Глава 10
Наталья несколько раз собиралась съездить навестить бывшего мужа. Не нравились ей новости из тех мест и то, как Руслан общался с ней по телефону. Чувствовалось, что он чего-то не договаривал. Воображение рисовало ей жуткие картины дедовщины, полуголодное существование в промерзающих палатках, поголовное пьянство и злых китайцев, волчьими стаями кружащихся возле места службы Руслана.
Первый раз помешали отправиться мобилизационные мероприятия, проводившиеся по всей стране. Все вагоны были изъяты для перевозки войск с места на место. Когда горячка закончилась, на две недели шарахнули сорокаградусные морозы. И это в конце марта. Транспортная система впала в коллапс. Не хватало зимнего дизельного топлива для пассажирских перевозок.
Только в начале апреля, весна смогла перебороть зиму. Резко начало теплеть, задули южные ветра, принося с собой не только тепло, но и рыжую пыль, поднятую с раскаленных пустынь. Снег покрылся ею и выглядел так, будто в городе работало сталеплавильное предприятие, пускающее в атмосферу неочищенный дым.
Наталья собрала денег, продуктов для долгого хранения, на всякий случай взяла две бутылки коньяка для командования. Была вероятность, что Руслана могут не выпустить. На всякий случай побывала в военкомате, чтобы узнать, сколько еще служить Макарову Руслану. Военком только пожал плечами и ответил, что это уже не в его компетенции.
В воскресенье, как раз на Пасху, она сидела в прицепном плацкартном вагоне, идущем на восток. Народ христосовался, бил яйца, доставал кур, завернутых в фольгу, знакомился и шумел. В глаза бросилось, как мало было среди пассажиров мужчин призывного возраста. Либо дети, либо старики.
Соседями Натальи оказалась женщина с двумя малолетними дочками и ее мать. В разговоре выяснилось, что дочек она везет к матери в деревню. Мужа забрали в армию, а так как он не работал официально, то и компенсацию за него никто не платит. Семье стало голодно в городе, вот бабуля и решила забрать внучек.
– А ваши где? – Спросила женщина у Натальи.
– Муж под Благовещенском служит, а детей у нас нет.
Во взгляде женщины промелькнуло сочувствие, хотя ей самой было во много раз тяжелее, чем Наталье. Разговор больше не клеился. Через полдня соседи вышли. Их место заняли девицы-студентки, едущие в город учиться. Они не горели желанием общаться с Натальей. С ее стороны это чувство тоже было взаимным. Она набрала в дорогу книг, и ей было чем занять свое время.
Размер страны ощущаешь, когда неделю проведешь в поезде. Люди в плацкарте менялись несколько раз, а она все ехала. Леса сменились степями, степи снова лесами, в этот раз хвойными. Зима на востоке еще не закончилась. Солнце светило ярко, как и положено для весны, но северный ветер на давал ему нагреть землю.
– Неурожай будет. – Пророчествовал мужской голос через перегородку. – Скоро сеять надо, а земля ещё под снегом. Не вызреет ничего. А летом, глядишь, засуха начнется. А что, вода не испаряется из мирового океана, откуда дождям взяться?
Наталья после этих слов первый раз серьезно задумалась о том, что изменившийся климат может на самом деле привести к тому, что наступят голодные времена. По возвращении домой решила сделать серьезные запасы круп и тушенки.
Поезд прибывал на вокзал Благовещенска рано утром. Наталья завела будильник, чтобы встать пораньше, умыться без толкучки у туалета. За окнами была непроглядная ночь, без единой звезды. Всю дорогу, что она провела в поезде, ночи были звездными до такой степени, что видимость была почти до горизонта.
В окне туалета Наталья отражалась, как в зеркале. Колеса стучали на стыках. Где-то в крыше гудел ветер. В конце пути ее одолело волнение. Надо ли было устраивать этот вояж? Зачем она как декабристка поперлась в Сибирь за мужем. Бывшим мужем. Внутренний голос пытался ее заставить не акцентировать ударение на слове «бывшем». Где-то в душе она не считала Руслана совсем отрезанным ломтем. Жизнь неожиданно стала такой, что захотелось иметь опору, жилетку и просто родного человека. От слова «одиночество» веяло ледяным сквозняком. Это турне подсознательно и было для того, чтобы снова стать семьей.
– Ветрище поднялся! – Произнесла проводница. – Ни черта не видно!
Метель!
– Сибирь же. – Ответила Наталья.
– Сибирь. Да в том году уже трава вдоль дороги зеленела в это время.
Непогода не входила в планы Натальи. До части, где служил Руслан, ехать автомобилем надо было еще три часа. Сквозь пелену пурги показались домики пригородных поселков. Народу в Благовещенске выходило много. В вагоне стало суетно. Наталья выкатила в проход тяжелый чемодан на колесиках.
– Вы мне не поможете чемодан спустить? – Попросила она мужчину, оказавшегося рядом.
Мужчина согласился кивком головы. За окном потянулись бараки. Из-за снежных сумерек в окнах бараков горел свет, и было видно, что сугробы закрыли окна почти наполовину. Наталья представила, что сейчас творится на дороге. У нее был куплен билет в обратную сторону, задерживаться в городе она не собиралась. Видимо, мужчина заметил ее настроение.
– Вам не в сам Благовещенск надо? – Спросил он участно.
– Нет, я к мужу, в часть. Это почти двести километров от города.
– Дааа, погода для поездок не самая подходящая.
– Вы местный? Не знаете, надолго это? – Наталья посмотрела в окно.
Ветер подхватил край сугроба и швырнул белым снежным хвостом прямо в поезд.
– Местный, но такого у нас никогда не было в это время. Погода-то вообще из-за этой катастрофы стала непредсказуемой. – Мужчина вынул телефон. – Ого, прогноз обновился. Усиление ветра до ураганного. Хорошо, что мороза не будет сильного.
Дзииинь! Мужчине на телефон пришло сообщение.
– А вот и МЧС предупреждает. Ураганный ветер, дороги из города будут перекрыты. Так что, вам надо гостиницу искать.
– Блиин. – Наталья изобразила на лице неподдельное расстройство. – Я хотела такой сюрприз мужу сделать. Он там в палатке живет второй месяц. Партизан, етишкин дух.
– Не расстраивайтесь. Сдадите билет. Не вы одна такая будете. Сейчас сюда паломничество родственников. Граница как-никак, служивых в городе прибавилось. Запишите мой телефон, если не найдете место в гостинице, наберете, я вас пристрою куда-нибудь.
– Спасибо. А вы кто?
– Я из администрации, курирую природохранные мероприятия, охотхозяйства, вырубку леса. Если что, пристрою в ведомственную гостиницу, но это на крайний случай.
– Я понимаю, спасибо. Думаю, обойдемся.
Поезд засвистел тормозами. По вагонам пробежала дрожь. Показалась совершенно безлюдная платформа, заметенная снегом. Ветер трепал вывески павильонов на вокзальной площади. Проводница, с тряпкой в руках, протолкнулась к выходу.
Поезд остановился. Дверь открылась и в тамбур ворвался ветер, бьющий в лицо колючим снегом. Проводница, прикрыв одной рукой лицо, выскочила наружу, чтобы протереть поручни. Порывы ветра трепали ее безрукавку.
Знакомец Натальи сошел следом и забрал чемодан.
– Тяжелый для женщины. – Заметил он.
– Ничего, катить его как-нибудь смогу.
– Ладно, если что, звоните. Удачно вам добраться и повидать мужа.
– Спасибо за помощь и предложение.
Мужчина помахал рукой и поспешил к надземному переходу через пути. Наталья направилась на вокзальную площадь, к стоянке такси. Машин было мало и те в основном старые японские внедорожники. На дорогах уже набрались сугробы, через которые легковушкам не перебраться. По вокзальной площади ездил одинокий трактор с мигалкой, разгребал с проезжей части снег. Его усилий явно не хватало, чтобы справиться с проблемой.
Таксист вышел навстречу Наталье.
– Куда? – Спросил он громко, перекрикивая ветер.
– В гостиницу!
– Какую?
– Какая ближе.
Таксист взял из рук Натальи чемодан и попер его к машине. Забросил его на заднее сиденье. Наталья села спереди.
– Добро пожаловать. – Таксист плюхнулся на сиденье, снял с головы шапку, стряхнул с нее снег и не глядя, бросил на задний диван.
– Давно началась?
– Пурга? Да часа три назад. Причем внезапно. Никаких намеков с утра не было. Ясное небо, птички пели, а потом резко все потемнело и понесло. Природа китайцев запугать решила, чтоб не лезли.
– А что пытались?
Таксист удивленно посмотрел на Наталью.
– А что, не слышали, в интернете не читали?
– Нет, и муж ничего не говорил. Он у меня служит тут.
– А ну ясно, цензуру запустили. Тут дамочка дела были, все на ушах стояли. Несколько тысяч китайцев-диверсантов, говорят с десяток точно, перешли Амур и устроили настоящую резню. Кучу народа положили, отнимали тачки, резали провода, взрывали подстанции. Армия на уши, партизаны на уши, вертолеты, самолеты, танки. А их разве так просто возьмешь, у нас тут половина народа китайцы. Часть нашли, постреляли, часть затесалась среди своих, чтобы диверсии. Вот и пришлось всех узкоглазых депортировать, чтобы не думать, кто свой, кто чужой. – Таксист замолчал. – Про это тоже не писал?
– Нет. Писал все хорошо, природа, лес, друзья, каналов, жаловался, мало показывает.
– Каналов? – Усмехнулся мужчина.
– А я чувствовала, что он не все мне рассказывает. Правда, думала на другое.
Машина с разгона влетела в сугроб на повороте. Снег ударился в лобовое стекло. Таксист включил дворники, чтобы разгрести его.
– Заметает. Вот тебе и дефицит влаги. Валит, как будто ее избыток.
Машина с ходу влетела на тротуар и встала возле неприметного здания, построенного лет сто назад.
– Приехали!
– Сколько с меня?
– Косарь. – Не глядя в глаза Наталье, сообщил таксист.
– Грубо.
– Ладно, пятихатку.
– Вынь чемодан. – Попросила Наталья.
Таксист вздохнул и выбрался из машины. На улице выло и свистело. Порывы ветра сбивали с ног. Водитель грубо вытащил чемодан и положил его на снег. Наталья достала купюру из кошелька. Ветер чуть не вырвал ее рук. Таксист резко перехватил купюру и сжал ее в кулак, чтобы не потерять.
– Удачи. – Пожелал он Наталье без всякого энтузиазма.
– Спасибо.
Наталья вытянула ручку у чемодана и потянула его к дверям. До них было с десяток шагов, но они дались с трудом. Ноги проваливались в снег ниже колена. Чемодан казался еще тяжелее. Наталья вошла в темное фойе. За стойкой регистрации сидела бабуля.
– Здрасти. Я хотела бы заселиться в номер? – Сообщила Наталья.
– Здрасти. Временно не заселяем. У нас нет света. Как починим, так будем заселять.
– Да? Блин, но я отпустила такси. Мне теперь снова вызывать?
– Вызывайте, я за вас это делать не собираюсь. – Ответила бабка.
– У вас есть номера такси?
– Конечно, у нас солидный отель. – Бабка помахала визиткой.
Наталья позвонила по номеру на визитке. Диспетчер сообщил, что на линии нет свободных машин.
– У вас есть другой номер?
– Нету. Мы работаем только с этой фирмой.
– Где здесь ближайшая нормальная гостиница, в которой есть свет?
– Нормальная - это наша, а если вам просто перекантоваться, то подойдет любой хостел. Вон там, по той улице… - Бабка махнула в окно, - через два квартала будет хостел, называется «Абычё». Понимает, да, что это за уровень?
– А как называется ваша гостиница?
– Гранд хотель, между прочим.
– Подходящее название для сельского клоповника. – Наталья поспешила убраться, потому как поняла, что бабулин ступор завершится острой словесной диареей.
Каких усилий будет стоить ей одолеть два квартала по пояс в снегу, Наталья поняла очень скоро. Ветер сбивал с ног, больно бил снегом в лицо, пробирался под одежду. За домом было пространство от стены, где не было снега. Наталья решила передохнуть в нем. Затянула через сугроб чемодан и села на корточки. Здесь было относительно тихо. Минуту она сидела неподвижно, пока дыхание не успокоилось.
Ни с того ни с сего захотелось перекусить. Вчерашний недоеденный ужин лежал в боковом кармане чемодана. Наталья наплевала на все приличия, достала бутерброд с сыром и колбасой и откусила большой кусок. Она вспомнила, что физически не напрягалась так, как сегодня много лет, вот организм и сдурел от растраченных калорий.
Наталья активно работала челюстями, не собираясь растягивать завтрак. Ветер начал пробирать вспотевшее тело. Надо было спешить. Вдруг, откуда-то издалека донесся шум сирены. Жуткий, устрашающий, поверх воя ветра. К нему добавился еще один, ближе. Наталья замерла с куском бутерброда во рту. Ей хотелось думать, что вой сирены ей блазнится, из-за наложения различных звуков ветра. Но нет, сирены выли по-настоящему.
Она бросила кусок недоеденного бутерброда в снег, наскоро дожевала тот, что был во рту, и побежала в сторону хостела. Проскочила сугроб, прикрывающий от ветра, и была сбита с ног резким порывом ветра. Ее протащило несколько метров по вылизанной ветром до зеркального блеска дорожке вместе с чемоданом. Наталья зацепилась за столбик и остановилась.
Что-то неуловимо изменилось. Она не могла понять, так как видела только белую пелену вокруг, как и прежде, и только спустя несколько секунд почувствовала низкий гул, которого не было раньше. Гул передавался не только через слух, но и через подошвы обуви. Не пытаясь понять, чем вызваны такие пугающие звуки, она снова направилась к хостелу. Остался всего один квартал.
Наталья лезла через сугробы, наметенные между домами. Она спешила изо всех сил. Страх подгонял ее. Вой сирен и гул шли за ней по пятам. Она не могла отделаться от мысли, что если не успеет спрятаться, то погибнет. Страх был необъяснимым, животным.
Она выдохнула с облегчением, когда увидела над треугольным навесом над входом в подъезд веселенькую вывеску хостела, выполненную в экспрессионистском стиле. Дверь была закрыта. Наталья постучала в нее руками, попинала ногами, подавила в звонок и попрыгала перед камерой.
– Открывайте, ети вашу мать! – Крикнула Наталья.
Неожиданно, в одно мгновение затих ветер, будто его отключили кнопкой. Наталья почувствовала опасность спиной и обернулась. Метрах в двухстах от нее вращался гигантский серый столб смерча. Он создал вокруг себя барьер, через который не пробивалась метель. Наталья оказалась по одну сторону со смерчем. Вой ветра стих и остался только раздирающий душу вой сирен. Наталье стало жутко, ей представилось, что она провалилась в другую реальность, мрачную, опасную, которая существует только ради того, чтобы забрать ее. Смерч проглатывал дома, автомобили, рвал линии электропередач. Проделывал он свою смертельную работу с неторопливой неизбежностью, медленно приближаясь.
Наталья, стояла спиной к двери, била в нее каблуком и кричала, не помня себя от страха. Когда дверь открылась, она просто провалилась в коридор хостела. Заспанный мужчина, открывший дверь, замер на входе. Наталья вскочила на ноги, схватила чемодан и затащила его внутрь. На шум выбежали посетители хостела. Еще не поняв, что происходит, они переглядывались между собой, лезли к выходу. Добравшись до него, замерли, как кролики перед удавом.
– Закройте дверь! – Попросила Наталья.
Ей показалось, что если смерч не найдет ее, то и уйдет ни с чем. Мужчина, открывший дверь, опомнился раньше остальных.
– Все назад! – Крикнул он и оттолкнул людей вглубь коридора, чтобы закрыть дверь.
– К окнам не подходите.
Стекла в окнах передавали низкий гул внутрь помещения. Народ, перешептываясь от страха, наблюдал за тем, как приближается жуткая воронка. Наталья захотела позвонить Руслану, но связи не было. Ей стало страшно, что она погибнет, а муж не узнает, что она была рядом. Сюрприз мог случиться, но совсем не приятный.
– А давно это? – Спросил мужчина у Натальи.
– Не знаю, я увидела только когда подошла к вашему заведению. До этого была просто жуткая метель.
В сером теле смерча носились по кругу предметы, затянутые им с земли. Временами сверкали вспышки молний, придавая и без того пугающему зрелищу сюрреалистичный вид.
На столе завибрировала большая кружка с логотипом хостела и поползла на край стола. Смерч подошел к пятиэтажному зданию, стоящему через одну улицу. С того места, с которого наблюдала Наталья, казалось, что стихия уже гложет одну сторону дома. Дом держался какое-то время, а потом у него резко сорвало крышу и выбило все окна разом. Только выбило не наружу, а внутрь здания. Через несколько секунд дом взорвался, разлетелся по кирпичику и тут же исчез в серой круговерти.
Демонстрация силы стихии произвела на обитателей хостела сильное впечатление. Народ заметался, поняв, что здание не спасет их.
– Бежать надо отсюда! – Крикнул молодой паренек.
Его послушали. Люди похватали одежду и выбежали наружу. Но не все. Некоторые замерли, как в ступоре. Наталья тоже решила бежать, но поняла, что у нее нет сил. Ей почему-то стало безразлично, погибнет она или нет. Сиюминутная слабость, случившаяся не ко времени.
– На вашем месте, я бы не оставался здесь. – Мужчина, видимо работник хостела, решил поинтересоваться, перед тем, как сбежать.
– Ничего, идите, обещаю, что не буду шарить по шкафчикам.
– Вот дура. – Ответил мужчина и оставил Наталью одну.
Над головой топали соседи, хлопали подъездные двери, со двора доносились крики. Наталья прошла на кухню. Слово свое она не сдержала. Нашла в шкафу растворимый кофе, разбавила его чуть теплой водой из чайника, и насыпал сахара. Долго мешала. Отсюда ей не было видно, как близко подошел смерч. По вибрациям посуды она понимала, что он совсем рядом.
Кофе был божественным. Наталья поняла, что пьет его в последний раз. Медленно цедила сквозь зубы и смаковала во рту. Из окна кухни открывался вид во двор. В сотне метров белела граница созданного смерчем пространства. Все что дальше, терялось в белой мгле, а все, что ближе, четкое, словно помеченное смертным приговором, покорно ждало своей участи. Наталье снова показалось, что она провалилась в другой мир, в котором на нее охотится смерч. Зачем, она не могла понять. Из памяти лезли все события, за которые ей бывало стыдно, и которые по ее разумению до сих пор не были искуплены.
– Чего ж так поздно-то? – Спросила она вслух. - Я ведь только решила встать на путь исправления. Или у вас там в аду сейчас недобор?
Вместо ответа во двор влетел кусок искореженного автомобиля. Ударился о дерево и врезался в сугроб. Наталья поставила на стол кружку с недопитым кофе. Губы у нее затряслись, глаза намокли. Она упала лицом в ладони и зарыдала. Не от страха, а скорее от обиды, что жизнь прожита так бездарно.
Во двор посыпался мусор. Его была много, и он так стремительно врезался в снег, будто его запускали из пращи. Белый двор быстро потемнел. Гул смерча заглушил вой сирен. Стены дома вибрировали. С потолка сыпались куски штукатурки. Наталья накрыла голову руками и стала ждать. Где-то рядом заскрежетало и ухнуло. По полу прокатилась волна удара. Посуда в шкафах вздрогнула. Стекло в окне звонко лопнуло, но осталось на месте. Наталья зажмурилась.
Прошла минута, а дом все еще стоял на месте. Наталья открыла глаза. Серая воронка смерча кружилась в стороне. Она была совсем близко, но совершенно точно, ушла дальше, не зацепив здание с хостелом. Двор выглядел как после апокалипсиса, завален грудой различного мусора. Наталья выбежала из хостела на улицу.
Смерч оставил после себя широкую просеку в городской застройке. Разрушения, которые он нанес городу, были катастрофическими. Народ выбегал на улицу, кричал проклятья, рыдал, шумел, пытался безуспешно разбирать завалы.
«Просека» тянулась через Амур и уходила в китайский город на противоположном берегу, Хэйхэ. Смерч принес с собой с той стороны большое количество китайских машин и вывесок с иероглифами. Наталья некоторое время бесцельно ходила вокруг хостела, не веря, что осталась живой. Когда пришла в себя, вернулась внутрь.
Метель быстро утихомирилась. Выглянуло солнце. Со стороны Хэйхэ подуло теплым ветром. Наталья просидела в одиночестве больше часа. Приготовила себе бутерброды из остатков дорожной еды. Хорошо перекусила, снова позаимствовала кофе. Теперь надо было думать о том, как добраться в часть к Руслану. Из всех контактов у нее имелся только номер мужчины из природоохранного ведомства.
Сотовая связь не работала. Район, в котором находилась Наталя, был обесточен и ждать, что скоро все починят, было напрасно. Наталья взяла чемодан и вышла на улицу. Наблюдался резкий контраст с той погодой, что была утром. На крыльце уже стояла лужа из растаявшего снега. С крыш текло. Смерч будто принес долгожданный перелом погоды с зимы на весну.
Снег под ногами сминался, как вата. Наталья вспотела и сняла с себя пуховик, оставшись в кофте и платке поверх нее. На дорогах появилось много машин. Наталья пыталась остановить кого-нибудь, но всем было не до нее. Просто так никто из них не катался. Люди теперь искали родных и близких либо помогали пострадавшим.
Она ушла далеко от места, которое затронул смерч. На телефоне появились
«антеннки» связи. Без особой надежды набрала номер человека, обещавшего помочь. Трубку взяли быстро.
– Что? – Нетерпеливо спросил мужской голос.
Наталья растерялась, подумала, что мужчина узнал ее и своей интонацией дал понять, что ему сейчас не до нее. Но вдруг одумалась, он не знал ее номера и она еще не произнесла ни слова, чтобы ее узнать.
– Это Наташа. Вы мне помогли чемодан снять с поезда, помните?
– А, это вы, помню конечно. Рад слышать. Живы, здоровы?
– Слава богу, но была в нескольких метрах от смерча.
– Как ощущения? Как заново родились?
– Да, собиралась уже помирать, но обошлось.
– Так, вам нужна помощь? – Мужчина перешел на конкретные вопросы.
– Да. Я не знаю, как попасть к мужу. Людям сейчас не то того, автобусы, наверняка, тоже не ходят.
– Не ходят. И не пойдут в ближайшее время. Прогноз самый неутешительный на ближайшую неделю, будет жуткий паводок. Чувствуете, как жара прибывает?
– Да, трудно не заметить.
– Сегодня к вечеру будет плюс пятнадцать.
– А мне что делать? Возвращаться домой?
– Нет, я еду в ту сторону как раз. Если через час подойдете, то я вас возьму с собой.
– Ой, спасибо. Я ваша должница.
Лагерь был занят тем, что переносил палатки на сопку. Внезапное резкое потепление могло привести к тому, что все низины могло затопить. Померзшая земля не принимала вешнюю воду. Сугробы на глазах садились, становились тяжелыми и плотными. Под ними в следе оставалась вода. Еще день и она соберется, и промывая себе русла, устремиться в низины и овраги.
Из новостей и от родственников стало известно о разрушительных ураганах накрывших накануне многие города и поселки южнее. Китаю досталось по полной, а Россию задело только вдоль границы. Бойцов из тех краев отпустили в увольнение на неделю. Из палатки Руслана уехали двое.
На сопке стучали молотки, жужжали пилы. Народ ставил настилы для спальных мест, переносил электрические столбы. Руслан и Щербаков несли тяжеленную палатку, скрученную в трубу. Ноги утопали в плотном снегу.
– Нет, надо себе такое представить, мы с тобой за несколько тысяч верст от дома, таскаем на себе палатки, терпим лишения, воюем периодически, а я не могу сказать, что мне тяжко. Вот когда был предпринимателем, вот тогда было тяжко. Ну, так казалось. То денег нет, то клиентов, но долги, то налоги, вечно в напряге. – Размышлял вслух Щербаков. – У тебя не так?
– Так. – Согласился Макаров. – Если бы не эта чепуха с водой, то я бы так и мечтал повидать Сибирь. Несу эту тяжесть и радуюсь, что не надо открывать магазин каждый день и сидеть ждать, когда кто-нибудь соизволит купить.
– Ну, я-то у тебя регулярно брал.
– Спасибо. Поэтому мы с тобой и оказались вместе.
– Да, в одной упряжке. А вернешься, продолжишь дело?
– Я не хочу сейчас думать об этом.
– Я тоже, но мне кажется, я продолжу.
Андрей спотыкнулся и под тяжестью палатки не удержался, свалился лицом в снег. Руслан отбросил палатку в сторону и поспешил помочь товарищу.
– Живой?
– Живой. – Щербаков оттер лицо от снега.
– Сигнал понял? – Спросил Руслан.
– Какой сигнал?
– Что не надо возвращаться к прежней работе?
– А! – Лицо Андрея осветилось озарением. – Точно! Камень с души. Так не хотелось опять погружаться в это болото. А куда идти работать?
– А сколько мы тут служить будем? Может, до пенсии? Когда эта хрень закончится? – Руслан вернулся к своему концу палатки и взвалил его на плечо.
– Да, иногда мне кажется, что вот-вот все закончится, а с какого перепугу я в этом уверен? Нас ведь и похоронить тут могут.
– Ну, все, Андрюх, мечты у тебя пошли не в ту сторону. Хватай свой конец. Щербаков прикрыл ладонью причинное место.
– Тьфу на тебя, артист, конец палатки хватай.
– В артисты пойду, точно! – Андрей, кряхтя, поднял палатку. – Такой талант пропадает.
Снег на теплом ветру таял, как кусок масла на горячей сковороде. К вечеру со склонов наметились темные протоки ручьев. Они стекали к подножию сопки и набирались под снегом. Хвоя оттаяла и напоила воздух свежей горечью. К вечеру сопка была облеплена палатками, как трухлявый пень опятами. Лагерь перенесли полностью. Внизу остались только колесные машины, но и их загнали на возвышенности.
Руслан мечтал только об одном, упасть и уснуть. Сил не оставалось даже снять с себя одежду, но Шаров поставил его в караул. Хорошо, что сразу ему досталась отдыхающая смена. Руслан закрыл глаза и сразу провалился в сон. Проснулся через одно мгновение. Его будил разводящий.
– Твою мать, сержант Макаров, проснись. Сейчас снега за шиворот натолкаю.
Руслан открыл глаза.
– Встаю, встаю, не надо снега.
Сон никак не хотел покидать не успевшее отдохнуть тело. Под нос ему сунули что-то пахнущее дешевым кофе.
– Выпей, взбодрит. Правда, холодный.
Руслан одним махом выпил предложенное пойло. Кроме кофе он почувствовал запах речной воды.
– Из лужи что ли воду набирали?
– Ага, из ручья. Вода чистая, я проверил.
Руслана и еще двоих из его смены развели по постам. Макарову достался пост номер один. Под сопкой в секрете, замаскированном еловыми ветками. Секрет был оборудован проводным телефоном и прожектором. От пуль часового защищало бетонное кольцо, усиленно с внутренней стороны слоем броневой стали.
– Не спать. – Приказал разводящий. – Будет невмоготу, умывайся снегом, пей кофе. – Он протянул два пакетика растворимого кофе.
– Воду опять брать из лужи?
– Откуда хочешь. Скоро пригреет и ты даже спрашивать не будешь откуда вода. Пей, пока на халяву.
Макаров остался один. Справа от него в сотне метров стояли машины, прямо – дорога, по которой шумно тек большой ручей. Ворота в лагерь, стояли посреди огромной лужи.
– Какой дурак сунется в эту грязь? – Успокоил себя Макаров.
Чувство самоуспокоения сразу привело к тому, что удалось договориться с совестью. Глаза непроизвольно закрылись, тело наполнилось сладостной негой. Руслан намотал ремень автомата на руку, оперся о бойницу и задремал стоя. Привычка не падать выработалась после большого количества караулов.
Сон потревожило чувство чужого присутствия. Руслан резко пришел в себя и успел увидеть удаляющиеся огни. Набрал карпОм. (караульное помещение)
– Первый пост. У меня подъезжала машина и уехала.
– Не осветил прожектором?
– Нет, не стал. – Соврал он.
Хотелось думать, что кто-то заплутал, вовремя одумался и развернулся.
– Заблудились, думаю.
– Хорошо. Бди внимательнее.
– Есть. – Ответил Макаров по уставу, чувствуя за собой вину.
Сон как рукой сняло. Руслан уставился в бойницу, смотрящую в сторону ворот. Звездная ночь отчетливо освещала контуры темной лужи. Нет, уже озера. Вода набиралась на глазах. Руслан пригляделся внимательнее. Вначале ему показалось, что по воде гонит рябь ветер. Он прислушался, воздух был неподвижен. Тем временем, отражающиеся в воде звезды волновались.
Макаров досчитал до десяти, в надежде, что за это время галлюцинация рассосется. Но нет, стало еще хуже. Он разглядел контур, более светлый, чем лужа. Чтобы не испытывать свои нервы Руслан решился включить прожектор.
Мощный пучок света выхватил одинокую фигуру в зеленой куртке. Фигура застыла, а потом начала махать рукой. До слуха, сквозь шум журчащей воды донесся женский голос.
– Стой, кто идет! – Выкрикнул Руслан. Фигура продолжала махать и что-то кричать.
– Назад! Это охраняемый объект. Буду стрелять.
Женщина подняла руки вверх и повернулась, будто хотела показать, что не вооружена. Рядом с ней стоял чемодан с ручкой, как у туриста.
– Вернитесь к воротам! – Грозно приказал Руслан.
Женщина полезла в куртку рукой. Руслан взял ее на мушку, ожидая провокации. Женщина достала что-то, показала на вытянутой руке и потом приложила к уху. До Макарова дошло, что она звонит. Ему подумалось, что это может быть жена кого-нибудь из начальства части.
Вдруг зазвонил его телефон. Звонила Наталья. Совсем не вовремя. На время что ли забыла смотреть? Забыла разницу в часовых поясах?
– Привет, Натах, у нас ночь, не могу сейчас говорить. К тому же я на посту, а телефоном пользоваться на посту запрещено.
– Русланчик, погоди, не клади трубку. Я к тебе приехала, стою в какой-то луже по пояс, продрогла, а меня не пускают.
– В какой луже? – Руслан прильнул к бойнице. – Это ты что ли стоишь?
– Я! А это ты что ли меня не пускаешь?
– Бля, Натаха, ты чего…, блин…, ты вообще… - Руслан заметался в бетонной коробке. – Я иду к тебе.
Руслан оставил пост, взял автомат и побежал спасать внезапно нагрянувшую бывшую супругу. Наталья шла навстречу.
– Привет, дурочка, ты чего вдруг решила-то? Сюда же нельзя просто так, тем более ночью. У нас тут потоп и вообще, полный аврал. – Руслан поцеловал Наталью в щеку. – Бегом к посту, сейчас мне вломят по первое число. Возьми автомат и забирайся мне на спину.
Наталья не посмела не принять предложения. Взяла в руки оружие и забралась на приготовленную спину. Руслан схватил за ручку чемодан и как вездеход попер груз к берегу.
– Я же сюрприз хотела.
– У тебя получилось. Я тебя чуть не подстрелил. Понимаешь, тут граница, провокации бывают. Здесь сюрпризы не любят.
– Не сердись Руслан. Я столько уже натерпелась за эту поездку.
– Я не сержусь, я даже рад, глубоко в душе.
Руслан выбрался на раскисшую грязь дороги, ссадил жену и забрал у нее автомат.
– Идем на пост. Скоро меня сменят.
Пока ждали смены, Наталья рассказала все, что пережила за поездку. Ее история произвела впечатление на Руслана.
– Вот ты отчаянная. Могла погибнуть и никто бы не узнал. Пропала без вести, понимаешь?
– Теперь понимаю, но тогда все выглядело довольно умно.
– А чего решила проведать?
– Чего? Мне показалось, что ты от меня что-то скрывал. Это меня беспокоило, вот я и решила развеять свои страхи.
– Ты всегда считала, что я тебе не договариваю. На самом деле я говорил тебе все, что ты должна знать.
– Ну, не сердись. У меня были моменты за последнее время в которые я многое передумала. Да, я слишком многое хотела знать, развела гиперопеку и все такое. Прости, была не права, признаю.
– Ладно, прости и меня, что наехал. На самом деле я очень рад видеть тебя.
Я скучал.
– Есть хочешь?
– Постоянно.
Наталья раскрыла чемодан.
– Я так и знала, что вас тут недокармливают. Хорошо, что непромокаемый взяла, пригодился.
– Постой, постой, тут нельзя! Сейчас мне влетит за то, что ты у меня сидишь на посту, а если я еще тут пир горой закачу, могу и на кичу загреметь.
– Какие строгости. Ладно, терпи казак, атаманом будешь. У вас тут есть хоть какая-нибудь комната для свиданий?
– Хоть какая-то, это точно. Самая дырявая палатка.
– Это почему?
– Чтобы мужики, к которым жены не ездят, могли позавидывать чужому счастью.
– Какой ужас.
– Еще баня есть. Но там всегда людно, даже ночью.
– Романтика, ё-моё.
Руслан предупредил смену о том, что у него на посту жена. Разводящий пробубнил что-то про устав по телефону, но когда привел смену, промолчал. Наталья, хлюпая мокрой обувью, прошлась по всем охраняемым объектам, прежде, чем оказаться в теплой палатке. Ей быстро нашли солдатские штаны и сухую обувь. Ее мокрую одежду и обувь повесили возле печки.
– У нас тут небольшой хаос из-за внезапного переезда. – Оправдался за не очень комфортные условия проживания Руслан. – Через месяц все палатки заменят вагончиками с нормальными кроватями и отоплением.
– Выходит, вас еще не скоро отпустят? – Поняла такую заботу Наталья.
– Выходит.
– Тихо тут у вас? – Поинтересовалась супруга.
– Сейчас тихо.
В карпом зашел разводящий.
– Макаров, тебя с караула снимают. После завтрака можете переселиться в бордель, эммм, палатку для свиданий. – Поправился разводящий.
– Спасибо. – Поблагодарил Макаров. – Это мы промеж себя его так называем? – Шепнул супруге на ухо Руслан.
– Понятно, тонкий военный юмор.
На завтрак Руслан не пошел. Наталья накормила его домашними заготовками от пуза. Он собрался перенести вещи в «бордель» как объявили общее построение. Пришлось идти. Причиной построения был приказ командующего гарнизоном отрядить людей для борьбы с внезапным паводком. Руслан сник, решив, что командир взвода не посмотрит на то, что к нему приехала жена. Шаров на самом деле заметался, не желая подставиться перед командованием и не желая обидеть Макарова. К нему он относился уважительно, особенно после стычки с китайцами. Разговор между ними происходил при Наталье.
– Извините меня, товарищ командир, не бабское это дело лезть, но мне Руслан писал про вас, про то, какой вы хороший и справедливый командир, что я, когда собиралась сюда решила и вам гостинец собрать, отблагодарить. Вас тут, наверное, не балуют домашним?
Наталья протянула пакет и нарочно дернула им, чтобы раздался характерный стук стеклянной посуды. Шаров все понял.
– Да не стоило, ей богу. Я и так собирался оставить Руслана. Он службу тянет отлично, ничего не скажешь, заслужил.
– Возьмите, командир. От всей души. – Попросил тронутый словами командира Макаров.
Шаров покачал головой и будто нехотя взял.
– Спасибо, и приезжайте почаще.
– Ох, рада бы, но ехать долго. Уж лучше вы заканчивайте эту партизанщину и по домам.
– Ваши слова, да богу в уши. Да, чуть не забыл, так как весь личный состав убывает, баня до вечера будет свободна.
– Спасибо.
В лагере стало тихо-тихо. Народ суетился только возле палатки-столовой и караульного помещения. Руслан нашел банщика, пожизненно освобожденного от всех тревог и построений. Вместе они натопили палатку. Когда Наталья и Руслан заняли баню, банщик пообещал им двухчасовое уединение, за что получил хороший гешефт.
Руслан подливал кипяток на камни и забирался повыше, чтобы распариться. Парная была отделена от помывочного отделения непромокаемым брезентом. Внутри нее собирался и держался некоторое время сухой пар. За все время, что Руслан был в лагере, помывка в бане напоминала конвейер. На взвод отводилось пятнадцать минут от раздеться, до построиться в чистом. Естественно, что после такой скоростной бани оставалось чувство неполноценного мытья. Наталья поначалу пыталась сидеть так же высоко как Руслан, но быстро сдалась. Они два раза выходили остыть, и каждый раз их остывание заканчивалось исполнением супружеского долга.
– Вот это я понимаю, попарили друг друга. – Пошутил Руслан, довольный, как тюлень.
– Мы мыться-то будем? – Спросила Наталья. – А то время заканчивается?
– Ладно, давай, спинку потрешь? – Руслан слез вниз.
– И спинку, и под спинкой.
Наталья взяла шайку, чтобы набрать в нее холодной воды. Зачерпнула ковшом из бака и замерла.
– Рус, подойди сюда.
Руслан подошел. Наталья наклонила ковш и вылила воду в шайку. Вода тянулась, как кисель.
