Глава 26
– Добрый день, – произнес симпатичный, хорошо одетый мужчина, входя в комнату.
– Здрассти, – хором сказали мы с Кузей.
– Это моя жена… – начал Собачкин.
Я помахала рукой.
– Даша.
– У компа сидит мой брат, – продолжал Семен.
– Кузьма, – мрачно представился наш укротитель мышки, не отрывая взора от экрана.
– Значит, у вас две комнаты, – сказал Сеня. – Дорогая, тебе этого хватит?
– Ну… не знаю, – протянула я, – может, и нет, надо смотреть.
– Ваш муж заверил, что согласен купить без просмотра! – занервничал Афанасий.
– Не волнуйтесь, – утешил его Сеня, – жена просто вредничает. Ей нужна мастерская, платья она шьет. Двух помещений ей хватит за глаза. В одном манекен, иголки-нитки, не знаю, чего еще ей надо. Во втором она заказчиков будет принимать. Какой залог?
– Пятьдесят тысяч, – потребовал Гайкин.
– Не хочу, – топнула я ногой.
– Почему? – надулся Собачкин.
Я нашла прекрасный аргумент:
– Ездила во двор, смотрела на дом. Люди сказали, что в той двушке хозяин умер! Я не хочу каждый день там находиться.
– Федор Борисович скончался в хосписе, – сказал чистую правду Афанасий, – ваш супруг это знает. Я его предупредил: нужен масштабный ремонт, поэтому цена за жилье ниже той, которую другие выставляют.
Я прищурилась:
– Вас зовут Афанасий Гайкин? Муж сообщил мне ваше имя до вашего приезда.
– Верно, – улыбнулся гость.
– Удивительно, я занимаюсь в «Школе аромата», а там учится человек, невероятно похожий на вас! Одно лицо! Голос, походка, осанка – все тютелька в тютельку. Можно подумать, что он ваш близнец, – сказала я.
– Могу назвать не один случай, когда человек встречает своего двойника, – меланхолично заметил Кузя. – Лично меня поразило не внешнее сходство. Афанасий Емельянович!
– Весь внимание, друг мой, – нараспев произнес гость.
– Апартаменты, которые вы продаете, подарены вам Федором Борисовичем Урусовым. Щедрый человек. Он умер, так?
– К моему глубочайшему сожалению, да, – ответил мошенник, – у него не было никого, кроме меня.
– Посмотрите на экран, – велел Кузя, – там несколько фото. Первое – Гайкина Афанасия Емельяновича. Второе – Фомина Игоря Борисовича, медбрата в хосписе, где провел остаток своей жизни господин Урусов. Вот вам третий снимок Федора Борисовича, его нам любезно главврач предоставила. В архиве медучреждения есть видеоотчет о праздновании Нового года, к пациентам пригласили Деда Мороза. И замыкает галерею опять изображение Федора Урусова, того, что сейчас обучается ремеслу парфюмера. Теперь внимательно окинем взглядом нашего гостя. Возьмем фото Игоря Фомина и Федора Урусова, четвертое в нашем списке. И…
Лица на экране начали стремительно меняться.
– Простая забава, – усмехнулся Кузьма, – сейчас даже дети ею увлекаются. Изменим прическу, снимем очки, ну и так далее. И кто у нас получился?
– Повсюду Афанасий Гайкин, – возвестила я, – везде он, кроме третьего снимка, который прислала из архива Жданова. Там другой человек, судя по виду, он серьезно болен.
Я добавила:
– Урусов умер в хосписе. Все сотрудники знают о его смерти.
– Прикинь, а? – рассмеялся компьютерных дел мастер. – Скончался бедолага. Потом воскрес и пошел учиться одеколон бодяжить!
Афанасий вскочил и бросился к двери.
– Она заперта, – мирно сообщил Сеня, – сломать или открыть ее без ключа невозможно. К окнам бежать не стоит. Стекла бронированные, изготовлены по спецзаказу. Добрый день еще раз, вы в детективном агентстве.
– Не в полиции, – уточнил Кузя.
– Ответите на наши вопросы, и мы вас отпустим, – пообещал Собачкин.
– Я должен верить людям, которые прикинулись покупателями, а оказались сыскными собаками? – спросил Гайкин.
– Придется рискнуть, – ответил Кузя, – другого выхода нет. Если вы откажетесь, мы спустим вас в подвал, вызовем наших друзей, они тут неподалеку живут. В полиции служат. Вот они имеют полное право вас задержать до выяснения личности.
Афанасий рассмеялся.
– Думаете, я пойду в подпол?
– Зачем ходить? – по-прежнему тихим голосом спросил Кузя. – Нажму на кнопку, и вы мигом туда провалитесь. У нас тут полная автоматизация. Хотите эспрессо? Айн, цвай, драй!
Кофемашина загудела, зажурчала и налила в чашку темно-коричневую жидкость. В воздухе запахло кофе. Через секунду сами собой задернулись шторы.
– Не люблю, когда в окнах темень, – пояснил укротитель ноутбуков. – Почему кофейком не угощаетесь? А! Не хотите идти за ним, боитесь на минус первый этаж угодить. Лады. Эй, сюда!
Кузя свистнул. Из-под дивана, который стоял у стены, выползла мохнатая собачка. Я изумилась. Кофемашина Сени управляется с помощью пульта, который он сейчас спрятал в карман. Шторы тоже можно двигать удаленно. Это для меня не новость. Но у ребят появился пес! Впервые его вижу и никогда о нем не слышала!
– Полкан! – скомандовал Кузя. – Как дела?
– Хорошо, хозяин, – ответил пес.
Я пришла в полный восторг. Да это игрушка! Очень здорово сделана, не отличишь от настоящей болонки.
– Подай гостю эспрессо, – приказал Кузя.
Собака подкатила к кофемашине, встала на задние лапы, подняла голову… Я обалдела. Изо рта чудо-игрушки выдвинулись большие щипцы, такими продавцы в парижских кондитерских берут с витрины куски пирога или торта.
Держа чашку, «собачка» подъехала к гостю и замерла.
– Возьмите, – зевнул Кузя.
Гайкин взял чашку.
– Полкан, свободен! – скомандовал компьютерщик.
«Псинка» мигом исчезла под диваном.
– У нас тут все эдакое, – заговорил Сеня, – не как у людей. Подвал удобный, стены, пол, потолок шумоизолированы. В реальности подпол – это сейф. Потом мы дезинфекцию вызываем, и конец истории.
– Да я вас не боюсь, – хмыкнул Гайкин.
– Как хотите, – пожал плечами Сеня. – Даша, уходи, ты не любишь смотреть, как люди в подвал ухаются.
– Погодите-ка, – прервала я Собачкина, – налетели на человека, ничего ему не объяснили. Нас не интересует ситуация с квартирой.
– Вон оно как, – протянул Гайкин, – кстати, паспорт у меня главврач проверила. Там черным по белому указано: «Фомин».
– Но у вас же несколько удостоверений личности, – заметил Сеня, – и дарственную следовало оформить на подлинный паспорт, а не на фальшивый.
– Каким образом вы уговорили Урусова вместо прогулки в саду сходить к нотариусу, – продолжила я, – как объяснили ему, почему в реальности у медбрата Игоря Фомина в паспорте написано Афанасий Гайкин, пусть останется на вашей совести, равным образом как и украденная зарплата медсестер и вещи больных, которые куда-то подевались. Нас интересует «Школа аромата». Зачем вы там учитесь, да еще так долго?
– Ответ «хочу» стать парфюмером не проканает? – спросил собеседник.
– Ни на секунду, – заверила я, – только правда.
– И что я получу за откровенность? – поинтересовался Афанасий.
– Свободу, – коротко ответил Сеня, – уедете без задержки.
– Хм! – пробурчал Гайкин. – Ребята, я просто ловчила.
– Это мы уже поняли, – отрезал Кузя.
– Работаю один.
– Весьма предусмотрительно, – согласился Собачкин.
– Ни семьи, ни детей нет.
– Ну обзавестись женой никогда не поздно, – приободрила я мошенника.
– Один раз я обжегся, больше не хочу, – рявкнул Гайкин, – все бабы сволочи.
– Не все, – заспорил Сеня.
– До единой, – отрубил мошенник, – только приоткрой душу, залезут в нее, нагадят, растопчут дерьмо. И тебя же виноватым выставят. «Изменила мужу потому, что он на меня внимания не обращал, в кино-театр не водил, домой угрюмый возвращался!» Еклмн! Отличное оправдание!
– О загадочной женской душе и стервозности характера представительниц слабого пола поговорим потом. А сейчас про «Школу аромата», пожалуйста, – попросила я. – Вас заинтересовала Зинаида Львовна? Зачем вам Комарова?
– Комарова, – повторил Гайкин. – М-да! Интересная особа! Я просьбу одну ее выполнил. Она вас интересует?
– Скажем иначе, мы хотим кое-что узнать о даме, – улыбнулась я, – а вы, похоже, о ней хорошо осведомлены.
– Не очень, – возразил Гайкин, – вообще-то это странная история. О’кей. Меняю откровенный рассказ на свою свободу. Если обманете меня, не отпустите, а мое повествование где-то использовать решите, то знайте, слова мои просто бла-бла. Легко от них откажусь, заявлю: пошутил-соврал. И все. Вы ничего не сделаете. Ясно?
– Конечно, – подтвердил Собачкин, – заметано. Приступайте.
– Спрашивайте, – ухмыльнулся гость.
– Что вы по просьбе Зинаиды сделали? – задала я вопрос.
– Девочку спящую отвез из Москвы в область и отдал ее мужику, – выпалил мошенник.
