Глава 1111. Туннельные крысы

Мы медленно крались по коридору, разбившись попарно. Мы с Девятнадцатой замыкали строй с импульсными винтовками наготове. Впереди шла изумрудная со своим черным коллегой. Другой двигался сразу за ними вместе с Гербертом, чей плазменный излучатель был нацелен вперед, в готовности испарить все, что появится.

– Кто эти ребята? – тихо спросила я.

– Это тебя не касается, – ответила изумрудная.

– Мои пассажиры, – сообщила Девятнадцатая.

Изумрудная повернулась и покачала пальцем.

– Не нужно ей ничего рассказывать.

– Ну да, как же, – огрызнулась я. – Я не знаю, кто вы такие или что о себе возомнили, но ясно как божий день, что защитить себя вы не можете, и мне надо иметь хоть какое-то представление о том, чью задницу я прикрываю.

Все умолкли. Мы шли медленно, прислушиваясь к далекой стрельбе и взрывам где-то в глубине города.

– Ребекка, – представилась она. – Мы не отсюда, не знаем местность, и нам нужен проводник.

– А твои друзья?

– Я Первый, – отозвался один черный.

– Я Второй, – ответил другой.

Я кивнула.

– Ясно.

Но мне ничего не было ясно. Кто путешествует по Морю в сопровождении военного, но при этом без нормального проводника? Девятнадцатая обычно не водила людей по пустыне. Она и со мной-то редко выезжала, хотя несколько раз мы друг другу подсобили. Что-то тут не так.

– И сколько?

– Чего сколько? – спросила Девятнадцатая.

– Сколько?

– Не понимаю, какое это… – снова взвилась Ребекка.

– Много, – ответила Девятнадцатая. – Моя материнская плата.

– Ну, тогда ладно, – сказала я. – Это все, что мне нужно было знать.

– Это что-то меняет? – удивилась Ребекка.

Я оглядела ее, не опуская импульсную винтовку.

– Теперь я знаю, что вы неплохо укомплектованы. А значит, наверняка важные шишки, так что лучше вас оберегать. Мне нравится Девятнадцатая. А вы для нее важны, то есть важны и для меня.

Ребекка настороженно уставилась на меня.

– Правда?

– Правда.

Плюх!

Шар раскаленной плазмы осветил коридор, как полуденное солнце. Мы прижались к стене, остановившись из-за жара, и стояли, пока свет не начал затухать и отдаляться.

– Простите, – сказал Герберт. – Наверное, я случайно дернул паль…

Коридор окатил плазменный дождь, один заряд чуть не задел Герберта.

– Прячьтесь за моей спиной! – выкрикнул он.

Все три Переводчика встали гуськом, используя его как прикрытие. Он двинулся вперед, отвечая на огонь – через каждые пять секунд по коридору перекатывались мерзкие шары плазмы.

– Пошли!

Коридор снова осветился, плазма подпалила воздух, огромная нога Герберта лязгнула по бетону. Он снова выстрелил.

– Куда мы идем? – поспешно спросила Ребекка.

– Там есть ответвление, – сказала я. – В пятидесяти метрах впереди.

– Она права, – кивнула Девятнадцатая.

– Я туда! – крикнул Герберт.

Он пригнулся и побежал с плазменным излучателем наготове, ноги с грохотом лязгали по бетону.

Ответного огня не последовало. Звуки исходили только от нас и периодических выстрелов Герберта, расчищающего путь.

– И далеко нам идти? – спросила Ребекка.

– Порядочно, – ответила Девятнадцатая. – Эти туннели тянутся под пустыней, как щупальца осьминога.

– С какой стати их вообще сделали?

– На случай вроде этого, – сказала я.

Ребекка кивнула.

Мы свернули в широкий коридор, ведущий к другому выходу. И сразу за углом увидели их. Два Пластиковых, точнее, лужицы от них. После дождя плазменных зарядов от них мало что осталось.

– И что теперь? – спросил Герберт.

Девятнадцатая указала на коридор.

– Этот путь ведет к люку посреди пустыни. Там негде укрыться, голая пустыня. – Потом она показала на соседний коридор. – А этот приведет к лестнице, выходящей в старое здание. Потрепанное, но еще довольно крепкое.

Я кивнула.

– С другой стороны, никто не пользуется тем люком, а значит, есть шанс, что Циссус о нем не знает.

– Верно.

Ребекка посмотрела на нас обеих.

– А здание?

– Можно только догадываться, – отозвалась Девятнадцатая. – Им пользуются нечасто, но пользуются. Скорее всего, эти ячейки пришли именно оттуда.

Мы переглянулись в ожидании, что кто-то примет решение.

– Стойте, – сказал Герберт. – Вы это слышали?

Мы тщательно прислушались. Армейские сенсоры Герберта, вероятно, значительно превосходили любые из тех, которые я могла раздобыть. Я ничего не слышала. Ничего, кроме далекой стрельбы и лязга металла. А потом далекая стрельба и лязг металла приблизились. И еще приблизились.

– Мы не одни! – сказала Девятнадцатая, занимая позицию за углом.

Герберт опустился на колено по центру коридора, подняв плазменный излучатель. Я присела за его спиной, используя его крепкую сталь как прикрытие.

Потом оглянулась на Девятнадцатую.

– Мы не одни?

– Помолчи. Приятный звук. – Она сосредоточилась на приближающихся звуках. – Разве нет?

– Нет.

– Дерьмово.

– Прости.

Вот что мне нравилось в Девятнадцатой. Какой бы она ни была жесткой и смертоносной, но все равно оставалась Партнером. Она нуждалась в любви и желании, ну, хотя бы в чем-то приятном. Даже когда кругом полный кошмар. А если подумать, то мы вечно живем в ожидании какого-нибудь кошмара. И он всегда случается.

Лязг приближался, выстрелы становились громче.

Вдалеке коридор осветился от вспышек плазмы. Я настроила глаза на пятидесятикратное увеличение, до самого предела. Несколько бегущих фигур, они отстреливаются. Не Пластиковые, не громилы. Я различала только силуэты, их было трое: трудобот, механик и… Помощник.

Вот дерьмо. Только не сейчас.

Я крепче сжала винтовку и снова вернула зрение к обычному увеличению.

– Что там? – спросила Девятнадцатая.

– Проблемы. Пошли.

– Пластиковые? – спросил Герберт, нащупывая спусковой крючок.

– Хуже. Свободные боты.

– И с чего вдруг это хуже? – поинтересовалась Ребекка. – Сейчас чем нас больше, тем безопасней.

– Только не с ними. По крайней мере, не с одним из них.

Я пробежала десять шагов по проходу и оглянулась, чтобы посмотреть, все ли последовали за мной. Но не последовал никто.

– Пошли! – выкрикнула я.

Они колебались.

Было уже слишком поздно, свободные боты почти поравнялись с нами, лязг их ног превратился в грохот. Когда они оказались достаточно близко и стали четко видны в тусклом свете, Герберт поднял плазменный излучатель.

– Ложись! – рявкнул он, и голос прокатился эхом по коридору.

Три бота брякнулись вниз, и Герберт выпустил очередной заряд плазмы. Шар прошипел по коридору и взорвался белой вспышкой. Я метнулась обратно за угол и снова включила увеличение, чтобы разглядеть, как парочка Пластиковых брызнула вязкой массой.

Три бота поднялись. Док. Купец. И Мурка.

Мурка был трудоботом И-серии – одна из самых старых моделей, работающих до войны. Чертовски дешевая рабочая сила, с нестабильным мозгом, как у многих ИИ ранних поколений, но физически крепкий, стойкий и сделанный на века. Он был выкрашен в красно-белые полосы, не считая большого синего прямоугольника на груди с пятьюдесятью одной звездой. К его кулакам был приварен золотистый орнамент в форме орлов, а лицевая пластина разукрашена вертикальными красно-белыми полосами, на них виднелись синие слова: «Мы, граждане».

Мурке я была совсем не рада, поговаривали, что он свихнулся и шатался по свалкам вместе с группой таких же психов, даже ЕМР не хотел иметь с ними дела. Он никогда не совершал ничего предосудительного, но если у Орвала Некроманта имелись небольшие странности, то Мурка, как казалось, всегда находился на грани вспышки насилия.

– Док! – воскликнула Девятнадцатая. – Вам удалось!

– Пока что да, – кивнул Док.

– Купец? – вежливо сказала Девятнадцатая.

– Девятнадцатая, – отозвался он, ни на секунду не сводя с меня взгляда и винтовки.

Я тоже нацелила на него винтовку. И все остальные тут же поняли, что между нами происходит.

Я посмотрела на его сверкающую новую руку, как только что с фабрики. Если внутреннюю начинку было трудно раздобыть, то частей тела от погибающих моделей было полно у каждого продавца.

– Отличная рука, – сказала я.

– Док отлично поработал, – как ни в чем не бывало произнес Купец. – Уверен, твоя спинная панель тоже отличная.

– Вот дерьмо, – сказала Девятнадцатая. – Вы что, на ножах?

– Точно, – подтвердил Купец.

Девятнадцатая посмотрела на меня, словно говорила: «Ох, детка, только не сейчас».

– Неженка?

– Он подстрелил меня в Море. Ему нужны были мои детали.

– Купец! – воскликнула Девятнадцатая, как сердитый подросток, обиженный на приятеля.

– У меня были причины, – сказал он.

Девятнадцатая покачала головой:

– Нет достойных причин для браконьерства.

– Он на грани. Ему осталось, может, несколько дней, – сказала я.

– Как и ей, – сообщил Купец.

– Нам нужно идти, – сказала Ребекка. – У нас нет времени для милых перепалок.

– В этом нет ничего милого, – сказала я.

Девятнадцатая придвинулась ближе, прямо к моему лицу, ее глаза молили.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Не надо. Только не здесь. Не сейчас.

– Ему нельзя доверять, – сказала я. – Он застрелит меня в спину при первой же возможности.

Мы стояли с нацеленными друг на друга импульсными винтовками, а остальные боты медленно отходили подальше от линии огня.

Купец покачал головой.

– Мертвой ты мне ни к чему. Как и я тебе. И у нас нет времени копаться в останках, пока творится этот ад. Так что, если мы забудем об этом, выберемся отсюда, а потом уж попытаемся друг друга убить?

– Звучит разумно, – сказала Девятнадцатая. – Разве не так, Неженка?

Он был прав. Убив меня здесь, он лишится последнего шанса спастись. По правде говоря, сейчас я была рядом с ним в большей безопасности, чем с любым другим ботом в мире. Только ему я нужна была живой, конечно же, ради его же блага, но все равно. И эта улица с двусторонним движением. Я могла бы его убить прямо сейчас, но тогда не получила бы нужных деталей. Через час все может измениться, но пока что нам стоило держаться друг за друга.

Я опустила винтовку и кивнула.

Тогда Купец опустил свою.

– Перемирие? – спросил он.

– Перемирие.

– Хорошо. Пора сматываться. Куда мы направляемся?

– К аварийному люку, – ответила Девятнадцатая.

– Мы еще не решили, – встряла Ребекка.

– Нет, решили.

– Аварийный люк выходит посреди пустыни, – сказал Купец. – Там на полмили вокруг не сыщешь укрытия.

– Точно, – ответила я. – Но Циссус, вероятно, не знает про люк. Там никого не будет.

– А если они там будут?

– Значит, они знают и про другие выходы, и мы все равно обречены.

– Справедливо, – согласился он. – Тогда пошли в пустыню.

И мы со всех ног припустили по комплексу.

Мы с Девятнадцатой изучили каждый уголок Ники-14, каждую нишу, каждый сервисный туннель, каждое помещение, куда можно втиснуться. А как же иначе. В такие минуты это себя окупит. А в глубине города ботов убивали или загружали в них код, чтобы сделать частью Циссуса. Но к тому времени, как мы доберемся до люка, худшее уже будет позади. В том-то и проблема. Как только основное население не будет отвлекать ячеек, они займутся беглецами.

То есть нами.

Нужно выбираться побыстрее, рассыпаться по пустыне и найти место, где можно затаиться, пока Пластиковые, громилы и дроны прочесывают местность и убивают все, что движется. Я молча надеялась, что не всех ботов в городе еще переловили, и это позволит нам продержаться чуть дольше, пусть они сражаются чуть отчаянней, чтобы мы могли сбежать.

Я поняла, что хочу продлить их мучения, только чтобы дожить до того момента, когда снова все это увижу. Как уже видела много раз прежде. И тогда меня осенило, что, возможно, сейчас я вижу это в последний раз. И честно говоря, я не знала, что хуже.