Глава 15
Бобби

В частях орбитального десанта Бобби, как и всех марсианских спецназовцев, тренировали к одному: вторжению на Землю. И хотя старая аксиома «Хочешь мира — готовься к войне» никогда не выглядела безусловной, военные Марса ее сомнению не подвергали. Полтора века после декларации независимости Марс полагался на эту доктрину. Он никогда не равнялся с Землей ни по населенности, ни по промышленной базе. Лишь одно не позволяло землянам отвоевать свою блудную колонию — ее готовность дать сдачи, и жестко. Пока марсиане имели возможность высадиться на земных улицах, Земля не рвалась затеять бой у них в тоннелях.

Бобби и ее сослуживцев последовательно, откровенно готовили к этому дню. Они принимали препараты и тренировались при полной g, пока Земля не стала для них всего лишь неудобной, а не сокрушительной. Они отрабатывали сброс с орбиты в десантных ботах и «стручках» для одиночек. Репетировали восстановление порядка в городах и ликвидацию инсургентов. Учились восполнять недостаток численности агрессией и устрашением, чтобы не позволить побежденным возмутиться против завоевателей. Бобби потратила буквально годы, готовя себя к маршу по улицам Земли с приказом повиноваться под угрозой смерти.

В сравнении с этим захват станции Медина выглядел цивилизованно. Бобби гадала, надолго ли.

Четверо лаконских десантников в силовой броне стояли на посту в конторе доков, приклеившись к палубе магнитными подошвами и пристально наблюдая за очередью на прием к капитану порта. Вид у них был бдительный, но не воинственный. Как будто они знали: одно их присутствие в должной мере устрашит население и вынудит всех держаться в рамках. Заметив встроенные в нарукавники метатели и гранатометы на плечах, Бобби решила, что они правы. Беседы с начальником порта дожидались, плавая перед окошком, три десятка человек. Судя по виду лаконцев, те справились бы и с тремя сотнями.

Бобби сама была такой — когда–то.

— Мне нравится ваш скафандр, — обратилась она к ближайшему лаконцу.

— Простите? — Он не взглянул на нее, продолжал обыскивать глазами помещение.

— Ваш скафандр. Я в свое время нашивала «Голиаф».

Теперь она добилась его внимания. Лаконец оглядел ее с головы до пят. Он так походил на ее давних однополчан, что Бобби словно заглянула в прошлое. И задумалась, так ли он невежествен, как была в те времена она. Возможно. Черт, может, и больше того.

— Марсианский спецназ? — спросил он не без уважения.

— Было дело, — признала она. — Вы, ребята, с тех пор кое–что подправили.

— Нам в академии говорили про оперативников спецназа, — сказал лаконец. — Крутой вы были народ. Разбивали сердца и отнимали жизни.

— С годами то и другое удается все хуже. — Бобби попыталась изобразить улыбку. Лаконец улыбнулся в ответ. Бобби приятно было убедиться, что она до сих пор сумела бы приманить парня вдвое моложе себя, стоило захотеть. Она легко могла представить этого парнишку на станции марсианской трубы. Черт, да у него, наверное, и родные на Марсе остались.

— Бьюсь об заклад, ты и сейчас ничего, — все еще улыбаясь, заметил он. — В деле бывала?

Теперь она улыбнулась в ответ, и тогда парнишка сообразил, что сказал. Его щеки тронул румянец.

— Случалось, — ответила ему Бобби. — Была на Ганимеде в заварушке, которая привела к кампании на Ио. И на Ио тоже.

— Не трындишь?

— Надо думать, никто не позволит старой десантнице померить эти ваши костюмчики? — Бобби на один зубчик растянула улыбку. «Нет, я не использую секс как оружие, — убеждала она себя. — Просто мне бы очень хотелось добраться до вашего снаряжения».

Лаконец хотел было ответить, но взгляд его вдруг стал отчужденным. Бобби узнала этот взгляд. Кто–то обратился к нему по групповому каналу.

— Проходите, гражданка, — уже без улыбки приказал ей парень.

— Спасибо за беседу, — кивнула Бобби и подтянулась в конец очереди.

Ждать пришлось долго и в неприятной жаре. У окружающих нашивки были с дюжины разных кораблей, а выражение лица одинаковое — как у побитой собаки. Как будто они сами заслужили подобное обращение. Бобби старалась не походить на них.

Кабинет начальника порта был тесный, с резким освещением. Бобби назвала себя и свой корабль и больше ни слова сказать не успела.

Начальник порта отрезал:

— «Росинант» как военное судно конфискуется командованием Лаконского флота.

На лице этого малорослого темнокожего человека в лаконском мундире скука мешалась с раздражением — как у всех прирожденных бюрократов. Настенный экран высвечивал статус всех находящихся в медленной зоне кораблей: красное слово «ИЗОЛИРОВАН» повторялось снова и снова, как мантра какая–то. На прилавке перед чиновником высвечивалось его имя: главный старшина Нарва.

— Хорошо, — не стала спорить Бобби. Она два часа прождала в очереди к его окну, и, конечно, не для того, чтобы услышать уже известное. Теснящиеся за ее спиной тела дополнительно нагревали помещение, добавляли духоты. — Это я поняла. Но есть вопросы.

— Полагаю, я уже сообщил все, что вам следует знать, — ответил Нарва.

— Послушайте, главстаршина, — возразила Бобби, — мне бы только разобраться с парой вопросов, и я от вас отцеплюсь.

Нарва чуть заметно пожал плечами. Будь здесь хоть какая–то гравитация вращения, он бы облокотился на прилавок. Парень походил на одного торговца лапшой из Иннис–Шеллоу. Бобби задумалась, не родственник ли.

— Корабль принадлежит мне, — продолжала Бобби. — Это окончательная конфискация? По вашему распоряжению? Выплатят ли мне компенсацию за потерю корабля? Позволят ли мне и членам команды подняться на борт, чтобы забрать личные вещи?

— Пара вопросов? — передразнил ее Нарва.

— Это все, — подтвердила Бобби. — Пока что.

Нарва вывел что–то на панель прилавка, перебросил ей. В кармане у Бобби зажужжал ручной терминал.

— Это бланк запроса на возврат имущества или компенсацию за корабль. Мы не воры. Флот обеспечит вам одно из двух.

— А наши вещи? — не отставала Бобби. — Пока провернутся медлительные колеса флотского правосудия?

— Этот бланк, — сказал Нарва, и терминал снова загудел, — запрос конвоя для прохода на корабль за личными вещами. Его обычно удовлетворяют в сорок восемь часов, долго ждать не придется.

— Ну спасибо… — начала Бобби, но Нарва уже перевел взгляд на очередь и гаркнул: — Следующий!

— От Холдена или Наоми вестей не было? — спросил Алекс.

— Пока пет. — Амос большим пальцем постукивал по терминалу. — Правда, система сейчас здорово перегружена. Может, до наших очередь не дошла.

— Они держат строгую изоляцию, — объяснила Бобби. — Не будет на Медине связи, не отслеживаемой их системами.

— Похоже, это может затянуть сроки доставки, — хмыкнул Амос.

— Стандартный протокол оккупации больше занят безопасностью, а не удобствами, — сказала Бобби. — Мониторинг сообщений, изоляция «воздушным зазором», цензура по ключевым словам, регулирование трафика — чего там только нет.

Для Бобби многое переменилось, ускользнуло из–под контроля. Она не могла вернуть свой корабль. Не могла собрать своих людей. Ей пришлось выпрашивать разрешение и конвой, чтобы забрать собственную одежду. И, конечно, их сообщения застревали в системе Медины. Они отыскали себе бар на внутренней поверхности барабана. Длинную эстакаду от переходника по оси вращения забили карты и пешеходы — одни направлялись в порт, другие — вроде них — возвращались. Все были одинаково угрюмы.

— Я пробыла капитаном с неделю, — заметила Бобби, встряхивая кружкой с риском расплескать пиво. — В смысле смотря откуда считать — с предложения Холдена или с оформления документов. Документы пришли позже, так что официально, пожалуй, за Хьюстоном «Росинант» уже числится не меньше, чем за мной.

— Ты пьяна. — Алекс мягко придержал ее руку с кружкой.

Он сидел рядом за длинным столом из фальшивого дерева. Амос с Клариссой устроились напротив. У Амоса была кружка в руке и дюжина пустых на столе, но на нем это не отражалось. Кларисса выводила спирали кетчупа на тарелке остывшей, размякшей картошки фри.

— Малость пьяна, — признала Бобби. — Только вошла во вкус капитанства на своем корабле, как эти лаконские гады его отобрали.

Слово «лаконские» она подчеркнула, ткнув кружкой в сторону расхаживавшего по бару десантника. Пиво выплеснулось на стол и в тарелку Клариссе. Та будто не заметила, или ей было все равно. Все же Бобби вытащила салфетку и промокнула что могла — не испытывая особого раскаяния.

— Вот потому–то лучше бы тебе полегче с пивком, матрос. — Алекс попросту отобрал у нее кружку. — Пора бы нам миновать стадию горя и перейти к стадии «Напинать задницы» и «Вернуть себе корабль».

— Есть план? — спросил, не скрывая сомнения, Амос.

— Пока нет, но им и надо заняться, — отрезал Алекс.

— Братец, пара сотен десантников, один истребитель в доке и еще то летучее насилие над законами природы, — напомнил Амос, прервавшись, чтобы хлебнуть пива и причмокнуть губами. — Чертовски хорош должен быть план. Я только за.

— Ну ты засранец, — огрызнулся Алекс, привстав с места. — Я хоть не тону в жалости к самому себе.

— Вот это… — Амос показал на десантника за дверью, на дроны безопасников, зависшие по всему барабану, на множество людей в лаконской форме. — Я такое уже видал. Нас закатали под асфальт. Теперь нам только и остается, что искать трещинку, в какую прорасти.

— Трещинку? — Алекс шумно рухнул на место. — Сколько лет тебя знаю, а и половину твоей херни понимать не научился.

— Никто ничего не предпринимает, — предупредила Бобби. — Без моего приказа — ничего. Получим этот пропуск на «Роси» за вещами, может, тогда и начнем обдумывать ходы. Пусть я осталась без корабля, но, чтоб мне провалиться, команду не отдам.

— Недурно бы утянуть с корабля винтовку–другую, — согласился Амос.

— А еще лучше бы как–нибудь высадить Бетси, — повернулся к Бобби Алекс. — Если получится.

— А до тех пор выжидаем, — решила Бобби и принялась нажимать на столешницу в попытке заказать свежее пиво. — Мне бы только понять, чего добивается этот ублюдок Дуарте.

— Пока они не убивают, — заметил Амос. — В смысле это только начало. Хватит времени для дерьма комьями.

— И все же почему именно сейчас? — Бобби махнула рукой в сторону бара, Медины и всего освоенного человеком пространства. — Только мы начали разгребать дерьмо. Земля с Марсом сотрудничают. Колонии разбираются со своими проблемами на переговорах. Даже Союз перевозчиков оказался неплохой идеей. С чего вдруг переворачивать стол? Почему было не подставить свой стул и не вступить в игру?

— Потому что некоторым нужно все.

Голос прозвучал так тихо, что Бобби не сразу поняла: это сказала Кларисса. Она еще выводила кетчупные узоры по своей тарелке и ни на кого не смотрела.

— Это как, Персик? — спросил Амос.

— Некоторым, — Кларисса заговорила громче и подняла на них глаза, — нужно обязательно заполучить все.

— Эй, я встречался с этим Дуарте, — вставил Алекс. — Не припомню, чтобы он…

— Это из личного опыта, — оборвала его Бобби. — О чем ты подумала, Клари?

— Когда я была маленькой, отец, помнится, решил купить контрольный пакет крупнейшего производителя риса на Ганимеде. Рис — необходимый продукт, но не денежный. Все, что вырастили, всегда удастся продать, но цены не высокие, потому что выращивать его проще простого. А годовой доход отцовских компаний к тому времени достиг триллиона долларов. Помню, советник объяснял отцу, что его выгода от владения рисовым куполом на Ганимеде составит одну стотысячную процента к целому.

— Не пойму… — начал Алекс, но Кларисса будто не услышала, и он не стал договаривать.

— Но рисоводы были крупнейшими производителями продовольствия. Владели самыми большими куполами и фермами. Солидной долей недвижимости. С контрольным пакетом их компании отец получал возможность диктовать политику ганимедского Агрикультурного Союза. А значит, учитывая ганимедскую пищевую промышленность, с его мнением: пришлось бы считаться и местному правительству.

— А что ему это дало? — спросила Бобби.

— Ничего. — Кларисса деликатно взмахнула рукой. — Кроме обладания. Он завладел важной частью Ганимеда, чем–то, чем раньше не распоряжался. А есть люди, которым просто нужно все. Увидят что–то, что им еще не принадлежит, и у них сразу зуд в пальцах.

Оттолкнув холодную картошку, Кларисса улыбнулась всем сразу.

— Мой отец мог быть добрым, щедрым, любящим как никто. Ровно до того момента, когда ему чего–то захочется, а вы не согласитесь отдать. Не знаю почему, но мне подумалось, Дуарте тоже такой. А такие люди беспощадно карают ослушников, заливаясь при том слезами и жалобно вопрошая, зачем вы их до такого довели.

— Знавал я таких, — согласился Амос.

— Стало быть, он не успокоится, пока не получит всего, — заключила Бобби. — А технические средства для этого у него, похоже, есть. Броня, истребитель, этот убийца планет, зависший за стенкой. Никому не кажется, что все это как с одной фабрики?

— Да, дерьмо протомолекулы, — подтвердил Амос. — Кое–что похоже на те заросли на Эросе.

— И по времени соответствует, — сказала Бобби.

Я говорил с этим Дуарте, когда мы выясняли, куда девались корабли, — вспомнил Алекс. — Примерно тогда Медина забрасывала за врата зонд за зондом — искала пригодные планеты.

Бобби наконец удалось вывести на стол экран заказов, но вместо пива она взяла себе стакан содовой. В голове вертелось что–то важное, и ей не хотелось утопить мозги в выпивке.

— Так, — заговорила она, выпуская слова прямо из подсознания в надежде, что оно знает что–то, о чем сама Бобби пока не догадалась. — Зонд нашел что–то в системе Лаконии — что–то, изготавливающее корабли, броню и бог весть что еще.

— Вроде как большой трехмерный принтер с пометкой «вставьте сюда протомолекулу» на боку? — фыркнул Амос.

— А что, — возразил Алекс, — нашли же мы энергогенератор в целую планету, да еще с лунами, способными отключать расщепление атома?

Амос на минуту задумался.

— Угу, и то верно.

— Люди Марко к тому времени сколотили на Медине пятую колонну, — продолжала Бобби. — Дуарте, должно быть, с ними уже работал. Обещал жирный кусок за немедленную передачу данных с зондов. Вызывают они его и говорят, мол, эй, мы нашли потрясающую штуку.

— Он скидывает им пачку марсианских кораблей, — подсказал Алекс.

— И Марко принимается долбать Солнечную систему, а Дуарте тем временем уводит остатки флота и команду марсиан–единомышленников на Лаконию, — закончил Алекс.

Бобби получила свою содовую.

— Значит, Марко был всего лишь орудием, — сказала она.

— А то мы не знали, — вклинился Амос.

— Свободный флот послужил отвлекающим маневром, дал Дуарте время обосноваться на Лаконии. А мы тут тридцать с лишним лет сидели, похлопывая сами себя по плечу и налаживая поставки продовольствия, пока он готовился выбить из пас дерьмо, — вздохнула Бобби. — Алекс, может, тебе стоит записать свои соображения по встрече с ним. Что он был за человек?

— Я у него просидел всего несколько минут. А на Медине могут найтись люди, которые с ним служили, — ответил Алекс. — Узнать бы, где зависают марсианские ветераны, можно поискать, не знал ли его кто.

— Да, хорошая…

Бобби осеклась, заметив, как напрягся Амос. Рука рослого механика потянулась к правому боку, на котором после лаконской зачистки уже не было пистолета.

— Амос? — позвала она.

— Беда на подходе, — ответил он, чуть заметно мотнув головой.

Его кивок указал на группу астеров. Авэпэшников старой школы, судя по татуировкам. Они проходили соседней секцией барабана. На плечах — слишком просторные и толстые для ровного мединского климата куртки, в руках большие сумки. Они шли, не поднимая голов, быстрым шагом, очевидно, к намеченной цели. Одного Бобби узнала. Онни Лэнгстивер, мудаковатый шеф безопасников.

— Что у нас там? — спросила Бобби.

— Офисы? Банковская секция, администрация, — припомнил Алекс.

— Все заняли лаконцы, — добавила Кларисса.

— Начинается. — Амос поднялся. Астеры вдалеке доставали что–то из–под курток и из сумок. Со всплеском адреналина на Бобби снизошло спокойствие: сигнал опасности мгновенно вызвал отработанную реакцию. Она почувствовала себя дома.

Бобби обвела глазами маленький бар в поисках подходящего укрытия. В пределах десяти шагов кругом не видно было ничего, способного остановить пулю, поэтому, ухватив Алекса одной рукой и Клариссу — другой, она увлекла их за собой на пол. Амос все стоял столбом, наблюдая за разыгрывающейся драмой.

— Ложись, дур… — Остаток выкрика Клариссы утонул в ружейной пальбе.