Глава 18
Океанографический институт Танаки
Монтерей, Калифорния
Хмурое утро, небо затянуто свинцовыми тучами, температура воздуха всего пятьдесят шесть градусов по Фаренгейту. Вирджил Кармен, расположившись внутри открытой кабины на корме сорокадвухфутового водолазного бота, нервно косится на двух мужчин в мокрых гидрокостюмах, которые проверяют снаряжение.
Фрэн Риццуто стоит на мостике рядом с капитаном, рация на правом плече, сотовый телефон – в нагрудном кармане. Судно идет на юг вдоль берега со скоростью пятнадцать узлов, на востоке виднеется пустая арена, в поле зрения постепенно появляются прямоугольные очертания колючей проволоки.
– Спокойнее, капитан. Сбавьте ход. Не стоит возбуждать ее сверх необходимости.
По мере приближения к входу в канал капитан сбрасывает скорость до трех узлов.
Спаренный двигатель «Катерпиллер» мощностью 385 лошадиных сил выпускает синие струйки выхлопных газов. Волны швыряют судно вверх-вниз, подталкивая его к барьеру из спиралей колючей проволоки, расположенному менее чем в девяноста футах.
Капитан переключает двигатели на реверс, судно начинает пятиться кормой в сторону подводных ворот.
Глухой удар в районе колючей проволоки эхом разносится по воде – сигнал тревоги, поданный хвостовым плавником возбужденного животного.
У Вирджила екает сердце. По лицу текут струйки пота.
Шестьдесят футов… Пятьдесят. Господи, этого вполне достаточно!
– Бросайте якорь. – Голос Фрэн застает Вирджила врасплох.
Судно встает на якорь прямо за стальными воротами.
Двигатели смолкают. О стеклопластиковый корпус судна бьются волны. Глухой удар, похожий на раскат грома, отдается дрожью во всем теле.
Аквалангисты Эд Хендрикс и Карлос Салинас переглядываются. Эд Хендрикс нервно улыбается напарнику:
– Она дает нам понять, что мы здесь незваные гости.
– Надеюсь, она не любит мексиканскую кухню.
Фрэн спускается с мостика:
– Ну как, мальчики, готовы? Давайте проверим связь.
Водолазы натягивают закрывающие лицо маски:
– Проверка. Вы нас слышите?
Фрэн увеличивает громкость рации:
– Громко и отчетливо. Вирджил, включай насос.
К палубе болтами прикреплен гидравлический насос с восьмидюймовыми водозаборным и сливным шлангами, соединенный с ведром из-под цементной смеси объемом семьдесят пять фунтов. Надев респиратор, Вирджил высыпает в ведро пятидесятифунтовый пакет с трикаин метансульфонатом. Добавляет в порошкообразный анестетик воды и, перемешав раствор веслом, запускает помпу.
Аквалангисты прикрепляют баллоны с воздухом, застегивают компенсаторные жилеты, надевают грузовые пояса, после чего с ластами в руках спускаются на платформу для ныряния. Садятся на край платформы, надевают ласты. Разыгравшийся Тихий океан качает платформу из стороны в сторону.
Фрэн стравливает воздух из шланга, после чего передает его аквалангистам. Те поднимают большие пальцы и погружаются в воду, таща за собой рукав.
Эд Хендрикс, крупный и мускулистый мужчина, часто дыша, плывет к стальным воротам, находящимся в тридцати футах от него. Хендрикс – примерный семьянин, с женой и дочерью – ученицей выпускного класса средней школы. Он, очень опытный дайвер, в свое время нырявший среди больших белых акул у побережья Южной Африки, никогда не боялся воды… но лишь до сегодняшнего дня.
Выровнявшись на глубине шестидесяти футов, аквалангисты плывут к воротам, чувствуя, как усиливается сердцебиение по мере приближения к пористым створкам. В двадцати футах от себя Хендрикс видит сквозь отверстия в поросших водорослями стальных воротах синеву Тихого океана, которая внезапно озарятся зловещим белым сиянием.
– Иисус, Мария и Иосиф! – восклицает Карлос, когда за массивным барьером возникает Ангел. Дайверы в ужасе замирают. – Эд… я не смогу это сделать!
– Успокойся.
– Не могу!
– Карлос, она чувствует твой учащенный пульс. Она чувствует все. Расслабься. Движения медленные и плавные. Передай мне шланг. Я сделаю всю грязную работу. Фрэнни, ты меня слышишь?
– Да, Эд.
– Подавай анестетик.
И вот через двадцать секунд шланг в руках Эда оживает, затвердевает, из его открытого конца начинает поступать молочно-белая субстанция.
Держа шланг под правой подмышкой и крепко сжимая его обеими руками, Эд подплывает к воротам. Он нацеливается на отверстия на уровне пасти Ангела.
Бабах!
Раскатистое громыхание, кажется, пробирает до самых костей. Хендрикс еще сильнее работает ногами, мышцы наливаются свинцом, когда он подплывает к скользким от налипших водорослей створкам. Вентиляционные отверстия все разного размера: одни круглые, величиной с баскетбольный мяч, а другие – овальные, достаточно большие для того, чтобы туда мог протиснуть плечи взрослый мужчина.
Избегая самых крупных отверстий, Эд заглядывает в то, что поменьше…
…и в это самый момент белый призрак бьется в левую створку ворот, рыло размером с внедорожник расширяет шестидюймовую щель между створками.
Мощный удар, буквально вытряхивающий душу, приводит Хендрикса в шоковое состояние. Он в панике выпускает из рук шланг и плывет прочь, столкнувшись с Карлосом.
– Полегче, амиго!
– Проклятье! Она огромная.
Карлос начинает выбирать шланг, пока ему не удается перехватить конец:
– Мы сделаем это вместе. Идет?
– Идет.
Подтащив шланг к воротам, они просовывают свободный конец в одно из отверстий.
Ангел, разъяренная появлением двух похожих на тюленей существ, тыкается рылом в створки. Загнанное в узкий канал животное мечется туда-обратно вдоль ворот, трется рылом о створки и неожиданно чувствует непривычный, едкий запах. Ее движения замедляются, челюсти обмякают, когда в открытую пасть поступает устойчивый поток химического вещества.
Удары становятся реже, затем прекращаются.
Ангел с прижатой к воротам пастью зависает на глубине шестидесяти футов. Ее хвостовой плавник вяло взбивает воду продолжительными сильными ударами.
Но вот хвост перестает двигаться, большая самка тонет.
Дайверы, постепенно меняя положение шланга, ныряют вслед за ней. Ангел приземляется на грудные плавники, голова остается прижатой к стальным створкам в восьмидесяти семи футах от поверхности, более легкий хвост изогнут под углом тридцать градусов.
– Она вырубилась! Приготовьтесь! – Отыскав ближайшее к нему овальное отверстие, Эд вглядывается в спящего гиганта.
Восстановив самообладание, он расстегивает компенсаторный жилет, просовывает его в отверстие, затем туда же идет баллон с воздухом.
Карлос подает Эду шланг через другое отверстие, тот выбирает шланг, затем плывет к бездонной пасти, напоминающей зазубренную расщелину в скале. Эд с замиранием сердца очень медленно, очень осторожно просовывает шланг в открытую пасть монстра, между двумя нижними боковыми зубами.
Хендрикс задерживается возле чудовища еще на сорок секунд, до тех пор, пока из жаберных щелей не начинает вытекать молочно-белая жидкость.
Оставив шланг, Эд останавливается на уровне глаза Ангела. Зрачок закатился в орбиту, видна только белая в красных прожилках склера. Слава богу!
– Наш монстр спит как ягненок! Эй, Фрэнни, передай Джонасу, что я требую прибавку к зарплате.
Джонас получает это сообщение в тот момент, когда они с Маком и шестью служащими океанариума с помощью лебедки спускают по временному плавучему пандусу у восточной подпорной стенки лагуны принадлежащий Дани скоростной катер длиной двадцать один фут и весом тысяча пятьсот фунтов. На носу катера находится подводный бокс из прозрачного акрила размером с два поставленных рядом гроба. Возле камеры на сиденье лежит сетчатая сумка для инструментов с компонентами передающей антенны мега.
В наушниках Джонаса слышится каркающий голос Фрэн:
– Джей Ти, пациент готов.
– Уже выдвигаемся.
Джонас с Маком, оба в мокрых гидрокостюмах и со снаряжением для дайвинга, залезают в быстроходный катер, выбранный за подвесной мотор с электронной системой впрыска топлива мощностью 250 лошадиных сил, способный развивать скорость до 70 миль в час.
Мак запускает мотор, катер мчится через лагуну прямо в канал, замедляя ход по мере приближения к барьеру из колючей проволоки. Затем Мак выключает мотор, позволяя катеру дрейфовать. Джонас с Маком пристально вглядываются в покоящийся на дне крупный объект.
– У нас проблема. Мы не можем бросить якорь и не можем позволить катеру дрейфовать, пока мы будем внизу, – заявляет Мак.
Джонас кивает:
– Ладно. Оставайся в лодке. Я сам справлюсь.
– Согласен.
– Согласен? В самом деле? И даже не будешь спорить?
– Эй, если ты сказал, что сам справишься, значит справишься. Кто я такой, чтобы ставить под сомнение твои способности?
Тем временем возле катера появляется аквалангист. Хендрикс кричит через коммуникационное устройство в маске:
– Живо спускайте вниз свою хирургическую чудо-машину, пока я не наложил в штаны!
Натянув маску и ласты, Джонас осторожно переваливается через борт катера. Мак протягивает Джонасу сумку с инструментами и, когда тот прикрепляет ее к поясу, спускает за борт акриловый бокс.
Бокс представляет собой конструкцию с открытым дном, нижняя часть стенок имеет манжеты из толстой гибкой резины и оснащена крепежными шурупами. Внутри бокса находятся три видеокамеры толщиной с карандаш, а также несколько манипуляторов, один из которых держит нейроимплантат. На одной из стенок закреплен гидравлический насос.
Из-за неравномерного распределения веса бокс, оказавшись в воде, тотчас же переворачивается. Джонас с Эдом оперативно его подхватывают и спускают на глубину шестьдесят семь футов, чтобы затем установить на массивном черепе спящего мега.
Изображения от трех видеокамер, установленных внутри бокса, возникают на экранах компьютеров в лаборатории Океанографического института Танаки, находящейся менее чем в миле от ворот в канал. Джонатан Стелзер следит за изображениями, а доктор Николс сидит за пультом управления хирургического робота «Да Винчи», обе его руки на рычагах управления манипуляторами. Наклонившись вперед, доктор Николс смотрит в очки трехмерной виртуальной реальности, позволяющие увеличивать или уменьшать изображение любой из трех видеокамер хирургического бокса.
– Господа, вы меня слышите? – В голосе Джонаса чувствуется явное напряжение.
– На черепе мега имеются две выпуклости. Это надбровные дуги. Установите камеру в мертвой точке между этими выпуклостями, ее передний конец должен находиться примерно в шести футах от кончика рыла.
– Вы сказали, в мертвой точке?
– Простите.
– Ладно. Мы уже на позиции.
– Отлично! Закрепляйте камеру.
Джонас с Эдом придавливают камеру так, чтобы резиновая манжета присосалась к толстой белой шкуре Ангела. Шурупы из биоразлагаемого пластика протыкают шкуру, на которой тут же появляются капельки крови, обеспечивая полную герметичность.
– А вы уверены, что она ничего не чувствует?
– Абсолютно. Мистер Хендрикс, начинайте осушать камеру. Джонас, делай свою работу.
Джонас, подняв большие пальцы, дает Хендриксу отмашку, после чего, проплыв мимо жаберных щелей и спинного плавника, спускается вдоль туловища акулы к ее огромному серповидному хвосту, находящемуся под углом к уровню дна.
Эд Хендрикс запускает гидравлический насос, и тот в считаные мгновения осушает акриловый бокс. И буквально через несколько секунд одна из хирургических «рук» оживает, из нее появляется десятидюймовая циркулярная пила, зубья которой делают тонкий продольный надрез в алебастровой шкуре, а тем временем другой хирургический инструмент, снабженный крошечной видеокамерой и подсветкой, промывает кровоточащую рану соленой водой. Циркулярная пила завершает шестидюймовый надрез и, отступив на шесть футов, начинает производить второй надрез параллельно первому.
Подгоняемый течением, Джонас опускается на двадцать футов и оказывается у мощного хвоста мега. Спинной задний плавник расположен перед мускулистым хвостом – равнобедренный треугольник плоти размером с ребенка. Оседлав Ангела, Джонас достает из сумки для инструментов антенну. Цилиндр длиной примерно три фута прикреплен к резиновой пластине размером восемь квадратных дюймов, с четырьмя пластиковыми шурупами. Джонас выуживает из сумки дрель «Филлипс» для подводных работ, пристегивает ее к грузовому поясу, затем прилаживает пластину к заднему спинному плавнику. Прижав головку дрели к первому шурупу, он включает агрегат.
Но шуруп вместо того, чтобы проткнуть шкуру, впивается в плотную мышцу. Серповидный хвост резко дергается от острой боли.
Джонас поспешно выключает дрель. Сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди, и Джонас начинает опасаться, что оно сейчас остановится.
– Эй, доктор Николс… небольшая загвоздка.
– Джонас, я сейчас занят. Вы можете самостоятельно справиться с ситуацией?
– Ну да, конечно. Простите, что побеспокоил. Но Ангел реагирует на боль.
– Характер реакции?
– У нее дергается хвост. Шуруп прошел под кожу, когда я попытался завинтить его дрелью. Она что-то чувствует, и это ей явно не нравится. Предложения имеются?
– Оставьте дрель. Возьмите отвертку.
Джонас дрожащими руками роется в сумке для инструментов:
– У меня ее нет. Мак?
– Оставайся на месте. Я вижу твои пузырьки воздуха. Сейчас сброшу за борт.
Увидев, что гидравлический насос откачивает из ведра остатки похожего на меловой раствор анестетика, Вирджил Кармен достает с полки еще один пятидесятифунтовый пакет с трикаин метансульфонатом и с ужасом обнаруживает, что это последний.
– Эй, Фрэн! У меня закончились запасы анестетика.
Фрэн Риццуто слезает с мостика:
– Этого не может быть! Мы купили вдвое больше, чем было нужно. Как такое может быть, что у тебя закончился препарат?!
– Значит, это у меня закончился препарат?! – Разорвав последний пакет, Вирджил высыпает порошок в ведро. – А может быть, кто-то просто-напросто просчитался!
Фрэн осматривает полки, затем спускается вниз, таща за собой еще один пакет, на сей раз промаркированный «ХС».
– Хинидина сульфат? Фрэнни, ты что, совсем сдурела?! Когда она очнется, она нас тут всех в клочки разнесет! Если, конечно, очнется.
– Смешай с диазепамом.
– У меня его нет.
– Черт побери! – Повернувшись к Вирджилу спиной, Фрэн кричит в рацию: – Доктор Николс, долго еще?
– Не мешайте мне, я провожу операцию! – Прижав лицо к видоискателю, Брент Николс, дистанционно управляя циркулярной пилой, завершает поперечный разрез, соединяющий два первых. Включив роботизированные хирургические щипцы, он аккуратно приподнимает край кожи и отодвигает шестидюймовый лоскут в сторону рыла мегалодона. Доктор Стелзер, работающий со вторым зажимом, закручивает назад девяностофунтовый кусок кожи с мышцами длиной пятьдесят два дюйма. Доктор Николс убирает скальпелем оставшуюся соединительную ткань, обнажив гладкий слой хрящей.
– Доктор Стелзер, закрепите кожный лоскут, пока я буду долбить череп.
На удаление двухдюймового слоя хрящей уходит еще несколько минут. Изменив угол камеры, доктор Николс промывает внутреннюю часть черепа, обнажив мозг.
– Великолепно…
В отличие от человеческого мозга, мозг мега длинный и тонкий, он лежит в полости черепа наподобие перевернутой буквы «Y», ответвления тянутся к ноздрям и обонятельным луковицам, а также к лабиринту нервных клеток, расположенных в рыле.
Доктор Николс с благоговением смотрит на внутреннее строение черепа мега.
Стелзер возвращает его к действительности:
– У них кончается анестетик.
– Все верно.
Переключив тумблер, Николс манипулирует роботизированной «рукой» с нейроимплантатом, устанавливая его на месте соединения ответвлений буквы «Y». Затем начинает один за другим подсоединять к различным участкам мозга восемнадцатидюймовые электроды толщиной с проволоку.
Фрэн Риццуто и Вирджил Кармен смотрят на пустое ведро.
– Это плохо.
– Ежу понятно. Продолжай качать воду. – Фрэн включает рацию. – Джонас, долго еще?
– Фрэн, не останавливайся.
Течение относит в сторону берега прикрепленный к рыболовной леске пакет с отвертками. Джонас подплывает к нему, снимает с крючка, порезав в результате большой палец. Из открытой раны течет кровь. Зажав порез, Джонас плывет против течения, чтобы успеть закончить установку антенны на плавнике мега.
В наушнике слышится голос Мака:
– Джонас, ты нашел отвертки?
– Нашел. Но здорово порезался о твой чертов крючок.
– После поблагодаришь. Я только что разговаривал по рации с парнями, которые устанавливали радиометки на больших белых акулах в Нижней Калифорнии. Они советуют приложить пластину, а затем просверлить четыре отверстия четвертьдюймовым сверлом. Используй болты и гайки, что лежат в сумке для инструментов. Они говорят, это менее травматично, чем шурупы.
– Ладно. Спасибо.
Джонас лезет в сумку для инструментов. Достает сверло, вставляет в дрель. Устанавливает пластину, просверливает четвертьдюймовое отверстие во втором спинном плавнике, не сводя при этом глаз с хвоста Ангела.
Хвост остается неподвижным.
Облегченно вздохнув, Джонас поспешно просверливает еще две дырки, осторожно выворачивает шуруп, застрявший в плавнике, и высверливает новую дырку. Находит в сумке четыре десятидюймовых пластиковых болта и четыре подходящие гайки. Один за другим вставляет болты и уже рукой затягивает гайки с другой стороны плавника.
Брент Николс смахивает пот со лба и откидывается на спинку стула, любуясь своей тонкой работой:
– Все электроды подсоединены. Все, теперь будем закрывать. Жаль, что мы не можем сперва протестировать эту штуку. Мы всегда тестировали эти приборы на акулах-молотах и акулах-няньках.
– Брент, это вам не чертова акула-нянька! У нас ведь в воде дайверы.
– Хорошо-хорошо. Готовь зажим.
Орудуя хирургическими щипцами, Николс помогает Стелзеру поставить на место и заклеить специальным клеем отрезанный фрагмент черепной коробки. Убедившись, что хрящ держится, морские биологи начинают ставить на место отодвинутый лоскут кожи. Доктор Николс приступает к кропотливой работе по наложению швов на разрез, а Джонатан Стелзер тем временем обкалывает рану антибиотиками и противовоспалительными препаратами.
Эд Хендрикс завис над прозрачным боксом. Забыв о страхе, он завороженно следит за тем, как манипуляторы пришивают кровоточащий лоскут кожи четырнадцатидюймовой титановой иглой, в качестве материала для швов взят тонкий кишечник погибшей Анжелики.
– Эд, долго еще?
– Фрэнни, без понятия. Они сейчас накладывают швы. Еще пять-шесть минут. Плюс еще две, чтобы затопить камеру и снять устройство. Карлос, что там у тебя слышно?
Пот, текущий ручьем по лицу Карлоса Салинаса, который продолжает держать шланг с соленой водой в вялых челюстях Ангела, уже образовал в маске небольшую лужицу.
– Блин, белое вещество перестало вытекать из ее жаберных щелей по крайней мере пятнадцать минут назад!
– Есть какие-нибудь признаки, что она очухивается?
– Откуда мне знать, черт возьми?!
– Проверь ее глаза.
– Ее глаза. Ага. – Оставив шланг между двумя нижними зубами, Карлос плывет вперед к левому глазу мега.
Серо-голубой зрачок выкатился обратно и теперь смотрит прямо на Карлоса!
Карлос хочет крикнуть и не может. Горло сжимает первобытный страх. Руки и ноги не слушаются, хотя мозг приказывает им шевелиться, и поживее.
Ангелу, с ее затуманенным зрением, кажется, что перед ней молодой морской слон. Она продолжает расслабленно глотать воду, пелена, окутавшая органы чувств, постепенно спадает, но еще недостаточно для того, чтобы проснулись вялые мышцы.
Осознание того факта, что он до сих пор жив, выводит Карлоса из ступора. Отчаянно работая ногами в ластах, он буквально за секунду проплывает мимо открытой пасти мега к стальным воротам. От поднятой волны шланг выпадает из челюстей мега.
Забыв снять жилет и грузовой пояс, Карлос пытается протиснуться сквозь овальное отверстие. Тяжело дыша в маску, он между прерывистыми вздохами кричит Эду Хендриксу:
– Она… проснулась! Уноси ноги… она…
– Что ты сказал? – Подняв голову, Хендрикс видит, как Карлос исчезает через покрытое илом отверстие.
Хендрикс моментально покидает свой пост и чуть ли не до разрыва сердца плывет как сумасшедший в сторону ворот.
Когда поток воды из шланга в пасть мегалодона прекращается, жабры перестают трепетать. В течение секунды монстр не дышит, и организм получает сигнал тревоги. Внутренняя температура мега неожиданно подскакивает, способствуя выбросу адреналина, в результате чего толстые красные мышечные волокна вдоль спины сокращаются, и Джонас, который едва успел закрутить последний болт, соскальзывает со своего насеста.
– Она проснулась! Карлос, Эд, живо убирайтесь отсюда!
Джонас плывет к поверхности, но мощный удар хвостового плавника неожиданно отбрасывает его в сторону.
Мегалодон пулей летит вперед, жадно глотая морскую воду, чтобы пропустить ее через жабры. А тем временем Эд Хендрикс еще только-только подплывает к воротам.
Хендрикс чувствует, что чудовище буквально дышит ему в спину. В панике он пытается пролезть вместе с баллоном с воздухом в одно из отверстий в створке ворот, к несчастью слишком узкое для него. Эд отчаянно извивается всем телом, благодаря облепившим дыру скользким водорослям ему удается протиснуть плечи и торс, но в этот самый момент Ангел врезается мордой в стальную створку, передние зубы сжимаются на нижней части баллона, прокусив Хендриксу обе ноги. Поврежденный баллон взрывается, выталкивая Хендрикса вперед, и вот он уже – в облаке кровавых пузырьков – оказывается по другую сторону барьера.
В сорока футах от поверхности воды барабанные перепонки Карлоса фиксируют сильное шумовое возмущение. Обернувшись, Карлос видит, как его друг, окутанный кровавой пеленой, идет ко дну. Чувство взаимовыручки пересиливает страх, и Карлос, выпустив воздух из компенсатора плавучести, ныряет за телом друга. Хватает его за руку, еще не совсем безжизненную, снова надувает жилет и пулей летит к поверхности.
Ангел мотает монструозной головой. От столкновения с железными воротами многочисленные ампулы Лоренцини на морде неприятно покалывает. На несколько секунд акула зависает у створок, в ноздрях по-прежнему стоит едкий запах анестетика, при этом она даже не подозревает, что оторванные ноги Эда Хендрикса торчат из ее верхних зубов, точно сигары из человеческой плоти.
Запах крови, вытекающей из ампутированных конечностей, бьет в ноздри, точно сладкий сигарный дым. И этот запах возвращает мега к жизни. Сделав вираж, она покидает стальные ворота и направляется обратно к входу в канал: ее боковая линия регистрирует присутствие непрошеного гостя.
Нарезая на гоночной лодке плотные круги, Мак истошно орет в передатчик, встроенный в маску:
– Джонас, где тебя черти носят?! Джонас, отзовись!
– В сорока футах под тобой! Перестань передвигать чертову лодку с места на место!
– Мне приходится это делать! Бросай, на хрен, грузовой пояс и срочно поднимайся! Твоя девочка проснулась!
Джонас сбрасывает грузовой пояс и, отталкиваясь ногами, начинает подниматься к поверхности.
Ангел, похожая на белый дирижабль, возникает прямо у него за спиной.
– Мак, она прямо за мной! Похоже, мне ее не опередить! У меня так быстро не получается.
– И не надо! Хватайся за трос! – Мак бросает за борт буксировочный трос для водных лыж. – Скажешь когда!
Джонас пытается поймать прыгающую на волнах красную с белым деревянную рукоятку троса. Хватается за нее:
– Давай!
Мак дает полный газ, нос катера выпрыгивает из воды, катер вихрем устремляется вперед, Джонас, чувствуя, что вот-вот вывернет локтевой сустав, торпедой летит за ним.
Ангел, закатив глаза и на секунду ослепнув, хватает челюстями воду. Затем она обнаруживает лодку и, выровнявшись, бросается в погоню; мышцы, не отошедшие от действия анестетика, работают с трудом.
Джонас, пытаясь удержаться в кильватерном следе катера, идущего со скоростью тридцать узлов, перекатывается на спину, ноги в ластах болтаются в воздухе.
Мак оборачивается и, с облегчением увидев, что друг по-прежнему здесь, а мег по-прежнему у ворот в канал, сбрасывает скорость, чтобы не потерять Джонаса:
– Держись, приятель! Через секунду мы будем уже на суше.
Катер влетает в лагуну, разворачивается в сторону временного спуска и, перелетев через искусственный газон, прыгает по бетонной отмостке.
Джонас на скорости пятнадцать узлов пропахивает ягодицами спуск. Бросив трос, он сворачивается клубком и замирает перед киоском с закусками. Секунду-другую он просто лежит возле бассейна, радуясь блаженной сухости бетонного покрытия, и оценивает полученные травмы. Ободранные локти… Чертовски болит колено… Неплохо.
– Мак?
Мак сидит на носу лодки. Он переглядывается с Джонасом, и внезапно оба разражаются истерическим смехом. Пьянящая радость оттого, что им удалось уцелеть, кружит голову.
– Джей Ти, пожалуй, пора завязывать с этим дерьмом.
– Согласен. Может, займемся продажей «Амвея»?
– Если честно, то я подумываю открыть стрип-клуб для людей пожилого возраста.
– Спецпредложение для ранних пташек. А что? Мне нравится.
– Джонас? Это Фрэн.
– Фрэн, мы в порядке…
– Нам срочно нужна «скорая помощь». А еще лучше вертолет! Эд лишился обеих ног. Он истекает кровью. Мы причалим через две минуты!
Джонас резко садится. Мимо ворот в канал на скорости проходит водолазный бот, белый плавник исчезает в набежавшей волне.
Я ненавижу тебя, Ангел!.. Я реально тебя ненавижу!
