Джордж Лукас влюбился.

Это случилось, как часто бывает с любовью, неожиданно. В возрасте шестидесяти одного года Лукас в основном сосредоточился на отцовстве. Как бы банально это ни звучало, но он всегда называл его работой, которая приносит больше всего счастья. «Было время, когда я жил только ради кино, – говорил он, – но теперь знаю правду: дети – ключ к жизни, ключ к радости, ключ к счастью». Однако он признавал, что «растить детей самому очень одиноко… Без двоих [родителей] всегда есть эмоциональная недостаточность. Тебе не с кем делиться. Хотя не нужно идти с кем-нибудь на компромисс. Но давайте признаем, – добавил он с легкой грустью, – я бы хотел состоять в браке. Но не состою. Взрослея, понимаешь, что идеальной жизни не существует».

Когда его спросили о личной жизни в 2005 году в передаче «60 минут», Лукас громко рассмеялся. «Какая личная жизнь? – спросил он. – Ничего особенно не поменялось… Я бы с радостью женился вновь, но только если встречу подходящего человека». Он признал, что в таком возрасте слишком многое в его характере устоялось, и временами он может быть «сложным», но считал, что «та, кем бы я мог заинтересоваться сейчас, наверняка такая же». Когда Копполу спросили о Лукасе в «60 минутах» несколькими годами ранее, он рассказал, что проблема в «очень высоких стандартах [Лукаса]. То есть ему хочется сразу королеву Нур, или Грейс Келли, или кого-нибудь в таком духе, – сказал Коппола. – Она не должна быть слишком высокой, и она должна чудесно ладить с детьми». Но Лукас сразу же отмел обвинения в требовательности. «Я хочу сказать тем, кто одинок: нет, я не требователен, – настаивал он. – Я просто жду правильного человека. И я не собираюсь жениться на первой встречной, потому что брак – серьезная вещь».

Молния ударила там, где Лукас меньше всего ожидал: среди бесконечных конференций и благотворительных вечеров, которые он посещал с отупляющей регулярностью. На одном из таких людных мероприятий друзья познакомили его с тридцатисемилетней Меллоди Хобсон, президентом чикагской финансовой фирмы «Ариэль Инвестмент», одной из крупнейших компаний по управлению финансами в собственности афроамериканцев. Хобсон – выпускница Принстона – была умной и харизматичной, с большим кругом влиятельных друзей, которые ею восхищались: среди них были Опра Уинфри, Джеффри Катценберг, Уоррен Баффет и бывший сенатор Билл Брэдли. Его преподобие Эл Шарптон называл ее «бизнес-принцессой черной Америки». Принцесса или нет, но Лукас сразу же влюбился. К началу 2006-го они уже вовсю, хотя и без шума, встречались.

Некоторое время они держали свои отношения в тайне и очень хорошо скрывались: лишь немногие друзья понимали, что они пара. Как-то Хобсон мимоходом упомянула Арианне Хаффингтон, что идет на ужин с Лукасом, и та отпрянула с удивлением. «Я сказала: “Тебе нельзя идти”, – вспоминала Хаффингтон, – я думала, он ловелас». Такое предположение наверняка бы ужаснуло Лукаса. Вскоре Лукаса и Хобсон стали все чаще видеть вместе на престижных мероприятиях: в 2006 году они появились на приеме в Белом доме, где Спилберга наградили премией центра Кеннеди, а затем на церемонии вручения премии «Оскар» в 2007-м, где Опра смотрела на телеэкран в приятном неверии, наблюдая за тем, как ее подруга сидит рядом с Лукасом и смеется.

Тем, кто видел их вместе, сразу было понятно, что все серьезно. Лукас и Хобсон согласовывали свои загруженные графики так, чтобы видеться каждые выходные – а когда они были вместе, казалось, что они все время держатся за руки. «Я знаю Джорджа уже очень давно и никогда не видел его таким счастливым», – говорил Дэвид Геффен. Мэттью Роббинс, который знал Лукаса дольше всех остальных, искренне радовался за пару. «Они очень любят друг друга», – отмечал он.

Разница в возрасте и расе не волновала их друзей – или их самих. «[Наши отношения] возможны, потому что мы оба люди невероятно широких взглядов, – сказала Хобсон Уинфри. – И мы открыты тому, что приносит нам вселенная. Я считаю, у нас не было готовых установок о том, каким должен быть партнер, и это подарило нам возможность открыть для себя кое-что неожиданное». Лукас тоже понимал, что они необычная пара. «Я шестидесятник, с западного побережья, либерал, радикал, претенциозный художник, верный приверженец движения “нас – 99 %”  еще до того, как оно появилось. Она с восточного побережья, выпускница Принстона, фондовый менеджер с Уолл-стрит… Никто бы не подумал, что мы можем быть вместе, что у нас есть что-то общее, – объяснял Лукас. – Но внезапно мы… поняли, что общее у нас все… Мне она понравилась, потому что она очень-очень умная… Если ты красивее меня, умнее меня и при этом уживаешься со мной, больше ничего не нужно. Я сражен».

Как сказал Энакин Скайуокер в сценарии Лукаса к «Атаке клонов», «безусловная любовь – неотъемлемая часть жизни джедая». Эти слова Джордж Лукас написал в 2002-м, а через четыре года обрел эту безусловную любовь.

В умах сотрудников «Лукасфильм» крутился лишь один вопрос: а что теперь?

Лукас снял эпизоды I, II и III, но будут ли VII, VIII и IX? Лукас окатывал все ожидания ушатом холодной воды; он настаивал, что навсегда покончил со «Звездными войнами». «Меня все время спрашивают: “Что же случилось после “Возвращения джедая”? “Но на этот вопрос на самом деле нет ответа, – терпеливо говорил он репортеру. – Фильмы рассказали историю Энакина Скайуокера и Люка Скайуокера, и, когда Люк спасает галактику, а его отец обретает искупление, история заканчивается». Однако для «Лукасфильм» это означало потерю очень прибыльного источника дохода; только приквелы собрали на продаже билетов 2,4 миллиарда долларов, и большая часть прибыли отправилась обратно в компанию.

Так что без новых «Звездных войн» «Лукасфильм» должна стать компанией «на основе безделушек», – сказал Лукас, не то чтобы шутя. Они будут выпускать книги, и видеоигры, и музыку, и спецэффекты, но за исключением еще одного фильма об Индиане Джонсе кино больше не будет. «Я не собираюсь управлять кинокомпанией. Это последнее, чем бы мне хотелось заниматься в этом мире, – сказал Лукас в интервью «Нью-Йорк таймс». – Я пытаюсь вернуть компанию к тому состоянию, когда она могла функционировать без меня и «Звездных войн», когда ей не требовался какой-нибудь гений во главе. Я не хочу больше визионерствовать».

В то время «Лукасфильм» можно было позавидовать; по сути, у компании не было долгов («Я против долгов», – заявил Лукас годами ранее и держал слово). Лукас хотел, чтобы компания полностью себя обеспечивала. ILM, THX и «Скайуокер Саунд» приносили основную часть прибыли, и значительная доля приходила от проектов, не связанных со «Звездными войнами». Но теперь ILM стала лишь одной из многих компаний по производству цифровых спецэффектов, предлагавших свои услуги на рынке. Да, возможно, она была гениальным старцем с самым крутым автомобилем – и все же всего лишь одной из многих. Кстати, «Месть ситхов» стала первым фильмом из саги «Звездных войн», за который ILM не получила номинации на «Оскар». Крисси Инглэнд, новый президент ILM, собиралась сделать компанию еще более проворной и гибкой, предоставляя своих сотрудников другим мастерским или как консультантов режиссеров.

Проблемы «ЛукасАртс» были значительнее; жесткая внутренняя проверка организации, проведенная вице-президентом Джимом Уордом, прошла не очень хорошо. «Я натолкнулся на серьезный беспорядок», – вспоминал Уорд. Подразделение промахнулось в оценке растущей популярности консольных игровых систем вроде «Плейстейшен» и «Иксбокс» и продолжало выпускать игры в основном для рынка персональных компьютеров. И Лукас, и Уорд были недовольны тем, что «ЛукасАртс» не может придумывать оригинальные игры; большинство из выпускаемых до сих пор полагались на вселенную «Звездных войн», а Лукас хотел искоренить эту привычку. В попытке сократить расходы и сменить цели подразделение урезало состав сотрудников и закрыло несколько текущих игровых проектов. Но проблемы сохранялись в течение нескольких лет.

Один из вице-президентов «Лукасфильм» размышлял, не «поставил ли Джордж себе целью вырастить следующее творческое поколение». Лукас полностью отмел это предположение. «Не то чтобы нам нужно выпускать по фильму в год. Мы – не «Пиксар, – сказал он с тенью усмешки. – Я не прошу этих людей выпускать гигантские хиты. Я пытаюсь построить компанию, которая не творит чудеса, а просто делает хорошую работу». Но сравнение с «Пиксар» было точным – и, наверное, немного некомфортным. После продажи компании Стиву Джобсу в середине восьмидесятых Лукас наблюдал, как соперница выпускает один мультипликационный блокбастер за другим. Он усвоил урок. После пятнадцати лет равнодушия к компьютерной анимации Лукас решил сам вступить в игру и основал «Лукасфильм Анимейшен», которая разместилась в офисах рядом с ранчо Большой Камень и в здании в форме песчаного краулера, которое он строил в Сингапуре: так «Лукасфильм» официально обрела международное присутствие.

Выпустив все фильмы по «Звездным войнам», Лукас теперь вкладывал усилия в несколько телесериалов. Частично это был вопрос стоимости; за те же 200 миллионов долларов, которые он мог бы потратить на кинофильм, он может сделать телефильмов на пятьдесят два часа. «На рынке будущего именно это выйдет в авангард, потому что все можно будет скачать и посмотреть за плату», – предсказал он. Невероятно прозорливое заявление: он ожидал появления стриминговых сервисов и «фильмов по запросу» для телевидения и кино за десять лет до распространения подобной технологии. Но это был все тот же Джордж Лукас, который в интервью «Уолл-Стрит Джорнал» в 1994-м сообщил, что людям «реально понравится» через компьютер «заказывать вещи прямо из дома и не выходить за ними на улицу», по сути, описав привлекательность и удобство Amazon.com за год до того, как компания публично заявила о своем существовании. В том же интервью он предсказал популярность, как он их называл, видеоигр «по общему проводу», в которые можно будет играть «с двумя или тремя другими людьми и видеть их всех, пока играешь», в точности описав сложный мультиплеерный функционал современных видеоигр в то время, когда для выхода в Интернет все еще требовалось подключение к стационарному телефону.

Несмотря на свою декларацию «Больше никаких «Звездных войн»!», Лукас взбудоражил поклонников объявлением, что начал работу над двумя сериалами по «Звездным войнам» для телевидения. Один – игровой телесериал «Звездные войны: Преступный мир», в котором предполагалось рассказать о преступниках и бандах (Маккаллум позднее сравнил его с «Дедвудом » в космосе) в эпоху между III и IV эпизодами франшизы. Сериал зачах на стадии подготовки и не был выпущен. Второй – мультсериал с компьютерной анимацией под названием «Войны клонов», который продолжал одноименный микросериал Геннадия Тартаковского для «Картун Нетворк» о приключениях Оби-Вана и Энакина во время Войн клонов. Однако Тартаковский посчитал идею ужасной и обвинил Лукаса в том, что он слишком часто черпает из одного источника. «Так делать легче всего, ведь ему не приходится придумывать новую вещь целиком, – сказал Тартаковский. – А ведь он мог бы еще так много всего исследовать».

«Тут не стоит задача доказать что-то кому-то, – настаивал Лукас. – У меня нет такой необходимости».

И все равно Лукас – в то время он говорил, что «частично вышел на пенсию» – был настроен «снять собственный художественный фильм, который в первую очередь исследовал бы эстетику и нормы кино… [таким] кинематографом я не занимался с университета, так что я с нетерпением жду возвращения к основам кино». Генеральный директор «Лукасфильм» Мишлен Чау уже много раз слышала подобные речи. Лукас мог сколько угодно заниматься своим великим искусством; ее главная забота была «думать о жизни после «Звездных войн» и после Джорджа».

Вот только «Звездные войны», казалось, уходить никуда не собирались. Продажи товаров по вселенной все росли, и прибыль могла бы обеспечивать «Лукасфильм» многие годы, если не десятилетия. Один лишь «Эпизод III» принес 3 миллиарда долларов по всему миру, а «Хасбро» наблюдала, как ее прибыль резво поднялась на 15 % благодаря игрушкам по «Звездным войнам». К тому времени поклонники покупали почти любые фигурки по вселенной «Звездных войн», каким бы кратким или сумбурным ни было появление персонажей на экране – майор Брен Дерлин! – а в некоторых случаях их не волновало, появлялись ли персонажи в фильмах вообще. Были фигурки Трипио и Арту на основе первых иллюстраций Ральфа Маккуорри и – одна из самых популярных, но безумно редких фигурок, – штурмовик со съемным шлемом, под которым оказывалось лицо Джорджа Лукаса (а если кто-то хотел Джорджа Лукаса, сражающегося за Альянс, то мог приобрести пилота крестокрыла по имени Джорг Сакул – его фамилия, написанная задом наперед).

На горизонте не маячили новые фильмы по «Звездным войнам», но под лицензионными соглашениями «Лукасфильм» выходило множество комиксов и книг, в которых поклонники могли следить за своими героями – и злодеями – и в которых появилось так много новых персонажей, планет, звездолетов и пришельцев, что их официально начали относить к расширенной вселенной «Звездных войн». Галактика так разрослась, что «Лукасфильм» пришлось нанять специальных людей для ведения учета и каталогизирования. Однако именно Лукас, и только Лукас, мог решать, что в конечном счете считать «каноном», то есть официальной частью вселенной «Звездных войн».

Но по большому счету он обладал совсем незначительным влиянием на свою мифологию. «Звездные войны» больше не принадлежали «Лукасфильм» или даже Джорджу Лукасу; они принадлежали всем. И в 2007 году, в тридцатую годовщину премьеры «Звездных войн», это было очевидно как никогда. В первый день года Лукас выступил распорядителем Парада роз в Пасадене, окруженный сотнями поклонников в костюмах штурмовиков, рыцарей-джедаев, таскенов и имперских офицеров. Весь год празднества в честь «Звездных войн» устраивали по всему миру. Почтовая служба США выпустила памятные почтовые марки и перекрасила четыре сотни почтовых ящиков по всей стране под R2-D2. В мае на фестиваль «Селебрейшен IV» собралось тридцать пять тысяч человек, так что он стал одной из самых крупных конвенций по «Звездным войнам», а двумя месяцами позже тридцать тысяч поклонников из Европы прибыли в выставочный центр «ЭксСел» в Лондоне в рамках фестиваля «Селебрейшен Европа»: это была первая конвенция за пределами Соединенных Штатов, проведенная с одобрения «Лукасфильм». В Париже официальный фан-клуб «Звездных войн» провел показ всех шести фильмов на конвенции «Реюнион II» в самом большом кинотеатре Европы с одним экраном – «Гранд Рекс».

Даже сам Лукас подключился к шумихе – он возглавил показ и обсуждение самого фильма в официальный день рождения, 25 мая, в кинотеатре имени Сэмюэля Голдвина в Лос-Анджелесе. Там он сострил – сообщил, что опять хочет кое-что поменять в первом фильме («Это ШУТКА, народ!» – кричал он, удаляясь от толпы). В последнее время Лукас все чаще и чаще с готовностью становился объектом шуток – эту перемену в настроении наверняка можно отнести на счет влияния Меллоди Хобсон. Он даже сотрудничал с создателями пародийного мультсериала «Робоцып» и автором «Гриффинов» Сетом Макфарлейном при записи любовных, но часто колких пародий и на «Звездные войны», и на самого себя. В «Робоцыпе» Лукас одолжил голос своей кукольной версии, которая бормочет абсолютно точное «О боже милостивый…», когда выходит из лифта и наталкивается на сотню обожателей – этот момент наверняка был основан на личном опыте.

Большинство кинематографистов наверняка были бы довольны, если б их осаждали рьяные поклонники одной-единственной культовой франшизы. Но в то лето у Лукаса в планах был еще один узнаваемый фильм. В июне они со Спилбергом отправились на сельские просторы Нью-Мексико, чтобы начать съемки фильма под кодовым названием «Жанр», который Лукас все же чаще упоминал под более привычным именем – «Индиана Джонс IV».

Возможно, это было закономерно, но возвращение Индианы Джонса на большие экраны превратилось в приключение длиной в двадцать лет, по пути было ранено множество сценаристов, а старые друзья не смогли избежать разногласий.

Долгое время у остроумного археолога все шло не очень хорошо, начиная, возможно, с самого главного элемента любого фильма об Индиане Джонсе: а именно, какой артефакт доктор Джонс будет искать в этот раз? Лукас считал, что придумал ответ еще в 1992-м, всего через несколько лет после премьеры «Индианы Джонса и последнего крестового похода». Поработав с Харрисоном Фордом над серией «Индианы Джонса», действие которой частично происходит в пятидесятые годы, Лукас убедился, что и сам фильм должен происходить в ядерный век. «[Я подумал,] если действие вести в пятидесятые, мы сможем сделать кино в духе пятидесятых, – сказал Лукас, – [и] это может быть забавно… Так что я решил: «А вот и макгаффин: инопланетяне». Ради бога! Это ведь беспроигрышная идея».

Но она проиграла. И Форд, и Спилберг наложили вето на эту идею, особенно сопротивлялся ей Спилберг. «Я снял “Инопланетянина”, “Близкие контакты”; хватит с меня пришельцев, – сказал Спилберг, – поэтому я сопротивлялся этой [идее] многие годы». Однако Лукас, как всегда, взял его своим упрямством и уговорил позволить составить синопсис; он пригласил сценариста Джеба Стюарта – Стюарт только закончил работу над хитом с Фордом, фильмом «Беглец», – чтобы тот помог ему со сценарием. Они с Лукасом завершили первый черновик под названием «Индиана Джонс и летающая тарелка с Марса» в 1994 году. «Там рассказывалось об участии Индианы Джонса в Розуэлльском инциденте, – сказал Лукас, и как было обещано: – Макгаффином стали пришельцы». Лукас продолжал редактировать сценарий весь следующий год, сначала со Стюартом, а потом с Джеффом Боамом, который участвовал в написании сценария к «Индиане Джонсу и последнему крестовому походу». К 1996-му и Лукас, и Спилберг были достаточно довольны сюжетом, чтобы летом начать готовиться к съемкам.

А затем вышел «День независимости», научно-фантастический блокбастер 1996 года, который по большей части крутился вокруг пришельцев и летающих тарелок. Спилберг внезапно потерял решимость. «Мы не будем снимать фильм с летающей тарелкой, – резко заявил он Лукасу, – ни за что». Сценарий отправился в ящик стола Лукаса и оставался там до февраля 2000 года, в который Харрисон Форд получил Премию Американского института киноискусств: церемония вручения вновь свела вместе Лукаса, Форда, Спилберга и продюсеров «Индианы Джонса» – Фрэнка Маршалла и Кэтлин Кеннеди. Пока они вместе пили и беседовали за кулисами, Форд мимоходом спросил: «Как там поживает «Инди IV»?» Два месяца спустя Форд, Лукас и Спилберг собрались вместе, чтобы обсудить возможные сюжеты будущего приключения Индианы Джонса. Единственное требование Лукаса звучало так: «Не буду участвовать без инопланетян. Это единственная выигрышная идея». Спилберг наконец сдался. «Совместная работа с Джорджем всегда одинакова, – говорил он с теплотой. – Мы по-прежнему спорим, ищем компромиссы и по-прежнему обходимся друг с другом как братья. Мы и есть братья».

В течение следующих двух лет Лукас продолжал переписывать и редактировать сценарий даже во время полномасштабной работы над «Атакой клонов». Несмотря на неутихающее недовольство Форда и Спилберга, он не мог оставить идею с пришельцами и недавно придумал новый макгаффин. «Вообще, у нас уже была написана [неснятая] серия «Молодого Индианы Джонса» о хрустальном черепе, который был найден в Гватемале, – рассказал Лукас. – Я подумал, что это здорово, потому что артефакт сверхъестественный. Так что мы начали обсуждать: «Ну а что, если это череп пришельца?» Спилберг согласился, что такой артефакт достоин интереса Индианы Джонса, и они с Лукасом пригласили Фрэнка Дарабонта, талантливого сценариста и режиссера, автора «Побега из Шоушенка» и «Зеленой мили», для работы над новым сценарием. Начался период, который Дарабонт позднее описал как «впустую потраченный год моей жизни».

Так как большую часть 2002 года Лукас провел за работой над «Местью ситхов», Дарабонт регулярно консультировался со Спилбергом и включал в сценарий видение и предпочтения Спилберга, а не Лукаса. Потому неудивительно, что, когда Дарабонт сдал сценарий, озаглавленный «Индиана Джонс и Город богов» в мае 2003-го, «Стивен пришел в восторг». «Мы оба были в восторге, – вспоминал Дарабонт. – Это должен был быть его следующий фильм. Он сказал, что это лучший сценарий, который он читал со времен «В поисках утраченного ковчега»… Все сценаристы мечтают о том, чтобы порадовать и вызвать восхищение такого парня, как Стивен Спилберг».

Но Лукас не был рад или восхищен. «Джордж прочитал сценарий, ему не понравилось, и он все остановил, – вспоминал Дарабонт с оттенком горечи. – Проект сгинул… Ужасная неожиданность, я вложил туда много сил, и у меня были большие надежды. Мне правда казалось, что я уловил суть, и Стивен тоже так думал».

Лукас и Спилберг просидели над проектом еще год, и Лукас пытался править сценарий Дарабонта. Потом наконец пригласил еще одного сценариста, Джеффа Натансона, который написал «Поймай меня, если сможешь» для Спилберга. Лукас признал, что сценарист «в некоторой степени разрывался между мной и Стивеном», но отверг и версию Натансона, которая называлась «Индиана Джонс и атомные муравьи». Дальше к сценарию приступил Дэвид Кепп, который уже был знаком с работой в рамках франшизы: он написал сценарии двух фильмов «Парка Юрского периода» и первого «Миссия невыполнима». Кепп в основном работал со Спилбергом, но считал, что Лукас тоже «фонтанирует идеями», и в июле 2006-го он представил им сценарий с подходящим для ядерного века трагическим названием, «Индиана Джонс и разрушитель миров». Лукас все еще не был полностью доволен – он настаивал на появлении летающих тарелок, – но после нескольких редакций и правок к Рождеству 2006 года наконец получился устроивший его вариант: прошло почти четырнадцать лет с тех пор, как он придумал свою «беспроигрышную» идею. При готовом сценарии камнем преткновения стало название фильма. Лукас хотел, чтобы он назывался «Индиана Джонс и Королевство хрустальных черепов», а Спилберг настаивал, что «хрустальный череп» должен быть один, – и выиграл этот спор. «Мы со Стивеном с возрастом стали более придирчивыми», – вздыхал Лукас. По словам Спилберга, Лукас наконец-то вскинул руки над головой, показывая, что сдался. «Да мне все равно, как ты его назовешь, – сказал Лукас. – Просто вставь куда-нибудь слово “королевство”».

К подготовке «Индианы Джонса и Королевства хрустального черепа» вернулась большая часть прежнего актерского состава и съемочной группы. Хотя Спилбергу не удалось заманить Шона Коннери, который уже вышел на пенсию, и Форд, и Карен Аллен вернулись, как и продюсеры Фрэнк Маршалл и Кэтлин Кеннеди, которые за последние тридцать лет выпускали один мощный фильм за другим. Но произошла одна большая перемена по крайней мере для Лукаса; еще до того, как был снят первый кадр, Спилберг ясно дал понять, что хочет использовать минимум цифровых спецэффектов. «Стивен сказал: “Не хочу этого. Хочу снимать по-настоящему”, – вспоминал Лукас. – Так мы и снимали». Жалоб было мало. «Мне нравится находиться на настоящей съемочной площадке», – признался Форд, который в шестьдесят пять лет исполнял большую часть каскадерских трюков самостоятельно с минимальной помощью компьютера. «Мне не особо нравится общаться с синим экраном».

Работа проходила в том же энергичном темпе, в котором Лукас организовывал съемки каждого фильма про Индиану Джонса. Съемочная площадка перемещалась из Нью-Мексико через Коннектикут и на Гавайи – в каком-то смысле это было возвращение к истокам, потому что именно там на пляже в 1977 году Лукас и Спилберг придумали Индиану Джонса. Затем, наконец, началась работа в павильонах в Лос-Анджелесе, и все это за восемьдесят дней. Спилберг говорил, что режиссирование этого фильма было «отдыхом» – и правда, после создания более темных и интеллектуальных фильмов вроде «Мюнхена» и «Войны миров», он был очень рад вернуться к более китчевому поп-видению и вкусам Лукаса… даже если не полностью их разделял. «Мне никогда не нравился этот макгаффин, – признался Спилберг позднее. – Мы с Джорджем очень много спорили о нем. Я не хотел, чтобы макгаффином были пришельцы или существа из другого измерения. Но я верен лучшему другу, – заметил он с искренней теплотой. – Если он написал историю и верит в нее, то я буду снимать фильм так, как Джордж его представляет, даже если сам во что-то не верю. Я добавлю свои штрихи, приведу своих актеров, сниму так, как хочу снять, но я всегда уступлю Джорджу место рассказчика в серии фильмов об Инди. И никогда не буду ругаться с ним из-за этого».

Так как цифровые спецэффекты почти не требовались, постпродакшен «Хрустального черепа» продвигался быстро. Спилберг в пику высокотехнологичному Лукасу смонтировал весь фильм вручную на пленке; Лукасу оставалось только удивленно покачать головой и сказать, что его друг «парень сентиментальный». Но Лукас понимал, что зрители тоже сентиментальны. «Со стороны старшей аудитории очень много ожиданий, потому что они любят предыдущие фильмы», – говорил он, прекрасно понимая, что сильно рискует разочаровать поклонников, которые ждали следующий фильм об Индиане Джонсе двадцать лет – подобное разочарование он испытал на себе лично после возвращения к «Звездным войнам». «Мы можем навредить себе, – признался Лукас в интервью журналу «Тайм». – Все опять будут нас критиковать. Мы, по сути, делаем новую “Скрытую угрозу”. Не важно, как мы это делаем, не важно, что мы делаем, у нас ни за что не получится фильм с той атмосферой, которую помнят люди».

Сначала казалось, что у него правда есть причины беспокоиться. Негативные рецензии на фильм появились еще до премьеры, назначенной на 22 мая 2008 года, однако в основном на сайтах поклонников в Интернете, несмотря на все попытки Лукаса строго контролировать доступ прессы. Все же большинство рецензентов подошли к оценке более сдержанно, а некоторые, например, Роджер Эберт – под заголовком «Признаю: я в восторге от “Инди”» – чувствовали, что чуть ли не морально обязаны защищать фильм. «Фильм об Индиане со всем его буйным огнем может не понравиться лишь обладателям холодных сердец и слабого воображения», – написал Эберт. Более типичными были прохладные рецензии, как в «Нью-Йорк таймс»: критик назвал фильм достаточно приятным, но отметил отсутствие «чувства открытия» и возложил вину за это на Спилберга, который «вырос из историй для увлеченных детей». «Ньюсуик», позаимствовав метафору из «Бульвара Сансет», привела, наверное, самый краткий и убедительный анализ «Хрустального черепа»: «Инди все еще велик; но в новом мире кинофраншиз “Хрустальный череп” кажется мелким».

Тем не менее фильм заработал 151,1 миллиона долларов в первые пять дней проката – впечатляющая цифра, пусть и не рекордная, несмотря на значительную поддержку «Парамаунт» и Спилберга, которые агрессивно рекламировали фильм. Лукас тоже старался изо всех сил, но он выглядел мрачно во время рекламного тура, а его раздражение ощущалось почти физически.

«Я люблю делать фильмы; но я не большой любитель их продавать, – сказал он «Нью-Йорк таймс» в конце июня. – Я буду заниматься продажей еще максимум две недели. Затем меня можно списывать».

Лукас поклялся, что как только покончит с «Индианой Джонсом», отправится «делать мои собственные маленькие фильмы – игровые фильмы, но я не уверен, что их где-то будут показывать». Между тем Коппола занимался именно этим: он написал, срежиссировал и спродюсировал фильм «Молодость без молодости» с бюджетом в 5 миллионов долларов. Картина была выпущена в декабре 2007 года всего в восемнадцати кинотеатрах и, что вполне предсказуемо, быстро пропала из виду. Коппола не собирался извиняться за свои занятия искусством. «Мы снимаем фильмы для себя, – сказал он. – Если никто не хочет их смотреть, что мы можем поделать?» Лукас, хоть и поддерживал позицию «искусство ради искусства», не желал мириться с мироощущением художника-мученика. «Если ты создаешь произведение искусства или фильм, а никто их не видит, то я не понимаю, в чем тут смысл», – настаивал он. В любом случае его собственные странные фильмы опять были отложены на неопределенное время. «Иногда очень легко отвлекаешься, – признал он. – По крайней мере я такой». Особенно когда дело касалось “Звездных войн”, как он их называл, «моей любимой песочницы».

На этот раз он отвлекся на «Войны клонов», мультсериал с трехмерной графикой; он начал продюсировать его с бесценной помощью режиссера, сценариста и аниматора Дэйва Филони, который впечатлил Лукаса своей работой над хитом для «Никелодеон» «Аватар: Легенда об Аанге». Филони оказался хорошей «находкой»; он был не только опытный и талантливый режиссер и аниматор, но еще и поклонник «Звездных войн»: об имперской политике он рассуждал так же легко, как сам Лукас. Вместе они проработали ранние черновики «Звездных войн» в поисках идей, которые можно развить в новом мультсериале, и писали сценарий на ранчо Большой Камень вместе с командой таких же преданных поклонников «Звездных войн», в которую в итоге вошла дочь Лукаса Кэти.

Лукас подошел к продаже этого мультсериала так же, как к «Молодому Индиане Джонсу»: подождал несколько лет, пока команда не завершила как минимум двадцать две серии, а затем начал обращаться к телеканалам в поисках покупателей. Как обычно, он не собирался торговаться. Он сам профинансировал сериал – каждая серия обошлась ему в сумму от 750 тысяч долларов до 1 миллиона – и просил телеканалы оплатить только лицензионный сбор на распространение и показ. Он считал, что телеканалы должны ожесточенно бороться друг с другом даже за идею заполучить официальную программу по «Звездным войнам» в свою сетку вещания. Кроме того, они не имели права выбирать то, что им нравится; телеканал должен был взять в эфир все двадцать две серии или совсем отказаться от мультфильма. «Мне гораздо легче сделать передачу, которую я хочу, [а потом] спросить: “Вот, все готово, будете брать лицензию или нет?” – говорил Лукас с легким раздражением. – И это все. Никаких комментариев. Мне все равно, что вы там думаете. Вы либо пускаете материал в эфир, либо нет».

Большинство отказались. Даже канал «Картун Нетворк», крутивший микросериал «Войны клонов» в 2003 году, проявил лишь сдержанную заинтересованность. Но как только Лукас пообещал компании «Тайм Уорнер», что объединит несколько серий и выпустит полнометражный мультфильм «Войны клонов» в кинотеатрах, то студия – почуяв возможность будущих проектов по «Звездным войнам», если начать работу с Лукасом сейчас, – согласилась на распространение фильма и категорически рекомендовала своим партнерам по корпорации, «Картун Нетворк», еще раз взглянуть на предложение Лукаса. В этот раз телеканал согласился взять сериал и пообещал начать показ осенью 2008-го, вслед за летней премьерой мультфильма «Войны клонов» в августе.

К несчастью, мультфильм провалился. Некоторым зрителям не понравился внешний вид персонажей: их головы казались вырезанными из дерева – Лукас говорил, что это сделано намеренно под вдохновением марионеточного телесериала шестидесятых «Тандерберды». Другим не хотелось сопереживать Энакину, ведь они знали, что он скоро станет Дартом Вейдером. Что бы там ни было, «Войны клонов» никому не пришлись по душе. Хотя мультфильм легко отбил свой бюджет в 8 миллионов долларов, заработав почти 65 миллионов, продажа билетов на второй неделе упала так резко, что критики сразу поспешили назвать его первым провалом во вселенной «Звездных войн». «Нью-Йорк таймс», казалось, с особенным упоением указывала на неутешительные финансовые перспективы мультфильма и практически насмехалась над ним под заголовком «Империя не приносит навар».

Но договор есть договор. Вечером пятницы 3 октября «Картун Нетворк» показал первую серию «Войн клонов», надеясь на лучшее. К просмотру подключились четыре миллиона зрителей, и эта серия стала самой просматриваемой премьерой в истории телеканала. Лукас умело рекламировал сериал в прессе и обещал эксклюзивные материалы в Интернете, в том числе игры и серии с комментариями создателей. «Нью-Йорк таймс» униженно признала ошибку и согласилась, что хотя «Войны клонов» не удались, как полнометражный фильм, но полчаса на ТВ были весьма увлекательными. «Картун Нетворк» показала все двадцать две серии первого сезона, а потом продлевала мультсериал на новый сезон каждый год в течение пяти лет. Важно, что Лукас успешно перенес «Звездные войны» в другой формат – теперь они и правда были в эфире всегда и везде.

Лукас наслаждался передышкой от кинематографа. Как он и надеялся, компания отлично справлялась с тем, что он по-прежнему называл «бизнесом безделушек», но, если быть честным, основная часть прибыли по-прежнему шла от товаров и лицензий по «Звездным войнам». «ЛукасАртс», которую недавно освободили от первоначальной директивы Лукаса «никаких «Звездных войн», вновь вернулась к разработке игр по этой вселенной и дарила поклонникам множество возможностей поиграть за рыцарей-джедаев, охотников за головами, штурмовиков и пилотов крестокрылов, или даже поуправлять «Тысячелетним соколом». Она нашла золотую жилу в серии игр «Бэттлфронт», в которой игроки могли управлять армиями, сражающимися за Альянс повстанцев или Империю, а также в невероятно успешных играх «Лего Стар Уорз», где игроки могли пройти через все шесть фильмов, используя транспорт и фигурки из лего.

В комплексе имени Леттермана ILM по-прежнему трудилась за всех остальных и превратилась в главную мастерскую спецэффектов для множества невероятно успешных кинофраншиз – таких как «Железный человек», «Гарри Поттер» и «Пираты Карибского моря». ILM участвовала и в создании спецэффектов не только для самого прибыльного фильма 2010 года, но фильма, который стал самым успешным за всю историю кинематографа: амбициозного и почти полностью компьютерного блокбастера Джеймса Кэмерона под названием «Аватар». Кэмерон собирался сделать «Аватар» первым фильмом трилогии, и Лукас, который кое-что или даже очень много знал о сложностях, опасностях и ожиданиях, приходящих с началом франшизы, публично пожелал Кэмерону удачи. «Создавать новую вселенную страшно, – сказал Лукас в интервью «Нью-Йоркеру». – Я рад, что Джим этим занялся… в мире немного готовых на такое храбрых безумцев. Я сам сделал подобное со «Звездными войнами», и теперь он пытается их превзойти. Его ждет огромная работа».

Тем временем «Скайуокер Саунд» занималась звуком для почти что сорока фильмов и телепередач одновременно. Технический корпус находился посреди ранчо Скайуокер, и многие кинематографисты, в том числе Кевин Смит и режиссер-документалист Майкл Мур, полюбили это место и активно использовали инфраструктуру ранчо. Лукас даже построил гостиницу с двадцатью шестью тематическими номерами, названными в честь таких культовых личностей, как Джон Форд, Уинзор Маккей и Джордж Гершвин. На ранчо Скайуокер была своя пожарная команда, которая отвечала на вызовы с ранчо и со всего региона округа Марин: на машинах красовались ярко-красные буквы USC. «Там у нас маленькое киносообщество с особым взглядом на мир, – говорил Лукас. – Нас больше интересуют фильмы, а не деньги». Но тем не менее «Лукасфильм» зарабатывала деньги.

Они с Хобсон по-прежнему регулярно виделись: либо Хобсон прилетала в Сан-Франциско, чтобы побыть с ним на ранчо, либо Лукас отправлялся в Чикаго, чтобы провести с ней выходные. Лукас, который всегда отличался либеральными взглядами, но в основном был аполитичен, начал проявлять более активный интерес к политике с подачи просвещенной и активной в этой области Хобсон. Ее друг из Чикаго, сенатор Барак Обама, часто работал в офисах «Ариэл», пока велись работы над штаб-квартирой для его президентской кампании. Хобсон активно участвовала в сборе денег для Обамы, и сам Лукас тоже вскоре стал его почитателем – он называл Обаму «будущим героем». В 2009-м он обнаружил себя на ужине Ассоциации корреспондентов Белого дома рядом с Хобсон, застегнутым на все пуговицы еще одной удушающей рубашки под смокингом.

Были периоды, когда казалось, что Лукас ищет, чем бы заняться. В начале 2010 года он появился на «Ежедневном шоу Джона Стюарта» – одной из немногих телепередач, помимо «Закона и порядка», которую он регулярно смотрел, – под предлогом рекламы книги, которую написал даже не он. Вместо этого он говорил о «Войнах клонов» и позволял Стюарту поддразнивать себя по поводу мелких деталей из «Звездных войн» и общей чудовищности «Призрачной угрозы». «Мой сын говорит, что его любимый фильм – “Призрачная угроза”», – невозмутимо сказал Стюарт. – А я ответил ему: “Не может быть”». Перейдя на более серьезный тон, Стюарт спросил Лукаса, как тот относится к любви и ненависти, которые сам породил среди своих преданных, страстных и в чем-то безрассудных поклонников. Лукас сухо улыбнулся. «Это выдумка. Это метафора. Это нереально, – сказал он ровным голосом. – Можно или любить, или не любить. Хотя никакой разницы нет, поверьте».

Лукас мог изображать равнодушие, но, казалось, он хотел дальше воевать с поклонниками и в очередной раз внес мелкие изменения в оригинальную трилогию «Звездных войн» перед выходом фильмов в формате блу-рэй в 2011 году. Он опять подправил столкновение Хана и Гридо – казалось, Лукас никогда не сможет оставить его в покое, – а эвоки наконец научились моргать. Но самой еретической, по мнению поклонников, была вставка мучительного крика «Неееееееет!» в уста Дарта Вейдера, когда тот поднимает Императора, атакующего Люка, и убивает его, выбросив через ограду, в конце «Возвращения джедая». Поклонники «Звездных войн» вновь разъярились и бросились жаловаться в социальные сети. «Джордж Лукас ненавидит фанатов “Звездных войн”, – твиттнул один из них, – и только он может по-настоящему им навредить». Но как обычно, даже самые разозленные поклонники считали необходимым купить «Звездные войны» в новейшем формате; было продано почти три миллиона копий полной саги в формате блу-рэй, что принесло 258 миллионов долларов. Разницы нет, вот уж точно.

В мае 2011 года Лукас отправился в Диснейуорлд в Орландо на празднование в честь перезапуска «Звездных туров», аттракциона, который Лукас создал для парков «Дисней» еще в 1987 году. Аттракцион не так уж сильно состарился, но из-за достижений в области спецэффектов в прошедшие два десятилетия его решили закрыть на некоторое время для реконструкции. С помощью цифровых технологий и улучшенного механизма ILM и диснеевские воображинеры обновили аттракцион и сделали его более правдоподобным; теперь у посетителей появилась возможность посетить несколько разных планет. Лукас проверял проект два раза в месяц в течение двух лет; ему особенно понравились диснеевские воображинеры, которые не знали слова «нет», и он с теплом относился к генеральному директору «Дисней» Бобу Айгеру. Это было взаимно.

Однажды утром Айгер пригласил Лукаса на завтрак в голливудский ресторан «Браун Дерби». Ресторан обычно не открывался в столь ранний час, так что Лукас и Айгер были там одни – намеренный выбор Айгера, который хотел поговорить с Лукасом наедине. Лукас ковырял вилкой омлет, а Айгер, только что из спортзала, поглощал йогуртовое парфе, и тут Айгер мимоходом задал вопрос, ответ на который страстно желал услышать уже некоторое время: «Вы бы согласились продать нам “Лукасфильм”?»

Лукас молча жевал, размышляя над ответом. Он правда подумывает выйти в отставку, сказал он Айгеру; ему шестьдесят семь, и преобразование «Лукасфильм» в последние несколько лет задумывалось как раз для того, чтобы компания меньше зависела от его руководства и видения. Но у него все еще были текущие проекты – начинался четвертый сезон «Войн клонов» и обсуждались съемки игрового сериала по «Звездным войнам». И оставались идеи нескольких фильмов, которые он мог бы начать воплощать.

Ответом было «нет» – но не безоговорочное. «Я не готов обсуждать это сейчас, – сказал он Айгеру. – Но когда буду, то с удовольствием поговорю с вами».

Айгер, делец, который недавно купил для «Дисней» «Пиксар» и «Марвел», был готов подождать. «Позвоните мне, когда будете готовы», – сказал он.

Лукас надеялся снять еще одну трилогию.

Он обдумывал ее уже очень долго – с конца восьмидесятых, когда у него состоялся разговор с Джорджем Холлом, уважаемым фотографом военной авиации. В то время Холл, ветеран Вьетнама и студент, изучающий военную историю, рассказал Лукасу о «пилотах из Таскиги», военных летчиках-афроамериканцах, которые превозмогли расизм, сегрегацию, предубеждения и стали одной из самых уважаемых истребительных групп во время Второй мировой войны. Эта история прекрасно подходила Лукасу: маленькая группа людей успешно преодолевает неслыханные трудности – именно так он видел себя и «Лукасфильм» в бесконечной борьбе с мейнстримным Голливудом. «Как и “Такер”, эта история слишком хороша, чтобы быть правдой», – сказал Лукас. Именно такими историями он восхищался. И он хотел воплотить ее на экране.

Но эта история была большая – слишком большая, как он думал, для одного фильма. «Вопрос в том, как сделать ее маленькой и личной и при этом рассказать логично?» Ответ: превратить в трилогию. В первом фильме он собирался рассказать о предыстории летчиков и об их обучении в Алабаме; во втором отследить их успехи в воздушных боях Второй мировой; а в третьем показать возвращение к гражданской жизни, где они продолжили борьбу с расизмом и сегрегацией. «Я представляю себе этот фильм не как историю о расизме, а скорее как приключенческий боевик с воздушными боями, – рассказал он в интервью «Лос-Анджелес таймс» в 1990 году. – Меня всегда привлекали истории неудачников и интересовали взаимоотношения человека, машины и мастерства». Лукас считал очевидным, что начать нужно со средней части трилогии – с воздушных боев Второй мировой войны.

Лукас в каком-то смысле относился к этому фильму как к общественному и моральному крестовому походу, который он вел больше двадцати лет. Тех, кто цинично считал, что приверженность Лукаса расовому равенству началась из-за отношений с Меллоди Хобсон, он мог бы направить к истории создания фильма, который в итоге получил название «Красные хвосты». С самого начала он считал важным найти чернокожего сценариста и чернокожего режиссера для руководства проектом. «Я считал, что это правильный шаг», – говорил Лукас позднее.

Сначала Лукас пригласил помочь с проектом сценариста Кевина Салливана и режиссера Томаса Картера, но после нескольких ложных стартов отложил фильм, чтобы заняться приквелами «Звездных войн». В 2007-м он попробовал вновь. На этот раз он нанял Джона Ридли, писателя и сценариста, который работал над сериалами «Мартин» и «Принц из Беверли-Хиллз», и попросил его написать сценарий для второго фильма трилогии. На место режиссера Лукас выбрал Энтони Хемингуэя, получившего большой опыт на съемках сериала «Прослушка», но все еще новичка в режиссуре художественного кино. Хемингуэй был уверен, что его ни за что не примут на работу; после собеседования на ранчо он попрощался с Лукасом фразой «Да пребудет с вами Сила». «Боже мой, я произнес эту фразу и вышел, и мне сразу захотелось спрыгнуть с пятнадцатого этажа», – сказал Хемингуэй, все еще кривясь от этого воспоминания. Он ехал домой, ему позвонил Лукас и сказал, что он принят на работу. Хемингуэй остановил автомобиль на обочине и заплакал.

Съемки «Красных хвостов» – название было выбрано по отличительным хвостам истребителей «Таскиги» – наконец начались в апреле 2009 года. Фильм снимали на цифровую камеру, а больше часа воздушных боев должна была на компьютере вставить ILM во время постпродакшена, так что съемки сводились к тому, что актеры сидели в кабинках на фоне зеленого экрана. В своем обычном стиле работы Лукас собрал полный монтаж фильма, выделил места, для которых требовались дополнительные съемки, а затем отправил Хемингуэя их доснимать. В начале 2010 года Хемингуэй был занят на съемках сериала «Тримей» для HBO, Лукас сам встал за камеру и возглавил пересъемку нескольких сцен. Он пригласил художника Аарона Макгрудера, автора комиксов-вставок в мультсериале «Гетто», чтобы тот помог написать новые реплики для дополнительных сцен. Макгрудер, который за последний год критиковал в своих комиксах и Джа-Джа Бинкса, и самого Лукаса, одновременно нервничал и радовался приглашению, и «был очень счастлив», что они с Лукасом хорошо сошлись. Джа-Джа Бинкса никто не упоминал. «Совсем нет, – сказал Макгрудер. – Даже близко к тому не подходило».

После двух лет постпродакшена Лукасу пришлось заняться тем, что он ненавидел больше всего: он начал обходить Голливуд в поисках студии, которая взялась бы за прокат фильма. Покупателей было немного; один из руководителей студии даже не появился на показе, и такое пренебрежение особенно уязвило Лукаса. «Разве это не их работа? – взорвался он. – Разве не их работа хотя бы посмотреть фильм?» Это типичный Голливуд, думал Лукас: они боятся дать шанс любому фильму, который не похож на остальные. «Это все потому, что в фильме только чернокожие актеры, – сказал он Джону Стюарту с некоторой печалью. – Я показал им его, а они сказали: “Нееет, мы не знаем, как продвигать такие фильмы”». В итоге Лукас убедил «Фокс» взять фильм в прокат, но студия отказалась оплачивать сопутствующие затраты. Лукас заплатил все из своего кармана и вложил в прокат 35 миллионов долларов – даже покрыл печать копий – в дополнение к 58 миллионам, которые он уже потратил на создание фильма. Никто не мог упрекнуть Лукаса в том, что он не подкрепляет свое мнение финансовыми вливаниями.

Первые предпоказы в Атланте радовали: особенно восторженно о фильме отзывались молодые люди. Лукас был доволен. «Я делаю это для чернокожих подростков, – сказал он в интервью «Нью-Йорк таймс». – Они имеют право на свою историю, как и все остальные. И они имеют право на то, чтобы ее сделали голливудской, такой же сказочной и обычной, как и у всех остальных». В конечном счете именно сказочно-обычный подход Лукаса и оказался частью проблемы. Рецензии вышли жесткие. «Кинофильм лишен даже примитивного душевного трепета, полностью обделен эмоциональной энергией и до невероятия ужасен, – написал критик журнала «Мазер Джонс». – [“Красные хвосты”] – один из самых плохих военных фильмов последнего времени». Лукас пробовал кричать о расизме, но «Мазер Джонс» парировал: если Лукас и пытается выступить в чью-то защиту, то только «в защиту безвкусного кино». Это было неприятно.

Многие критики хвалили Лукаса за смелость – ведь он все-таки открыто выступил на важные темы – но сожалели, что он сделал это настолько плохо. «Сплошные клише [и] однобокие персонажи», – фыркнул один британский рецензент, а «Нью-Йорк таймс» сравнила фильм с благонамеренными уроками в духе псевдодокументальных фильмов, которые Лукас делал в «Молодом Индиане Джонсе». Некоторые рецензии даже критиковали ILM за слишком компьютеризированные неубедительные спецэффекты, из-за которых зрители откровенно смеялись во время просмотра сцен воздушных боев.

Лукас был обижен и разочарован. И еще он волновался, что из-за провала его фильма студии побоятся поддерживать крупные проекты чернокожих кинематографистов – или с чернокожими персонажами, – и навечно отправят их в категорию с низким финансированием. «Если это не сработает, есть риск, что вы некоторое время останетесь на том же месте, – говорил Лукас, обращаясь к кинематографистам-афроамериканцам. – Вам, парни, будет сложнее выбраться из этого [низкобюджетного] эшелона». Это звучало слегка снисходительно, но беспокойство было искренним и не совсем безосновательным. Лукас интуитивно присоединился к растущему движению за многообразие в кино и поп-культуре. К его вероятному удовольствию, через два года после премьеры «Красных хвостов» фильм, написанный, спродюсированный и срежиссированный афроамериканцами – и с почти исключительно чернокожим актерским составом – выиграл «Оскар» в номинации «Лучший фильм». Этот фильм, «12 лет рабства», к тому же взял «Оскар» за лучший адаптированный сценарий, и получил его Джон Ридли, который написал «Красные хвосты» для Лукаса.

Однако тогда опыт «Красных хвостов» вызывал у Лукаса только горечь и злость. Раньше он уже сталкивался с голливудским безразличием к чувствам художников, с беспомощностью наблюдал, как его фильмы калечат студийные шишки, но это было что-то еще более отвратительное – склонность системы к расизму, от которой становилось не по себе. «Моя девушка чернокожая, – сказал он в интервью «USA Тудей», – и я узнал многое о расизме, в том числе и то, что он никуда не исчез, особенно в американском бизнесе». Он решился окончательно. «Я ухожу на покой, – устало сообщил он «Нью-Йорк таймс». – Я ухожу из бизнеса, из компании, от всего».

Через несколько недель после провальной премьеры «Красных хвостов» Лукас позвонил Кэтлин Кеннеди, старой подруге, которая спродюсировала все четыре фильма об Индиане Джонсе, а также множество других блокбастеров за последние тридцать лет. Помимо «Индианы Джонса» и других фильмов Спилберга – «Инопланетянин», «Парк Юрского периода», «Список Шиндлера», «Война миров» – вместе с мужем Фрэнком Маршаллом она выступала продюсером другие кинолент через компанию «Эмблин Энтертейнмент» – в том числе «Гремлинов», «Кто подставил кролика Роджера?» и «Назад в будущее». У Кеннеди были прекрасное киночутье и фантастическая деловая хватка, но, кроме того, Лукас считал ее близким другом. Он знает, что она в Нью-Йорке и завершает работу над «Линкольном» для Спилберга, сказал он и предложил встретиться в городе за ужином.

Кеннеди думала, что Лукас просто хочет повидаться. Но как оказалось, Лукас хотел поговорить о бизнесе, а именно – о своем бизнесе. «Думаю, ты слышала, что я быстрым темпом двигаюсь к отставке», – буднично сказал он.

Кеннеди опешила: «Вообще-то нет».

«Меня это удивило, – вспоминала Кеннеди позднее. – И я не вполне поверила ему». Она терпеливо выслушала объяснения Лукаса. Он сказал, что собирается еще как минимум год оставаться президентом и соруководителем компании, но хочет, чтобы кто-нибудь начал помогать ему управлять бизнесом, и чтобы этот человек в итоге стал главой «Лукасфильм». Кеннеди начала в голове перебирать знакомых и выдавать Лукасу имена потенциальных кандидатов на пост главы компании.

«Нет, нет, нет, – оборвал ее Лукас. – Я думаю пригласить тебя».

Кеннеди даже не моргнула. «Знаешь, Джордж, меня это предложение вообще-то очень интересует».

1 июня Кеннеди официально вступила в должность соруководителя корпорации. Решение далось ей легко. «Конечно, я думала о себе, но в не меньшей степени – о нем, – говорила Кеннеди позднее, – потому что понимала, как это важно для него». Лукас подтвердил ее слова, объявив: «Я посвятил жизнь созданию «Лукасфильм»… и поскольку теперь перехожу к другим делам, хочу, чтобы компания оказалась в руках человека, способного и дальше продвигать мое видение». Кеннеди он сообщил, что отныне одна из ее главных целей – «перестроить компанию так, чтобы она могла работать без меня», а чтобы это произошло, продолжил он, «нам нужно сделать ее привлекательной».

Не было более очевидного способа сделать «Лукасфильм» привлекательной – и сохранить ее уровень после ухода Лукаса, – чем воспользоваться самым заметным и ценным активом компании, «Звездными войнами». Раньше Лукас настаивал, что на «Возвращении джедая» заканчивалась история, которую он хотел рассказать, но теперь признался, что в ящике стола в кабинете у него есть несколько идей для VII, VIII и IX эпизодов. «Так что я сказал [Кеннеди]: “Давай-ка снимем эти фильмы”».

Лукас и Кеннеди пригласили Майкла Арндта, сценариста оскароносного фильма «Маленькая мисс Счастье», и предложили ему начать работу над седьмым эпизодом на основе идей Лукаса. Арндт должен был написать просто «короткий синопсис», как вспоминала Кеннеди, для начала этого бы хватило. Для посвящения Арндта в детали вселенной «Звездных войн» они пригласили Лоуренса Каздана, который знал восприятие и ритм Лукаса, пожалуй, лучше, чем любой другой сценарист.

В августе Лукас съездил в Орландо под предлогом внезапного выступления на дискуссионной секции фестиваля по «Звездным войнам», «Селебрейшен VI», но с еще более секретной миссией на уме. Лукас взошел на сцену под оглушительные аплодисменты и даже не намекнул присутствующим, что двигатели новых «Звездных войн» медленно набирают обороты. Затем, все еще в Орландо, Лукас пригласил на ужин двух других посетителей фестиваля – Марка Хэмилла и Кэрри Фишер, – чтобы попытаться убедить их вернуться к своим ролям в будущих фильмах по «Звездным войнам». Хэмилл остолбенел. «Я меньше всего ожидал, что он скажет: “Мы хотим снять эпизоды VII, VIII и IX”», – вспоминал он. Они с Фишер оба согласились вернуться к ролям – а после продолжительного обсуждения согласился и Харрисон Форд, в основном привлеченный обещанием глубокой сюжетной линии, которая навсегда завершила бы историю Хана Соло.

Кеннеди все еще осваивалась на новой должности, когда Лукас вновь ее удивил, столь же буднично упомянув о идее продать компанию студии «Дисней». «Он раскрывал свои мысли постепенно, – сказала позже Кеннеди. – Лукас намеренно не говорил ни о чем точно, он объявил что-то в таком духе: “Это одна из перспектив компании, которую я обдумываю”».

Однако перспектива была не такой уж далекой; с разговора за завтраком в ресторане «Браун Дерби» прошло меньше года, и теперь уже Лукас обсуждал с Айгером, какой может стать сделка с «Дисней». Лукас отметил, что всегда будет неизбывно связан со «Звездными войнами», вне зависимости от того, кто владелец компании. Его некролог, заявил он Айгеру с сарказмом, безусловно, будет начинаться со строки: «Создатель «Звездных войн», Джордж Лукас…» Так что Лукас собирался угнаться за двумя зайцами: он предложил продать свою компанию Айгеру и «Дисней», но при этом хотел сохранить полный контроль над «Звездными войнами». Он и его команда, настаивал Лукас, занимались франшизой очень много лет и лучше остальных знают, как рекламировать, лицензировать и снимать «Звездные войны». «Я думаю, было бы разумно сохранить нетронутой эту [часть структуры], – уверенно заявил он. – Нужны преданные люди, которые наблюдали бы за “Звездными войнами”, чтобы мы были уверены, что все идет правильно».

Айгер не клюнул на предложение. Он с радостью был готов предложить «Лукасфильм» такую же ограниченную автономию, как у «Марвел» и «Пиксар», при которой структуры компаний не будут изменены. Но Айгер хотел, чтобы Лукас ясно осознал: если «Дисней» купит компанию, то именно «Дисней» – а не «Лукасфильм» – будет обладать правом последнего слова в «Звездных войнах». Для успешной сделки Лукас, а не «Дисней», должен был заплатить высочайшую цену – уступить контроль, «отпустить». Для Лукаса – бунтаря, который всегда выступал против голливудской системы и боролся за право контролировать собственную судьбу, – такая цена была почти неприемлемой.

После дальнейшего обсуждения с Айгером Лукас в итоге согласился продать компанию, но при этом достиг некоторого компромисса: по условиям сделки «Дисней» соглашалась принимать его синопсисы и снимать будущие фильмы на их основе. Это был не полный контроль, но так у него сохранялось хотя бы какое-то влияние на созданную им франшизу. Однако временами казалось, что даже с этой уступкой Лукас не был готов к продаже; каждый раз, когда Айгер спрашивал Лукаса о синопсисах, Лукас с раздражением отказывался передавать их до заключения сделки. «Я сказал: я знаю, что делаю. Вместе с компанией вы покупаете мои истории», – рассказывал позже Лукас. Хотя мог попросту от всего отказаться: «Отлично, ладно, тогда я продам компанию кому-нибудь еще». Айгеру пришлось довериться ему.

Во время переговоров Кеннеди с легкостью читала по лицу Лукаса, что в душе у него идет борьба. Каждую пятницу, перед уходом с работы и перелетом домой в Лос-Анджелес, она заглядывала в кабинет Лукаса, чтобы проверить, как он. Иногда казалось, что он доволен и готов двигаться дальше; иногда – что он колеблется. «Я уверена, порой он останавливался и спрашивал себя, правда ли готов уйти», – вспоминала Кеннеди. Лукас считал, что в партнерстве с «Дисней» все же есть будущее, и в некотором смысле так замыкался полный круг его жизни; он присутствовал на открытии Диснейленда в 1955-м, а в восьмидесятые с гордостью подарил «Звездные войны» диснеевским паркам, открыв аттракцион «Звездные туры». Тогда он восхвалял «Дисней» за ее приверженность качеству: «Когда я делаю что-то, я всегда хочу, чтобы все получилось правильно, и чтобы всем этим грамотно и корректно управляли… [Во] всем мире с этой задачей безупречно справляется только “Дисней”». Но «Дисней», как и сам Лукас, выше всего ценила полный контроль над своей вселенной.

К осени Айгер наконец предоставил Лукасу общие описания условий договора, в которые входило и использование синопсисов Лукаса. Оберегая свою собственность до самого конца, Лукас передал их Айгеру только после подписания соглашения, по которому читать синопсисы могли лишь немногие сотрудники «Дисней». Айгер был доволен материалами Лукаса – по крайней мере об этом он говорил публично. «С точки зрения сюжета в них очень много потенциала», – загадочно сообщил Айгер. И это был не последний разговор с «Дисней» по поводу синопсисов «Звездных войн».

30 октября 2012 года – камеры записывали такое грандиозное событие – Джордж Лукас и президент «Уолт Дисней Компани» Боб Айгер подписали договор о продаже «Лукасфильм» компании «Дисней» за ошеломительные 4,05 миллиарда долларов: половину выплатили деньгами, половину в виде 40 миллионов акций «Дисней». Эту колоссальную сумму денег перевели единоличному держателю акций «Лукасфильм» – Джорджу Лукасу. Одним росчерком пера Лукас превратился в одного из крупнейших акционеров «Дисней», поскольку теперь владел 2 % текущих акций компании; больше акций было только у «Доверительного фонда Стивена П. Джобса», который продал компании «Дисней» «Пиксар» – «мою компанию», как ее до сих пор называет Лукас.

Лукас подписал бумаги твердой рукой, но момент был полон эмоций. «Он как будто прощался», – заметил Айгер. Вскоре Лукас улетел в Сан-Франциско, чтобы попрощаться с сотрудниками – теперь уже сотрудниками Кеннеди, а затем выступил с заявлением перед прессой, аккуратно подбирая слова. «Настало время передать “Звездные войны” новому поколению кинематографистов, – говорил он. – Я уверен, что под руководством Кэтлин Кеннеди в новом доме внутри “Дисней” “Звездные войны” будут жить и процветать многие поколения».

Безусловно. Одновременно с объявлением о приобретении «Лукасфильм» компания «Дисней» пообещала миру новую картину по «Звездным войнам» к Рождеству 2015-го. За это она могла поблагодарить Джорджа Лукаса. Именно его приготовления позволили Кеннеди сразу же начать подготовительный период «Эпизода VII»: она пригласила режиссера Дж. Дж. Абрамса, а написание сценария полностью поручила Лоуренсу Каздану. Иногда казалось, что ничего не изменилось: Лукас по-прежнему проводил встречи и обсуждал сценарий с Казданом и командой сценаристов «Дисней», пытаясь объяснить им законы своей вселенной.

Однако по большей части «Лукасфильм» и «Звездные войны» двинулись дальше без Лукаса. Его коммерческие дела были улажены, корпорация находилась в надежных и умелых руках Кэтлин Кеннеди, Лукас не планировал новых фильмов. Зато он готовился к новой серьезной вехе – на этот раз в своей личной жизни. После семи лет отношений Лукас сделал предложение Меллоди Хобсон в январе 2013 года. Они собирались провести вместе всю оставшуюся жизнь и завести детей; суррогатная мать уже вынашивала их ребенка, который должен был родиться в августе. Свадьбу решили сыграть за два месяца до появления ребенка.

В субботу, 22 июня, Лукас – он выглядел, как самый счастливый человек в мире, – женился на Меллоди Хобсон на ранчо Скайуокер под невероятно голубыми теплыми небесами Калифорнии. Хобсон вел к алтарю один из ее наставников, бывший сенатор Билл Брэдли, а Лукас, сияя улыбкой, ждал ее со своим сыном, Джеттом, который был шафером. Аманда и Кэти – подружки невесты – стояли позади отца с другой стороны. Церемонию проводил журналист Билл Мойерс, бывший баптистский священник. «Для того чтобы понять, что ты встретил любовь всей жизни, нужен всего один человек», – трогательно произнес Мойерс. Все утирали слезы.

Свадьба блистала во всех смыслах этого слова. Среди двухсот гостей были Харрисон Форд, Стивен Спилберг, Опра Уинфри, Джеффри Катценберг, Роберт Де Ниро, Сэмюэль Л. Джексон, Рон Ховард и Куинси Джонс – а музыку исполняли Ван Моррисон и Жанель Монэ. Гости с теплом шутили, что Хобсон оказалась в тени на своей собственной свадьбе. Однако неделю спустя, на втором приеме в Чикаго, родном городе Меллоди, ровно то же самое можно было сказать о Лукасе. Собрание на берегу озера Мичиган было переполнено политической элитой: бывший конгрессмен, действующий мэр и бывший мэр, ректор университета и даже министр торговли США. И только Хобсон могла пригласить на свадьбу музыкальную группу из двадцати двух человек со звездным вокалистом Принсом.

Однако, несмотря на рост числа влиятельных друзей, Лукас оставался прежним. Он надевал смокинг для Хобсон, которая регулярно водила его на приемы, конференции и другие официальные события, но затем возвращался к удобным джинсам, рубашке и поношенным белым кроссовкам. Они вдвоем, безусловно, ходили в дорогие рестораны, но Лукас все еще любил заехать в фастфуд «Тако Белл» или посидеть в сети «Сиззлер». «Джордж говорит мне: “Мы обычные”, – сказала как-то Хобсон. – И это правда. Мы ходим в кино каждые выходные. Он любит чувствовать то же, что и другие, так что мы не смотрим фильмы в закрытом от мира частном кинозале. Мы ходим в местные кинотеатры тех городов, в которых оказываемся».

И он вновь вот-вот собирался стать родителем. 9 августа 2013 года – прошло почти семь недель с их свадьбы – суррогатная мать родила для Лукаса и Хобсон девочку, которую они назвали Эверест Хобсон-Лукас, в честь сына близкого друга. Это первый биологический ребенок Лукаса. В возрасте шестидесяти девяти лет он вновь стал отцом.

Лукас уже долгое время был одним из самых успешных кинематографистов мира, но с продажей «Лукасфильм» он стал еще и очень-очень богатым человеком. К 2015 году «Форбс» поместил его на девяносто четвертое место в списке четырехсот самых богатых американцев, а его состояние оценивалось в 5 миллиардов долларов. Лукаса все это немного смущало. «Я никогда не был зациклен на деньгах, – сказал он в интервью «Бизнесуик». – Я скорее зациклен на кино и большую часть денег заработал в попытке сохранить творческий контроль над моими картинами».

Лукас поклялся пожертвовать значительную часть денег на благотворительность; в 2010-м он присоединился к кампании «Клятва дарения», начатой Уорреном Баффетом и Биллом Гейтсом, которые хотели сподвигнуть богатых американцев «жертвовать большую часть состояний филантропическим инициативам и благотворительным организациям по выбору». Для Лукаса главным выбором всегда было образование. «Я собираюсь пожертвовать большую часть моего состояния на улучшение образования, – пообещал он. – Образование – это ключ к выживанию человечества».

Лукас уже сделал значительные взносы Школе киноискусства USC, пожертвовав 175 миллионов долларов в 2006 году на капитальный ремонт корпусов, которые были построены или улучшены на его деньги в восьмидесятые. В 2014-м он начал оплачивать работу трех преподавателей в киношколе, а в 2015-м они с Хобсон пожертвовали школе еще 10 миллионов долларов и создали Студенческий вспомогательный фонд Джорджа Лукаса в поддержку многообразия (George Lucas Foundation Endowed Student Support Fund for Diversity), который обеспечивал финансовую помощь студентам афроамериканского и латиноамериканского происхождения. Еще 25 миллионов долларов были переданы Лабораторным школам Чикагского университета для разработки и строительства нового Художественного центра, который Лукас потребовал назвать в честь авторитетного чернокожего фотографа и кинематографиста Гордона Паркса. А в 2014 году Лукас пожертвовал 500 тысяч долларов музею Нормана Роквелла в городе Стокбридж, штат Массачусетс, на разработку интерактивной экспозиции.

Музей наверняка мог бы начать с оцифровки коллекции самого Лукаса; Лукас приобрел больше пятидесяти картин Роквелла. Он развешивал их на стенах ранчо Скайуокер или одалживал музеям. В 2010 году они со Спилбергом временно передали Смитсоновскому музею американского искусства почти шестьдесят полотен Роквелла из своих коллекций – выставка оказалась невероятно популярной. Кстати, именно картины Роквелла частично вдохновили Лукаса на проект, который, как он надеялся, станет его наследием: музей, где он мог бы поделиться со всеми своими картинами, целлулоидными пленками с мультфильмами, страницами комиксов, киноафишами, реквизитом, сувенирами, в том числе значительной частью его коллекции по «Звездным войнам» и другими бесчисленными предметами искусства и артефактами, которые он собрал за последние пять десятилетий. «У меня уже все стены закончились, – объяснил он, – именно поэтому я хочу построить музей».

Он точно знал, где его разместить. На территории Президио, рядом с Крисси-филд, стояло заброшенное здание продовольственного военного магазина площадью восемь тысяч шестьсот квадратных метров. Некоторое время его занимал магазин спортивных товаров, но теперь здание пустовало. Доверительный фонд «Президио», который выдал Лукасу разрешение на строительство Центра цифровых искусств имени Леттермана, начал принимать предложения на его разработку. Лукас составил предложение на 700 миллионов долларов для застройки трех с половиной гектаров земли на Крисси-филд, в том числе переоборудования заброшенного магазина в Музей нарративного искусства Джорджа Лукаса. Лукас и Хобсон собрали влиятельную группу поручителей, в которую вошли сенатор США Дайэнн Файнстайн, лидер фракции меньшинства в парламенте Нэнси Пелоси, губернатор Калифорнии Джерри Браун, а также основатели Twitter и YouTube. Казалось, что одобрение неизбежно.

Вышло не так. В феврале 2014 года Лукаса огорошили известием, что доверительный фонд «Президио» сразу же отверг его предложение. Некоторые считали, что фонд затаил обиду на Лукаса, и шептались, что он либо слишком богат, либо слишком либерален, либо слишком успешен, чтобы получить одобрение политически ангажированного фонда – и эта кампания набирала обороты, пока Служба национальных парков США не вмешалась и не выпустила прохладный анонс, что «этот музей недотягивает до уровня одного из самых важных мест во всем Президио». Доверительный фонд предложил Лукасу поработать совместно, чтобы найти более подходящее место. Лукас согласился, и переговоры тянулись еще около восьми недель – к тому времени Хобсон устала от «сплошного вранья». Если фонд не хочет разместить музей в родном штате Лукаса, почему бы не построить музей у нее? Хобсон, давняя подруга мэра Чикаго, Рама Эмануэля, предложила сделать звонок. «Не волнуйся, – сказала она своему мужу. – Я поговорю с мэром. Уверена, ему понравится идея».

Идея и правда заинтересовала Эмануэля. Он составил оперативную группу по поиску подходящих мест и вскоре нашел, как он считал, идеальный участок для Лукаса: стоянку площадью семь гектаров на берегу озера между стадионом «Солджер Филд» и выставочным центром «Маккормик Плейс», почти что в тени планетария. Более того, Эмануэль пообещал Лукасу сдавать участок в аренду всего за один доллар в год, если тот сдержит обещание оплатить полную стоимость музея. Лукас согласился с тем, что место идеально, и нанял китайского архитектора Ма Янсонга для начала работы над эскизами музея, в том числе над тем, как здание будет выглядеть на берегу озера. Янсонг придумал футуристический дизайн: некоторые посчитали, что здание выглядит как амеба, налипшая на озерный берег, другие – что оно похоже на Джаббу Хатта. Что бы там ни было, это не помогло Лукасу договориться с сообществом Чикаго. Политика тоже начала пробираться в дискуссию – в конце концов, это же Чикаго, – и некоторые намекали, что этой землей Эмануэль собирается отплатить Хобсон за деньги, которые она вложила в его избирательную кампанию; обе стороны оставили эти обвинения без ответа.

В Сан-Франциско мэр Эд Ли прочесывал свою береговую линию в поисках альтернативного участка для Лукаса в надежде заманить его обратно домой. Но Лукас поклялся оставаться с Эмануэлем и Чикаго до самого конца. Комитет по районированию Городского совета Чикаго одобрил проект, и Лукас уже готовился приступить к строительству, когда некоммерческая организация «Друзья парков», заявив, что возведение музея подпадает под ненадлежащее использование озерного берега, подала иск в федеральный суд, официально выступив против проекта. Проект был приостановлен, и Эмануэль принялся искать другие более дорогостоящие участки, но это начинание тоже потонуло в потоке клеветы. Лукас сначала отказывался отступать, но заламывал руки от отчаяния. «Пытаясь построить музей, я понял, что большинство городов не хотят никаких музеев, им на них плевать», – сказал Лукас в интервью «Вашингтон пост». – Для большинства людей это, по всей видимости, слишком сложно, и они не считают музеи образовательными учреждениями». В мае 2016 года Хобсон, уставшая от проволочек, выпустила возмущенный пресс-релиз и обвинила «Друзей парков» во вмешательстве в процесс ради «сохранения автомобильной стоянки», а также сообщила, что они с Лукасом «теперь серьезно рассматривают участки за пределами Чикаго».

К концу июня Лукас решил, что с него хватит борьбы. «Никому нет пользы от бесконечной тяжбы [с “Друзьями парков”], которые хотят сохранить стоянку», – он устало вторил словам Хобсон.

Он построит свой музей где-нибудь еще, желательно в Сан-Франциско, где мэр Ли предложил ему престижный участок на берегу – вернее, даже остров – прямо между Сан-Франциско и Оклендом. Если музей не получится разместить там, то мэр Лос-Анджелеса Эрик Гарсетти с таким же энтузиазмом предлагает музею дом в Южной Калифорнии. Пока неясно, не слишком ли это близко к Голливуду для Лукаса. В июле 2016 года ему еще предстояло принять решение .

В январе 2015-го Лукас удивил всех, выпустив через дистрибуционную машину «Дисней» трехмерный фэнтезийный мюзикл «Странные чары». Пытаясь переложить шекспировский «Сон в летнюю ночь», этот мультфильм он снял для дочерей и планировал его уже несколько лет. С рок-н-ролльным саундтреком на фоне – название мультфильма было взято из песни «Электрик Лайт Орчестра» – это, по сути, были «Американские граффити» с феями и болотными чудищами, а также сказочной моралью о том, что не стоит судить других по внешнему виду. «Странные чары» выпустили без особенной рекламы – хотя афиши все же напоминали зрителям, что он «придуман Джорджем Лукасом». Отзывы были противоречивые, и через две недели стало ясно, что мюзикл провалился в прокате.

Казалось, Лукаса это мало волновало. Он стремился быть заботливым отцом, а не рекламировать фильмы, добросовестно повсюду возил Эверест в коляске или приезжал с ней в Диснейленд. «Когда ей исполнится пять, у нее начнется своя карьера: она будет ходить в школу, говорить о своих друзьях и домашней работе, – сказал Лукас. – Для нее наступят веселые и беззаботные времена, а сейчас ей особенно нечего делать, только тусоваться со своим отцом».

Тем временем нарастала волна предвкушения перед выходом «Эпизода VII». Пока что Айгер, Кеннеди и Абрамс демонстрировали, что умеют грамотно рекламировать «Звездные войны». В ноябре 2014 года было объявлено название эпизода, «Пробуждение силы», и поклонники анализировали его так же одержимо, как «Скрытую угрозу» или «Месть джедая». Абрамс и Кеннеди скупо выдавали лишь мельчайшие и самые заманчивые крупицы информации, и к премьере фильма в декабре 2015 года интерес поклонников разгорелся до истерии. Как обычно, казалось, что все с нетерпением ждут «Звездных войн».

Но не Лукас. На публике он поддерживал проект и даже сказал «USA Тудэй», что с нетерпением ждет момента, когда сможет посмотреть новые «Звездные войны» в кинотеатре вместе с остальными зрителями, не зная, что произойдет на экране. Но Лукасу даже не удалось посмотреть фильм с остальными поклонниками; он увидел его на приватном показе с Кеннеди и остальными в начале декабря. Он не стал сразу говорить о своих впечатлениях; Кеннеди самой пришлось сообщить журналистам, что Лукас посмотрел фильм, и «он ему очень понравился» – безусловно, прохладный отклик. Когда самого Лукаса попросили прояснить ситуацию, его ответ оказался намеренно расчетливым. «Я считаю, поклонники его полюбят, – сказал он. – Это как раз тот фильм, которого они ждали».

Но очевидно, это был совсем не тот фильм, которого ждал Джордж Лукас.

Во многом Лукаса раздражало то, что «Дисней» отказалась от синопсисов, которые он передал компании в 2012 году, – Айгер тогда говорил, что «в них очень много потенциала». Вместо этого студия пошла своим путем и использовала сценарий с идеями Каздана, Арндта и Абрамса, но не Лукаса. «Они решили, что не хотят моих историй, и сделали по-своему», – пожаловался Лукас журналисту Чарли Роузу в интервью на Рождество 2015 года. Более того, Лукас совсем не участвовал в «Пробуждении силы», если не считать ранних обсуждений сюжета в 2012-м. Кеннеди, пойманная между своим старым начальником и новыми хозяевами из «Дисней», как меж двух огней, изо всех сил пыталась проявить понимание. «Главное, что я знаю о [Джордже], – он никогда не уступает, – сказала она. – Он сам решает, принимать ли полноценное участие в проекте, но если он не будет управлять всем, то не будет участвовать».

Лукас сравнивал прощание со «Звездными войнами» с разводом; его разрыв с Маршей в 1983-м и события, последовавшие за ним, стали самым горестным периодом его жизни психически, физически и эмоционально. Он назвал просмотр «Пробуждения силы» «неловкой необходимостью» и сравнил с посещением свадьбы своего взрослого ребенка после развода. «Я должен пойти на эту свадьбу, – объяснял Лукас. – Там будет моя бывшая, там будет моя новая жена… я должен очень глубоко вздохнуть, вести себя достойно, отсидеть церемонию и попытаться насладиться моментом, потому что это есть и никуда не уйдет, и я сам сознательно принял это решение».

Лукас всегда возмущался, что «Дисней» разрешила Абрамсу снять фильм «для поклонников». «Они захотели сделать фильм в стиле ретро, – сказал Лукас. – Мне это не по душе». В его глазах это было так же ужасно, как прогибаться под требования руководителей студий, которые ничего не знают о кино, но все равно капризно требуют изменений, только чтобы сократить хронометраж. Что бы люди ни говорили о приквелах, они не могли упрекать Лукаса в том, что он изменил своему видению «Звездных войн». Неудивительно, что люди из «Дисней», как сказал Лукас, «не желали моего дальнейшего участия… Если бы я вмешался, то вызвал бы только проблемы, потому что они не собираются делать то, что я хочу. У меня больше нет контроля над этим, и я могу только все испортить. Так что я сказал: «Ладно, я пойду своим путем, а они пусть идут своим».

Так Джордж Лукас отказался от контроля – «отпустил». Но вряд ли это его особенно радует.

В возрасте семидесяти двух лет Джордж Лукас на пенсии, наслаждается жизнью и особенно – обязанностями мужа и отца. Он по-прежнему живет в доме на Парк-Уэй и, несмотря на слухи, владеет ранчо Скайуокер – всеми двумя с половиной тысячами гектаров – а также компанией «Скайуокер Саунд», которую с радостью предоставляет «Дисней» или любой другой киностудии за плату. Он все так же носит старые джинсы, клетчатые рубашки и белые кроссовки; костюмы появляются только по особым случаям. Лукас – преданный муж, гордый отец троих взрослых детей и счастлив днями бродить по пятам за Эверест. Он держится подальше от социальных сетей: ядовитые комментарии и троллинг после премьеры «Скрытой угрозы» убедили его навсегда покинуть Интернет. Но едва ли он затворник: много путешествует, посещает благотворительные вечера и всегда исполняет просьбы дать автограф.

И все же он находит себе занятия. По-прежнему надеется построить свой музей в Сан-Франциско, Окленде, Лос-Анджелесе или там, где найдется кто-то, способный ценить такие вещи. Если строительство музея все же начнется, можете быть уверены: Лукас до мельчайших деталей включится в планировку, дизайн, подбор цвета и освещение. Как и со своими фильмами, он никогда не будет полностью доволен проектом, если не поучаствует в нем на полную.

Как любой отец, Лукас наконец-то увидел, как «Звездные войны» покидают его дом; «Пробуждение силы» взорвало почти все рекорды по кассовым сборам после премьеры в декабре 2015 года и уверенно перешагнуло планку мировых сборов в 2 миллиарда долларов. «Эпизод VIII» – на середину 2016-го еще не объявили название – запланирован на 2017 год, а «Эпизод IX» – на 2019-й. Между тем «Дисней» объявила о нескольких спин-оффах, в том числе об «Изгое-один», действие которого происходит прямо перед четвертым эпизодом, и о фильмах с Ханом Соло и Бобой Феттом. Вселенная «Звездных войн», рожденная в поту и трудах Лукаса, накорябанная на нетехнологичных тетрадных листах карандашом, кажется, будет жить вечно, переходить от одного поколения к другому в руки новых сценаристов, писателей и кинематографистов, которые впитают ее и сделают своей. «Звездные войны» вне времени, как само воображение, их мифология навсегда вплетена в нашу культуру.

Участие Лукаса в его второй любимой франшизе пока кажется несомненным. С безусловной поддержкой «Дисней» Стивен Спилберг объявил, что хочет вернуть Индиану Джонса в пятый раз и что привести с собой в новое приключение собирается не только Харрисона Форда, но и Джорджа Лукаса. «Джордж будет вместе со мной исполнительным продюсером, – сообщил Спилберг во время тура в поддержку фильма «Большой и добрый великан», а затем добавил, не скрывая упрека в сторону «Дисней»: – Я никогда бы не стал снимать фильм об Индиане Джонсе без Лукаса. Это просто безумие». Получай, «Пробуждение силы».

Лукас по-прежнему надеется вернуться к созданию небольших и личных авторских фильмов – их он обещал снимать всю свою карьеру. Документалки, симфонические поэмы, авангардные наброски… «Все, что я захочу сделать, – говорит Лукас, – невзирая на коммерческий потенциал». Авторское кино – «вот его настоящий дар», – с теплом и пониманием говорит Коппола. «Он столько заработал на [“Звездных войнах”], что должен наконец снять несколько небольших и очень личных картин. Он обещает мне, и я надеюсь, так и будет». Стивен Спилберг добавляет: «Мы все еще ждем, Джордж!»

В семьдесят лет Лукас серьезно, но добродушно размышлял о своем наследии как кинематографиста и как человека. Он надеялся, что прежде всего его запомнят, как замечательного отца. А что дальше? «Меня наверняка совсем забудут, – сказал он лишь с тенью шутки. – Надеюсь, меня запомнят, как первопроходца цифрового кино. В далекой перспективе все скорее всего сведется именно к этому. – А затем он добавил с огоньком в глазах: – Еще меня могут запомнить как человека, который придумал эти странные научно-фантастические фильмы двадцатого века».

Скорее всего его будут помнить как дерзкого и независимого создателя самых нашумевших и прибыльных фильмов за всю историю кино, как одного из знаковых персонажей популярной культуры. Лукас полностью изменил то, как зрители смотрят – и пересматривают – кино; он уничтожил, а затем изобрел заново способы создания фильмов, их рекламы, продажи товаров с их символикой. С его подачи поклонники стали не только принимать и обожать сами фильмы, персонажей и актеров, но и режиссеров, продюсеров и композиторов – всех, чей вклад в кино благодаря Лукасу стал очевидным и активным. Он изменил то, как киностудии финансируют, распространяют и контролируют – а затем в итоге не контролируют – искусство кинематографии.

Лукас беззастенчиво вкладывал деньги в то, во что верил больше всего – в самого себя. Благодаря его киноимперии не только он сам, но и другие кинематографисты со схожим образом мыслей обрели храбрость снимать именно так, как они видят, не подчиняясь мнениям киностудий, пререканиям из-за бюджета или стремлению больших боссов полностью контролировать процесс. Джордж Лукас – сын владельца канцелярского магазина из маленького города – отказался от семейного бизнеса, а затем построил киноимперию на основе бескомпромиссного видения киноиндустрии не такой, какой она была, а такой, какой она должна быть. Значительная часть этого видения опирается на возможности новых технологий – технологий, которые он развил, вкладывая свои деньги. А еще на врожденную способность нанимать правильных людей и задавать правильные вопросы. «Я не могу отделаться от мысли, что Джорджа Лукаса никто в киноиндустрии так и не оценил по заслугам за его невероятные инновации, – сказал как-то режиссер Питер Джексон. – Он – Томас Эдисон современной киноиндустрии».

Лукас, чей характер с возрастом смягчился, с легкостью отмахивается от подобных заявлений. Он знает, что сделал. Знает свое место и чувствует себя на нем комфортно. В декабре 2015 года Чарли Роуз спросил его, какой, в его представлении, будет первая строчка его некролога. Лукас дал ответ, который, пожалуй, лучше всего способен описать его долгую карьеру. Он произнес два простых слова, приобретающих особый смысл в устах человека одновременно скромного – и невероятно дерзкого.

«Я пытался», – сказал он, смеясь.