Глава 8
— Господи, еще цветы, — запыхавшись сказала Пэтси, входя в комнату.
Какой сегодня день? Где я?
— Здесь прямо как в траурном зале. — Стук передвигаемой по столу тяжелой вазы. — Впрочем, почему «как»? В некотором роде он и есть, — продолжала Пэтси. — Только мужу не говори, что я это сказала. — Она хихикнула. — Ага, вот последний букет: от добрых врачей и медсестер Пенсильванской больницы. Я думаю, они без тебя скучают.
Значит, я дома. Переезд мне не приснился. Я действительно дома.
— Это очень мило с их стороны — послать тебе цветы. Но глянь, о нянечках на карточке нет ни слова. О нас никто никогда не упоминает. Да, надо было окончить училище и получить диплом медсестры, но я тогда думала… Черт возьми, я вообще ни о чем не думала. Так и мама мне твердила. — Звук раздвигаемых штор. — Да будет свет, как говорится. Какой у тебя здесь красивый вид!
Кейси любила вид, открывавшийся из окна ее спальни. По этой причине она ее и выбрала — из семи возможных — еще в детстве. Дрю тоже ее хотела, но Кейси успела первая. Как и всегда, подумала вдруг она, ощутив острый укол вины при мысли о младшей сестре.
— И с ней ведь не поспоришь, — продолжала Пэтси. — С матерью, я имею в виду. Я действительно наделала кучу глупостей. В шестнадцать лет бросила училище. В восемнадцать вышла за Джеффа. Не получила диплом медсестры. Два года потеряла, ожидая, когда Джонни Таттл уйдет от жены, а он, понятно, и не собирался. Матери, они такие. С ними ничто не сравнится.
Воспоминания об Алане Лернер закружились в голове у Кейси, как жужжащие мухи: Алана с хрустальным бокалом шампанского в руке; Алана отрешенно отталкивает Кейси, когда та повисла на ней; Алана, разодетая для выхода в свет; раздутый труп Аланы, выловленный из вод Чесапикского залива.
И все же Кейси плакала, когда ее вызвали на опознание тела. В отличие от Дрю.
— Да ладно, Кейси, — отмахнулась сестра. — Зачем тебе надо, чтобы я притворялась?
— Мне надо, чтобы ты проявила должное уважение.
— Нет уж, это слишком.
Может быть, я действительно требовала от Дрю слишком многого? И сейчас слишком многого от нее жду? Или просто я совершенно не знаю и никогда не знала, чего от нее можно ждать?
— Твоя мать была настоящая красавица. — Пэтси грубо отодвинула голову Кейси, чтобы взбить подушку. — Уоррен показал мне несколько старых фотографий, на которых она в длинном блестящем платье и с бриллиантовой диадемой на голове, как английская королева.
Перед глазами Кейси вспыхнул образ Аланы Лернер в вечернем платье, залитом шампанским, с диадемой набекрень и размазанной по щекам тушью. Она нетвердой походкой идет к кровати, за ней — Рональд Лернер, за ними — никем не замеченная маленькая Кейси.
— Ради бога, что ты несешь! — крикнул отец.
— Не смей говорить, что я это придумала! Это видел весь зал. Что, все обязательно должны знать о твоей последней победе? Что, меня обязательно нужно позорить перед друзьями?
— Ну, это ты успешно делаешь сама, — заявил ей Рональд Лернер.
— Ты чертовски самоуверен.
— А ты чертовски пьяна.
— Ублюдок несчастный!
— Жалкая сучка!
Кейси видела, как мать нетвердой походкой подошла к ночному столику и, пошатнувшись на высоких каблуках в попытках выдвинуть ящик, упала.
— Какого черта ты там делаешь? — спросил отец.
— Так, значит, я жалкая, жалкая, да? — Правой рукой мать слепо шарила в ящике. — А теперь тоже жалкая?
— Алана, оставь пистолет, пока никого не ранила.
— Я тебе покажу, кто из нас жалкий. Я убью нас. Убью обоих.
Отец резко выбил пистолет из ее руки и дал ей пощечину.
— Жалкая сучка, — повторил он и швырнул Алану на кровать. Он пытался зажать ей руки, а она колотила его по голове. Потом он рванул ее платье, а она стала стаскивать с него пиджак, и скоро брань сменилась взвизгами и смехом. Кейси тихонько вышла из комнаты.
На следующее утро, проходя мимо дверей родительской спальни, Кейси увидела, как они завтракают в постели. Отец помахал ей рукой. Родители полулежали, обнявшись, и улыбались. И Кейси решила, что весь этот ночной скандал — просто страшный сон.
Теперь она думала иначе. Но действительно ли я видела в руке у матери пистолет? И если да, то где он сейчас? Может быть, он здесь, в доме?
— Я и сама немножко королева, — вновь заговорила Пэтси. — Порой чувствую — истинная королева, только вот гардероба подходящего нет. — Она громко вздохнула. — Готова поклясться, твоя гардеробная набита дорогой дизайнерской одеждой, такой же, как носит твоя подружка. Как ее? Такая стервозная… Джанин! Можно мне посмотреть?
Кейси услышала, как Пэтси подошла к шкафам справа от кровати и открыла двери.
— Не возражаешь, а? Я хотела посмотреть с того самого момента, как приехала сюда, только боялась, что Уоррен не одобрит. Ты ведь не против, если я буду звать твоего мужа Уорреном? А если даже и против, мне без разницы.
Раздался щелчок — Пэтси включила свет.
— Ну-у, полная ерунда. Ты, Кейси, совсем не любишь одеваться. Все это слишком консервативно на мой вкус. Совсем не то, чего я ожидала. Вот, конечно, очень миленький жакетик от Армани, и брючки эти тоже ничего — «Прада»… Но, боже мой, Кейси, а это… «Гэп»? И почему все черно-коричневых цветов? Ты что, не понимаешь, что весной женщины должны быть яркими? Хотя да, в этом году ты пропустила смену сезона. Не успела прикупить веселеньких шмоток… А, может быть, летняя одежда у тебя в какой-нибудь другой комнате? Ладно, в следующий раз посмотрю, когда Уоррен опять пойдет в тренажерный зал. Вот сказал, что все мышцы стали дряблые. Я возразила, мол, что он в отличной форме, но, с другой стороны, я же сама ему говорила, что без толку сидеть к тебе приклеившись двадцать четыре часа в сутки.
— Какая прелесть! — воскликнула вдруг она. — Шарфик от Гермес! Неужели настоящий? Конечно, настоящий! Ты же не покупаешь эти жуткие подделки, правда? Не должна бы. Ты не против, если я его поношу? Желтый с черным — не совсем мои цвета, но о-го, смотрится совсем неплохо. Как ты думаешь? Ой, прости. Ты же не можешь думать, да? Так что не напрягай свою пустую головку. Я буду думать за нас обеих. И я думаю, что в отношении твоего мужа я сильно продвинулась. Пускай он все время разглагольствует насчет того, как тебя любит, но я-то не слепая. Я-то вижу, как он на меня смотрит. Он ведь мужчина в конце концов. И так давно обходится без малейшего… утешения. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Пэтси хихикнула. — Надеюсь, понимаешь.
Вдруг хлопнула входная дверь. Слава богу, эта пытка кончилась. Пэтси быстро закрыла все шкафы, а с лестницы уже доносились раздраженные голоса.
— Ты совсем сумасшедшая? Набрасываешься на меня из-за кустов, — кричал Уоррен.
— А что прикажешь делать? Ты не отвечал на мои звонки. Дверь бы уж точно не открыл.
Дрю?
— Похоже, заявилась твоя сестра, — сказала Пэтси.
— Я сказал тебе: чек пришлю по почте. А если ты хочешь получить его лично, приходи ко мне в офис. А теперь извини, я пойду посмотрю, как моя жена.
— Из-за которой, между прочим, я сюда и пришла. Я ведь даже не знала, что ты забрал ее из больницы.
— Может быть, потому что ты больше месяца ее не навещала? Она без изменений, Дрю. Иди домой.
— Это и есть мой дом, — ответила Дрю. — Во всяком случае, половина.
— Только после тридцати.
— А тридцать мне, если ты забыл, через год и два месяца. Недолго осталось.
— Много чего может случиться за это время, — усмехнулся Уоррен.
Что, например?
— Что, например? — Дрю опешила. — Ты мне угрожаешь?
— Мне незачем тебе угрожать, Дрю. Ты прекрасно справляешься сама: ты уже изгадила свою жизнь так, что дальше некуда.
— Ты что, на самом деле не пустишь меня к сестре? — воскликнула Дрю. — Да я полицию вызову.
— Ради бога, — отмахнулся Уоррен.
— А если я все расскажу прессе? Скажу, что ты не позволяешь мне навещать сестру?
— Тебе не кажется, что пресса уже сыта гадостями о вашей семейке? Что это ты вдруг? Опять захотелось покрасоваться перед камерами?
— Я хочу видеть сестру.
Короткое молчание.
— Спасибо, — наконец произнесла Дрю. Через несколько секунд она уже влетела в комнату Кейси.
Кейси словно бы увидела младшую сестру: как она всплескивает руками, длинными ногами стремительно переступает через порог, ее темно-русые волосы развеваются, щеки горят негодованием. О, Дрю. Я так рада, что ты пришла. Ты должна мне помочь. Ты должна меня вытащить отсюда.
— Кто вы? — недовольно спросила Дрю.
— Я — сиделка Кейси, — ответила Пэтси. — Меня зовут Пэтси Лукас.
— Почему на вас шарф моей сестры?
— Что?
Кейси представила себе, как Пэтси схватилась за шею и по ее лицу разлилась краска стыда.
— Быстро снимите, — приказала Дрю.
— Я не то имела в виду. Я просто…
— …воруешь у моей сестры.
— Нет, вовсе нет! Я просто…
— Что здесь происходит? — спросил, входя, Уоррен.
— Похоже, нанятая тобой сиделка носит «Гермес». Причем «Гермес» моей сестры, — хмыкнула Дрю.
— Извини, пожалуйста, — сказала Пэтси. — Я хотела найти что-нибудь, чтобы немножко приукрасить Кейси к твоему приходу. Я уже почти повязала ей его… Честное слово, Уоррен! Я не…
— «Уоррен»? — перебила ее Дрю. — Вы настолько близки?
— У тебя одно на уме, — ничуть не смутился Уоррен. — В любом случае это совершенно не твое дело. Главное, что за Кейси очень хорошо ухаживают.
Да?
На Кейси повеяло лавандой. Сильные руки схватили ее за шею, по коже скользнул шелк.
— Вот, — сказала Пэтси. — Гораздо лучше.
— А мне так не кажется? — фыркнула Дрю. — Она выглядит ужасно бледной. По-моему, ей плохо.
— Кейси чувствует себя прекрасно, — возразил ей Уоррен. — Позавчера у нее поднялось давление, но сейчас все в норме. Врач сказал, что, по-видимому, это из-за переезда.
— Врач приходил? Осматривал ее?
— В этом нет необходимости. Пэтси все держит под контролем.
— Ну что ж, тогда все хорошо. — Дрю глубоко вздохнула и плюхнулась в кресло. — Знаешь, я бы выпила чашечку кофе.
— Здесь недалеко «Старбакс», — подсказал Уоррен.
— Но кухня ближе. Пэтси, дорогая, вы не будете так добры…
— Ладно, Дрю, хватит, — оборвал ее Уоррен.
— Ничего-ничего, — сказала Пэтси. — Мне не сложно. Сейчас попрошу миссис Сингер сварить свежего.
— Кто такая, черт возьми, миссис Сингер?
— Я нанял домработницу, — ответил Уоррен.
— Вы какой кофе будете, Дрю? — уточнила Пэтси.
— Черный и горячий.
— Тебе принести? — спросила Пэтси Уоррена.
— Нет, спасибо, — отказался Уоррен. А когда Пэтси ушла, воскликнул: — Что ты себе позволяешь, Дрю! Она не прислуга.
— Она ворует у моей сестры.
— Я уверен, она этого не делает.
— Ладно, не делает. А что она делает?
— Хочешь подробностей? Изволь. Она меряет твоей сестре давление, вводит и вынимает трубку для кормления, моет ее, проверяет, нет ли пролежней, вставляет катетер. Продолжать?
Нет, пожалуйста, не надо.
— Нет, — тихо сказала Дрю.
— Далеко не каждому нравится этим заниматься, и мне очень повезло — нам очень повезло, — что Пэтси согласилась взять это на себя.
— А кто ее сменяет, когда она уходит домой?
— Она не уходит домой, — резко ответил Уоррен. — Она живет здесь.
— Надо же, как удобно. А миссис Сингер? Она тоже живет здесь?
— Нет. Нет, я не знаю, где она живет.
— А Пэтси живет здесь.
— К чему ты клонишь, Дрю?
— Мне просто не нравится эта ситуация. Тебе не кажется все это странным? Моя сестра в коме, а какая-то девка надевает ее вещи… — рассуждала Дрю.
Кейси мысленно усмехнулась.
— Все это было бы смешно, если бы не было так грустно, — сказал Уоррен. — Я люблю Кейси, Дрю.
Не верь ему. Он только кажется искренним. Не верь.
— Я знаю. Ты думаешь, она когда-нибудь выздоровеет?
— Я должен так думать.
Не верь ничему, что он говорит. Все обман.
— Полиция больше не связывалась с тобой? — спросила Дрю.
— Нет. А с тобой?
— Нет. Я думаю, они потеряли интерес к этому делу. Послушай, я ненавижу говорить об этом…
— Ты хочешь получить ответ насчет своих денег, — закончил за нее Уоррен.
— Кажется, я ждала достаточно.
— Мне очень жаль, но это дело требует больше времени…
— Сколько? Месяцы? Годы? — Кейси вновь услышала в голосе сестры гневные нотки.
— Не знаю.
— Мне это не нравится, Уоррен. Мне это совсем не нравится.
— Слушай, я понимаю, ты расстроена, но не я назначал твою сестру распорядителем имущества. Это не я придумал держать тебя на коротком поводке. Такова была воля твоего отца, а я только слежу за ее исполнением. Потерпи еще чуть-чуть. Я постараюсь получить еще немного, пока все не решится.
— Хорошо бы.
— В понедельник позвони мне, посмотрим, что можно сделать.
Не давай ему так легко себя успокоить. Не позволяй сводить все к деньгам.
— Но все же как-то странно получается, — опять заладила Дрю.
Так держать, Дрю! Вот такую сестренку я знаю и люблю!
Уоррен вздохнул:
— Думай что хочешь, я больше ничем не могу тебе помочь. Ладно, пойду, мне нужно поработать.
— Я открою окно? От запаха дешевых духов меня тошнит, — фыркнула Дрю, но Уоррен уже вышел за дверь.
Скрип поворачиваемой бронзовой задвижки.
— Ну вот. Так-то лучше. Запах лаванды мне всегда казался слишком навязчивым, а тебе? Считается, что он успокаивает, а меня, наоборот, раздражает.
Кейси почувствовала, как ласковые руки сняли с нее шарфик.
— Так-то лучше, — приговаривала Дрю. — Тебе нужно что-нибудь покруче. Вот, это тебе понравится. — Дрю надела ей что-то через голову. — Это ожерелье, — пояснила она. — Ничего особенного, просто серебряная цепочка, а с нее свисают крошечные серебряные туфельки на высоких каблуках. Напоминают мои «Маноло». Оно очень тебе идет. Что скажешь? — спросила она, словно ожидая ответа. — Ну, как дела-то в целом? — снова спросила она, помолчав полминуты. — Да, у меня тоже ничего нового. Если не считать того, что я избавилась от Шона. Помнишь Шона? Высокий блондин, чуть заторможенный. Я его бросила. Он стал действовать мне на нервы. — Она засмеялась. — Честно говоря, он не расстроился. Расстроилась только Лола, малышка. Оказывается, он ей нравился. Я не самая лучшая мать в мире, но ведь не ужасная? — Она помолчала, словно давая Кейси возможность ответить. — У меня такое чувство, что она все время здесь, понимаешь? Всякий раз обернусь — здесь. Хочется сказать: послушай, дай мне несколько дней для себя. Но разве я могу? Она все время на меня так смотрит, словно ждет, чтобы я что-нибудь сделала. Жуткое чувство — постоянно всех разочаровывать. Хотя пора бы уж и привыкнуть.
Ох, Дрю…
— Я думала, что все сложится по-другому, понимаешь? Я представляла себе, что, когда у меня будет малышка, она будет любить меня сильно-сильно.
Она тебя любит, Дрю.
— А она любит тебя. До этой твоей аварии она все спрашивала, когда мы поедем к тете Кейси.
В комнату ворвались несоединимые запахи кофе и лаванды.
— Ваш кофе, — объявила Пэтси.
— Спасибо.
— Осторожно, горячий. Послушайте, я страшно сожалею об этом недоразумении. Могу себе представить, как это выглядело со стороны.
— Что ж, принимаю ваши извинения. Не будем больше вспоминать об этом.
В дверь позвонили.
— Наверное, это массажист. А то мы уже заждались его, — предположила Пэтси.
Через несколько секунд в спальню вошел Джереми.
— А-а, здравствуйте, здравствуйте, — улыбнулся он. — Давно вас не видел. Как поживаете?
— Хорошо, — ответила Дрю. — Приятно снова встретиться.
В голосе сестры Кейси расслышала напряжение — изо всех сил она старалась говорить без напряжения.
— Вы немного запоздали, — заметила Пэтси. — Что-нибудь случилось?
— Авария на дороге, пришлось стоять целых двадцать минут. Прошу прощения. Но все-таки я здесь, и кофе пахнет замечательно. Может, и мне нальете чашечку?
— Какой вам?
— Со сливками, много сахара.
Пэтси вышла, и Кейси ощутила на себе взгляд Джереми. Он подошел к кровати.
— Привет, Кейси. Как самочувствие? Дома лучше?
Нет! Заберите меня отсюда!
— Я слышала, у нее тут поднималось давление, — сказала Дрю, — но теперь вроде все в норме.
— Она немножко бледновата. Что ж, надеюсь, наши упражнения взбодрят ее.
— Мне уйти, не мешать вам?
— Я думаю, Кейси нравится, когда вы рядом. Я уверен.
Кейси ощутила на лбу его руку. Чувствует ли он, что мой мозг работает? Послушайте меня! По-слу-шай-те! Это сделал со мной мой муж. Он пытался убить меня.
— У нее температура? — спросила Дрю.
— Нет, лоб холодный. А кстати, какое очаровательное ожерельице. Это вы ей подарили?
— Да. Как вы догадались?
— Оно на вас похоже.
— Я что, туфля? — засмеялась Дрю.
— Ну, вы поняли, что я хотел сказать.
— Что ж, спасибо, приму это за комплимент.
— Правильно. Я это и имел в виду. — Джереми взял руку Кейси и начал разминать ей пальцы.
— Можно задать вам вопрос? — поинтересовалась Дрю.
— Конечно.
Недолгое молчание — Дрю колебалась.
— Какого мнения вы о Пэтси?
Короткая пауза.
— Как человека я ее почти не знаю. А профессионально — я бы сказал, что она знающий и ответственный работник. Пациенты ее любят. И она безусловно предана вашей сестре.
— Вы так думаете?
— А вы нет? Случилось что-нибудь?
— Пока ничего, но когда я пришла, на ней был шарфик Кейси, очень дорогой, и я сорвалась, наговорила тут всякого. А она сказала, что как раз хотела повязать его Кейси.
Джереми взял левую руку Кейси.
— Думаю, не исключено, что она хотела забрать его себе, — подмигнул он.
Кейси словно увидела благодарную улыбку Дрю.
— Спасибо.
— Не за что? А что думает мистер Маршалл?
— Боюсь, он не разделяет нашу с вами точку зрения. Но, конечно, главное, что она опытная медсестра.
Джереми большим пальцем массировал ладонь Кейси. Ах, если бы я могла схватить его за палец. Как дать ему знать…
— Она, кстати, не медицинская сестра, — сказал Джереми. — Она работала нянечкой.
— Не понимаю. Зачем тогда Уоррен нанял ее…
— Не волнуйтесь. В данной ситуации уже и не нужна медсестра. А Пэтси действительно очень ответственная. Плюс она хорошо знает состояние Кейси. Честно говоря, я считаю, что Кейси с сиделкой повезло. Просто вам она не нравится.
— Не нравится, — тихо подтвердила Дрю.
Шаги на лестнице и запах свежего кофе.
— Со сливками, много сахара, — бодро объявила Пэтси, входя в комнату.
— Будь добра, поставь на этот столик, — попросил Джереми, и Пэтси прошла к столику возле кровати. — Спасибо, пахнет замечательно.
— А вам, Дрю, принести еще чашечку?
— Мне хватит, — криво улыбнулась Дрю. — Джереми тут показал мне несколько упражнений, которые полезны Кейси. Вам тоже не мешало бы у него поучиться.
— Обязательно, но чуть позже, не возражаете? Сейчас мистер Маршалл попросил меня заняться другими делами. Крикни, когда закончишь, Джереми. — И Пэтси вышла.
Пожалуйста, помогите мне. Заберите меня отсюда.
— Вот так. Я абсолютная стерва, — констатировала Дрю. — А она — сама любезность.
— Не знаю, — усмехнулся Джереми. — Я с подозрением отношусь к людям, которые слишком любезны.
И опять Кейси словно бы увидела улыбку сестры.
— А как, по-вашему, Кейси?
— Трудно говорить о степени улучшения, когда пациент в коме, но у нее хорошая гибкость и великолепный мышечный тонус. Давайте возьмите ее другую руку… Так… И делайте то, что я вам в прошлый раз показывал. Нет физической причины, которая помешала бы ей ходить, когда она очнется и ее мозг начнет посылать соответствующие сигналы.
Черт возьми, я уже очнулась. Почему мой мозг ничего не посылает? Ну же, мозг! Соберись. Сделай что-нибудь. Сделай хоть что-нибудь!!!
— Давно вы занимаетесь этой работой? — спросила Дрю.
— Не очень, — ответил Джереми. — Чуть больше четырех лет.
— А до этого?
— Армия.
— Армия?
— Долгая и грустная история. — Он вздохнул, словно бы размышляя, рассказывать или нет. — Мы с женой едва сводили концы с концами. Я взял кредит на обучение, и армия предложила его погасить. Офицер, проводивший набор, сказал, что вряд ли меня отправят за океан, скорее всего, припишут к медчасти и я так никогда и не увижу ни одного боя.
— И куда вас отправили?
— В Афганистан.
— Офицер, проводивший набор, вам солгал?
— В том-то и штука. Не то чтобы прямо солгал. Он очень осторожно выбирал слова.
— Вы испугались?
— Да.
— Вы убивали? — Голос Дрю упал до шепота.
Долгая пауза.
— Да.
— Ужас какой. Я бы никого не смогла убить.
Джереми потянулся к своему кофе и сделал первый глоток.
— Вы удивитесь, на что может оказаться способен человек, особенно, если его жизни угрожает опасность.
— Долго вы там пробыли?
— Двадцать три месяца, одну неделю и пять дней. Но кто считал? Жена и та меня не дождалась. Однако что сделано, то сделано. — Он перешел к ногам Кейси. — А вы?
— Я?
— Как сложилась ваша жизнь?
— Кажется, у меня еще все впереди, — пожала плечами Дрю.
— Не решили, кем хотите стать в итоге?
— Это ужасно, да? Мне ведь почти тридцать, и у меня ребенок.
— Я верю, вы найдете свое призвание.
— Э-э, спасибо за поддержку. Спасибо. А можно вам задать еще один вопрос? — сказала Дрю.
— Задавайте.
— На что это похоже — убить человека?
Молчание. Потом:
— Я не могу ответить.
— Ой, простите. Мне не надо было спрашивать.
— Нет, дело в том, что я не знаю, как ответить. Честно говоря, я не помню, что чувствовал. Я так боялся! — Он помолчал, глотнул еще кофе. — Ты в чужой стране, не понимаешь языка. И единственное, что ты твердо знаешь, это что бомбы и мины взрываются. Когда ты стреляешь и видишь, что кто-то упал, тебе некогда рассуждать или прислушиваться к себе — можно только порадоваться, что упал не ты. Не знаю… Всюду разрушения. Всюду кровь. Рано или поздно перестаешь все это воспринимать. В этом и ужас — убить человека и совсем ничего не почувствовать.
А Уоррен? Неужели он ничего не чувствовал, разрабатывая план моего убийства? Совсем ничего?
— Иногда так хочется ничего не чувствовать. Поэтому люди и принимают наркотики, чтобы можно было ничего не чувствовать, — сказала Дрю.
— Вы для этого их принимали?
— Считается, что наркотики принимают для кайфа, — ответила Дрю. — Но на самом деле не просто для кайфа, а для такого, высшего кайфа, когда плывешь надо всей этой дрянью и вообще ничего не чувствуешь.
— Я пробовал кокаин, — признался Джереми. — Ломка невыносима. Ну и решил, что оно того не стоит.
— Ага, я решала так много раз.
— А сестра? — спросил Джереми, сгибая и разгибая ногу Кейси.
— Нет. Кейси никогда не принимала наркотики. Вообще никогда. Она была такой правильной. Всегда держала все под контролем.
— Сейчас — нет, — заметил Джереми.
— А сейчас — нет. Разве это справедливо? — Дрю сжала руку Кейси. — Всю жизнь она была хорошей дочерью и отличной женой и вот чем кончила. Вы пошли в армию, чтобы расплатиться с кредитами, а в итоге убивали людей. А я полжизни провела под кайфом, и вот сижу здесь, живая и практически здоровая. И в чем смысл?
Смысл в том, что не мы управляем жизнью. Смысл в том, что гарантий нет, но мы не должны сдаваться. Смысл в том, что мы, слабые и глупые, тянемся друг к другу…
— Господи! — воскликнула Дрю. — Она сжала мне руку.
— Что? Вы уверены?
Кейси почувствовала, что Джереми схватился за ее руку.
— Я ничего не чувствую, — сказал он через несколько секунд.
— Клянусь! Мне никогда ничего не мерещится, — настаивала Дрю.
— Кейси, вы можете еще раз? — Джереми сжал ей пальцы, словно показывая, что надо делать.
Да, могу, могу! Вот так. Жму! Жму!
— Ну что? — нетерпеливо спросила Дрю.
— Не знаю.
То есть как? Я же крепко сжимаю ваши пальцы.
— Давай, Кейси. Ты же можешь, — подбадривала Дрю.
— Что она может? — спросила Пэтси, появившись на пороге.
— Кейси только что сжала мне руку, — объяснила Дрю.
— Что? Вам, наверное, показалось, — отмахнулась Пэтси.
— Даже если она действительно сжала вам руку, — сказал Джереми, — это не значит, что она сделала это сознательно.
— А что это значит? — прозвучал вдруг голос Уоррена.
Кейси вся сжалась от страха, услышав его.
— Скорее всего, мышечный спазм, — предположил Джереми.
— А может быть, нет, — сказала Дрю. — Может быть, это значит, что к Кейси возвращается способность пользоваться руками. Может так быть?
— Может, — ответил Джереми. — Но лучше не надеяться понапрасну.
— Джереми прав, — сказал Уоррен, поднося к губам руку Кейси и нежно целуя каждый ее пальчик. — Подождем, посмотрим.
