18
23–30 августа: Стокгольм — Копенгаген через Хельсинки, Санкт-Петербург, Таллин
— Судя по всему, — сказала Софи, — в круизах это довольно обычное дело. В смысле, они все тут видали виды уже, так что немудрено.
— Чуток мрачно, — сказал Иэн. Он оглядывал себя в зеркало, пытаясь выровнять галстук-бабочку, та норовила сидеть кривовато. Тем временем бережными движениями одежной щетки Хенри ненавязчиво отряхивал Иэну плечи. Сегодня был объявлен полный парад, что, согласно вестнику «На борту», означало: «Дамам предлагается надеть вечернее или коктейльное платье, мужчинам же — фрак или смокинг. При желании допускается пиджачная пара».
— Из ваших подопечных пассажиров умирал кто-нибудь? — спросила Софи у Хенри. Она то и дело пыталась завести разговор со слугой и сегодня утром все же вытащила из него, что сам он с Филиппин и служит на «Легенде» чуть больше трех лет.
— Нет, мадам, со мной такого не случалось, — ответил он с большой серьезностью. — Если же случится, это будет очень печально. С моим коллегой так вышло. Очень долгий круиз, в Южную Америку. Бывает, в море больше недели подряд. Значит, с телом будет загвоздка — ну, понимаете, с трупом? Приходится помещать его в морозилку, в самом низу корабля. — Хенри завершил отряхивать Иэну плечи и убрал щетку в карман, где, похоже, хранил поразительное разнообразие приспособлений. — К слову, вот ваше меню на этот вечер. Я положил его на стол.
Тут он, по своему обыкновению, слегка поклонился и ушел, оставив Софи в уже привычных смешанных чувствах неловкости и стыдной радости от того, что ей так усердно прислуживают. Иэн взял меню и просмотрел.
— Сегодня у нас скандинавский ужин, — сказал он. — Закуски из Норвегии: панированное сладкое мясо с медом и сливовым соусом. Суп из Швеции: зеленый горошек с овощами, рис и раки. Основное блюдо из Дании: томленые телячьи голени с соусом из томатов и виноградного лука, брюква и картофель. Далее салат: маринованная редька и копченая форель… Ты каждый вечер столько всего ела?
— Это лишь начало. И вот почему я не влезаю в это платье. Застегни мне молнию, а?
Иэн застегнул на ней коктейльное платье — вдоль изгиба спины, который он так любил, но, прежде чем достигнуть самого верха, он подался вперед и поцеловал Софи в основание шеи, легонько подул на нее. Софи обернулась, обняла его за шею, они потерлись носами. Она ощутила вес его знакомого поджарого тела, почувствовала животом его возбуждение и тихонько застонала. Эротические сны о каких угодно других мужчинах показались несуразными — и уж точно необъяснимыми.
— Сегодня ляжем пораньше?
— Однозначно.
Но получилось не так рано, как она надеялась. Софи не приняла в расчет теплоту мгновенной симпатии между Иэном и Джеффри Уилкоксом. Как только их представили друг другу за ужином, стало ясно, сколько у них общего: одинаковое чувство юмора, равная приверженность женам (выраженная в нежных насмешках и поддразнивании), одни и те же сомнения в целях и ценности этого круиза, совпадающие мнения почти по всем предметам, политическим и прочим, какие всплыли за два с половиной часа трапезы. Но и это еще не все. Когда доели последние сырные крошки и допили остатки портвейна, мистер Уилкокс предложил наведаться в бар. Пригласил всех, кто был за столом, но никто не удивился, когда мистер и миссис Мёрфи отклонили это предложение. А после нескольких минут за угловым столиком на шестерых, слушая томные фортепианные пассажи Уэзли Причарда («Наш Король Клавиш будет сопровождать ваш вечер серенадой из его личной подборки мелодий из кинофильмов и ностальгических шлягеров военных лет»), стало понятно, что мисс Томсетт и миссис О’Салливэн не явятся.
— Непохоже, что лесбы к нам присоединятся, — проговорил мистер Уилкокс.
— Кто-кто? — переспросила Софи.
— Простите, Софи, не очень ПК с моей стороны, понимаю. Давайте так: две милые дамы альтернативной сексуальной ориентации. Годится?
— Не в слове дело, — сказала Софи, — а в вашем выводе о них — таком вот за здорово живешь.
— По-моему, вполне справедливый вывод. Две женщины в одной каюте. Вегетарианки, — добавил он зловеще.
— Ой, да ладно вам. Женщины, оставшиеся без мужей или не выходившие замуж, часто путешествуют вместе. Почему бы и нет? Приятнее же, чем в одиночку.
— Может, вы и правы, — сказал мистер Уилкокс, вскидывая руки в шуточной капитуляции. — Всё, забыли.
— Джеффри считает себя экспертом по всем тонкостям человеческой натуры, — сказала миссис Уилкокс, пытаясь разрядить напряжение ледяной шуткой.
Мистер Уилкокс пробубнил в свой виски:
— Я просто что вижу, то и пою.
Но все сделали вид, что не услышали.
* * *
Дни всё летели. Лекция Софи о сокровищах Эрмитажа прошла с блеском. Мест потребовалось столько, что пришлось перенести встречу в зал побольше. На следующий день Робин Уокер с громадным удовольствием сообщил Софи, что ей удалось добиться рейтинга одобрения пассажирами в 9,3 балла — почти неслыханная оценка. Участники круиза стали обращаться с ней как со знаменитостью, в тот вечер трижды попросили автограф — на экземпляре вестника, рядом с извещением о лекции. Иэн перед поездкой предложил ей напечатать визитки; Софи посмеялась над этой затеей, но он их все равно подготовил и теперь (как часто и случалось, вот досада) оказался прав: Софи раздавала визитки направо и налево, женщинам, приглашавшим ее на встречи в местных ЖИ или читательских группах.
— Ты прямо хит! — твердил Иэн, и гордость у него на лице светилась очевиднее некуда.
Они провели в Хельсинки чудесный день, примкнув к автобусной вылазке в дом Сибелиуса на озере Туусула; поездка увенчалась исполнением «Финляндии» в местной музыкальной академии. В тот же вечер теплоход направился в Санкт-Петербург.
Причалили рано, едва ли не в центре города, у восточного берега Невы. В то утро была запланирована еще одна автобусная экскурсия. Иэн отправился в корабельную библиотеку, по-быстрому проверить электронную почту, Софи сошла на причал, решила подождать там. Все ждала и ждала, а он не появлялся. Наконец двое последних копуш заспешили вниз по сходням, но Иэна с ними не оказалось. Теми двоими были мистер и миссис Уилкокс.
— Он не поедет, — сказал ей мистер Уилкокс.
— Что?
— Слишком огорчился. Мы его видели в библиотеке. Узнал о продвижении по работе.
— И как? Не получил?
— Судя по всему, нет.
— Блин. — У нее внутри все упало, вдруг накатила тошнота. — Он же был совершенно уверен.
— Ну… В таком деле железобетонно не бывает же?
Софи знала, что надо делать.
— Пойду поговорю с ним, — объявила она. — Скажите всем, пусть едут без меня.
— Не надо, — возразил мистер Уилкокс. — Он так не хочет. Сказал, что все с ним будет нормально. Ему бы просто тихий день в одиночестве.
— Давайте, — сказала миссис Уилкокс, беря Софи под руку. — Мы все расстроимся, если вы не пойдете с нами в Эрмитаж.
— Ну… — Софи колебалась. — Наверное, я сюда за этим и ехала. Но бедный Иэн…
— Все с ним будет хорошо, — сказала миссис Уилкокс. — Ну пригорюнился человек немножко, бывает.
День поездок по достопримечательностям получился долгий. В самом Эрмитаже было невероятно суетно, и они провели там больше трех часов, проталкиваясь в толпе, и Софи едва выстаивала под нескончаемым обстрелом вопросов со всех сторон. Ей это посещение понравилось — и она порадовалась, что смогла принести пользу стольким людям, но работенка выдалась изнурительная. Группа опаздывала на автобус, и когда они вернулись на «Топаз IV», ужин уже пятнадцать минут как начался. Иэн и миссис Мёрфи (она тоже почему-то не поехала на сегодняшнюю экскурсию) уже заняли места за столом. Иэну вполне объяснимо полегчало, когда экскурсанты прибыли, он встал, и Софи сгребла его в утешительные объятия.
— Какая жалость, — сказала она, прижимая его к себе еще сильнее. — Вот же досада-то. Ты совершенно заслуживал повышения.
Пока все гомонили, усаживаясь, раскладывая салфетки, передавая друг другу хлебную корзинку и бутылки вина, Иэн произнес:
— Ничего. Бывает. Я целый день об этом думал. Все хорошо. И я рад за Нахид.
— Нахид? Она… Работу дали ей?
— Да. Я уже послал ей письмо с поздравлениями.
— А ты вообще знал, что она тоже подавала заявку?
— Да. Судя по всему, в итоге выбор был из нас двоих.
Софи все еще усваивала эти сведения, и тут на другом конце стола заговорила миссис Мёрфи. Что само по себе редкость. Еще реже она говорила таким громким, требующим к себе внимания голосом. Однако то, что она сказала, оказалось самой большой неожиданностью.
— Прошлой ночью скончался мой муж.
За столом воцарилась тишина — мгновенная и полная.
— У него случился инсульт. Совершенно безболезненно, похоже. Я обнаружила это лишь сегодня утром. Поняла, когда он не встал заварить мне чай, что с ним что-то не так.
Остальные забормотали «какое горе» и прочие смутные сочувственные слова.
— Когда полетите с ним домой, дорогая? — спросила мисс Томсетт.
— Я не полечу домой, — ответила миссис Мёрфи. — Я заплатила за этот круиз и буду получать от него удовольствие.
Она откусила хлеб и принялась его жевать — с некоторым вызовом. Остальные переглянулись, не зная, как реагировать, а затем тоже вернулись к еде и напиткам. Больше об этом не говорили — не считая мистера Уилкокса, он поднял свой винный бокал и, прежде чем отпить, пробурчал:
— И их осталось семь.
* * *
Назавтра вечером, когда Софи с Иэном пришли в зал кабаре на чтения Лайонела Хэмпшира, на двери обнаружили записку: «Вынуждены сообщить, что мистер Лайонел Хэмпшир недомогает и заявленные чтения не состоятся. Молли Партон выйдет на сцену в 22:00».
Наутро Софи увидела Лайонела на верхней палубе, и недомогающим он не выглядел совсем. Более того — вид у него был цветущий. Сидел на своем привычном месте, пил себе латте, как и в прошлый раз, но теперь при нем находилась белокурая женщина лет на десять моложе Софи, и Лайонел представил ее как Максин, свою ассистентку.
— На берег сегодня не сойдете, значит? — спросила Софи. Корабль пришел в Таллин примерно в половине седьмого утра.
— Я там уже был, — ответил Лайонел. — Не очень-то много чего смотреть. Мы решили, что после обеда прогуляемся по Старому городу.
— У нас была та же мысль.
Теперь к ним примкнул Иэн, а через несколько минут — мистер и миссис Уилкокс. Положение получилось непростое: Лайонел, судя по всему, был готов допустить до беседы Софи, но не всех остальных.
— Рада, что вам получше, — сказала она.
— Получше?
— Насколько я поняла, вам вчера вечером нездоровилось.
— А, это. Просто желудок шалил. Возможно, морепродукты на обеде.
— Их перенесли? Ваши чтения, в смысле.
— Насколько мне известно, нет.
— Ох батюшки. Но это значит, что вы прокатались впустую.
— Ну… — Лайонел улыбнулся. — Что поделаешь?
Непохоже было, что его это хоть как-то беспокоит. И как раз тут Софи заметила, до чего необычайно красива Максин и до чего необычайно близко размещаются под столом их с Лайонелом колени. Софи коротко, заговорщицки встретилась с ней взглядами, но вслух ничего сказано не было. Максин прильнула к своему нанимателю и что-то ему нашептала — что-то, явно не предназначенное для чужих ушей, и Софи поймала себя на том, что слушает, о чем беседуют ее муж и мистер Уилкокс. Тема, что неудивительно, — неудача Иэна с продвижением по службе.
— Значит, место дали вашей коллеге? — говорил мистер Уилкокс.
— Ага.
— И как, вы сказали, ее зовут?
— Нахид. Я ее знаю с незапамятных времен. Мы пять лет вместе работаем. Она замечательная.
— Хм-м. Нахид… Видимо… дама-азиатка, верно?
— Верно.
— Ну вот пожалуйста.
Он вытряхнул пакетик подсластителя в кофе, два-три раза помешал, сосредоточившись на этой задаче и явно считая, что добавить тут нечего. Софи ждала, что ее муж подначит собеседника, но Иэн молчал. Когда стало очевидно, что все так и останется, она обратилась к мистеру Уилкоксу:
— Что вы имеете в виду?
Он отвлекся от размешивания.
— Простите, милая?
— Что вы имеете в виду под этим «ну вот пожалуйста»?
Он бесстыже уставился на нее.
— Стоит ли произносить это вслух, а?
— Думаю, да. Поскольку я не имею буквально ни малейшего понятия, о чем вы.
— Слушайте, — сказал он, — я не хочу баламутить. Но ваш муж огорчается, что ему не досталось место по службе, и я говорю только одно: себя ему винить не в чем.
— Так-так, продолжайте, — вымолвила Софи.
Тут вдруг показалось, что все слушают их беседу — даже Лайонел с Максин. Софи отчетливо осознавала, до чего спокойно это утро: безоблачное небо над ними, чайки кружат, но не орут, увеличивается в размерах на далеком горизонте приближающаяся к гавани пылинка другого круизного судна, покрупнее.
— Мы все знаем, как оно в наше время, — сказал мистер Уилкокс.
— «Как оно»?
— Эта страна. Мы все знаем расклады. Как оно устроено. Людям типа Иэна по заслугам больше не воздается.
Софи повернулась к Иэну. Ну теперь-то он точно вмешается, возразит, скажет что-нибудь? Но нет. И потому продолжать разговор опять пришлось ей.
— Под «людьми типа Иэна» вы, надо полагать, подразумеваете белых?
Мистер Уилкокс, впервые застеснявшись, поглядел по сторонам на других слушателей, поискал поддержки в их лицах. В общем, не обрел, но продолжил гнуть свою линию.
— Мы о своих больше не заботимся, да? Если вы из меньшинств — пожалуйста. Проходите в начало очереди. Черные, азиаты, мусульмане, геи — с ног сбиваемся ради них. Но возьмем талантливого парня вроде Иэна — и совсем другое дело.
— Или, может, — произнесла Софи, — работу дали лучшему кандидату.
Об этих словах она пожалела тут же. Иэн по-прежнему молчал, но она видела, как ему больно, да и мистер Уилкокс тут же ринулся в бой, воспользовавшись ее оплошностью.
— Думаю, вам бы лучше решить, — сказал он, — что для вас важнее: поддержать супруга или сохранить политкорректность.
Тут он забрал свою книжку (название Софи не разобрала, но видела, что это не «Сумерки выдр») и, прежде чем открыть ее на том месте, где остановился, пробормотал два слова — всем за столом и лично Иэну:
— Эта страна… — В них он вложил мощную смесь печали и презрения.
Последовавшее долгое молчание нарушила миссис Уилкокс — когда глянула на другое круизное судно, теперь уже почти поравнявшееся с ними, и произнесла:
— Ну и здоровенный же корабль.
* * *
В тот вечер, сидя на улице при кафе в Старом городе и попивая эстонское пиво в тени высокого фахверкового здания, Софи сказала Иэну:
— Ты же не повелся ни на что из сказанного Джеффри, верно?
— Нет, конечно, — ответил он.
— Хорошо. И прости, если показалось, что от меня мало поддержки, но…
— Брось, Соф, ладно? Как ты и сказала, место досталось лучшему кандидату. — Он вновь принялся читать путеводитель, но через несколько секунд, почувствовав, что Софи не удовлетворена его уверениями, добавил: — Это же единственное объяснение, так? В смысле, либо его теория верна, либо твоя. Ну вот. Такие дела.
Было совершенно очевидно, что он не желал больше это обсуждать, и дальше Софи на самом деле разговаривала сама с собой:
— Я этим чуваком сыта по горло в любом случае. Восемь вечеров подряд уже с ним рядом отсидела. Думаю, сегодня давай придем пораньше и сядем поближе к Джоан и Хизер. — Подождала отклика, не получила. — Как считаешь?
Он буркнул что-то. В тот вечер большего она от него не добилась. Но у замысла Софи был недостаток. Непредвиденный недостаток. Мисс Томсетт и миссис О’Салливэн не явились в тот вечер на ужин, и потому они вновь сидели вчетвером, вместе, а миссис Мёрфи устроилась на другом краю стола (все еще решительно намеренная получать удовольствие от круиза, хотя ни на какие экскурсии она, судя по всему, не ездила). Мистер Уилкокс развлекался рассуждениями — отчасти в шутку, отчасти всерьез, — кто из их пожилых спутников преставился на сей раз.
* * *
Следующий день, пятницу, они провели в пути до Копенгагена. Наряды рекомендовали «свободные». («Дамам предлагается облачиться в умеренно свободные платья или же парные костюмы. Мужчинам можно выбрать между пиджачной парой, спортивной курткой или блейзером, с галстуком или без, или же строгой рубашкой с глухим воротником и галстуком».) Ежедневный вестник объявлял, что в десять тридцать состоится семинар об облысении, в одиннадцать — занятие «Сидя и стройно» («Приглашаем к Дэвиду на бережные физкультурные упражнения, с удобством выполняемые сидя, идеальная разминка») и показ фильма «Зулус» в кинозале в два тридцать. Как обычно, в вестнике размещалась короткая юмористическая заметка под заголовком «Хиханьки Робина», в тот день — такая:
Сегодняшнее невыдуманное рекламное объявление:
«Продается посуда для смешивания, повар с таким тазом собьет что угодно».
Позже утром Софи сходила в библиотеку проверить свою электронную почту и обнаружила письмо:
От кого: Джоан Томсетт
Отправлено: Пятница, 29 августа, 2014, 8:54
Кому: Софи Коулмен-Поттер
Тема: Наше отсутствие
Дорогая Софи!
Пишу по адресу, указанному на вашей визитке, и надеюсь, что вы получите это сообщение. Должно быть, уже теряетесь в догадках, почему мы покинули круиз. Не волнуйтесь, мы живы-здоровы и ни в коей мере не стали жертвами таинственного проклятья стола № 19! Однако вчера в Таллине с нами произошла большая неприятность. Мы осматривали городские стены, Хизер поскользнулась и падала несколько ступенек. Упала она скверно, и когда мы привезли ее в больницу, оказалось, что у нее сломана нога. К счастью, перелом не ужасный, но после того, как ей наложили гипс, нам предложили вернуться в Англию для дальнейшего лечения. Администрация «Легенды» очень помогла нам — нашелся вечерний рейс, и мы уже в Бристоле!
В отличие от миссис Мёрфи, которая, полагаю, все еще продолжает путешествие, став вдовой, я без своей возлюбленной Хизер представить эту поездку не могла бы. Мы более тридцати лет все делаем вместе, и за все это время я и помыслить не могла бы даже одну ночь врозь. Да, о нашей связи мы позволили себе некоторую ложь во спасение, но, уверена, вы быстро догадались, какова природа этой связи. За многие годы путешествий и в особенности круизов мы, к сожалению, осознали, что даже сейчас не можем полагаться на понимание других пассажиров, если рассказать им, что мы — спутницы жизни, хотя на оптимистической ноте следует отметить, что люди вроде бы и впрямь делаются несколько терпимее. (Но само это слово в подобном контексте всегда казалось мне странным: что именно в наших преданных, любовных и участливых отношениях требует от окружающих применения ресурсов «терпимости»?) Так или иначе, мы обе сочли вас и вашего очаровательного мужа чрезвычайно симпатичными и без всяких колебаний говорим вам правду!
Я знаю, что вам с Иэном осталось совсем немного времени на борту, но надеюсь, что вы развлечетесь и получите полное удовольствие. Ваша лекция в воскресенье и ваши содержательные комментарии в Эрмитаже очень вдохновили многих из нас. Вас несомненно ждет замечательная карьера, и я буду за ней следить — издали, вероятно, однако с большим интересом.
Признательно,
Джоан Томсетт
* * *
В воскресенье утром, когда корабль причалил в Копенгагене, Софи с Иэном приготовились покинуть круиз и вылететь домой. «Топаз IV» вернется в Дувр только еще через четыре дня — будут остановки в Северной Германии и Нидерландах, но, соглашаясь на это предложение, Софи решила, что десяти дней на море ей хватит (и об этом решении сейчас пожалела). Вот чемоданы уже собраны — и Софи попрощалась с Хенри. Как обычно, разговор получился доброжелательным, но она не смогла нащупать правильный тон. Хенри, как всегда, был сдержан, таинствен и безупречно учтив.
— Что ж, Хенри, — сказала она. — Громадное вам спасибо за все.
— Не за что, мадам. Это все часть сервиса.
— Вы превзошли любые рамки служебного долга. Трусы моему супругу гладили. Поразительно.
Он рассмеялся и повторил:
— Все часть сервиса.
— Вот моя визитка, — сказала она, — если вы… не знаю, если захотите поддерживать связь.
Он принял карточку, все еще улыбаясь, и убрал ее в карман не глядя.
— Надеюсь, вам понравилось… — Она собралась сказать «заботиться о нас», но решила, что выйдет нелепо. С чего заботиться о них вдруг приятнее, чем о ком бы то ни было еще? — В этой поездке. — Так она завершила фразу — неуклюже. — В смысле, я понимаю, что для вас это просто работа и… у вас нет такой каюты… — Его каюта, в которой он обитал еще с двумя членами экипажа, размещалась в недрах корабля, там не было иллюминаторов; это все, что Софи знала. — Ну, в общем… — Получалось все глупее и глупее. — В общем… Вот небольшая… признательность — от нас с Иэном.
Она вручила ему белый конверт с маленькой открыткой и несколькими купюрами. Они с Иэном — но в основном она сама — измучились, прикидывая, сколько следует дать и в какой валюте. В конце концов остановились на пятидесяти евро.
— Спасибо, мадам, — произнес Хенри, убирая конверт в тот же карман и пожимая ей руку. — Вы очень добры. Очень рад знакомству.
— Хорошо. И мы тоже. Когда будете в Лондоне или в Бирмингеме…
Хенри повторил, оказавшись почти в дверях:
— Спасибо, мадам.
— Ну… до свиданья. Или паалам, как вы бы сказали…
Хенри ушел. Иэн прыснул.
— Над чем смеешься?
— Над тобой. Сплошные либеральные терзания и отчаянная попытка задружбаниться с ним.
— Просто стараюсь вести себя любезно, вот и все, — сказала Софи; приметила на своем туалетном столике забытую губную помаду и бросила ее в сумочку. Вроде все. Она встала посреди каюты, огляделась, уперев руки в боки и ощущая, как накатывает внезапная меланхолия. — Буду скучать по этой каюте, — сказала она. — Мне очень понравились эти десять дней.
— Знаю-знаю, — сказал Иэн, обнимая ее. — Особенно та часть, пока меня не было.
Она глянула на него пристально:
— Почему ты так говоришь?
— Тебе нравится быть одной. Не думай, что я не заметил. — Не успела она отпереться (если вообще собиралась отпираться), он продолжил: — Так ты попрощалась с Уилкоксами?
— Ага.
— А с Лайонелом?
— Он еще в постели. Я постучала и попрощалась из-за двери.
— Максин?
— В ее каюте ее не было.
— Хм. Логично.
Они вышли на балкон глянуть на море напоследок. Гавань была безликой и унылой. Три других круизных судна, все гораздо крупнее «Топаза IV», причалили сегодня утром.
— Ты собираешься поддерживать связь с кем-нибудь из них? — спросил Иэн.
— Не уверена, — ответила Софи. — Скорее, нет. Может, с Хизер и Джоан. Они мне, скорее, понравились, я бы сказала.
— Лесбы. — Иэн улыбнулся. — Забавно, что Джеффри на их счет не ошибся.
Софи промолчала. Смотрела на солнце и хотела еще разок ощутить лицом морской бриз. Иэн перегнулся через перила и всмотрелся в глубины вод. Несколько минут не разговаривали.
— О чем думаешь? — наконец спросила Софи.
— Ой, ни о чем, — ответил он, выпрямляясь и возвращаясь в каюту. Хотя на самом деле он думал о том, что раз мистер Уилкокс не ошибся насчет этих двоих, может, он и в остальном тоже прав?
