Глава 14
Син
— Во внутреннем устройстве станции значительные перемены, — рассказывала Танака. — Ничего удивительного. Все рассчитывалось для корабля поколений, веками летящего на полном g. А теперь это дорожная станция с третью расчетной гравитации. Многое пришлось перепланировать, да и любой астерский корабль всегда готов меняться согласно требованиям момента. Ио все утраченное можно вернуть, дайте только время.
— Понятно, — обронил Син, обдумывая, как бы вернуть утраченные данные.
— Добавлю: мы при зачистке изъяли тысячу двести шестьдесят четыре единицы стрелкового оружия, в большинстве пистолеты, — продолжала Танака, прокручивая на мониторе список. — Участки, где присутствуют компоненты, при годные для изготовления бомб, строго охраняются, но для полной гарантии понадобятся некоторые перемещения и перемены в системе безопасности.
— Что–то еще? — спросил Син.
— У них остались кухонные ножи и электроинструмент. И все, что мы просмотрели.
Танака избавилась от силового скафандра и не без дерзости раскинула длинное худое тело в кресле в кабинете Сина. Полковник была почти двадцатью годами старше, и это прослеживалось в наклоне ее плеч и в улыбке. Она только разыгрывала почтительность.
Кабинет — его кабинет — был достаточно мал, это удобно. Стол, кресла, маленькая декоративная стойка личного бара. Рабочее место крупного администратора. Судя по надписям на дверях — их еще не отскребли, — Син захватил помещение расчетного отдела. Рубка, командные палубы, машинный, причалы располагались в той части станции, где постоянно отсутствовала сила тяжести, а Син в невесомости чувствовал себя неуютно. И, что еще важнее, он успел повидать, как скромно выглядит рабочее место настоящего командира: Дуарте, Трехо.
Син вернулся к вопросу, волновавшему его больше других:
— Двенадцать сотен оружия? При том что на всю станцию не больше сотни сотрудников безопасности?
— У астеров давняя традиция: не полагаться на защиту властей, — пожала плечами Танака. — Почти все оружие находилось в руках гражданских.
— Но здесь астеры — сами власть!
— Все равно они астеры, — ответила она так, словно ее долаконский опыт объяснял все происходящее. — Они противятся централизованной власти. Такое у них обыкновение.
Бросив последний взгляд на монитор, Танака пришлепнула его к предплечью, где экран свернулся в толстый браслет.
— У меня сегодня назначена встреча с их «централизованной властью» — вот и посмотрим, — заметил Син, удивляясь презрению в собственном голосе.
Танака коротко улыбнулась.
— Сколько вам было лет во время кампании на Ио?
Здесь угадывался подвох. Кампанию на Ио он помнил, как бо́льшая часть детей его поколения. В новостях — атака на Марс. Стискивающий внутренности страх, что одна из ракет с гибридами чужаков доберется до поверхности планеты. Ночные кошмары, продолжавшиеся и после окончания кризиса. Син был тогда ребенком, и воспоминания имели привкус мифа, пересказанного столько раз, что он уже мало походил на правду. Те страшные дни убедили его родителей: надо что–то делать, как–то защитить человечество от самого себя и новых открытий. Заронили семя, проросшее позже под небом Лаконии.
Но сейчас напоминание о возрасте походило на силовой прием. Ткнуть пальцем в его скудный опыт? Син постарался скрыть, как глубоко проник укол.
— Маловат, чтобы называть те события «кампанией», хотя, конечно, историю я учил.
— Я тогда только получила первый чин, — сообщила Танака. — Мы вели активные бои с астерами. Вы, может, думаете, что они недалеко ушли от дикарей с копьями…
— Не думаю.
— …и в этом что–то есть, — договорила она. — С такими тупыми упрямцами вы вряд ли где встречались. Но и крепкими они были, как ноготь, и на многое способны.
— По–моему, вы меня неправильно поняли, — сказал Син, тщетно пытаясь согнать краску со щек.
— Не сомневаюсь. — Танака встала. — Я говорила с группой технической оценки. Доложу, когда с ними закончу. А пока не выходите из кабинета, не включив своего монитора. Распоряжение службы безопасности.
— Конечно. — Син ощутил, как стыд сменяется злостью. Сотрудники безопасности, пока они занимали станцию, перешли под оперативное командование Танаки. В этой части, одной из немногих, Син должен был подчиняться ее власти. И вот, устроив ему выволочку и поставив под вопрос его владение ситуацией, она еще и отдает прямые приказы. Болезненное унижение.
— Благодарю, — бросила она и направилась к выходу.
— Полковник, — сказал ей в спину Син. И дождался, пока она обернется. — Я — временный губернатор станции согласно прямому приказу верховного консула Дуарте. В этом кабинете вам следует стоять по стойке смирно, пока я не предложу вам сесть, а меня следует приветствовать как старшего по званию. Это ясно?
Танака, склонив голову набок, наградила его очередной загадочной полуулыбкой. Сину пришло в голову, что Алиана Танака доросла до полковника в сильнейшем по выучке боевом подразделении человечества, а он в этом кабинете с ней наедине. Его потянуло опустить взгляд на ее ступни, проверить, не перенесла ли она центр тяжести на носки, не сменила ли позицию. Но Син смотрел ей в глаза, хотя желудок стянулся в тугой узел. Если от него ждали доброты и смирения, болтовни о семье и служебных мелочах, он в этом не мастер.
— Сэр! — Танака, вытянувшись по стойке смирно, четко отсалютовала. — Есть, сэр.
— Вы свободны.
Опустившись на стул, Син уставился в монитор, словно Танака уже растворилась в воздухе. Очень скоро открылась и снова закрылась дверь.
Только тогда он обмяк на стуле и утер пот со лба.
— Назовите хоть одну причину не посылать вас на хрен, — говорил глава мединской службы воды, воздуха и энергоснабжения. — ВВЭ…
— Теперь ВВЭ работает на нас, — все так же ровно ответил Син.
— Черта с два.
«Это шок, — убеждал себя Син. — Удивление, растерянность, огорчение, что вселенная ведет себя не по правилам. И каждый на станции Медина — а может быть, и во всех колониях системы Сол — попытается сопротивляться». Он ничем не мог тут помочь, кроме как высказать правду как можно яснее и проще и надеяться, что до них дойдет.
— Именно так, — продолжал Син, — и если вы не прикажете своим сотрудникам вернуться к работе, я заменю их техниками с «Предштормового», после чего велю арестовать всех членов вашей организации до единого.
— Не сумеете. — Шеф ВВЭ еще храбрился, по потирал лысую макушку и смотрел уже не так уверенно.
— Сумею, — сказал Син. — Либо все ваши сотрудники со следующей смены приступают к работе, либо я подписываю приказы об аресте.
— Вы не…
— Вы свободны, — бросил Син и дал знак десантнику из своей охраны, чтобы тот выпроводил шефа ВВЭ за дверь.
Приведение Медины в порядок оказалось грязным делом. Ему–то представлялось, что губернатора станции избавят от разговоров с рядовыми гражданами и работниками. Что его пост будет вызывать у каждого немалый трепет, а общаться с прирученной администрацией будут подчиненные. На деле властью оказался адмирал Трехо, а он, Син, подчиненным. Син принял этот факт с достоинством. Через несколько месяцев положение изменится к лучшему — к тому времени появятся новые оборонительные укрепления, и «Буря» перейдет к следующей стадии миссии.
Сведения, которыми его снабдили перед операцией, — все они были выловлены в просочившемся за Лаконские врата радиошуме — оказались точными, но далеко не полными. Син все время чувствовал, что на полшага отстает от самого себя. Речь шла даже не об основных структурах — те, диктуемые биологическими и энергетическими потребностями корабля и станции, в общем и целом просчитывались. Дело было в складе культуры и ожиданий. В нелепых, утомительно непредсказуемых человеческих характерах, самым парадоксальным образом влиявших на движение продукта и информации. Из–за чего ему вот–вот придется бросить за решетку целую службу мединской инфраструктуры.
— Кто следующий? — обратился Син к помощнику, младшему лейтенанту Касику, выхваченному из административной службы «Предштормового».
Касик прокрутил список на своем мониторе.
— Следующая у вас Кэрри Фиск.
— Президент Ассоциации Миров, — усмехнулся Син. — Давайте ее сюда.
Кэрри Фиск вошла в кабинет. Морщины между бровями и беспокойные руки говорили Сину о попытке спрятать страх под гневом. Маленькая худощавая женщина со строгим лицом и красивыми черными волосами, уложенными в высокую прическу. Одевалась она дорого. Значит, из какой–то колонии побогаче. Син знал ее по перехваченным сводкам новостей. В реальности она выглядела более худой и менее приятной.
Указав на кресло напротив своего стола, Син проговорил:
— Садитесь, пожалуйста, мадам президент.
Она села — гнев растворился в его любезности.
— Благодарю вас.
— Мадам президент, у меня есть новости. — Син перебросил ей документ со своего монитора. — Хорошие или плохие, зависит от того, насколько серьезно вы подходите к своей работе и насколько хотите взяться за настоящее дело. Прочитать можете позже, чтобы не упустить подробностей.
Она уже вытащила из кармана свой терминал, но при этих словах опустила его обратно.
— Я очень серьезно подхожу к своей работе.
— Превосходно, потому что до сих пор, на мой взгляд, за вашим титулом не было реальной власти, разве что вы председательствовали на здешних собраниях Ассоциации Миров. То есть органа, обсуждавшего межпланетные законы, не имея ни малейшей возможности их ввести. Земля и Марс формально не присоединились к вашей коалиции, а Союз перевозчиков мог диктовать вам условия. Во всяком случае, так мне объясняли. Доступ к новостям у меня до сих пор был ограничен.
Син изобразил самокритичную улыбку и решил, что удалась она примерно на три четверти.
— Мы только начинаем. — Фиск снова нахмурилась. — По крайней мере, заставили их обсуждать проблемы, а не тянуться сразу к оружию.
— Согласен, — сказал Син. — И, что еще важнее, с вами согласен верховный консул Дуарте. Документ, который я вам сейчас переслал, уполномочивает Ассоциацию Миров создавать законы, обязательные для членов системы, включающей ныне все человеческие колонии. Вам, как президенту этого органа, обеспечат всемерную юридическую поддержку.
— А кто гарантирует нам эту новую власть? — спросила Фиск, скривившись, будто он предлагал ей отведать какую–то мерзость. Ответ на свой вопрос она знала, но хотела услышать его, чтобы выдвинуть контраргументы. Син не собирался втягиваться в спор.
— Верховный консул Дуарте, представляющий теперь высшую исполнительную власть для Ассоциации Миров и всех входящих в нее правительств. Все эдикты, изданные этим органом и не ветированные исполнительной властью, будут иметь силу закона, подкрепленного военной мощью Лаконии.
— Не уверена, что…
— Мадам президент. — Син наклонился к ней и дождался полного внимания, после чего продолжил: — Я советую вам отнестись к этому очень серьезно. Верховному консулу нужен функционирующий законотворческий и бюрократический аппарат, и он полагает, что лучше использовать уже существующий, разумеется, с некоторыми модификациями. Я настоятельно советую не давать ему оснований для решения снести его подчистую и создать на его месте нечто совершенно новое. Мы понимаем друг друга?
Фиск кивнула. Руки, сложенные на коленях, снова задергались.
— Отлично. — Син встал и протянул ей ладонь. Фиск, поднявшись, приняла ее. — Я предвижу сотрудничество с вами в качестве представителя верховного консула. Дел у нас много, но я уверен, труд будет увлекательным и плодотворным.
— А дальше что? — спросила Фиск.
— Я бы рекомендовал для начала ознакомиться с переданным вам документом. В нем содержатся временные правила законотворчества Ассоциации — пока не будет проголосован постоянный протокол.
— Хорошо, — согласилась Фиск.
— Я понимаю, как вы заняты, — сказал Син, мягко направляя ее мимо охраны и дальше, к выходу. — Но буду ждать следующей встречи.
Когда она вышла, он протяжно вздохнул и прислонился к стене.
— Еще одного, лейтенант, а потом прервемся на завтрак.
— Да, сэр, — отозвался Касик. — Следующий — Онни Лэнгстивер, глава безопасности станции.
Син слабо улыбнулся, подумав, как приняла бы такой титул Танака.
— Бывший глава безопасности, — поправил он, возвращаясь за стол. — Дайте мне минутку. Пусть подождет.
— Да, сэр, — кивнул Касик. — Вам пока что–нибудь подать? Воды, кофе?
— Вода здесь как остывшая моча, а кофе — как моча, процеженная через потный носок, — поморщился Син. — Восстановительная система устарела на десятилетия, да и содержится дурно.
— Да, сэр, — сказал Касик. — Я мог бы принести вам воды с «Предштормового».
— Или, — Син повернулся к помощнику, — можно здесь все как следует наладить. Пора бы и начинать.
— Да, сэр, — согласился Касик.
Не будь Син так вымотан и раздражен, на том бы и успокоился. Но постоянный отпор от своих же людей и мединских туземцев расчесал ему волдыри до крови, и он не сумел сдержаться.
— Если я останусь на этом посту, — заявил он, — а есть основания полагать, что так и будет, мне придется перевезти на эту станцию семью. Я не допущу, чтобы моя дочь пила плохо очищенную воду, дышала загрязненным воздухом и училась в плохой школе.
Касик извлек откуда–то бутыль с водой и теперь заливал ее в кофемашину.
— Да, сэр, — на автомате отозвался он.
— Лейтенант, взгляните на меня.
— Сэр? — Касик обернулся.
— Мы здесь заняты важным делом. Важным не только для Лаконии — для всего человечества. Эти люди в нас нуждаются. Нуждаются уже затем, чтобы понять, насколько они в нас нуждаются. Когда у вас будут дети, вы поймете, что это значит. А до тех пор в любое время будете являть образец лаконской морали и дисциплины. Если не понимаете, насколько это важно, будете держаться так, будто понимаете, или я вас лично отправлю выскребать водоочистительную систему, пока лаборатория не покажет полную пригодность для питья. Все ясно?
Если в глазах подчиненного и мелькнуло негодование, оно было естественной реакцией на выговор.
— Яснее ясного, губернатор Син.
— Отлично. Тогда пришлите мне бывшего шефа безопасности.
Онни Лэнгстивер оказался долговязым астером, мединская форма висела на нем мешком, а губы кривила прилипшая презрительная ухмылка. Он еще от дверей оглядел десантников охраны, затем послал самому Сину такой хитрый взгляд, что тот чуть не выставил этого человека обратно за дверь.
— Явился, — сообщил Онни. — Вызывали, боссманг?
— Мы обсудим перемены в вашем положении на станции, — сказал Син.
— Обсудим? Бист бьен. Давайте обсудим. — Онни пожал плечами и прошел к гостевому креслу.
— Не садитесь. — Что–то в голосе Сина одернуло Онни, и тот нахмурился, словно впервые заметив губернатора. — Вы здесь не задержитесь.
Онни еще раз пожал плечами — вернее, приподнял обе ладони жестом, вовсе не затронувшим плеч. Отдел психологии астерской культуры об этом предупреждал. Большая часть жестикуляции астеров касалась только ладоней, потому что они проводили много времени в скафандрах, под которыми язык тела не читался. Эта особенность говорила и об их убежденности, что они — угнетаемые жертвы в любых взаимодействиях с не–астерами. Что ж, если этот Онни с порога назначил себя жертвой, Син охотно пойдет ему навстречу.
— Вы больше не глава безопасности станции Медины, — сообщил он.
— А кто новый босс? — осведомился Онни. Без возмущения, всего лишь с любопытством.
— Вас это не касается, — улыбнулся в ответ Син, — поскольку вы больше не служите в безопасности. Собственно, вы освобождены от любых служебных обязанностей на этой станции. Последнее, что вы обязаны сделать, — это сдать все досье на персонал, не вошедшие в официальную базу данных. Отказ подчиниться приведет к аресту и суду военного трибунала флота Лаконии.
— Как же, как же, хефелито. Только, знаете ли, почти ничего не осталось. Подчистили, — ответил Онни.
— Все, что осталось, сдадите.
— Теперь ваша власть.
— Можете идти.
По лицу Онни скользнула улыбка, мягкая, обворожительная. Син уже видел такие — на игровых площадках академии. И в глазах парня их научной группы, работавшей на Лаконии, когда туда прибыли корабли Дуарте, и в глазах футболистов, когда их прежнюю тренершу сменил мужчина. Да, в ней выражалось почтение, но еще и унюханный шанс. Шанс поладить с новой властью.
— Еще одно, боссманг.
Син ждал этих слов.
— Нет, больше ничего.
— Нет–нет–нет. Погодите. Это вы должны выслушать.
— Хорошо, — кивнул Син, — выкладывайте.
— Оружие, которое применил ваш большой корабль. Магнитное?
— «Буря»? Да, и что?
— Ну так вот. — Онни прервался, чтобы поскрести в сальной шевелюре и подмигнуть. — Когда вы попали в станцию–ступицу? Где стояли рельсовые?
— Да, — ответил Син. — У нас большой опыт работы с подобными артефактами, и мы сочли риск минимальным.
— Да и ладно. Так вот, когда ваш луч подбил ступицу, этот пинче шарик полыхнул желтым на целых пятнадцать секунд. Все–все, что в него ударяет, что сбрасывает в него хоть какую–то энергию, вызывает эти желтые вспышки. Но никогда еще эта чертовщина не светилась целиком, да и пятнадцать секунд — долгий срок.
— Мне трудно ухватить вашу мысль, — заметил Син.
— Так вот, эти пятнадцать секунд все тринадцать сотен колец выбрасывали в свои системы гамма–излучение. Такой мощности, что сварились команды четырех кораблей, ждавших на подходе к вратам. Врубились аварийные системы, автопилоты остановили корабли, так что к нам четыре корабля без команды не вылетели, однако…
Онни простер ладони, словно преподнося подарок. Син, моргнув, откинулся назад. Что–то сдвинулось у него в животе. Такого чувства он после высадки на Медину не испытывал ни разу. Удивление. А может быть, и надежда. Пространство колец, насколько в нем разобралась научная группа, представляло собой самый активный энергетический объект в обозримой части вселенной. Энергия, уходившая только на предотвращение коллапса самого пространства, поражала даже людей, невозмутимо создававших корабли класса «Магнетар». Описанный Лэнгстивером эффект в этой системе не превосходил ошибки округления, зато его применение открывало значительные возможности.
— Откуда вам это известно?
Астер развел ладони.
— Я здесь живу. Знаю то, что не всякому известно.
— Это верно? — Теперь Син обращался не к Онни, а к Касику.
— Я немедленно займусь отчетом, — отозвался Касик и уже в дверях забормотал себе в запястье.
— Ну вот, — продолжал Онни, посмеиваясь. Держась так, будто теперь уже перед ним впору заискивать. Если не поставить его на место, так и будет. — Союз перевозчиков очень зол, вы ведь сварили им команды четырех грузовозов.
Син задумчиво оглядел собеседника. Он нуждался в связях среди местных. В коренных жителях Медины, верных новой власти, поддерживающих главенство Лаконии. Но перспектива первым заполучить в союзники этого лизоблюда была ниже его достоинства.
— Свободны, — бросил ему Син.
Надо было вызывать Трехо с «Бури», докладывать. У Онни вытянулась физиономия. Улыбку стерло сперва удивление, а следом негодование, озлобленность. Обида на глазах у Сина переходила в ненависть. Не часто ему доводилось так скоро и так определенно убедиться в своей правоте. Такие низкие типы никогда не войдут в администрацию Сипа, а то, что Опии умудрился пробиться к власти на Медине, о многом говорило.
— Боссманг, вы должны меня выслушать… — начал Онни.
— Я сказал: свободны! — рявкнул на него Син и бросил взгляд десантнице из охраны. Та немедля ухватила Онни за плечо и, используя силовые приводы скафандра, чуть не оторвала от земли.
— Ух! Проклятье! — взвизгнул Онни, пока она волочила его за дверь.
— Приготовьте карт, — велел оставшемуся десантнику Син. — Мне надо в рубку, просмотреть данные по этой гамма–вспышке.
— Есть, сэр. — Десантник вышел.
Син должен был сперва проверить рассказ Онни, а затем составить полный доклад для адмирала Трехо. Если этот человек не соврал, они получат возможность выбрасывать смертоносные гамма–лучи в любые врата по своему выбору. Можно ли вообразить более мощное средство контроля сети? Это на месяцы сократит предписанные сроки установления контроля над мирами- колониями.
В первый раз за день у Сина стало легко на душе. Возможно, он сейчас завоевал для Лаконии империю — и притом не сделав ни выстрела в гневе.
