Глава 10000. Свет в конце туннеля
Мы с Купцом шли бок о бок, не желая, чтобы другой оказался за спиной. Конечно, нас заставили друг другу довериться, но на самом деле ни один из нас не доверял другому. Как только я выберусь из сырого подземного лабиринта, я уж постараюсь уйти от него как можно дальше, и побыстрее. Я представила, как мы расходимся в разные стороны, держа пушки наготове, пока другой не скроется из вида. Но до тех пор мы вынужденные союзники. Вот так мы и шли рядышком, не имея возможности вонзить нож другому в спину. Буквально.
– Могу я тебя кое о чем спросить? – поинтересовалась я.
Мы оба всматривались вперед.
– Валяй, – ответил он. – Что у тебя на уме?
– Как ты так быстро сюда добрался? – спросила я. – Я забрала твой багги. А мне пришлось ехать сюда всю ночь.
– Свой-то ты бросила.
Я покачала головой:
– Ты никак не мог знать, где я его спрятала. Тебе бы потребовалось…
Я умолкла, когда меня осенило. Он повернул голову и молча посмотрел на меня в ожидании, пока я догадаюсь.
– Ты шел по моим следам.
Он отвернулся и снова посмотрел вперед.
– С самого начала.
– С той минуты, как я выехала.
– Вообще-то, за день до того. Я приставил Райли за тобой следить.
– Почему ты просто не устроил мне засаду? Зачем придумывать такие сложности? Стреляя с такого расстояния, ты мог бы повредить нужные детали.
– Пришлось рискнуть.
– Пришлось рискнуть? Да ведь вас было четверо.
Он на миг умолк, размышляя над ответом, а потом нехотя заговорил:
– Потому что я слышал разные байки.
– Байки? Какие байки? Нет никаких баек.
– О тебе-то?
– Да.
– Еще как есть.
Я никогда не слышала баек о себе. Я никогда не была местной легендой. Большинство граждан даже не знали мое имя. И меня это устраивало. Я не имела даже смутного представления, о чем он толкует.
– И где же ты слышал эти байки?
– Два года назад, когда охотился на северо-западе.
– Я редко туда выбиралась.
– Похоже на то. Но я провел некоторое время рядом со старой моделью судоремонтника, ботом по имени Билли Семь пальцев.
– Забавно. Я знала одного судоремонтника по имени Билли Девять пальцев.
– Это тот же парень, только пальцев стало меньше.
– Он мог бы их заменить.
– Ему нравилось прозвище.
– Он был в моем подразделении.
– Во время войны. Я знаю, – сказал он.
– И он рассказывал тебе о войне?
– Постоянно.
– Значит, ты услышал какую-то хрень про то, что я делала на войне, и это тебя напугало? Мы все воевали, Купец. Все творили ужасы. Некоторые делали то, чем совсем не гордятся, но мы все этим занимались.
– Ага, но не каждый был способен так напугать Билли. Он, конечно, тоже не святой. Честно говоря, когда я на него наткнулся, он уже одной ногой стоял на свалке металлолома. С головой у него было не все в порядке.
– С головой у него всегда было не в порядке.
– Это правда, что ты работала с огнеметом?
– Да. Но только потому, что оказалась поблизости, когда его предыдущий владелец сожрал заряд плазмы. Никто больше не хотел его брать. Просто никто не взял бы.
– А Билли рассказывал другое.
– И что он рассказывал? – спросила я.
– Что все боялись забрать его у тебя. Говорили, что ты получаешь от него слишком много удовольствия.
– Чушь собачья.
Никогда я не получала от него удовольствия. Я ненавидела проклятый огнемет. Ненавидела то, что приходилось делать. Я нечасто обижаюсь, но это меня задело. Ведь это неправда.
– Он рассказал одну историю про то, как вы налетели на подземный бункер и обнаружили там только детей…
– Ладно, ладно. Хватит уже.
– Значит, это правда.
– Я не хочу об этом говорить.
– А еще он рассказал про то, как вы попали в перестрелку, но у тебя закончилось горючее, и тогда ты взяла заостренный кусок металла…
– Я же сказала, что не хочу больше говорить о войне.
– Сказал, что ты выпустила кишки двум десяткам человек.
– Да черт тебя дери, Купец! Закрой пасть!
– Потише, – встрял Док. – Вы заставляете меня жалеть о том, что я вас заштопал.
– За что тебе хорошо заплатили, – как ни в чем не бывало заявил Купец.
– Но явно недостаточно, – парировал Док так же спокойно, как и Купец.
Девятнадцатая оглянулась и нахмурилась.
– Поверить не могу. Мы же на одной стороне.
– Нет никаких сторон, – сказала я. – Здесь не мы и они. А лишь я, ты, ты и ты, а они стоят у нас на пути. Когда мы с этим разберемся, я уйду.
– Скатертью дорога, – заявила Ребекка.
– Слушай, – сказал Купец как будто между прочим. – Правда это или нет, но я видел, как ты убрала трех браконьеров, а потом чуть не снесла мне руку. Я бы сказал, что держаться от тебя на расстоянии было самым умным решением.
– А если мы выберемся из этой передряги живыми, ты опять попытаешься меня убить.
– У меня нет выбора. Думаю, ты из тех, кто помнит обиды.
Он был прав. Я помню обиды. Может, ничего и не произойдет. А может, один из нас схлопочет заряд, как только мы окажемся снаружи.
Я крепче сжала винтовку. Купец внимательно смотрел на меня. Это движение не укрылось от его взгляда.
– Ну вот, – сказал Герберт.
Мы пришли. Люк.
Девятнадцатая повернулась ко мне и поманила за собой. Она вложила свою руку в мою и запросила прямой контакт. Я не любитель подобного, не люблю обмениваться данными вместо разговора, но прекрасно понимала, почему она это делает.
– Неженка, – передала она. – Я полезу по лестнице первая, удостоверюсь, что все чисто. И хочу, чтобы ты была второй. Потом ты встанешь за мной.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы этот козел тебя пристрелил. И не хочу, чтобы ты поступила так с ним.
– Он может выстрелить в тебя, чтобы попасть в меня.
– Он не станет.
– Почему ты так уверена?
– Я не уверена. Но я вытаскивала тебя из передряг слишком много раз, чтобы смотреть, как ты умираешь. Я ему не позволю.
– Я все равно умираю.
– Ты выбиралась и из худших переделок. У меня здесь не так много друзей. Как и у тебя. Но если я и могу назвать кого-то другом…
– Только давай без этих соплей.
– Слушай, там, куда мы идем… Может, тебе стоит пойти вместе с нами.
– Не думаю, что твой новый босс этого жаждет.
– Плевать мне на ее желания. Если я могу тебе помочь… Эта материнская плата… В общем, пошли с нами.
– Давай сначала выберемся наружу и посмотрим, как там все выглядит.
Она кивнула. Мне нравилась Девятнадцатая. Очень. Не знаю, почему я не могла ей в этом признаться, но просто не могла. Это не в моих привычках. Не знаю, насколько ее слова были правдивы – в конце концов, ее запрограммировали на то, чтобы нравиться людям, чтобы они ее любили, но если она готова заслонить меня от винтовки Купца… Что ж, я не знаю никого другого на планете, кто готов поступить так же. Только не ради меня.
– Я поднимаюсь, – объявила Девятнадцатая, хватаясь рукой за перекладину.
Мы с Купцом нацелили винтовки в коридор. Вероятность, что кто-то подкрадется к нам оттуда, была мала, но расслабляться все равно нельзя. Плохо освещенный коридор тянулся вдаль, между лампами сгущались тени. Мне так хотелось узнать, что происходит там, наверху, но если там кто-то есть, придется возвращаться. А если мы здесь застрянем, то обречены.
Девятнадцатая вскарабкалась по лестнице, подняла люк и выглянула, потом посмотрела на меня и кивнула. Она полезла наружу, под ослепляющее солнце. Сквозь люк лился свет дня, окрашивая железобетонные стены в ярко-белый цвет, а дальше по коридору – в бледно-голубой. Мы ждали, вжавшись в стену и направив оружие на коридор. Если бы у меня было сердце, оно бы заколотилось, а дыхание перехватило бы. Но вместо этого моя начинка неслышно жужжала, просчитывая, сколько у нас вариантов.
Что-то в проходе зашевелилось. Какая-то тень. Что-то маленькое. Метнулось по коридору.
Галлюцинация? Такое время от времени случалось, сбой в коде, когда видишь что-то несуществующее. Просто баг. Но я определенно заметила какое-то движение в тени.
А потом снова. На этот раз движение в другой тени, света как раз хватило, чтобы уловить форму, и все же существо казалось бесформенным. Да что это еще такое? Мелкое, мне по пояс. Руки. Передвижения. Новый тип ячейки? Быстрая и бесшумная? Модель-невидимка?
Если бы я могла сжать винтовку сильнее, не сломав ее, я бы так и сделала. Я прицелилась в ту тень, прокручивая в памяти запись на скорости сто двадцать кадров в секунду, кадр за кадром, миллисекунду за миллисекундой.
Ничего. На моей записи ничего не было. Невозможно. Там точно что-то было.
– Неженка? – позвала Девятнадцатая. – Ты поднимаешься?
Я задумчиво посмотрела наверх, кивнула и шагнула вперед. Купец схватил меня за руку.
– Ты не поднимешься прежде меня, – сказал он.
– Ты ее слышал. Она только что меня попросила.
– Мне плевать. Я не предоставлю тебе возможность выстрелить, пока я буду выбираться из люка.
– Я тоже не предоставлю тебе такую возможность, Купец. Но я не собираюсь в тебя стрелять. Мы еще не выбрались.
Он уставился на меня явно с подозрением, но в конце концов понял, что выбора нет. Пристрелю ли я его? Я над этим размышляла. Но нет. Пока нет. Мы и правда еще не выбрались. Окончательно не выбрались.
– Только смотри в оба, ладно? – сказала я. – Кажется, я что-то видела.
– Ни хрена ты не видела. Давай, вылезай.
Я поднялась по лестнице на свет. Девятнадцатая пригнулась к земле и протянула мне руку.
– Что-нибудь видишь? – спросила я, когда она помогла мне вылезти.
Она покачала головой.
– Ничего.
Я пригнулась рядом с ней, и по лестнице быстро вскарабкался Герберт, перекинув плазменный излучатель за спину, широкий корпус едва пролез через люк. Он выпрыгнул на свет и встал в полный рост, нависая над нами.
– Почему вы лежите? – спросил он, посмотрев вниз.
– Чтобы нас не засекли, – ответила Девятнадцатая. – Пригнись!
– Но мы на открытой местности, – возразил он. – Тут на мили вокруг ничего нет.
– И как ты только умудрился столько прожить?
– Я покрыт двухдюймовым слоем брони.
– Нас убьют из-за тебя.
– Если на тех холмах есть снайперы, – сказала Ребекка, выбираясь из люка, – мы уже, считай, мертвы.
– Это не значит, что мы должны облегчить им задачу.
Один за другим из люка вылезли остальные. Первый, Второй, Мурка, Док и, наконец, Купец. Пока он медленно преодолевал последние перекладины, Девятнадцатая поднялась и велела мне встать позади нее. Он выглянул из люка, увидел, что я не наставила на него оружие, и быстро вылез. Его нога поскользнулась на глине, и он упал на одно колено. Он поднял винтовку и прицелился в Девятнадцатую.
– Купец, – сказала она. – Опусти оружие.
Купец покачал головой.
– Ты будешь защищать меня с той же прытью, как и ее?
– Да. Никто здесь не умрет. Не сегодня.
Он кивнул и очень медленно опустил винтовку.
– Я просто не хочу, чтобы она пристрелила меня, как собаку.
– Да? – сказала она. – А ты не думаешь, что сам напросился?
– Ну, напросился. Это не значит, что я позволю этому случиться.
– Так, – сказал Мурка. – Это все, конечно, весело, но я не собираюсь тут торчать. – Он замахал руками в нашу с Купцом сторону. – Из-за всего этого дерьма.
– Ребекка, нужно идти, – заговорил Второй, впервые с момента нашего знакомства.
Первый тут же добавил:
– Второй прав. Нужно уйти отсюда как можно дальше.
Девятнадцатая кивнула и указала на запад.
– Ладно, мы идем…
Она так и не закончила фразу.
Ее тело взорвалось, снаряд разметал все микросхемы от шеи до пояса. Осколки засыпали половину отряда. Голова Девятнадцатой поскакала по земле, ноги несколько мгновений раскачивались, пытаясь сохранить равновесие, а потом подогнулись, сначала одно колено, потом рухнуло и все остальное.
– Девятнадцатая! – заорала я, хотя и знала, что криком ей не поможешь, только сообщишь всем в округе, где мы. Но просто вырвалось.
На холмах засел снайпер.
И тут начался ад.
Пустыня замерцала, как будто ее сначала накрыли десятком одеял-невидимок, двухметровых, преломляющих свет голографических одеял, а потом разом сняли их. Откуда ни возьмись, на ноги вскочил целый отряд Пластиковых, нацелив на нас оружие.
Купец дернул винтовку, чтобы выстрелить с бедра, но два хорошо нацеленных плазменных излучателя выбили ее у него из руки, пощадив его пальцы, но не оружие.
– Положить оружие! – проревел один Пластиковый.
Вот оно. То, чего я боялась. Снайпер в холмах и тактический отряд, все с Единым разумом, с пальцами на спусковых крючках. Я прокрутила в голове несколько вариантов, пытаясь вычислить, скольких я сумею снять, если Герберт поведет себя правильно.
Герберт бросил излучатель на землю. Весь план к черту.
И тогда я услышала выстрел. Тот самый, что превратил Девятнадцатую в груду осколков и разбросал их в радиусе десятка метров. Снайпер был очень далеко, где-то в трех с половиной милях. Слишком далеко для обычного телескопического зрения, слишком далеко, чтобы военный мод телескопического зрения вроде моего сумел что-то засечь, не зная, где искать. На это потребовалось бы минут десять-пятнадцать. Что же это за оружие? Мощь и точность феноменальные. Даже если я завалю всех ячеек вокруг, этот снайпер пристрелит меня еще до того, как они упадут на землю.
Я опустила винтовку.
– Бросай, – велел Пластиковый.
– Зачем? – спросила я.
– Затем, – сказал другой, – чтобы тебе не пришлось здесь умирать.
– Нет. Скорее всего, я умру.
Док посмотрел на меня:
– Что ты вытворяешь? Из-за тебя нас прикончат.
– Док, а что, по-твоему, сейчас произойдет?
Док на мгновение задумался. Он многое знал о начинке бота, отдаю ему должное. Но был редким тугодумом, когда нужно выпутаться из неприятностей. А сейчас нам грозили крупные неприятности.
Я бросила оружие. Какого черта?
– Мы Циссус, – произнес один Пластиковый. – Мы пришли с миром.
– Сразу видно, – сказал Купец, бросив взгляд на разбросанные останки Девятнадцатой.
– Нужно было показать, что у нас серьезные намерения. А теперь, когда вы знаете, кто мы, у вас есть возможность к нам присоединиться, стать частью целого. Жить вечно, в мыслях и воспоминаниях величайшей личности всех времен. Или…
– Или присоединитесь к своему другу, – закончил за него другой.
Купец поднял руки над головой, сдаваясь.
– Есть у меня такое чувство, – сказал он, – что вам придется нас пристрелить.
Первый Пластиковый кивнул головой-шлемом, на сверкающем пластике отражались все мы ввосьмером.
– Ты говоришь от имени…
Его голова дернулась.
Все их головы дернулись, а руки с оружием взметнулись в стороны, словно от боли.
– Мильтон, – сказал Купец.
– Самое время, – отозвалась я, ныряя за винтовкой.
Мильтон, выключатель. Наш выигрышный билет.
