13

Лестница сужалась по мере того, как они поднимались все выше по основной башне Королевской обсерватории, потом изогнулась и стала винтовой; Билли нагнала Северина и остальных и держалась в паре витков ниже, чтобы подслушивать – хотя ничего нового она не узнала. Северин бросал отдельные реплики, выслушивая доклады Увановой и второй женщины. «Сектор Пять» опережает график. «Сектор Три» сообщил о потере двух строителей, которые сорвались с эстакады. Перечисление продолжалось – ничего подробного, просто довольно стандартный и упрощенный обзор событий дня. На вершине лестницы четверо вошли в очередные стеклянные двери. Билли прижалась к стене и, стараясь не высовываться, вгляделась сквозь стекло. Она смотрела, как Северин повел группу через вход под аркой на противоположной стороне круглого атриума, за которым она увидела изгиб новой лестницы, поменьше. Согласно надписи сверху, та вела в Главный купол. Из атриума вели еще четыре двери, каждая под табличкой «Мастерская».

Она нашла управление.

Билли подождала у дверей, наблюдая и прислушиваясь, но изнутри не доносилось ни звука. Казалось, что в башне сейчас только она и группа Северина, а охранники «Левиафана» не собираются тут появляться.

Билли выпрямилась, проскользнула за стеклянные двери и прокралась к арке напротив. Там девушка немного выждала, оглянулась, навострив уши, но так ничего и не услышала из мастерских.

Не было ничего слышно и сверху.

Тогда Билли поднялась по лестнице.

Наверху была очередная арка – закрытая деревянной дверью, обшитой железом, которое казалось скорее декоративным, чем функциональным. В двери нашлась большая замочная скважина. Билли прижалась ухом, но ничего не услышала. Тогда девушка пригнулась к скважине и заглянула внутрь. Ей открылся вид на круглый зал.

У Билли перехватило дыхание. Она постояла, досчитала до десяти, взвешивая варианты. Потом схватилась за ручку и толкнула дверь.

Комната с другой стороны была большой и круглой – зал, венчавший башню. Купол, как и снаружи, внутри был покрыт сусальным золотом, но здесь еще и украшен картой ночного неба, инкрустированной блестящими драгоценными камнями. Стены расходились от входа двумя идеальными арками. Напротив главной двери в стене была прорезана большая щель, начинавшаяся у пола и идущая вдоль купола, почти достигая его вершины. Очевидно, здесь находился телескоп обсерватории; и в самом деле, пол в середине комнаты был прорезан множеством каналом и желобов – ясный признак того, что здесь закреплялся механизм прибора.

Телескопа не было. Не было и других выходов из купола, других окон, не считая щели. За ней виднелся разлом Бездны, и Билли почувствовала, как Осколок нагревается и тянет ее к переливающейся стене синего и красного света.

А еще в комнате было совершенно пусто. Ни Северина, ни Увановой, ни двух других – ни следа людей.

Билли была одна.

Она вернулась в центральный атриум башни обсерватории, передвигаясь осторожно, тихо, прислушиваясь к любому движению, любому признаку жизни. Но все было так, как и казалось на первый взгляд – она осталась в башне в полном одиночестве. Телескопная комната была пуста, как и все четыре мастерских – теперь. Больше никто не поднимался по лестнице с тех пор, как она последовала за компанией Северина, и явно никто не уходил отсюда.

Северин и его подчиненные просто растворились.

Билли повернулась и взбежала обратно в телескопную. Встала в дверях и огляделась, бросая взгляд на каждую поверхность зала. Белые стены. Золотой купол с самоцветным небом. Бледный каменный пол. Следы крепежей телескопа. Щель в стене. Разлом за ней.

И все. Никакой мебели. Никаких дверей. Ни окон. Билли обошла комнату, проводя ладонью по гладким стенам на случай, если найдется тайная панель или дверь – хотя наверху все равно не было места, чтобы прятаться.

Ничего.

Когда она дошла до щели в стене, то высунулась наружу, насколько могла, игнорируя давление в голове. Прямо перед ней не было ничего, кроме волнующейся стены разлома, вытянувшейся в обоих направлениях. Если высунуться еще дальше, видно железную стену у основания, не пускавшую работников к нижней части аномалии. По обеим сторонам холма обсерватории стояли опоры эстакады – исполинской конструкции, нависавшей над комплексом управления. Подняв голову, Билли видела эстакаду, изгибающуюся в сотнях футах над золоченым куполом обсерватории, выступавшую из разлома, как бушприт корабля, покоряющий какую-то огромную океанскую волну.

Никакого выхода, кроме щели в стене, явно не было. В комнате было пусто. Билли осталась одна. Северин, Уванова и их спутники пропали.

Билли раздраженно щелкнула языком и прикинула варианты. В комнате пусто – с этим придется смириться. Но таким же странным был тот факт, что телескопная, похоже, считалась главной комнатой управления. При этом в ней ничего не было. Если Северин пользовался своей корпорацией, чтобы проводить эксперименты над разломом и строить эстакаду – дестабилизируя тем самым разлом, – то он явно занимался этим не здесь.

Билли выскользнула из зала и вернулась на нижний уровень. Огляделась. Перед ней были двери в четыре мастерских обсерватории – теперь служивших исследовательскими лабораториями для корпорации «Левиафан».

Билли направилась к первой двери. Не заперта, ручка повернулась гладко и бесшумно. Она вошла.

Комната внутри была полукруглой, почти как телескопная, хотя пространства было меньше, да и стена по соседству с атриумом была прямой.

Но это явно была лаборатория, с рабочими столами и высокими стульями. Поверхности покрывало головокружительное количество склянок в сложных держателях из блестящей меди. Стены были заставлены шкафами и верстаками. И снова – ни одного окна. Слева от Билли была дверь – дерево элегантно изгибалось, следуя неровности самой стены. У двери один на другом стояли ящики, из-под крышек которых, приоткрытых ломом, торчала солома. На другой стороне комнаты были еще ящики – пирамида из трех по соседству с главным столом. Самый верхний ящик оказался пуст, его крышка прислонена к ножкам стола. Предметы из него разложили возле приборов.

По ее телу пробежала волна адреналина. Человеческий глаз расширился, а Осколок Ока Мертвого Бога загудел в голове, пока в поле зрения искрились синий, красный и желтый цвета, создавая ауру вокруг артефактов на верстаке.

Билли подошла к столу, осматривая предметы. Это были руны. Их было три на столешнице, а еще три лежали на соломе в открытом ящике. Округлые, около пяти сантиметров толщиной, костяные руны, оплетенные тонкими нитями из кожи и серебра. Там, где обнажались желтовато-белые поверхности, она видела резьбу. Один артефакт лежал под увеличительным стеклом в железной руке. Рядом находился кожаный чехол с инструментами, место которому было скорее в мастерской часовщика или ювелира.

Билли оттолкнула верхний ящик, чтобы заглянуть в нижний. У него частично приподняли крышку; девушка взялась за края и потянула. Расшатавшиеся гвозди выскользнули легко, и, не обращая внимания на шум, она уронила крышку на пол.

Снова руны. Три на верхнем слое соломы, и похоже, в ящике было место еще для шести, а может, и девяти. Ящиков Билли насчитала всего шесть в комнате, и седьмой – открытый.

Больше шестидесяти рун.

Билли покачала головой, пытаясь понять. Вернулась обратно к верстаку и, передвигая линзу на держателе, вгляделась в артефакт, который явно изучали до нее. Под линзой стал виден четкий рельеф резной китовой кости. Билли видела текстуру кости и почерневшие линии рисунка, увеличенные настолько, что видны были следы ножа резчика, оставленные неизвестно сколько лет назад.

Она отступила, сделала вдох и снова оглядела мастерскую. На соседнем верстаке лежала стопка папок с бумагами; подойдя, она подтянула к себе верхнюю папку и пролистала. Внутри убористым почерком были сделаны заметки о рунах – на готовой форме с печатным заголовком «Компания ”Левиафан“». На противоположной странице был набросок рассматриваемой руны в масштабе один к одному.

Билли пролистала тетрадь. Каждый разворот был одинаковым – заполненная форма, набросок руны. Она досмотрела до конца – десятки страниц, десятки рун, все разные, все досконально описанные.

Билли дошла до конца и забросила тетрадь обратно на стол. На стене над ним была полка, заставленная журналами. Сняв один наугад, она обнаружила, что это тоже том с заметками – другой каталог рун. Попробовав третий, она нашла продолжение каталога – номера рун продолжали перечисление, начатое в предыдущем томе.

Поразительно. Компания «Левиафан» по какой-то причине заполучила огромный запас рун – вполне возможно, сотни. Она никогда и не думала, что их существует так много. Где «Левиафан» их добыл, Билли могла только догадываться – впрочем, то, что они достались им теперь, пожалуй, менее удивительно, чем если бы это случилось несколько лет назад. После роспуска Аббатства Обывателей и разгона Ордена Оракулов смотрители и сестры потеряли монополию на еретические артефакты. Вероятно, обе организации накопили огромное количество волшебных объектов, чтобы те не попали в чужие руки. Но теперь их не было, и кто знает, что успело попасть в мир, прежде чем имперские власти закрутили гайки и прибрали все предметы себе?

А еще коллекция Норкросса – одна из причин, что привела ее в Альбу. Если профессор Дрибнер прав, кое-что из коллекции – та часть, что не досталась Соколову, – оказалась здесь, в Морли.

Билли медленно мерила шагами комнату. Что ж, в этом Дрибнер мог быть прав. Либо запасы Норкросса действительно доставили в Морли – и сделала это компания «Левиафан», либо они собрали артефакты из разоренных Аббатства и Ордена… либо и то, и другое.

Но ради чего все это собрали, Билли не имела ни малейшего представления.

Хаотичные передвижения по комнате привели ее к изогнутой двери. Билли остановилась, на всякий случай приложила ухо к дереву, но за ним все было тихо. Она открыла дверь.

Вторая комната была того же размера и формы, что и первая, но не использовалась как лаборатория. Здесь не было верстаков и оборудования, и все пространство занимали ящики, расставленные на укрепленных металлических стеллажах, прикрученных к стенам – черные болты разворотили белую штукатурку старой обсерватории.

Билли даже не стала считать ящики – в помещении их были десятки, все закрытые. Она на пробу подергала за крышку одного, но он был наглухо забит. На всех ящиках был знак компании «Левиафан», но кроме этого – ничего, никаких намеков на содержимое.

Билли сделала глубокий вдох и сосредоточилась. Опустив подбородок, она позволила зрению расплыться, внимание переместилось от одного мира к другому. По ее велению в голове загудел Осколок Ока Мертвого Бога, и она почувствовала, как за висками растет давление.

Затем мир перед ней перевернулся, омытый ярко-голубыми светом, который превратил все предметы в помещении в мерцающие контуры.

Все, кроме содержимого ящиков. Набитые внутрь руны светились желтым, переливаясь, как угли в огне. Ими была заполнена вся комната – сотнями, упакованными, ожидающими изучения и занесения в каталог.

Билли выдохнула и отпустила силу. Зрение вернулось к обычному, и она снова была окружена обычными ящиками.

Она постояла миг, ожидая, пока боль уляжется. Она подбиралась все ближе, она это знала. Раз Северин делал что-то с разломом – что-то дестабилизирующее, – то логично, что он пользовался рунами. В конце концов, это источник великой магической силы, а теперь, после падения Чужого и изменения силы… что ж, кто знает, на что способны артефакты. То, как их исследовали и каталогизировали, намекало, что компания «Левиафан» надеялась найти им какое-то применение.

Или уже нашла.

В хранилище была еще одна дверь. И снова Билли осторожничала перед тем, как ее открыть, прислушиваясь и заглядывая в скважину. Дверь вела обратно в башенный атриум обсерватории, где все еще никого не было. Билли вышла и направилась к одной из дверей на другой стороне атриума и оказалась в лаборатории, оборудованной, как и первая, где сортировали, изучали и каталогизировали руны.

В четвертой и последней мастерской Билли нашла огромный телескоп из главного купола – по крайней мере, то, что от него осталось. Прибор разобрали, изогнутые медные панели кожуха прислонили к стенам. Два круглых зеркала из телескопа, каждое больше метра в диаметре, положили на стойку, отражающими сторонами друг к другу. В центре комнаты находились две линзы, каждая – с половину зеркала, тоже на стойках, так что все четыре поверхности были параллельны друг другу. Билли опасливо подошла к конструкции и заглянула за край одного из зеркал. Пространство между ними было ярче, чем она ожидала, благодаря расположению зеркал. Она увидела себя в бесконечных отражениях. Она отскочила и развернулась.

Она видела что-то… кого-то. Кто-то стоял прямо за ней, искаженный изгибом зеркала из телескопа, но все же четко различимый… прежде чем развалился на серый и синий свет.

Но в маленькой мастерской было пусто. Она была наедине с разобранным устройством. Она замерла, прислушиваясь, но единственным звуком был хаотический рокот стройплощадки, окружавшей комплекс внизу.

Билли повернулась обратно к устройству и, теперь держась на расстоянии, обошла его, пристально изучая. Что бы это ни было, оно не соединялось с энергоносителями – не было ни проводов, ни баков с ворванью, только два терминала в дальней стене – пустые, с открытыми дверцами.

Но она точно знала, что видела – новую пустоту Бездны.

Билли отшатнулась. Она не представляла, что это за устройство, и пожалела, что его не видит Дрибнер. Может, он бы разобрался. В его собственном изобретении тоже применялись линзы и зеркала, хотя и не такого размера. Здесь же устройство было куда больше, но рядом не было никакого окна, чтобы навести линзы на разлом Бездны, находившийся в паре сотен метров за стеной мастерской.

Билли вздохнула и потерла виски. Девушка не поняла, узнала она что-то полезное или нет, и одна загадка занимала все ее мысли – куда делись Северин и его подчиненные? Их не было в телескопной. Их не было в мастерских. Других выходов нет.

И все же Билли осталась в башне одна.

Конечно, она уже видела, как исчезают люди – хотя это не совсем верное описание. Почти два десятилетия назад, когда она была «китобоем», они использовали для силы, которой делился с ними Дауд, другое слово.

Перенос. Способность перемещаться через пространство в мгновение ока, не будучи замеченным. Так сказать, исчезать в одном месте и появляться в другом, будь то в ста ярдах дальше по улице или в сотне футов выше, на коньке крыши.

Позже, когда Чужой «даровал» ей руку из черных обломков и Осколок Ока Мертвого Бога, она обнаружила, что эти артефакты, составлявшие с ней одно целое, давали похожую способность. Как и магия переноса, эта способность была связана с Чужим и с Бездной. Когда Чужой пал, сила Билли – более того, вся ее сущность, – изменилась, стала нестабильной, ненадежной, и девушка не торопилась ее применять. Но хотя она уже начала привыкать к тому, как работал Осколок, все же она месяцами не призывала Двудольный Нож, а после последней попытки очнулась в охотничьей хижине в тивийском лесу, ничего не помня о предыдущей неделе.

Билли бросила на странную машину еще один взгляд, затем вернулась в первую мастерскую. Встала в дверях, изучая комнату.

Теперь она понимала. Чужой пал, и Бездна отделилась от мира – но все еще была с ним связана. Все еще существовала, но отношения Бездны с миром стали иными. Каким-то образом это изменило действие магии. Изменения привели смотрителей и сестер к краху и повлияли на руку и Осколок самой Билли.

Северин нашел способ обуздать новый вид магии, пользуясь сотнями собранных рун и самим разломом – двумя совершенно разными вещами, соединенными с Бездной, – и узнал, как черпать из них силу.

Это объясняло внезапное исчезновение Северина и его свиты. Билли все еще не знала, куда они делись, но руны и разлом явно им в этом помогли. Она вспомнила о докладе Увановой своему начальнику. Она упомянула о пустоте – пустоте Бездны.

Билли знала, что это отражения других миров, просвечивающих в тонких местах, где их касалась Бездна. Но теперь, когда Бездна отделилась, а ее связь с миром стала нестабильна, пустоты тоже должны были измениться.

Северин нашел способ их использовать? Проникать внутрь?

Это казалось все вероятнее.

Билли окинула взглядом оборудование на верстаке и выложенные на нем руны, и тут заметила свернутый кожаный предмет у стены. Она взяла его.

Это был ремень – такой же тяжелый и широкий кожаный пояс, который она носила поверх формы, позаимствованной у охранника Бланко. На ремне не хватало больших квадратных кошельков – их сняли и положили на верстак.

Билли рассмотрела форму и размер кошельков – и поняла, для чего они предназначены. Не выпуская ремень из одной руки, второй она потянулась к тому, что был на ее талии. Просунула пальцы в карман. Там что-то было – что-то твердое, но такое легкое, что она и не обратила на это внимания, когда надевала пояс. Коснувшись этого предмета, девушка снова почувствовала искру статического электричества. Пальцы сомкнулись, и Билли достала то, что все это время носила с собой. Оно плотно лежало в кошельке, который был сшит специально по форме предмета.

Руна. Билли подняла ее к глазам. Холодная и легкая, словно сделанная из воздуха – такое ощущение, что Билли могла раздавить ее легчайшим нажатием пальцев. Разумеется, она не могла не сжать ее. А нет, достаточно твердая.

Достаточно реальная.

Девушка выложила ее на верстак рядом с чужим ремнем, повернула собственный так, чтобы второй кошелек оказался на животе, и потянула за его пряжку. Ругнулась под нос, когда кожа отказалась поддаваться. Наконец она раскрыла пряжку и вытащила вторую руну. Несколько мгновений рассматривала ее, а потом бросила на стол рядом с первой. Посмотрела на них, не двигаясь, пока в ушах стучала кровь.

Вот почему их было так много в хранилище. Каждый охранник корпорации «Левиафан» носил при себе по две руны. В компании служили сотни работников. Им нужны сотни рун. Вторая мастерская, забитая ящиками, – это не хранилище; это просто арсенал, временный склад для рун, которые приносили, проверяли, каталогизировали в лаборатории, а потом упаковывали, чтобы раздать охранникам «Левиафана». Где-то на стройплощадке у корпорации должен быть целый ангар артефактов.

Северин и остальные не исчезли. Они телепортировались – каким-то образом перенеслись, – с помощью рун.

Она должна последовать за ними. Она должна понять, как работают руны.

Билли вылетела из мастерской наверх в телескопную, притормозив посреди зала. Все еще пусто, как она и ожидала, но… что-то изменилось. Миг она сама не понимала, что, а потом осознала.

Звуки стали другими.

Раньше шум стройплощадки был постоянным рокотом, перемежаемым стуком, лязгом кранов и звоном цепей. Теперь их заменило что-то другое – какое-то жужжание, звук настойчивый, механический, накатывающий и убывающий, как от летящего мимо на скорости вагона. Еще она слышала свистки и трещащие голоса, усиленные системами громкоговорителей. И что-то еще – ритмичный хруст, который напоминал топот сотни сапог.

Она перешла к щели в стене и выглянула наружу, охнув от удивления – что обычно ей было не свойственно.

Разлом Бездны исчез. Она видела вторую половину карьера, где великая эстакада изгибалась высоко над головой и опускалась за горизонт вдали. На этой стороне эстакада была готова – ни лесов, ни кранов, никаких признаков стройки. Внизу эта половина дна карьера была по большей части плоской – открытое пространство, ограниченное с двух сторон сборными хижинами «Левиафана». Здесь маршировали строем люди – сотни людей в черной форме, украшенной черными металлическими нагрудными пластинами, с шлемами, похожими на ведра, на головах. Это были солдаты – все вооружены, все при полном параде, марширующие по приказу командира, который стоял на высокой платформе сбоку от плаца, рявкая приказы в микрофон. Его слова эхом отдавались по всей площадке.

Потом снова вернулось громкое жужжание – внезапный звук сверху. Билли инстинктивно пригнулась. У нее буквально отпала челюсть, когда над ней пролетела машина, минуя купол обсерватории и направляясь к дальней стороне площади. Там она остановилась в воздухе, развернулась вокруг своей оси, а потом неторопливо опустилась рядом с полудюжиной таких же машин, выстроившихся на платформе. Машины напоминали железнодорожные вагоны, но их колеса заменяли большие наклоненные панели, узкие и решетчатые, словно огромные жалюзи. На крыше вагонов были гигантские цилиндры, словно запечатанные баки с ворванью, укрепленные четырьмя высокими прутьями. Пока Билли следила, как приземляется машина, она видела, как шевелятся решетки, открываясь и закрываясь, как постоянно меняют положение панели, пока из дна вываливаются три колеса. Когда транспорт приземлился, он просел под собственным весом, и Билли заметила низкую квадратную трубу в центре крыши, прямо под огромным баком, которая изрыгнула облако желтого дыма, поднявшегося и вплывшего в бак, дно которого было прорезано широкими щелями.

Из одного из ближайших зданий тут же высыпали охранники в черной форме и собрались вокруг машины, набрасывая на колеса цепи, закрепленные на земле. Дверь на боку летательного аппарата открылась, и оттуда выпрыгнула команда. Пока Билли наблюдала, откуда-то сверху раздалось новое громкое жужжание, и девушка увидела, как приземляется новая летающая машина. Теперь Билли понимала, что именно видит: гигантский бак работал на желтом дыму, который выпускала выхлопная труба машины.

Она отступила от щели телескопа, пытаясь осмыслить увиденное.

Летающие машины. Машины, которые летают.

Летающие. Машины.

Билли почувствовала холод и головокружение. Она не понимала, что происходит внизу, но твердо знала одно.

Она больше не в Альбе.

Она в пустоте Бездны.