Глава 24
Точка отсчета 24. Сеть
Разноцветные искры перед глазами складывались в калейдоскопные узоры. Голова кружилась, в ушах звенело, горло словно наждаком полировали, отчаянно хотелось пить. Ульяна дернулась, подскочила, ударилась головой о навесную полку над койкой. Часть ее отказывалась поверить в то, что произошло, другая вопила во все горло. Слегка качало, но отнюдь не из-за той дряни, что вколол Стас. Она на яхте?!
Ульяна глубоко вдохнула — нельзя поддаваться страху. Запястья, закованные в наручники, саднило, кольца на пальце не было. Холод оков — смертельный холод металла, который Клотильда учила обходить. И у нее получалось! Если постараться, то…
— Не стоит.
Негромкий звук закрывшейся двери, шаги на лестнице. Миг — и она встретилась взглядом с Зиновьевым. Он смотрел на нее и улыбался: холодно, безразлично. Его ледяная непроницаемая уверенность пугала до дрожи в коленях. Тот Стас, которого она знала, ушел навсегда. Сейчас перед ней стоял другой человек, чужой и опасный.
Какой же дурой она была, что ничего не сказала Сэму!
— По тебе часы сверять можно, — Стас насмешливо постучал пальцами по циферблату часов Раймонд Вайль. Она помнила эти часы, они вместе их покупали, когда ездили на выходные в Москву. Он надевал их по особым случаям.
— Что ты сделал с Агнессой? — голос слегка дрогнул.
— То же, что и с тобой. Девица — лекарь, поэтому пришлось всадить ей лошадиную дозу, как следует связать и запихнуть в гардероб. Одни проблемы от твоих подружек.
В полумраке каюты его глаза казались почти черными, она буквально чувствовала его ненависть. На ней было платье — то самое, что она покупала для праздника, рядом валялись туфли. Он не просто напал на нее, он ее переодел и притащил сюда.
— Ты сошел с ума, — прошептала Ульяна.
— Может быть, — он криво усмехнулся, шагнул к ней и встряхнул так, что голова мотнулась назад. — Из-за тебя, Солнц! Все из-за тебя. И для тебя.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Стас, ты…
Пощечина обожгла, на мгновение потемнело в глазах.
— Чего тебе не хватало, скажи на милость? У тебя было все самое лучшее, — нежное прикосновение пальцев к пылающей щеке заставило вздрогнуть. — Он никогда не сможет дать тебе того, что смогу я. Время — единственное, что имеет значение. И я могу им управлять. Я могу отменить любое событие, перекроить его под себя… или под тебя. Все, что ты захочешь. Весь мир у ног. Разве этого мало?
— Стас, пожалуйста… — прошептала она, но договорить он ей не позволил: запечатал губы жестким, болезненным поцелуем. Ульяна забилась, пытаясь вырваться, укусила его за губу, а когда он отпрянул, резко рванулась вперед. Треск рвущейся ткани, звякнули цепи оков на запястьях и щиколотках, а в следующий миг Стас с силой толкнул ее назад.
— Тебе не сбежать от меня. Странно, что ты до сих пор этого не поняла.
Он медленно слизнул кровь с прокушенной губы, насмешливо взглянул на нее. Понимал, что пугает до полусмерти и, похоже, ему это нравилось.
— Неужели не видишь, что я на тебе помешался? Мог бы жить припеваючи, но бегаю и уговариваю тебя, раз за разом, снова и снова!
В потемневших, как асфальт после дождя, глазах, сейчас не было ничего человеческого. Ульяна отпрянула, ударилась спиной о стену. Дыхание сбилось, она судорожно хватала губами воздух.
— Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Он вздернул ее и направил к лесенке, ведущей наверх. Из-за цепей она с трудом переставляла ноги. Ульяну шатало, но она знала, что справится. Должна справиться. Она откроет портал, и…
— Ну создашь ты портал, — хмыкнул Стас, — и даже, предположим, сбежишь. Я просто верну нас на пару минут назад, и мы все начнем с начала. Ты этого хочешь?
— Я хочу дать тебе в морду, — Ульяна дернула локтями, стряхивая его руки. — Почему ты не оставишь меня в покое?!
— Не торопись, Солнц. Скоро все узнаешь.
Ей не оставалось ничего другого, кроме как ступить на лестницу, ведущую на палубу. Свежий морской воздух ударил в лицо, растрепал волосы, холод иглами впивался в обнаженные плечи. Яхта отошла от берега достаточно далеко, но огни побережья по-прежнему были видны.
Стас подтолкнул к поручням, шагнул следом, прижимаясь. Положил руки поверх ее, сжал.
— Смотри прямо, — по голосу было понятно, что он улыбается. От его близости мурашки шли по коже, а к горлу подступал ком. Вспомнилось, как она познакомилась с ним, на той конференции. Прав был Дариан насчет первого впечатления. — Отель, где твой обожаемый Сэм и его друзья рассчитывали устроить ловушку для тех, кто осмелился им перечить. Вот только допустили один досадный прокол. Не подумали, что им могу помогать я.
Ульяна смотрела на темную воду, и только услышав имя Сэма, заставила себя поднять взгляд. Взгляд пробужденной. Перед глазами заискрились нити Сети, контуры вели себя странно. Они выгнулись, впитывая энергию замкнутого под куполом отеля, как черная дыра. Энергию мира и жизни всех, кто там находился. Светящееся облако тускнело на глазах.
— Красиво, правда? Пришлось потрудиться, чтобы их опередить.
Побережье переливалось огнями, но она видела только выжженную, изломанную бездну, поглощающую свет. Сердце превратилось в сгусток боли и плавилось в груди. Когда все закончится, в отеле не останется никого и ничего. Живого.
— Думаешь, они оставят тебя в живых? — прошептала Ульяна. — Зная, что ты смертельное оружие.
— Да, но я — их оружие, — Стас положил голову ей на плечо, сильнее сжимая руки. — А от такого по доброй воле мало кто откажется. Только ты отказалась… несмышленыш.
Ульяна рванулась, вывернулась из его рук, отступила.
— Спаси их, — мертвым голосом произнесла она, — переведи время назад, или я тебя уничтожу.
Она чувствовала, как холод металла поддается полыхающей внутри силе, топливом которой была дикая первобытная ярость. И в какой-то момент Стас попятился от нее.
— Я могу заставить тебя переживать этот миг снова и снова, — процедил он. — Пока ты не свихнешься от осознания того, как он умирает. Как умирают они все. Тебе меня не обыграть и не остановить, Солнц. Никому меня не остановить. Я всегда буду на шаг впереди.
Ворочающаяся внутри сила недовольно притихла, вернулся холод на руках и ногах, а вместе с ним — усталость. Смертельная.
— Зачем это тебе?
— А ты не догадываешься? — губы Стаса искривила злая усмешка. — Мне нет места в этом мире. Я постоянно буду под подозрением, все стрелки будут переводить на меня. Слишком опасный дар. Думаешь, я сразу к этому пришел? Нет, я раз за разом пытался пробиться через стену их недоверия, но потом понял, что мне ничего не светит. Я останусь изгоем до конца дней своих. В лучшем случае буду вещать студентикам историю, зная, что мне никогда не позволят использовать силу. А в худшем меня подставят и запихнут в чертов саркофаг. В долбаный Мертвый город!
— Ты сам себя подставил, — процедила она.
— Пять лет за два года! — выплюнул Стас. — Я прожил пять лет, хотя все остальные — жалкие два. Считая то дерьмо по мелочи: месяцы, недели, дни, часы, которые мне приходилось постоянно перекручивать, чтобы подтасовать события. Я сходил с ума в этой круговерти долбаных вариантов. Что ж, и ты кое на что сгодилась! Мне нужно было, чтобы он побольше думал о тебе, и поменьше о делах! Так что ты тоже приложила руку к тому, что происходит сейчас!
Последнее он уже кричал: с искаженным от ярости лицом, со вздувшимися на шее венами и сжатыми кулаками. Достал из кармана кольцо, которое подарил Сэм, сунул ей под нос.
— Спорю, с ним ты сразу на все согласилась? Мне пришлось раз десять перекраивать наш разговор на Шри-Ланке, чтобы уломать тебя стать моей женой! Не слишком ли много чести?
Стас размахнулся и с силой швырнул кольцо за борт. Море поглотило его с гулким плеском.
Ульяна спрятала лицо в противно дрожащих руках. Нет, сейчас не время предаваться воспоминаниям и сожалениям. Нужно понять, что делать дальше. Понять и действовать быстро и решительно, потому что только от нее зависят жизни всех, кто остался под куполом. Она не может подвести Сэма. Не имеет права просто сдаться и смотреть, как все они умирают.
Ее учили работать с материей. Учили рвать контуры и сшивать их, но что делать с защитой, поставленной мастерами? Сэм говорил, что изнутри все всплески силы поглощаются, но можно ли воздействовать на Сеть снаружи? Когда открывали Мертвый город, он удерживал портал в коридор сквозь пространственную защиту. Возможно, у нее получится вытащить его и остальных таким же образом. Осталось только разобраться со Стасом. И сделать это так, чтобы он ничего не заподозрил, потому что он «всегда на шаг впереди».
— Как мы с тобой познакомились в первый раз?
Он вздрогнул, прищурился.
— Все-таки вспомнила?
— Скорее догадалась. Я уйду с тобой. Если ты вернешь время назад и спасешь всех этих людей…
— Мне не нужны твои одолжения, и не смей ставить условия, — он перебил резко, зато продолжал уже терпеливо, будто говорил с маленьким ребенком. — Но ты хотела правды, и ты ее получишь, Солнц. Узнаешь, на что я пошел ради тебя. Только ради тебя.
Кажется, разговор только что свернул в нужное русло. Ульяна помедлила, прежде чем ответить. Ей всегда говорили, что актриса из нее никакая. Что же, всему приходится учиться.
— Так… что ты сделал?
— В прошлый раз мы познакомились на Мальте, — он оперся о поручни, — когда чертов Шеппард тебя привез, я уже учился несколько месяцев. Случайно прокололся, как дурак. Спутался с чувствующей — тогда я мало что знал о мире, и меня сразу потащили в Центр.
— На Мальте?! Ты перевел время… на два года?
Это многое объясняло, да что там, это объясняло все: сны о прошлом и будущем, видения, дежавю и то, что ей так легко давалось обучение.
— Наконец-то до тебя дошло.
— Стас, ты с ума сошел!
— Ты это уже говорила, — он шагнул к ней. — Не плачь. У тебя будет все самое лучшее. Я обещаю.
Ульяна только сейчас поняла, что по ее щекам текут слезы, и это не было игрой. Он действительно сошел с ума, свято верил в то, что говорил. В то, что у них есть будущее. Мужчина, с которым она прожила два года, и которому почти удалось стать для нее по-настоящему родным! Она плакала от страха и сожаления — о том, чего уже не вернуть. Увы, теперь у них не осталось даже прошлого — того, которое хотелось бы сохранить и изредка бережно перебирать, как старые фотографии. Они застыли вне времени, среди его осколков, разбросанных по реальностям.
Он посмотрел сквозь нее, провел тыльной стороной ладони по щеке. Ульяна невольно дернулась, и Стас замер, будто обжегся. Убрал руку.
— Я никогда больше тебя не ударю, Солнц, — он погладил ее запястье, дернул за цепь, подтягивая к себе. — И подумаю, как избавиться от остальных, чтобы они не испортили нам жизнь.
На слове «избавиться» Ульяна вздрогнула. Образ Стаса — каким она встретила его в отеле, померк окончательно. Прищуренные глаза, в которых плещется безумие. Сжатые пальцы, тонкая линия губ. Прыжки во времени в самом деле свели его с ума, но он не остановится. До тех пор, пока это его не убьет.
— Я сразу понял, что ты должна быть моей, но ты крутила роман с чертовым Шеппардом. Что бы я ни делал, ты все равно выбирала его. Разумеется, по сравнению с ним я казался никем, — потемневшие глаза Стаса метали молнии. — Это в Петербурге я был человеком, человеком с большой буквы! А здесь…
Он махнул рукой.
— И тогда я решил рискнуть всем. Всем! Ради тебя! Ради того, чтобы быть с тобой. Понимаешь?
На щеках застывали слезы, но сомнений больше не осталось. Ульяна подалась вперед, прижалась губами к губам. Стас сжал ее волосы, резко потянул, заставляя запрокинуть голову.
— Ты только моя, Солнц, — он разжал кулак, нежно погладил по голове, — только моя. Запомни.
А потом впился поцелуем в ее рот — яростно, неистово, жестко. Она ответила, переплетая свои пальцы с его, вжалась всем телом. Цепи змеями вились вдоль обнаженных рук, холод шел по коже, запечатывал силу пробужденной. Слишком много проклятого металла! Слишком много.
Ульяна замерла, собирая силы. У нее всего одна возможность, второй попытки не будет. Боль пронзила виски, но она продолжала продираться через слои металла, один за другим, не пробивая, а обходя, сливаясь с ними — как учила Клотильда, все глубже и глубже. Она будто погружалась под воду, в пучину, смыкающуюся над головой, а холод перетекал вовнутрь. Контуры дрогнули и подчинились, Ульяна ломала их, искривляла и сращивала по новой. Крик Стаса донесся словно из другой реальности — глухой, еле слышный, он попытался ее оттолкнуть, но Ульяна вцепилась в него мертвой хваткой. В ушах звенело, металлический солоноватый привкус во рту заставил судорожно сглотнуть. Только когда все было кончено, выдохнула боль сквозь сжатые зубы.
Ее трясло, но чем дальше она отступала от Стаса, тем легче становилось. Правда, весьма относительно: металл никуда не делся. Оковы перекочевали на него, и с таким грузом ему не светило отправиться в прошлое даже на несколько минут.
— Сука! Дрянь неблагодарная! Что ты задумала?!
Он бросился к ней, но запутался в кандалах, чуть не полетел на палубу, но успел схватить развивающийся на ветру подол. Ткань жалобно треснула, надорвалась, Ульяна отшатнулась, и в руках у Стаса остался клок платья. Ну да ничего, хуже уже не будет. Ни платью, ни Стасу.
Он снова шагнул к ней, но прутья, сплавленные из поручней, оплели его руки и грудь, отбросили назад, впечатывая в борт и не позволяя пошевелиться. Знобило — то ли от близости проклятого металла, то ли от ночного холода, шатало. Ульяна глубоко вздохнула, потерла заледеневшие руки в тщетной попытке согреться. Не обращая внимания на сыплющего ругательствами Стаса, вцепилась в поручни. Она и так потеряла слишком много времени — мерцание над побережьем тускнело на глазах.
Портал на смешное расстояние сейчас показался самым сложным в жизни. Когда сияние разорвало пространство, она поднялась и шагнула вперед. И оказалась в саду отеля, совсем рядом с убийственной Сетью. Здесь ее мощь ощущалась всей кожей, переливы и всполохи искр жизненной силы пространства и находящихся внутри людей становились реже.
Только что здание обманчиво светилось огнями, мерцали гирлянды и вдруг свет погас. Из запечатанного отеля не доносилось ни звука — Сеть поглощала все. В какой-то момент показалось, что она ничего не сможет сделать, но неожиданно, в противовес мертвой тишине запела ночная птица. Плеск фонтана рядом с большущими античными вазами и шум моря отрезвили, заставили сосредоточиться. Ульяна не стала подходить ближе, концентрируясь на растянутом куполе. Понятно, почему заклинание называли сетью. Контуры были спаяны в сияющие силовые узлы, первая попытка к ним прикоснуться оставила жуткое, мерзкое ощущение — будто дотрагиваешься до огромной липкой паутины.
Нужно найти слабую точку, а слабая точка — та, где сконцентрированы энергии запертых людей. Ульяна быстро прощупывала поверхность купола, пока не почувствовала этот всплеск, потянулась к контурам, надрывая. По начинавшему расходиться пространству пробежала легкая рябь, как под порывом ветра по озеру. Боль разорвалась в груди подобно снаряду, Ульяна упала на колени, закашлялась. Крохотный портал сомкнулся, будто его и не было: Сеть противилась вторжению, защита стояла надежная.
Предательская дрожь мешала собраться, и она сжала зубы. Если начать с небольшого надрыва, а потом попытаться просто его увеличить, возможно, один из узлов не выдержит. Портал поглощения! Воронка! Ведь если в чем-то можно пробить брешь, значит, и разрушить это тоже можно. Ульяна перевела дыхание и снова потянулась к мерцающим всполохам. Ударила — на этот раз сильнее, увидела, как расходятся края, и тут же потянула на себя. Кромка пространства странным образом исказилась, контуры изогнулись дугой. Получается или нет? Сдаваться нельзя.
Ульяна потянула сильнее, паутина надорвалась, контуры уходили в портал, прямо к ней, а потом раздался резкий хлопок. Яркий свет ослепил, словно над отелем разорвались тысячи солнц, заполненных бирюзовой полупрозрачной плазмой, а потом воцарилась тишина, как если бы в мире разом стихли все звуки. Ни плеска воды. Ни шума фонтана. Ни пения птицы, ни даже собственного дыхания. Звезды и земля перемешались, или ей просто показалось, что она падает в небо? Вывернутые клочья травы под руками были влажными.
Она услышала чьи-то крики, и поняла: у нее получилось. А потом пришла темнота.
