Глава 14
Катастрофа постепенно добралась до самого высоко водопада планеты, водопада Анхель. Его воды, падающие с километровой высоты и разбивающиеся об воздух в пар, становились все гуще. Вначале загустела река, питаемая водопадом. Она растеклась тягучим гелем по джунглям, распугивая местную живность. Потом затих шум водопада. Низвергающаяся вода размазывалась по скалам, налипала на них, образуя на скалах новый слой. Слои нарастали до тех пор, пока могли держаться за скалы. Преодолев критическую массу, огромные мягкие куски геля срывались вниз, глухими ударами пугая джунгли.
После того, как потоки воды, бегущие по плато, прогрелись достаточно, чтобы в них начали размножаться зараженные микроорганизмы, над водопадом начала формироваться огромная подушка из геля. Она нарастала, формируя по краям горы своеобразный каркас, задерживающий воду. Он рос, наслаивался, пока в один прекрасный момент не обвалился вместе с породой, не выдержавшей такого веса. Масштаб разрушения, повлекший кардинальное изменение природной достопримечательности, был огромен. Однако, это осталось незамеченным, да и вряд ли кого могло заинтересовать. Каждый человек в отдельности, как и все человечество в целом, были заняты выживанием в условиях новой реальности.
Уровень осадков на планете резко упал. Уже к концу весны стало ясно, что лето будет сухим. Где-то сухим и жарким, а где-то холодным и сухим. Перед государствами, коих еще не затронула в полной мере экологическая катастрофа, нависла серьезная проблема потери урожая. Канада, превратившаяся за один месяц в самый большой штат США, готовилась к большим продовольственным проблемам. Голодные американцы, успевшие хлебнуть лиха, принялись истреблять с целью пропитания всю дикую и даже домашнюю живность. Многочисленные леса были забиты страждущими охотниками и рыбаками, и нередко между ними и коренными канадцами случались перестрелки.
Мексиканцы и большая лига латиноамериканских стран шли по пятам отступающих американцев. Пояс сопротивления поднялся еще севернее и теперь проходил по границе самых северных штатов, от Вашингтона до Вирджинии. Замершие воды рек привели к остановке электростанций. Половина Америки погрузилась во тьму. Власти страны спешно вывозили ядерное оружие на север, будучи уверенными в том, что оказавшись в руках «латиносов» обязательно ударит по ним.
Устойчивый порядок мира нарушился полностью. Вокруг Японии вода еще не загустела настолько, чтобы использовать ее для передвижения. Изолированная от мира страна, лишенная возможности добывать пропитание из морей и океанов, составляющее основной рацион ее жителей, оказалась в крайне опасном положении. Площади под посевы культур были малы, виды на урожай призрачны. Усугублялась ситуация тем, что Хоккайдо почти полностью попал в пояс смерчей, а острова южнее находились во власти высоких температур и засухи. Народ, забирался повыше в горы. Некогда блистающая в лучах солнца снежная вершина Фудзиямы потемнела от людей, облепивших ее.
Рискованный и многочисленный народ, решивший высадиться на антарктических берегах, разумно предположив, что вода здесь никогда не загустеет, а пингвинов и тюленей на их век хватит, столкнулись с проблемой жутких морозов. Ситуацию с ними можно было списать на ослабление теплообмена посредством атмосферы. Прибрежные воды на глазах сковывал лед и суда просто вмерзали в него без шансов выбраться. Люди поневоле превратились в заложников собственной перестраховки.
Карл наконец-то сошел на берег. Он некоторое время осторожно принюхивался к островной растительности, к камням, к ветру. Оборачивался на Кирилла и Машу, как бы ища в их глазах ответ на вопрос «а это не опасно?». Пометил несколько острых камушков и только тогда немного осмелел. Неуклюже, будто совсем забыл, как ходить по твердой поверхности, бегал по бережку. Когда Кирилл подвел его к тоненькому ручью, берущему свое начало где-то в скалах, за которыми находилась шапка ледника Кука, тогда у пса проснулось серьезное желание выложиться физически. Мопс бегал вдоль ручья, забавляя себя игрой в непреодолимую преграду. Несколько раз имитировал желание перейти через него, но отскакивал, будто это была огненная река, рычал и смешно лаял.
Маша перешагнула на другую сторону ручья, а Кирилл остался на одной стороне с Карлом.
– Карлуша, иди ко мне. – Позвала его Маша.
Мопс подбежал к воде, отскочил, тявкнул, снова подскочил, крутанулся и упал на бок. Видимо решил, что это ручей свалил его с ног, подскочил и заливисто, с характерным для мопсов подскуливанием, принялся лаять. Маша закатилась со смеху, наблюдая забавные реакции собаки.
– Представляю, как вам вдвоем было нескучно?
– В основном, да, весело, но иногда ему хотелось играть, когда я спал. А эта сарделька не понимает слова «нет».
– Карл, я бы обиделась, если бы меня назвали сарделькой.
– Маш, ты бы и на Карла обиделась.
Мопс успокоился и раскосыми влажными глазенками уставился на Кирилла, открыл рот и вывалил язык, чуть ли не до земли.
- Я знаю этот твой взгляд. Обычно так он делает, когда выпрашивает что-нибудь.
– А что ему нужно сейчас?
Карл развернулся мордой к Маше и вытянув ее вверх, заскулил.
– Кажется, ему хочется на твой берег. – Догадался Кирилл. – Слушай, ленивец, тут воробью по колено, переходи сам.
Карл растерянно заводил глазами. В них читалась нерешительность и даже страх, что все придется делать самому.
– Кого я воспитал? – Картинно возмутился хозяин мопса. – Неженка, баловень судьбы.
– Почаще брал бы в командировки, глядишь и закалил бы характер?
– Он что, микробиолог, чтобы его брать. Сдавать надо было не соседям, а в приют, на время, чтобы за еду дрался.
– Карлуша, драться? Садист.
Маша перешагнула ручей, подхватила пса под пузико и перенесла на другой берег. Благодарный Карл успел лизнуть ее в подбородок. Когда снова оказался на земле, забегал вдоль ручья, попутно помечая торчащие камни.
Бухту пришлось поделить. Те, кто прибыл раньше, выбрали южный пологий берег, равнинный, с густой зеленой травой до самых гор. Посередине бухты протекала река, берущая свое начало на леднике. Русло ее местами расширялось, образуя проточные озера. Как предполагали на БДК, в них водилась форель, запущенная первыми поселенцами острова. Редкое солнце, когда выбиралось из-за туч, превращало берег в изумрудный ковер, на который было больно смотреть.
После переговоров, людям с БДК и «Принцессы Мэй» достался правый и левый берег. Скалы начинались здесь в двадцати, редко дальше, метрах от берега. На заветренных камнях росла дикая капуста. Вдоль ручьев, сбегающих с гор, можно было видеть сочную траву и зеленые камни, поросшие мхом. Территория в пятистах метрах от берега считалась общей. Только это были скалы, не представляющие никакого интереса.
С южной стороны еще можно было воспользоваться каскадами озер для ловли рыбы, но злоупотреблять этим не стоило. Население Кергелена, многократно увеличившееся, могло за один сезон нанести непоправимый экологический урон. Пока имелся рефрижератор, полный продуктов, договорились обходиться своим. Правда, когда собственные запасы провизии на БДК могли подойти к концу, пришлось бы менять на продукты оружие. Соседи с лайнера и рефрижератора уже просили снабдить их оружием для самозащиты, но Чистяков колебался, не желаю иметь под боком вооруженную группировку. Он обещал им защиту своими силами, но все больше склонялся к тому, чтобы обменять часть стрелкового оружия на продукты.
Силы, занявшие самый удобный восточный берег, с бухтой и портами, пока никак не заявляли о себе. БДК щупал эфир, проверял вход в бухту, но ничего опасного не заметил. Однако, неизвестность тревожила. Хотелось знать, что происходит на другой стороне острова. Чистяков распорядился поднять в воздух «Камов», который должен был снять ситуацию на суше и проверить глубины возле острова, на предмет подлодок.
Едва вертолет перевалил через хребет, разделяющий остров, как тут же получил предупреждение об облучении радарами. Экипаж хотел включить аппаратуру РЭБ, но Чистяков запретил выкладывать козыри раньше времени. Пришлось уйти за горы, оставив планы разведки на потом. Ограничились одним сканированием глубин в окрестностях северной части острова. Существующее положение вещей могло устраивать всех новоявленных обитателей Кергелена. Нарушить шаткое равновесие можно было любым неправильно понятым действием.
Имея кучу времени, которое нечем было занять, ученые устраивали дебаты, касавшиеся темы разрешения проблемы экологической катастрофы.
– На триллион зараженных микроорганизмов обязательно найдется хоть одна устойчивая. – Математически предположил Петрищев.
- Не одна, больше, но как ее обнаружить? – Черных интересовало решение проблемы с практической стороны. – У нас нет оборудования.
- У других оно есть, но что-то не видать результатов. Что если заражение абсолютное, ни один иммунитет не справляется? – Предположил кто-то из лабораторных работников. – Если его занесло метеоритом, то он может быть таким реликтовым и так сильно отличаться от тех, против которых у клеток выработался иммунитет, что механизма противодействия никакого нет?
- Если он из космоса, что совсем не факт, то да. С другой стороны, из космоса нам летит без перерыва всякая дрянь, и вирусы в том числе, но мы как-то справлялись до сего времени. Должен быть какой-то механизм, который запустит формирование иммунитета. – Кирилл высказал свое мнение.
- Должен, это красиво сказано, но неопределенно. Я вот должен был получить Нобелевку, но не получил. – Съязвил Петрищев.
– Нет, я серьезно, может быть случаи, похожие на этот уже случались?
– Если бы они случались, то наша Земля уже давно была бы похожа на
Марс.
– Вы меня не так поняли, я не в глобальном масштабе, на всей планете, а так, локально.
– Слушайте! – Маша вскочила с места, напугав дремавшего мопса. – А вы знаете про такое существо – миксину? Она похожа на пиявку и выделяет слизь. Эта слизь ее защита и оружие. С помощью нее миксина врывается из лап врага или же душит рыб, напуская ее под жабры.
- Кроме выделения слизи, ее что-нибудь еще объединяет с нашими зараженными микроорганизмами? – Спросил Черных.
– Пока не знаю, но что нам стоит проверить микрофлору, развивающуюся в этой слизи. Наверняка, там есть такие, кто может питаться ею или растворять.
– Ну, это при условии, что коллоиды, вызывающие загущение будут похожи.
– Это мы и проверим.
– Идея интересная, я бы сказал, правдоподобно возможная. А где живут эти миксины?
- К сожалению, в тропиках и субтропиках, но есть и в северных широтах. – Маша поделилась своими познаниями.
- Так, и кто нам может доставить образцы этих миксин? – Черных почесал лысину. – Так, я подумаю. Молодец, Мария, это свежий глоток и хоть какое-то полезное занятие. У меня начинается исследовательский мандраж. Надо поговорить с капитаном, чтобы устроил мне звонок.
– Вы хотите позвонить в Москву? – Спросил Самуил Яковлевич. Черных замялся.
– Я думаю.
Кирилл понял нерешительность начальника лаборатории. Черных до мозга костей был общественником, считая науку достоянием всех. Он был вне политики и ее корыстных мотиваций. Наверняка, он пытался сделать такой ход, чтобы не возбудить подозрение большого начальства.
В тот же вечер он соединился с шведским коллегой, с которым неоднократно бывал в больших экспедициях и попросил его раздобыть живых миксин. Тот пообещал добыть, что не составляло большого труда. В сети рыбаков нередко попадались рыбы с присосавшимися к ним миксинами. Проблемой была доставка груза в южное полушарие. Требовалась уйма денег на аренду самолета, топливо, да и сами аэродромы на большей части маршрута были просто заброшены.
Найти лекарство от катастрофы для любого ученого было делом принципа, но Черных наступил на горло своей песне и рассказал коллеге о своих идеях найти в слизи миксин микроорганизмы разлагающие ее.
– Бьорн, я рассчитываю на твою принципиальность и честность. Если наши предположения будут верны, обещай мне, что результаты станут доступны всем.
– Ингвар, – Бьорн называл ученого скандинавским вариантом имени, – я не изменился с тех пор, как мы с тобой ходили по морям, будь спокоен. Узнают все или никто.
Черных его обещание удовлетворило. С того самого времени началось томительное ожидание результатов эксперимента.
Животы прихватило разом у всего взвода. Кто не мог ждать, ховались в кустах, а кто и на виду у всех справлял внезапно приключившуюся нужду.
– Не, ну дают, а потом это все в окопы полетит! – Сокрушался Щербаков.
– Щербаков, когда тут начнут рваться снаряды, ты даже и не вспомнишь об этом. – Произнес Шаров, на ходу застегивая ширинку.
– Товарищ старший лейтенант, а что говорят по связи, какими силами идет враг?
– Какими бы ни шел, наша задача отразить. – Командир взвода ушел от прямого ответа.
– А как вы думаете, начнется с артподготовки, бомбардировки или сразу попрут?
– Не знаю. Если они разведали хорошо, то думаю, вначале обстреляют сопку издалека. Так по Уставу. А если им в спину смотрят умирающие жены и дети, могут и буром переть.
– Твою мать! – Рука Щербакова невольно потянулась в карман за галетой. – Они же не отступят.
- Мы тоже. Прискорбно осознавать, что мы стали невольниками природной катастрофы, но гуманизм тут ни к месту. Мы защищаем свои семьи, они свои. Поэтому вгрызаемся зубами в эту сопку и стоим столько, сколько нужно.
– Это сколько, командир?
– Пока враг не кончится, или пока приказ отступать не получим. Понятно?
– Да.
– Понятно.
– Вгрызаться, так вгрызаться.
Спустя час, после известия над головами пронеслись штурмовики под прикрытием истребителей. Где-то совсем рядом заухали разрывы. В небо поднялись серые облака дыма. На дороге показалась техника инженерных войск. Парни только сейчас закончили минирование подходов. Шаров ушел, чтобы получить карту минных полей.
Руслан раз десять выбегал окопа, чтобы убедиться в том, что его маскировка работает. Ему казалось, что трава на дерне пожухла и уже не в цвет с остальным фоном, то ему захотелось закрепить дерн на бруствере. До него дошло, что взрывом его маскировку сразу же раскидает по сторонам. Наломал веток и проткнул ими дерн. Так ему показалось стало гораздо надежнее.
– Русланище, что ты мельтешишь? – Не удержался Щербаков. – Забирайся в окоп, пока снайпер тебя не подстрелил.
Снова неожиданно заработали ПВО. Панцири задрали вверх трубы пусковых контейнеров и выплюнули в небо дымовые стрелы, оставляющие после себя неровный инверсионный след. Почти сразу в небе засверкали вспышки попаданий. Пуски не закончились однократным залпом. В небо пошли вторые, третьи, четвертые ракеты. Где-то рядом глухо свалилось подбитое железо. И вот, далеко за сопкой, несколько раз серьезно ухнуло. Сбить удалось не все.
Через минуту, с нашей стороны в сторону китайцев тоже пошли ракеты. Скорее всего, удалось засечь места пуска. Разрывы едва слышались, и было не понятно, то ли ракеты перехватили, то ли они долетели до целей. Снова показались штурмовики. Отработали и вернулись. Вслед за ними с земли поднялись несколько дымовых следов, но они не достигли цели, напоровшись на противодействие помехами.
Враг был совсем рядом. Макаров чувствовал его присутствие физически. В прошлый раз все было не так. Он не успел испугаться. Попросту не было времени. В этот раз он долго ждал его, готовился, переживал целую гамму чувств, от страха до бравой смелости. Напряженное ожидание подарило ему новый орган чувств, чутье. Макаров не мог объяснить как, но он точно знал, где находится враг. Он был рядом, в лесах под сопкой и его было много.
Сзади в небо выстрелили несколько ракет. Эти были гораздо больше, чем ракеты Панцирей. Они оставляли после себя жирный белый след. Где-то высоко в атмосфере на мгновение вспыхнула яркая звездочка.
– А это еще кого подбили? – Спросил кто-то из бойцов.
– Самолет, наверное.
– Разведчик, раз так высоко. – Ответил какой-то специалист.
– Когда уже начнется, сил больше нет ждать. – Раздался чей-то истеричный
голос.
– Заткнись ты, идиот!
– Шибанулся что ли? Пусть назад топают.
– Один хрен отвертеться не получится, пусть уж душу не выворачивают долго, начинают сейчас.
Его слова услышали. Над сопкой раздался шуршащий звук, который никто не слышал раньше и в ту же секунду воздух сотрясли несколько разрывов. Макаров, не помня себя от страха, свалился в окоп. Хотя снаряды и упали далеко, эффект оказался впечатляющим. Мощная взрывная волна сотрясла тело, ударила по ушам. Мир затих и засвистел. Длилось это всего минуту, потом слух вернулся к нормальному состоянию.
Руслан вспомнил, что при взрывах надо открывать рот, чтобы не повредить перепонки. Макаров поднялся и огляделся. Щербаков лежал на дне окопа, накрыв голову руками. Руслан пнул ему в пятку.
– Живой?
Товарищ резко выглянул из-под руки.
– А ты?
– Живой. Пристреливаются, пока.
На самом верху сопки, не причинив никому кроме старой сосны вреда, дымила воронка. Остальные снаряды серьезно перелетели.
– Сейчас снова начнут, ложись. – Андрей так и не поднялся.
Андрей оказался прав. Несколько одновременных разрывов снова сотрясли сопку. На этот раз они легли с небольшим недолетом. Дым от их разрывов понесло на окопы. Макаров втянул его едкий запах и подумал, что так и должна пахнуть война.
ПВОшники спешно покинули район, заняв позиции в паре километров за сопкой. Снова ухнули разрывы и в этот раз совсем рядом, комья земли упали сверху. Так как Руслан держал рот открытым, свиста в ушах больше не было. Он прекрасно слышал, как в воздухе снова зашуршало, но взрывы раздались совсем далеко. Наши артиллеристы начали контрбатарейную стрельбу.
«Шрррр» раздалось за сопкой. В воздух поднялись десятки светящихся шаров трассирующих зарядов автоматических пушек Панцирей.
– Смотр, смотри! – Крикнули из окопа. – Падает.
Руслан пригляделся и увидел серебристый предмет, пикирующий вниз. Он упал совсем рядом с их позициями. Над окопами показались головы. Руслан заметил, в какие кусты шлепнулась железяка.
– Андрюха, я мигом!
Товарищ не успел возразить. Макаров выскочил из окопа и согнувшись, будто под обстрелом, направился к кустам. С первого взгляда стало понятно, что сбитой железякой оказался дрон. Судя по одним иероглифам – китайский. Весил он немного, по большей части аппарат был из пластика. Руслан схватил его и притащил в окоп. Едва он спрыгнул, как сопку накрыло десятком разрывов. В этот раз стало страшно от мысли, что задержись на несколько секунд, можно было бы угодить под снаряд.
В небе снова показались штурмовики. Они шли низко над лесом.
– Эй, Макаров, ты чего притащил? – Прибежал запыхавшийся Шаров.
– Дрон, командир. Наши сбили, я подумал, может быть, у него видео пишется и нам можно засечь место пуска и накрыть его.
– Молодец, я отдам его артиллеристам, пусть разберутся. Но, мужики, больше из окопа не высовываться. Надо куда, только по траншеям, не поднимая головы. Вон, берите пример с Щербакова, образцовое поведение при артобстрелах.
Андрей лежал, накрыв голову руками. Когда его поставили в пример, поднялся и сел. Он почувствовал в словах командира иронию.
– К земле привыкаю. – Пошутил он мрачно.
Контрбатарейная стрельба с нашей стороны принесла временное затишье. Военные устроили проверку потерь. Оказалось, что есть погибшие. Двух бойцов, после прямого попадания в окоп, разорвало на части. Были несколько контуженных с кровотечением из ушей. Их посадили в БМП и отправили в санчасть. Других ранений не было. Поврежден был оставленный на бруствере пулемет, да разворочены окопы.
Во взводе Шарова никаких потерь, ранений и повреждений не было. Кое-где разворотило брустверы, но сообща удалось быстро восстановить их. Макаров, выбираясь из окопа спиной ощущал взгляд врага и быстро разобравшись с восстановлением насыпи юркнул назад.
– Ты чего? – Спросил Щербаков.
– Не могу на виду находиться. Страшно, что в меня целятся.
– Они еще не близко. Там же мины, обязательно услышим.
– Все равно, это как фобия, умом понимаю, но ничего поделать не могу.
Между лопаток свербит, как будто пулю ждет.
С нашей стороны прошуршали снаряды. Всего было несколько залпов. Над лесом, километрах в пяти от позиций, поднялись серые облака дыма.
– Прицельно содят или наудачу?
– Наши тоже с дронов за китайцами смотрят, прицельно должны бить.
– Вот тебе и расстояние до китайцев. – Макаров показал в сторону дыма. Щербаков передернул плечами.
– Молитву бы хоть какую-нибудь вспомнить, чтобы Господь обратил на меня внимание.
– Попробуй стихи читать, а сам думай о том, чтобы тебя смерть обошла стороной. – Посоветовал Макаров.
Сам он в сложных ситуациях читал «Полтавский бой» Пушкина, единственное стихотворение, которое знал. Ему оно помогало взять себя в руки с ложной ситуации.
– А что я знаю? Вышел кролик на крыльцо, почесать свое яйцо?
– Хотя бы. Тут смысл в том, что ты успокаиваешься.
– А хотелось бы, чтобы меня взял под личную протекцию Он. – Щербаков показал пальцем в небо.
– Не возьмет! – Щербакова подслушал взводный пулеметчик. – У него другая задача, свести человечество под корень.
– Он тебя осведомляет о своих планах? – Спросил Руслан.
– А чего тут осведомлять, так видно. Наслал заразу, настроил друг против друга. Уничтожайтесь, людишки, на здоровье.
– Слышь, ты, паникер, может, это тебя он решил под корень, а я не собираюсь опускать руки. – Боец резко окоротил пулеметчика.
– Мужики, я вас как баб перед свадьбой должен успокаивать? Возьмите себя в руки, все будет хорошо? – Произнес Шаров. – А ты, Небогин (пулеметчик), аккуратнее. Не то время, чтобы говорить, что хочешь.
Первый раз, за все время как Шаров стал командиром взвода, в его голосе появились стальные нотки. Небогин хотел что-то сказать, но смутился и промолчал. В окопе, занятом взводом, повисла неловкая тишина. Вдруг его тихо нарушил монотонный бубнеж. Макаров огляделся и не увидел Щербакова. Из-за земляной стены, отделяющей огневую позицию стрелка от общего окопа, доносилось:
– Вышел кролик на крыльцо почесать свое яйцо, сунул руку, нет яйца, так и шлепнулся с крыльца.
Взвод бесшумно подобрался ближе, чтобы расслышать повторяющийся короткий стих. Мгновение их лица пухли от набирающегося смеха и потом весь взвод разом разразился диким гоготом. Из стенки показалось удивленное лицо Андрея.
– Ну ты, Щербаков даешь! Я думал ты «Отче наш читаешь»! – Вытирая слезы, произнес командир взвода.
– Нахрена «Отче наш», я теперь на год вперед бояться не буду, после такого стишка.
– А ты зачем его читал?
– Что, помогло? Перестали сраться и ныть? – Щербаков посмотрел на бойцов с вызовом. – Это такой прием психологического воздействия на группу, помогает сменить тему и настроиться на нужный лад.
– Помогло. Надо тебе неофициально дать должность политрука.
– Только стихи другие подучить.
– Согласен. За две ставки надо будет увеличить паек. Кстати, неплохо бы перекусить перед боем?
Сопка снова зашевелилась, загремело оружие, запрыгали бойцы в окопы. Руслан выглянул и заметил на опушке леса движение. Он не успел понять, что увидел. Мощнейший взрыв сотряс лес. Потом еще один, и еще.
– Это наши долбят? Китайцы уже рядом?
– Это не наши, это проходы в минных полях делают. – Пояснил Шаров. – Мужики, на позиции. Кажется, начинается.
Дым развеялся, обнажив три просеки, проделанные взрывом. Еще секунда и левее сопки, на дороге и рядом с ней разорвались снаряды. Прицел у китайцев немного сбился. Между залпами прошло меньше минуты. Следующий «прилет» пришелся прямо в сопку. Взрывы вметнули вверх землю и вырванные кусты. Руслан получил несколько увесистых кусков земли по телу. Проверил Щербакова, тот лежал и пристукивал носками ботинок по земле. Видимо, заговаривал себя стишком.
Макаров захотел подняться и проверить обстановку на поле боя, но тут снова китайские снаряды вспахали сопку. Ударило по ушам, Руслан забыл открыть рот. Тяжелые комья земли засыпали дно окопа. Больше минуты было тихо, но потом взрывы стали случаться чаще, но уже не одновременно, а друг за другом. В итоге, выглядывать из окопа стало опаснее, не зная, куда и когда упадет следующий снаряд.
В окопе показался Шаров. Он трогал залегшего бойца и что-то говорил ему. После его слов боец непременно поднимался и направлялся к своей огневой позиции. Руслан уже догадался, что скажет командир. Дернул за ботинок Андрея. Тот резко обернулся.
– Наши поднимаются.
– Зачем? – В глазах Щербакова светилось искреннее недоумение.
– Мужики, китайцы идут, занимайте позицию. – Шаров добрался до них.
Его слова, которые ждали, все равно больно резанули слух. В животе появился вакуум, ноги потяжелели.
Макаров встал и прошел к своей замаскированной позиции. Снаряды продолжали ложиться курочить сопку, но они уже не казались такими опасными. Из леса вышли десятка полтора танков. Прикрываясь броней, за ними бежала пехота. Дистанция была слишком далекой для стрельбы из РПГ. Вражеские танки выстрелили, многократно усилив эффективность обстрела. Били они прицельнее артиллерии. Руслан набрался смелости выглянуть из бойницы бруствера. Внизу сопка была изрыта воронками взрывов, но каски бойцов торчали довольно густо.
С вершины ударили наши танки. Пробить в лоб танк не такое простое дело. Ни один из китайских танков не остановился, хотя попадания были видны. Откуда- то слева ушла ракета ПТРК. Руслан видел ее зигзагообразный полет. Танк окутало облако взрыва. Из люков врывался столб пламени. Выбраться никто не успел. Пехота тут же разбежалась за другие танки.
С нашей стороны, помимо танков и ПТРК начался минометный обстрел. Минометчики обстреливали наступающие порядки из-за сопки. Разрывы случались примерно в районе танков, но не так, чтобы оказать на наступающих серьезное деморализующее давление.
Наводчики китайских танков вычислили позиции наших танков и усилили огонь по вершине сопки. Завизжали рикошеты подкалиберов, пробивших активную броню и соскользнувших по башне. Удар попадания в броню был таким сильным, что становилось страшно за состояние экипажей танков. Контузия им была обеспечена.
Руслан смотрел на поле боя отстраненно, как на фильм. Ему казалось, что он зритель, который никак не может повлиять на исход развернувшейся перед ним баталии. Он казался себе таким микроскопически мелким, а битва огромной. Он даже не пытался стрелять в сторону врага, понимая тщетность своих попыток.
Однако, другие стреляли. Трассеры стайками летели в сторону наступающего врага, врезались в землю и отлетали от нее вверх. Шум стрельбы давно перестал восприниматься. Те взрывы, что случались в порядках наступающих, вообще казались беззвучными. Очередной танк, получив пробитие, загорался, а пехота пыталась уйти под прикрытие тех, что были еще на ходу.
Сзади грохнуло так, что ушам стало больно. Руслан обернулся и успел увидеть полет сорванной башни танка в облаках красного пламени. Башня упала на склон, несколько раз перевернулась и застряла в окопе. Уничтожение танка произвело серьезный устрашающий эффект на бойцов. Руслан заметил в глазах Андрея испуг. Чтобы успокоить его и показать, что делать, Макаров начал стрельбу в сторону китайцев. По сути, бесполезную, но дающую чувство спокойствия. Щербаков тоже принялся вести огонь одиночными в сторону наступающих.
Взрывы, случающиеся рядом, больше не пугали. Они были как непременный атрибут боя. Кажется, артиллерия больше не вела огонь, только танки, а их становилось все меньше. Дымящие остовы танков и серые пятнышки трупов бессистемно усеяли поле боя. Между ними чернели круглые пятна воронок, многие из которых еще дымили. Понять, что ты видишь трупы людей, которые были живы каких-то двадцать минут назад, и к смерти которых причастен, категорически не хотелось. Да и не верилось в то, что видели глаза.
Оставшиеся четыре танка и остатки пехоты прошли две трети открытого пространства. Уже было ясно, что шансов у них нет никаких. Тем не менее, наступающие и не думали останавливаться. Танки огрызались, пехота стреляла из- за танков. Руслан решил попытать удачу, выстрелить в танк с дистанции около четырехсот метров. Для прицельного огня из РПГ дистанция немыслимая, танк был едва больше перекрестия прицела.
Щербаков выглянул из окопа в тот момент, когда Макаров выстрелил. Борясь со страхом словить пулю или осколок, он уступил желанию увидеть результат выстрела. Пара секунд полета и граната ударила в лоб танку. Танк замер. Спустя секунду из люков выскочили два танкиста и спрятались за него. По неподвижной мишени сразу ударили дважды. Стальной монстр загорелся. Пламя было не сильным, видимо боезапас уже заканчивался.
– Молоток! – Щербаков хлопнул Макарова по плечу.
Тот вздрогнул. Обернулся и увидел расплывшееся в улыбке лицо Щербакова. Губы у него были в крошках.
– Сам не думал, что попаду. – Признался Руслан.
– Отходят! Отходят, мужики! Мы выиграли! – Раздалось в окопах.
Оставшиеся три танки врубили заднюю скорость и катились назад. Теперь пехота бежала впереди танков. Из окопов показались головы бойцов. Руслан оглядел сопку. На ней не было живого места. Час назад она зеленела кустами, а теперь была черной из-за выкорчеванной снарядами земли. В дымящихся воронках, исторгающих тяжелый смрад войны.
Линии окоп местами были серьезно повреждены прямыми попаданиями. Наверняка, там имелись погибшие бойцы. Вершина сопки была перепахана особенно сильно. Помимо подбитого танка, были повреждены все остальные. На всех без исключения танках от частых попаданий были повреждены элементы активной брони. У одного танка заклинило башню, у другого повредило орудие. Приборам наблюдения и прицелам тоже досталось. Выпустив облако маскирующего дыма, они скатились на противоположную сторону сопки. В их капониры заехали свежие танки.
Бойцы, пользуясь затишьем, восстанавливали позиции.
– Мы им дали! Теперь не сунутся.
– Один к двенадцати в нашу пользу.
– Если и дальше будем так их бить, то как раз разницу в населении ликвидируем.
– Хорош хвалиться, слишком легко отбились. Не похоже это на генеральное наступление.
Макаров был согласен с последним утверждением. Что это была за атака, которая с самого начала была обречена? Даже для отчаявшихся людей это слишком глупый ход. Им нужна вода для жен и детей, а не героический способ проститься с жизнью. Шаров отлучился в блиндаж на совещание офицеров. Очень хотелось узнать, какую информацию ему сообщат. Наверняка, разведка знает о всех силах и передвижениях врага.
Щербаков и Макаров раскапывали заваленный проход в окопе. Лопата Руслана ударилась во что-то мягкое. На языке стало кисло, как от мыслей о покойнике.
– Осторожнее. – Предупредил Руслан товарища. – Тут кто-то есть.
Они сняли землю сверху, аккуратно загребая ее. Первой показалась кисть. Дальше землю снимали руками. Когда показалась спина бойца, Руслан взялся за бронежилет и вытянул за него. Следов ранения на бойце не наблюдалось. Только в обоих ушах запеклась кровь.
– Как живой? – Щербаков взял руку и попытался нащупать пульс. – Э, бьется!
Он живой!
– Да, ладно! Он же почти словил снаряд.
– Проверь сам.
Руслан проверил пульс. Он уловил слабые толчки крови в венах.
– Долго жить будет. Дайте нашатырь.
Руслану передали ампулу с нашатырем. Он отломил кончик и просто смочил пальцы. Поднес их к носу бойца. Тот некоторое время не реагировал. Потом зашевелил ноздрями и открыл глаза.
– Ааа, ммм. – Замычал он. – Что, что, не понимаю. – Его голос был, как у обученного разговаривать глухонемого, он не слышал, что говорил.
– Все нормально, ты живой. Уши забиты кровью. – Громко произнес Руслан.
– Китайцы где? – Спросил боец глухо.
– Отступили. – Руслан махнул в сторону леса. – Тебе в санчасть надо.
Подняться сможешь?
Бойцу помогли подняться. Его качало. Глаза бегали, как у человека отходящего после наркоза. Он сделал шаг и покачнулся. Его подхватили. Небогин взял раненого под руку.
– Я отведу его в санчасть.
Машина для раненых стояла внизу. К ней тянулись бойцы с носилками или как Небогин, вели раненых.
– Хорошо, что он живой оказался. – Довольно произнес Щербаков. – Это нам знак, что все будет хорошо.
– Поел что ли уже?
Андрей всегда становился оптимистичнее после перекуса.
– Нет, даже не тянет.
– А я бы перекусил.
Адреналин вышел из крови полностью, оставив после себя пустоту, которую нужно было заполнить едой. Руслан достал сухпаек, вынул из него корытце с гречневой кашей, открыл и принялся есть не разогревая, смачно пережевывая загустевший белый жир.
В расположение взвода вернулся Шаров. По его потемневшему лицу можно было сразу догадаться, что известия будут не очень.
– Товарищ командир, чайку? – Пригласил его Щербаков, разогревающий в котелке кипяток.
– Спасибо, не откажусь. Взвод, все сюда! – Крикнул Шаров громко.
Бойцы подтянулись. Командир подставил свою кружку под котелок. Андрей кинул в него пакетик чая и налил кипятка.
– Мужики, расклад такой. Китайцы идут вдоль Зеи с двух сторон. По правому берегу им удалось сделать нормальный прорыв, обманув нашу разведку. Так что, этот бой был отвлекающим. Теперь китайцы у нас в тылу, понимаете? Артиллерию, ракетчиков, ПВО сейчас оттягивают, готовят новые рубежи обороны.
– Мы что, отступаем?
– Мы, нет. Нам такой команды не было. Пока. Наша задача, сдерживать врага и перемалывать его наступательные ресурсы.
– А без ПВО они же начнут нас с воздуха утюжить?
– Не начнут. Не настолько далеко, чтобы позволить подлетать самолетам.
Вертолеты на малой высоте еще могут попытать счастья.
– У армейцев «Стрелы» есть, не ссыте. С воздуха прикроют. – Шаров подул на кипяток и отхлебнул. – Нам припасы подвезут, чтоб мы не экономили.
– А «Солнцепеки» ушли? – Макарова серьезно интересовало такое мощное подспорье.
- Нет. Оттянули в лес, хорошо замаскировали. Но они только на один залп. Как отстреляются, уйдут, слишком уязвимы. У китайцев там тоже и радары и прочая хрень есть, отслеживающая траекторию, моментом накроют.
– Ладно хоть так, не все из автомата шмалять по танкам.
– У нас тоже танки есть и те, что покоцали еще в бой годятся.
– А есть такие снайперы, как Макаров. Видели, вон тот танк это он подбил первым, как белке в глаз. Ты чтоль охотник, Руслан?
Руслан засмущался и покраснел. Шаров перевел удивленный взгляд на него.
– Это ты подбил, Макаров? – Спросил командир.
– Да, я. Но танк не загорелся и двое китайцев успели выпрыгнуть. Видать, только мехводу досталось.
– Да тебя к награде надо представить. После боя.
У Макарова чуть с губ не слетело «посмертно». Еле сдержался, не хотел накликать.
– Да, это может быть простое совпадение. – Макаров и сам не был уверен в том, что его попадание было закономерным.
Где-то за Зеей завязался бой. Его интенсивность нарастала с каждой минутой. Рвалось и гремело не затихая. Бойцы притихли, про себя умоляя бога оказаться на «нашей» стороне. Любой обход позиций с тыла грозил поражением. Противоположная сторона сопки не была оборудована окопами, поэтому организовать круговую оборону не получилось бы.
К сопке подошли три грузовика в сопровождении более тяжелой техники.
– Мужики, айда за припасами, пока не разобрали. – Взвод, почти в полном составе отправился за ящиками с патронами, гранатами, выстрелами к РПГ.
Набралось прилично, на маленькую войну. Макаров сделал глубокую нишу, укрепил ее разбитыми стволами деревьев и сложил в нее ящики с гранатами для РПГ.
Танкисты, чтобы не терять танки, вырыли по запасному капониру и хорошо замаскировали их. Для следующего боя они решили испытать челночную тактику, которая выражалась в следующем: после выстрела они сразу покидали капонир, а спустя некоторое время снова занимали, но не тот, из которого стреляли, а другой, чтобы снова произвести выстрел. Вряд ли вражеским танкистам было время под огнем, подолгу удерживать в прицеле пустой капонир, ожидая, когда его займет танк.
Инженеры минировали подходы к сопке, особо с противоположной стороны. Минометчики пристреливались, разбивая поле боя на сектора. Бой, идущий где-то неподалеку, заставлял бойцов очень серьезно отнестись к предстоящему сражению. Там было жарко, даже жарче, чем первый бой здесь. Авиация постоянно появлялась в небе и часто можно было видеть, как на ее перехват по небу неслись ракеты китайской ПВО. Хотелось верить, что средства РЭБ смогли отклонить от самолетов их курс.
Над сопкой, совсем низко, прошли двенадцать «крокодилов». Их мощь внушала уважение и спокойствие. Вертолеты ушли в сторону боя. Руслан смотрел им вслед. Он увидел, как из леса в сторону строя винтокрылых машин брызнули трассеры. Они прошли гораздо выше. Противник сделал ошибку, обнаружив себя. Две последних машины развернули носы и выпустили по управляемой ракете. Сделали вираж и поутюжили место неуправляемыми ракетами.
– Чего там, неизвестно как складывается бой? – Спросил Щербаков у Шарова.
– Я же тут, с вами, персонально мне не докладывают.
– Неизвестность, она хуже всего. – Не унимался Андрей. – Может, там наши уже погнали врага на зап…, в смысле, на юг?
– Боишься, война без тебя кончится? Да и хрен с ней, я жалеть об этом точно не буду. – Высказался Антипкин, противотанкист.
- Нет, это чтобы радость начать чувствовать раньше. Нам сейчас это требуется, после такого стресса.
Взвод одновременно заржал. У Щербакова явно имелись наклонности веселить людей в тяжелую минуту.
– Да тебе на войну с персональным психологом надо было идти.
– Вы сегодня стреляли в людей, не хотите поговорить об этом?
– Здравствуйте, меня зовут Андрей, и я нахожусь в депрессии из-за того, что стреляю в людей. Вы хотите перестать стрелять в них? Нет, я хочу убить их всех.
- В качестве лекарства, я пропишу вам килограмм «Докторской» и банку черной игры. Принимать три раза в день.
– Хватит, мужики! – Щербаков обиделся. – Я у вас тут за клоуна что ли? Вам разве не интересно, как там наши?
– Ладно, спрошу. – Шаров взял рацию в руки. – Это Шаров, есть новости?
- Нет. Штабу не до того, чтобы пресс-релизы рассылать. Приказ старый, держать высоту.
– Ясно, до связи. Шаров отложил рацию.
– Сами слышали, новостей нет.
– Хреново. Неопределенность. – Покачал головой Щербаков.
- Разведка предупредит заранее. – Успокоил его командир. – Так, давайте мужики, по позициям. Бдим во все глаза.
Взвод разошелся. По сопке пробежался теплый ветерок, откуда-то взялись птицы и насекомые, пригрело солнце. На душе стало так спокойно, словно и не было утреннего боя. Только далекие отзвуки идущего сражения диссонировали с умиротворяющим спокойствием весенней природы.
Жужжа над головой, пролетел дрон и опустился за сопкой. Второй взлетел и занял его место. За обстановкой вокруг следили не только с воздуха, но и прощупывали окрестности при помощи мобильных РЛС, позволяющих увидеть то, что можно прикрыть маскировкой сверху. Армейцы-контрактники были вооружены намного технологичнее, чем партизаны, на которых возлагалась единственная задача, стрелять в сторону врага.
От нечего делать Макаров занялся набиванием дополнительных магазинов, привезенных последним рейсом, патронами. Щербаков хотел полениться, но пример товарища заставил его заняться делом. Заполненные до это тридцать магазинов он считал достаточными для любого боя. Во время утреннего столкновения он выстрелил всего три.
– Если они добегут до наших окопов, то и времени магазин сменить не будет. Выдерну чеку и хенде хох, заберу в ад парочку китаез. – Щербаков взял в руки РГО и изобразил, как он подорвет себя вместе с врагами.
– А сможешь ли? – Засомневался Руслан.
– Я думаю, что если дело дойдет до такого, то лучше смерть, чем плен. Они же гады мстительные. Вспомни красных кхмеров, еще те садисты. А япошки, что творили с китайцами? Не зассу, будь спок. А ты, если увидишь, что меня ранили, и у меня нет сил взорвать себя, добей. Как друга прошу, без жалости, без соплей, пулю в лоб. Нет, не в лоб, в сердце, нечего фотокарточку портить.
- Хм, страшно если до этого дойдет. Ты прав, не хочу ждать смерти, особенно давать кому-то садистское удовольствие меня убить. Короче, если меня ранят, но я буду еще булькать, а китайцы будут уже в наших окопах, добей меня.
– Договорились.
Щербаков и Макаров пожали друг другу руки.
– Смеху-то? – Ухмыльнулся Руслан. – Договорились друг друга убить, а чувство, будто сюрприз на денюху приготовили.
– Вернемся назад, еще смеяться будем над этим.
– Точно.
Над сопкой взмыла зеленая ракета. Условный сигнал начала артиллерийского обстрела. Оповещать по рации, когда время подлета снаряда секунды, по рации неразумно. Макаров и Щербаков упали на дно окопа. Через несколько секунд воздух прорез шуршащий звук пролета снаряда. «Уммм» вздрогнула земля. По окопу пронеслась взрывная волна, осыпав края. Тут же второй разрыв, третий. А потом сразу несколько штук. Полминуты тишина и следующий прилет. Рвалось совсем рядом. Иногда казалось, что в двух-трех метрах. Но нет, самый близкий взрыв был метрах в пятнадцати.
Во время пауз, Руслан поднимал голову, чтобы убедиться в том, что Щербакова не задело. Андрей делал то же самое. После третьего прилета, совсем рядом раздались крики раненого. Он кричал не помня себя от боли. Макаров вскочил, но увидел, что бойца уже укололи обезболивающим и начали перевязывать.
С нашей стороны обстрел не велся из-за того, что артиллерию отвели на безопасное расстояние. Не было и поддержки авиации. Не хотелось верить, что обстрел будет вестись до тех пор, пока китайцы не подойдут вплотную, или пока не уничтожат всех. Макаров был уверен в первой версии.
После десятого залпа, сопка стала похожа на черно-белые фотографии Первой Мировой войны сделанные где-то в районе Вердена. Воронка на воронке, из каждой идет дым. Раскиданы вывороченные взрывами бревна и даже тела бойцов. К счастью, последних было немного. Только прямые попадания в окоп наносили существенный вред.
Шаров бегал по позициям взвода, проверяя потери.
– Макаров живой?
– Живой.
– Ранен?
– Нет.
– Контужен?
– Нет.
– Молодцом. Щербаков живой?
И так с каждым бойцом. Он залегал на дно окопа, там, где его прихватывал очередной залп, дожидался окончания обстрела, поднимался и шел проверять дальше. Руслан все больше становился уверенным в том, что артподготовка есть прелюдия к мощной атаке и ждал, когда раздастся команда занять открыть огонь.
– Китайцы пруууут! – Раздалось сверху. – К боюууу!
Как не ждал Макаров этого, а все равно вздрогнул. Ноги прослабли в коленках и сердце участило бой. Щербаков смотрел на Руслана во все глаза. Он ждал, когда товарищ первым поднимется и займет позицию.
Руслан выглянул сквозь бойницу. Впереди позиций врага не было. Он выглянул поверх бруствера и увидел, что китайцы появились левее, за дорогой. Первые танки, прикрывая дорожным полотном корпуса, начали обстрел сопки. Сектор для стрельбы был удобен только для тех, кто находился на левой стороне склона. Руслану, чтобы вести огонь, надо было подниматься поверх бруствера.
Сопка заговорила на разные лады. Дорога была под настолько плотным огнем, что любая попытка перебраться заканчивалась серьезными потерями для китайцев. Два танка горели, не выбравшись на нее даже наполовину. Птурщики подловили оба танка в незащищенное днище. Не взяв с ходу, китайцы подорвали дорожное полотно. Жуткий взрыв разметал проход в ней для танка.
Руслан следил за ситуацией совсем забыв об опасности. Он понял, что картина боя поменялась, когда внезапно с правой стороны открыли огонь. Китайцы решили обойти сопку с флангов и взять в клещи. Кажется, с этой стороны они попытались взять нахрапом, предполагая, что защитники проморгают эту атаку, занятые боем у дороги.
Впереди неслись танки, за ними БМП, верхом на броне сидел десант. Техника стреляла с ходу, не сбавляя темпа приближения. Руслан выстрелил магазин несколькими длинными очередями и взял в руки гранатомет. Ему, почему- то, совсем не было страшно, хотя ситуация складывалась довольно опасная. Выстрел. Граната ушла выше танка, в который он целился. Неправильная поправка на скорость.
В тот момент, когда Руслан заряжал новую гранату, рядом взорвался снаряд. Его сбило с ног землей. В ушах засвистело и на мгновение мир закрутился и выпал из реальности. Испуганное чумазое лицо Щербакова нависло над ним. У него шевелились только губы. По их артикуляции можно было догадаться, что тот произносит только одно слово и оно было матерным.
Руслан поднялся и отряхнулся. Свист стих и вместо него стала слышна трескотня стрелкового оружия, залпы орудий и разрывы снарядов.
– Чего разлегся, вставай, стреляй, китайцы рядом уже. – Кричал Андрей.
Он помог товарищу подняться. Макаров силой воли подавил легкое головокружение. Приложился к прицелу и снова выбрал тот танк, в который промахнулся в первый раз.
– Держи гранату наготове! – Приказал он Щербакову.
– Есть, товарищ главный ефрейтор.
Макаров не стал целиться долго, доверился внутреннему чувству, сказавшему когда нажать спуск. Граната ушла к цели. Танк окутало черно-серым дымом.
– Йееес! – Закричал Щербаков. – Падла, сдохни!
Танк замер и через несколько секунд вспыхнул. Никто не покинул его.
– Гранату! – Андрей был уже наготове.
Второй выстрел снова ушел в молоко. Отрикошетил от земли и ушел в сторону не причинив вреда. Тем временем, танки с вершины сопки уже хорошо проредили наступающие порядки. Только и у наших были потери. Два танка, несмотря ха хитрую тактику смены позиций удалось подловить. Оба горели. Руслан даже не заметил момент, когда их подбили. Потери в живой силе тоже были. На глазах снаряд угодил в окоп, где за секунду до этого расчет АГСа вел огонь.
– Давай термобарический. – Крикнул Щербакову Руслан.
- Тот вынул из укрытия «тупоголовую» гранату с уже прикрученным хвостовиком. Руслан взял на прицел одну из БМП свернувших с линии наступления с явной целью обойти сопку. Граната пошла наперерез бронированной машине. Макаров заволновался, но напрасно. Яркая вспышка прямо в борт БМП разметала солдат с брони. Машина остановилась. Экипаж спешно покинул ее.
В целом, ситуация качнулась в сторону китайцев. Слева, проделав еще несколько брешей, совсем еще не потрепанная группировка ринулась к сопке. Расстояние между местом прорыва и нею не превышало трехсот метров. Ухудшил положение обороняющихся начавшийся артобстрел. Редкий, одиночный, но не дающий расслабиться.
До соприкосновения оставались минуты. Количество атакующих китайцев многократно превосходило обороняющихся. Макаров с сожаление констатировал, что в этот раз у врага получится занять сопку. Не надо было никакой сложной военной хитрости, только скорость, нахрап и прикрытие артиллерией.
Он подбил еще один танк, но наступающие ушли с линии огня. Надо было переходить на левый или правый фланг, чтобы отбиваться эффективнее.
– Уходим на левый фланг. – Приказал Шаров. – Берите, сколько можете унести.
Макаров повесил автомат и трубу РПГ за спину и взял один ящик гранат. Щербаков тоже взял один ящик. Пробираясь по траншеям, а где и поверху, они добрались до левого фланга. Количество убитых бойцов напугало их. Даже окопы здесь были разбиты сильнее, чем в центре сопки.
Китайцы были совсем рядом. Они перестроились в атакующий порядок, впереди больше десятка танков, с хорошей броней, прячась за ними, бежала пехота. А часть танков безнаказанно расстреливала сопку, прикрываясь полотном дороги. Руслан с ходу подбил первый танки и сам чуть не попал под снаряд. Над головой прошуршало и тут взорвалось, окатив земляными комьями.
– Всех не успеем. – Прокричал на ухо Щербаков.
– Успеем, не бухти. Гранату давай.
Руслан зарядил гранатомет и пробежал по окопу, чтобы не показываться на том же месте. Прицелился и выстрелил. Не попал. Зло плюнул и матернулся.
– Гранату давай!
Щербаков уже держал ее в руках.
– Мало, чтобы мимо пулять.
– Отстань, сам знаю.
Свинцовый дождь не давал прицелиться. По этой причине выстрелы остальных были такими же скорыми и неприцельными. «Птурщиков» с их Корнетами что-то совсем не было видно. Хотелось верить, что они задумали хитрый маневр, а не почили в бою.
Макаров краем глаза успел заметить резкую тень, и вдруг среди порядков наступающих китайцев взбух огромный огненный цветок. Горячий и громкий. Ударная волна ощутимо пробежала по окопам. Второй цветок «расцвел» рядом с первым. Еще два чуть дальше, ближе к дороге.
Черный тяжелый дым застелился по земле гонимый ветром. Руслан не сразу понял, что за сокрушительное оружие пришло им на подмогу.
– Это «Солнцепек». – Догадался Андрей.
– Точно.
Еще несколько зарядов упали на дорогу и за нее, доставив огромных неприятностей, тем, кто за ней прятался. Взрывались они сочно, с большим количеством огня и дыма. Китайцы дрогнули. Боевой пыл сильно прореженных порядков ослаб. Танки в эпицентре взрыва горели, как свечки. Людей там не было видно и вовсе.
Руслан высунулся и неспешно выбрал цель. Танк подвернулся бортом и словил в него кумулятивный заряд. Башню оторвало взрывом.
– Зачет, друган! Рисуй звезду! – Крикнул один из бойцов окопавшегося здесь взвода.
– Это уже третий. – Похвастался Макаров. – Гранату! – Протянул назад руку, но Щербаков медлил. – Гранату давай.
Макаров обернулся и наткнулся на испуганно-удивленный взгляд товарища.
Андрей сидел на корточках. Из-под бронежилета на ноги текла кровь.
– Андрюха, ты ранен? – Макаров кинулся к нему.
– Да, кажется. – Тихо ответил он, продолжая смотреть на Макарова.
– Куда? Я не вижу, в живот, в ноги?
– Плечо. – Андрей левой рукой показал на правой стороне бронежилета дырку, которая не сразу бросилась в глаза.
Макаров отодвинул товарища от стены окопа, на который тот опирался. Выходного отверстия не было. Дело было дрянь, если пуля отрикошетила от спинной части бронежилета назад в тело. Руслан провел рукой под бронежилетом по пояснице. Вроде, сухо.
– Тебя в санчасть надо, Андрюх. – Макров закрутился на месте, не зная что делать.
Рядом свистели пули, рвались снаряды.
– Эй, мужики, товарища в санчасть надо, как его переправить? Как санитаров вызвать?
– А никак, на горбу тащить на ту сторону, за сопку.
– Может, полежит, бой закончится, тогда поможем.
– Не, мужики, я ждать не буду, помрет еще, а мы с ним из одного города. – Руслан даже подумать не мог, чтобы оставить Андрея истекать кровью.
Он прикинул путь по окопам, совсем немного надо было пройти по открытому месту, и он уже был на другой стороне, прикрытый от пуль и снарядов. Андрей бледнел на глазах. На лбу у него выступила испарина. Глаза уже ничего не выражали. Оставлять его на потом было нельзя.
– Сейчас, Андрюха, поскачем с тобой. Мужики, помогите взвалить. Ему помогли. В полной экипировке Щербаков весил целый центнер.
– Ты возвращайся, мужик, у тебя ловко получается. – Попросил тот самый боец, который видел, как Руслан подбил танк.
– Угу. – Руслан осторожно встряхнул Щербакова, чтобы взяться поудобнее.
Товарищ застонал. – Погнали.
Где-то рысью, а где и по-черпашьи, перебираясь через завалы и трупы, Руслан добрался до края последнего окопа. Положил Андрея на край, выбрался, кое-как взвалил его на себя и побежал. Рядом подлетали куски черной земли, выбитые пулями. Шуршали над головой пролетающие снаряды. Он искушал врага. А в голове у него была только одна мысль, успеть добежать до санитаров.
Наконец, они миновали опасный участок и оказались в мертвой зоне. На удивление, здесь было полно бойцов. Минометчики, разведчики, водители автомобилей. Они помогли донести Андрея до машины. К этому времени боец уже потерял сознание.
– Тяжелый! – Крикнул врач и привычным движением сорвал бронежилет.
Руслан удивился, как ему самому не пришла идея снять его раньше, чтобы не тащить лишний груз. Щербакову тут же поставили капельницу с плазмой, наширяли каких-то уколов.
– Он выживет? – Спросил Макаров у врача, занимающегося его товарищем.
– Выживет, главное остановить кровотечение.
– Вы уж постарайтесь, ему надо выжить. Он ведь…, у него семья… - Макаров никак не мог придумать достойный предлог для того, чтобы врач отнесся к его товарищу с большим вниманием.
– Давай, друг, за товарища не переживай, не таких сегодня еще приносили. – Врач кивнул в сторону бойца с забинтованными культями вместо правой руки и правой ноги. – Сейчас первой же машиной отправим их в санчасть. А ты сделай все так, чтобы китайцы не смогли прорваться.
– Спасибо. Я-то, я сделаю.
Просьба доктора придала ему боевого настроя. Макаров развернулся и побежал на позиции.
За время его отсутствия картина боя кардинально поменялась. Китайцы, вместо того, чтобы отступить, наоборот ускорились и подошли вплотную к первому ряду траншей. Там было жарко. Гранаты летели в обе стороны. Обороняющиеся стреляли вслепую, выставив оружие из-за бруствера.
Макаров решил, что китайцы, опасаясь быть уничтоженными огнеметами, решили штурмовать сопку. Судя по звукам с правого фланга, который не было видно, там тоже было жарко. Руслан упал в окоп, едва не попав под пули и пригнувшись, побежал к своим позициям. Оставшихся в живых бойцов было не много. На его глазах пулеметчик, уже раненый, был убит пулей в голову. Руслан взял его пулемет и запасной короб с лентой, думая, что оружие еще сможет пригодиться.
Бойцы обрадовались его возвращению.
– Вернулся? Молодец. У нас тут как-то печально. Давят китаезы.
Руслан молча снарядил гранатомет выстрелом и выглянул из-за бруствера. Танки, как в фильмах про войну, утюжили окопы, заваливая и давя бойцов. Дистанция была небольшой. Первый же выстрел поджег танк. Граната попала в МТО и подожгла топливные баки.
Бойцы не дали шанса экипажу покинуть танк. Первый же танкист был убит, едва показалась его голова над люком. Макарова похлопали по плечу. Руслан уже хотел крикнуть привычное: «Гранату!», но вспомнил про Щербакова и сам достал ее из ящика.
Второму танку граната вошла прямо в днище, когда он накатывался на бруствер первого окопа. Корпус сотряс внутренний взрыв, люки вырвало огнем пламени, но башня удержалась. Китайцы залегли на первой линии, потеряв все танки. Начался позиционный бой, страшный в своей жестокости. Противник знал, что победу ему надо вырвать любой ценой, но и наши, помимо понимания того, что защищают свои семьи, принципиально не готовы были проигрывать. Это чувствовал и Макаров. Он точно знал, что будет воевать до тех пор, пока сможет держать оружие, и даже после того, найдет в себе силы не выронить его.
Он отложил гранатомет и взял в руки автомат, точечно отстреливая неосторожных бойцов противника. Спустя минут двадцать враг полностью выдохся. Стрельба затихала. Слышались разрывы гранат и матерные возгласы наших бойцов, добивающих последние очаги сопротивления.
Тем же не мог похвастаться прав фланг. Там интенсивность боя была высока. Откуда ни возьмись показался Шаров. Без каски, с окровавленной головой.
– Макаров, живой? На правый фланг. Щербаков где?
– Ранен.
– Ага, наших еще видел?
– Нет, больше никого не видел.
– Тогда мы с тобой остались. Идем.
– Подожди командир, я пулемет возьму.
– Китайцы! – Пронеслось над окопами в тот момент, когда Руслан нагнулся, чтобы взять пулемет.
Над головой сразу в обе стороны засвистели пули. Руслан выглянул. Больше двух сотен китайских бойцов при поддержке БМП двигались от правого фланга, навстречу их позициям. БМП скорострельными пушками эффективно подавляли огонь.
Руслан снова взялся за РПГ и выстрелил почти навскидку. Граната попала в корпус. БМП загорелась. Китайцы залегли. С нашей стороны полетели еще гранаты, и одна поразила другую бронемашину. Оставшиеся четыре БМП разделились на двойки. Одна полезла вверх по сопке, вторая двинулась прямо.
Бойцы противника поднялись и прикрываясь броней, двинулись навстречу. Вдруг сверху послышалось «Урааа!». Десятка два бойцов выскочили на вершину сопки, залегли между горящими танками и открыли огонь. Китайцы оказались под перекрестным огнем. Их БМП перенесли огонь вверх по сопке, мешая горящую землю с солдатами.
Руслан понял, что отчаянную атаку совершили бойцы из состава водителей или экипажей подбитых танков, не вооруженные ничем противотанковым. Еще минута и китайские бронемашины окажутся на их позициях.
– Командир, бери ящик с гранатами, пойдем вверх.
Руслан перевесил гранатомет за спину, взял в руки пулемет и запасной короб.
– Идем?
Шаров беспрекословно выполнил просьбу подчиненного.
– Мужики, я с вами. – Попросился боец, который хвалит меткость Макарова.
– Давай.
Троица за одну минуту преодолела солидный путь вверх, оказавшись на вершине сопки одновременно с китайскими БМП. Панорамная картина боя выглядела с этого места просто жутко. Чернота, огонь, гарь и трупы. Руслан выстрелил из положения лежа. Он видел, что как наши бойцы поднялись, чтобы убежать от наступающей БМП, но ждать было нельзя. Взрыв окутал и их и машину. БМП крутанулась и неуправляемо понеслась вниз по сопке.
Вторая БМП повернула ствол своей автоматической пушки в них. Руслан почувствовал, как холодные пальцы смерти взялись за его сердце. Ни укрыться, ни сбежать возможности уже не было. И вдруг сильный взрыв разорвал бронемашину, раскидав ее панели по сторонам. На земле осталась только нижняя часть развороченного корпуса и гусеницы.
Руслан завертел головой, ища неожиданного спасителя. Им оказался одинокий МИ - двадцать четвертый, приближающийся к сопке.
– Как вовремя. – Обрадовался Руслан.
– На позицию! – Крикнул Шаров. – Надо поддержать.
Троица упала в воронки на самой макушке высоты, среди горящих танков. Поле боя была как на ладони. Наступающие китайцы еще не видели, какой сюрприз им был приготовлен, и методично давили нашу оборону на правом фланге.
Руслан выставил пулемет и одной очередью выпустил всю оставшуюся ленту. Перезарядил и принялся поливать огнем врага. «Крокодил» показался над позициями. Одним своим видом он поверг врага в ужас. Тут же лопнули обе БМП, после чего в несколько залпов неуправляемыми ракетами он перемешал оставшихся китайцев с землей.
Победа далась большой ценой. В живых едва осталось процентов десять от прежнего состава. Руслан и Шаров вернулись на позиции своего взвода. Они ждали еще кого-нибудь из своих, но так и не дождались.
– Чего делать дальше? – Спросил Макаров. – Ждать приказа об отступлении или держать сопку?
– Держать? – Шаров ухмыльнулся. – Может и держать. Мужики-то, зря погибли что ли?
Погода неожиданно начала меняться. Налетели порывы ветра, на юге потемнел горизонт. Ветер доносил до слуха отголоски идущего далеко боя. К сопке подтянулись машины, санитарные, инженерные и подкрепления. Без приказа стало ясно, что отступать не придется. Руслан и не хотел. Отступление означало бы внутренне ощущение проигрыша. Чего ради? Кровь еще кипела и жаждала драки, заглушая инстинкт самосохранения.
Разведчики расставили радары и запустили дроны. Оставшиеся в живых и подкрепление стаскивало своих погибших к машинам, а китайцев в передние траншеи. Прежде, чем предать врагов земле, вынули у каждого документы, чтобы передать имена погибших китайцам. Затем ротор с мощным отвалом прошелся по краю и завалил траншею. Своих грузили на машины и отправляли куда-то в тыл. Хотелось верить, что морги смогут принять такое количество погибших, чтобы не оставлять их распухать на жаре или хоронить в братской могиле. Парни явно заслужили, чтобы после смерти с ними обошлись достойно.
Шаров и Макаров везде держались вместе. После того, как из взвода они остались вдвоем, потерять друг друга было бы совсем тяжко. Они восстановили огневые позиции, вычистили траншеи, насыпали бруствер. Руслан взял себе трофей, китайский автомат, совсем не похожий на «Калаш».
– Тип девяносто пять. – Напомнил модель автомата Шаров.
– Я помню, нам рассказывали. Свой патрон. Жалко, что не совместим с Калашниковым.
– Дела так пойдут, будет у нас и китайских патронов навалом. – Мрачно пошутил Шаров.
– Ну их нахрен. Лучше пусть все закончится. Разом.
– Ты про ядерную войну?
– Нет, конечно. Я про то, чтобы ученые нашли, как снова сделать воду жидкой.
Новенькие прислушивались к разговору двух бойцов и они казались им матерыми ветеранами.
– А что, мужики, страшно было? – Спросил новенький.
– Поначалу, когда ты их только видишь на опушке и вся их техника цела. Тогда кажется, что у них есть все шансы, а потом, когда их разберут маленько, уже не так страшно. – Ответил Руслан.
– Хуже, когда артиллерия не дает голову поднять. Кажется, что сейчас в окоп заглянет морда китайца, пока ты прячешься от снарядов. – Добавил Шаров.
Погода портилась с каждой минутой. Горизонт почернел. Ветер налетал мощными порывами. Вдали замелькали частые вспышки молний.
– Вот те на, а говорили, что нас ждет засуха? – Удивился Руслан, вспомнив лекции об изменении климата, вызванного отсутствием испарения с поверхности Мирового океана.
– Да ученые только языком чесать могут. Они до сих пор не определились у нас потепление или похолодание начинается.
– У китайцев уже льет, поди? – Предположил Руслан.
– Да хоть бы смыло их назад. – Шаров сплюнул через зубы. Рация у него зашуршала и подала голос.
– Серьезное движение в восьми километрах. Приготовиться.
– Как, опять? – Макаров сел на дно окопа и засунул обе руки под каску.
– К бою, мужики. – Шаров отдал приказ новеньким. – Зеленая ракета к началу артобстрела. Падайте на дно, без команды. – Вставай, Руслан, ты сейчас пример для них.
Макаров поднялся и выставил вперед китайский автомат. Минут пятнадцать ничего не происходило. Концентрация сил могла не означать того, что китайцы сразу начнут атаку. Возможно, они просто координировали свои действия.
Руслан решил, что у него есть время согреть кипяток. Едва он примостил свою кружку на держатель с таблеткой сухого горючего, как над сопкой взлетела зеленая ракета.
- Напился, блин, чайку. – Руслан выпил холодную воду и поднялся, чтобы оценить опасность. Новобранцы лежали на дне окопа без команды.
Макаров сразу ничего не увидел, пока не поднял глаза выше. На фоне свинцово-черного неба отчетливо виднелись белые инверсионные следы летящих ракет. Их были десятки. Они бесшумно и стремительно приближались к сопке. Макаров замер, завороженный смертельным зрелищем.
– Ложись, придурок! – Услышал он голос Шарова.
Руслан очнулся и упал. Спустя секунду сопку накрыл залп из сотни ракет. Взорвалось все и разом. Руслан почувствовал жар, идущий от разрывов, резкий толчок, мгновение невесомости, а потом удар и тьма.
Он раскрыл глаза, но тьма осталась. Она свистела и кружилась. Руслан попытался пошевелиться и понял, что не может этого сделать. Тело находилось в тисках. Понемногу ему удалось подтянуть руку к лицу и очистить его. Руслан увидел ночное небо. Оно качалось на небосводе, но теперь он точно знал, что его накрыло землей во время взрыва. Руслан откопался и сел. Под светом звезд сопка блестела, как мокрая. Он провел рукой рядом и наткнулся на противную на ощупь слизь. Она была за спиной, сбоку и в ногах. Дождь все-таки случился.
Живые кто есть? – Негромко спросил Макаров. Ответом ему была тишина.
