Глава четвертая
Это была очень, очень долгая ночь, до предела насыщенная событиями. По-моему, у меня окончательно сбился распорядок дня. В темное время суток бегаю, выясняю что-то, и только днем мне дозволяется немного перевести дыхание перед новыми приключениями.
Но на сей раз мне оставалось лишь мечтать о благословенном отдыхе. Когда мы с Джестером перебрались в кабинет Петера на втором этаже, небо на востоке уже окрасилось в нежные розовые тона, предвещающие скорый рассвет. Однако я прекрасно понимала, что инквизитор не отпустит меня, пока не вытрясет всю душу.
И мне еще повезет, если в фигуральном, а не в самом буквальном смысле слова.
Джестер не торопился начать разговор. Он устало опустился в кресло. Положил на стол локти и спрятал в ладонях лицо, словно глубоко задумавшись о чем-то.
Я не решалась последовать его примеру и осталась стоять. Мало ли. Вдруг бежать придется. Хотя сильно сомневаюсь, что я успею сделать хотя бы пару шагов прочь, если дело примет совсем уж крутой оборот для меня.
Пауза все длилась и длилась. Я робко переминалась с ноги на ногу, не торопясь первой прервать ее. Стояла настолько мертвая тишина, что я слышала, как в гостиной тикают каминные часы, отмеряя последние секунды моей свободной жизни.
— А что с Агнессой? — наконец все-таки не выдержала я и задала первый пришедший в голову вопрос, лишь бы как-нибудь нарушить затянувшееся молчание.
И в самом деле, куда подевалась дочь Петера? Она должна была отвлекать внимание инквизитора, пока мы с ее отцом совершали поход в подвал. Ясно, что ее затея с треском провалилась. Но где она? В замке было весьма шумно этой ночью. Один тот момент, когда Джестер вырвал дверь, ведущую в подвал, чего стоит. Не говорю уж про оглашенные вопли моего якобы отца, принявшегося заранее оплакивать вполне живую дочь.
Джестер медленно отнял ладони от лица и хмуро уставился на меня. Только сейчас я вдруг осознала, что эта бесконечно долгая ночь не прошла бесследно для главного инквизитора. Он выглядел по-настоящему изможденным. Неяркий свет плавающей под потолком магической сферы неровными полосами ложился на его заострившиеся скулы, тенями подчеркивал темные круги под глазами.
Бедняга! А ведь ему пришлось сегодня немало колдовать. Не сомневаюсь, что каждое заклятие отнимает много сил.
— Чья это была идея? — спросил он. — Кто отправил Агнессу ко мне? Ты или Петер?
— Она сама предложила, — честно ответила я. — Хотя я с самого начала была против. Понимала, что это просто глупо. Но она была уверена, что сумеет занять твое внимание в достаточной мере и ты не сумеешь остановить меня с Петером по пути в подвал.
— О да, она очень старалась. — По губам Джестера промелькнула и тут же исчезла слабая улыбка. — Стоит сказать, я очень удивился, когда она потянула меня к себе в комнату, взволнованно шепча при этом, что нам надо срочно побеседовать наедине. И еще сильнее я удивился, когда в спальне, прежде надежно заперев дверь, она принялась скидывать с себя одежду.
Я вытаращила глаза от этой новости.
Агнесса пыталась соблазнить Джестера? Ну девица, ну шустра! Я в ее годы себе таких вольностей не позволяла. Сколько ей? Пятнадцать? Шестнадцать? Девочка созрела рано.
Хотя… У нее уже были отношения с Вейном. И кто знает, чем они занимались в замке без присмотра, когда Петер отбывал на зиму в Мефолд. К тому же уверена, что в этом мире на ранние браки смотрят сквозь пальцы. Да что там, и у нас частенько обзаводятся детьми, когда еще самим в игрушки играть надобно.
— И ты?.. — вопросительно протянула я, страшась услышать ответ.
Правда, тут же рассердилась на себя. С чего вдруг я так распереживалась? Пусть даже Джестер и поддался искушению — мне-то какое дело до этого? Он мне не муж, не брат и не возлюбленный. К тому же я вообще-то замужем вроде как.
Джестер не торопился развеять мои сомнения. Он легонько постукивал подушечками пальцев по столу, с усмешкой наблюдая за мной.
Я тряхнула головой и постаралась придать себе как можно более независимый и невозмутимый вид. Мне абсолютно все равно. И ни капельки не интересно, что там в итоге произошло между этим невыносимым блондином и Агнессой.
«Повтори это еще раза три, — язвительно посоветовал внутренний голос. — Авось и убедишь себя».
— И я уложил Агнессу в постель, — наконец, вдоволь насладившись паузой, произнес Джестер.
Как я ни старалась сохранить напускное равнодушие, но все-таки не сумела усмирить свои эмоции. По всей видимости, на моем лице отразилась красноречивая гамма чувств, потому что Джестер негромко рассмеялся.
Я обиженно насупилась. И чего он так хохочет? Ишь ты, герой-любовник нашелся. В моем мире его за такой подвиг вообще бы судили и надолго посадили. Велика честь: охмурить юную девицу.
Впрочем, Джестер недолго веселился. Почти сразу он успокоился и уже серьезно посмотрел на меня.
— Шутник, — буркнула я недовольно и едва не добавила, что за такие шуточки в зубах бывают промежуточки.
— Прости, — покаялся Джестер. — Я не сумел удержаться. Но, если честно, я сказал чистую правду. И уже твоя проблема, что ты все поняла превратно.
— То есть? — с кислой миной уточнила я.
— То есть в постель я Агнессу все-таки уложил, — пояснил Джестер. — Но не с той целью, о которой ты подумала. Я просто усыпил ее при помощи чар. Но прежде заставил рассказать, с чего вдруг моя скромная персона так заинтересовала ее. Услышанное меня настолько заинтересовало, что я решил помочь вам с Петером. Сделать так, чтобы никто не помешал вам в походе за сокровищами. Благо, что на кухарке не пришлось испытывать никаких заклинаний. Она изрядно набралась вином и так храпела, когда я заглянул в ее комнату, что стало ясно: до утра точно не проснется, хоть во все колокола над ухом бей.
— Почему тогда ты не остановил нас с Петером? — хмуро полюбопытствовала я, вновь вспомнив тот заполошный ужас, который испытала, когда мчалась по лестнице от обезумевшего супруга.
Как будто сама смерть гналась за мной по пятам. Впрочем, в каком-то смысле все так и было.
— А зачем? — Джестер меланхолично пожал плечами. — Мне было любопытно, чем все завершится. И потом, Петер — законный наследник барона Гейба. Никто не вправе запретить ему получить причитающееся по праву рождения. Было бы очень странно, если бы я принялся командовать твоим мужем в его собственном замке. Мол, туда ходи, а туда не ходи. Поэтому я просто решил посмотреть, чем все завершится.
— Я чуть не погибла! — с претензией воскликнула я.
— Но не погибла же, — с изрядной долей самодовольства парировал Джестер. — И потом, Тереза, у меня все было под контролем.
Язык так и чесался высказать излишне самоуверенному инквизитору все, что я думаю о нем и его методах. Но я благоразумно оставила свое мнение при себе.
Не стоит дергать тигра за усы, когда он и без того не в духе. Лучше не раздражать инквизитора. А то он припомнит и мои прегрешения.
— И вообще, хватит об этом, — с нажимом сказал Джестер, как будто подслушав мои мысли. — У нас есть другая тема для разговора. Полагаю, ты в курсе, какая именно.
Я привычно понурилась.
Эх, Дуглас! Ну и свинью же ты мне подложил. А еще отец называется. Не мог промолчать в нужный момент.
— Ты обманула меня, — с обманчивым спокойствием констатировал Джестер. — Хотя я просил тебя быть абсолютно откровенной со мной.
— Я тебя не обманывала, — виновато пискнула я, силясь оправдаться. — Я просто не сказала всей правды.
— Недомолвки зачастую гораздо хуже откровенной лжи. — Джестер встал, резко отодвинув стул, и я испуганно втянула голову в плечи.
Нет, инквизитор не выглядел разозленным. Но это ничего не значило. Я успела убедиться на собственном опыте, что невозможно угадать истинные эмоции этого человека. Не сомневаюсь, что он и убить может с приятной вежливой улыбкой на устах.
— Это правда, — не спросил, но констатировал Джестер. — Ты видишь мертвых.
— Ну-у… — протянула я. — Если быть точной в определениях, то я видела только один призрак — барона Гейба, отца Петера.
— Полагаю, именно он и помог тебе разгадать карту, — опять без тени вопроса сказал Джестер. Недовольно цокнул языком, добавив: — Ага, в книге ты этот способ вычитала, как же.
— Но я действительно читала о нем в книге, — возмутилась я. — Просто… Просто это как-то вылетело из памяти. А барон Гейб напомнил мне.
— Про проклятие он тоже тебе рассказал? — уточнил Джестер то, что и без того было очевидным.
— Да, — призналась я. — Но барон Гейб и словом не обмолвился, что проклятие может грозить и Петеру. Иначе я бы обязательно предупредила его.
Джестер скептически заломил бровь, как будто не поверил мне.
— Конечно, предупредила бы, — возмущенно повторила я. — Сам посуди, к чему мне было скрывать это? Ведь в конечном итоге именно я едва не погибла!
— Ты ведь не знала про любовную связь между Патриком и Гессантой, — произнес Джестер. — Я наблюдал за твоей реакцией на рассказ Рейма. Ты выглядела удивленной.
— И что? — настороженно переспросила я, не понимая, куда он клонит.
Джестер по своему обыкновению не ответил на прямой вопрос. Вместо этого он неторопливо подошел ко мне.
При каждом его шаге я неосознанно вздрагивала и ежилась. Очень хотелось попятиться, а еще лучше — пасть на колени и покаяться во всех грехах. И бывших, и настоящих, и, на всякий случай, будущих.
Но я не чувствовала за собой никакой вины. Не понимаю, куда так настойчиво клонит Джестер?
Прохладная ладонь инквизитора легла на мою горящую от волнения щеку. Джестер невесомо погладил меня, затем твердо обхватил пальцами мой подбородок, не позволяя опустить голову.
— Тереза, неужели ты не понимаешь, как вся эта история выглядит со стороны? — полюбопытствовал он. — Ты ведь умная девочка. По крайней мере, опыта у тебя побольше, чем у восемнадцатилетней девицы, не видевшей в жизни ничего, кроме стен родного дома и отца-самодура.
— Не понимаю, — честно призналась я. — Ты как будто намекаешь на то, что я специально завлекла Петера в подвал и заставила его взять в руки драгоценности. Но зачем мне это?
— А ты начни рассуждать вслух, — мягко посоветовал мне Джестер. — Вдруг поможет.
— Проклятие грозит лишь тем людям, в чьих жилах не течет кровь рода Теоль, — послушно начала я. — То есть прикосновение к драгоценностям несло опасность Петеру в том случае, если он не сын Гейба. Однако он не погиб, лишь потерял рассудок на время. И при этом едва не убил меня.
Закончив перечислять известные мне факты, я замолчала. В голове было пусто и гулко. Эх, не быть мне великим сыщиком! Не умею я рассуждать логически, потому что по-прежнему не понимаю, на что так настойчиво намекает Джестер.
— Тереза, это же элементарно, — со вздохом проговорил тот, видимо, осознав, что большего от меня не добьется. — Ты умеешь разговаривать с призраками. Барон Гейб открыл тебе секрет карты. При этом он вполне мог поведать тебе, почему так усложнил получение наследства для Петера. По крайней мере, этот вопрос так и напрашивается первым делом. Недаром говорят, что мертвые стыда не имеют. Лгать им просто нет смысла. Выходит, вполне резонно предположить, что он поведал тебе о терзающих его сомнениях в отцовстве. Но при всем этом, как я уже сказал раньше, для тебя оказалось новостью известие о предполагаемых шашнях брата Гейба с баронессой Гессантой. И что из этого следует?
После чего сделал паузу, словно решив, что сказал достаточно.
— Что? — настороженно спросила я.
Джестер хмыкнул, недовольный моей недогадливостью. Медленно и четко проговорил, глядя мне прямо в глаза:
— Ты знала, что Петер — не сын Гейба. При этом ты не догадывалась о том, что в его жилах все-таки течет кровь рода Теоль. Следовательно, ты имела все основания считать, что Петер погибнет, едва только притронется к драгоценностям. И все его едва приобретенное состояние достанется безутешной вдове, которая без проблем найдет способ снять проклятие и в должной мере насладиться богатством.
Я приоткрыла рот от столь жуткого вывода, сделанного Джестером. Он это серьезно? По всему выходит, что так. О небо, мало мне было проблем с моими колдовскими способностями и иммунитетом к ментальной магии. Только обвинения в покушении на жизнь мужа не хватало!
Но самое страшное: вдруг Петер поверит Джестеру? Стоит признать очевидное: рассуждения инквизитора выглядят вполне логичными. Тогда на помощь мужа можно не рассчитывать. Не видать мне хорошего защитника на суде как своих ушей. В самом деле, как-то глупо надеяться, что супруг, чудом избежавший гибели, примется тратить деньги на оправдание ненаглядной, чьей милостью чуть не угодил в лучший из миров.
— Но это же неправда, — прошептала я чуть слышно и шмыгнула носом, из последних сил стараясь не разреветься. — Это полная чушь! Все было совсем не так!
Джестер молчал. Его согнутый указательный палец больно упирался мне в подбородок, поэтому я была обречена смотреть в его спокойные стылые глаза цвета зимнего неба.
— Неужели ты мне не веришь? — выдохнула я.
— А я должен тебе верить? — вопросом на вопрос ответил Джестер. — Не так давно я просил тебя быть полностью со мной откровенной. Но даже тогда ты умудрилась солгать мне.
— Не солгать! — Я поникла от несправедливого обвинения. — Я просто… просто боялась твоей реакции. Сам же сказал, что некромантия в вашем мире под запретом.
Джестер как-то неопределенно хмыкнул. Мизинцем легонько смахнул первую слезинку, повисшую на моих ресницах.
— А что, если спросить барона Гейба? — Я встрепенулась от неожиданно пришедшей в голову мысли. — Тогда ты мне поверишь? Ведь мертвые не умеют обманывать, по твоим словам. Он тебе и подтвердит, что и словом не обмолвился о своих сомнениях.
— Спросить барона Гейба? — В светлых глазах Джестера промелькнуло какое-то странное выражение.
— Да! — воскликнула я с жаром, воодушевляясь все сильнее и сильнее от этой идеи. — Сам подумай: зачем призраку выгораживать меня? И ты поймешь, что все твои обвинения — нелепый бред.
— А я тебя ни в чем не обвиняю, — возразил Джестер. — Просто в красках описал тебе то, как вся эта история может выглядеть со стороны.
Я нахмурилась. Ишь, какой описывальщик нашелся. Ой, как-то двусмысленно прозвучало, ну да ладно.
Спрашивается, и зачем пугать так надо было? Я, можно сказать, уже мысленно арестантскую робу примерила и представила себя на эшафоте.
«Ага, как же, размечталась — на эшафоте, — неприятно хихикнул внутренний голос. — Вспомни, как Дуглас тебе костром грозил. Ты же в глазах общественности страшная ведьма, душу которой способно спасти лишь очищающее пламя».
Хрен редьки не слаще, как говорится.
— Ну так как? — деловито поинтересовалась я, постаравшись отвлечься от жуткой картины, нарисованной моим буйным воображением. — Звать барона Гейба?
Джестер медлил. Тоненькая морщина разломила его переносицу, вокруг рта залегли глубокие недовольные складки, как будто его чем-то не устраивало мое предложение.
Неужели откажется? Но тогда получается, что ему выгодно обвинить меня во всех самых страшных преступлениях. Лицемер! А еще так нагло убеждал меня, будто вытащит из этой передряги.
— Зови, — коротко приказал Джестер, как будто принял непростое решение.
Отступил на шаг, и я потерла подбородок. Не удивлюсь, если от нажима его пальцев останется синяк.
Затем я неторопливо обвела кабинет Петера взглядом. Помнится, в прошлый раз барон Гейб явился ко мне, когда я рассматривала книжные полки.
«А с чего вдруг ты решила, будто он вообще отзовется? — язвительно спросил внутренний голос. — С какой стати барону Гейбу приходить на помощь некой девице? Или думаешь, что он не видел твои шашни с инквизитором? Призрак ясно сказал, что в курсе всего происходящего в замке. Вряд ли он пребывает в восторге от того, что ты усердно наставляешь рога его сыну в фамильном замке рода Теоль».
Да, но Петер, как выяснилось, не сын барона Гейба. То бишь призрак не должен на меня злиться по этому поводу.
Правда, и особых причин выручать меня из беды у него нет.
— Барон? — негромко позвала я, несколько приуныв от этих раздумий. — Вы здесь?
Тишина в ответ. С негромким шелестом опустилась на стол магическая сфера, нужда в которой отпала: утро уже победно заявило свои права на землю.
— Барон? — жалобно повторила я. — Где вы?
Джестер, неслышно ступая, отошел к столу, но садиться не стал. Остановился около него и выжидающе скрестил на груди руки.
— Барон… — Слезы прозвучали в моем голосе на сей раз. И я на самом деле была готова расплакаться.
Так все несправедливо! Ну почему на меня свалилось столько испытаний? Неужели я не заслужила хоть капельку счастья и спокойствия?
— Доброе утро, Лариса, — в этот момент прозвучало сухое рядом, и я от облегчения едва не захлопала в ладоши.
— Он пришел! — Я победоносно улыбнулась невозмутимому Джестеру. — И сейчас барон скажет, что я ни в чем не виновата!
— Тереза, я не умею разговаривать с призраками. — Инквизитор пожал плечами. — Некромантия не входит в область моих способностей.
Я округлила рот в немом возмущенном «о».
Какого демона? Тогда зачем он согласился с моим планом? Решил поиздеваться, даровав ложную надежду на успешное разрешение этого недоразумения?
— Но… — начала было я, почувствовав, как закипаю от ярости.
— Поэтому предлагаю поступить так, — не дал мне договорить Джестер, перебив на полуслове. — Если ты действительно невиновна — то пусть барон Еейб уронит книжку. Это ему вполне под силу. Если же ты намеренно завлекла Петера в подвал, зная, что проклятие обрушится на него, то пусть… м-м… Пусть вновь зажжет магическую сферу. Таким образом, я получу неопровержимые доказательства того, что ты на самом деле видишь призраков и можешь с ними говорить. Идет?
Я неуверенно кивнула. Вроде бы достаточно простые условия. Но почему у меня ощущение какого-то подвоха?
— Только, пожалуйста, сделай шаг назад, — попросил меня Джестер. — Встань подальше и от стола, и от полок. На всякий случай.
Не обвиняет он меня ни в чем, стало быть. Но и не доверяет.
Однако я не стала спорить. Послушно вышла на середину комнаты и вперлась умоляющим взглядом в зеркало.
За моей спиной клубилось знакомое белое облачко, в котором смутно угадывались очертания высокой мужской фигуры.
— Барон, вы слышали? — спросила я. — Сделаете это ради меня?
Облако за моей спиной сгустилось и приняло окончательную форму.
— Я рад, Лариса, что ты осталась в живых, — проговорил барон Еейб. — Честное слово, я очень переживал за тебя, когда ты пыталась спастись от Петера. Но, увы, подвал слишком далеко от места моей смерти. Поэтому я ничем не мог тебе помочь.
— Приятно слышать, что вы беспокоились обо мне, — сказала я и тут же вернулась к тому, из-за чего позвала призрак, настойчиво повторив: — Так вы мне поможете?
— Грустно, конечно, что мои опасения насчет Петера оказались верны, — продолжал барон Гейб, как будто не услышав меня. — Но что же, такова жизнь. Этот вопрос так сильно мучил меня, что, наверное, потому моя душа и не нашла окончательного упокоения.
— Рада за вас, — раздраженно произнесла я, не понимая, почему барон так упорно тянет время. — И все-таки сделайте, пожалуйста, то, о чем вас просят.
Джестер не вмешивался в наш диалог, хотя со стороны он наверняка звучал странно. Конечно, ведь реплик призрака он не мог слышать. Эдак недолго решить, что у меня с головой проблемы, раз сама с собой беседую.
Ну да ничего. Когда Гейб уронит книжку — все встанет на свои места.
— Ты просишь меня об одолжении, — задумчиво протянул призрак. — Что же, я с удовольствием помогу тебе. Право слово, ты не заслуживаешь быть обвиненной в таком злодеянии. Но…
Фигура барона за моей спиной неярко засеребрилась, расплываясь и истончаясь по краям, и я затаила дыхание. Что еще за «но»? Неужели так тяжело просто скинуть треклятую книжку на пол?
— Полагаю, я вправе просить тебя об ответной услуге, — проговорил Гейб, вновь материализуясь.
— О какой еще услуге? — мрачно спросила я.
— Насколько я понимаю, твой брак с Петером трещит по швам. — Призрак горестно вздохнул. — Жаль, очень жаль. Ему бы очень пригодилась такая жена, как ты. Решительная, волевая, бойкая.
— А почему вы за него переживаете? — не удержалась я от вполне резонного вопроса.
Действительно, почему? Барон Гейб убедился, что Петер не его сын. Тогда по какой причине он продолжает беспокоиться за него?
— Почему? — Тонкие губы призрака исказила кривая усмешка. — Лариса, я считал Петера своим сыном много лет. Не было на свете человека счастливее меня, когда мне вручили в руки крошечный сверток с младенцем, вопящим во всю мощь своих легких. Я учил его верховой езде. Делился всем своим опытом. Читал на ночь сказки и утешал, если он разбивал коленки. Да, сомнения никогда не оставляли меня. По мере сил и возможностей я гнал их прочь. Но нельзя в один миг взять — и выкинуть из сердца того, в чье воспитание вложил всю душу. И странно, что тебе, женщине, это необходимо объяснять.
Я смущенно потупилась от столь проникновенной речи.
Да, барон Гейб прав. Но в моем мире отцы так часто отказываются даже от родных детей, мгновенно переставая с ними общаться после разводов с женами, что его слова потрясли меня.
— Как бы то ни было, но я не могу просить тебя остаться с Петером, — проговорил Гейб. — Сердцу, как говорится, не прикажешь. Увы, я имел несчастье убедиться в этом на собственном опыте. Гессанта была хорошей супругой и отличной матерью. Но любила она моего брата. Поэтому я желаю тебе счастья. Но прежде ты должна помочь мне обрести окончательный покой. Мне больше нечего делать в этом мире. Сделай так, чтобы я растворился в тенях. Пообещай мне это — и я скину на пол хоть целую полку книг.
— Но как? — Я растерянно всплеснула руками. — Как мне это сделать? Нужен какой-то ритуал? Но какой? У меня ведь нет никакого опыта в этом!
— Рядом с тобой стоит главный инквизитор Орленда. — Барон Гейб усмехнулся. — Спроси его. Пусть у него и нет дара видеть и говорить со мной, но по части теории он любому некроманту фору даст.
Я с трудом удержалась от такого понятного желания выплюнуть какое-нибудь проклятье.
Легко сказать — спроси Джестера! Еще бы знать, как он отнесется к этой просьбе. Скорее всего, пошлет меня ко всем демонам. Некромантию в этом мире не любят. С чего вдруг инквизитору участвовать в изначально незаконном мероприятии?
Ох, как по-деловому сухо и официально прозвучало! Впрочем, смысл вполне ясен.
— О каком ритуале ты говоришь? — в этот момент подал голос Джестер, видимо, заинтересовавшись моей последней фразой.
— Барон Гейб хочет, чтобы я упокоила его душу, — расстроенно произнесла я. — Мол, все, что хотел, он узнал, поэтому не видит дальнейшего смысла оставаться в этом мире.
— Пожалуй, все призраки мечтают об этом, — сказал Джестер. — Особенно когда пропадает последняя причина держаться за этот мир.
— Да, но как это сделать? — воскликнула я. — Я понятия не имею! А он говорит, что ты можешь помочь. Мол, кому, как не главному инквизитору, знать все ритуалы некромантии.
Джестер как-то странно дернулся, и я замолчала, испугавшись, что ляпнула несусветную глупость. Его глаза словно заледенели изнутри, лицо превратилось в каменную маску.
— Помочь тебе в проведении ритуала некромантии, стало быть, — не проговорил, а почти прошипел со змеиным присвистом Джестер. — Тереза, ты хоть понимаешь, что ты просишь меня сделать?
— Нет, — честно призналась я. — Не понимаю. Ты прекрасно знаешь, что я всего пару дней как обитаю в вашем мире.
— Главный инквизитор Орленда участвует в ритуале некромантии, — медленно, чуть ли не по слогам повторил Джестер. — Это… это звучит как начало очень дурного анекдота. Если когда-нибудь подобное откроется — то гореть мне на костре.
— О-о… — только и сумела я протянуть.
Все ясно. Помощи от Джестера мне ждать явно не стоит. Но куда важнее то, что теперь я узнала наказание за занятия некромантией в этом мире.
Прав был Дуглас. Недаром он пугал меня такой жуткой смертью. Видимо, именно это меня и ждет в ближайшем будущем.
Джестер несколько раз сжал и разжал кулаки, беря разбушевавшиеся эмоции под контроль. И вдруг его взгляд потеплел, губы чуть тронула улыбка.
— А впрочем, нарушать правила — так нарушать, — буркнул он. — Пусть будет ритуал.
— Ого, — пробормотал мне на ухо барон Гейб. — А инквизитор в самом деле неровно к тебе дышит, Лариса. Я был уверен, что он откажется. Но берегись. Любовь такого человека может стоить тебе очень и очень дорого.
Любовь?
Я скептически хмыкнула. Ох, хотелось бы, конечно, верить. Но, по-моему, барон Гейб ошибается. Пока Джестер не сделал ничего, что убедило бы меня в серьезности его чувств. Если не считать тот злополучный поцелуй утром. Да и то не факт, что этот порыв не был тщательно спланирован. Эдакая спонтанная вспышка страсти, должная убедить меня, что инквизитор — не враг мне. Но пока совершенно непонятно, что ожидать от него: помощи или окончательного приговора.
— Бери мел и рисуй, — скомандовал Джестер. — Сначала круг. Достаточно большой, чтобы внутри поместились мы вдвоем.
— И чем мне это делать? — буркнула я. — Пальцем, что ли?
Джестер вместо ответа залез в карман своих штанов и выудил оттуда небольшой бумажный сверток, внутри которого оказалось несколько мелков угольно-черного цвета.
Я с некоторым недоумением взяла один из них. Любопытно, Джестер всегда носит подобные вещи с собой? Но зачем они ему? Сам же сказал, что не занимается ритуалами некромантии.
Эх, и спрашивать бесполезно. Точно сделает вид, будто не услышал вопроса.
И работа закипела. Я повыше подоткнула подол платья, чтобы он не путался под ногами. Согнулась в три погибели и, кряхтя, принялась чертить на полу кабинета.
Джестер не вмешивался, однако все это время я чувствовала на своей спине его тяжелый немигающий взгляд. Спрашивается, и чего так вылупился? Лучше бы помог.
Через неполную минуту я замкнула круг. Впрочем, круг — это слишком гордое название для моего творения. Слишком кривым и косым он получился.
Джестер с насмешкой покачал головой, но удержался от каких-либо замечаний.
— Говорят, идеально ровные круги без вспомогательных инструментов только у душевнобольных получаются, — произнесла я с оправдывающейся интонацией.
— Что же, это доказывает, что о твоем психическом здоровье можно не переживать, — с сарказмом сказал Джестер. Сунул мне в руки листок бумаги, на котором за время моих мучений успел набросать несколько непонятных символов. — А теперь это. Первый знак ставь в центре.
Я послушно опустилась на колени, положила перед собой подсказку инквизитора и принялась срисовывать требуемое. Ох и нелегкое это было задание! Как будто я угодила на урок китайского и сейчас корпела, силясь повторить замысловатые иероглифы.
Понятия не имею, сколько времени прошло. Наверное, не больше десяти минут. Но они тянулись для меня настоящей вечностью. В кабинете было прохладно, но мне было жарко, даже очень. Горячий пот заливал и щипал глаза, колени саднило от постоянного ползания по полу, в спину словно вонзили раскаленный штырь — так ее ломило от неудобной позы.
Но я мужественно терпела все это. Как терпела и все возрастающую слабость. Удивительно, но с каждым знаком, тщательно перенесенным с бумаги на пол, мелок в моих руках словно тяжелел разом на пару килограммов.
Перед последним символом я не выдержала. Уселась и со стоном потянулась. В пояснице после этого что-то неприятно хрустнуло.
— Не могу больше, — сказала глухо, не глядя на Джестера. Впрочем, не уверена, что я увидела бы его сейчас. Перед глазами все побелело, в висках гулким пульсом отзывался бешеный ритм сердца, которое так отчаянно билось, словно пыталось пробить грудную клетку изнутри.
— Ничего удивительного, — отозвался Джестер. — В этом-то и вся опасность некромантии. Любой ее ритуал пробивает брешь промеж двух миров: нашим и теней. А энергии на это надо ой как много. Сейчас ты платишь собственной жизненной силой. Но многие могущественные некроманты находят способ обойтись без таких жертв.
— Предполагаю, что для этого они убивают невинных младенцев или же прекрасных девственниц, — буркнула я, вспомнив многочисленные прочитанные книжки фэнтези и фильмы ужасов на подобную тему. — Какой же ритуал черной магии без рек крови?
— Именно, — серьезно подтвердил Джестер. Кашлянул и словно невзначай поинтересовался: — Откуда ты об этом знаешь?
Правда, в его голосе при этом прозвучал металлический отзвук, от которого привычный холодок пробежал по моему позвоночнику.
Ой, Лариса, и когда ты уже научишься следить за своим языком? Надо же думать, кому и что говоришь.
— В нашем мире нет магии, — поторопилась я объяснить. — По крайней мере, так официально считается. Хотя всяких колдунов и прочих ведьм — хоть ложкой ешь.
— То есть? — переспросил Джестер с недоумением. — Тебе не кажется, что первая часть твоего высказывания противоречит второй?
— Наш мир вообще очень противоречивый. — Я пожала плечами, радуясь отдыху и не торопясь возвращаться к утомительному занятию по выписыванию символов. — Многие не верят в магию, но с удовольствием обращаются к гадалкам и оставляют блюдечко молока на ночь для домового. В общем, это тяжело объяснить. А еще у нас есть множество книг, в которых описываются всякие выдуманные приключения. И вот как раз в них подробно описываются всевозможные ритуалы и заклинания как плод фантазии авторов.
— Ясно, — отозвался Джестер. Потер подбородок и словно невзначай добавил: — У нас бы этих авторов ожидал очень серьезный разговор в инквизиции. Есть люди, которые очень чувствительны к шепоту потусторонних сил. И лучше это заблокировать, чтобы не случилось беды. Вдруг кто-нибудь решит на практике проверить знания, полученные таким путем?
— В вашем мире вообще любят все блокировать, — огрызнулась я. — А сами инквизиторы при этом не гнушаются использовать заклинания, запрещенные для других.
Джестер дернул кадыком, как будто какое-то слово встало ему поперек горла. Но молча проглотил мое резонное замечание. Лишь кивком указал на мел, отложенный в сторону.
— Продолжай, — сухо потребовал он. — Мы и без того потратили слишком много времени на пустые разговоры. Скоро проснутся Петер и Агнесса. Да и мои чары на Рейме и Дугласе не вечны.
Я неохотно подчинилась. Пальцы налились тягучей болью, едва только я взяла мел. Глаза заслезились при одном взгляде на последний символ.
Да, нелегкая это работа — быть некромантом. Я бы с превеликой радостью отказалась от подобного магического дара.
Впрочем, после всех этих приключений я бы не расстроилась, если бы вообще была лишена колдовских способностей. Слишком много проблем они приносят в этом мире.
Через несколько секунд все было завершено. Я встала и отряхнула от меловой пыли ладони, с гордостью оглядев свое творение.
Для первого раза очень даже неплохо. Кривенько, косенько, но Джестер не лезет с замечаниями, стало быть, сойдет.
— Хорошо. — Джестер кивнул и вошел в круг, осторожно перешагнув линию. Поманил меня пальцем.
Я послушно встала рядом с ним и замерла, ожидая дальнейших указаний.
Инквизитор мягко взял меня за руку. Поднял ее, развернув ладонью вверх. Выудил из голенища сапога маленький, но очень острый стилет.
— Ты чего это задумал? — боязливо спросила я.
Попыталась отдернуть руку, но пальцы Джестера намертво сжались вокруг моего запястья, не давая этого сделать.
— Верь мне, — шепнул он.
Ага, верь ему. Еще прирежет тут. А потом свалит все на Петера. Что ему мешает хорошенько подкорректировать воспоминания Дугласа и Рейма? Мой бедный муж вряд ли будет что-нибудь помнить из событий сегодняшней ночи.
Я опять отчаянно дернулась, желая освободиться. Но было поздно. Резкий взмах ножа — и на моей ладони расцвел длинный порез.
Больно почему-то не было. Один томительный миг рана оставалась чистой, затем она наполнилась тягучей багрово-черной кровью, которая немедленно начала капать на пол.
— Иди. — Джестер подтолкнул меня в спину. — Отметь каждый символ. Потом я скажу, что делать.
Мне не нравилось все происходящее. Очень не нравилось. И вообще, я уже страшно жалела, что ввязалась в эту авантюру.
Эх, барон Гейб! Ну почему вы просто не скинули книгу с полки, как вас просили? Как будто я для вас мало хорошего сделала.
Но делать было нечего. Глупо сворачивать с пути, когда основная часть работы сделана. И я повиновалась.
Каждый шаг давался мне с таким трудом, как будто я вдруг угодила в вязкую неподвижную трясину. Колени постыдно затряслись уже после первого шага, на лбу вновь выступила испарина, в ушах зазвенело от напряжения.
Один символ. Второй. Третий.
На четвертом я впала в какое-то подобие прострации. Чудо, что вообще не отключилась. Так и тянуло осесть в обмороке, позволив темноте забвения принять меня в свои надежные объятия.
Джестер молчал. На какой-то миг мне почудилось, будто он вовсе ушел, оставив меня одну в этом проклятом круге. Но обернуться я не могла себе позволить. Казалось, что со мной произойдет нечто жуткое, если я позволю себе хоть секундную передышку.
Для меня миновала целая вечность, хотя, полагаю, прошло не более пары минут. И я обнаружила, что стою там, откуда и начинала свою такую тяжелую дорогу.
— Все.
Не знаю, подумала я это или сказала. Губы жгло огнем от жажды, в горле пересохло настолько, что язык превратился в настоящую терку.
В поле зрения появился очередной лист бумаги, подсунутый мне под нос Джестером. На нем была написана какая-то фраза. Но смысл слов упорно ускользал от моего понимания.
Странно, я знала, что сейчас раннее утро. Но в комнате резко потемнело, как будто ночь вновь вступила в свои права. Я едва разбирала написанное инквизитором.
Первое слово само сорвалось с моих губ. В нем не было смысла, или он убегал от моего понимания.
Я слышала свой голос словно со стороны и удивлялась, что говорю все это. Звучало это словно журчание горной реки. Странный ритм убаюкивал, успокаивал, но в то же время все сильнее становилась тревога, которую сначала я почти не ощущала.
Что-то не так. Я понятия не имела, почему эта мысль пришла мне в голову. Но что-то было не так. Джестер ошибся. Или, что скорее всего, намеренно подсунул неправильное заклинание. Я была абсолютно уверена, что совершаю огромную ошибку. Но при всем желании не могла прервать ход ритуала. Я стала наблюдателем, запертым в собственном теле. Все, что мне оставалось, — безвольно слушать и наблюдать за происходящим.
Порез вдруг запульсировал от боли. Кровь, все еще сочащаяся из него, стала обжигающе-горячей. Но я была не способна вскрикнуть или застонать.
И вот прозвучало последнее слово. Гулким эхом отразилось от стен кабинета и вернулось ко мне, многократно усиленное.
— Все.
Это сказал Джестер за моей спиной. Я медленно, очень медленно обернулась к нему. В этот момент границы круга вспыхнули бесцветным жгучим пламенем. Языки огня почти коснулись моего платья, легонько поцеловали в щеки, мигом раскрасневшиеся от жара. Но я не успела даже испугаться, как все пропало. Исчез и мой неумелый рисунок. Теперь ничто не напоминало о проведенном ритуале, кроме раны на моей руке.
Джестер улыбался. Его серые глаза были до краев наполнены торжествующим ликованием.
— Почему ты радуешься? — тихо спросила я.
Он ничего не ответил. Точнее, не успел. С грохотом обрушилась книжная полка, зеркало, в чьем отражении я не так давно увидела барона Гейба, разлетелось на мириады сверкающих осколков.
Я испуганно ойкнула, когда один из них в опасной близости пролетел от моего лица. Ого! Такое чувство, будто барон Гейб в ярости. Я не сомневалась, что именно призрак устроил все это безобразие.
Но больше всего меня удивила реакция Джестера. Он продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.
— Вам придется смириться, барон, — проговорил он, обращаясь, по всей видимости, к Гейбу. — Не сердитесь на Терезу. Или Ларису, как вам привычнее ее называть. Вы ведь понимаете, что она была лишь орудием в моих руках. С вашей стороны было большой ошибкой попросить инквизитора об услуге.
О чем он? Что случилось?
— Я, безусловно, исполню вашу просьбу, — продолжил Джестер. — И вы обретете покой. Но сперва вам придется немного потрудиться.
Огромное — во всю стену — окно вдруг пошло трещинами. Я попятилась, ожидая, что вот-вот и оно разобьется вздребезги.
— Да ладно вам. — Джестер негромко рассмеялся, как будто позабавленный проявлением ярости со стороны призрака. — Барон Гейб, вы много лет провели промеж двух миров. Ничего страшного, если вы задержитесь в таком состоянии еще на пару месяцев. Клянусь честью, что после того, как вы поможете мне, я разорву эту связь.
— Какую еще связь? — потрясенно пискнула я.
Так, сдается, что Джестер подложил мне крупную свинью. Я была права в своих сомнениях. Проведенный ритуал не упокоил несчастного барона Гейба. Но в чем был смысл все этого действия?
— Он привязал меня к тебе, — раздался мне на ухо злой свистящий шепот. — Этот… этот… — Призрак издал клокочущий звук, захлебнувшись в бешенстве и не в силах найти должное определение Джестеру. Но через пару секунд продолжил уже спокойнее, каким-то чудом совладав с яростью: — Этот негодяй сделал так, что теперь я обречен следовать за тобой повсюду. Раньше мои владения ограничивались лишь замком как местом, где я умер. Отныне я буду твоей незримой тенью.
Что?!
Я аж икнула от этого известия. Как это — незримой тенью? Джестер издевается, что ли? Я не хочу, чтобы за мной постоянно следовал призрак! Это же кошмар, а не жизнь. А как мне мыться? Как, извините за откровенность, справлять естественные физиологические потребности, зная, что за тобой наблюдают? Не жизнь, а реалити-шоу какое-то в самом дурном понимании этого слова!
— Тереза, не переживай, все под контролем, — поторопился меня заверить Джестер, видимо, уловив все мои эмоции по выражению лица. — Это вынужденная необходимость. Ты скоро поймешь, что иначе было нельзя.
— Я пойму? — От негодования мой голос задрожал и сорвался. — Что именно я пойму? Ты с ума сошел, что ли? Немедленно исправляй все то, что натворил!
— И не подумаю. — Джестер покачал головой.
Вот ведь гад!
Я сжала кулаки и шагнула к нему, почувствовав, как от гнева белеет в глазах.
Ох, я буду не я, но сейчас как врежу этому невыносимому блондину! Все лицо ему исцарапаю! Да как он вообще посмел сотворить такое?..
— Тереза, успокойся. — Улыбка сползла с губ Джестера. Должно быть, он понял, что я нахожусь на грани самого настоящего взрыва. — Я тебе все объясню. Все это сделано для твоего блага.
— Ты издеваешься, что ли? — взревела я раненым бизоном. — Да я… я…
Запнулась в поисках подходящей угрозы. Волна глухой черной злобы захлестнула меня с головой. Я готова была убить Джестера. Растерзать его, растоптать, уничтожить!
— Тереза. — Джестер внезапно стал очень серьезным, будто почувствовал нечто неладное. — Хватит. Глубоко вдохни и выдохни через рот. Я тебе все объясню.
Ах, какая прелесть! Объяснит он свой поступок. Я прям так и растаяла от умиления. Да какое право он вообще имел так поступать! Конечно, это же не ему придется делить уборную комнату с призраком. Это не ему неупокоенная душа будет давать советы, как лучше намылить спинку. Это не он отныне обречен постоянно видеть в зеркале за своей спиной старика.
Бамс! И окно все-таки осыпалось горой осколков, не выдержав напора негативной энергии, сгустившейся в комнате. Свежий прохладный ветер ворвался в кабинет. Взъерошил светлые волосы Джестера, затрепал воротник его рубашки.
Я шагнула еще, продолжая держать кулаки настолько крепко сжатыми, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Меня словно распирало изнутри от ненависти к главному инквизитору.
— Не надо, — сделал еще одну попытку воззвать к моему здравому смыслу Джестер. — Тереза, мне не хочется причинять тебе боль.
— А вот мне, напротив, очень хочется причинить боль тебе, — огрызнулась я.
Ох, зря я это сказала! Зрачки Джестера вдруг резко расширились, заняв практически всю радужку. И одновременно с этим в моих висках закололо. Будто невидимый железный обруч сомкнулся вокруг моей головы, давя с каждой секундой все сильнее.
Я вскинула руки, силясь хоть как-то защититься от чар Джестера. Но это было последним, что я запомнила.
— Отдохни немного, — успела услышать я негромкое.
А затем мир раскололся, и в моем затылке взорвался тугой шар боли, как будто кто-то предательски огрел меня сзади.
Я потеряла сознание.
