсем не тем, кем пытается себя представить. И он случайно соприкоснулся с твоим миром. Вот что меня беспокоит.
— Я считаю, что это не что иное, как чисто случайное совпадение. Я наняла Риггса выполнить кое-какие строительные работы. Вполне естественно, он оказался поблизости, когда этот неизвестный погнался за мной.
— Мне это не нравится, — покачал головой Джексон. — Сегодня я видел его. — Лу-Энн заметно напряглась. — В том домике. Я находился вот так близко от него. — Он раздвинул руки примерно на два фута. — У меня мелькнула мысль убить его прямо сейчас. Сделать это было проще простого.
Побледнев как полотно, Лу-Энн облизнула пересохшие губы.
— Делать это незачем.
— Ты не можешь этого знать. Я наведу о нем справки, и если в его прошлом найдется что-нибудь такое, что может грозить мне неприятностями, я его устраню. Вот так просто.
— Разрешите мне добыть вам эту информацию.
— Что? — опешил Джексон.
— Я нравлюсь Риггсу. Он уже помогал мне, возможно, спас жизнь. Для меня будет совершенно естественно выказать ему свою благодарность. Узнать его ближе.
— Нет, мне это не нравится.
— Риггс — никто. Местный подрядчик. К чему вам тратить на него силы? Как вы сами сказали, у вас нет времени.
Какое-то мгновение Джексон пристально смотрел на нее.
— Ну хорошо, Лу-Энн, принимайся за работу. Но предупреждаю: тебе лучше своевременно докладывать мне все, что ты узнаешь, иначе, при всем моем уважении к мистеру Риггсу, я возьму дело в свои очень способные руки. Понятно?
— Понятно, — шумно вздохнула Лу-Энн.
— Разумеется, я должен найти и того, другого человека. Это будет не так уж и трудно.
— Не надо.
— Прошу прощения?
— Не надо это делать. Искать его.
— А я убежден в том, что это просто необходимо.
На Лу-Энн нахлынули воспоминания о мистере Радуге. Она не хотела, чтобы у нее на совести оказалась еще одна смерть. Дело того не стоит.
— Если этот человек появится снова, мы просто покинем страну.
Аккуратно сложив листок бумаги, Джексон убрал его во внутренний карман, после чего сплел руки в ровную пирамиду.
— Очевидно, ты не вполне понимаешь ситуацию. Если б неизвестный наткнулся только на тебя, возможно, твое упрощенное решение и помогло бы устранить проблему, по крайней мере на какое-то время. Однако у этого человека список с фамилиями одиннадцати других человек, с которыми я работал. Смею утверждать, что вряд ли они все смогут практически одновременно покинуть страну.
Лу-Энн шумно вздохнула.
— Я могу заплатить этому человеку. Сколько ему нужно денег? Это решит проблему.
— Шантажисты — люди отвратительные, — натянуто усмехнулся Джексон. — Они никогда не успокаиваются. — Помолчав, он добавил резким тоном: — Если только их не принуждают к этому крайними мерами.
— Мистер Джексон, пожалуйста, не делайте это! — взмолилась Лу-Энн.
— Не делать что, Лу-Энн? Не заботиться о твоей безопасности? — Мужчина обвел взглядом комнату. — И также обо всем этом? — Он пристально посмотрел на Лу-Энн. — Кстати, как Лиза? Такая же красавица, как ее мать?
Лу-Энн почувствовала, как у нее стиснуло грудь.
— У нее все замечательно.
— Вот и отлично. Давай сделаем так, чтобы все и дальше оставалось так же, хорошо?
— А вы не можете просто оставить все как есть? И дать мне самой с этим разобраться?
— Лу-Энн, много лет назад мы столкнулись с другим несостоявшимся шантажистом. Я позаботился о нем, и я позабочусь о новом любителе легкой наживы. В подобных вопросах я практически всегда делаю все лично. Радуйся тому, что я сохранил жизнь Риггсу. Пока что.
— Но этот человек ничего не сможет доказать. Как это возможно? И даже если б ему удалось что-либо доказать, разве можно проследить все нити к вам? Может быть, я и отправлюсь за решетку, но вам-то ничего не угрожает. Проклятье, я даже не знаю, кто вы такой на самом деле!
Встав, Джексон поджал губы и погладил край одеяла.
— Красивая вышивка, — заметил он. — Ручная работа, не так ли?
Лу-Энн на мгновение отвлеклась на его вопрос — и вдруг обнаружила направленный на нее пистолет с навинченным на дуло глушителем.
— Один потенциальный вариант заключается в том, что я убью вас всех, все двенадцать человек. Разумеется, для нашего любопытного друга это станет полным тупиком. Помни, что десятилетний срок истек. Вся сумма, выигранная в лотерею, уже возвращена на счет в швейцарском банке, который я открыл на твое имя. Я настоятельно рекомендую не переправлять эти деньги в Соединенные Штаты. — Достав из кармана другой листок, Джексон положил его на кровать. — Вот код авторизации и прочая информация по счету, которая поможет тебе получить к нему доступ. Проследить эти деньги невозможно. Я вернул тебе все до последнего цента. Как мы и договаривались. — Его палец лег на спусковой крючок. — Однако теперь у меня нет никакого стимула оставлять тебя в живых, ведь так?
Он двинулся на Лу-Энн. Та крепче стиснула в руке ножик.
— Положи нож, Лу-Энн. Согласен, ты в отличной физической форме, и все-таки пулю ты не обгонишь. Положи нож. Быстро!
Уронив ножик, Лу-Энн прижалась спиной к стене.
Джексон остановился в нескольких дюймах перед ней. Приставив пистолет к левой ее щеке, он провел затянутой в перчатку рукой по правой. В этом движении не было никакого сексуального подтекста. Даже сквозь перчатку Лу-Энн ощутила холод его прикосновения.
— Тебе следовало метнуть нож в первый раз, Лу-Энн, — насмешливо произнес Джексон. — Честное слово!
— Я не смогу хладнокровно убить человека, — сказала Лу-Энн.
— Знаю. Понимаешь, это твой главный недостаток, потому что именно тогда и нужно наносить удар. — Убрав руку, он посмотрел ей в лицо. — Десять лет назад я почувствовал, что ты станешь слабым звеном в цепи. Затем все эти годы я думал, что, вероятно, ошибся. Все шло так гладко… Но сейчас я прихожу к выводу, что первое мое впечатление было правильным. Даже если б лично мне разоблачение не грозило, неужели я позволил бы этому человеку шантажировать тебя и, возможно, вскрыть махинации с лотереей? Для меня это явилось бы неудачей, а у меня не бывает неудач. Никогда. И я никому не позволяю хоть как-то вмешиваться в мои планы, ибо это само по себе в определенном смысле будет неудачей. К тому же я не могу допустить крушение такого великолепного замысла… Только задумайся о том, Лу-Энн, какую чудесную жизнь я тебе подарил. Вспомни то, что я сказал тебе столько лет назад: «Уехать куда угодно, делать все что угодно». Я дал тебе все это. Я дал тебе невозможное. Все это стало твоим. Посмотри на себя сейчас. Безупречная красота.
Его рука потянулась к халату. Медленным движением Джексон развязал пояс, и халат распахнулся, полностью открывая дрожащие груди и плоский живот. Он скинул халат с ее плеч, сбрасывая его на пол.
— Конечно, с моей стороны самым благоразумным будет тебя убить. Прямо здесь и прямо сейчас. На самом деле, какого черта я жду!
Приставив пистолет Лу-Энн к голове, Джексон нажал на спусковой крючок. Крепко зажмурившись, та дернулась назад.
Когда она открыла глаза, Джексон внимательно изучал ее реакцию. Ее била сильная дрожь, сердце лихорадочно колотилось в груди, она никак не могла отдышаться.
— Похоже, нервы у тебя, Лу-Энн, уже не такие крепкие, как при прошлой нашей встрече, — покачал головой Джексон. — А нервы, или отсутствие таковых, на самом деле не более чем восковой шарик. — Посмотрев на пистолет, он щелкнул рычажком предохранителя и продолжал спокойным голосом: — Как я уже говорил, столкнувшись со слабым звеном, самое благоразумное — это избавиться от него. — Он помолчал. — Я не собираюсь поступать так с тобой — по крайней мере, пока что. Даже после того, как ты ослушалась меня и поставила все под угрозу. Хочешь узнать, почему?
Лу-Энн прижималась к стене, боясь шелохнуться, не отрывая взгляда от Джексона.
Тот принял ее молчание за выражение согласия.
— Потому что я чувствую, что тебе уготованы великие свершения. Очень драматичное заявление, но я склонен к драматизму; полагаю, я могу себе это позволить. На самом деле все просто. Ведь, по большому счету, ты являешься творением моих рук. Жила бы ты в этом доме, говорила бы образованным языком, путешествовала бы по всему миру, как тебе вздумается, если б не я? Разумеется, нет. Убив тебя, я, по сути дела, убью частицу самого себя. Чего, как ты, без сомнения, понимаешь, мне делать совсем не хочется. И все же, пожалуйста, памятуй о том, что дикий зверь, попав в капкан, в конце концов жертвует своей конечностью, чтобы бежать и спасти жизнь. Даже не надейся, что я не способен на такую жертву. Если ты так считаешь — значит, ты полная дура. Я искренне надеюсь, что нам удастся выпутать тебя из этого затруднительного положения. — Джексон сочувственно покачал головой, в точности так же, как десять лет назад во время самой первой встречи. — Честное слово, Лу-Энн, я очень на это надеюсь. Однако если у нас ничего не получится — значит, у нас ничего не получится. В бизнесе постоянно возникают те или иные проблемы, и я рассчитываю на то, что ты сделаешь свое дело, приложишь все силы, чтобы мы успешно преодолели этот шторм. — Он принялся загибать пальцы, и его тон снова стал деловым: — Ты не уедешь из страны. Несомненно, ты потратила огромные усилия на то, чтобы вернуться в Штаты, так что можешь какое-то время наслаждаться пребыванием здесь. Ты будешь незамедлительно докладывать мне обо всех дальнейших контактах с нашим таинственным незнакомцем. Номер телефона, который я дал тебе десять лет назад, по-прежнему позволит тебе связаться со мной. Сам я буду регулярно тебе звонить. Все дополнительные инструкции, какие я тебе дам, ты будешь выполнять неукоснительно. Понятно?
Лу-Энн быстро кивнула.
— Я говорю совершенно серьезно, Лу-Энн. Если ты снова нарушишь мой приказ, я тебя убью. И произойдет это медленно и невероятно мучительно. — Джексон помолчал, изучая ее реакцию на свои последние слова. — А теперь отправляйся в ванную и приводи себя в порядок.
Женщина направилась к двери.
— И еще, Лу-Энн.
Она оглянулась.
— Имей в виду, что если нам не удастся избавиться от этой проблемы и я буду вынужден устранить слабое звено, у меня не будет никаких причин останавливаться на этом. — Бросив зловещий взгляд на дверь, ведущую в коридор, где меньше чем в двадцати футах находилась спальня Лизы, Джексон снова повернулся к Лу-Энн: — Я предпочитаю предоставлять своим деловым партнерам максимально возможный стимул добиться успеха. И считаю, что они не должны меня разочаровывать.
Забежав в ванную, Лу-Энн заперла за собой дверь и ухватилась за холодный мрамор раковины. Все ее конечности неудержимо тряслись, словно она оставила свой скелет рядом с Джексоном. Укутавшись в длинное махровое полотенце, женщина бессильно сползла на пол. Ее природная храбрость была разбавлена изрядной дозой здравого смысла, и она прекрасно сознавала, какая опасность нависла лично над ней. Однако больше всего пугало не это. Одна мысль о том, что Джексон способен навести свой убийственный прицел на Лизу, наполняла ее безотчетным ужасом.
Как это ни странно, именно с этой мыслью Лу-Энн взяла себя в руки. Она устремила взгляд на дверь, за которой стоял человек, с кем у нее, пожалуй, было больше общего, чем различного. У обоих есть свои тайны; оба невероятно разбогатели нечестным путем. У обоих умственные и физические способности значительно выше средних. И, возможно, самое главное: обоим приходилось убивать. У Лу-Энн это получилось спонтанно, она думала только о своем самосохранении. Джексон убивал сознательно, обдуманно, однако и его мотивацией в каком-то смысле было самосохранение. И пропасть не такая уж и большая, как могло показаться на первый взгляд. В конце концов, следствием явилась смерть двух человеческих существ.
Лу-Энн медленно поднялась на ноги. Если Джексон посмеет угрожать Лизе, умрут или он, или она, Лу-Энн; третьего не дано. Она выронила полотенце на пол и отперла дверь. Казалось, между Джексоном и Лу-Энн Тайлер существовала какая-то неосязаемая связь, не поддающаяся логическому объяснению. Их нервные окончания, несмотря на все эти годы, прожитые раздельно, словно сплавились вместе, почти на физическом уровне. Ибо Лу-Энн была практически убеждена в том, что она застанет, вернувшись в комнату. Она распахнула дверь.
Никого. Джексон исчез.
* * *
Кое-как одевшись, Лу-Энн вышла в коридор, чтобы проведать Лизу. Ровное дыхание девочки сообщило матери, что она спит. Лу-Энн просто постояла рядом с кроватью дочери, боясь уходить. Она не хотела будить Лизу. Ей не удастся скрыть от девочки переполняющий ее ужас. В конце концов Лу-Энн проверила, что все окна заперты, и покинула спальню.
Затем она прошла в комнату Чарли и осторожно его разбудила.
— У меня только что был гость.
— Что? Кто?
— Нам следовало бы догадаться, что он все узнает, — устало промолвила Лу-Энн.
Как только его заспанный мозг осмыслил услышанное, Чарли порывисто уселся в кровати, едва не опрокинув лампу на ночном столике.
— Матерь божья, он был здесь? Джексон был здесь?
— Когда я вышла из душа, он ждал у меня в спальне. Наверное, никогда в жизни я так не пугалась.
— О господи, Лу-Энн, крошка моя! — Чарли крепко обнял ее. — Черт возьми, как… как он нас нашел?
— Не знаю, но ему известно все. О том неизвестном, который меня преследовал. О Риггсе. Я… я рассказала ему про список победителей лотереи. Я попыталась солгать, но он сразу это почувствовал. Он пригрозил расправиться со всеми в доме, если я не скажу ему правду.
— Что он собирается сделать?
— Разыскать этого человека и убить его.
Чарли откинулся на спинку кровати. Лу-Энн подсела к нему. Закрыв лицо своей здоровенной рукой, мужчина покачал головой.
— Что еще он сказал? — спросил он, повернувшись к Лу-Энн.
— То, что мы ничего не должны предпринимать. Быть осторожными по отношению к Риггсу и дать знать Джексону, если тот, другой снова проявит себя.
— Риггс? А он тут при чем?
— Похоже, Джексон очень насторожился. — Она посмотрела на него. — Он подозревает, что у Риггса есть какой-то скрытый мотив принимать участие в наших делах.
— Сукин сын! — простонал Чарли, резко поднимаясь с кровати.
Он начал одеваться.
— Что ты собираешься сделать?
— Не знаю, но я чувствую, что должен что-то предпринять. Предупредить Риггса. Если Джексон охотится за ним…
— Если ты расскажешь Риггсу про Джексона, то тем самым гарантируешь ему верную смерть. — Лу-Энн схватила его за руку. — Не знаю, как, но Джексон об этом непременно узнает. Он всегда узнаёт обо всем. Я отвела от Риггса угрозу, по крайней мере на время.
— Как тебе это удалось?
— Мы с Джексоном заключили соглашение. По крайней мере, я надеюсь, что он мне поверил. Кто может знать, что у него на уме?
Бросив штаны, Чарли повернулся к ней.
— По крайней мере, на какое-то время. Джексон собирается сосредоточиться на другом человеке. Он его обязательно найдет, а мы не сможем его предупредить, поскольку даже не знаем, кто он такой.
Чарли тяжело опустился на кровать.
— Так что же нам делать?
— Я хочу, чтобы ты увез Лизу отсюда. Я хочу, чтобы вы оба уехали.
— Не может быть и речи о том, чтобы я оставил тебя одну, когда в окрестностях рыщет этот тип! Даже не думай!
— Нет, Чарли, ты сделаешь все так, как я говорю, потому что понимаешь: я права. За себя я не боюсь. Но если Джексон доберется до Лизы…
Ей не нужно было договаривать эту мысль до конца.
— А почему ты не хочешь уехать вместе с Лизой, а я останусь здесь?
— Так не получится, — покачала головой Лу-Энн. — Если я исчезну, Джексон начнет меня искать. Искать тщательно. А пока я здесь, он не отойдет далеко от меня. И вы тем временем сможете уехать.
— Мне это не нравится. Я не хочу тебя бросать, Лу-Энн. Особенно сейчас.
Она обняла его широченные плечи.
— Видит Бог, ты меня не бросаешь. Тебе предстоит сберечь самое дорогое, что у меня есть…
Тут Лу-Энн осеклась, поскольку у нее в мыслях прочно засел образ Джексона.
Наконец Чарли взял ее за руку:
— Ну хорошо. Когда нам нужно уехать?
— Прямо сейчас. Пока ты будешь собирать вещи, я разбужу Лизу. Джексон только что ушел, и я сомневаюсь, что он собирается следить за домом. Вероятно, он решил, что я оцепенела от страха и ни на что не способна. И на самом деле это было бы не так уж далеко от истины.
— Куда нам ехать?
— Место выберешь сам. Я не хочу это знать. Так никто не сможет вырвать у меня эту информацию. Позвонишь мне, когда обустроишься на новом месте, и тогда мы договоримся о том, как безопасно поддерживать связь.
— Никогда не думал, что дело дойдет до этого… — Чарли пожал плечами.
Лу-Энн поцеловала его в лоб.
— Все будет в порядке. Просто нам нужно быть очень осторожными.
— А как насчет тебя? Что ты собираешься делать?
Лу-Энн глубоко вздохнула:
— Все, что потребуется, чтобы со всеми нами ничего не произошло.
— Ну, а Риггс?
Она посмотрела ему в лицо:
— Особенно с Риггсом.
* * *
— Мама, я не хочу. Не хочу!
Лиза возбужденно расхаживала по комнате в одной пижаме, пока Лу-Энн торопливо собирала ее вещи.
— Извини, Лиза, но тут ты должна просто довериться мне.
— Довериться! — сверкнула глазами на мать Лиза. — Ха, странно слышать от тебя это слово!
— Так, я не желаю это слушать!
— А я не желаю уезжать! — Сев на кровать, девочка упрямо скрестила руки на груди.
— Дядя Чарли уже готов, вам нужно двигаться.
— Но у нас в школе завтра праздник! Неужели нельзя по крайней мере подождать до этого?
— Нет, Лиза. — Лу-Энн захлопнула крышку чемодана. — Боюсь, нельзя.
— Когда это все закончится? Когда ты перестанешь таскать меня с места на место?
Проведя дрожащей рукой по волосам, Лу-Энн подсела к дочери, обнимая ее содрогающееся в рыданиях тело и буквально чувствуя исходящую от девочки боль. Неужели она причинит Лизе более страшные страдания, чем те, что ей приходится терпеть сейчас? Стиснув кулак, Лу-Энн прижала его к правому глазу, словно стараясь не дать своим нервам выплеснуться из тела.
Она повернулась к дочери.
— Лиза!
Девочка упорно не желала смотреть на мать.
— Лиза, пожалуйста, посмотри на меня.
Наконец Лиза повернулась к матери. У нее на лице была смесь гнева и разочарования, и это сочетание сразило Лу-Энн наповал.
Она начала медленно говорить. Слова, которые она произносила, были бы немыслимы всего час назад. Но затем появился Джексон, и его появление изменило многое.
— Обещаю, настанет день, и очень скоро, когда я расскажу тебе все, что ты только пожелаешь узнать. Больше того, ты узнаешь все обо мне, о себе, обо всем. Договорились?
— Но почему…
Лу-Энн нежно закрыла девочке рот ладонью, заставляя ее умолкнуть.
— Но сейчас я предупреждаю тебя, что это станет потрясением, тебе будет больно, и ты, возможно, не поймешь и не оценишь то, почему я поступила так, как поступила. Возможно, ты возненавидишь меня, пожалеешь о том, что я твоя мать… — Умолкнув, она с силой прикусила губу. — Но какими бы ни были твои чувства, ты должна знать, что я поступила так, поскольку считала, что так будет лучше. Лучше для тебя. Я тогда была очень молода, и рядом со мной не было никого, кто помог бы мне принять решение.
Обхватив подбородок Лизы рукой, она подняла лицо дочери к себе. Глаза девочки были полны слез.
— Понимаю, что сейчас я делаю тебе больно. Я не хочу, чтобы ты уезжала, но я скорее умру, чем допущу, чтобы с тобой случилась какая-нибудь беда. И то же самое можно сказать про дядю Чарли.
— Мама, ты меня пугаешь!
— Я тебя люблю, Лиза! — воскликнула Лу-Энн, крепко обнимая дочь. — Люблю так, как не любила никого в жизни!
— Я не хочу, чтобы тебе было плохо. — Лиза прикоснулась к лицу матери: — Мама, у тебя ведь все будет в порядке?
Лу-Энн удалось выдавить улыбку:
— Кошка всегда приземляется на лапы, милая моя девочка. У мамы все будет просто замечательно!
Глава 37
На следующее утро Лу-Энн проснулась рано после по большей части бессонной ночи. Расставание с дочерью явилось для нее самым мучительным событием; однако она понимала, что эта задача покажется легкой по сравнению с тем днем, когда ей придется рассказать Лизе правду о своей жизни. Лу-Энн надеялась, что ей представится возможность это сделать. И тем не менее ее захлестнула огромная волна облегчения, когда она увидела, как красные габаритные огни «Рейнджровера» скрылись в ночной темноте.
Теперь главной ее заботой было придумать способ снова обратиться к Риггсу, не вызвав у него еще большее подозрение. И времени на это было в обрез. Если она в самое ближайшее время не представит Джексону какую-либо новую информацию, тот полностью перенесет свое внимание на Риггса. Лу-Энн была полна решимости не допустить этого.
Размышляя над всем, она расшторила окно в спальне и выглянула на лужайку за домом. С третьего этажа открывался захватывающий вид на окружающую местность. Двустворчатая стеклянная дверь вела на балкон. У Лу-Энн мелькнула мысль: не этим ли путем Джексон вчера проник к ней в комнату? Обыкновенно она включала сигнализацию непосредственно перед тем, как лечь в кровать. Можно начать включать ее раньше, хотя Лу-Энн сомневалась, что найдется хоть какая-нибудь система безопасности, с которой у этого человека возникнут серьезные проблемы. Похоже, он способен пройти по вертикальной стене, а затем шагнуть сквозь нее.
Лу-Энн сварила кофе в маленькой кухоньке рядом со спальней и, накинув шелковый халат, с чашкой дымящегося напитка вышла на балкон. Там стояли стол и два стула, однако молодая женщина устроилась на мраморном ограждении, обозревая свои владения. Солнце давно взошло, и его розовые и золотые лучи создавали фон морю зеленой листвы. И все же даже этому восхитительному зрелищу не удалось поднять настроение Лу-Энн. Но то, что она увидела дальше, едва не привело к ее падению с балкона.
Мэтью Риггс стоял на коленях в траве рядом с тем местом, где она собиралась построить студию. Сверху Лу-Энн открывался хороший обзор, и она с растущим изумлением наблюдала за тем, как он разложил на земле чертежи и принялся изучать местность. Лу-Энн взобралась на ограждение, ухватилась для опоры рукой за кирпичную стену и встала на цыпочки, чтобы было лучше видно. Теперь она разглядела вбитые в землю колышки. У нее на глазах Риггс размотал бечевку и привязал концы к колышкам, размечая фундамент будущего строения.
Лу-Энн подумала было о том, чтобы его окликнуть, однако так далеко ее голос не разнесся бы.
Спрыгнув с ограждения, она выбежала из спальни, даже не удосужившись обуться. Перескакивая через две ступеньки, сбежала по лестнице, отперла дверь черного хода и понеслась босиком по мокрой от росы траве. Тонкая шелковая ткань облепила ее тело, демонстрируя длинные стройные ноги.
Учащенно дыша, Лу-Энн добежала до того места, где видела Риггса, и огляделась по сторонам. В холодном утреннем воздухе у нее изо рта вырывались облачка пара, и она сильнее укуталась в халат.
Черт побери, куда он провалился? У Лу-Энн не было никаких мыслей на этот счет. Колышки торчали в земле, с привязанной бечевкой. Лу-Энн уставилась на них, словно надеясь выведать местонахождение Риггса.
— Доброе утро!
Вздрогнув от неожиданности, Лу-Энн обернулась и увидела Мэтью, вышедшего из зарослей с большим камнем в руке. Он торжественно положил камень посреди огороженной площадки.
— Здесь будет стоять каменная печь, — улыбнувшись, торжественно объявил Риггс.
— Что вы делаете? — спросила потрясенная Лу-Энн.
— Вы всегда бегаете по улице в таком виде? Так можно подхватить воспаление легких.
Взглянув на нее, Риггс тотчас же смущенно отвел взгляд, поскольку лучи поднявшегося над деревьями солнца сделали тонкую ткань практически прозрачной; под халатом у Лу-Энн ничего не было надето.
— Не говоря уж о том, каково приходится мне, — пробормотал он себе под нос.
— Мне нечасто приходится видеть в своем поместье постороннего, ни свет ни заря вбивающего колышки в землю.
— Я просто выполняю распоряжение.
— Что?
— Вы хотели студию, вот я и строю вам студию.
— Вы же сами говорили, что до начала зимы не хватит времени. А еще нужно составить план, получить разрешение…
— Ну, поскольку на вас произвел такое впечатление мой переделанный сарай, мне пришла блестящая идея воспользоваться уже готовыми эскизами. Это позволит сберечь уйму времени. А еще у меня есть кое-какие связи в строительной инспекции, так что процесс получения решения можно будет значительно ускорить. — Помолчав, Риггс посмотрел на дрожащую от холода молодую женщину. — И не спешите меня благодарить, — добавил он.
Лу-Энн скрестила руки на груди.
— Дело совсем не в этом. Просто я…
Со стороны деревьев налетел пронизывающий ветер, и она поежилась от холода. Сняв с себя теплую куртку, Риггс накинул ее ей на плечи.
— Право, вам действительно лучше не бегать по улице босиком.
— Мэтью, вы не обязаны делать это. По-моему, я и так уже слишком долго испытываю ваше терпение.
Пожав плечами, Риггс опустил взгляд на землю, постукивая по колышку мыском ботинка.
— На самом деле я ничего не имею против, Кэтрин. — Смущенно кашлянув, он уставился в даль, на деревья. — Вообще-то, бывают вещи и похуже, чем проводить время в обществе такой женщины, как вы. — Украдкой взглянув на нее, он тотчас же снова отвернулся.
Зардевшись, Лу-Энн нервно прикусила губу. Риггс засунул руки в карманы, устремив взгляд в никуда. И не ведая о том, они напоминали двух подростков, нервно изучающих друг друга перед важным первым свиданием.
Наконец Лу-Энн окинула взглядом обнесенный колышками участок.
— Значит, она будет в точности такая же, как и у вас?
— У меня было время, поскольку вы отобрали у меня строительство ограждения, — кивнул Риггс.
— Я же сказала, что полностью расплачусь с вами; и я сдержу свое слово.
— Не сомневаюсь в этом, однако у меня есть правило не брать деньги за невыполненную работу. Можете считать это моей причудой. Но не беспокойтесь, за студию я сдеру с вас по полной. — Мэтт снова обвел взглядом окрестные рощи. — Места здесь очень красивые, это я вам точно говорю. И после того как я построю студию, вы, возможно, не захотите отсюда уезжать.
— Все это очень хорошо, но вряд ли сбудется.
— Наверное, вам много пришлось поездить по миру, — смерил ее взглядом Риггс. — Женщина в вашем положении…
— Дело не в этом. Но я действительно путешествую. Слишком много, — устало добавила Лу-Энн.
Мэтью снова огляделся вокруг.
— Хорошо посмотреть мир. Но и вернуться домой тоже хорошо.
— Вы говорите так, словно у вас есть опыт, — вопросительно посмотрела на него Лу-Энн.
— У меня? — застенчиво улыбнулся он. — Да я на самом деле нигде не бывал.
— Но вам все равно нравится возвращаться домой, — тихо промолвила она, глядя ему в лицо. — Вы ищете спокойствия?
Улыбка у него на лице погасла; Риггс посмотрел на нее с явным уважением.
— Да, — наконец сказал он.
— Как насчет завтрака?
— Я уже перекусил, но все равно спасибо.
— Тогда, может быть, кофе? — Борясь с холодом, кусающим кожу, Лу-Энн стояла попеременно то на одной, то на другой ноге.
Проследив за ее движениями, Риггс сказал:
— Я вам помогу. — Стащив перчатки, он засунул их в карманы, повернулся к Лу-Энн спиной и присел: — Забирайтесь!
— Прошу прощения?
— Забирайтесь! — Он похлопал себя по спине. — Понимаю, я не такой внушительный, как ваша лошадь, но вы притворитесь, будто не замечаете разницы.
Лу-Энн не двинулась с места.
— Я так не думаю.
Обернувшись, Риггс сверкнул глазами:
— Долго мне вас ждать? Я не шучу насчет воспаления легких! К тому же, смею вас заверить, мне постоянно приходится проделывать это с миллиардерами.
Рассмеявшись, Лу-Энн просунула руки в рукава его куртки и взобралась ему на спину, обвив шею. Он обхватил руками ее голые ноги.
— Вы уверены, что сможете? Дорога до дома неблизкая, а миниатюрной меня никак не назовешь.
— Думаю, у меня получится; только не пристрелите меня, если я свалюсь на землю.
Они тронулись по направлению к дому. Где-то на полпути Лу-Энн шутливо ткнула Мэтту в бока коленями.
— Черт возьми, это еще что такое?
— Я притворяюсь, как вы и сказали. У меня голова закружилась.
— Только не перестарайтесь, — проворчал Риггс, затем помимо воли улыбнулся.
* * *
Прячась в лесу за конюшней, Джексон убрал направленный микрофон и пошел через заросли к своей машине, стоящей на проселочной дороге. Он изумился, увидев, как Риггс несет на своей спине Лу-Энн к дому. Также он обратил внимание на грубую разметку фундамента строения, которое собирался возводить подрядчик. Учитывая то, как была одета Лу-Энн, Джексон рассудил, что в самое ближайшее время они с Риггсом насладятся интимной близостью. И это будет очень хорошо, поскольку Лу-Энн сможет выкачивать из него информацию. С помощью направленного микрофона Джексон записал голос Риггса: возможно, это пригодится позднее. Сев в машину, он уехал.
* * *
Сидя за столом на кухне, Риггс потягивал кофе, а Лу-Энн жевала намазанный маслом тост. Встав, она налила себе еще чашку кофе и долила Риггсу.
Когда Лу-Энн повернулась к нему спиной, Мэтт помимо воли уставился на нее. Молодая женщина так и не переоделась, и обтягивающий халат вызывал у него в голове мысли, которых, наверное, не должно было быть. Наконец он оторвал взгляд, чувствуя, как у него пылает лицо.
— Если я заведу себе еще одну лошадь, — сказала Лу-Энн, — пожалуй, я назову ее в честь вас.
— Вот уж спасибо! — Риггс огляделся по сторонам. — Все остальные еще спят?
Поставив кофейник, Лу-Энн промокнула губкой разлившийся кофе.
— У Салли сегодня выходной. Чарли с Лизой уехали отдохнуть.
— Без вас?
Сев за стол, Лу-Энн обвела взглядом вокруг и произнесла небрежным тоном:
— У меня были кое-какие дела. Возможно, мне в скором времени придется уехать в Европу. Тогда мы встретимся уже там и дальше поедем вместе. Италия в это время года просто очаровательна. Вам приходилось там бывать?
— Единственный Рим, в котором я бывал, находится в Нью-Йорке.
— Это было в вашей прошлой жизни? — спросила Лу-Энн, глядя на него поверх чашки кофе.
— Опять мы возвращаемся к этой прошлой жизни… Право, в ней нет ничего интересного.
— Так почему бы вам не рассказать о ней?
— Как насчет quid pro quo?
— О, полагаю, эту фразу вы узнали от своей бывшей жены-юриста.
— Строить предположения — весьма опасное занятие. Гораздо больше я предпочитаю факты.
— Как и я. Вот и изложите мне их.
— Почему вас так интересует, чем я занимался до приезда в Шарлотсвилл?
«Потому что я изо всех сил стараюсь сохранить тебе жизнь, и мне становится плохо при мысли о том, как близок ты был к смерти по моей вине!» Несмотря на страшную реальность, Лу-Энн постаралась выглядеть спокойной.
— Просто я от природы человек любопытный.
— Ну, как и я. И у меня такое предчувствие, что ваши тайны гораздо интереснее моих.
— У меня нет никаких тайн, — постаралась изобразить удивление Лу-Энн.
Риггс поставил чашку на стол.
— Не могу поверить, что вы способны говорить это с совершенно бесстрастным лицом.
— У меня много денег. Есть люди, которые с готовностью отобрали бы их у меня, если б им представилась такая возможность. Едва ли это дает основания считать меня интересной личностью.
— Значит, вы пришли к выводу, что тот тип в «Хонде» был потенциальным похитителем.
— Возможно.
— Странный какой-то похититель…
— Что вы хотите сказать?
— Я много думал об этом. Этот человек был похож на профессора университета. Он снял домик в наших краях и обставил его. Предпринимая попытку «похитить» вас, он даже не надел маску. А когда на сцене появился я, он, вместо того чтобы смыться, попытался протаранить меня, хотя у него и не было никаких шансов вас догнать. И еще мой опыт говорит, что похитители, как правило, не работают в одиночку. Чистая логика — одному это сделать очень трудно.
— Ваш опыт?
— Вот видите, я уже завалил вас своими тайнами.
— Быть может, этот человек пытался запугать меня, прежде чем предпринять попытку похищения.
— Не думаю. Зачем вас предупреждать? Похитители очень любят эффект внезапности.
— Если этот человек не похититель, то кто?
— Я надеялся услышать это от вас. Чарли побывал в сторожке, а следом за ним и вы. Что вы там нашли?
— Ничего.
— Чепуха, и вы сами прекрасно это понимаете.
Поднявшись на ноги, Лу-Энн сверкнула глазами.
— Мне не нравится, когда меня называют лгуньей!
— В таком случае прекратите лгать.
У нее задрожали губы, она быстро отвернулась.
— Кэтрин, я хочу вам помочь. Да, в прошлом мне действительно приходилось немного общаться с преступным миром. Я приобрел кое-какие навыки и опыт, которые могут очень пригодиться, если вы просто скажете мне правду. — Встав, Риггс положил руку ей на плечо и развернул ее лицом к себе. — Я знаю, что тебе страшно. И я также знаю, что у тебя крепкие нервы, и сила духа такая, какую я еще ни у кого не встречал, поэтому можно предположить, что ты столкнулась с чем-то очень страшным. И я хочу тебе помочь. Я помогу тебе, если ты только позволишь мне. — Он обхватил рукой ее подбородок. — Кэтрин, я играю с тобой честно. Поверь мне!
Она вздрогнула, когда Риггс снова произнес ее имя. Ее ненастоящее имя. Подняв руку, она прикоснулась к его пальцам.
— Верю, Мэтью. Верю.
Она подняла к нему лицо, непроизвольно вздохнув. Их взгляды встретились, прикосновение пальцев электрическим разрядом разлилось по телам. Они застыли неподвижно, сраженные внезапностью случившегося.
Однако продолжалось это недолго.
С трудом сглотнув, Риггс опустил руки на талию Лу-Энн, порывисто привлекая ее к себе. Тепло ее мягкой груди прожгло невидимые дыры в толстой фланелевой ткани его рубашки. Их губы соприкоснулись. Одним движением Риггс сорвал с молодой женщины халат и отшвырнул его в сторону. Лу-Энн со стоном закрыла глаза, словно пьяная качая головой из стороны в сторону под яростным натиском Риггса, набросившегося на нее. Вцепившись ему в волосы, она обхватила руками его затылок, а он поднял ее в воздух, погрузив лицо ей в грудь. Она обвила ногами его торс.
Следуя указаниям Лу-Энн, произнесенным лихорадочным шепотом, Риггс слепо устремился по коридору в маленькую гостевую спальню на первом этаже. Распахнул дверь. Оторвавшись от него, Лу-Энн распласталась на спине на кровати, напрягая мышцы ног в восторженном предвкушении. Схватив Риггса за плечи, она увлекла его на себя.
— Черт возьми, Мэтью, быстрее!
На подсознательном уровне Риггс отметил, что в ее голосе снова прозвучала южная протяжность, но, опьяненный страстью происходящего, он никак на это не отреагировал.
Его тяжелые башмаки с глухим стуком упали на пол, следом за ними тотчас же полетели штаны. Лу-Энн сдернула с него рубашку, вырвав при этом с мясом несколько пуговиц, затем стянула трусы. Они не стали связываться с покрывалом, хотя Риггсу все-таки удалось захлопнуть ногой дверь, прежде чем он рухнул на Лу-Энн.
Глава 38
Джексон сидел за столом, уставившись на маленький экран переносного компьютера. Его просторный номер-люкс был обставлен репродукциями мебели восемнадцатого века. Паркетный пол был частично застелен коврами с вышивкой на темы колониальной эпохи. На одной стене красовалась вырезанная из дерева утка в полете. На другой висели гравюры в рамках, изображающие уроженца Вирджинии, давным-давно ставшего президентом. Тихая и спокойная, гостиница располагалась недалеко от того места, где была сосредоточена активность Джексона, и предоставляла ему бесконечную свободу действовать, не опасаясь посторонних глаз. Накануне вечером он выписался из нее под именем Гарри Конклина и поселился снова, уже под другим именем. Ему нравились подобные превращения. Он не любил слишком долго оставаться в одном образе. К тому же он встретился с Пембертоном в образе Конклина, и ему не хотелось снова столкнуться с этим человеком. Сейчас голова Джексона была увенчана бейсболкой. Тяжелые латексные мешки под глазами сжимали с двух сторон накладной нос. Тронутые сединой светлые волосы были забраны в хвостик, торчащий из бейсболки. Длинную шею покрывали морщины, телосложение было коренастое. В целом Джексон производил впечатление постаревшего хиппи. Весь его багаж был аккуратно составлен в одном углу. Он взял в привычку в поездке не распаковывать свои вещи; в его ремесле порой требовалось быстро сняться с места.
Два часа назад Джексон отсканировал в компьютер один комплект отпечатков пальцев, снятых в домике, и переслал их по модему своему помощнику. Он уже заранее предупредил этого человека о том, какую работу тот должен будет выполнить. Этот помощник имел доступ к базе данных, объединяющей море самых разных фактов; именно по этой причине Джексон много лет назад завербовал его. Не было никакой уверенности в том, что отпечатки пальцев неизвестного, преследовавшего Лу-Энн, числятся в какой-либо картотеке, но проверить следовало в любом случае. Если пальчики неизвестного уже где-нибудь засветились, это существенно упростит Джексону задачу найти его.
Он улыбнулся, увидев поползшие по экрану компьютера строчки. Личные данные сопровождались оцифрованной фотографией.
Томас Джей Донован. Фотография была трехлетней давности, но Джексон рассудил, что в таком возрасте Донован мало изменился. Внимательно изучив непримечательные черты лица мужчины, он проверил содержимое портативного гримерного набора и захваченные с собой парики и накладки. Да, если дело дойдет до этого, он сможет выдать себя за Донована. На самом деле фамилия этого человека была ему знакома. Донован работал в «Вашингтон трибьюн», у него на счету было много престижных наград в области журналистики. Больше того, примерно год назад он опубликовал подробное исследование карьеры отца Джексона на посту сенатора Соединенных Штатов.
Прочитав статью, Джексон тотчас же осудил ее как поверхностную. Донован даже не попытался проанализировать личную жизнь его отца, его чудовищное поведение. В учебниках истории этот человек будет упоминаться с улыбкой; однако сам Джексон знал правду.
Его догадка оказалась правильной. Он сразу же предположил, что неизвестный, преследовавший Лу-Энн, не является обыкновенным шантажистом. Для того чтобы ее выследить, потребовалось много усилий; необходимыми для этого навыками и, что гораздо важнее, доступом к информационным ресурсам мог обладать журналист, имеющий опыт репортерских расследований, или, быть может, бывший сотрудник правоохранительных органов.
Откинувшись назад, Джексон задумался. На самом деле с простым шантажистом у него было бы меньше проблем. Несомненно, Донован готовит какой-то материал, огромный материал, и он не остановится до тех пор, пока не добьется своей цели. Или пока его не остановят. Интересная ситуация… Если просто убить журналиста, от этого не будет никакого толка. Обязательно возникнут подозрения. К тому же Донован мог поделиться с кем-нибудь своими результатами, хотя Джексон знал, что журналисты такого масштаба, как Донован, не раскрывают свои карты до самой публикации, по самым разным причинам, и не в последнюю очередь из страха отдать сенсацию конкуренту.
Первым делом необходимо выяснить, что известно Доновану и говорил ли он кому-нибудь о своем расследовании. Сняв трубку, Джексон узнал номер редакции «Трибьюн», набрал его и попросил Томаса Донована. Ему ответили, что тот взял отпуск. Джексон медленно положил трубку на аппарат. Он не собирался говорить с журналистом, если б тот ответил. Однако он хотел услышать его голос: как знать, быть может, впоследствии это пригодится… Джексон был великолепным имитатором, а умение подражать чужому голосу — это замечательный способ манипулировать людьми.
Если верить Пембертону, Донован провел в окрестностях Шарлотсвилла по меньшей мере месяц. Джексон сосредоточился на очевидном вопросе: почему из всех победителей лотереи Донован остановился именно на Лу-Энн? И практически сразу же сам и ответил на него. Потому что она единственная, кого разыскивают по обвинению в убийстве. Единственная, кто исчез на десять лет, а затем объявился вновь. Но каким образом Доновану удалось выйти на ее след? Маскировка была великолепная, и по прошествии десяти лет она стала только еще надежнее, даже несмотря на то, что Лу-Энн совершила грубейшую ошибку, возвратившись в Штаты.
Внезапно Джексона осенила догадка. Судя по всему, Доновану были известны имена всех победителей лотереи за тот год, когда он, Джексон, манипулировал с тиражами. Что, если он попытается связаться с остальными? Если он не получил того, что хотел, от Лу-Энн — а у Джексона были все основания думать именно так, — следующим логическим шагом будет искать других. Достав электронную записную книжку, Джексон начал делать звонки. За полчаса он связался со всеми остальными одиннадцатью победителями. По сравнению с Лу-Энн это были тупые овцы, готовые беспрекословно идти туда, куда их ведут. Они делали только то, что говорил им Джексон. Он был для них спасителем, приведшим их в землю обетованную богатства и безделья. Если теперь Донован заглотит приманку, ловушка захлопнется.
Встав, Джексон принялся расхаживать по комнате. Остановившись, он открыл свой чемоданчик и достал фотографии, сделанные в самый первый день его пребывания в Шарлотсвилле, еще до встречи с Пембертоном. Качество снимков было довольно приличное, несмотря на то что сделаны они были длиннофокусным объективом, а утреннее солнце не давало достаточной освещенности. С фотографий на Джексона смотрели лица. Салли Бичем выглядела уставшей и встревоженной. Лет сорока с лишним, высокая и худая, экономка в доме Лу-Энн. Ее комната находилась на первом этаже в северном крыле. Джексон изучил два других снимка. Две молодые латиноамериканки работали уборщицами. Они приходили в девять утра и уходили в шесть вечера. И, наконец, фотографии садовников. Джексон поочередно всмотрелся в лица. Делая снимки, он внимательно изучал людей: их движения, жесты. Портативный направленный микрофон отчетливо записал их голоса. Джексон снова и снова прослушивал запись, точно так же, как он прослушал запись голоса Риггса. Да, все сходится один к одному. Следуя стратегическому замыслу, Джексон расставлял свои «войска» на поле боя. Возможно, вся информация, которую он старательно собирал о повседневной жизни Кэтрин Сэведж, так и не будет использована. Но в том случае, если она понадобится, ее окажется более чем достаточно. Убрав фотографии, Джексон закрыл чемоданчик.
Из потайного отделения в чемодане он достал метательный нож с короткой рукояткой. Ручная работа, сделано в Китае. Лезвие было настолько острым, что прикосновение к нему оставляло порез; метать нож нужно было, держа за идеально сбалансированную рукоятку из тикового дерева. На мгновение отвлекшись мыслями, Джексон прошелся по комнате. Лу-Энн необычайно быстрая, гибкая, ловкая, — все эти эпитеты как нельзя лучше шли ему самому. Да, она определенно занималась самосовершенствованием. Чему еще она научилась? Какие новые навыки приобрела? У Джексона мелькнула мысль: возникло ли десять лет назад и у нее то же самое предчувствие, что когда-нибудь их пути снова пересекутся, подобно мчащимся друг другу навстречу поездам? И сделала ли она все возможное, чтобы как можно лучше подготовиться к этому? Двадцать футов. Лу-Энн могла бы убить его на таком расстоянии ножом для писем. Какими бы молниеносными ни были движения Джексона, лезвие вонзилось бы ему в сердце до того, как он успел бы среагировать.
С этой мыслью Джексон стремительно развернулся и метнул нож. Пролетев через всю комнату, нож расколол надвое голову деревянной утке и погрузился на несколько дюймов в стену. Джексон прикинул на глаз расстояние до цели: по крайней мере тридцать футов. Он усмехнулся. Лу-Энн поступила бы мудро, убив его, когда у нее была такая возможность. Несомненно, ее остановила совесть. В этом было ее самое слабое место — и главное преимущество Джексона, ибо его угрызения совести не мучили.
Он знал, что если дело дойдет до того, это обстоятельство сыграет решающую роль.
Глава 39
Посмотрев на задремавшего рядом с ней Риггса, Лу-Энн вздохнула и почесала шею. Во время секса она ощущала себя девственницей. Невероятно бурное выражение страстей: молодая женщина удивлялась тому, что кровать не проломилась. Вероятно, завтра у нее будет ныть все тело. По лицу Лу-Энн расплылась улыбка. Погладив Риггса по плечу, она прильнула к нему, положив свою обнаженную ногу на его ноги. От этого прикосновения тот наконец пошевелился и открыл глаза.
На лице у него появилась мальчишеская улыбка.
— В чем дело? — озорно взглянула на него Лу-Энн.
— Я просто пытаюсь вспомнить, сколько раз сказал: «Господи, как же хорошо!»
Лу-Энн провела рукой по его груди, игриво погружая ногти в кожу. Риггс шутливо схватил ее за руку.
— Наверное, это было чаще, чем я кричала: «Да, да!» — сказала женщина, — но только потому, что я не могла отдышаться.
Усевшись в кровати, Риггс погладил ее по волосам.
— Ты заставила меня почувствовать себя одновременно молодым и старым.
Они снова поцеловались. Мэтт откинулся на спину, а Лу-Энн устроилась у него на груди. Только сейчас она обратила внимание на шрам на его боку.
— Так, дай-ка я сама догадаюсь: старая боевая рана?
Удивленно встрепенувшись, Риггс проследил за ее взглядом.
— О да, очень захватывающая история. Аппендицит.
— Вот как? А я и не знала, что у людей бывает по два аппендикса.
— Что?
Она молча указала на шрам на другом боку.
— Слушай, неужели нельзя просто насладиться мгновением, безо всяких расспросов? — Его тон был шутливым, но от Лу-Энн не укрылись серьезные интонации, которые он пытался спрятать.
— Ну, знаешь, если ты будешь приходить каждый день, чтобы заниматься студией, это может стать чем-то регулярным, вроде завтрака.
Лу-Энн улыбнулась, но тотчас же спохватилась. «Какова вероятность, что это произойдет?» Эта мысль оказала на нее сокрушительное воздействие.
Поспешно оторвавшись от Риггса, она встала.
Тот не мог не обратить внимания на произошедшую с ней перемену.
— Я сказал что-то не то?
Обернувшись, Лу-Энн увидела, что он пристально смотрит на нее. Словно внезапно устыдившись собственной наготы, она сорвала с кровати покрывало и укуталась в него.
— У меня сегодня много дел.
Встав, Риггс схватился за покрывало.
— Ну, черт побери, в таком случае прошу меня простить. Я не собирался нарушать твой график. Надеюсь, у меня будет окно с шести до семи часов утра. Кто следующий? Клуб «Киванис»?
Лу-Энн выдернула у него покрывало.
— Послушай, я этого не заслужила!
Потерев шею, Мэтт начал одеваться.
— Ладно. Просто у меня не получается переключать передачи так же быстро, как у тебя. Внезапный переход от самой пылкой страсти на моей памяти к обсуждению работ на сегодняшний день меня немного задел. Я чертовски сожалею, если обидел тебя.
Опустив взгляд, Лу-Энн подошла и подсела к нему.
— Для меня это тоже было нечто необыкновенное, Мэтью, — тихо произнесла она. — Стыдно признаться, как давно у меня никого не было. — Помолчав, она добавила, словно обращаясь сама к себе: — Много лет.
— Да ты шутишь! — Риггс изумленно посмотрел на нее.
Лу-Энн ничего не ответила, а ему не хотелось первым нарушать молчание. За него это сделал звонок телефона.
Поколебавшись, женщина сняла трубку, мысленно моля Бога о том, чтобы это оказался Чарли, а не Джексон.
— Алло?
Как выяснилось, это был ни тот, ни другой.
— Нам с вами нужно поговорить, миссис Тайлер, и мы сделаем это сегодня же, — сказал Томас Донован.
— Кто это? — резко спросила Лу-Энн.
Насторожившись, Риггс повернулся к ней.
— На днях у нас уже состоялась краткая встреча, когда вы катались на машине. В следующий раз я увидел вас, когда вы убегали из моего дома вместе со своим дружком.
— Откуда у вас этот номер? В справочнике его нет.
— Миссис Тайлер, никакую информацию нельзя считать надежно защищенной, — рассмеялся Донован. — Смею предположить, вы уже поняли, что я знаю, где искать.
— Что вам нужно?
— Как я уже сказал, я хочу поговорить с вами.
— Мне нечего вам сказать.
Подойдя к Лу-Энн, Риггс приложил ухо к телефонной трубке. Молодая женщина попробовала было его отстранить, но он применил силу.
— А по-моему, есть. И мне тоже есть что вам сказать. Я прекрасно понимаю вашу реакцию в тот день. Наверное, мне следовало подойти к вам по-другому, но это уже в прошлом. Я абсолютно убежден в том, что у вас есть какая-то сногшибательная сенсация, и я хочу выяснить, какая.
— Мне нечего вам сказать.
Донован задумался на мгновение. Обычно он предпочитал не прибегать к таким крайним мерам, однако в настоящий момент у него не было под рукой альтернативной стратегии. Он принял решение.
— Я предлагаю вам выбор. Если вы встретитесь со мной, я дам вам сорок восемь часов на то, чтобы покинуть страну, прежде чем обнародую всю известную мне информацию. Если вы откажетесь, я выложу все, что у меня есть, как только положу трубку. — После непродолжительной внутренней борьбы Донован негромко добавил: — Лу-Энн, убийство не имеет срока давности.
Широко раскрыв глаза от изумления, Мэтт уставился на Лу-Энн. Та отвела взгляд.
— Где? — спросила она.
Риггс яростно замотал головой, но Лу-Энн не обращала на него внимания.
— Давайте встретимся где-нибудь в очень многолюдном месте, — предложил Донован. — Например, в «Таверне Майкла». Уверен, вы знаете, где это. В час дня. И приезжайте одна. Я слишком стар для оружия и гонки на машинах. Если только почую присутствие вашего дружка или еще кого бы то ни было, встреча не состоится, и я немедленно позвоню в Джорджию шерифу. Это понятно?
Выдернув трубку у Риггса из руки, Лу-Энн бросила ее на аппарат.
— Не желаешь просветить меня, в чем дело? — Мэтт посмотрел ей в лицо. — Кого ты якобы убила? Какого-то человека в Джорджии?
Встав, Лу-Энн отстранила его и шагнула вперед. После внезапного разоблачения лицо ее было пунцовым. Схватив за руку, Риггс довольно грубо развернул ее к себе:
— Проклятье, ты скажешь мне, в чем дело?
Высвободив рывком руку, Лу-Энн молниеносно ударила его в подбородок, отчего он дернул головой назад, сильно ударившись затылком о стену.
Придя в себя, Риггс обнаружил, что лежит на кровати. Лу-Энн сидела рядом с ним; вытерев ему салфеткой рассеченный подбородок, она приложила холодный компресс к распухающей шишке на затылке.
— Черт! — выругался Риггс, почувствовав прикосновение холода.
— Извини, Мэтью. Я не хотела. Я просто…
Он ошеломленно покачал головой:
— Не могу поверить, что ты меня оглушила. Я не шовинист, но не могу поверить в то, что женщина одним ударом отправила меня в нокаут.
Лу-Энн слабо улыбнулась.
— В детстве у меня было много опыта, и я сильная. — Помолчав, она ласково добавила: — Но, думаю, всему виной то, что ты ударился затылком о стену.
Потерев подбородок, Риггс уселся на кровати.
— Когда мы в следующий раз будем ссориться и ты решишь хорошенько мне врезать, просто дай знать, и я тотчас же капитулирую. Договорились?
Нежно прикоснувшись к его щеке, Лу-Энн поцеловала его в лоб:
— Больше я никогда не подниму на тебя руку.
Мэтт посмотрел на телефон:
— Ты собираешься встретиться с ним?
— У меня нет выбора — по крайней мере, я его не вижу.
— Я отправляюсь с тобой.
— Ты же сам все слышал, — покачала головой Лу-Энн.
— Я не верю, что ты кого-то убила, — вздохнул Риггс.
Лу-Энн собралась с духом, готовясь рассказать правду.
— Я его не убивала. Это была самооборона. Парень, с которым я жила десять лет назад, был связан с наркотиками. Наверное, он прикарманивал что-то себе, а я некстати в это впуталась.
— Значит, ты убила своего дружка?
— Нет. Того человека, который убил моего дружка.
— А полиция…
— Я не стала задерживаться и выяснять, что скажет полиция.
— Наркотики… — Риггс обвел взглядом комнату. — Отсюда все это?
Лу-Энн едва не рассмеялась вслух.
— Нет. Дуэйн был мелким торговцем. Наркотики не имеют к этому никакого отношения.
Мэтту отчаянно захотелось спросить, а что имеет, но он сдержался, почувствовав, что она и так уже достаточно раскрыла перед ним свое прошлое. В отчаянии Риггс молча проследил взглядом, как Лу-Энн медленно встала и направилась к двери, волоча за собой покрывало, напрягая при каждом движении упругие мышцы спины.
— Лу-Энн? Это твое настоящее имя?
Обернувшись, она слабо кивнула.
— Лу-Энн Тайлер. Ты был прав насчет Джорджии. Десять лет назад я была другой. Совсем другой.
— Верю, хотя не сомневаюсь в том, что хороший хук справа был у тебя всегда, — попытался пошутить Риггс, однако обоим было не до смеха.
Порывшись в кармане, он бросил Лу-Энн связку ключей. Та ловко поймала их.
— Спасибо за то, что дала воспользоваться своим «БМВ». Но если этот тип снова вздумает гнаться за тобой, тебе пригодятся лишние лошадиные силы.
Нахмурившись, Лу-Энн опустила голову и вышла из комнаты.
Глава 40
В длинном черном кожаном пальто и черной шляпе с широкими полями, скрыв глаза за зеркальными стеклами очков, Лу-Энн стояла перед «Обычным залом» — старинным деревянным зданием, являющимся частью «Таверны Майкла», исторического сооружения, воздвигнутого в конце шестнадцатого столетия и в двадцатые годы нашего века перемещенного сюда, на дорогу, ведущую в Монтичелло. Было время обеда, и заведение быстро заполнялось туристами, которые или спешили набить себе живот жареной курицей и макаронами после посещения дома Джефферсона и его соседа Эш-Лоун, или, наоборот, заправлялись горючим перед экскурсией. Внутри в камине ярко пылал огонь, и Лу-Энн, пришедшая заблаговременно, чтобы разузнать, что к чему, какое-то время наслаждалась его теплом, прежде чем решила подождать неизвестного на улице. Подняв взгляд, она увидела приближающегося к ней мужчину. Женщина узнала его даже без бороды.
— Идем, — сказал Донован.
— Идем куда? — вопросительно посмотрела на него Лу-Энн.
— Вы поедете за мной в своей машине. Я буду постоянно смотреть в зеркало заднего вида. Если мне хотя бы покажется, что за нами следят, я возьму сотовый телефон — и вы отправитесь за решетку.
— Я никуда за вами не поеду.
— Полагаю, вы пересмотрите свое решение, — глядя ей прямо в глаза, тихо произнес Донован.
— Я не знаю, кто вы такой и что вам нужно. Вы сказали, что хотите встретиться со мной. Что ж, я здесь.
Журналист окинул взглядом очередь, выстроившуюся в таверну.
— Я имел в виду что-нибудь более уединенное.
— Вы сами предложили это место.
— Предложил. — Сунув руки в карманы, Донован с нескрываемым недовольством посмотрел на Лу-Энн.
— Я вам вот что скажу, — нарушила молчание та. — Мы прокатимся на моей машине. — Угрожающе посмотрев на него, она понизила тон: — Но никаких штучек, иначе я сделаю вам больно!
Донован фыркнул было, но тотчас же остановился, увидев выражение ее глаз. Непроизвольно поежившись, он последовал за ней, широкими шагами направляющейся к своей машине.
* * *
Выехав на магистраль 64, Лу-Энн включила круиз-контроль.
— Знаете, там, у таверны, вы угрожали применить ко мне силу, — повернулся к ней Донован. — Быть может, все-таки это вы убили того типа в фургоне.
— Я никого не убивала умышленно. В фургоне я не сделала ничего плохого.
Внимательно посмотрев на нее, Донован отвернулся. Когда он заговорил снова, его тон был мягче, спокойнее:
— Я потратил несколько месяцев, выслеживая вас, Лу-Энн, не для того, чтобы разрушить вашу жизнь.
— А для чего вы выслеживали меня? — бросила на него взгляд Лу-Энн.
— Расскажите, что произошло в фургоне.
В отчаянии покачав головой, она промолчала.
— За долгие годы я накопал много грязи, и в большинстве случаев мне удается читать между строк, — сказал Донован. — Я не верю, что вы кого-либо убили. Ну же, я не полицейский. Если хотите, можете проверить: у меня нет диктофона. Я прочитал все газетные сообщения. Теперь мне хотелось бы выслушать вашу версию.
Шумно вздохнув, Лу-Энн посмотрела на него.
— Дуэйн торговал наркотиками. Я ничего об этом не знала — просто хотела бежать от этой жизни. Я вошла в фургон, чтобы сказать это Дуэйну. Он был тяжело ранен ножом. На меня набросился какой-то мужчина, он хотел перерезать мне горло. Мы стали драться. Я ударила его по голове телефоном, и он умер.
— Вы просто ударили его телефоном? — озадаченно спросил Донован.
— С большой силой. Наверное, я раскроила ему череп.
Донован задумчиво почесал подбородок.
— Этот человек умер не от удара по голове. Он был зарезан.
«БМВ» едва не свалился в кювет, прежде чем Лу-Энн взяла себя в руки. Широко раскрыв глаза, она уставилась на Донована.
— Что? — выдохнула она.
— Я ознакомился с протоколами о вскрытии. Этот мужчина действительно получил удар по голове, но не смертельный. Мужчина умер от множественных колотых ран в область груди, это совершенно точно.
Лу-Энн мгновенно поняла всю правду. Радуга. Это Радуга убил неизвестного. После чего солгал ей. Она удивилась, что не догадалась сама.
— Все эти годы я была уверена в том, что убила его.
— Ужасно носить такой груз на сердце… Я рад, что смог облегчить вашу совесть.
— Полицию все это больше не интересует, — сказала Лу-Энн. — Прошло уже десять лет.
— Вот где вам просто невероятно не повезло. В настоящий момент шерифом Рикерсвилла является дядя Дуэйна Харви.
— Билли Харви — шериф? — опешила Лу-Энн. — Да он же самый большой проходимец в тех краях! У него была мастерская, в которой он разбирал угнанные машины. Он играл в карты на деньги во всех питейных заведениях. Занимался всем, на чем можно было незаконно заработать доллар-другой. Дуэйн постоянно стремился к нему примазаться, но Билли понимал, что он тупой и ненадежный. Вот почему Дуэйн в конце концов связался с наркотиками в округе Гвиннет.
— Не сомневаюсь в этом. Однако никуда не деться от того, что сейчас он шериф. Вероятно, в конце концов Билл Харви рассудил, что лучший способ избегать неприятностей с полицией — это пойти туда работать.
— Значит, вы говорили с ним?
Донован кивнул.
— По его словам, вся семья так и не смогла смириться с тем, что бедняга Дуэйн столь скоропостижно покинул этот мир. Билли сказал, что торговля наркотиками запятнала всю семью. А деньги, что вы присылали… Вместо того чтобы бальзамом залечить их раны, они стали солью: как будто вы пытались подкупить всех этих людей. Я хочу сказать, они потратили деньги до последнего цента, но скрепя сердце — по крайней мере если верить блистательному Билли Харви. Подвожу итог: Билли сказал, что дело до сих пор не закрыто, и сам он не успокоится до тех пор, пока Лу-Энн Тайлер не предстанет перед судом. Насколько я понял, он считает, что именно вы связались с наркотиками, поскольку хотели бежать от Дуэйна и однообразной жизни. Ваш парень умер, стараясь вас защитить, после чего вы прикончили второго типа, который якобы был вашим сообщником.
— Это же ложь, от начала до конца!
— Вы это знаете, я в это верю, — пожал плечами Донован. — Однако решение будут принимать присяжные из числа жителей Рикерсвилла, штат Джорджия, принадлежащих к одному с вами общественному кругу. — Он окинул оценивающим взглядом дорогую одежду Лу-Энн. — Точнее, в прошлом принадлежащих к одному общественному кругу. Я бы посоветовал вам не появляться в суде в таком наряде. Скорее всего, это произведет нежелательное действие. Дуэйн вот уже десять лет кормит в земле червей, а вы все это время вели красивую жизнь, подражая Джеки О. Благопристойным жителям Рикерсвилла это не понравится.
— Скажите мне что-нибудь такое, о чем я еще не знаю. — Лу-Энн помолчала. — Значит, это и есть ваше предложение? Если я вам ничего не скажу, вы бросите меня на растерзание Билли Харви?
Донован постучал пальцами по приборной панели.
— Возможно, вы удивитесь, узнав, что все это меня ни черта не волнует. Если вы и ударили того типа, то сделали это в пределах самообороны. Таково мое мнение.
Подняв темные очки, Лу-Энн вопросительно посмотрела на него.
— В таком случае что же вас волнует?
Донован подался к ней.
— Лотерея. — Он изогнул брови.
— При чем тут лотерея? — ровным голосом произнесла Лу-Энн.
— Десять лет назад вы выиграли в лотерею. Сто миллионов долларов.
— И что с того?
— Расскажите, как это произошло.
— Я купила лотерейный билет, и его номер оказался выигрышным, что тут еще говорить?
— Я имею в виду другое. Позвольте вас кое в чем просветить. Не вдаваясь в технические подробности, я изучил всех, кто выигрывал в лотерею на протяжении многих лет. Среди этих победителей высокий уровень банкротств. Девять человек из двенадцати, и так из года в год. Бах, бах, можно настраивать часы. И вдруг я наткнулся на победителей двенадцати последовательных тиражей, которым каким-то образом удалось избежать краха, — и вы оказались в их числе. Как такое возможно?
— А я откуда знаю? — взглянула на него Лу-Энн. — У меня хорошие финансовые консультанты. Быть может, и у них тоже.
— Из десяти последних лет девять вы не платили подоходный налог; наверное, это очень кстати.
— Как вы узнали?
— Опять же, любая информация является доступной. Нужно просто знать, где искать. А я это знаю.
— По этому вопросу вам нужно поговорить с моими финансовыми консультантами. Все это время я находилась за границей; быть может, доходы там не облагаются американскими налогами.
— Сомневаюсь. Я подготовил массу материалов по финансам и знаю, что Дядя Сэм облагает налогами практически всё — разумеется, если ему удается это найти.
— Тогда донесите на меня в службу по налогам и сборам.
— Этот сюжет меня тоже не интересует.
— Сюжет?
— Совершенно верно. Я забыл объяснить вам причину своего визита. Меня зовут Томас Донован. Вероятно, вы обо мне не слышали, но я журналист, и чертовски хороший, скажу без ложной скромности. Вот уже тридцать лет я работаю в «Вашингтон трибьюн». Не так давно я решил сделать материал про Национальную лотерею. Лично я считаю все это издевательством. Наше собственное правительство поступает так с беднейшими жителями страны: болтает перед носом морковкой, завлекает красивой рекламой, толкает людей потратить мизерные суммы, полученные от системы социального страхования, на игру, шансы в которой один на много миллионов. Прошу прощения за сентиментальную лирику, но я пишу только о том, к чему испытываю страсть. Так или иначе, первоначально идея заключалась в том, чтобы написать про богачей, высасывающих деньги из бедняков, получивших главный куш. Понимаете, я имею в виду всяческих мошенников, предлагающих самые заманчивые инвестиции, а наше правительство спокойно смотрит на все это. И вот когда финансовые дела победителя безнадежно запутаны и у него нет денег, чтобы заплатить подоходный налог, к нему приходят из налоговой службы и отбирают все до последнего цента, и он становится еще беднее, чем был до «выигрыша». Хороший материал, и я считаю, он заслуживает того, чтобы его опубликовали. Так вот, занимаясь расследованием, я наткнулся на это любопытное совпадение: все двенадцать человек, выигравших в лотерею в течение одного года, не потеряли свои деньги. Более того, если судить по уплаченным ими налогам, все они стали богаче. Значительно богаче. Поэтому я разыскал вас, и вот я здесь. А нужно мне только одно: правда.
— А если я вам ничего не скажу, то окажусь за решеткой в тюрьме штата Джорджия, не так ли? Вы прозрачно намекнули на это по телефону.
Донован бросил на нее гневный взгляд.
— Я дважды получил Пулитцеровскую премию, когда мне еще не было тридцати пяти лет! Я освещал войну во Вьетнаме, работал в Корее, Китае, Боснии, Южной Африке! Мне дважды прострелили задницу! Всю свою жизнь я мотался из одной «горячей точки» в другую. У меня никогда не было неладов с законом. Я не собираюсь вас шантажировать, потому что так я не работаю. По телефону я угрожал только для того, чтобы вы согласились встретиться со мной. Если шериф Билли схватит вас, моего участия в этом не будет. Я очень надеюсь, что этого не произойдет.
— Спасибо.
— Но если вы не расскажете мне правду, я узнаю ее где-нибудь в другом месте. И тогда напишу свой материал. А если вы не изложите мне свой взгляд на случившееся, я не могу обещать, что изображу вас с лестной стороны. Я только излагаю факты, ничего не приукрашая и никого не обвиняя. Если вы согласитесь говорить со мной, я могу обещать вам только то, что ваша сторона также будет услышана. Но если вы каким-либо образом нарушили закон, я ничем не смогу вам помочь. Я не полицейский и не судья. — Помолчав, он посмотрел на Лу-Энн: — Так каким же будет ваш ответ?
Та молчала несколько минут, не отрывая взгляда от дороги. Донован чувствовал, что у нее в душе идет борьба.
Наконец она посмотрела на него.
— Я хочу рассказать вам правду. Господи, я хочу рассказать кому-нибудь правду! — Она судорожно вздохнула. — Но не могу.
— Почему?
— Над вами и так уже нависла страшная угроза. Если я откроюсь вам, эта угроза превратится в неминуемую смерть.
— Ну же, Лу-Энн! Мне уже не раз приходилось смотреть опасности в лицо. Это неотъемлемая часть моего ремесла. В чем дело, кто за этим стоит?
— Я хочу, чтобы вы покинули страну.
— Прошу прощения?
— Я заплачу. Вы сами выберете место, и я все устрою. Я открою счет на ваше имя.
— Вот как вы предпочитаете разбираться с проблемами? Отсылать их в Европу?.. Сожалею, но моя жизнь здесь.
— В том-то все и дело. Если вы останетесь здесь, ваша жизнь оборвется!
— Вам придется придумать что-нибудь более существенное. Если вы будете работать со мной, мы добьемся любых результатов. Просто расскажите всю правду. Доверьтесь мне. Я проделал такой путь не для того, чтобы вымогать у вас деньги. Но и не для того, чтобы мне в лицо швырнули ворох лжи.
— Я говорю правду. Вам угрожает опасность!
Донован ее не слушал. Потерев подбородок, он начал размышлять вслух:
— Сходное прошлое. Все бедные, в отчаянном положении. Их выигрыш становился сенсацией, и число играющих в лотерею постоянно росло. — Посмотрев на Лу-Энн, он схватил ее за руку: — Ну же, Лу-Энн, десять лет назад вам помогли покинуть Соединенные Штаты. За это время вы стали еще богаче. Я чую здесь сенсацию, вы только должны дать мне нужное направление. Это будет сравнимо с похищением сына Линдберга и убийством Кеннеди. Я должен выяснить правду! За всем этим стоит правительство? На лотерее каждый месяц зарабатываются многие миллиарды, из нас выкачивают деньги. Своеобразный обезличенный налог. — Донован жадно потер руки. — Мы будем так разговаривать до самого Белого дома? Пожалуйста, скажите мне, какое у нас положение?
— Я вам ничего не скажу. И, как могу, постараюсь вас обезопасить.
— Если вы будете работать заодно со мной, мы победим.
— Я не считаю, что быть убитой — это победа. А вы?
— Ни в коем случае.
— Пожалуйста, поверьте мне!
— Поверить чему? — чуть ли не крикнул журналист. — Вы мне ровным счетом ничего не сказали!
— Если я расскажу вам все, что мне известно, я все равно что приставлю вам к виску пистолет и нажму на спусковой крючок.
— В таком случае отвезите меня назад к моей машине, — вздохнул Донован. — Не знаю, Лу-Энн, наверное, я ожидал от вас большего. Вы жили в грязи и нищете, в одиночку растили ребенка, и тут вам невероятно улыбнулась удача. И я полагал, что вам все это небезразлично…
Включив передачу, Лу-Энн снова тронулась вперед. Пару раз взглянув на Донована, она заговорила, очень тихо, словно опасаясь, что ее подслушают:
— Мистер Донован, с человеком, который в эту самую минуту разыскивает вас, шутки плохи. Он сказал мне, что собирается вас убить, поскольку вы слишком много знаете. И он сдержит свое слово. Если только вы немедленно не откажетесь от этого дела, он вас обязательно разыщет, и когда это произойдет, вам несдобровать. Этот человек может все. Абсолютно все.
Донован собрался было презрительно фыркнуть, но вдруг застыл. Он медленно повернулся к Лу-Энн, осененный внезапной догадкой.
— В том числе и сделать нищую женщину из Джорджии богатой?
Томас увидел, как Лу-Энн вздрогнула, услышав эти слова.
— Господи, вот оно что… — Он широко раскрыл глаза. — Вы сказали, что этот человек может все. Он сделал так, чтобы вы выиграли в лотерею, правильно? Молодая женщина, недавно со школьной скамьи, скрывается от полиции после совершения убийства…
— Мистер Донован, пожалуйста, не надо!
— Она покупает лотерейный билет, после чего по чистой случайности отправляется в Нью-Йорк, где как раз разыгрывается очередной тираж. И подумать только — она выигрывает сто миллионов долларов! — Донован хлопнул ладонью по приборной панели. — Боже милосердный, розыгрыш лотереи был подстроен!
— Мистер Донован, вы должны отказаться от этого!
— Ни за что, Лу-Энн. — Лицо журналиста залилось краской. — Я ни за что от этого не откажусь. Как я уже говорил, без посторонней помощи вы не смогли бы ускользнуть от нью-йоркской полиции и ФБР. Вам помогли, и очень сильно. Тщательно составленная «легенда», позволившая вам отправиться в Европу. Ваши «идеальные» финансовые консультанты. Все устроил этот человек. Абсолютно все, не так ли? Не так ли?
Лу-Энн ничего не ответила.
— Господи, не могу поверить, что не увидел всего этого раньше! И только сейчас во время разговора с вами все встало на свои места. Несколько месяцев я бродил кругами, и вот теперь… — Он развернулся боком. — И вы не единственная, ведь так? Есть еще одиннадцать победителей, не ставших банкротами. А может быть, и другие… Я прав?
Лу-Энн отчаянно трясла головой:
— Пожалуйста, прекратите!
— И занимался он этим не бесплатно. Несомненно, вы отдали ему часть своего выигрыша… Господи, но как же ему удалось все это устроить? И зачем? Как он поступил со своими огромными деньгами? Не может быть, что за всем этим стоит один-единственный человек. — Донован выпаливал вопросы направо и налево. — Кто, что, когда, зачем, почему? — Он схватил Лу-Энн за плечо. — Хорошо. Я принимаю ваши слова о том, что человек, стоящий за всем этим, очень опасен. Но вы не должны сбрасывать со счетов силу прессы. Она выводила на чистую воду преступников и покрупнее этого типа. Мы сделаем это, если будем работать вместе. — Не дождавшись от нее ответа, Донован выпустил ее плечо. — Лу-Энн, я только прошу вас подумать над моими словами. Однако времени у нас мало…
Когда они возвратились обратно, журналист вышел из машины, но затем просунул голову в дверь.
— Вот по этому номеру вы меня найдете где угодно.
Он протянул визитную карточку. Лу-Энн не стала ее брать.
— Я не желаю знать, как с вами связаться. Так будет безопаснее.
Внезапно она схватила его за руку. Донован поморщился, ощутив пожатие ее сильных пальцев.
— Пожалуйста, возьмите вот это. — Лу-Энн достала из сумочки конверт. — Здесь десять тысяч долларов. Соберите свои вещи, езжайте в аэропорт, садитесь на самолет и убирайтесь отсюда ко всем чертям! Свяжетесь со мной, когда окажетесь там, где хотите, и я пришлю вам столько денег, что хватит на гостиницы и рестораны.
— Мне не нужны деньги, Лу-Энн. Мне нужна правда.
Женщина с трудом подавила желание крикнуть.
— Проклятье, я делаю все возможное, чтобы спасти вам жизнь!
Донован уронил визитную карточку на переднее сиденье.
— Вы меня предупредили, и я благодарен вам. Но если вы мне не поможете, я добуду информацию в другом месте. Так или иначе эта история станет достоянием общественности. — Он угрожающе посмотрел на Лу-Энн. — Если этот человек действительно так опасен, как вы говорите, это вам нужно подумать о том, чтобы убраться отсюда ко всем чертям. Пусть моя задница сейчас под прицелом, но это всего лишь моя задница. А у вас есть ребенок. — Он помолчал, но прежде чем идти, сказал напоследок: — Надеюсь, мы оба выйдем из этой передряги живыми. Очень надеюсь, Лу-Энн.
Донован прошел по стоянке к своей машине, сел за руль и уехал. Женщина проводила его взглядом и глубоко вздохнула, стараясь успокоить натянутые до предела нервы. Если она ничего не предпримет, Джексон убьет этого человека. Но что она может сделать? Во-первых, не расскажет Джексону о своей встрече с Донованом… Лу-Энн обвела взглядом стоянку, ища его. Но какой в этом смысл? Он может быть кем угодно. У нее защемило сердце. Джексон может прослушивать ее телефон. И тогда он узнает о звонке Донована, о намеченной встрече. Если ему известно это, весьма вероятно, он проследил за ней. И тогда сейчас Джексон следит за Донованом… Лу-Энн бросила взгляд на шоссе. Машина журналиста уже скрылась из виду. Молодая женщина в отчаянии ударила кулаками по рулевому колесу.
Хотя Лу-Энн этого не знала, Джексон не прослушивал ее телефон. Однако она также не догадывалась о том, что прямо под ее сиденьем к полу был прикреплен маленький передатчик. Весь ее разговор с Донованом только что прослушал третий человек.
