Никто не смог точно вспомнить, при каких обстоятельствах познакомились Эрик и Дилан. Когда Эрик был в седьмом классе, его перевели в «Кен Керил». В то время Дилан там уже учился. Ребята встретились в школе, но не сразу стали друзьями.

Потом оба перешли в «Колумбайн». Брукс Браун несколько лет учился в частных школах, но потом, когда был в предвыпускном классе, его снова перевели в государственную школу, и они с Эриком встретились в автобусе. Очень быстро эта троица стала неразлучной.

Они проводили часы за видеоиграми. Играли онлайн, а также без выхода в сеть: с ботами и между собой. В предвыпускном классе они часто ходили болеть за футбольную команду «Колумбайн». Все считали Эрика «крутым», так как его брат входил в состав университетской сборной.

Эрик, Дилан и Брукс казались интеллектуалами. Они интересовались классической философией и литературой эпохи Ренессанса. Все трое были очень застенчивыми, и первым избавляться от стеснительности начал Эрик. Через два месяца после начала учебного года в предвыпускном классе Эрик пригласил девушку на бал, посвященный возвращению в школу после каникул. Она вспоминала о том, что Эрик нервничал, мало говорил. В целом, по словам девушки, на том балу не произошло ничего запоминающегося. Такое случилось через несколько дней после бала, когда Эрик инсценировал самоубийство.

– Его приятель привез меня к нему домой, – вспоминает девушка, – где я увидела: он лежит на камнях, а вокруг лужа бутафорской крови.

Не будем утверждать, что задумка Эрика была очень оригинальной. Скорее всего, он просто воспользовался идеей из кинокартины «Гарольд и Мод». Как бы то ни было, в этом поступке Эрика девушка не нашла ничего смешного и отказалась с ним встречаться.

Во время первого семестра в предвыпускном классе Эрик написал стихотворение «Я есть». Оно состояло из восемнадцати строк, в которых автор пять раз упоминал то, какой он хороший.

Стих начинался словами: «Я – приятный парень, который ненавидит, когда окружающие чуть-чуть приоткрывают банку газировки». Каждое четверостишие заканчивалось этими словами. Эрик описывал себя как человека, высоко летящего над остальными, хвастался отличными оценками и демонстрировал свою эмоциональность: «Я плачу, когда вижу или слышу о том, что умерла собака».

Эрик сохранил значительную часть школьных работ, вероятно, потому что гордился ими. «Я мечтаю о том, чтобы оказаться последним человеком на земле», – писал он в «Я есть».

Эрик вообще был мечтателем, только фантазии его были очень мрачными, безрадостными и при этом невообразимо скучными. Он любил красоту пустоты. Он мечтал о мире, в котором ничего не происходит. О мире без людей.

Он щедро делился своим видением в интернет-чатах, живо описывая все девчонкам, с которыми там общался. Однажды он описал этот мир и то, как он сам завис внутри небольшого темного пространства, как корпус корабля, если смотреть на него из-под воды. В стенах вокруг были футуристически вмонтированы старые компьютерные мониторы, покрытые пылью и заросшие вьюнками. Все это освещал только свет луны, словно просачивающийся через дыры, и тени ползли по стенам. Волны бескрайнего моря монотонно опускались и поднимались. Не происходило ровным счетом ничего. Это была картина, радовавшая сердце.

В его литературном творчестве люди встречаются редко. Разве что иногда появится какой-нибудь боец, которого убивают, или ниоткуда слышится голос, произносящий какую-нибудь остроту. В воображении Эрика люди отсутствовали. Он создавал бесцельный мир, богатый текстурами и красками. Если он вообще говорил о каком-либо стремлении, то сваливался в мрачные банальности. Однажды он описал идеальный мир, о котором вы прочитали чуть выше, девчонке в чате, и та ответила:

«Вау. мрачноватенько».

«Да. но все равно прикольно. людей нет вообще. типа все умерли уже много веков назад».

Счастье, в понимании Эрика, сводилось к уничтожению всего человечества.

Девочка написала, что была бы готова жить в таком мире, но только рядом с другими людьми. Эрик написал, что он бы оставил двух человек, и озвучил вопрос, который очень любил задавать в чатах:

«Если бы в мире осталось совсем немного людей, что бы ты выбрала: попыталась бы снова заселить планету или полностью ее уничтожила?»

«Наверное, уничтожила бы», – ответила девочка.

«Правильный ответ. Именно такого я от тебя и ждал. В этом-то и весь смысл этого разговора. Ммм, – писал он, – так хочется сделать это, а не просто мечтать».

Мысли и фантазии, связанные с разрушением, регулярно наблюдались у Эрика в последние годы его жизни. Однако, читая его посты в чатах, не складывается ощущения, что он собирается сделать что-либо, способствующее осуществлению своей мечты. Он смело воображал, что может случиться с миром, но себе лично отводил весьма скромную роль. Он придерживался того мнения, что человечество само по себе погубит планету без какой-либо посторонней или его личной помощи.

На протяжении обучения в предвыпускном классе у Зака Хеклера был всего один предмет, на который он ходил вместе с Диланом. Дилан почувствовал, что наконец-то нашел родственную душу и человека, который его понимает. Ему было приятно тусить с Эриком и Бруксом, но чего-то не хватало. А вот с Грызуном все было по-другому. Заку сперва не очень нравилась эта кличка. А она появилась лишь потому, что парень очень любил поесть и постоянно что-то жевал. Если прозвище появилось, то от него трудно избавиться. И он не стал бороться, а принял и улучшил его: ГрыЗЗун, лорд Грыз. Последний вариант звучит даже очень неплохо.

Преподаватели давали ученикам много времени для индивидуальной работы. Часто в это время из соседнего класса появлялся Эрик. Вначале он приходил, чтобы потрещать с Диланом, но вскоре они начали прекрасно общаться втроем. Они вместе играли в Doom, ходили в боулинг, оставались на ночь друг у друга и смотрели соревнования по драгрейсингу на Бандемир-спидвей. Они смеялись над глупыми детьми и тупыми взрослыми. Больше всего они «угорали» от людей, которые плохо разбираются в компьютерах, в особенности тогда, когда таковыми оказывались учителя. Они смотрели много кинофильмов: научную фантастику, экшн и хоррор. Вместе болтались по торговым центрам, пытаясь снять «девок». Говорил всегда Эрик. Зак и Дилан стояли чуть позади и поддакивали.

Дилан вступил в школьный театральный кружок. Он стеснялся выходить на сцену, но работал осветителем и звуковиком. Эрика подобные развлечения совершенно не привлекали. Они сдружились с Нейтом Дайкманом и Крисом Моррисом. Очень часто все вместе «зависали» в доме Дилана. «Его родители хорошо ко мне относились, – вспоминал Нейт. – Кормили донатами, готовили омлет или блины». Дилан тоже был внимательным к гостям и делал все возможное, чтобы они хорошо проводили время.

Дома у Эрика было совсем по-другому. Отец-майор казался строгим, и Эрик был хозяином в доме и у себя в спальне в подвале только до его возвращения. Несколько раз они приводили к Эрику девчонок и показывали им, как стреляют из духовых ружей по кузнечикам.

Дилан заводил дружбу с разными парнями и охладевал к ним, но отношения с Заком не менялись. Оба парня были умными, раздражительными и легко выходили из себя. В обоих кипел подростковый максимализм, но оба были слишком застенчивыми, чтобы его показать.

Эрик был нужен Заку и Дилану, ведь кто-то же должен заводить разговор. А Эрику нужна была публика, которой он мог бы себя показать. Эрик был отстраненным и крутым парнем, которого ничего не удивляло и не сбивало с толку. Дилану нужен был вожак. Эрик был таковым. Они идеально подходили друг другу.

На какой-то момент их было не двое, а трое.

Эрик играл в Doom. Когда он уставал от картинки, которую разработали в id Software, то рисовал в блокнотах собственных героев и антигероев. Он сломал код игры и создавал новых персонажей, препятствия, сложности, новые уровни и приключения. Он придумал мускулистых мутантов с глазами-каплями, как на темных очках авиаторов, демонов с когтями, клыками и рогами. Многие из его творений представляли собой средневековых рыцарей, вооруженных современным огнестрельным оружием. У одного из персонажей вместо рук были огнеметы. Жертвы этих демонов сгорали, или им сносили головы. Иногда встречались картинки, на которых жертвы держали в руках собственные отрубленные головы. Эрик считал, что его творения безмерно круты. «В наши дни непросто добиться определенного мастерства, – писал он в одном из школьных сочинений. – Но мне кажется, что в креативности для игры Doom мне никогда не будет равных».

Эрику нравился творческий процесс. «Я часто стараюсь изобретать новые вещи», – писал он в работе по английскому языку под названием «Что общего между мной и Зевсом». Он считал, что Зевс и он сам – прирожденные вожди. Эрик не заострял внимание на том, что Зевс мог быть очень мелочным и вести себя далеко не таким благородным образом, который ожидается от бога. Он наблюдал у Зевса такие же черты, как и у себя самого. «И Зевс, и я можем разозлиться на людей и наказать их самым неожиданным способом», – писал он.