Глава 49
Бобби
В детстве Бобби преследовал повторяющийся сон: она искала в своей комнате дверь, ведущую в новую, неизведанную часть квартиры, о которой родные забыли или не знали. Сон был пугающим, но и красивым тоже. Полон обещаний, чудес и угрозы.
«Предштормовой» был точь–в–точь как из того спа.
Архитектура корабля повторяла эстетику и дизайн «Росинанта». Центральный лифт, размеры и пространства дверей и переходов, даже форма захватов для рук и ног была знакомой. А если не совсем знакомой, то хоть родственной. Из той же семьи. Корабль, как ничто другое, доказывал общность культурной ДНК Лаконии и Марса.
Однако были и странности. Палуба без видимых швов и болтов. Пена и обивка переборок — из той же неприятно кожистой материи, что и обшивка корпуса. И освещение чем–то отличалось. Бобби не понимала, в спектре дело, в яркости или в каком–то неуловимом мелькании, но все виделось немножко как из–под воды. Словно корабль был огромной рыбиной в фосфоресцирующей глубине моря.
Тот же, свой дом, только шире, больше — измененный.
Они переходили из коридора в коридор четким строем, прикрывая друг друга. К дребезжанию ОТО добавилось что–то другое, незнакомое. Насколько Бобби могла догадаться — какая–то лаконская версия торпедных залпов. Палуба вздрагивала и кренилась при маневрах корабля, но основной двигатель работал ровно, так что низ оставался низом.
Она ожидала встретить оборону у центрального лифта в рубку. Там было очевидное место для перехвата — удерживая его, можно контролировать все передвижения между палубами. Командуй здесь Бобби, все люки оставались бы открытыми, и сверху в них смотрела бы дюжина винтовочных стволов, готовых проделать дыру в первой показавшейся голове. Вместо этого они обнаружили трех отступавших наверх лаконцев с пистолетам и — отстреливались те больше в расчете задержать преследование, чем в надежде всерьез кого–то ранить. Все забились на командную палубу. Бобби не знала, хорошо это или плохо.
— Амос? — позвала она и, не дождавшись ответа, увеличила мощность сигнала. — Амос, проверка.
— Чудно здесь, Бабец, — ответил он. — Добрался, почти ручаюсь, до мастерских. Чтоб мне провалиться, половины здешнего барахла не узнаю.
— Контакты с врагом были?
— Да, потеряли пару человек.
Его прервал звук, похожий на визг раздираемого грубой силой металла. Через долю секунды Бобби распознала очередь из скорострельного оружия. Амос перекрикивал выстрелы — но обращался не к ней. Бобби ждала, ощущая узел под ложечкой. Хотелось узнать, что происходит, но не настолько сильно, чтобы отвлекать Амоса. Раз он крякнул — наверняка в него попали. Потом случилось что–то шумное — может быть, граната, — и стрельба прекратилась.
— Ты еще здесь, верзила?
— Угу, — отозвался он. — Мелочи. Архитектура тут странновата. И на вид многое сделано из… даже не знаю. Кристаллы? Или жучиная шкурка? Помнишь те постройки на Илосе? Вроде них.
Палуба резко накренилась вправо, и голова чуть поплыла от силы Кориолиса. Бобби ухватилась за скобу.
— На Илосе меня не было.
— Ах, да, — спохватился Амос. — Ну, словом, вроде них. Но да, мы как бы застряли, пока не сумеем проделать еще одну дыру. Ищем, чем проковырять переборку. Хорошо бы успеть прежде, чем они решатся на нас наброситься.
В разговор врезался голос Алекса. Бобби, чтобы пилот их услышал, пришлось бы сильно увеличить мощность сигнала, зато у передатчика «Роси» мощности хватало с запасом.
— Эй, все там. «Предштормовой» устал со мной плясать. Похоже, задумал вернуться в порт. Пожалуй, всем, кто собрался улетать, пора на старт. Времени у вас не много.
Саба ответил:
— Еще ждем народ со штурма тюрьмы. Буду выпускать корабли по готовности, но ты задержи ублюдка сколько можешь, а?
— Этим и занимаюсь, — сказал Алекс.
Бобби стиснула зубы. Захотелось оторваться от группы, броситься вниз, к Амосу и его команде. Дурная тактика. Следовало держаться плана. Амос справится. Надо было в это верить. Труба лифта тянулась по продольной оси корабля, до самой рубки. Бобби не видела, чтобы там кто–то ждал. Это не значило, что там никто не ждет.
— Ладно, — обратилась она к своей команде. — Действуем так же. Два впереди, трое прикрывают, только переходим не от дверей к дверям, а с палубы на палубу. Если начнут стрелять, попробуем запустить впереди себя лифт, хотя он может быть заблокирован, да и не хочу я заранее предупреждать их.
Астеры выразили согласие и разместились по позициям. Бобби с высоким мужчиной шла впереди, перебирая скобы для рук как в невесомости. Прежде чем подняться на новую палубу, она заглядывала в люк, но удивилась бы, обнаружив засаду.
Бобби прислонилась к стене, целясь вверх. Похоже, люк в рубку был закрыт. Пооткрывав остальные, они очистили обороняющимся линию огня, но те ею не воспользовались. Пока не воспользовались. Бобби жестом подозвала своих и, пока они поднимались, смотрела в направлении противника. «Предштормовой» был больше «Роси». На восемь палуб больше между ними и рубкой. Последний шаг будет труднее всего, хотя…
Отключилась гравитация, и Бобби машинально ухватилась за скобу, а корабль вокруг нее раскрутился, так что ноги повисли перпендикулярно палубе. Так же внезапно, как пропало, тяготение вернулось. Резкое ускорение: четыре или пять g сдернули ее вниз. Толчок выбил дух из груди, а потом снова невесомость, короткий разворот и микроразгон на высоких g. Но теперь и она, и ее команда были к этому готовы. Невесомость и разгон повторились еще трижды. Казалось, это продолжается вечно.
— Амос?
— Здесь я, Бабец.
— Это ты? Что–то там поломал?
— Не-а. Что бы ни было, это они нарочно.
— По–моему… — Резкий толчок заставил ее скрежетнуть зубами. И снова невесомость. — По–моему, они хотят нас стряхнуть, как жучков в банке.
Резкое ускорение и невесомость.
— Вот еще неприятность. Хотят нас задержать?
— До возвращения в порт.
Короткий разгон и невесомость. Мысли у Бобби свернули на другое. Задержать атакующих до возвращения в порт имело смысл, если на «Предштормовом» недобор команды. Тогда понятно, почему их не встретил серьезный обстрел с командной палубы. Если лаконцы получат подкрепление, шансов у Бобби не останется. А если не останется у нее, их не будет и у других. Еще две смены невесомости, разворотов и ударов о палубу не сдвинули ее с места. Но в голосе Амоса, когда тот заговорил, она расслышала напряжение:
— Это может оказаться проблемой.
— И я о том же думаю.
По рации Бобби услышала новую очередь.
— Не уверен, что сумею этому пометать.
— Ладно, — распорядилась Бобби. — Новый приказ. Без разрешения не умирать.
— А если найду способ прикончить птичку?
— Тогда действуй, как я сказала, но не подставляй голову в поисках.
— У тебя есть план? — спросил Амос.
— Это громко сказано, — ответила Бобби, — но я придумала, чем запяться.
Корабль продолжал двигаться рывками, как какое–нибудь исследовательское судно первого поколения — из тех, что использовали для реактивной тяги ядерные бомбы. Даже в амортизаторах путешествие для их команд выходило не из приятных. Бобби глубоко вдохнула, поймала ритм и в следующем периоде невесомости подтянулась в лифтовую шахту. Две хорошие скобы для рук, два хороших упора для ног, и тут вес ее резко увеличился впятеро против обычного.
Пальцы рук и ног протестующее завопили. Спина и плечи подумывали треснуть. Невесомость вернулась, корабль закрутился, но она уже лезла вверх. Всего один перехват до появления тяжести. Но осталось чуть меньше.
Если падать, до дна далеко. Зато, пока такое творится, сверху не станут стрелять, им и в голову не придет, что она сумеет взобраться. Это уже неплохо. С каждым кругом невесомости, раскрутки и резкого ускорения Бобби продвигалась чуточку выше и не оглядывалась посмотреть, следует ли за ней команда. Ей нельзя было отвлекаться.
На лбу проступил пот, и скафандр, чтобы не затуманился лицевой щиток, сильно раскрутил вентилятор в шлеме. Кислород выгорал быстро, трехчасового запаса могло хватить разве что на час. Бобби размышляла, не сделать ли передышку на одной из палуб и вообще снять шлем, но если бы в этот момент лаконцы додумались продуть корабль… ну, вышло бы неудачно. Лучше перестраховаться. Если можно назвать перестраховкой подъем над обрывом в полную высоту истребителя при самом ненадежном поле тяготения, какое можно представить.
Голос Сабы она услышала, когда до рубки оставалось три палубы:
— Антенной установке конец. Стартуем все. Ждать больше нельзя.
— Попробую прикрыть вас, «Малаклипс», — сказал Алекс. — «Предштормовой» жив и опасен. Попытаюсь сбивать его торпеды, но такую зверюгу всех зубов не лишишь.
— Бьен, — ответил Саба. — И я вам кое–что посылаю, «Росинант». Не пропустите.
Алекс тихо выругался. О причине Бобби оставалось только гадать.
Еще миг невесомости. Еще один срыв в жуткую тяжесть. Искушение двигаться быстрее, перехватываясь через скобу, было ловушкой. Это означало бы меньше времени на подготовку к рывку и грозило падением. Так было мучительно. И длилось вечно. Так было правильно. Жадность не для нее. Боль в ладонях усиливалась, а вот ноги как будто привыкли. Или онемели.
Она находилась на полпути. Три с половиной палубы — и рубка. И закрытая панель, на которой держится лифт. Две с половиной, одна… опять невесомость. Бобби лезла вверх. Прикипела взглядом к шву, от которого открывалась лифтовая панель. За нею, если этот корабль устроен как все марсианские, разумнее всего было бы укрыться и палить в захватчиков. В нее. Она ждала нового ускорения — и не дождалась. Только мягкое давление — корабль маневрировал.
Плохо дело.
— «Предштормовой» подходит к причалу, — бесцветным, как зола, голосом сообщил Алекс. — Если у кого есть мысль, я слушаю.
Руки и ноги у нее дрожали от натуги, пот щипал глаза. Бобби рискнула глянуть вниз. Ее люди следовали за ней, но одолели всего полпути. Справляться ей одной.
С оперативной палубы доносились голоса. Резкий лай приказов. Лязг — возможно, оружейного сейфа. Там знали, что времени у них мало, но все же думали, что опа гораздо дальше, чем на самом деле. Лифтовая панель отъехала в сторону, Бобби дотянулась, ухватила за локоть руку в голубом рукаве и стянула прикрепленного к руке человека вниз, в шахту. Тот, прежде чем опомнился, ударился раз–другой о стены, потом его встретила выстрелами команда Бобби, а сама она была уже за люком, в рубке.
Трое — в невиданно странных амортизаторах. Бобби подняла пистолет. Налицо недостача состава.
Светловолосый мужчина, заметив ее первым, вскрикнул:
— Капитан Дэвенпорт!
На крик оглянулся человек постарше. Во всяком случае, старше других. Для нее все равно щенок щенком.
— Веди к причалу! Что бы ни случилось!
— Я — сержант–канонир Роберта Драпер, десантный корпус Марса, — отчеканила Бобби. — Убью каждого, кто прикоснется к управлению.
Дэвенпорт вызывающе вздернул подбородок.
— У каждого свои приказы.
— Можно без этого, — возразила Бобби. — Сами понимаете, чем это кончится. Ваши люди — покойники. Мои тоже. И множество гражданских, если мне придется тара- нить станцию, чтобы разбить судно. Не трогать управления!
Пилот отпрянул, покосившись на капитана. Тот смотрел на Бобби твердо, как в глаза своей смерти. Как будто приказал себе быть отважным и еще не совладал с исполнением приказа. Оставался шанс — в зазоре между тем, каков он есть и каким хотел быть. Смерть этих троих не исправит положения в машинном. Не спасет Амоса. За ее спиной выплывала в рубку астерская команда. Бобби предпочла бы обойтись без них. Лишнее давление на лаконцев только укрепит их позицию.
Она заговорила, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно и убедительно:
— Вот какое дело. Умрут все ваши и мои тоже, или все мы выживем. Вам решать, стоит ли эта шайка паршивых дилетантов лучшей лаконской команды.
— Эй! — возмутился кто–то из ее людей. Бобби глазом не повела.
— Думаете, я поверю, что вы не угоните корабль? — спросил Дэвенпорт.
«Ну, я не собиралась, — подумала Бобби, — но раз ты подсказал…»
— Речь не о корабле. Либо вы и ваши люди отправляетесь за борт в скафандрах с баллонами, либо умираете здесь.
— Я видел работу ваших людей, — презрительно сплюнул капитан. — Если мы сложим оружие, нас все равно перебьют. Вы не знаете, что такое честь.
— Прикуси поганый язык, — рявкнула Бобби. — Я — десантный корпус Марса. Останешься жив, спроси ваших ветеранов, что это значит. Они объяснят, как тебе повезло, что я за такие слова тебе зад наизнанку не вывернула. Если я гарантирую вам и вашим безопасность, вы в безопасности.
Дэвенпорт молчал, но за его вызывающим видом что- то засветилось. Может быть, надежда. Бобби включила связь с Амосом.
— Эй, верзила?
— Привет, Бабец, — возбужденно отозвался он. — Я провел нас в машинный. Дай еще пять минут, я засвечу этого ублюдка. Может при взрыве сорвать кусочек станции, но на мой вкус, это уже не наша проблема. Как у вас там?
— Пусть ваша команда выжидает, — приказала Бобби. — Никаких агрессивных действий в сторону врага. Подтверди.
На линии стало тихо.
— Я слышал другой план, — проговорил Амос.
— Амос, послушай меня. Жди. Не взрывай корабль, и если там внизу убьют еще хоть одного лаконца, я всех лично расстреляю. Тебя в том числе. Ясно?
— Ага.
— Жди. Если придется вернуться к плану А, дам знать в течение минуты.
Дэвенпорт перевел взгляд с Бобби на выстроившуюся за ее спиной команду. Хмуро поморщился. Бобби заметила, как участилось ее дыхание. Она ждала.
— Тридцать секунд, мистер Дэвенпорт.
— Ты не ту сторону выбрала, пушкарь, — сказал ей Дэвенпорт. — Тебе следовало быть с нами.
* * *
Через двадцать пять минут уцелевшая часть команды «Предштормового» была связана общим тросом и загнана в грузовой шлюз. Руки каждому стянули за спиной, ноги стреножили, а маневровые ранцы вакуумных скафандров лишились топливных канистр. Амос с одним из своих в последний раз проверял им герметизацию и приспосабливал на колени аварийные маячки. Командир лаконцев теперь пристально вглядывался в Бобби — наверное, замышлял месть.
Амос постучал Дэвенпорта по щитку шлема.
— Дышишь там? Воздух хорош? Если нет, самое время сказать.
Тот коротко кивнул, идеально выразив злобу телесным движением.
За бортом «Предштормового» разлетались, по составленному Наоми графику, корабли. Уходили большей частью в малые колонии, где по ту сторону врат собралось меньше транспортов, ожидавших восстановления перевозок. Но кое–кто направлялся и в устоявшиеся миры вроде комплекса Бара Гаон, в расчете на свое умение обойти мониторинг движения по ту сторону и затеряться в безопасном месте. Последний корабль должен был скрыться через час с небольшим, а за ним и «Предштормовой». Если ничего не сорвется, антенны Медины будут корчиться в припадке еще четыре часа, а то и больше. Но у пленников имелся запас воздуха на десять. Шести часов более чем хватит, чтобы их подобрали.
Амос показал ей большой палец, и Бобби кивком разрешила действовать. Отцепив конец троса от палубы шлюза, он толкнулся к ней и закрепился рядом. Бобби запустила шлюзование и, когда наружный люк открылся в черноту чернее космической, включила рацию.
— Ну вот, — сказала она. — Проверим, работает ли управление, как они говорили.
— Есть, боссманг, — отозвался новый пилот из астеров.
«Предштормовой» плавно завалился набок. Пленники отплывали от него — хотя на самом деле двигалась Бобби. В темноте за ними звездочкой мерцал дюзовый выброс — прошел врата, погас.
— Хорошо, — сказала Бобби. — У нас порядок. Не забудь отойти подальше, прежде чем зажигать двигатель. Я не для того их спасала, чтобы ты спалил дюзами.
— Са–са, — ответил пилот.
— Алекс? — позвала Бобби и спохватилась, что рация так и работает на пониженной мощности. Исправив оплошность, она повторила: — Алекс? Как у нас дела?
Ответил не Алекс. Этот голос Бобби вспомнила не сразу.
— Мы притерлись к Медине, снимать оставшихся.
— Хьюстон? — спросила она. — Вы?
— Что, гады, вспомнили, что централизованная власть аморальна? Да, я это. Готов принять ваши извинения, как только вы смените пеленки.
— Вот радость–то, — хладнокровно заметил Амос. — Вроде как я по нему соскучился.
Бобби отключила микрофон.
— Я сарказма не улавливаю. Меня предупреждать надо. — И снова включила. — План меняется. Нас можно не подбирать.
— Отказ, — заговорил Алекс. — Я вас не брошу.
— Мы пойдем конвоем, — сказала Бобби. — «Предштормовой» наш.
— Да ну на фиг? — не поверил Алекс и радостно взвыл. — Святый боже, взяли приз? Похоже, ты без корабля таки не останешься, капитан Драпер.
Наоми перебила его на последнем слоге:
— Я выхожу.
— Хорошо, — остыл Алекс. — Подбираю двоих, и можно вставать в очередь на вылет из этого болота.
— Одного, — поправила Наоми. — Одного подберешь. Мы нарвались на осложнение. Кларисса погибла в бою. Без нее я бы не выбралась. Никто бы не выбрался.
У Бобби перехватило горло. Она взглянула на Амоса — тот улыбнулся обычной дружелюбной улыбкой, пожал плечами. На миг она увидела что–то за этой маской. Боль, потерю, грусть и ярость — и тут же он стал самим собой.
— Черт, — сказал Алекс. — Горько слышать.
— Ладно, — вмешался Хьюстон. — Вижу вас в оптику. Пройдем вскользь и заберем.
— Наоми, — окликнула Бобби. — Когда вернешься на «Роси», найди «Предштормовому» безопасное место в очереди на побег.
— Уже ищу, — ответила та. Теперь, зная, к чему прислушиваться, Бобби распознала в ее голосе изнеможение. Усталость горя.
Отключив микрофон, Бобби повернулась к Амосу, но тот уже подтягивался к лифту. Она двинулась за ним, держась на тонком ручейке адреналина. В ожидании, что дальше.
У лифта Амос задержался, почесал себе нос.
— Я тут подумал. Надо мне, пожалуй, набрать ребятишек из новичков. Пройтись по кораблю, проверить, нет ли на борту нежелательных пассажиров.
На миг она решилась так и оставить. Позволить Амосу вернуться к обычной манере. Так было бы проще. И, казалось, более уважительно.
Так поступил бы Холден.
— Я должна знать, в порядке ли ты, — сказала она.
— Честно говоря, мне не до…
Она подтянулась к нему вплотную, почти нос к носу. Не улыбалась, и он тоже.
— Я не спрашивала, охота ли тебе поговорить. Я сказала: «должна знать». Каким бы кораблем я ни командовала, если ты летаешь на нем, значит, мы с тобой честно и открыто обсуждаем твое психическое состояние. Я тебе не подружка и не нянька. Я тебе говорю, как это будет. Мы оба знаем, что происходит, когда ты слетаешь с катушек, и я не собираюсь делать вид, что ты — больше или меньше, чем ты есть. Значит, когда я говорю: «должна знать, в порядке ли ты», — это приказ. Все ясно?
Амос сжал челюсти, глаза у него помертвели. Бобби не отступила. Когда он улыбнулся, улыбка не была пустой и дружелюбной маской. Такого Амоса Бобби еще не видела.
— Мне грустно, Бабец. Я зол. Но я в порядке. Погибнуть в бою для нее тоже хорошо. Это я сумею пережить.
Бобби позволила себе отплыть от него. Сердце стучало немного чаще, чем хотелось бы, но на лицо она сердечных чувств не допустила.
— Ну и хорошо. Бери команду и пройдись по кораблю. Перед ускорением я вас предупрежу.
— Так я пошел, — кивнул Амос. И почти сразу добавил: — Знаешь, из тебя выйдет хороший капитан.
