ГЛАВА 10

Завидев чужаков, Белка остановилась, с неприятным удивлением обнаружив, что ее в кои-то веки переиграли. Затем попятилась было назад, заозиралась, но почти сразу с досадой прикусила губу: кордон не может стоять открытым дольше определенного времени и теперь стремительно закрывался, отрезая пути к отступлению. Ей, как ни старайся, уже не успеть нырнуть обратно в спасительные заросли, эльфам — тем более, да и люди не осилят это испытание во второй раз. Тем более что сейчас все они оказались под прицелом сотен луков и нескольких десятков арбалетов.

Гончая с холодным интересом оглядела выстроившийся полукругом и перегородивший им путь отряд из почти полутора сотен темных эльфов. Нечеловечески спокойных, натянувших свои знаменитые луки, внимательно следящих за каждым движением ее стаи и готовых стрелять на поражение при малейшем признаке угрозы. За эльфами замерли обычные наемники в наглухо закрытых шлемах, знакомых доспехах из плотно подогнанных, старательно выкрашенных в черное пластин… Что ж, агинцы в такой ситуации — вполне ожидаемое зло. Да и кого еще можно уговорить пойти в Проклятый лес? С их фанатичной верностью слову можно быть уверенным, что осечки не случится. Но сколько же их здесь? Две сотни? Три? У половины в руках виднеются луки и арбалеты, другие ощетинились сталью. Хотя последнее было явно лишним: от такого количества эльфийских стрелков даже Гончей было бы сложно увернуться. Не говоря уж о том, что за ее спиной в совершеннейшем ступоре застыли шестеро смертных и трое ошеломленно озирающихся перворожденных, которых при любом раскладе было невозможно бросить. Ох, кажется, Тиль недооценил своих врагов!

Белка чуть прищурилась, пристально изучая молчаливых противников. Да, они оказались ловчее и гораздо изобретательнее, чем она рассчитывала. Не стали тратить силы на погоню по межлесью, не повелись на ее уловку. Судя по всему, кто-то очень хорошо все рассчитал, расставив по заставам своих людей и старательно наводнив рейдерами леса вдоль тракта. Позволил Тилю увериться в собственной безопасности. Длительное время держался поодаль, внимательно наблюдая за развитием событий. А затем умело забросил сеть, позволив рыбке плыть именно туда, куда нужно, после чего удовлетворенно кивнул, потому что улов оказался действительно хорош. Причем хорош настолько, что Гончая даже задумалась над столь удачным совпадением, как появление семейства пауков у границы именно в то время, когда тут оказались трое высокопоставленных перворожденных.

Белка недовольно нахмурилась: да, такой вариант был вполне возможен. Однако для этого недоброжелателю Тиля требовалось знать несколько важных вещей. Первое — что тварь готова отложить яйца. Второе — что она будет поблизости и сумеет прошмыгнуть через приоткрывшуюся границу. Третье — враг должен был суметь открыть кордон хотя бы на пару минут, а такое по силам лишь опытному магу, владеющему частичкой «Огня жизни» и кое-чем еще, что позволило бы преодолеть сопротивление Проклятого леса. Наконец четвертое — их враг должен был знать, с кем и куда пойдет Тиль для осуществления своей задумки. И вот эта-то информация вряд ли была доступна всем желающим.

Белка даже не удивилась, когда дальние ряды перворожденных расступились и вперед вышли две поразительно ладные фигуры. Темные эльфы были настолько похожи, что сразу стало понятно: они находятся в близком родстве. Более того, Гончая хорошо их знала.

— Добро пожаловать, — негромко повторил один из перворожденных, тонко улыбнувшись при виде упрямо вздернутого подбородка Гончей.

— Брегарис! — чуть не сплюнул владыка Л’аэртэ, тоже узнав говорившего. — Как же я тебя-то, змея, не заметил…

Хранитель знаний, второй советник темного трона ллер Брегарис илле Аларис улыбнулся шире и с нескрываемым удовольствием оглядел долгожданных «гостей».

— Что ж, все получилось очень удачно, — промурлыкал он. — Жаль, конечно, что вам не пришло в голову использовать подготовленный нами проход… не зря же мы гнали сюда ту милую паучиху с потомством… Однако не заметить волнение границы было сложно. И, к счастью, оно случилось не слишком далеко от нужного нам места, так что мы успели вовремя.

— Кажется, он тебя переиграл, Тиль, — вполголоса обронила Белка, хладнокровно оценив обстановку. — Похоже, ты далеко не все выяснил насчет своих врагов. Оказывается, не только совету ты встал поперек горла — среди хранителей тоже зреет бунт. Кстати, заметь: они стоят далеко, взяли нас на прицел, сами не дергаются, не сомневаются. Да и этот гаденыш держится весьма неплохо.

— Иррадэ! — процедил Тирриниэль, сжимая кулаки.

— Тихо, Тиль. Проигрывать надо уметь, а он, признай, тебя провел. Скажи, он знал обо мне?

— Нет! Только Линнувиэль.

— Кхм. — Белка, как ни странно, осталась поразительно спокойной. — Выходит, или Линии вдруг проболтался, что в принципе невозможно, или его все-таки скрутили и…

— Если бы он погиб, я бы узнал. Да и Лан бы почувствовал.

— Значит, они получили информацию из другого источника.

— Но это невозможно! — зашипел Тирриниэль, прищурив заалевшие глаза.

Брегарис с удовольствием всмотрелся в лица «гостей», подметил ощетинившихся сталью братьев, а потом вдруг сделал быстрый жест. Он словно очертил в воздухе круг, внутри которого обозначил пятилучевую звезду, при виде которой у людей невольно дрогнули руки, а у Стрегона вырвался судорожный вздох:

— Не может быть…

— Оружие опустить! — коротко велел хранитель, и побратимы, будто неживые, послушно исполнили приказ. — Отошли на два шага назад! Клинки на землю! Пояса снять!

Белка непонимающе обернулась, но наемники, словно марионетки, беспрекословно исполнили все, что от них потребовали. Причем так проворно, что Ланниэль тихо выругался себе под нос, Картис потемнел лицом и заслонил собой повелителя, а сам Тирриниэль процедил проклятие.

— Это еще что такое? — неподдельно изумилась Белка при виде подобной покорности. — Стрегон, ты спятил?! Может, еще на колени встанешь, если попросят? Или сам на меч напорешься, чтобы им было удобнее?

Наемники не шелохнулись. И ртов не раскрыли в свое оправдание. Только зубами скрипнули, мрачно буравя взглядами стоящего напротив эльфа, и шумно задышали, словно тщетно боролись с какой-то невидимой силой, сковавшей их по рукам и ногам.

— Встанет, — с удовольствием рассмеялся Брегарис. — Даже зарежется во славу своего кодекса и заказа: патриарху никто из них не рискнет возражать. Верно, Тиль? Они ведь послушные дети своего создателя? Наивные, простые и очень преданные? Но, кажется, теперь ты об этом сожалеешь?

Владыка Л’аэртэ помрачнел.

— Что это еще за новости? — с подозрением обернулась Белка, но владыка только отвел глаза и помрачнел еще больше. — Тиль, о чем это он?

— А тебе разве не сказали? — делано удивился хранитель и вдруг негромко рассмеялся. — Нет, это просто невероятно! Я, конечно, знал, что наш владыка стал в некоторых вещах наивен, но чтобы до такой степени… Открой глаза, Бел! Неужели ты думаешь, что твои спутники могли получить руны у кого-то, кроме эльфийских магов? Или сумели бы воспользоваться ими без нашего согласия и нашего же контроля?

Белка сильно вздрогнула.

Братство? Эльфы? И Тиль!

Она некстати вспомнила, как пыталась добраться до основателей так называемого братства. Как настойчиво рыскала по всему Интарису и даже Ланнии, желая найти наглеца, посмевшего замарать имя Диких псов. Столько времени потратила, столько народу измучила, но, потратив на поиски правды несколько долгих лет, лишь плюнула с досады и неохотно признала, что неведомый кукловод, собравший в один кулак такую опасную силу, остался для нее недосягаем. Он был слишком хитер. Слишком ловко прятал следы и заранее позаботился о том, чтобы никто не смог узнать его в лицо. Даже старейшие мастера не имели о нем никакого понятия! И руны… Она уже тогда подозревала, что тут замешаны остроухие гады, но чтобы все зашло так далеко?!

Гончая гневно прищурилась:

— Ти-и-иль? Брегарис не врет? Нелепое братство… школы, мастера, испытания, кодекс дурацкий… Ты имеешь к этому какое-то отношение?!

Почувствовав злые нотки в голосе Белки, Тирриниэль затравленно заозирался:

— Прости, я все тебе объясню…

— Это что, была твоя работа?!

— Конечно, его, — охотно подтвердил ее догадку Брегарис. — Кто бы еще догадался нанести самым лучшим из смертных наши руны, подобные тем, что есть у тебя?

У Белки окаменело лицо.

— Только с его подачи и с его же разрешения мы открыли людям эту тайну. И только с его позволения эти заклятия вошли в обиход обычных магов. В том числе и слабые аналоги рун подчинения, которые ты знаешь. Да и само братство было его идеей. Хотя до сегодняшнего дня я был твердо уверен, что ее осуществили именно с твоей подачи.

Тирриниэль несильно вздрогнул, а Белка, услышав о рунах, смертельно побледнела. Проклятье… Столько лет! Столько Торковых лет! А ответ, оказывается, все это время был рядом! При том, что этот ушастый гад отлично знал, что его ищут! Знал, чего ради она исчезала из Темного леса во время последних визитов! И все это время молчал!

— Тиль, как ты мог?!

— Прости, — тихо повторил эльф, упорно отводя глаза и на время едва не позабыв о довольно усмехающемся хранителе. — Но ты так долго этому сопротивлялся, что я решил немного обождать. Я хотел, чтобы это было что-то новое. Что-то, что приносило бы пользу и наглядно доказало, что даже от рун подчинения есть толк. Обычно братство не вмешивается в то, что не касается непосредственно заказа. Они не наемные убийцы, не воры, не регулярная армия. Они служат за деньги, это правда, но… Они не служат никому, кроме самого братства. И я сделал все, чтобы это осталось именно так.

— Ты хотел сделать из них Диких псов! — рыкнула Белка, сверля огорченного Тиля злым взглядом.

— Нет… То есть в каком-то смысле да, — тяжело вздохнул царственный эльф. — Мне было жаль терять такие таланты. Ведь Стражи действительно были непревзойденными бойцами. А я не хотел, чтобы все это бесследно исчезло. Поэтому и нашел тех, кто уцелел после открытия Новых земель, дал идею, которой они могли бы служить, занялся школами, мастерами… Ввел правила, татуировки, применил немного магии, чтобы она помогала в работе…

— Проклятье! Но почему ты не сказал мне?!

— А вы бы признали их? — грустно улыбнулся Тирриниэль. — Ты бы смирился? Вот так, сразу? После того как твои настойчивые поиски не увенчались успехом?

Гончая, скрипнув зубами, отвернулась:

— Мы поговорим об этом позже. И я потребую от тебя ответы на все свои вопросы.

— Боюсь, моя маленькая Гончая, что нет, — притворно огорчился Брегарис. — Не думаю, что ты сможешь отомстить. По той простой причине, что заниматься братством твой любимый родственник поставил именно меня. И именно я следил за тем, как оно растет, развивается. Я составлял кодекс, который так тебе не по нраву, вырастил не одно поколение братьев и сделал все, чтобы они были верны только одному господину — патриарху. То есть мне. Так что не надейся, что твои спутники тебе помогут, — в моей власти сделать так, чтобы они обратили свои мечи против вас. Не правда ли, мои смертные друзья? Или, может, правильнее будет назвать вас своими рабами?

Стрегон сжал зубы и, чувствуя, как неистово жжется татуировка под сорочкой, с усилием кивнул. А потом услышал, как скрипнули зубами побратимы, и со всей ясностью понял, что татуировка пса и им причиняет немилосердную боль, вынуждая склонить головы и униженно пасть на колени, задыхаясь от мучительного дара, от которого в мгновение ока воспламенилась каждая клеточка тела.

— Вы правы, — улыбнулся Брегарис в ответ на злые взгляды смертных, которых пригибала к земле невыносимая тяжесть. — Ваши узоры специально сделаны так, чтобы вы не могли сопротивляться. Разумеется, когда это нужно мне. Ничего особенного: одна лишняя руна, и вы — мои. Забавно, правда? А если я еще немного добавлю огоньку?

Гончая покосилась на тяжело дышащих наемников, у которых болезненно исказились лица, и сжала кулаки.

— Отпусти. Тебе они без надобности.

— Верно, — благосклонно кивнул эльф. — Но, видишь ли, Бел, пока они в таком состоянии и пока твои родственники находятся под прицелом, я могу требовать от вас все, что захочу. Но ты ведь уже знаешь, что мне нужно?

— Откуда ты узнал обо мне? — сухо спросила Гончая.

— Это было просто: братство подчиняется мне целиком, так что вся информация о нанимателях рано или поздно достигает моих ушей. А один наш общий знакомый был весьма неосторожен, рассказав о заказе в Аккмале, где, разумеется, есть немало верных мне людей. Как только я услышал о Ходоке и добыл кое-какие сведения касательно золотых, стало ясно, где вас искать. Так что теперь я могу спокойно убить одной стрелой двух зайцев.

— Уверен, что справишься?

— Думаю, да, — довольно хмыкнул Брегарис. — Наш владыка в последние пару веков стал непростительно слаб. Однако в паре важных вопросов он упорствует с усердием, достойным вьючного осла: изменение вовсе не так страшно, как считалось. С его помощью можно многое сделать. Возродить наши семьи, поставить на место тех, кто незаслуженно поднял голову и забрал то, что им не принадлежит…

Белка скривилась.

— Кажется, ты слишком долго общался с Иттираэлем: его яд сжег тебе мозги, которые еще оставались после того, как их впервые опалил «Огонь жизни». Правильно мне мама говорила: все мужики с ума сходят, когда им отказывают. А вы на пару с сыночком… Да, забыл поздороваться с тобой, Берралис… Надеюсь, у тебя до сих пор башка болит по ночам?

Второй эльф, поразительно похожий на Брегариса и до сих пор хранивший презрительное молчание, зло искривил губы, однако решил не отвечать на нападки Гончей. Впрочем, Белку это не остановило: гнусно ухмыльнувшись, она многозначительно потерла костяшки пальцев на правой руке и заметила:

— Жаль, что я не прибил тебя в прошлый раз: сейчас имел бы меньше проблем ровно на одну ушастую морду…

— Заткнись! — все-таки не выдержав, прошипел Берралис.

— Отчего же? — мило улыбнулась Белка. — Правда глаза колет? Порадовался, что о твоих ночных похождениях не узнал Таррэн? Осмелел, наглости набрался, а помнится, тогда ты умолял меня на коленях…

Темный эльф скрипнул зубами, но она сделала вид, что не услышала.

— Так скажи-ка мне, родной: а не для того ли твой отец приволок сюда почти весь свой дом, чтобы ты мог почувствовать себя более уверенно? Да еще игрушки колючие на меня наставил? Думаешь, они помогут?

— Довольно, — сухо велел Брегарис.

— Какой суровый мужчина! — Белка, словно не услышав, картинно всплеснула руками. — Знаешь ли, ушастый, мне отчего-то вдруг стало казаться, что за смутой в совете стоишь именно ты. Полагаю, без поддержки одного из сильнейших старших домов ни один из них не решился бы выступить против Л’аэртэ. Чем ты их сманил? Изменением? Пообещал каждого обеспечить неутомимой постельной игрушкой? Покорными рабынями, от которых будут рождаться исключительно маленькие эльфики? А?

— Много чем, — раздался еще один голос, и рядом с хранителем встали трое темных эльфов.

— Ого! Какая встреча! — фальшиво изумилась Гончая при виде новых действующих лиц. — Тиль, ты только глянь! Ллер Эналле илле Этаррас, ллер Гиарас илле Таррис и ллер Инару илле Хатарин! Потрясающе! Из десяти ваших домов сразу три представителя старших и двое младших имеют на тебя зуб! А я-то все голову ломаю, отчего у нас был такой настойчивый хвост! И каким образом эти два бездаря-мага, которым следовало уши обрубить еще во младенчестве, вдруг набрали так много остроухих последователей, готовых скинуть с трона нынешнего владыку, чтобы посадить на него… Да, наверное, вон того недоумка с излишне активным… гм… самомнением.

— Шас-са, Гончая! — прошипел Берралис, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. — Придержи свой язык, иначе твои друзья умрут прямо здесь!

Белка даже не дрогнула и не стала оборачиваться, чтобы увидеть шестерых смертных, которые медленно опустились на колени, судорожно хватаясь за горло и тщетно пытаясь избавиться от сжимающейся на нем невидимой удавки.

— Отпусти их, — недобро улыбнулась она, показав ровные, белые, подозрительно заострившиеся зубы. — Опусти, слизняк, или я вскрою тебе глотку быстрее, чем ты успеешь моргнуть. Имей в виду: если кто-то из них сейчас умрет, вы меня не получите, ясно? И вся ваша затея с изменением рухнет прямо тут, у вас на глазах. Брегарис, останови своего дурака-сыночка, пока я не испортил вам все планы.

Немолодой хранитель чуть скосил глаза в сторону братьев, и сиплые вздохи за спиной Белки прекратились. После чего эльф неслышно отступил и, словно что-то заподозрив, оказался на приличном расстоянии от внезапно подобравшейся Гончей.

— Хороший эльф, — бесстрастно похвалила Белка, убедившись, что Стрегон и его люди начали приходить в себя. — А теперь сними с них удавки и прикажи своим недомеркам опустить луки.

— Луки останутся, — без улыбки отозвался Брегарис, настороженно замерев. — С тобой ни в чем нельзя быть уверенным.

— Я тебя убью! — нехорошо прищурился Тирриниэль, решительно выступив вперед и приподняв ладони.

— Нет, Тиль, — сухо возразила Гончая, не отрывая взгляда от хранителя. — Никакой магии. Это уничтожит нас быстрее, чем стрелы. За спиной кордон, не забыл? Если тут вспыхнет хоть одна искра вашего огня, даже мне вас будет не спасти.

— Зато от этих избавимся, — угрюмо процедил владыка. — Раз уж я пригрел на груди такую змею, то мне с ней и разбираться. А моих сил, я тебя уверяю, хватит даже на то, чтобы открыть тут новый вулкан…

— Вулкан под названием «Тиль — дурак», — так же сухо заметила она. — Все, остынь. Я не собираюсь сегодня умирать и тебе не позволю. Не говоря уж о том, что вон тех сине-зеленых типов надо бы привести в чувство. Лан, займись!

— Ты что задумал? — всполошился молодой маг.

Белка только усмехнулась:

— Ну, раз уж мы все в это вляпались, то постараюсь подороже продаться.

Ланниэль обреченно сжал кулаки: он слишком хорошо знал этот тон и опасался, что это не сулит им ничего хорошего.

— Эй, ушастый! — вдруг крикнула Гончая, привлекая к себе внимание не самых слабых темноэльфийских старейшин, простых эльфов и даже агинцев. — Эй, ты меня слышишь, кролик вислоухий? Я так полагаю, ты многое предусмотрел! Даже, думаю, припас какой-нибудь славный артефакт на тот случай, если у нашего Тиля вдруг взыграет оскорбленная гордость и появится желание испепелить мне половину леса. Скажи, я прав? Ты ведь не просто так такой наглый?

Брегарис нервно дернул щекой.

— Попробую угадать! — снова крикнула Белка. — Как насчет двенадцати камней бездны?

Тирриниэль неверяще прошептал:

— Нет… Он не мог…

— Выходит, мог, — вполголоса отозвалась Гончая. — Я прямо чую, как от него тянет силой. И огнем вашим заодно. К тому же мне оч-чень не нравится ожерелье на его шее. Сам глянь: по-моему, это они.

— Ого, — усмехнулся хранитель, на мгновение коснувшись груди, где поблескивала длинная нить из крупных, искусно ограненных алмазов. — Кажется, у тебя побольше ума, чем я считал, Бел. А владыка позабыл, что в сокровищницу есть доступ не только у него, но и у некоторых хранителей. В частности, у меня. Так что пусть он не мечтает воспользоваться «Огнем жизни» — камни этого не допустят, а мои люди при первой же попытке к сопротивлению превратят вас в решето.

Владыка Л’аэртэ стремительно побледнел, неожиданно осознав, насколько сильно ошибался в своем хранителе. Требуется немало времени, чтобы подчинить и обуздать силу двенадцати камней бездны. Лет пятьдесят-шестьдесят, а то и все сто, пока древний артефакт, созданный еще во времена Изиара, признает нового хозяина. Тиль в свое время не рискнул с ним связываться, а Брегарис, похоже, не погнушался.

Хранитель, вдоволь насладившись своим триумфом, отвернулся от повелителя и снова обратился к Белке:

— Ты ведь чуешь их, верно?

— Вонь я твою чую, отрыжка дохлого ползуна! А еще чую, что от сыночка твоего несет, словно из выгребной ямы, в которой неделю назад утопилась пьяная крыса!

— Фу, как грубо, — холодно отозвался эльф, и бровью не шевельнув.

— Чего ты хочешь? Раз до сих пор еще выпендриваешься, значит, чего-то тебе от нас все-таки нужно, — прищурилась Гончая. — Хотел бы убить Тиля, давно бы справился: пока у тебя камни, он без источника бессилен. Так чего ж ты хочешь?

Брегарис снова соизволил многозначительно улыбнуться.

— Немного: мне нужна ты, Гончая.

— Надеюсь, не для себя лично? А то я ужасно расстроюсь от мысли, что ко мне все время тянет какую-то гадость! То Изиар засматривался, то Талларен, то Иттираэль…

— Лорда Торриэля не забудь, — ядовито посоветовал Берралис.

— Тебя не спросили, пенек озабоченный! Так зачем тебе я, Брегарис? Уж не для этого ли ушастого болвана присматриваешь? Тогда прости, но он мерзкий и страшный. Я такими не интересуюсь. И вообще не люблю эльфов. Особенно темных.

— Нам нужен образец, — неласково сообщил один из молчаливо взирающих на ее кривляния эльфов. — Высокий лорд опрометчиво уничтожил все записи об изменении. Поэтому нам нужен единственный образец — ты. Только в этом случае мы согласны оставить жизнь твоим спутникам, иначе вы все умрете.

— А как же я? Вдруг вы меня пораните?

— Ничего, — нехорошо улыбнулся Берралис, поравнявшись с отцом. — Мы постараемся не уродовать твою дивную кожу. Правда, руны подчинения утрачивают силу после смерти носителя, так что в некотором роде нам предпочтительнее видеть тебя в мертвом виде, чем в живом. Но поскольку риск все-таки есть, то мы даем тебе шанс.

— Как заманчиво… — неопределенно протянула Белка, мысленно просчитывая варианты. — Ладно, мне надо подумать.

— Думай, — зловеще процедил хранитель. — Но не слишком долго. Мы и так потратили много времени, чтобы вас найти.

— А Тиль? Его вы прибьете?

— Если он наденет браслеты из аконита, то будет жить. Но, разумеется, о своем прежнем положении может не мечтать. И магии, само собой, его тоже лишат, заблокировав дар.

Белка удовлетворенно кивнула и обернулась к взбешенным спутникам, которые в ответ уставились на нее так, словно собирались прямо здесь разорвать на куски. Внимательно их оглядела, а потом вполголоса спросила:

— Ну что, братцы-кролики? Как вам перспектива?

Владыка Л’аэртэ побелел от ярости. При этом глаза у него запылали так страшно, что пришедшие в себя братья опасливо попятились.

— Тиль, держи себя в руках, или я тресну тебя по башке. Лан, что скажешь? Стоит нам рискнуть моей шкурой?

— Нет, — мрачно ответил молодой маг, посверкивая такими же алыми, как у Тиля, глазами.

— Решительно и твердо, — усмехнулась Белка. — Картис?

— Нет.

— Очень умно. А главное, солидарно. Тиль?

Владыка зло выдохнул и скрипнул зубами.

— Ясно — нет, — ничуть не расстроилась Гончая, которая, кажется, перестала беспокоиться о чем бы то ни было и снова натянула вроде бы неуместную среди такого напряжения личину Белика. — Стрегон? Терг? Лакр… Раз уж вы вляпались вместе с нами, то тоже имеете право голоса.

Стрегон, покосившись на готовых к стрельбе эльфов, поджал губы.

— Какие у нас варианты?

— Первый разумный вопрос, — спокойно кивнула Белка. — Но вот вариантов у нас как раз немного. Первый: мы гордо говорим: «Нет», — затем отчаянно сопротивляемся и гарантированно помираем, потому что ушастые, как ты знаешь, стреляют быстро, а от такой тучи стрел даже мне будет сложно увернуться. В итоге вон те кролики получают себе мое тело, голову Тиля и ваши теплые трупы. Они при этом жутко довольны, мы с вами оказываемся на том свете, Лана и Картиса в лучшем случае убьют, а в худшем — вернут обратно в Темный лес, где предоставят в качестве веского аргумента нынешнему «владыке», чтобы он осознал, что это — полный провал, после чего красиво уступил свое место во-о-он тому хмырю с недовольной рожей. Второй вариант — мы, опять же, гордо говорим: «Нет», — но вместо активного сопротивления сразу кидаемся бежать… и бежим куда глаза глядят, потому что кордон я открыть не успею. Но, стараясь выжать из ситуации по максимуму пользы, Тиль с Ланом пытаются прикрыть нас магией, вы с парнями прикидываетесь живыми щитами, я помчусь впереди с гордо поднятой головой, а кто-нибудь самый невезучий будет до упора прикрывать наш отход своей широкой… кхм… спиной. Исход тот же, потому что после первого же магического удара за нас возьмутся здешние зверушки. Остановить их я не смогу. Более того: вы связаны заказом, а значит, вряд ли бросите Тиля. Лан и Картис из-за клятвы верности точно не уйдут. Ну а одному мне уходить несолидно. Так что Брегарис с сыночком, у которых есть отличная защита от огня, живы и веселы, а мы наверняка помрем. Вариант третий: я все-таки пытаюсь открыть проход в кордоне, несмотря на стрелы и высокий процент неудачи; вы старательно прикрываете меня и друг друга. Потом (если у меня получится и мы все еще будем живы) пытаетесь бежать, изредка вскрикивая от удачных попаданий в голову, ноги и всякие другие места. А кто-нибудь особенно смелый останется в качестве «мальчика для битья». Исход печальный: скорее всего, мы свалимся примерно на втором шаге, попадем в плен или сдохнем на месте, потому что пленные им, судя по всему, не нужны. Тиля, разумеется, обезглавят, меня тихонько удавят, а люди с Ланом и Картисом… Ну, оставим этот вопрос на откуп больной фантазии победителей. Вариант четвертый: я соглашаюсь на все их условия, бросаю оружие и не сопротивляюсь, пока меня хорошенько вяжут. Вас, как только все будут уверены, что мне не сбежать, быстренько нашпиговывают стрелами, а потом для верности рубят в капусту, чтобы уже не воскресли. Я при этом, естественно, кричу, что так нечестно, потом рву оковы и пытаюсь отомстить, но они не теряют времени, и все заканчивается, как в предыдущих вариантах…

Стрегон мрачно посмотрел на Тирриниэля и внутренне поежился: у того в глазах бушевало такое пламя, что даже стоять рядом было неуютно. У Ланниэля зрачки выглядели чуть лучше, но лишь по причине того, что он был моложе. И только Картис смотрелся более или менее пристойно. Правда, в его глаза Стрегон заглядывать поостерегся — перекошенное лицо эльфа говорило само за себя.

— А пятого варианта не предусматривается? — наконец хрипло спросил полуэльф, поняв, что остальные, если и услышали разглагольствования Гончей, вряд ли восприняли их всерьез.

Белка широко улыбнулась:

— Я как раз до него дошел.

— Мне не нравится то, что ты задумал, — недовольно пробурчал Ланниэль.

— Ты же еще ничего не знаешь.

— Поэтому и не нравится! У тебя всегда идеи сумасшедшие! Особенно когда ты в личине Белика!

— Так предложи свою! Что, не можешь? Тогда слушай и, будь добр, сделай несчастное лицо, потому что за нами наблюдают… Тиль, у меня к тебе три вопроса!

Владыка Л’аэртэ свирепо покосился за спину Белки:

— Я им тебя не отдам!

— Да-да, я знаю, что ты меня любишь. Но все-таки ответь мне, пожалуйста, на три важных вопроса.

— Какие? — с подозрением уставился он.

— Первый: ты мне доверяешь?

Под многочисленными взглядами Тирриниэль насупился: — Да.

— Хорошо. Второй: ты помнишь, что случилось с нами вчера лишь из-за того, что ты мне помешал?

— Да, — процедил эльф.

— И третий: хочешь ли ты, чтобы это повторилось?

— Зачем спрашиваешь? — фыркнул владыка эльфов. — Но я не вижу выхода, который дал бы нам возможность уцелеть. Я могу только призвать огонь и попытаться спалить их до того, как полетят стрелы. Моей силы хватит, чтобы превратить этот пригорок в кипящую лаву!

— Камни, — совершенно спокойно напомнила Гончая. — Кое-кто опрометчиво забыл спрятать от чужих жадных ручек двенадцать камней бездны. Не забрал с собой, как следовало, не выбросил и не уничтожил один из сильнейших артефактов Темного леса, а оставил его на виду, понадеявшись на Линнувиэля, у которого и без того хлопот хватает. И это при том, что подобные безделушки умеют превосходно поглощать магию в любом виде. Особенно — твой огонь. А ты к тому же опрометчиво позабыл про Иттираэля, доверился снова, хотя я еще пятьсот лет назад предупреждал, что идея с хранителями неудачна: их слишком много для одного повелителя. И ты даже с этим согласился, но, по-видимому, решил не усугублять ситуацию с советом и отложил решение на более подходящее время. Да еще сыночка Брегариса проглядел, который в магии мало чем уступит отцу. В итоге ты ошибся дважды: когда оценивал потенциал своих врагов и когда решил, что они еще не готовы. А теперь скрипеть зубами поздно: нас действительно переиграли, они подготовились лучше, чем можно было ожидать. Сам посуди: ты остался один, ты слаб и почти беззащитен. А их много, у них луки и арбалеты. Они полны решимости избавить этот мир от твоего утомительного присутствия. Однако если сейчас ты позволишь себе сцепиться хоть с одной из этих крыс, мы получим две крайне неприятные вещи: ты опустошишь свой резерв досуха, но при этом не только не прибьешь своих главных врагов, но и отдашь им свои силы. А нас, сразу после того как тебя зашибут, охотно скушают подопечные Таррэна, которые мне не подчиняются. Вернее, подчиняются, но не все, так как многие стали забывать о хозяине, что делает наши шансы совсем уже минимальными. Тогда как Брегарису и его обожаемому сынуле в любом случае ничто не угрожает.

— Я их убью!

— Сомневаюсь. Но даже если так, то совет потом убьет нас. Просто потому, что ты будешь пуст, как корзинка из-под пирожков, а у Лана не хватит сил даже на один хороший щит: твой огонь, как ты помнишь, благодаря камням перейдет к Брегарису и сделает его способным уничтожить даже венец. А это значит, что ты и Линнувиэля подставишь. Кордон, опять же, близко. Еще варианты?

— Ты… мог бы побыть моим источником, — нерешительно предположил Тирриниэль, мельком оглянувшись на братьев. Те вежливо потупились и сделали вид, что самым неожиданным образом оглохли. — Если ты отдашь свой резерв, это поможет.

Белка вздохнула:

— Если бы на твоем месте был Таррэн, я бы так и сделал. Но, Тиль… Прости, ты очень сильный. После него, пожалуй, самый сильный. Однако даже в этом случае слишком велик риск, что твои мысли повернут не в то русло. Пойми: я не маг и интенсивность потока не контролирую. Поэтому отдам тебе сразу все, что имею. И даже если тебя не разорвет на месте, с силой будет крайне сложно управиться. Таррэн — и тот едва успевает, приходится вовне отводить и портить здешнюю растительность. А ты к этому не привык. К тому же ты в любом случае спалишь Стрегона, оттягивающего твою магию на себя, и его парней заодно. Ну и Картиса, конечно. Брегарис, разумеется, тоже останется тут лежать кучкой черного праха, но мне кажется, что это — слишком большая цена за такого урода.

— Хорошо, — обреченно вздохнул Тирриниэль. — Что ты предлагаешь?

Она улыбнулась и хитро подмигнула испуганному Ланниэлю.

— Хочу немного поразвлечься… У кого есть ненужный нож из гномьего аконита?