Глава четвертая
Я сладко нежилась под огромным пушистым одеялом, не торопясь прогонять остатки дремы.
Надо же, какой странный сон мне приснился! И такой правдоподобный. Как будто я в самом деле побывала в другом мире. Но нет. Наверняка сейчас раздастся сигнал будильника и меня захватит привычная круговерть событий. Теплый душ, крепкий кофе. Сумятица на работе. Возня с документами и переругивания с коллегами, которые задерживают сдачу отчетов…
— Просыпайся, Тереза.
Петер… Петер?..
Меня аж подбросило на кровати при звуках знакомого голоса. Я открыла глаза и неверяще воззрилась на своего мужа, который скромно притулился на самом краешке постели.
Так что получается, это все был не сон? И я по-прежнему в чужом мире и в чужом теле?
— Уже вечер, — каким-то извиняющимся тоном добавил Петер. — Господин Джестер строго-настрого запретил тебя беспокоить, но я решил…
Петер не завершил фразу. Внезапно он со злостью саданул кулаком по кровати.
— Гадкий тип, — почти прорычал он. — Мерзкий, самодовольный негодяй! Да что он себе вообще позволяет? Ведет себя так, как будто он — хозяин замка, а я так, слуга на побегушках.
Я понятливо хмыкнула. Угу, стало быть, пока я наслаждалась заслуженным отдыхом, главный инквизитор продолжил всеми командовать. Неудивительно, что Петер в таком бешенстве. Наверняка потомственному аристократу ой как не понравилась манера общения Джестера Курца. Да, открытого хамства инквизитор себе не позволял, но вежливости и такту ему точно стоило бы поучиться.
Петер зажмурился и несколько раз глубоко втянул в себя воздух, каждый раз выпуская его через рот. Должно быть, старался таким образом успокоить разбушевавшиеся нервы.
По всей видимости, нехитрый способ помог ему, потому что через неполную минуту жесткие морщины, залегшие от крыльев носа к уголкам рта, расслабились, и Петер медленно разжал кулаки.
— Он вчера тебе ничего не сделал? — глухо поинтересовался он, нежно положив свою ладонь поверх моей. Чуть сжал ее будто в знак поддержки.
В глубине души я почувствовала прилив благодарности к супругу. Надо же, переживает за меня.
Невольно вспомнились слова Джестера о том, что Петеру ничего не стоило отказаться от навязанного брака. Неужели я действительно нравлюсь своему супругу? Приятно, если так. Он мне тоже симпатичен.
«Но ты имела глупость втюриться в инквизитора, — с сарказмом напомнил мне внутренний голос. — В мужчину, который, скорее всего, в ближайшем будущем отправит тебя за решетку, не моргнув и глазом».
Я поморщилась, постаравшись отогнать эту мысль. Улыбнулась Петеру.
— Нет, ничего не сделал, — заверила его я. — Мы просто очень долго разговаривали.
— О чем? — спросил Петер.
— О моей бабушке, — честно призналась я, поскольку не видела смысла утаивать тему моей беседы с главным инквизитором. Не сомневаюсь, что очень скоро она станет достоянием общественности. — Джестер сказал, что я получила магический дар от нее. И… В общем, кажется, у меня серьезные неприятности.
После чего быстро захлопала ресницами, виновато уставившись на Петера.
— Неприятности? — повторил он, сурово сдвинув брови. — Какие именно?
Так, а теперь не торопись, Лариса. Надо сделать так, чтобы Петер поверил в мою невиновность. Ему вряд ли понравится известие о том, что я испробовала на его дочери чары подчинения. А он об этом точно узнает. Джестеру придется объяснить, почему он собирается отправить меня в темницу. Как бы Петер в итоге не заподозрил, что тоже стал жертвой какого-нибудь моего заклинания. Тогда помощи от него точно ждать не следует.
— Ох, он что-то там говорил про коррекцию ауры, — протянула я, старательно подбирая каждое слово. — По его словам, Тиальда Трей была ведьма. И я тоже могу ею стать. И еще. Он проверил — на тебе нет никаких следов чужого магического воздействия. Но на Агнессе они имеются. И он считает, что я в этом виновата.
— А ты виновата? — осторожно уточнил Петер, нахмурившись еще сильнее.
— Я не знаю. — Я обескураженно пожала плечами. — Когда я с ней говорила… Ну, вчера, после того, как ты выгнал Вейна… Она была такой агрессивной по отношению ко мне. На какой-то миг мне почудилось, что она кинется на меня с кулаками. Я пыталась ее как-то утихомирить. Так хотела, чтобы Агнесса осознала — я не враг ей! И… Знаешь, это прозвучит странно. Но мой голос словно зазвучал иначе. После этого Агнесса очень быстро успокоилась. Вот, собственно, и все.
После чего уже сама перехватила руку Петера и подалась к нему навстречу, преданно глядя в глаза.
При этом одеяло как-то ненароком соскользнуло до опасного предела, и я только сейчас осознала, что лежу под ним совершенно обнаженная.
Ух ты! Интересно, а кто меня раздевал? Наверное, опять Агнесса. Но почему в таком случае она не натянула на меня ночную рубашку?
«А еще интереснее, кто донес тебя до кровати», — мрачно дополнил внутренний голос.
И неуемное воображение тут же нарисовало следующую картину. Вот Джестер подходит ко мне, легко поднимает на руки. Затем поднимается по темной лестнице в мою комнату. Его длинные изящные пальцы скользят по моей коже, освобождая меня от плена ткани…
Щеки заметно потеплели, но усилием воли я не позволила себе продолжить фантазию. Бред какой-то! Во-первых, Джестер понятия не имеет, где расположена моя спальня. Во-вторых, он обставил свой визит так, что всполошил тем самым всех обитателей замка. Так и представляю, как он торжественно несет меня на руках, а тот же Петер или Рейм, а то и оба вместе, провожают его изумленными взглядами.
Петер не заметил краски на моем лице. Точнее сказать, он сам смутился от моего поступка и покраснел, торопливо отведя глаза.
Да уж, строгие в этом мире царят нравы. Взрослый мужчина, явно не девственник, поскольку имеет выросшую дочь, а такое чувство, будто ни разу голой женщины не видел. И потом, я ведь его законная супруга. Даже обидно как-то.
Промелькнула шальная мысль скинуть одеяло полностью. Чтобы проследить за реакцией благоверного. Но я сразу же отказалась от этой идеи. Сейчас не время заниматься различными провокациями и любовными играми. На кону стоит вопрос моей свободы!
— Ты мне веришь? — спросила я, постаравшись, чтобы голос как можно более правдоподобно задрожал. — Честное слово, я не хотела делать ничего дурного. Я сама не представляю, как это получилось.
И пару раз для убедительности шмыгнула носом, как будто собираясь расплакаться.
— Конечно, я тебе верю, — произнес Петер, не торопясь освободить свою руку из моей хватки. — Не переживай, Тереза. Я обязательно найду управу на этого наглого инквизитора. Если он считает, что ему все дозволено, то сильно ошибается! У меня есть связи в столице, и я обязательно…
Тираду Петера вдруг прервали редкие хлопки, донесшиеся с порога комнаты.
Я испуганно скосила в ту сторону глаза и выразительно скривилась.
Ну да, как и следовало ожидать. Сам Джестер Курц собственной персоной.
Главный инквизитор стоял, небрежно прислонившись плечом к дверному косяку. Он еще раз хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты, затем скрестил на груди руки.
Петера как ветром сдуло с моей кровати. Он порывисто вскочил на ноги и замер, с непонятным вызовом вздернув подбородок.
А я под самый подбородок натянула одеяло. Да что там, будь моя воля — я бы спряталась под ним целиком. Почему-то мне было очень неловко, как будто Джестер обладал возможностью видеть через плотную ткань.
Инквизитор ехидно вздернул бровь, и на дне его серых глаз запрыгали непонятные смешинки, как будто он подслушал мои мысли. Но почти сразу Джестер перевел взгляд на Петера.
— Стучаться вас, стало быть, не учили, — раздраженно проговорил тот. — Глубокоуважаемый, не кажется ли вам, что ваше поведение выходит за рамки всяческих приличий? С какой стати вы позволяете себе врываться в комнату моей супруги?
— А я не врывался, — спокойно парировал Джестер. — Дверь была открыта. Я шел мимо и вдруг услышал, как меня критикуют. Естественно, не сумел удержаться от искушения проверить, кому настолько сильно не нравятся мои поступки.
— Открыта? — с легкой ноткой неуверенности протянул Петер. — Странно, я мог бы поклясться…
Но не договорил, растерянно оборвав фразу.
— Открыта-открыта, — заверил его Джестер. — В противном случае вы бы обязательно услышали, как я вошел. Не так ли?
Я насторожилась. Странно, голос инквизитора звучал как обычно. Но воздух в комнате словно слегка завибрировал. Непонятное ощущение, если честно.
Петер зачарованно кивнул, соглашаясь с Джестером, и я встревожилась еще сильнее. Ох, это «ж-ж-ж» неспроста, как сказал бы Винни Пух. Сдается, опять запахло запрещенной магией.
— Почему бы вам не прогуляться? — мягко, словно разговаривая с неразумным ребенком, продолжил Джестер и будто нехотя отлепился от дверного косяка. Медленно подошел к Петеру.
Тот сначала дернулся было в сторону, но тут же замер. Его взгляд стал отстраненным, плечи бессильно опустились.
— Ваша очаровательная супруга наверняка не откажется от трапезы. — Джестер дружески потрепал Петера по плечу. — Проверьте, как дела обстоят на кухне. И ждите нас в обеденном зале.
— Да-да, конечно, — покорно отозвался мой муж. И побрел прочь, ни разу не оглянувшись на меня.
Джестер дождался, когда за Петером закроется дверь. Затем довольно улыбнулся, неуловимо напомнив мне наглого деревенского кота, стащившего из-под самого носа у нерадивой хозяйки целый шмат мяса.
— Стало быть, частое использование ментальных чар истощает волю человека, против которого они направлены, — с сарказмом проговорила я. — И несчастный со временем превращается в настоящую марионетку без эмоций и мыслей. И как ваши слова сочетаются с вашей же любовью к заклятиям подобного толка?
— Никак, — весело согласился Джестер. — Видите ли, дорогая Тереза, я более чем уверен, что вряд ли когда-нибудь еще встречу вашего мужа. И вряд ли мои чары успеют нанести серьезный вред барону Теолю. Слишком недолгим будет наше общение.
Я опять поборола вновь нахлынувшее желание спрятаться под одеяло с головой. Что он хотел сказать последней фразой? Получается, инквизитор уже принял решение по поводу меня? И какое же оно?
Впрочем, нет. Не хочу задавать этот вопрос. Уверена, что ответ мне не понравится.
Кстати, любопытно, а почему вдруг Джестер принялся величать меня просто по имени, не упоминая титул? Или это еще одно подтверждение моей незавидной дальнейшей участи? Тюрьма всех уравнивает. Неважно, будь ты хоть принцессой наследных кровей, хоть королевой — но в заключении ты превратишься в обычную бесправную пленницу.
— Аура любого человека, даже не мага, обладает способностью восстанавливаться, — продолжил Джестер. — Пройдет всего пара месяцев — и для Петера все вернется на круги своя.
— Рада за него, — буркнула я.
Улыбка еще теплилась в уголках рта инквизитора, но взгляд посуровел. Он подошел еще ближе. Неторопливо опустился на край постели, заняв то же самое место, что и Петер недавно.
Я наблюдала за его действиями со странной смесью недоверия, страха и внутреннего трепета. Умом я понимала, что от этого человека следует держаться как можно дальше. Но сердце все-таки забилось чаще, когда я почувствовала пряный сладкий аромат каких-то благовоний, исходящий от одежды инквизитора.
— Что мне с тобой делать, Тереза? — неожиданно спросил Джестер.
«Любить, кормить и никому не отдавать», — едва было не ляпнула я, но в последний момент успела прикусить язык.
Нет, вряд ли он поймет и оценит эту фразу.
— В смысле? — удивленно переспросила я, как-то опешив от столь резкого изменения тона инквизитора.
— Я чувствую, ты что-то мне недоговариваешь, — произнес он. — Что-то очень и очень важное. Вчера я пытался заглянуть в твои мысли, но потерпел в этом неудачу. Ты вообще чрезвычайно устойчива к ментальной магии. Да, мне удалось усыпить тебя, но лишь потому, что ты и без того была слишком усталой. Но даже во сне я не сумел сломать твою защиту.
Я аж задохнулась от возмущения, услышав это.
Другими словами, Джестер продолжил испытывать на мне свои заклинания, воспользовавшись моим беспомощным состоянием. Интересно, как долго продолжался этот своеобразный магический допрос?
— А кто отнес меня сюда? — задала я тот вопрос, который мучил меня, пожалуй, больше всех остальных. — Уж не вы ли?
— Уж я ли, — спокойно согласился Джестер, и я так и замерла с открытым ртом, не зная, как отреагировать на это признание. Правда, инквизитор почти сразу добавил: — Но не переживай. Раздевала тебя Агнесса.
Я не успела обрадоваться этому факту, как Джестер наклонился ко мне и доверительно шепнул:
— И я не подглядывал. Честно-честно! Хотя очень хотелось.
Ух ты! Это что же получается, господин главный инквизитор заигрывает со мной?
Наверное, будь на моем месте действительно восемнадцатилетняя девушка без особого опыта отношений с противоположным полом, то она бы непременно смутилась. Но меня почему-то развеселило заявление Джестера.
Не подглядывал он, стало быть. Поблагодарить его, что ли, за это?
— Вы такой великодушный человек! — с нарочитым воодушевлением воскликнула я. — Просто изумительно. Спасибо вам огромное за вашу милость! Редко когда встретишь мужчину, который будет вести себя настолько деликатно по отношению к беспомощной девушке.
Не переборщила ли с восторгами? По-моему, прозвучало все несколько наигранно. Вон как Джестер дернул кадыком, как будто какое-то слово встало ему поперек горла.
Но инквизитор проглотил мое откровенное лицемерие. Правда, в его зрачках слишком явственно отобразился всполох изумления. Сдается, не такой реакции он ожидал от меня.
— Ты потрясающая девушка, — негромко произнес он. — Впервые такую встречаю. Я никак не могу разгадать тебя настоящую, Тереза. Как будто в столь юном и неискушенном теле живет другая женщина. Мудрее, старше и хитрее.
А вот теперь мне пришлось глотать застрявший вздох удивления, не позволив ему сорваться с губ.
Эх, если бы ты знал, мой красавчик блондин, как близко сейчас оказался к истине!
— Так вы уже решили, что делать со мной? — поторопилась я переменить тему, ставшую слишком опасной.
И впрямь, зачем терзать себя ожиданием? Пусть сразу скажет, какое будущее мне уготовано. Лучше горькая правда, чем пытка неизвестностью.
Джестер отвел взгляд. Несколько раз размеренно стукнул пальцами по одеялу. Его и без того обычно бесстрастное лицо полностью окаменело, не позволяя мне даже предположить, какие мысли сейчас блуждают в голове главного инквизитора.
Пауза тянулась и тянулась. Я всей кожей ощущала, как воздух густеет от разлитого в нем напряжения. Хотелось закричать во все горло, лишь бы разорвать эту звенящую тишину. Невыносимую, болезненную, тревожную, бьющую по нервам наотмашь.
— Обычно я никогда не сомневался в своих решениях, — наконец, когда я готова была уже взмолиться о пощаде, обронил Джестер. — То, что я хотел сделать, всегда совпадало с тем, что я обязан был сделать. Но не в этом случае. И я сам не понимаю своих сомнений. Казалось бы, все очевидно. Ты ведьма, Тереза. Не потенциальная, чей дар еще не проснулся, возможно, что и не проснется вовсе, а что ни на есть настоящая, уже начавшая применять свои способности на практике.
Я слушала его, напряженно выпрямившись и с такой силой вцепившись в одеяло, что от напряжения заныли пальцы.
Начало не слишком оптимистичное. Полагаю, конец будет и вовсе печален.
— Но меня почему-то не покидает мысль, что эта история с двойным дном. — Джестер тяжело посмотрел на меня. — Не буду скрывать, если бы не твоя непонятная устойчивость к ментальной магии, то мой визит не затянулся бы настолько. Я бы покинул замок сразу после приезда. Естественно, увез бы тебя с собой в Мефолд. А через пару недель Петер получил бы свою ненаглядную супругу обратно в полном здравии.
— И всего лишь капельку магически модифицированную, — не удержалась я от едкого замечания.
Правда, тут же пожалела об этом.
Серые глаза Джестера потемнели. Зрачки расширились настолько, что заняли почти всю радужку.
— И вот опять ты делаешь это, — упрекнул он меня. — Я заметил это еще вчера, но сперва не придал должного значения. Лишь сегодня утром осознал, почему наш вчерашний разговор показался мне таким неправильным.
Это он о чем сейчас? Ничего не понимаю.
— Утром я встретился с твоим отцом, Тереза, — сказал Джестер. — Мы с ним провели чрезвычайно занимательную беседу. В основном говорил он, я лишь слушал. И главной темой монолога Дугласа Трея была, конечно же, ты.
— Кто бы сомневался, — буркнула я. — Удивил ежа голой задни… — замялась, осознав, что данная пословица пусть и подходит полностью к ситуации, но вряд ли уместна из уст милой неискушенной девушки. Поэтому торопливо исправилась: — То есть удивил дракона голым рыцарем.
И только потом осознала, что сама перестала «выкать» Джестеру. А впрочем, ничего страшного в этом нет. Он первый начал.
Тень улыбки скользнула по губам Джестера. Он наверняка понял, что именно я хотела сказать на самом деле. Но решил не отвлекаться на всякие мелочи.
— Дуглас Трей заверил меня, что придерживается старомодных взглядов на воспитание детей, — проговорил Джестер. — Он очень не одобряет новых веяний в этом вопросе. А особенно то, что теперь девочек стали учить наравне с мальчиками. Мол, это лишнее и даже вредное занятие. Усердное чтение вызывает приток крови к голове, соответственно ведет к ее оттоку от… э-э… — Джестер запнулся, подбирая нужное слово, затем осторожно продолжил: — Скажем так, от того органа, без которого рождение ребенка немыслимо.
— От матки, — машинально поправила я и тут же мысленно чертыхнулась.
Ну кто меня вечно за язык тянет? Ведь ясно же было, куда Джестер клонит. Наверняка вцепится клещом, выясняя, откуда необразованная девица в моем лице обладает такими познаниями в анатомии.
— Вот о чем я толкую. — Джестер, как и следовало ожидать, не упустил подвернувшейся возможности воспользоваться моим промахом. — Твоя речь, моя дорогая Тереза, слишком пестрит понятиями, о которых ты не должна иметь ни малейшего представления. Как ты это объяснишь?
— Я люблю читать, — парировала я. — А книги — настоящий кладезь всевозможной информации. Грамоте-то отец меня научил. В последние годы он был слишком занят собой и своими картежными играми, поэтому не обращал внимания, как я провожу вечера.
И горделиво приосанилась.
Ну, господин главный инквизитор, и что ты скажешь на это? Попробуй опровергни мои слова. А грамоту настоящая Тереза действительно знала. Иначе я не сумела бы прочитать названия ни одной книги в библиотеке Петера.
— Чтение, вне всякого сомнения, замечательное занятие. — Джестер кивнул. — И узнать при помощи книг можно очень и очень многое. Только знаешь, в чем заключается проблема?
— В чем же? — настороженно спросила я, как-то разом растеряв всю свою уверенность.
— Я внимательнейшим образом изучил твою спальню в родительском доме, — проговорил Джестер. — Заглянул и в кабинет твоего отца, и, понятное дело, в гостиную. Знаешь, что я обнаружил?
Я сочла вопрос риторическим, поэтому лишь неопределенно пожала плечами.
— Ничего я не обнаружил, — сухо произнес Джестер. — Твой отец явно не разделяет твоей страсти к чтению. Лишь в твоей комнате под подушкой я отыскал потрепанный любовный роман. Даже пролистал его. Вдруг я чего-то не знаю и в подобном чтиве теперь принято использовать мудреные понятия и пояснять их значение. Но нет, моя милая лгунья. Ничего подобного так и близко не было.
Я обреченно понурилась. На редкость дотошный и надоедливый тип. Ну что он ко мне привязался?
— На всякий случай я даже расспросил твоего отца, — добавил Джестер. — Тот вообще утверждал, что ты читаешь исключительно по слогам.
Я прикусила губу. Да уж, угодила как кур во щи.
— Чего вы от меня добиваетесь? — глухо произнесла я, продолжая упорно разглядывать узор одеяла и страшась даже на миг встретиться с Джестером взглядами. — Какую правду желаете услышать? Вы ведь все уже решили, не так ли?
Джестер опять вздохнул. И внезапно я ощутила его на удивление нежное прикосновение.
Он легонько провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад. Затем его согнутый указательный палец уперся в мой подбородок, заставив тем самым поднять голову.
Я повиновалась. С тихим отчаянием уставилась в его непроницаемые серые глаза. Стылые, как осенние небеса.
— Что ты скрываешь от меня, Тереза? — тихо спросил он. — Я ведь все равно узнаю. Рано или поздно, так или иначе.
Последняя фраза прозвучала как настоящая угроза. Но мне почему-то было не страшно. Наверное, я просто устала бояться Джестера. И во мне проснулась моя обычная язвительность.
— Звучит как вызов, — фыркнула я. — Пытать меня будете? Плетка, наручники и кляп в рот. Или вы предпочитаете раскаленные клещи и иголки под ногти?
— Фу, это вульгарно. — Джестер поморщился. — Инквизиция уже давно не использует такие варварские методы.
«Приятно слышать».
Я не успела произнести это вслух, всего лишь подумала. Потому что в следующее мгновение Джестер наклонился ко мне и поцеловал.
Нет, его поцелуй не был жестким и напористым, напротив. Губы Джестера мягко прижались к моим, его рука нырнула в мои волосы, чуть натянула их, и я послушно запрокинула голову.
Наверное, мне стоило возмутиться. Оттолкнуть инквизитора, залепить ему звонкую оплеуху и звенящим от негодования голосом повелеть убираться прочь из комнаты. А еще лучше — закричать во все горло, призывая на помощь. Уверена, кто-нибудь бы да откликнулся. Ух, какой бы скандал тогда разразился!
Но я не хотела, чтобы поцелуй заканчивался. Да, меня тянуло к Джестеру. Тянуло так, как не тянуло ни к одному из мужчин до этого. Я прекрасно осознавала, что мне стоит держаться от него подальше. И в то же время я мечтала, чтобы он сильнее обнял меня, пообещав никогда не отпускать.
Прохладные пальцы Джестера скользнули по моим обнаженным плечам. Требовательно сжали их — и я перестала удерживать одеяло, прикрывающее мою наготу.
И вдруг все закончилось. Джестер торопливо отпрянул от меня. Вскочил на ноги и отвернулся.
Это было… неожиданно. Неожиданно и очень неприятно. Что это с ним?
Я торопливо нырнула опять под одеяло. Мои щеки горели, сердце заходилось в бешеном ритме.
— Стало быть, такие методы теперь использует инквизиция? — хрипло спросила я.
В душе взметнулась волна злости. Прежде всего — на саму себя. Да что со мной такое? Почему я становлюсь настолько безвольной в присутствии этого типа?
Джестер обернулся ко мне, и я тут же прикусила язык. Инквизитор, и обычно не блистающий румянцем, был настолько бледен, что казалось, будто он вот-вот упадет в обморок. Ни кровинки не осталось на его лице.
— От всей души надеюсь, что тебе никогда не придется узнать, какие методы в действительности используются в инквизиции, — сухо обронил он. И тут же без паузы добавил: — Да, кстати. Мне больше нравилось, когда ты называла меня на «ты». Продолжай так делать. Не при всех, конечно, но наедине я тебе позволяю.
— Я бы предпочла больше не разговаривать с вами наедине, — парировала я.
Джестер дернул уголком рта, но проглотил мою дерзость. После чего развернулся и молча покинул комнату.
